Текст книги "Особенности возникновения словянорусов и развития Руси и России"

Есть и другие данные общения венедов Померании с англосаксами Британии. В то же время Саксон Грамматик в «Деяниях данов» сообщает много преданий о Руси и русских, в том числе и при захвате острова Ругия и храма Аркона. «Ведь как известно, именно в этом городе находился знаменитый идол, который благоговейно почитался горожанами и которому совершали обильные подношения их соседи. Его ошибочно называли именем Святого Вита, и, покуда он оставался на месте, горожане не осмеливались полностью отказаться от своей веры» (Саксон Грамматик. Деяния данов. Т. 2, кн. U. M., 2017. С. 87).

Войны между данами и русами продолжались несколько веков. Саксон поднимает явно древнейший пласт свидетельств о русах, переходя от мифологии к описанию реальных исторических событий. В предисловии к данному изданию И. А. Настенко пишет: «Обычаи и религии славян, храм в Арконе, почитание идолов Свентовита, Ругевита и пр., описанные Саксоном, заставляют вспомнить обустроенное Киевским великим князем Владимиром языческое капище в Киеве, в котором никак нельзя увидеть пантеон скандинавских богов во главе с Одином».

В историческом аспекте англосаксонская колонизация расценивается, как часть более широкой миграции народов и племён из Восточной и Северной Европы в область Римской империи во время её упадка. Одновременно она рассматривается и как финальная стадия западноевропейского перемещения народов германской группы языков на восток, завершившаяся позднее полным поглощением немцами праславянских племен южной и юго-западной части Балтийского побережья. Всё вышесказанное относилось к предкам славян, разговаривавших на праславянском языке.

По своему роду деятельности праславяне были простыми землепашцами и скотоводами. Живя среди болот и лесов, они приспособились к суровым климатическим условиям, но демографический взрыв повлиял на их последующее расселение и ассимилирование с другими народами. Движение славян на Восток было связано с интенсивным захватыванием крестьянами богатых земель чернозёмного пояса, т. к. с эпохи позднего неолита этот плодородный пояс низин без леса был излюбленной территорией выпаса скота и войны для народов и племён воинственных кочевников, мешавших использованию этой земли для земледелия. Из этого чернозёмного региона праславяне по рекам Русской равнины поднялись на север в лесистые районы, заселённые в то время финно-уграми.

Эта миграция вверх вытесняла некоторые финские племена и вынуждала их к переселению в район Балтийского моря. Некоторые из финнов остались и были славянизированы, смешавшись с пришельцами. Отдельные группы остались проживать в маленьких этнических островках, которые до сих пор сохранили финно-угорскую речь. Письменные сведения о периоде их единства нашли отражение в исследованиях Л. Нидерле, А. Гильфердинга С. Гедеонова, а также в трудах византийцев, арабов и персов.

Наиболее продолжительный миграционный процесс праславян происходил на землях Центральной Европы, где они вначале интенсивно продвигались на запад, но с VI века германцы перехватили инициативу и стали стремительно продвигаться на восток. В течение некоторого времени они германизировали многие славянские племена и их союзы, как военной силой, так и мирной ассимиляцией. Несколько островков славянской речи и культуры пережили этот момент, в особенности венеды саксонского Шпреевальде. Часть племён мигрировала, что привело их к Динарским горам в район нижней Австрии, где отдельные из них пересекли горы на полуострове Истрия, вышли к верхней части Адриатического моря и в Северную Италию.

Большая группа праславян двигалась дальше на юго-запад вдоль побережья Адриатического моря, следуя вдоль отрогов Динарских гор до Черногории и Тоге (область в северо-восточной Албании). Ядро южных славян было сконцентрировано в королевстве Старой Сербии, расположенной в регионе Призрен и Скопье. Из этого ядра они начали заселять Косовскую равнину, которую позже оставили тюркам и албанцам. Сербы, наиболее значительный и отдельный народ, участвовавший в экспансии на юг и до сих пор говорящий на языке, близком языку венедов, когда-то проживавших на юге Балтийского моря. С того периода и начала формироваться южная группа славян: болгары, сербы, словенцы, хорваты.

