Текст книги "Ликвидатор. Тяжелый пепел"

Глава 7. Неприятная встреча

Бурбон отбросил пустую фляжку, упал на колени и так резко склонился в поклоне, что чуть не стукнулся лбом о половицу. Он прекрасно понимал, что его судьба зависит от решения незнакомца, и старался изо всех сил доказать свою преданность.

– Я хочу служить тебе, Повелитель! – повторил он, ползя к рыжему на коленях. Их разделяло расстояние в несколько метров, но Бурбона это не остановило. Напротив, он еще быстрее застучал коленями по полу, намереваясь припасть к запыленным берцам высокого мужчины и осыпать их поцелуями.

Давным-давно в какой-то книжке он вычитал, что таким образом где-то далеко на востоке пленные воины покупали себе жизнь, показывая новому господину, как сильно они его обожают. Бурбон очень не хотел умирать, а потому был согласен на любое унижение, лишь бы остаться в живых.

Рыжий брезгливо поморщился и отошел на шаг назад. Видя такое дело, Бурбон на секунду замер, но потом снова пополз к нему, хрипя:

– Клянусь быть полезным тебе, Повелитель!

– Мне лживые слуги не нужны, – сказал незнакомец. – Ты так же легко предашь меня, как клянешься сейчас в верности. Проще убить тебя, и дело с концом.

Он выставил перед собой ладонь со слегка растопыренными пальцами. Бурбон увидел, как на лице рыжеволосого опять начали проявляться темные извилины, и заверещал:

– Нет, мой господин! Не убивай меня! Я тебе пригожусь! Я знаю тайные тропы и могу провести тебя в любой конец Зоны!

Видя, что его мольбы не приносят эффекта, Бурбон решился на отчаянный шаг. Он искренне верил, что случайностей в этой жизни не бывает. Судьба не просто так свела его с Какаду, и тот, прежде чем так нелепо погибнуть, не зря рассказал ему о своем открытии. Он еще не встречал никого, кто смог бы устоять перед алчностью и жаждой наживы, а потому решил разыграть последний козырь. Правда, вся его натура протестовала против этого плана. Внутренний голос настойчиво требовал, чтобы он одумался, но желание жить оказалось сильнее жадности.

– Я чувствую артефакты, вижу их в аномалиях, и могу сделать тебя богатым! – закричал он и зажмурился, закрываясь поставленными перед собой сложенными крест-накрест руками.

Потянулись томительные секунды ожидания. Если он ошибся и поставил не на ту карту, его ждет мучительная смерть. Бурбон вдруг с удивлением осознал, что с каким-то мазохистским интересом думает о том, что заставит его сделать с собой незнакомец. Какаду по его воле застрелился, а ему что будет предложено? Задушить себя или расшибить голову о стену?

– Меня не интересуют артефакты и возможность заработать на них кучу денег. В свое время я истоптал Зону вдоль и поперек, так что проводники мне тоже не нужны, – услышал Бурбон и почувствовал, как внутри него все оборвалось.

Внезапно он понял, что не хочет умирать стоя на коленях. Раз уж его час пробил, надо встретить его как подобает реальному пацану из девяностых, тому самому, что смело ходил на разборки и шмалял во врагов, не кланяясь под пулями, а не корчиться на полу пускающим слюни и сопли слизняком. Он медленно опустил руки, поднял голову. Встал сначала с колен на одну ногу, потом, опираясь рукой в пол, на другую и выпрямился.

Блондинка смотрела на него с явным сожалением в глазах, тогда как рыжий наблюдал за ним с интересом ученого-зоолога, исследующего поведение приматов в естественной среде обитания.

– Ты мне просто не нужен, – сказал незнакомец и вдруг добавил ни с того ни с сего: – До Ржавого леса я и без тебя дорогу найду.

Бурбон понял, что судьба подарила ему еще один шанс и, прежде чем глаза противника заволокла чернильная муть, выкрикнул:

– Там нет того, что ты ищешь!

По-прежнему держа вытянутую руку перед собой, мужчина переглянулся с блондинкой. Та пожала плечами, дескать, все может быть, и это не блеф, а правда чистой воды.

