Текст книги "Донбасс. Наследие Великих. Книга 1. Осколки нации"

Глава №26

Трупы каннибалов вперемешку с погибшими узниками пылали ярко, и жутко. От костра шёл густой дым и смрад горелой плоти. Обчистив хранилище, они забрали из него самое ценное, и взвалили его на самодельные носилки из хвойных веток. Четверо мужчин напрягая свои сухие мышцы, тянули забитые до отказа носилки, Фёдор ступал, впереди указывая дорогу.

Попрощавшись, Фёдор и четверо мужчин направились в сторону Ровного. А герой, Миша, Олег и военный имени которого никто до сих пор не знал, двинулись к Южному. Герой поглаживал рукой найденный солдатом простой армейский костюм. Костюм был совершенно новый, не считая пары незаметных пятнышек крови.

Олег нашёл для себя в хранилище новенький набор метательных ножей, и теперь метал их во все попадающиеся на пути деревья. Получалось у него довольно неплохо.

– Чего смотришь? – Раздражённо спросил мальчик, очередной раз, вытягивая нож из ствола дерева.

– Лихо у тебя получается. – Не кривя душой, признался герой. – Можешь меня научить?

Мальчуган довольно хмыкнул и ответил:

– А чего тут учиться? Бери да кидай! Ножи ведь сбалансированные! Если цель близко, то поближе к рукоятке берись, а если далеко–то к лезвию…

Герой взял у него пару ножей и принялся практиковаться. Ножи со звоном отлетали от стволов деревьев, и врезались в землю в опасной близости от людей. Один из них, предательски звякнув, отлетел от рядом стоящего дерева и больно оцарапал его ногу. Но Давид не прекратил своих попыток.

Через пару часов сплошных неудач у него наконец–то начало что–то получаться (восемь из десяти). Даже с тринадцати шагов ножи красиво перекручивались и глубоко врезались в древесину.

Они прошли всю ночь и весь день. К удивлению героя, Олег не жаловался на трудности дороги. Молчал и безымянный солдат. К вечеру они вышли к широкому тракту, ведущему в Южное, и смешались с многолюдной толпой.

Приближение большого города Давид почувствовал издали, большое скопление людей, запахи нечистот, вперемешку с запахами дивных товаров торговцев разных мастей. Вытянув из рюкзака длинную толстую верёвку, он сделал узелок на шее (сопротивляющегося против такого произвола) Миши. Пускай думают, что он цирковой…

Их появление среди людей не вызвало ни у кого удивления. Шествующие сзади, спереди и по бокам путники были слишком утомлены или заняты своими мыслями чтобы обращать на кого–то внимания.

Позади послышался свист и молодецкий гогот. Проламывая строй людей, на своих огромных звероподобных лошадях неслись четверо в военной форме. Один из военных с улыбкой вскинул над головой нагайку, чтобы поторопить ели шаркающего героя. Давид кинул на военного короткий взгляд, и тот спустя мгновение скукожился и аккуратно объехал сбоку. За ним следом проехали трое его друзей, с удивлением оглядываясь на того, кто смог одним взглядом присмирить их командира.

– «Да что он такого увидел в моих глазах?!» – Рассеянно думал герой. – «Я ведь не со злости. Так, от усталости…»

Мальчишка и военный, оживлённо переговариваясь, ушли далеко вперёд. Вскоре их спины скрылись в оживлённом потоке людей, и герой остался совершенно один (не считая упирающегося на поводке Мишу). Опустив голову, и стараясь не привлекать к себе внимания, пристроился к компании бродяг, бодро шагавших в сторону города.

Прошествовав так около получаса, он увидел, как ландшафт вокруг него начинает меняться. Лес закончился минут двадцать тому и теперь вся земля вокруг, была усеяна гнилыми пеньками. Повсюду куда не кинь глазом зияли огромные воронки, кое–где совсем свежие. Наконец Давид разглядел вдалеке огромные металлические ворота и высокие бетонные стены города.