«В далёком прошлом люди, говорившие на индоевропейских родственных языках, а возможно, на каком-то очень древнем индоевропейском языке, расчленившемся на диалекты, обитали на сравнительно ограниченной территории, откуда расселились сотни и тысяч лет назад. Среди них были далёкие предки славян, ещё не выделившиеся из массы других племён с индоевропейским языком. Это были не славяне, а лишь их отдельные физические и языковые предки – протославяне» (Б. Г. Пашков. Русь – Россия – Российская империя. М., 1997. С. 9).

Таким образом, подводя итоги данного подвопроса о предках славян, можно констатировать, что в период миграции по всей Европе племена венеты/венеды и их сородичи оставили везде много следов, так называемых «шлейфов» Y-хромосом ДНК. Наиболее выраженная и разнообразная у славян – в отношении ветвей гаплогрупп – гаплогруппа R1a. По утверждению A. A. Клёсова, в Европе находилось 38 ветвей гаплогруппы R1a. Почти все они появились на Среднерусской равнине с общими предками несколько тысяч десятилетий назад. А на ветви начинают расходиться, от общих предков, с 4,5-3-го тыс. до н. э. Но среди них имеются исключения. Это староевропейская ветвь, уходящая корнями в Европу 7–8 тыс. лет назад; северо-западная ветвь (R1a – L 664, общий предок жил более 5 тыс. лет назад); скандинавская ветвь (R1a – Z284, общий предок жил более 5 тыс. лет назад); юго-восточная ветвь (R1a – Ζ 93, общий предок жил более 5 тыс. лет назад).

Но всех их объединяет единый предок – брахицефал. «Вместе с тем известно, что на Русской равнине в те времена, между 50 и 30 тысяч лет назад, было множество стоянок человека, многие из которых обнаружены и описаны. Более того, было убедительно показано, что это были европиоды» (A. A. Клёсов, A. A. Тюняев. Происхождение человека. М., 2010. С. 119).

Ушедшие миграциями на юг через Кавказ в Месопотамию, как метаннийские арии, на юго-восток и далее на Иранское плато, как авестинские арии, и на восток и далее на юг в Индостан, как индоарии. Но к Балтике и Карпатам имеют отношение только около 20 ветвей гаплогруппы R1a, которые можно рассмотреть как кандидатов на венедов/венетов.

Славяне

Что касается славян как самостоятельный этнос, отделившийся от балтов, то он сформировался в середине первого тысячелетия нашей эры, в совершенно новых условиях развития общества и образования государственных структур среди ряда народов, сформировав восточные, западные и южные группы. Они не являются наименее документированной группой среди «варварских врагов» Рима в период поздней Античности.

Славяне, выступившие на исторической арене в VI веке, не были ни молодым, ни девственно диким народом, вышедшим едва ли не нагишом из лесов и степей необозримой сарматией, каким его изображали далеко не беспристрастные ранне-средневековые писатели. Как пишет Сергей Цветков в своей книге «Сотворение мифа», они вышли на мировую арену в новую историческую эпоху обогащенными опытом и богатыми жизненными традициями своих предков. Та часть из них, которая граничила с дунайскими и причерноморскими провинциями Римской империи, вынесла из поздней Античности немалый исторический и культурный опыт при посредничестве с греческими и римскими торговцами. Многое испытав, славяне перенимали элементы искусства, ремёсел, нравов и быта окружающих народов.

Академик Б. А. Рыбаков поясняет, что перелом в судьбах всего славянства наступил в конце V–VI веков н. э., когда началось Великое переселение народов, изменившее всю карту Европы. При этом усвоение чужого не приводило ни к культурной, ни к нравственной ассимиляции. Они твёрдо стояли на древних традициях и ведического вероисповедания. Во многих отношениях славяне вступали в новый этап истории развития человечества на равных с ветшавшим античным миром. Они умели громить противника в открытом бою и брать штурмом укреплённые города, организовывать речные переправы и совершать морские экспедиции.

Европа в то время делилась на два различных мира. Южная часть, примыкающая к Средиземноморью на юге и достигающая Дуная и Эльбы на севере, была территорией Римской империи, знала древнюю цивилизацию и характеризовалась высокой культурой и развитием ремёсел, строительства и военного дела.

