Текст книги "Ковчег острова Альмендралехо. приключенческий роман"

– Ну, может, ему захотелось поинтриговать, заинтересовать, чтобы потом содрать гонорар побольше. Ты же знаешь, Шелл, как много на свете разных чудиков.

– Ну, хорошо, – сказал Бёрн, вставая и натягивая свой черный берет на голову. – Тогда я беру это письмо. Так, Бен?

– Хорошо, оно мне больше не нужно. Так как, встретимся вечером?

– О кей.

* * *

Редактор мелкой бульварной газетёнки, собирающей сплетни даже с ветра, сидел в обшарпанном кресле за квадратным столом и пил из банки пиво. Вот он в очередной раз отрыгнул и спросил вошедшего недовольным голосом:

– Тебя кто впустил?

– Извините, там, – Бёрн ткнул пальцем на дверь, – никого нет.

– Ну и что же, – зарычал хозяин. – Если в приёмной никого нет, так можно входить без стука?

– Извините, но я и стучал.

Редактор поднял голову, прислушался к треску старого вентилятора, который пытался освободить помещение от тяжёлого запаха табака и пива, и промычал под нос:

– Ах, да… Так чего тебе надо, дружище?

– Мне? – спросил Бёрн, – да вобщем-то ничего. – Редактор раскрыл рот от удивления и снова икнул. – Я думал, что ваше издание заинтересует один материал, но, видно, я не туда попал. Извините…

Бёрн развернулся, чтобы уйти, но редактор сквозь мутную пелену мозгового тумана вдруг вспомнил, что секретарша его ушла только потому, что он не платил ей последние три месяца, и остановил посетителя:

– Эй, дружище, подожди. Садись. – Редактор показал на стул посетителей, который с кривыми толстыми ножками тоже напоминал пьяного хозяина. Шелл вернулся и осторожно присел на скрипящий стул. Редактор протянул свою пухлую руку и сказал без всякого энтузиазма: – Ну, давай посмотрим, что у тебя есть. Кстати, ты кто?

– Я свободный журналист, – ответил Шелл, отдавая редактору заранее написанную статью со своими комментариями на основе письма неизвестного капитана.

Влив в рот очередной глоток пива, редактор беглым взглядом стал просматривать напечатанное, и по мере того как он проглатывал текст, выражение его лица менялось: сначала оно было скучным и брезгливым, как у человека, собирающего на помойке грязные, но необходимые вещи, затем на нём появилась мина охотничьего пса, учуявшего добычу, потом оно вытянулось и засияло от предвкушения счастья. Шелл осторожно наблюдал за этими метаморфозами на лице толстяка и про себя усмехался, думая, проглотит или нет редактор эту сенсацию, но он уже понимал, что сидящий перед ним толстый троглодит уже поднёс её к своей пасти.

Редактор тоже понимал, что в его руках сенсация, на которой можно заработать большие деньги, нет, не просто большие, а очень большие. Ведь если этот материал по-умному раскрутить, газета будет жить как минимум месяца два. Понимает ли это болван, сидящий перед ним. Он взглянул на напряжённое, испуганное и настороженное лицо Бёрна, небрежно бросил на стол статью и скучающим голосом спросил:

– И сколько ты хочешь за этот бред, дружище? – Бёрн промолчал, словно раздумывая. – И где, кстати, это письмо. Может, ты его выдумал.

Бёрн протянул руку, чтобы взять свой материал и обозначая намерение уйти, но редактор его остановил:

– Ну-ну, не надо уж так сразу. Так какие твои условия?

– Я хотел бы сначала услышать ваши, сэр, – ответил Шелл.

Редактор постучал своими жирными пальцами по столу, раздумывая несколько секунд, снова посмотрел на своего посетителя, одетого в неряшливую и поношенную одежду, и, наконец, выдавил из себя его стоимость:

– То, что ты мне принёс, дружище, не стоит больше восьмисот долларов.

Берн снова протянул руку за материалом, редактор снисходительно усмехнулся и сказал:

– Ну, хорошо, дам тебе тысячу двести. И поверь, больше тебе никто не даст. Ты как, согласен? Если нет, можешь идти, куда хочешь.