Вереница людей тянулась к воротам непрерывной цепочкой. В ворота входили (а иногда и въезжали на повозках) груженные мешки с всяким барахлом. Тут же навстречу двигались пустые, но явно довольные своей удалью торговцы, которым посчастливилось заключить прибыльную сделку.

У ворот стояли двое до зубов вооружённых военных на плечах у обоих были нашиты шевроны с мордой, бурого медведя, а на стенах крепости виднелись крупнокалиберные турели. Зайдя за ворота, он увидел пару грузовых машин, на борту которых были размешены системы залпового огня. Установки были повёрнуты как раз на ту сторону, где Давид только что видел воронки, хотя кого военные там бомбили, осталось для него загадкой.

В таком огромном городе ему ещё не приходилось бывать. С ворот главная улица вела прямиком на рынок, раскинувшийся под открытым небом. Рынок тянулся в далёкие дали. И казалось ему не было конца. С боков закрывая рынок от ветра в плотный коридор нависали высокоэтажные здания. Довоенные, сложенные из толстых плит, и совсем новенькие, сложенные из аккуратно подогнанных срубов.

Повсюду виднелись вывески, питейных заведений, различных магазинов и столовых. Всё здесь так и дышало суетой жизни. Все друг с другом спорили, торговались, продавали и покупали нужный и не нужный товар. Повсюду сновали вооружённые люди с медведями на шевронах, сначала провожали его недружелюбными взглядами, но вскоре потеряли к нему всякий интерес, мало ли голодранцев?

Голову кружили запахи разных блюд, от которых начало сводить то голода желудок. Из клеток кричали дивные птицы, таких он никогда в жизни не видел. Рядом стояли клетки побольше. В них металось всякое хищное зверье, перед которым его ошалевший от такого количества народу питомец, был не страшней обыкновенной кошки. Сладкие запахи носились над бутылочками масел, которые выставил на продажу один чернолицый торговец. Вдоволь побродив меж торговых рядов, он вышел на прилавки с оружием. Здесь в ассортименте было все от метательного ножа до миномёта.

Вконец напугавшись громких криков и суеты города, Миша сел задницей на землю и наотрез отказался двигаться с места. Безрезультатно подёргав за поводок, герой подхватил на руки заметно потяжелевшего питомца и побрёл дальше. Поинтересовавшись у торговца оружием как добраться до Ярла и получив грубый ответ, он решил пробираться в центр, а там на месте сориентироваться.

Перед ним открылась небольшая площадь, с круглым фонтаном посредине. Народ окружил небольшого пожилого мужчину, сидящего на табурете возле весело пляшущих струй фонтана. Мужчина сжимал в руках затёртую временем гитару и выразительно пел. Окруживший его народ бросал в лежащую под ним шляпу сигареты и фильтры.

На другом конце площади три разодетых шута давали представление, и народ, надрываясь от смеха, держался за животы. Тощий высокий парень выдохнул в небо струю пламени, и толпа с криками зааплодировала. Протиснувшись сквозь скопление народа, герой отыскал–таки свободное место на краю фонтана, и, выдохнув, плюхнулся на пятую точку.

Опустившись на землю, Миша начал осторожно обнюхиваться, а герой принялся растирать свои гудящие с дороги стопы. От фонтана шла блаженная сырость и прохлада.

Не прошло и трёх минут, как перед ним возникла миленькая девчушка с альбомом и набором красок под мышкой. Она предложила нарисовать герою портрет, обещая изобразить его в самых прекрасных ракурсах. Мчавшимся в даль на белом коне, или же рассекающим тугую плоть облаков, восседая на грозном драконе. Давид с улыбкой отказался, и девчушка вприпрыжку умчалась прочь в поисках более состоятельного клиента. Тем временим, на той стороне фонтана гитарист уныло затянул песню:

И две тысячи лет – война,

Война без особых причин.

Война – дело молодых,

Лекарство против морщин.