– Подойди сюда, – велел рыжий, опуская руку.

Бурбон зашагал на негнущихся ногах. Он остановился в метре от странной парочки и постепенно угасающего за ней портала. Если раньше окно перехода из одного мира в другой доставало почти до потолка, то теперь оно уменьшилось более чем наполовину и стало тусклым, как будто перед ним развернули плотную и матовую полиэтиленовую пленку.

– Ближе! – приказал мужчина и, когда сталкер сделал еще пару маленьких шагов, прижал мозолистые ладони к его вискам.

Бурбону показалось, что в мозги как будто залезли длинными тонкими пальцами. Он физически ощущал, как эти костлявые отростки копаются в височных областях коры больших полушарий, перебирая расположенные там извилины, словно карточки в архивной картотеке, одну за другой.

Видимо, в этот момент образовалась определенная связь между ним и роющимся в его памяти незнакомцем, потому что он вдруг увидел все, что тот искал в его голове. Это выглядело, как просмотр видеофильма на быстрой перемотке. Картинки так быстро мелькали перед его внутренним взором, что от этой цветной чехарды закружилась голова и все поплыло перед глазами.

Бурбон почувствовал, как из носа густыми струйками медленно потекла кровь. Быть может, продлись эта бешеная карусель еще какое-то время, он потерял бы сознание, но тут незнакомец перестал рыться в отделе долговременной памяти чужого мозга. Похоже, он нашел, что искал.

Не так давно Бурбон ходил в Ржавый лес за артефактами и случайно наткнулся на вход в расположенные под ним пещеры. Он знал, что катакомбы облюбовали отвергнутые всеми сталкерскими кланами отступники, и планировал договориться с ними на выгодных для себя условиях.

Торговля в Зоне – единственный источник получить необходимые для выживания вещи, кроме разве что грабежей и разбоя, но эту нишу прочно заняли бандиты, уничтожая конкурентов всеми доступными им способами. Ренегатам ничего не оставалось, как продавать добытые артефакты, но и тут их ждали неприятности. Торговцы предпочитали не связываться с ними, поскольку это могло плохо сказаться на их репутации, да и появляться изгоям в населенных сталкерами местах было чревато серьезными последствиями для здоровья.

Зная об этом, Бурбон хотел стать посредником между отвергнутыми и скупщиками хабара, рассчитывая на солидный навар с каждой сделки. Его не волновал моральный аспект подобного сотрудничества; он даже не задумывался над тем, что надо было сделать такого, чтобы стать чужим для всех, без исключения, кланов Зоны. Его интересовала одна лишь прибыль, а она, в случае успеха, обещала быть баснословной. В конце концов, деньги не пахнут. И вообще, кому какое дело, как он зарабатывает на жизнь? Главное, не трепать языком, и тогда никто не узнает об источнике его дохода.

Надеждам Бурбона не суждено было сбыться. Он так и не нашел отступников, зато наткнулся на некогда огромную пещеру, ныне частично заваленную камнями. О размерах подземного грота говорили обломки рухнувшей сверху породы. Они были поистине гигантскими, и кое-какие из них чуть ли не вполовину превышали человеческий рост. Почти все камни завала носили следы температурного воздействия: одни были сильно оплавлены и представляли собой практически идеальной формы шары, другие сохранили на себе длинные потеки и бесформенные наплывы некогда расплавленной до жидкого состояния породы. На некоторых из блоков сохранились темные пятна в форме человеческих фигур, как будто тела людей мгновенно сгорели, и эти отпечатки – это все, что от них осталось. Кое-где на полу сохранившегося от пещеры углубления и камнях завала в луче фонарика стальным блеском сверкали кляксы застывшего металла.

Видение исчезло, как будто вырубилось питание, и видеопроектор перестал транслировать изображение.

– Твою медь! – Незнакомец резко оттолкнул от себя сталкера. Бурбон отступил на шаг назад и покачнулся, слегка разведя руки в стороны для удержания равновесия. Голова все еще кружилась.