Шелл про себя усмехнулся и, немного помявшись для виду, согласился. Если бы этот болван понимал, что его совсем не интересуют деньги, что заботит его только то, как подаст материал газета этого кретина, и откликнуться ли на него другие, более серьёзные издания, а ещё лучше кто-нибудь из очевидцев. Взяв деньги и оставив свой телефон, Бёрн вышел из редакции и, вдохнув относительно свежего, по сравнению с прокуренной редакторской каморкой, городского воздуха, направился к своей машине, оставленной за углом.

* * *

Купив вечерний выпуск газеты, Бёрн довольно улыбнулся – редактор оказался довольно способным газетчиком, раскрутку он начал, что называется, с «зайчика». На первой полосе крупными красными буквами, похожими на плащи тореадора, было напечатано: «В океане замечен странный рукотворный плавучий остров. Есть очевидцы! Подробности в ближайшем номере!»

На следующее утро, купив газету, сыщик отметил, что она увеличила свой тираж как минимум вдвое. Газетёнку смели с прилавков и стендов буквально за час, а ещё через час вышел дополнительный тираж. На этот раз уже две страницы – первая и последняя – были заполнены некоторыми новыми подробностями о сенсационном событии с различными рисунками и коллажами, на которых изображался остров-привидение с жителями, похожими на гуманоидов, и лицо моряка с удивлённо раскрытым ртом и распахнутыми глазами. В следующем номере упоминалось о местах, где был замечен плавучий остров, после которого в редакцию стали поступать звонки и письма очевидцев, которые, оказывается, тоже видели странный остров. Все эти письма и сообщения газета давала на своих страницах в развёрнутом виде, с комментариями и без комментариев. В основном, это были явная ложь, выдумки, галлюционирование отдельных нездоровых людей или бред любителей погреть на сенсации руки.

Бёрн восхищался журналистской хваткой редактора, его «капельной» методикой подачи материалов, при которой из читателей, словно из апельсина сок, можно было выжать как можно больше материала и денег, но это мало его волновало. Он ждал только одного: отреагируют ли на эту сенсацию другие, более серьёзные издания, телевидение, электронная почта и интернет. Шелл не отлипал от монитора компьютера, листал сотни страниц газет, забивая ими мусоропровод, смотрел и слушал все новостные программы телевидения и радио, но там словно воды в рот набрали. И лишь через неделю в «Нью-Йорк таймс» появилась короткая заметка.

В ней сообщалось, что командир пассажирского авиалайнера, следовавшего по маршруту Буэнос – Айрес – Сидней, вынужден был, обходя грозовой фронт, снизиться до девяти тысяч футов и отклониться от курса далеко на юг от Австралии. Обойдя грозовой фронт и намереваясь поднять лайнер до расчётной высоты, штурман увидел странное явление: один из островов небольшого архипелага вдруг стал неожиданно раздваиваться. Не веря своим глазам, штурман сделал своим фотоаппаратом несколько снимков.

К сожалению, снимки оказались сильно смазанными, но при обработке их на компьютере можно было рассмотреть, как два острова как бы расходятся друг от друга. Но это могло быть обманом зрения, так как съёмка производилась при изменении курса и на большой скорости. Один из специалистов, приглашённых в редакцию в качестве эксперта, подтвердил, что при съёмках на большой скорости создаётся эффект раздвоенности, когда два рядом стоящих объекта как бы расходятся и удаляются друг от друга, но вряд ли так происходило на самом деле.

Редакция обещала в одном из ближайших номеров разместить три снимка, которые наглядно подтверждали бы всё написанное. После опубликования снимков редакцию завалили письмами и замучили телефонными звонками. Один из читателей предположил, что это мог быть обыкновенный мираж, которые не так уж редки в это время года и в этих местах. Словно бы в подтверждение версии любознательного читателя служба аэрокосмической фотосъемки сообщила, что в данном районе Индийского океана не обнаружено никаких островов и архипелагов. Тогда что же запечатлел своим фотоаппаратом лётчик? Вопросов возникало очень много, но ответов на них читатель так и не узнал.