Красная, красная кровь –

Через час уже просто земля,

Через два на ней цветы и трава,

Через три она снова жива

И согрета лучами Звезды

По имени Солнце…

В толпе зевак раздались свисты и одобрительное улюлюканье. Не обращая на это никакого внимания, гитарист продолжал самозабвенно петь:

И мы знаем, что так было всегда,

Что Судьбой больше любим,

Кто живёт по законам другим,

И кому умирать молодым.

Он не помнит слова "да" и слова "нет",

Он не помнит ни чинов, ни имён,

И способен дотянуться до звёзд,

Не считая, что это сон.

И упасть, опалённый звездой

По имени солнце.

Не успел Давид отдохнуть и десяти минут как перед ним возникли двое военных. Один был небольшого роста, широкоскулый с азиатской формой лица. Второй же своим ростом, и красными глазами более походил на, вставшего на задние лапы, разъярённого быка.

– Слышь, скоморох? – Спросил героя, военный с узким разрезом глаз. – Ты закон, изданный Ярлом знаешь?

Давид поднял на них непонимающие глаза, и стараясь ответить, как можно вежливей произнёс:

– Простите, но я первый день в вашем городе…

– Значит, дурачком прикидываешься?! – Встрял в разговор другой, тот что покрупнее. –Сказано тебе, закон есть закон! Со всех артистов налог, ежечасно. Так что плати.

– Ребят да я же просто мимо проходил… – Стараясь сгладить созревающий конфликт, заблеял герой.

– Ага, как же! – Хмыкнул узкоглазый, и пнул сапогом медвежонка. – Плати тебе сказано!

– Ребят, может, договоримся… – Начал было герой.

Военный внимательно изучил Давида, его взгляд остановился на покоившиеся на коленях РПК. Прикинувшись парой слов с напарником, он напористо проговорил:

– Пожертвуй на благо города свой пулемёт и три фильтра и можешь быть спокоен.

Давид понимающе кивнул и ответил:

– А вы, значит, выступаете посредниками?

На лицах вояк появились довольные улыбки. Не давая им опомнится, Давид заехал со всей дури в лицо узкоглазого. Военный схватился за разбитый нос и со страхом и удивлением уставился выпученными глазами на героя. Тот, что побольше, несколько секунд с удивлением переводил взгляд то на держащегося за лицо напарника, то на суровое лицо незнакомца. Не давая времени второму Давид, ударил его ногой по достоинству. Он пожалел парня и ударил не со всей силы, но и этого хватило, чтобы военный, онемев от боли, рухнул на землю.

На площади воцарилась гробовая тишина. Раздался первый хлопок, за ним второй и вскоре вся собравшаяся публика вокруг рукоплескала, и свистела. Приняв потасовку за одну из разыгрываемых сценок.

Давид подхватил на руки охреневшего от такого положения вещей Мишу, и поспешил прочь из этого сумасшествия. За спиной раздались крики и топот, и он со всех ног припустил в сторону жилых домов, бесцеремонно расталкивая зазевавшихся.

Пробежавши пару сот метров, и поняв, что за ним никто не гонится, пошёл, жадно ловя носом запахи готовившейся пищи. Пройдя по торговым рядам с полкилометра, он вышел к двухэтажному зданию из крепких брёвен. Под крыльцом лежал лицом вниз пьяный вусмерть молодой гуляка изнутри здания доносились громкие крики и песни. Над входом красовалась вывеска «Джин», герой, немного поколебавшись, зашёл внутрь.

Внутри кабака было черно от тусклого света и густого едкого дыма. Давид зашёл тихо и, стараясь не привлекать к себе внимания сел за свободный стол. На несколько секунд в кабаке притихли разговоры, мужики рассматривали вновь прибывшего, но вскоре забыли про него и журка опять загудела, будто улей.