Основными частями этого мира были Германия и Сарматия. Первая занимала территорию запад Рейна, с юга Дуная, с севера океаном, граница с Сарматией была Висла. Сарматия простиралась через Среднечерноморские земли до Нижней Волги. Расположенные севернее лесные области Восточно-Европейской равнины римлянам были не известны. «Греки и римляне давали многим славянским племенам свои, произвольно составленные прозвища, относя их то к местности, то к наружности, то к суровости в войнах, то к образу их жизни; но кое-где в их сказаниях проявляются и настоящие имена тех племён» (Егор Классен. Древнейшая история славян и славяноруссов. М., 2005. С. 10).

Только в VI веке славяне, после многовековых разнонаправленных миграций, выступают участниками решающих политических событий на Западе. О славянах говорили и оставили свои мнения: историк готов Иордан, Прокопий Кесарийский, Маврикий и др. Так, римский автор V века Иордан в сочинении «О происхождении и деянии гетов» пишет, что к середине VI века венеты – словене расселились на широком пространстве Европы, происходят от одного корня и были известны под именами венедов, склавен и антов. Они делятся на три группы: венеды – в бассейне Вислы; склавены – между Дунаем и Днепром и анты – от Днепра до Понта, когда-то они имели одно имя – венеды, но позже расселились, изменив название «по разнообразным родам и местностям».

Прокопий Кесарийский, центральная фигура ранневизантийской историографии, жизнь которого была тесно связана с судьбой полководца Велисария, в своей книге «История» так отзывался о славянах: «Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, издревле живут в народоправстве (демократии) и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всём остальном у обоих этих племён вся жизнь и законы одинаковы. Они считают, что один только бог является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие обряды. Вступая в битву, большинство из них идёт на врага с одними дротиками в руках, панцирей же они никогда не одевают; иные не носят рубашек, ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут на сражение с врагом. У тех и других один язык достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга, очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них белый или золотистый и совсем не чёрный. По существу они не плохие и совсем не злобные, но при всей чистоте сохраняют гуннские нравы» (Прокопий из Кесарии. Война с готами. Пер. СП. Кондратьева. М., 1950. С. 297–298).

Маврикий в своём «Стратегиконе» высказал некоторые рекомендации для последующих поколений византийских полководцев. Он сообщает, что у славян огромное количество военных хитростей. Они могут на длительное время прятаться в водоёмах, дыша через тростник, или использовать приём ложного отступления, чтобы заманить врага в ловушку. Он также описывает их как крайне свободолюбивых, неприхотливых и выносливых людей, ценящих более всего гостеприимство, которое у них введено почти в элемент культа. «Племена славян и антов, – пишет Маврикий, – сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране. Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище… У них большое количество разнообразного скота и плодов земных, лежащих в куче, в особенности проса и пшеницы».

Византийские писатели отмечают неприхотливость быта славянских племён. «Жалкие хижины», расположенные далеко одна от другой, в труднодоступных местах среди лесов, рек, болот и озёр. Поскольку византийцы являются наследниками эллинистической культуры, привыкли к проживанию в относительной тесноте и видели в ней некую норму бытия, поэтому разбросанные усадьбы, дворы, пристройки, сараи для скота и другие обширные поселения славян они воспринимали с особым размахом.

Причину непритягательности славян к жилищам и быту, например, Маврикий видит в том, что славяне постоянно подвергаются нападениям соседних народов. «Опасность, – говорит он, – заставляет их устраивать с разных сторон много выходов из своих домов и поселений, а также зарывать все ценные вещи в тайники». Археологи подтверждают такое мнение автора. Например, Гочевское городище на берегу реки Воркслы, относящееся к VI–VII векам, состоит из расположенных по кругу квадратных землянок размером 5 на 5 м. В середине каждой землянки располагался очаг и земельные скамьи вдоль стен – этим и исчерпываются все бытовые удобства. Возле землянки обнаружены ямы наподобие пищевых складов, в которых установлены остатки проса и костей домашних животных. Среди находок того времени на территории от Нижнего Дуная до реки Донец встречаются клады в виде украшений из бронзы, серебра и золота как местного производства, так и греческие, добытые путём торговли или грабежа.