С пассажирского морского лайнера, совершающего рейс Сидней – Веллингтон, пришло сообщение о странном летательном аппарате, похожем на четырехконечную звезду. Его наблюдали сотни пассажиров. Аппарат двигался с небольшой скоростью – 250—300 километров в час, при этом он часто как бы зависал на одном месте и начинал разнонаправленные движения, совсем противоположные прежним. Аппарат был серебристого цвета, небольших размеров, и на оконечностях его плоскостей были заметны круги от вращающихся лопастей винтов или чего-то подобного. Обыкновенный самолет летать так не мог, а вертолёт в этом районе просто не мог находиться, потому что уж слишком далеко было до ближайшей суши. Разве что этот аппарат мог подняться с палубы какого-нибудь исследовательского, научного судна или авианосца, но в это время в данном месте, по сообщению навигационных служб, не было подобных плавающих объектов.

Вряд ли все эти сообщения представляли серьезный интерес для поисков господина Черрика, но Шелли Бёрн, следуя своей аккуратности и дотошности, все эти сведения записал в свой огромный блокнот и свел эти данные в карманный компьютер. А вдруг пригодятся…

10

Ночёвка в Порт-Абрахиме прошла спокойно, все четверо путешественников выспались, помылись, поели, и яхта, распустив крылья своих парусов, под свежим утренним бризом понеслась по Суэцкому заливу, а затем по Красному морю. Глафира сначала с упоением и восторгом смотрела на удаляющиеся зелёные берега, на проплывающие мимо них островки, которых здесь было десятки и сотни, на прибрежные горы. Затем этот пейзаж её утомил, и она легла в своей каюте спать. До вечера успели пройти северную провинцию Судана и легли на траверз у города Альгена на границе Эритреи и Судана. Намучившаяся за день от качки Глафира вопрошала Саида:

– А почему стоим? Разве нельзя идти ночью?

Саид улыбнулся:

– Почему нельзя, можно.

– Так в чём же дело? – напирала Глаша.

– Ну, во-первых, дорогая Глафира – джан, я очень сильно устал, а подменить меня некому.

– А Лёшка? Я знаю, он не раз ходил по Чёрному морю, по Байкалу, он умеет. – Она обернулась к Подноветному. – Ведь так, Лёша?

– Так-то так, дорогая доброхотушка, – вежливо откликнулся Алексей, – но только это совершенно другое судно, к нему ещё привыкнуть надо. Здесь и управление другое, и места незнакомые. Мало ли что…

– А система ГЛОНАСС, она для чего? – не угоманивалась Глафира. – Если вы не можете, тогда давайте я за штурвал встану, – решительно заявила она.

– Да успокойся ты, торопыга, – включился в разговор Данила, – Саид знает, что делает. Он не раз ходил этим курсом. Так ведь, Саид?

– Так, так, ночью идти опасно. Тут, совсем недалеко, есть острова Дахлак. Их так много, намного больше, чем кочек на подмосковных болотах. Ночью никак не пройти. А как же русская пословица: утро вечера мудренее, а? – обратился он к Глафире.

– А, все вы мужики такие: чуть что, так сразу пословицу подходящую находите, лишь бы оправдаться, – пошла в атаку Глафира, не сдававшаяся даже в самых критических ситуациях. – Да делайте, что хотите.

С яхты было хорошо видно, как по заливу туда и сюда сновали, точно челноки, различные суда: танкеры, сухогрузы, контейнеровозы, большие океанские яхты, круизные пассажирские лайнеры, рыбацкие траулеры. Фарватер самого загруженного в мире моря был забит, словно кошель трала селёдкой. Многие суда просто стояли, ожидая очереди для прохождения через Суэцкий канал, другие спешили вырваться из этой тесной горловины, чтобы пройти через Аденский залив и поскорее выйти на просторы Индийского океана.