Здесь дрались и мирились, пели песни и пили спирт. Лавки и столы здесь были деревянные, мощные, тяжёлые, такими в драке не помашешь, да и сломать их намного трудней. За соседним столом завязалась перепалка, перешедшая в драку. Здоровый детина залепил по уху низенькому в годах мужичку. Тот полетел через лавку и остался лежать под ней с неестественной вывернутой шеей. Тут же откуда не возьмись, появились двое крепких парней в белых передниках и потащили тело за дверь.

К герою подошёл худощавый парнишка лет пятнадцати в таком же, как и у тех двоих переднике, и уставился мутным взором.

– Чего прикажете заказать?

Давид кинул на стол пару фильтров и произнёс:

– Мяса и запить. – Посмотрев, как тело потащили в сторону кухни, торопливо поправился:

– Каши и запить.

Парнишка, проводив взглядом двоих сослуживцев произнёс:

– Мы человечину не подаём. Ярл в прошлом году запретил… Его свиньям скормят так, что можешь не пережевать. Мохнатому что–то принести?

Давид посмотрел на изголодавшуюся морду питомца и ответил:

– Костей, да побольше.

– Сию минуту.

Герой довольно кивнул и принялся размышлять о своём положении. Подождавши немного и едва не подавившись слюной от запаха, который исходил из кухни, он уже был готов сгрызть этот непомерно тяжёлый стол. К нему подсела компания угрюмых мужиков и заказала мяса и водки. Когда ему принесли заказ, желудок уже было принялся прилипать к хребту. Бедняга, наверное, подумал, что его хозяин мёртв раз его так долго не кормили. К мясу подали пол литра кислого, но до дурноты крепкого вина. Мише под стол поставили целый тазик костей, с мастерски обрезанным мясом. Тут же из–под стола послышался хруст, и чавкающие звуки.

По началу Давид глотал, совсем не разжёвывая, но после, немного насытившись принялся слушать разговор компании мужиков. Как оказалось, они были обычными работягами, и обедали в этой журке каждый день после работы. Он угостил их вином, а они в свою очередь угостили его водкой–палёнкой. Через пару часов они сидели, обнявшись и беседовали, как старые закадычные друзья. Осмелев мужики, даже начали подкармливать сидящего под столом Мишу. Тут Давид вспомнил о механике, про которого говорил старлей, спросил у компании собутыльников:

– Мужики как мне механика найти? Кажется, его Буселом кличут…

Один из работяг поднял голову от стола, на минуту придя в сознание, проговорил:

– Так это… У северных ворот мастерская… – И опустив свою голову тут же захрапел.

За столом начался спор, обсуждали начальника, во всю глотку кричали какой он козел и негодяй, кто–то начал было обсуждать общую знакомую и её выдающиеся формы тела. Следом пошёл разговор о боях, которые организовывает Ярл и о сильных бойцах.

За время разговора герой понял для себя, что увидится с Ярлом, ему не представится возможным. Так как начальник города в последнее время редко показывается на людях. Судя по всему, к нему на приём не могут пробиться даже торговцы. Ходят слухи, будто он неизлечимо болен, но бои чемпионов Ярл ещё ни разу не пропустил.

Вернувшись к обсуждению предстоящего боя, один из работяг начал выдвигать свои мысли и догадки по этому поводу. В какой–то момент, его нетерпеливо перебил товарищ угрожающе ударив по столу кулаком:

– Да всё это гнилой базар!

Доселе спавший за соседним столом, вусмерть пьяный бродяга. Оторвал свою запачканную блевотой голову от стола и сипло произнёс:

– Кто гнилой?! Я гнилой?! – Сказав это, пьяница вновь шлёпнулся лицом об стол и громко захрапел.

Не придав его словам никакого внимания, работяга продолжил:

– Пока этот жирный козёл свою жопу в кабинете прохлаждает, я должен кувалдой камень глушить!

– Кого глушить?! Меня глушить?! – Взревел вновь пришедший в себя пьяница, и попытавшись подняться с места безвозвратно рухнул под стол.