– Я не буду тебя убивать, – сверкнул глазами рыжеволосый. – Ты оказал мне большую услугу и, может быть, еще пригодишься. Как тебя зовут?

– Бурбон. – Сталкер шмыгнул носом и провел под ним рукавом, размазывая кровь по лицу.

– А меня Купрум, но ты можешь обращаться ко мне: хозяин, владыка, повелитель или мой господин. У тебя это хорошо получается. – Рыжий скривил губы в неприятной ухмылке.

Бурбон почувствовал, как краска разливается по лицу. Он понял, что потерял уважение со стороны того, кто решил его судьбу. Теперь этот человек будет обращаться с ним, как с собакой, если еще не хуже.

«Ну и что, – попытался он успокоить себя. – Главное, он сохранил мне жизнь».

Тем временем Купрум кивком показал на блондинку:

– Это Арина. Ты всегда поможешь ей, если это потребуется. И вообще, будешь беспрекословно подчиняться мне, иначе я от тебя избавлюсь, как от ненужной вещи. Ты меня понял?

– Да, – кивнул Бурбон и добавил под насмешливым взглядом Купрума: – Я все понял, Повелитель.

– Ну вот и отлично. Тогда отдай свой автомат Арине и не вздумай чудить. – Купрум сдвинул на грудь висящий до того на боку «калаш», снял его с предохранителя и направил оружие на сталкера: – Я могу и по-другому покончить с тобой, но, поверь мне, смерть от пули будет гораздо гуманнее.

Бурбон послушно шагнул к лежащему на полу автомату, подобрал его и отдал блондинке. Та благодарно кивнула, вешая оружие на плечо.

– Ну а теперь шевели булками. Я не собираюсь тратить время впустую.

Как только Купрум двинулся к дверному проему, сжавшийся до размера теннисного мяча портал бесследно исчез в воздухе с похожим на шум набегающей на берег волны тихим шипением.

– Мы пойдем в Зону на ночь глядя?! – вытаращил глаза Бурбон, то ли так реагируя на невиданное ранее зрелище, то ли удивляясь намерению рыжеволосого.

Купрум покосился на него:

– Ты что-то имеешь против?

– Обычно сталкеры по ночам не бродят по Зоне. В темноте больше шансов нарваться на зомби или мутантов, да и просто можно вляпаться в аномалию.

– Ты сам вызвался служить мне, а теперь отказываешься? – Купрум слегка развел руки в стороны, словно показывая, как он удивлен. – Ну что ж, дело твое, ты сам этого захотел.

Бурбон увидел, как он потянулся за автоматом, и торопливо заговорил:

– Я не отказывался, Повелитель, а просто хотел предупредить о возможных трудностях. Конечно, я пойду с тобой, базара нет. Только могу я забрать свои вещи?

Купрум усмехнулся, глядя, как у Бурбона затряслись от волнения руки и побледнело лицо.

– Валяй, – милостиво разрешил он.

Быстро перебирая короткими ножками, Бурбон метнулся к тощей котомке Какаду, забросил ее на плечо и первым оказался у выхода из комнаты. Купрум кивком велел Арине двигаться за их новым компаньоном, а сам встал в хвосте их маленького отряда.

* * *

Лекарь зажег фитиль, потряс в воздухе рукой, сбивая с обугленной головки пламя, и бросил потушенную спичку в жестяную банку от тушенки. Та стояла на подоконнике специально для этих целей и была уже наполовину заполнена. В подвале дома неумолчно тарахтел мощный дизель-генератор, но Лекарь продолжал пользоваться архаичной или, как он любил говорить, винтажной лампой исключительно ради собственного удовольствия. Ему нравилось коротать долгие вечера при живом свете керосинки, слушая, как потрескивает в печке огонь.

Помимо постоянно работающего дизель-генератора, в закромах Лекаря находился почти полугодовой запас бочек с топливом. Оборудованная по самому последнему слову медицинской науки операционная нуждалась в бесперебойном энергоснабжении, так что ему просто не позволили бы остаться без электричества те же военсталы или высшие командиры «Борга» и «Воли».