Любоваться этим уже просто не было ни сил, ни желания, и после того как солнце в очередной раз скользнуло под одеяло звездной ночи, все, кроме Саида, спустились в кубрик. Глафира решила приготовить в духовке рыбу и возилась с ножами у небольшого откидного стола, напевая под нос: «Капитан, капитан, улыбнитесь, ведь улыбка – это флаг корабля…» Данила с Алексеем, приняв душ, уселись на диване и глазели на монитор, пытаясь уловить глубинный смысл очередного боевика. Посмотрев на закрытый люк, Алексей склонился к уху Данилы и спросил:

– Слушай, Даньк, все-таки, тебе не кажется подозрительным этот Саид?

– С чего это? – не отрывая глаз от экрана и посасывая из бутылки освежающий напиток, спросил Данила.

– Ты заметил, что он часто куда-то звонит.

– Что ж такого, звонит и звонит. Мало ли куда.

– Он старается звонить незаметно, так, чтобы мы ничего не слышали.

Данила воззрился на товарища и, выпятив нижнюю губу, спросил:

– А ты что же, разговариваешь, чтобы тебя все слышали?

– Да нет, – смутился Подноветный, – просто подозрительно как-то. И в порту он с кем-то о чём-то договаривался, и в Абрахиме несколько раз звонил.

– Слушай, да не бери ты в голову, всё будет хорошо. Саид – надёжный мужик, если он что-то делает, то уж точно не во вред себе. Ведь я ему заплатил только половину суммы за его услуги, так что дыши спокойно, арабы никогда не упустят своей выгоды.

– Мальчики, садитесь ужинать, – прокричала Глаша.

Когда стол был накрыт, в каюту спустился и Саид. Он улыбался, даже пытался шутить с Глафирой, превознося до небес её кулинарные способности, но Алексей видел, что за беззаботностью и весёлостью араба скрывались настороженность и озабоченность. Что на самом деле находилось за этой маской, Алексей не знал, но на всякий случай решил быть настороже.

Все выяснилось ранним утром, когда Саид приказал убрать паруса, и катамаран превратился снова в катер. Пока Глафира возилась в каюте, напевая своего «Капитана», он подозвал к себе мужчин и сказал:

– Вобщем, так, мужики, сегодня мы будем проходить очень опасный участок, так что будьте наготове.

– А в чём дело, Саид? – пробасил Данила. – Ты нам ничего не говорил…

– Потому и не говорил, что на судне самый страшный враг – это паника. Вы уж извините, я боялся, что вы раздумаете и повернёте назад.

– С чего бы? – спросил Алексей.

– А вы не заметили, что нас преследует какое-то странное судно, похожее на пограничный катер?

– Нет, – растерянно, в один голос ответили мужчины.

– Да их тут вон сколько, разве можно определить, кто преследует, а кто просто плывёт, – добавил Данила. – Может, тебе показалось, Саид?

Саид по-восточному вежливо улыбнулся и ответил:

– Как это у русских: если кажется, то надо молиться. Так жена моя, Наташа, говорит. Эта яхта и сейчас стоит недалеко от нас, в двух милях по правому борту. Только не смотрите туда, всё равно ничего не заметите, – замахал руками Саид. – А вот на нас могут обратить внимание. Поняли, мужики?

– Поняли, поняли, – отозвались Алексей с Данилой и начали закидывать араба вопросами:

– А откуда ты знаешь? Может, ошибаешься, Саид? А зачем мы им нужны, ведь с нас и взять-то нечего? У нас что: золото, бриллианты, деньги?

– Хорошо, хорошо, – Саид примирительно поднял руки, – я всё расскажу по порядку.

В это время на палубу вылезла вездесущая Глафира, незаметно подошла к мужчинам и вкрадчиво спросила:

– Мальчики, о чём шепчетесь? Может, посвятите в вашу тайну бедную, глупую женщину, а?

Не ожидая такого сюрприза, мужчины растерянно переглянулись, стараясь спрятать вороватые глаза от Глаши, но только Саид не растерялся:

– Что вы, уважаемая Глафира-джан, разве у нас могут быть от вас какие-то тайны! Эту тайну вы тоже должны знать, ведь вы полноправный член экипажа. Одним словом, Глаша, нас подстерегает серьёзная опасность.