Наступила глубокая ночь, и настало время думать о ночлеге. Компании завсегдатаи давно уже разошлись, как и компания собутыльников. Давид сидел в нерешимости, не зная, куда ему податься. К нему подошёл подросток тот самый, что давеча приносил заказ, произнёс:

– Мы закрываемся, освободите помещение.

Герой недовольно повёл плечами, он де рассчитывал здесь на лавке и переночевать. Нехотя поднявшись на ноги, он кинул мальчишке фильтр, и тот его ловко поймал. За спиной услышал его голос:

– В городе с полуночи до шести комендантский час, хозяин не хочет проблем. Если хочешь, ступай в цент, к "Ниве". Там сегодня бои проходят и выпивка там дешёвая. Говорят, будто сам Ярл будет присутствовать.

Давид кивнул. Хороший совет оценил, и распахнул дверь, полной грудью вдыхая ароматы ночи. Он прошёл опустевший рынок, а следом и торговый квартал. Все чаше стали попадаться одноэтажные магазины, чередуясь с многоэтажными толстостенными бетонными домами. Повсюду сновали торгаши, стараясь поспеть закрыть свои лавки до полуночи, комендантский час здесь и взаправду уважали и закон не нарушали.

Пройдя пару переулков, он свернул в подворотню. С того часа как он вышел из Юпитера, ни одного дня не прошло как он бы не нашёл приключений себе на пятую точку. Вот и сейчас он стал свидетелем того как двое в чёрных масках угрожая ножами, вытрушивали из одного старого дородного торгаша деньги.

– Иди своей дорогой скоморох! Мы с тобой не в соре. – Произнёс густым басом один из грабителей.

Торговец закричал почти фальцетом:

– Помогите, эти негодяи хотят убить меня!

Протиснувшись над стеночкой, герой быстрым шагом покинул опасную компанию. Выйдя из подворотни, он услышал два громких выстрела. Чуть не сбив его с ног, пронеслись двое грабителей, один придерживал второго под простреленное плечо. Следом выметнулся отряд солдат, и пустился в погоню. Давид, от души радуясь, что на этот раз неприятность прошла мимо, поспешил смешаться, куда–то спешащей толпой. Последним из подворотни выбежал тот самый торгаш и начал орать не своим голосом, но что Давид не расслышал потому, как был уже слишком далеко.

Поток народа, как оказалось, двигался к "Ниве". Поглазеть на великий бой чемпиона и многообещающего претендента. В преддверии боя только и было разговоров, о недостатках и плюсах обоих бойцов. Подпитые мужики, и разнообразная рвань спорили друг с другом, кто же всё–таки победит, сколько времени продлится бой на кого будет верней поставить свои сбережения.

Он издалека увидел ристалище. Само здание не представляло из себя ничего необычного, обыкновенная двухэтажная коробка только что без окон. Над входом горела лучами неоновых ламп вывеска "Нива". На входе стоял огромный ростом широкоплечий военный и отфильтровывал поток людей, кого выкидывал пинком под зад от двери, а перед кем–то отступал в сторону освобождая проход.

Выбившись из основного потока людей, он зашагал по тускло освещённой улице, в предполагаемую сторону северных ворот. Заподлицо уложенный друг к другу булыжник мостовой звонко откликался на каждый шаг, подошвы берца. Прихваченная из хранилища каннибалов новенькая обувь не оправдала возложенных на неё ожиданий. Новенькие блестящие берцы были не чем иным как халтурой, и Давид уже дважды пожалел, что променял на них свою старую притёртую обновку.

Первый раз он пожалел о том, что обул их, это когда спустя пару километров они начали натирать мизинец и пятку. Смирившись с этим, Давид заклеил выступившие мозоли пластырем из аптечки и продолжил свой путь. Теперь же (совсем не к месту) отвалилась правая подошва, и герой прихрамывал по мостовой хлопая болтающейся халявой.