Дом на болоте был одним из немногих мест в Зоне, где беспрекословно выполнялся негласный закон о перемирии между постоянно враждующими группировками. Даже военные ВСУ и миротворцы ООН пользовались услугами Лекаря, когда ранения были достаточно тяжелыми для штатных медицинских сотрудников, а возможности провести экстренную эвакуацию не было из-за плохих погодных условий или по причине острой нехватки времени.

Вот поэтому и помогали Болотному Лекарю все кому не лень. Одни медикаментами и расходниками для операций, другие продовольствием, третьи снабжали его топливом, ну а те, кто имел доступ к практически неограниченным финансам и имел связи на Большой земле, поставляли ему современные медицинские инструменты и аппаратуру, если в этом появлялась необходимость. Дошло даже до того, что ему однажды привезли томограф, но места для его установки в доме не нашлось. Так он и стоит до сих пор в сарае, упакованный в обмотанные полиэтиленовой пленкой фанерные ящики.

Лекарь как-то хотел делать пристрой к дому, но потом передумал. Слишком много шума и грязи принесет эта затея, не говоря уж о том, сколько времени и нервов он потратит во время строительства. В конце концов, такой уж острой необходимости в томографе не было, а для остального оборудования в его приспособленной под медицинские нужды второй половине дома места хватало. Еще и оставалось для пары-тройки каких-нибудь габаритных штуковин вроде того же аппарата для гемолиза или машины полного цикла жизнеобеспечения.

Лекарь покрутил регулировочный винт, добиваясь, чтобы огонь горел ровно и не сильно коптил, накрыл лампу стеклянным колпаком с черным от сажи горлышком и сел за стол, положа узкие ладони на светлую скатерку.

Невидящим взором он уставился в стену перед собой и трижды глубоко втянул носом воздух, выдыхая через рот, вводя себя в некое подобие медитации. В последнее время он часто погружался в мгновения прошлого, как будто черпая в них силы. С тех пор, как Купрум с Ариной, Настей и Байкером покинули его дом, он испытывал неясную тревогу и волновался за судьбу приемного сына. Несколько дней назад тревожность заметно усилилась, а после визита к нему Скитальца с Крапленым к ней добавились периодически проявляющие себя тремор рук и аритмия сердца.

Справиться с этими неприятностями ему помогали отвары из трав и сеансы блужданий по закоулкам памяти. Лучше всего душевное равновесие восстанавливали связанные с Купрумом воспоминания, особенно момент его появления в доме на болоте.

Лекарь пытался настроить себя на правильную волну. Еще одна серия дыхательных упражнений дала нужный результат. Его пульс замедлился, морщины на лице и руках частично разгладились, кожа заметно побледнела. Он впал в состояние транса и теперь видел себя молодого со стороны, словно смотрел видеозапись по телевизору.

Едва уловимым усилием воли Лекарь быстро перемотал ленту прошлого до того момента, когда к нему в дом постучались трое сталкеров с замотанным в тряпье ребенком на руках, и приготовился заново пережить события давних лет. Его дыхание стало еще более размеренным, как и частота сердечного ритма. Лицо приобрело умиротворенное выражение и стало матовым, будто принадлежало не живому человеку, а было высечено из мрамора рукой умелого мастера. Сеанс терапии начался…

Шоркая надетыми на шерстяные носки домашними тапками, Лекарь вышел на порог. В вязаной жилетке, серой домотканой рубахе и холщовых штанах, он больше походил на престарелого дачника, нежели на легендарную личность Зоны. Подсвечивая себе керосинкой, Лекарь посмотрел на поздних гостей поверх нацепленных на нос круглых очков.

– Док, у нас тут малец весь в сыпи какой-то, завшивленный. Мы его в логове сушильщиков нашли, – сказал один из сталкеров с белыми как снег волосами. Похоже, он у них тут за старшего, раз остальные молчат.

Лекарь повыше поднял керосинку. Желтое пятно света упало на торчащую из грязных тряпок голову малыша. Утомленный событиями дня, мальчуган спал, засунув грязный пальчик в рот.

– Быстро в дом! – приказал Лекарь и первым пошел в жилище. Сталкеры шумно потопали за ним следом.