Глафира округлила и расширила свои глаза до размера чайного блюдечка, отчего они стали похожими на два маленьких озерца, поросших молодой зелёной ряской, и с восторгом закричала:

– Правда!? Ой, как интересно, наконец-то хоть какие-то приключения, а то вокруг только одна вода, вода, корабли и хмурые физиономии мужиков.

Глафира завизжала и закрутилась на месте волчком.

– Ну, рассказывай же, Саид, а то я умру от нетерпения и хотелки.

– Хорошо, хорошо, – сдался, наконец, Саид под напором Глафиры и начал свой рассказ. – Так вот, однажды мой помощник Абусалим сказал мне, что вокруг нашей верфи крутится какой-то подозрительный человек и выспрашивает о нашем необычном катере. Я тогда не придал этому значения – мало ли кто и чем интересуется. Может быть, это просто один из будущих моих заказчиков, которому нужна такая же яхта. Я сказал Абусалиму, чтобы он пригласил этого любопытного человека ко мне, и мы с ним всё обсудим. Но человек этот пропал. Потом к Абусалиму подошёл другой человек и стал интересоваться характеристиками яхты, её устройством и так далее.

Второй раз я заметил что-то подозрительное, когда яхта проходила испытание. Где бы мы ни были, вокруг крутился какой-то катер, с его борта постоянно через бинокли за нами наблюдали два человека. Однажды мы попытались подойти к ним, чтобы спросить, что им от нас надо, но катер вдруг сорвался с места и исчез. Мы могли бы его нагнать, ведь наша скорость почти шестьдесят узлов, но мы не стали этого делать. Тогда я приказал Абусалиму, чтобы он нашёл этих странных людей и проследил за ними. Абусалим нашёл их в портовом кафе и пытался подслушать их разговор, но они говорили осторожно и так тихо, что он ничего не мог понять. Но несколько раз они упоминали о нашей яхтё, и тогда я нанял людей, чтобы они постоянно следили за ними и сообщали, что они предпринимают. Я звонил своим людям по нескольку раз в день.

Саид заметил, как Алексей усмехнулся и скривил губы, спросил:

– Я сказал что-то не так, Алексей?

– Нет-нет, Саид, это я досадую на себя, что я такой дурак. – Саид удивлённо приподнял свои брови, словно спрашивая, в чём дело, а Алексей продолжал: – Ты понимаешь, я заподозрил тебя в чём-то нехорошем, я видел, как ты кому-то звонил и сторонился нас. Вот я и подумал…

Саид расхохотался так, что из его глаз брызнули слёзы. За ним захохотали и все. Наконец, Саид вытер слёзы и сказал:

– Ты мне нравишься, Алексей – наблюдательность, это хорошее качество. Ну, ладно, я буду рассказывать дальше. Когда я предложил перевезти яхту на трейлере и объяснил это тем, что за проход через канал берут большие деньги, то я преследовал совсем другую цель – оторваться от наших преследователей. И нам как будто это удалось. Я решил провести ночь в Порт-Абрахиме, чтобы затеряться там среди других судов. Но, видно, у наших преследователей везде свои люди. Я заметил на рассвете, как над бухтой кружит легкий мотопланер и что-то выискивает. Это означало, что они нас на время потеряли, и я решил, не откладывая, идти дальше. Здесь я сделал большую ошибку – надо было идти не под парусами, а на моторе. Видно, по нашим парусам нас и узнали. Когда вчера вечером мы встали на якорь, я снова увидел знакомый катер. Вот и всё.

– Но зачем они нас преследуют? – спросила Глафира. – Что им от нас надо?

– Узнал я и это, – ответил Саид. – Вчера Абусалим мне сообщил, что за нами, по-видимому, гонятся обыкновенные пираты. И нужна им, по моему мнению, только наша яхта. Я не думаю, уважаемая Глафира-джан, что они охотятся за вами, – с улыбкой добавил он.

– Это почему? – возмущённо вскинула свою кудрявую головку Глафира. – Или я, по вашему мнению, не достойна представлять слабую половину человечества в гареме какого-нибудь шейха?

– Нет-нет, что вы, госпожа, конечно, достойны, – с поклоном и в тон ей, шутливо, ответил Саид. – По всей видимости, они хотят захватить и вас и наше прекрасное судно одновременно.