Современники первого тысячелетия длительное время находились под впечатлением падения Римской империи, чьё разрушение стало залогом обновления европейского запада. Однако не меньшего изумления заслуживают перемены, произошедшие в Восточной и Южной Европе, где уже к началу IX века повсеместно и разом зазвучала славянская речь и сформировались государства. Польский хронист Галл Аноним, обозревая славянские земли, окружённые враждебными народами, но никем не покорённые, пишет: «Это край, где воздух целителен, пашня плодородна, леса изобилуют мёдом, а воды – рыбой, где воины бесстрашны, крестьяне трудолюбивы, кони выносливы».

Столь быстрая колонизация такого огромного пространства, сопровождающаяся полной ассимиляцией проживавших на ней народов, зачастую стоявших на более высоком культурном уровне, была событием не менее впечатляющим и значимым, чем заселение германцами Италии и западно-римских провинций. Вместе со славянами в лесную глушь пришло и безбрежье Восточной Европы, где царил мёртвый застой или постоянная смена кочевников, пришла история народа – славян.

Они пришли в эти края с совершенно новыми традициями, нравственными правилами и привычками. Они иначе, чем западные народы и их современники, относились ко многим правилам общежития и бытовым условиям, в том числе и к богатству. Ведь слова «бог» и «богатство» имеют корневую связь, восходящую к индоевропейской общности. По их понятиям в золоте и серебре воплощается сила, счастье, благополучие – именно это в первую очередь и придавало ценность благородному металлу. Удача в военных походах и торговле приносила богатство, которое олицетворяло только успех его обладателю в будущем. Главным стремлением было накапливать это богатство на будущее, а не тратить его, так как оно аккумулировало в себе социальный успех и выражало благосклонное отношение богов, в честь которых оно тратилось при организации различных тризн и религиозных обрядов. В древности богатство не было напрямую связано с отношениями социального неравенства. В хозяйственном укладе племени, равно как и в социально-экономических отношениях между членами, богатство длительное время не играло существенной роли, оно сосредотачивалось у вождей, князей и волхвов.

Славяне соприкасались: на западе – с германцами на юго-западе – с франками, а на востоке – с тюркоязыческими племенами, на северо-востоке – с эстами (балтами). В результате распада древней раннеславянской общности формируются отдельные славянские народы, расселяясь с территории общеславянской прародины, осваивают Балканский полуостров, Центральную и Восточную Европу.

«Рассмотрение многочисленных антропологических материалов по всем известным в настоящее время славянским племенам Средневековья, анализ изменчивости основных расогенетических признаков в других этнических группах Европы показали определённую антропологическую общность славян, несмотря на обширность территории, ими занимаемой… Эта общность отделяет славян от средневековых германцев не столько по абсолютным размерам, сколько по соотношению их, и эта же общность роднит славян с балтами» (Т. И. Алексеева. Этногенез восточных славян по данным антропологии // Славяне и Русь. Проблемы и идеи. М., 2018. С. 117).

Относительно происхождения этнонима «славяне» в науке высказано несколько гипотез. Наиболее убедительной является концепция о происхождении самоназвания «словене» (так этноним передаётся в ранних славянских источниках). Происходит от понятия «слово» и означает «ясно говорящий», или люди, владеющие словом. В отличие, например, от «немцев» (в переводе с польского «немые»). Слово «словене» могло подразумевать «единство людей, говорящих на общем, понятном для всех членов племени языке» и общие «культовые центры».

Среди учёных существуют и иные мнения: а) этимология слова «славяне» восходит к индоевропейскому корню kleu– одним из значков которого означает «слава» в нашем понятии означает известность, знаменитость, популярность; б) слово «славяне» связано с гидронимом в ареале расселения одного из племён и впоследствии распространилось на все остальные. Этой точки зрения придерживается Егор Классен. В качестве вероятного этнообразующего гидронима выступают эпитет реки Днепр – Славутич, река Слуя, приток Вазузы, польское название рек Slawa, Slawica, сербская река Славница и др.; в) академик Б. А. Рыбаков связывает славян с племенами венедов римских авторов и трактует термин славяне, как «слы» + «вене», то есть после венедов.