Уже находясь в комнате, Лекарь повесил лампу на потолочный крюк, подкрутил фитиль. Теплый свет заполнил скромную комнатку, разгоняя вечернюю тьму по углам.

– Ребенка на скамью.

Лысый сталкер с рыжей, как огонь, бородой и такого же цвета усами помедлил, не решаясь ступать в грязной обуви на чистые половики.

– Смелей! – усмехнулся Лекарь в колючие, как солома, усы.

Рыжебородый через весь дом пошагал к столу, оставляя за собой темные следы. Осторожно опустил сверток с мальцом на скамейку, развернул тряпки.

– Вы двое, – хозяин дома на болоте сначала кивнул на белобрысого, а потом на того, что принес малыша, – притащите дров в баню. А ты, – его палец нацелился на стоящего у порога коротышку, – наноси туда воды. Бочка во дворе, за углом. Ведро найдешь там же.

Пока баня топилась, Лекарь предложил мужчинам поужинать в гостевом домике, по виду больше похожем на сарай, чем на подходящее людям жилье, а сам осмотрел проснувшегося малыша. Тот лишь рычал, издавал отдельные звуки, но не говорил. Он вел себя как зверь, что неудивительно, учитывая, где его нашли. Лишь один раз он сказал: «Маси».

Лекарь решил, что ребенок просит мяса, и дал ему кусочек. Малыш с жадностью схватил его и, почти не жуя, проглотил. Потом попросил еще. Лекарь взял со стола заранее принесенную тарелку с вареным мясом и овощами и с удовольствием покормил карапуза.

Как только баня достаточно прогрелась, он лично отнес туда мальца, где дважды вымыл его и обрил наголо. Кишащие насекомыми рыжие пряди Лекарь бросил в печь. Из топки сразу послышался треск лопающихся вшей и потянуло запахом паленых волос. После смазал худое тельце лечебной мазью, завернул малыша в душистое полотенце, принес домой и уложил в кровать.

Умаявшийся за день мальчик мгновенно уснул. Лекарь сидел рядом с ним, легко поглаживая малыша по гладкой коже головы. Еще до бани он заметил на запястье мальчугана напоминающий бабочку ожог. Видимо, раньше на этом месте находилась татуировка, поскольку сейчас между крыльев «насекомого» на участке здоровой кожи хорошо просматривались темные буквы «си».

Кому и зачем понадобилось делать татушку ребенку, Лекарь не знал и не хотел знать. Он посмотрел на худое личико спящего.

– Кто ты такой, малыш? Откуда здесь взялся? Как тебя зовут?

Малыш, тихо посапывая носом, сладко причмокнул во сне. Он улыбнулся, что-то невнятно пробормотал, повернулся на бок и снова размеренно засопел.

– Ладно, имя тебе я придумаю, – решил Лекарь. – И вот еще что, одному мне уже надоело тут куковать, будешь моим сыном. Вырастешь, и я научу тебя всяким полезным премудростям…

В дверь громко постучали. Лекарь встрепенулся, захлопал глазами и потер руками лицо. Он не сразу понял, где находится: в реальном мире или в своих воспоминаниях, поскольку Гром не лаял, как он это делал обычно, если к Лекарю приходили сталкеры или нуждающиеся в помощи мутанты.

Стук в дверь повторился, но теперь вместе с ним Лекарь различил счастливый скулеж. Огромный зверь с мощными, с руку взрослого мужчины, лапами, крупной мохнатой головой и поджарым телом скулил и повизгивал от радости, как щенок, наверняка при этом еще и виляя хвостом.

– Иду! – крикнул Лекарь и прошептал: – Неужели Купрум вернулся?

Он взял керосинку со стола и торопливо пошаркал тапками к выходу из комнаты. Кровь шумно застучала в ушах, голова закружилась, перед глазами все поплыло. Лекарь покачнулся и выставил левую руку в сторону, словно желая ухватиться за воздух в попытке сохранить равновесие. Еще ни разу за время сеансов медитации он не выходил так быстро из состояния транса и сейчас не на шутку испугался за свое здоровье. К счастью, все обошлось, и Лекарь, нетвердо ступая по певучим половицам, пошатываясь, вышел за порог.