Глафира расцвела от комплиментов и поиграла своими глазками, затянутыми зелёной ряской.

Агафодров задумчиво потёр подбородок и вскинул голову.

– И все-таки, Саид, я многого не понимаю. Если нас преследуют, то в моем понимании, нам надо от них убегать, а мы стоим и точим лясы. Не пора ли действовать?

– Конечно, пора! – воскликнул араб, – потому я вас и посвятил во все тонкости. А действовать будем так. Мы с вами пойдём не по фарватеру, а через Дахлакский архипелаг. Дело в том, что осадка у нашей яхты очень маленькая, и я хорошо знаю этот район, потому что не раз ходил здесь лоцманом. А у наших друзей – преследователей очень тяжёлое судно – это, видно, списанный пограничный катер, – и они вряд ли пройдут там, где пройдём мы. Самое главное сейчас – это заманить их в нашу ловушку.

– Ты думаешь, они клюнут? – спросил Алексей. – Они наверняка знают цель нашего путешествия, и потому просто обогнут острова с востока, и будут ждать нас с другой стороны.

У Саида и на эти сомнения был ответ:

– Вряд ли, друзья мои. Я никому не говорил о цели нашего путешествия, даже своему преданному Абусалиму. Наоборот, я сказал ему, что мы идём просто в круизную прогулку по Суэцкому заливу. Вот почему мы так часто останавливаемся.

– Ой, какой ты умный, Саидик! – воскликнула восторженно Глафира, прижимая свои кулачки к груди. – Это будет так интересно.

Алексей, глядя на жену, лишь покачал головой и спросил капитана:

– Слушай, Саид, а они нас не обстреляют, ведь это отморозки, чёрт знает, что у них в мыслях бродит.

После некоторого раздумья Саид покачал головой:

– Вряд ли. Зачем им портить дичь, за которой они охотятся. Но на всякий случай я приготовил кое-что. Сейчас принесу. – Через минуту он принёс кожаный портфель и раскрыл его. Вытащил из него несколько маленьких, меньше игрушечных, короткоствольных пистолетов, похожих на обрезы, которые можно было накрыть ладонью. – Вот, это травматическое оружие третьего тысячелетия, которое, впрочем, не грозит жизни.

Увидев, что Глафира схватила пистолет и стала крутить его перед глазами, Саид вскрикнул:

– Осторожнее, Глаша! Не нажимайте на курок!

Глафира вздрогнула и протянула пистолет капитану. Тот прижал руку к сердцу и с полупоклоном сказал:

– Извините, Глафира – джан, но эта игрушка не настолько безопасна, чтобы с ней играться. Она заряжена баллончиками с аммиаком, и если его струя попадет в лицо или на одежду, у человека начнётся удушье. Смертью это не грозит, но здорово выбивает противника из колеи. Вот смотрите, как это делается, – стал объяснять Саид, целясь в наветренную сторону рубки. Он нажал на курок, и из ствола цыкнула струйка жидкости. – Дальность до двадцати метров. Самое главное – это попасть противнику в лицо или на его одежду.

Все почувствовали, как запах аммиака распространяется по воздуху, и зажали носы.

– Да, душок ещё тот, – констатировал Данила. – Но против настоящего пистолета или, не дай Бог, автомата эти пшикалки вряд ли помогут.

– А мне они нравяться, один выстрел – и мужчина на полу. Класс! – наперекор заявила Глафира. – Саид, мне тоже такой нужен.

– Хорошо, – согласился Саид. – Каждая женщина должна быть защищена от чужого мужчины.

* * *

Яхта под парусами двинулась в сторону архипелага. Данила исподтишка через бинокль следил за пиратами. Ветер хлопал ладошами парусов, яхта шла, чуть наклонясь влево и зарываясь носом в голубые волны, которые качали её, словно мать родное дитя.

– Ну, как там наши «друзья»? – изредка спрашивал Саид у Агафодрова.

– И не чешутся, – отвечал меланхолически Данила. – Даже на палубе никого не видно. Может, спят ещё?