В середине первого тысячелетия славяне уже не представляли собой единой народности. Этот этноним стал обозначать широкую единую общность, соответствовавший не «всему славянскому миру в ранний период, а лишь его крупной племенной группировке», что подразумевается существование других славянских групп, племён и их союзов.

Различные источники по-разному относятся к древности славянам. Ключевский в своих исследованиях относил славян к VI–VII векам. Он писал, что самой историей было определено так, что славяне были разделены на множество племён по всей Европе и по разным причинам их межплеменное общение находилось под постоянным давлением других народов. Это состояние оставляло определённый след на их постепенное разъединение и вносило изменение в их языки, быт и культуру.

Почти столетие, начиная с середины V века в Риме, Византии и некоторых арабских странах мало что знали о славянах. Военачальники и государственные мужи двух империй, занятые внешней политикой, слышали о варварах, живущих на другой стороне Дуная, но не имели о них никакого представления. Низкий уровень информированности стран-лидеров о славянах можно объяснить следующими причинами.

Во-первых, славяне в основном жили натуральным хозяйством, довольствовались земледелием, скотоводством, охотой, рыбалкой, бортничеством и собственными культурными традициями, не особенно интересовались событиями за пределами их территории. Лишь племена, примыкающие к Дунаю, границам империи, поддерживали некоторые связи с Византией, и именно у них, по данным археологов, заметен повышенный уровень развития ремесла и торговли. Они занимались выращиванием в промышленном масштабе зерновых и вывозили их в империю.

Вторая причина кроется в последствиях гуннского нашествия. Гунны были кочевниками, прибывшими из Азии, потомками центрально-азиатского народа хунну. Чтобы было где пасти скот и вести привычный образ жизни, эти «конармейцы» степей разрушали по пути все населённые пункты и вытаптывали возделанные поля. Н. М. Карамзин писал: «Истребив бесчисленное множество людей, разрушив города и крепости Дунайские, предав огню селения, окружив себя пустынями обширными, Аттила царствовал в Дакии… ужасал мир и гордился именем бича Небесного». В последнее время вышла книга Э. А. Томсона «Гунны. Грозные воины степей». В ней автор изложил новейшие исследования по этому вопросу и отметил, что гунны были скифами, но не все скифы были гуннами. «Вот весь Восток задрожал при внезапно разнёсшихся вестях, что от крайних пределов Меотиды… вырвались рои гуннов, которые, летая туда и сюда на быстрых конях, всё наполняли резнёй и ужасом… Они появлялись всюду раньше, чем их ожидали, со скоростью, опережавшей скорость распространения слухов. Они не испытывали жалости ни к монахам, ни к старикам, ни к плачущим детям» (М., 2021. С. 44–45).

Гунны доминировали в Центральной Европе практически с 370 до 454 года нашего времени. Ставка Аттилы находилась где-то на территории современной Венгрии, на реке Тисе. «Из неясных и сбивчивых географических сведений, доставленных нам Приском, можно заключить, что эта столица находилась между Дунаем, Тисой и Карпатскими горами в равнинах Верхней Венгрии и, по всему вероятию, неподалёку от Ясбереня, Агрии или Токая» (Эдуард Гиббон. Закат и падение Римской империи. СПб., 2021. Кн. 2. С. 353).

В 488 году туда совершил путешествие посол Восточной Римской империи Приск. Он лично встречался с Аттилой и оставил описание его и страны гуннов: «В селениях отпускали нам в пищу вместо пшеницы просо, вместо вина – так называемый у туземцев медос. Следующие за нами служители получали просо и добываемое из ячменя питьё, которое варвары называют камос». По единому мнению большинства историков, медос – не что иное, как славянский мёд, а камос – квас. И то, что славяне составляли часть гуннской державы, уже не вызывает сомнения. В то время гунны оказали существенное влияние на формирование ряда восточных и юго-восточных славянских племён.