– Кто там? – Лекарь замер в ожидании ответа, стоя на верхней ступеньке ведущей в сени лестницы. Гром радовался не только появлению Купрума. Он весело поскуливал всякий раз, когда к хозяину заглядывали старые приятели. Те знали, что волкособ любит больше всего, и всегда приносили с собой парочку твердых, как камень, сушек или кусочек сахара.

– Это я, Настя! – послышался знакомый голос. – Можно у вас переночевать?

– Настя? – удивился Лекарь, торопливо спускаясь по визгливо поскрипывающим ступеням. – Ты одна или с кем-то из друзей?

– Одна.

Лекарю показалось, что в голосе женщины прозвучали грустные нотки.

– Подожди, сейчас открою, – сказал он, сходя с последней ступеньки, сделал еще несколько шагов по брошенным прямо на землю доскам настила и загремел железным засовом.

Дверь со скрипом отворилась. Настя прищурилась и опустила голову, защищая глаза от яркого после ночной темноты света керосинки.

– Милости прошу. – Лекарь заботливо прикрыл лампу ладонью и сдвинулся в сторону, освобождая гостье проход в дом.

Прижимая дробовик к груди, как родное дитя, Настя зашагала к лестнице в дом. Лекарь пошел за ней, держа лампу высоко над головой. Он так обрадовался неожиданному визиту Насти, что забыл задвинуть засов. Впрочем, бояться ему здесь было некого, и он каждый вечер запирал дверь, скорее, отдавая дань привычке, нежели по острой необходимости.

Шагая на две ступеньки ниже гостьи, он сопроводил ее до небольшого коридорчика, где и обогнал непосредственно перед самым входом в жилую половину дома.

– Проходи. – Лекарь открыл обитую коричневым дерматином дверь, щелкнул выключателем. Под потолком зажглась яркая лампочка внутри круглого сетчатого плафона. На стенах сразу появились похожие на паутину тени.

– Спасибо! – благодарно кивнула Настя и вошла в пахнущее уютным теплом жилище.

– Потом свет не выключай, я сам все сделаю.

Лекарь проследовал в самую большую комнату жилища, функционально выполняющую роль кухни-столовой и гостиной, закрепил лампу в свисающей с потолка самодельной конструкции, отдаленно напоминающей проволочную люстру с желтым тканевым абажуром. Пока Настя в прихожей снимала обувь и приводила себя в порядок, он поставил чайник на печную плиту, нарезал на доске хлеб и кусок вынутого из холодильника копченого мяса. Достал из настенного шкафчика вазочку с конфетами и добавил ее к скромному угощению на столе.

Вода в наполовину заполненном чайнике быстро закипела. К тому времени как Настя появилась в комнате с прилипшим к виску локоном мокрых волос и розовым после водных процедур и махрового полотенца лицом, из прихожей донесся пронзительный свист и громкое бульканье.

– Проголодалась с дороги? – улыбнулся Лекарь, поворачиваясь к гостье. Свет керосиновой лампы крохотными огоньками отразился в стеклах его очков.

– Есть немного, – кивнула Настя, держа сцепленные ладони на уровне живота.

– Тогда чего ждешь? – Лекарь жестом радушного хозяина указал гостье на табуретку возле стола, а сам пошел к печке с белой тряпицей в руках.

Вскоре он появился в комнате с пыхтящим чайником, поставил его на заранее подготовленную дощечку и кивком показал на правую руку Насти.

– Что произошло?

– Да так, ерунда, – отмахнулась Настя, пряча под стол поцарапанную ладошку.

– А если подробнее?

– Нюхач ногтем задел. Выскочил из кустов, когда я шла к вам в гости. Но ничего, пара выстрелов в грудь – и проблема решена.

– Не совсем, – помотал головой Лекарь. – У него могло быть бешенство. В последнее время в Зоне появилось много зараженных мутантов. Я должен немедленно обработать рану и внутривенно ввести тебе вакцину.

– Но он же меня не укусил.