Прошло с полчаса, как яхта покинула свой рейд, вот уже и сам силуэт преследователя утонул в горизонте, и ничто не предвещало погони. Агафодров встал из-за рубки, потянулся:

– Всё, ложная тревога. Нам всё чего-то кажется, всё чего-то кажется, что между мною и тобой ниточка завяжется, – пропел он басовитым голосом.

– Не может быть, – отозвался Саид, – они что-то замышляют. Ведь не ради интереса она за нами третьи сутки гоняются.

– Дай – ка я посмотрю, – предложила Глафира и взяла бинокль у Данилы.

Она долго всматривалась в горизонт и, наконец, вымолвила:

– Нет никаких кораблей, только какая-то маленькая надувная лодка плывёт.

– Лодка? – заинтересовался Саид. – А по какому курсу она движется?

– Да прямо к нам, – ответила Глафира, не отрывая бинокль от глаз.

Саид оторвал руки от штурвала и потёр потные ладони.

– Это хорошо. – Несколько минут спустя он спросил: – А теперь они где?

– Не знаю, плохо видно. Кажется, разворачиваются. Нет-нет, – закричала Глафира, – они стоят на месте.

– Всё, теперь они наши, – заключил Саид. Он взял фордевинд и повернул резко вправо. Паруса повисли, затем хлопнули, и яхта резко накренилась на правый борт. Все поняли, что они пошли к эритрейскому берегу.

А вот и острова Дахлака, они вырастали слева, словно грибы после дождя, маленькие, большие, зелёные и скалистые.

– Ну, что там? – спросил Саид у Алексея, который заступил на свою вахту с биноклем.

– Кажется, что-то есть, – осторожно ответил Подноветный.

– А ты помолись, если кажется, – сказал капитан.

– Да точно, точно, идет за нами, – повысил голос Алексей.

Саид, застопорив штурвал, подошел к Алексею и протянул руку к биноклю.

Всматривался он несколько минут, затем отнял бинокль, поморгал глазами, словно стряхивая с них усталость, и снова стал всматриваться в горизонт. Затем со вздохом облегчения сказал:

– Это они. Ну, что ж, начнём играть в мышки – норушки. Так говорят по русски? – спросил он Глафиру.

– По русски говорят: играть в кошки – мышки, – ответила она. – Но это одно и то же, Саид. Только вот не знаю, кто из нас кошка, а кто мышка.

Слева по борту уже видны доки и терминалы эритрейского порта Массауа, горы и башенные краны. Там, на рейде, томились десятки грузовых и пассажирских судов, всюду видны паруса яхт, рыбацкие лодчонки и баркасы. Прямо по курсу яхты плывёт огромный паром до острова, на палубах которого кишат люди.

Когда яхта наших путешественников спряталась за небольшой зелёный островок, Саид приказал:

– Ну, все, мужики, – пора.

Все бросились к своим местам, и скоро паруса вместе с телескопическими мачтами были уложены, а яхта – катамаран превратилась в мощный катер. Фыркнули моторы, за кормой взбурунилась вода, и катер, осев задом в воду, словно бешеный жеребец перед стартом, рванул вперед. Изумрудная вода перемежалась с голубой, там, где острова и островки располагались слишком далеко друг от друга, бурунилась мелкая волна. Катер лавировал между островов, словно болид формулы-1. Обитатели немногочисленных яхт и рыбацких лодок, которые обитали здесь, разинув рты, смотрели на невиданное ими судно, которое с огромной скоростью проносилось мимо них, грозя перевернуть своей волной их крохотные судёнышки.

Обитатели катера успели заметить, как из-за оконечности островка, где они трансформировали свое судно, появился пиратский катер и бросился им вслед. Саид торжествовал.

– Если они пойдут за нами и дальше, они обязательно наткнуться на подводную скалу или окажутся в ловушке, из которой им придется выбираться целые сутки, – кричал он сквозь свист ветра.

Так они крутились между островов с полчаса, пока наблюдавшая за преследователями Глафира не закричала:

– Они останавливаются, они останавливаются!