За грязными стеклянными витринами на него глядели молоденькие девчонки, и зазывающее улыбались, демонстрировали свои открытые наряды. Сплошь и рядом у углов и подворотен стояли жрицы ночи в вызывающих платьицах. Несмотря на холодные ночи, на них совсем не было одежды, а дежурная улыбка не исчезала с их лица.

Завидя прихрамывающего на порванный берц героя, они лишь воротили нос, не желая тратить время на малосостоятельного клиента. Тут же шатались пьяные вусмерть мужчины. Отряд караула прошествовал по улице, не обращая ровно никого внимания на происходящее.

Одна из раскрашенных девиц, потёртой внешности приблизилась к замедлившим ход солдатам и передала им маленький мешочек. Военные вскоре скрылись за поворотом, а работница вернулась на своё рабочее место.

За рукав его одёрнула молоденькая, но растрёпанная девица. Заглянув в глаза спросила:

– Что может искать мужчина в таком месте? Любви?

– Любовь одна, а подделок под неё много. – Одёрнув руку, ответил герой. – После такой любви я год лечиться буду.

Проститутка, фыркнув, вернулась на своё прежнее место, а он пошёл своей дорогой. Из одного тёмного угла выметнулась женская фигура, и, припав к его груди отчаянно закричала:

– Помогите! Ради бога!

Сморщив недовольную мину (всё сегодня не в ногу) он отодвинул залитую слезами девушку и упорно продолжил свой путь. Видя, что от него она помощи не дождёшься, девушка метнулась к другому ели стоящему от выпитого алкоголя мужчине.

– Помогите! Ради Бога! – Шептала она, повисши на нём. – Моей подруге стало плохо! Она лежит там! Совсем одна! Да не стой те же вы!

– Веди! – Отважно скомандовал мужчина, и героически расправил плечи.

Девушка уволокла его за руку в тёмный переулок. Разыгравшееся любопытство заставила героя приостановиться. Вскоре из переулка послышались сдавленные крики и звуки борьбы. Через пару минут из переулка показалась та самая девушка в сопровождении двух здоровенных жлобов. Один из бритоголовых сжимал в руках снятую с жертвы одежду и сапоги, второй же цепко держал в руке срезанный кошелёк.

Девушка огрызнулась на них и заторопилась в один из подъездов, двое гопников направились следом за ней. Проходя мимо, героя она скорчила недовольную мину, но промолчала. Почесав по старой привычке затылок, Давид пожал плечами и отправился дальше.

Вскоре он прошёл злополучный квартал, и сразу же заметил здешнюю мастерскую. Вокруг двух огромных боксов было разбросанно столько разобранных автомобилей, сколько герою не приходилось видеть за всю жизнь. Несмотря на позднюю ночь в огромных окнах горел яркий свет, а изнутри слышалось звяканье инструмента и высокоинтеллектуальная речь. Заглушая громко играющую музыку изнутри послышалось:

– Эй ты! Почему… эта… гайка? Отсюда, вот так? – Послышался громкий крик изнутри.

– Да пошёл ты! Крыса старая! – Послышался ответ.

Чуть не сбив героя с ног, из распахнутой створки ворот выбежал молодой парнишка, с ног до головы перепачканный мазутом. Кинув на него быстрый взгляд, парнишка закурил сигарету и с ворчанием куда–то ушёл. Он накрепко привязал Мишу за приваренную ручку и шагнул внутрь.

Внутри бокса было просторное помещение с высоким потолком. Под самой крышей расходилась паутина балок, с закреплённой на ней тельфером. Посреди бокса стояло пара разобранных ЗИЛов, под одним из которых, суетился средних лет седоватый мужичок. Только герой хотел открыть рот, как его перебил скрипучий голос незнакомца:

– Ключ! – Потребовал он, и из–под автомобиля показалась перепачканная волосатая рука.