Далее Приск пишет: «Переехав через некоторые реки, мы прибыли в одно огромное селение, в котором был огромный дворец Аттилы… Он был построен из брёвен и досок, искусно вытесанных, и обнесён деревянной оградой, более служащий для украшений, нежели к защите. После дома царского самый отличный был дом Онигиса, также с деревянной оградой, но ограда эта не была украшена башнями, как Аттилы. Недалеко от ограды была большая баня, построенная Онигисием, имевшим, после Аттилы, величайшую силу между скифами».

Итак, правящая знать гуннов жила не в древних юртах, как обычно мы представляем, а в добротно и красиво построенных деревянных домах, и они любили попариться в банях, а эти черты уже говорят о влиянии славянства на кочевников. Приск не отметил во внешности Аттилы ничего выдающегося, что отличало бы его от обычного европейца. Если бы он был монголоидом, автор наверняка не забыл бы отметить узкий разрез глаз и выдающиеся скулы, как обычно делали древние авторы. И ещё, заслуживает внимания то, что «одежда на нём „Аттиле“ была простая и ничем не отличалась, кроме опрятности». Это почти слово в слово описание князя Святослава, сделанное через пять веков византийским свидетелем Львом Диаконом.

«Бич Божий» – Аттила задумал покорить Галлию, но в 451 году проиграл битву на Каталаунских (или Мавриакских) полях, на равнине в Шампании к западу от Труа и левого берега Верхней Сены. После его неожиданной и загадочной смерти в 453 году, в период 151 брачной ночи, его держава пала.

Гуннское нашествие переполнило человеческий мир насилием. Нравы людей стали отличаться от первозданной мирной простоты и мир для людей имел чёрно-белую раскраску. У славян сохранились лишь небольшие земледельческие островки, а в целом они были вынуждены по-новому воссоздавать свой быт, хозяйство и ремесленничество. Их уровень общего развития ещё длительное время отставал от доримского периода. Гунны тоже никуда не делись, они просто ассимилировались с местным населением, оставив им свой воинственный дух, и, как этнос, исчезли из мировой истории.

Характерной особенностью славян на данном этапе являлся крайний аскетизм в жизни и культуре. Однако, по мнению исследователей, славяне поражали своей многочисленностью. На этом фоне возникает ощущение, что вместо различных украшений и роскошных погребений с оружием, славяне вкладывались в исправление демографического баланса, причинённое кочевниками. Уже во время поздней Римской империи, в середине V века н. э. политический вакуум охватил весь Балкан в результате падения гуннской империи. Но славяне не спешили себя хоронить. У них шёл бурный демографический процесс восстановления, и в недрах славянского мира зарождались новые союзы.

На страницах уже Византийских хроник славяне впервые появились во времена Юстиана Первого (527–565). За годы после гуннского нашествия они окрепли, приумножились численно и благодаря этому восстановили воинственный дух предков. На пространстве между Одером, Вислой и средним течением Дуная теснились, мешая друг другу, десятки славянских племён и к середине VI века превратились для Византийской империи в прямую угрозу.

Разрозненные и враждебные между собой славянские племена находили способ объединяться ради грабительских и захватнических походов за Дунай. Источники говорят об опустошительных ежегодных набегах славян в 545–552 годах. Но особенно значительным по своим последствиям было их вторжение 556 году. В эти годы византийское правительство ещё было способно оказывать упорное сопротивление нападениям славян, находило ещё средства отстаивать свою границу по Дунаю, пуская в ход оружие и дипломатию.

Картина резко меняется со второй половины VI века. Потрясаемая восстаниями рабов, колонов и городской бедноты внутри страны, Восточная Римская империя уже не в силах была успешно противиться вторжению славян. В 577 году славяне огромной массой в количестве 100 тыс. человек переправились через Дунай, наводнили Фракию, Македонию и Фессалоники. «Эти славяне, победители Асбада, опустошив подряд всю страну вплоть до моря, взяли также приступом и приморский город, по имени Топер, хотя в нём стоял военный гарнизон. Этот город был первым на фракийском побережье, и от Византии он стоял на двенадцать дней пути». (Прокопий из Кесарии. Война с готами. М., 1950. С. 337).