– И что? Ты уверена, что его слюна не попала на ноготь до того, как он им поцарапал тебя? – Лекарь назидательно поднял указательный палец к потолку: – Внимательно относиться к своему здоровью – главная задача любого здравомыслящего человека. Ты же не вертихвостка какая-нибудь, а взрослая умная женщина. Верно?

Настя опустила глаза, делая вид, что разглядывает рисунки на пузатых боках кружек.

– Я так и думал, – резюмировал Лекарь. – Подожди здесь, я сейчас.

Он пошаркал к двери в коридор, разделяющий дом на две части.

Пока Лекарь ходил за необходимыми медикаментами, Настя налила в кружки кипяток и стала раскладывать куски нарезанного мяса на хлеб. Она сделала две пары бутербродов, прежде чем хозяин дома вернулся с белым пластиковым кейсом в руках.

Лекарь поставил на стол чемоданчик с красными крестами на боках, откинул крышку и вынул из его недр пузырек с перекисью водорода.

– Руку! – потребовал он строгим голосом.

Настя беспрекословно подчинилась. Лекарь обработал смоченной в перекиси ваткой глубокую царапину, что наискось шла по тыльной стороне ладошки от основания указательного пальца до выступа локтевой кости. После достал пузырек с йодом и ватные палочки. Аккуратными движениями обработал края ранки, а потом заклеил ее длинной полоской бактерицидного пластыря.

Все это время Лекарь говорил Насте об опасности бешенства и о том, как его диагностируют у пациентов, правда, уже после их смерти. А закончил он короткую лекцию рассказом о недавно заболевшем бешенством сталкере и его печальной кончине из-за не оказанной вовремя медицинской помощи.

– Ну вот, осталось ввести вакцину, и все будет в полном порядке. Уколов не боишься? – Настя помотала головой. – Это хорошо. Люблю храбрых пациентов, а то попадаются некоторые капризули, как дети трясутся при виде шприца, чесслово. Но лучше тебе, наверное, глаза все-таки закрыть. Вдруг дернешься, а я ж тебе лекарство буду в вену вводить. Рукав закатай.

Настя кивнула, закатала рукав комбинезона и послушно закрыла глаза. Ну а как иначе? Раз доктор говорит, надо выполнять.

– Вот молодец! Сейчас я наложу тебе жгут на руку, продезинфицирую место укола и введу вакцину. Потерпи еще немного и будешь чай пить с бутербродами.

Лекарь снова сунул руку в кейс, вынул оттуда заправленный черной жидкостью одноразовый шприц на двадцать миллилитров, пузырек со спиртом и упакованный в полиэтиленовый пакет рулончик ваты. Прежде чем оторвать от него небольшой клочок и смочить ватку в спирте, он перетянул жгутом правую руку чуть ниже плеча. Потом обработал кожу в месте укола и, сняв колпачок, воткнул острый кончик иглы в набухшую вену.

Медленно нажимая на поршень шприца большим пальцем, Лекарь ввел Насте в кровь черную жидкость, всю до последней капли, вытащил иглу из вены и убрал использованный шприц в чемоданчик. После прижал ваткой выступившую из прокола рубиновую капельку и мягким движением согнул Настину руку в локте.

– Все, открывай глаза. Через минуту можешь убрать ватку и раскатать рукав. – Лекарь убрал со стола плотно закрытые пузырьки и упаковки с ватой и лейкопластырем. Щелкнул замком, закрывая крышку медицинского кофра. – Так, ты ешь давай, а я сейчас унесу ящик на место и вернусь.

Пока Лекарь ходил, Настя съела один бутерброд, запивая его все еще горячим чаем. Она принялась за второй кусок хлеба с холодным мясом, когда хозяин дома сел за стол, взял из вазочки конфету и зашуршал разворачиваемой оберткой.

– Ты как ко мне в такую темень-то добралась? Ладно бы луна нормально светила, так ведь она то и дело за облаками прячется.

Он сунул конфету в рот и шумно отхлебнул чаю из кружки.