В двух шагах стоял верстак с разложенным на него инструментом. Взяв первый попавшийся ключ, он подал его незнакомцу. Рука исчезла под машиной, но вскоре опять раздался гневный оклик:

– На тридцать шесть! Дубина ты стоеросовая! Ты на хрена мне на тридцать дал?!

Герой осмотрелся. Бокс как бокс. Если бы не громко кричащий двух кассетный магнитофон да висящие в углу туши разделанных собак… Подойдя поближе, громко проговорил:

– Я ищу Бусела…

– Для кого Бусел, а для кого Бусел Александр Аркадьевич! – Прокаркал механик.

Отталкиваясь лопатками и локтями, из–под машины вылез крепыш, небольшого роста. Его непропорционально большая голова была украшена парой лупоглазых глаз, находящихся настолько далеко друг от друга, что между ними поместился бы коробок спичек. Короткий мясистый нос, побитое ожогом лицо, и вьющиеся на голове короткие волосы придавали этому человеку несколько озлобленный вид.

Механик был раздет до пояса, и герой разглядел под плотным чёрным ковром волос, покрывающим его тело, набитые силой мускулы. Обвитая толстыми жилами рука, вытерла лицо от копоти и отработки. Немного раскосые глаза уставились на героя с интересом и раздражением:

– Я Бусел. Чего надо? – С вызовом оскалился он, показывая ряд ровных белоснежных зубов.

Тем временем песня, проигранная магнитофоном, окончилась и началась другая. Палец механика взметнулся вверх, призывая к тишине, оборвав Давида на полу слове:

Солдат всегда здоров,

Солдат на все готов, –

И пыль, как из ковров,

Мы выбиваем из дорог.

Герой снова хотел заговорить, но Бусел перебил его гневным шипением. А тем временем, доносившийся из колонок хрипатый голос продолжал петь:

И не остановиться,

И не сменить ноги, –

Сияют наши лица,

Сверкают сапоги!

По выжженной равнине –

За метром метр –

Идут по Украине

Солдаты группы "Центр".

На «первый–второй» рассчитайсь!

Первый–второй…

Первый, шаг вперёд! – и в рай.

Первый–второй…

А каждый второй – тоже герой, –

В рай попадёт вслед за тобой.

Первый–второй,

Первый–второй,

Первый–второй…

По телу героя медленно, но верно поползли мурашки. Тяжёлый ком подкатился к горлу не давая сглотнуть, или вдохнуть полной грудью. Из колонок звучал голос, рвущий его душу на части:

А перед нами все цветёт,

За нами все горит.

Не надо думать – с нами тот,

Кто все за нас решит.

Весёлые – не хмурые –

Вернёмся по домам, –

Невесты белокурые

Наградой будут нам!

Всё впереди, а ныне –

За метром метр –

Идут по Украине

Солдаты группы "Центр".

На «первый–второй» рассчитайсь!

Первый–второй…

Первый, шаг вперёд! – и в рай.

Первый–второй…

А каждый второй – тоже герой, –

В рай попадёт вслед за тобой.

Первый–второй,

Первый–второй,

Первый–второй…

– Понравилась песня? – Улыбнулся механик глядя на замершего Давида. – Одна из моих любимых…

– Понравилась. Честно признался герой. – Только ничего не понятно… О чём он поёт?

– А хрен его знает! – Пожал плечами механик. – Семёныч душой пел, поэтому и слушать его приятно!

– Семёныч? У меня так деда звали.

Бусел снисходительно посмотрел на замороченного собеседника и покачав головой произнёс:

– Что за молодёжь пошла? Ни хрена не знают. Владимир Семёнович Высоцкий. Это его песня, и он исполнитель.

Внезапно из динамиков послышались странные тягучие звуки, и механик грубо оттолкнувши Давида, опрометью кинулся к магнитофону. Начав лихорадочно нажимать по кнопкам, он с трудом вытянул кассету. С матами вытянув из магнитофона зажевавшую плёнку, он вставил в кассету лежащий под рукой карандаш и начал мотать.

– Я от Григория Зайцева… – Начал разговор Давид.