Однако они не смогли достичь своей цели: Фессалоники были спасены от катастрофы римской армией под командованием Германа. В начале 580-х годов славяне объединились с аварами, чтобы сокрушить Грецию, Фракию и Фессалию. Позже римляне заключили договор с аварами, без участия славян, и обязались им ежегодно выплачивать сто тысяч золотых солидов в обмен на то, что римские границы не будут нарушаться. Характерно, что в битвах авары посылали славян вперёд, а после отбирали лучшую часть добычи. Тогда славяне предприняли нападения на Византию самостоятельно, т. к. не несли ответственности за договор аваров, и в 585 году двинулись на Константинополь, но были отброшены римской обороной.

Несмотря на некоторые неудачи, славяне чаще стали напоминать византийцам о себе, тем самым свидетельствуя о своей силе и возросшей мощи. Они продолжили нападать на пограничные районы империи и даже основали первые славянские поселения в Греции. Источники говорят о том, что на этот раз славяне в большом количестве остались на территории империи. Античный автор писал: «Славяне взяли много укреплённых городов на своём пути, обосновались на захваченной территории, обжились на новых местах и стали богатыми, владеют стадами, имеют золото и серебро, обзавелись оружием, которым стали владеть лучше, чем римляне».

В Константинополе стали осознавать, что в последующем столкновения со славянами будут только возрастать, т. е. западная цивилизация столкнулась с новым вызовом, и он диктовался нарождающейся новой народностью, называемой – славянами.

Византия в начале VII века организовала кампанию против славян, но безуспешно. Славяне и авары вновь объединились, образовав в 626 году огромную армию, и с помощью булгар безрезультатно осадили Константинополь. После этого союз славян и аваров окончательно распался. Славянская оккупация Греции продолжалась до IX века, но византийцы вновь изгнали славян из этого региона. К тому времени славяне уже прочно обосновались на Балканах и в других регионах Центральной и Восточной Европы.

Огромное значение для успешного продвижения славян в глубь Балканского полуострова имело сочетание их вторжения с движением скамаров в придунайские провинции империи. Развернувшееся восстание в Византии получило поддержку со стороны славян, наносивших мощные удары по рабовладельческой империи. В свою очередь, славяне получили поддержку от восставших рабов и колонов. Даже придунайская армия, посланная против славян, обратила своё оружие против императора. Народные восстания в начале VII века и не прекращающиеся выступления скамаров облегчили славянам проникновение в глубь Балканского полуострова.

После Далмации и Истрии они стали заселять Фракию, Македонию и Грецию. К середине VII века славяне покрывают своими поселениями почти всю территорию полуострова. Византийская власть перестала существовать даже на Пелопоннесе, где также поселились славяне. После чего они стали совершать частые набеги на острова Эгейского моря, в частности на остров Крит и в Малую Азию. В конце VIII века Византия постепенно оправилась от потрясений. Крупные города, отрезанные славянским вторжением, постепенно обрели былую силу. А сами славяне, утратив боевой пыл, остались на земле и начали заниматься сельским хозяйством. Память о славянах до сих пор сохранилась в названиях греческих поселений. И список их не маленький – города и деревни, которые оканчиваются на «ово» и «ица» – Мытцово, Арахово, Цепелово, Иегуменица, Бистрица, Стемници и т. д. Лишь к началу IX века ценой больших усилий Византийской империи удалось установить свою власть на территории материковой Греции.

Таким образом, к концу VII века Восточная Римская империя подверглась в значительной мере славянизации, что повлекло образование на части её территории первых южнославянских государств.

Кроме того, Егор Классен доказывает, что у славян была грамотность не только до общего введения христианства, но и задолго до Рождества Христова, и приводит следующие доводы:

1. Черноризец Храбр, живший в X веке, говорит: славяне погани (т. е. идолопоклонники) суще чертами и ризами чтяху и гатаху.

2. Константин Порфирородный говорит, что хорваты тотчас по принятии христианства, следовательно, прежде чем могли научиться грамоте, собственными подписями подтвердили свою клятву Папе не воевать с другими народами.