– Не знаю, – пожала плечами Настя, откусила от бутерброда и сказала жуя: – Так-то я к вам еще засветло отправилась и почти полпути прошла, пока ночь не наступила. Не скажу, чтобы очень уж испугалась, но как-то мне стало немного не по себе, что ли, а потом я вдруг успокоилась. Ну а когда в темноте увидела свет в окнах, поняла: все равно дойду. А еще я, пока сюда добиралась, всякий раз чувствовала, куда надо сворачивать, чтобы стороной топь обойти или ловушку. Будто мне подсказывал кто-то.

Она помолчала, словно не решаясь говорить дальше. Лекарь ободряюще улыбнулся: мол, не стесняйся, тут все свои. Настя кивнула, но, прежде чем заговорить, опять откусила от бутерброда, прожевала и сделала маленький глоток.

– Ай, горячо, – прошептала она, подула на парующий в кружке напиток и только после этого продолжила: – Не уверена, но вроде бы я видела старика с посохом в руках, когда шла по ольшанику в километре отсюда. Он бесшумно шагал в стороне от меня, и его серый балахон мелькал среди древесных стволов, порой сливаясь с ними в сумерках. Как думаете, может, это он мне помогал?

– Может, и он, – хмыкнул в усы Лекарь и взглядом показал на пристегнутый к запястью женщины прибор: – А может, ты сама дошла, полагаясь на опыт и показания ПДА. Ты мне лучше скажи, сына-то удалось отыскать?

– Угу, – кивнула Настя и рассказала Лекарю все, вплоть до того, что воспитанный им приемыш – это и есть на самом деле ее мальчик.

– Ну и дела! – удивленно покачал головой Лекарь.

По его реакции Настя поняла, что Купрум сюда не заглядывал.

– А чему я, собственно, удивляюсь? Зона и не на такие сюрпризы способна. Похоже, между двумя мирами образовалась временная петля в промежутке между появлением твоего малыша здесь и той минутой, когда ты отправилась в Зону за ним.

– Так все и было. Мне Семакин об этом рассказал, перед тем как получил по заслугам от Колдуна.

Настя вдруг замолчала, покусывая нижнюю губу и обхватив все еще горячую кружку ладонями. Лекарь, заметив, как заблестели ее глаза, деликатно отвернулся в сторону.

В этот момент на улице раздался радостный лай Грома, но почти сразу сменился тревожным скулением. Какое-то время волкособ, видимо, пытался справиться с обуревающими его разными чувствами, поскольку сквозь трусливые завывания порой прорывался злобный рык и грозное гавканье.

– Что это с ним? – встрепенулся Лекарь. – Раньше он так себя не вел.

– Кажется, я знаю, – прошептала Настя, прижимая пальцы левой руки к губам. – Она хотела сказать, что, возможно, это Купрум заглянул на огонек, но тут раздался хлопок одиночного выстрела. Гром жалобно заскулил. Хлопнул еще один выстрел, и волкособ навсегда затих.

Шум падения его тела заглушил быстрый топот. Громко стукнула входная дверь, и в сенях послышался дробный перестук шагов. Потом заскрипела лестница. Судя по перекрывающим друг друга скрипам, по ней поднималось несколько человек. Чуть позже шаги застучали в узком коридорчике.

Настя первой оправилась от шока. Лекарь еще шаркал к наполовину закрытому ситцевой занавеской проходу, а она уже выскочила в прихожую.

Дверь в дом с грохотом распахнулась. На пороге возник полноватый коротконогий сталкер в камуфляжном комбинезоне и без оружия в руках. За ним маячила Арина с «калашом» за спиной. Позади нее стоял Купрум. Он сжимал в руках автомат, держа его стволом под небольшим углом к полу. Дым все еще вился сизыми струйками из дульного среза, разоблачая убийцу несчастного животного.

Бурбон перехватил взгляд Насти, увидел приставленный к стене рядом с дверью «чейзер» и резво метнулся к оружию.

– Стоять! – заорал он, схватив дробовик, и для острастки пальнул в потолок. Воздух зазвенел от грохота выстрела и наполнился дымом. Сверху посыпалась древесная щепа и рыжеватая пыль.