Остановился и катер наших путешественников. Саид взял бинокль, посмотрел и сказал:

– Видно, у них тоже опытный лоцман, проверяют лотом глубину. Ну и пусть их, я знаю, что они здесь долго будут ворочаться, как медведи в берлоге. А нам, ребята…

– Почему одни ребята, – запротестовала Глафира. – А девчата?

– И девчата тоже, дорогая Глафира – джан. Одним словом, нам пора плыть своим курсом. Вперёд.

Уже к закату солнца они проскочили горловину Баб – эль – Мандебского пролива и стали уходить на восток по Аденскому заливу…

11

Питер Черрик уже полгода каждый четверг, следуя указаниям отца, ездил на съёмную квартиру и дожидался определённого часа. Чтобы не скучать, он брал с собой ноутбук, открывал карту мира и погружался в виртуальное путешествие. Такие путешествия он любил с самого детства, но будучи человеком не очень коммуникабельным, Питер предпочитал путешествовать больше в мечтах, чем в реальности. Отец много раз предлагал Петру сходить на покорение Анд, сплавиться по быстрым рекам Кавказа, побродить по Таиландским джунглям или слетать на канадские острова, чтобы увидеть белых медведей, но Пётр неизменно отвечал:

– Папа, если бы все люди, как ты, только и делали, что путешествовали, то кто бы растил хлеб, строил корабли, самолёты, автомобили, растил детей, а?

– Сынок, я считаю, что человек – не камень, он не может постоянно сидеть дома или на работе и заниматься только зарабатыванием денег. У человека, кроме необходимости пожрать, одеться и согреться, есть стремление к познанию мира, самого себя, наконец.

– Я понимаю, папа, но для того, чтобы познать себя и мир, не обязательно самому лазить по горам, опускаться в глубины океана или бродить по сельве, прериям или джунглям. Эти вещи много раз проделывали до нас другие люди, их сотни, тысячи, миллионы. Сейчас такие технические возможности, что стоит только нажать кнопку – и ты можешь очутиться в разных местах Земли и даже в космосе, на любой другой планете.

– Да, ты действительно розовый мечтатель, – ответил отец. – Но ведь можно совмещать и сочетать мечты с действительностью. Неужели тебе не хочется ощутить упругость морозного ветра на заснеженной вершине, посмотреть, как плещется в болоте бегемот, проплыть на арктической льдине, спуститься в пещеру и полюбоваться подземным озером, в котором обитают необыкновенные рыбы, сталактитами, сталагмитами? Неужели не хочется, сын?

– Нет, папа, я, видно, не такой романтик, как ты. Я больше в маму, чем в тебя. К тому же, зачем затрачивать столько сил и средств, чтобы посмотреть на сталактиты или на акулу, когда одним нажатием курсора я могу переместиться в любую стихию, в любой район земного шарика. Да куда захочешь, хоть на планету У – 386 в созвездии Кентавра.

– Ну, хорошо, – соглашался отец. – В конце концов, это, может быть и к лучшему.

Пётр тогда не понимал, что имел в виду тогда отец, но сейчас, после его исчезновения, он, кажется, начинал догадываться. Пётр был очень добросовестным и ответственным человеком, и когда отец сказал, что сын должен приходить каждый четверг в эту чёртову пустую квартиру, он это делал с младенческим прилежанием.

Квартира находилась на самой окраине Нью – Йорка, в лесопарковой зоне около Беркли-Хайтса, в старой кирпичной многоэтажке. Хозяин дома не влезал в личные дела своих жильцов, иначе кто же поедет в этот район, где среди гор строительного мусора, старых полуразрушенных зданий и приюта бездомных горемык жили огромные крысы и одичавшие собаки и кошки. Приют в этом доме искали те, кто впервые приехал в город и искал работу, начинающие клерки и актеры, студенты и безработные, в котором можно было снять жильё за низкую плату.

* * *

Однажды в этот район заехал вполне респектабельный господин с яркой внешностью – рыжий, с кожей альбиноса и бесцветными глазами. Он зашёл к хозяину дома и коротко представился:

– Меня зовут Крис. Мне нужно снять у вас квартиру, но на несколько необычных условиях.

– И какие же это условия, господин Крис?

– В квартире должно быть не менее четырёх комнат.