– А! Как же помню, помню! Его родители, когда–то просили меня взять Гришку к себе. А на деле парень оказался дуб деревом. Я его однажды послал воды в машину долить, так этот дурень, вместо радиатора в бензобак два ведра влил!

– Ага…

– Погоди! Не перебивай, пока не забыл! – Начиная хохотать перебил героя механик. –Значит копаюсь я под ГАЗоном, и тут мне понадобился ключ на двадцать семь. Который год твержу Ярлу: «Выройте мне смотровую яму! Чтобы я раком не ползал!», а ему хоть бы хны! Конечно ему в кабинете, в спину не дует! А тут зимой мороз, летом жара собачья. Но не суть, что–то меня не в ту степь повело. Говорю я этому Грише: «Подай ключ!». А он спрашивает: «На сколько?». Ну, я возьми и ляпни: «На шесть!». Ушёл Гриша. Нет его полчаса, час, два. Я уже и работу закончил, когда он прибегает. Где этот дурак, ключ на шесть нашёл! Ума не приложу!

– Да, да. Только я… – Снова попытался вставить слово Давид.

– Постой! – Заливаясь от хохота, плавно переходящего в истерику прервал его Бусел. – Ещё вспомнил! Один раз, движок с ГАЗ–66, монтировали. А работали лебёдкой. Ну, я ему и говорю: «Встань на лебёдку я пока чайку бахну». Пошёл я чайник ставить, а этот дурень, залез верхом на лебёдку, и смотрит на меня! Ох, Умора! – Механик залился долгим заразительным смехом, и герой и в силах сдерживаться расхохотался вместе с ним.

Вдоволь насмеявшись Бусел, вытер глаза от слёз, и, взглянув на героя спросил:

– Как он там поживает?

– Нормально. – Пожал плечами Давид. – Семья, дети есть. Пару дней назад дочка родилась. В Ровном стражником служит.

Бусел понимающе кивнул и заметил:

– Как одену портупею, всё тупею и тупею. Я бы снял бы портупею, но работать не умею! Хороший парень! Хоть и туповатый… Ты ещё не видел, как он колёса бортировал! А тебе что от меня надо?

Наконец то право слова перешло к герою, и он заговорил:

– Гриша советовал тебя как хорошего специалиста. А мне как раз такие нужны…

– Агитировать значит пришёл? – Сузив зрачки, спросил Бусел. – Послушай дружище мне и здесь хорошо. Понятно, что не сахар, но я насиженного места не брошу. Я тут уже тридцать лет работаю! На моей памяти здесь три Ярла поменялось. Меня тут все знают, и я знаю тут всех до третьего колена. Так скажи, зачем мне уходить отсюда?

Давид хотел бы ответить, но, к сожалению, ничего умного в голову так и не пришло. Опустив плечи, он раздавлено ответил:

– И в правду незачем…

– Вот–вот! – Сказал Бусел и повернулся спиной. – А теперь уходи, если больше предложить нечего. У меня ещё куча работы.

С этими словами он подошёл до машины и вновь полез под низ. Кинув быстрый взгляд на уходящего механика, Давид заметил широкий обхватывающий его поясницу бандаж. Бандаж был покрыт спёкшейся от багровой корки, короткой чёрной шерстью, не сильно выделяющейся на фоне зарослей волос. Направляясь к выходу, спросил на последок:

– А это что за бандаж?

Из–под машины донёсся озлобленный, и полный сарказма голос:

– Доживёшь до моих лет, стоя по большому ходить будешь! Это не бандаж, а пояс из собачьей шерсти! По древнему народному рецепту. Помогает от радикулита…

Герой посмотрел на свежо освежёванные тушки собак, и выходя обронил:

– Ты их стричь не пробовал?

Из–под машины уж было, донеся язвительный ответ. Как вдруг механика оборвало на полу слове. Как показалось Давиду, его попросту удивило и озадачило сказанное им, рацпредложение.