Текст книги "С любовью к природе"

Куры и большой еж

Мы с бабушкой ранней весной приехали к её сестре Надежде Митрофановне в город Ступино, что бы оттуда потом отправиться в деревню, и обнаружили у неё на кухне в большой картонной коробке два десятка жёлтых цыплят. Они были совсем крошечными и очень смешными. Когда мне разрешили взять в руки одного из них, я испытывал сильное волнение и старался из всех сил сделать всё аккуратно и бережно. Это было незабываемо, когда на моей детской ладошке, слегка царапаясь и щекотно топчась на месте, оказалось маленькое пушистое существо. Я чувствовал в нём жизнь, ещё такую хрупкую и беззащитную, которой просто необходима забота. По сути я сам был ребёнком и так же нуждался в помощи и защите взрослых, потому и более остро ощущал страх и дрожь щуплого тельца вызываемую любым прикосновением.

Все эти цыплята должны были дополнить наше поголовье кур в деревне (взрослые несушки зимовали у наших соседей). Почти все они благополучно перенесли дорогу из Ступино в Хатавки. Первое время цыплят держали в доме и выпускали в вольер, огороженный досками, на травку лишь, когда была хорошая, тёплая, солнечная погода.

К тому моменту, когда приехал на каникулы мой брат Женя они уже значительно подросли и сменили мягкий жёлтый пушок на белое оперение. Дни летели за днями, недели за неделями и к середине лета цыплята превратились в молоденьких курочек и петушков. И по мере взросления увеличивались и их аппетиты. Днем наши куры кормились сами, выискивая насекомых, червей, щипля траву и семена, но утром и вечером им насыпали в кормушки смесь комбикорма с зерном или размоченным хлебом, а ещё чаще вареную и мятую картошку. На это блюдо шёл самый мелкий, размером с орех картофель, сваренный в кожуре – потому мы называли его «куриной картошкой». Конечно, из-за дороговизны комбикорма и зерна кормов не хватало.

Настала пора уборки урожая пшеницы и ржи. Зашумели в полях комбайны. Мы с братом часто бегали к краю поля смотреть как под ножами косилок ложатся ровными рядами скошенные колосья, а потом другая машина подбирает их и в своем чреве вымолачивает, отделяя спелые зерна от чешуек и оболочек, что бы набрав полный контейнер пересыпать в кузов грузовика и отправить дальше на ток, оттуда на элеватор, дальше на мукомольный завод, пекарню и в виде, ароматного хлеба в продуктовый магазин. Часто видя горящие любопытством детские глаза комбайнеры брали нас в кабину. Иногда сквозь запыленные стёкла нам приходилось видеть, как чуть ли не из под ножа косилки выбегал заяц и взлетали перепела. Мы могли целыми днями, без обедов и перекусов кататься с хлеборобами, с удовольствием помогали и выполняли их просьбы, такие как, например, принести в бутылке воды из колодца. Вечером мы возвращались домой уставшие, пыльные, перепачканные мазутом, но весёлые и довольные.

Но вот урожай собран, стих гул комбайнов, улеглась пыль, понятая с проселочной дороги последним грузовиком, наступила пора отправляться на сборы просыпанного зерна. Надо было спешить пока дикие животные и птицы не подобрали всё раньше нас. У каждого в руках ведро, совок и небольшая метёлочка. По всему полю хаотично стоят небольшие копны соломы, но и их вскоре соберут в большой стог и тогда станет совсем пустынно. Как всё быстро меняется. Ещё недавно здесь было раскинуто широкое золотое море пшеницы, оно было наполнено жизнью, и колыхалось в ритмах игривого ветра, в небе над ним звенели голоса жаворонков, а по вечерам отовсюду звучал звонкий бой перепелов. Замолкли песни птиц, стихло шуршание колосьев, лишь ветер так же гуляет на просторе убранных полей. В душе поселяется грусть по уходящему лету, хотя всё так же ярко светит солнце, так же тепло, но присмотришься внимательней и заметишь, что вот и на березках начали появляться желтые листики, дни стали короче, а под покровом ночной темноты, которая стала гораздо плотнее, всё чаще добирается сюда холод с севера. Прошло время веселых плясок и хороводов летних духов, давно куда-то запропастились русалки, полевые духи в былые времена прятавшиеся на зиму в последний сноп теперь вынуждены хорониться в копнах и стогах соломы.

Не редко бывает так, что во время перегрузки из резервуара комбайна в кузов грузовика какая-то часть зерна просыпается на землю. Это в былые времена, крестьяне дорожили каждым колоском, теперь же на это никто не обращает внимания. Мы ходили по полям, выискивая, небольшие кучки пшеницы и собирали их на корм курам. В результате получалось полтора– два мешка зерна, которого должно было хватить на всю осень и часть зимы.

К сентябрю наши цыплята окончательно превратились в молоденьких курочек, но тут случилась беда – кто-то стал воровать наших питомцев. Пропал петушок, потом курочка, ещё одна… Мы думали, что это проказничают лиса или хорек. Что делать никто не знал. И вот однажды под вечер бабушкина сестра – тетя Надя случайно обнаружила вора. Им оказался огромных размеров ёж. С трудом мы его поймали и выкатили из оврага на лужайку возле дома. Но что с ним делать дальше? О убийстве ни у кого и мысли не было, выход был один – отнести разбойника куда-нибудь подальше в лес и там выпустить. Но как это сделать? Попытка засунуть его в обычное ведро не удалась, ёж в него не помещался. Причем во время этих манипуляций он пыхтел, дергался, то разворачиваясь, то снова сворачиваясь в клубок. Остерегаясь острых зубов и длинных колючих иголок, которые цеплялись за все, ежа запихнули в другое ведро гораздо больше стандартного и понесли в лес. Напоследок мы решили посмотреть какого-же он размера в полностью развернутом состоянии и для этого опустили его в небольшую речку Каменку. Очутившись в воде, разбойник тут же развернулся и быстро поплыл к берегу. Он был действительно огромен – почти полуметра в длину, такой без труда мог схватить не только цыпленка, но и небольшую взрослую курицу. Больше этот ёж в наши края не возвращался и домашняя птица не пропадала.

Рыжики

Самым ближним из лесов к нашей части деревни был молодой ельник, который мы именовали Первым лесом. В старые времена здесь росли берёзы и место носило другое название – Бессоновка, потом зрелые деревья вырубили и вместо них ровными рядами посадили ёлочки. Лишь на краю, возле самого поля осталось несколько старых, раскидистых берёз. Они качали ветвями и скрипели на ветру, словно вспоминая и оплакивая своих подруг. При встрече с ними душа сочувствовала и выражала своё почтение, а рядом с старыми деревьями зеленела хвойная поросль, полная жизни и сил. Молодые деревца обгоняя, друг дружку стремились в высь. Хотя по своему возрасту все они являлись моими ровесниками, многие из них были в два раза выше меня – семилетнего ребенка. Бытует мнение, что еловые леса мрачны и неприветливы, возможно это отчасти и так, в старых ельниках действительно даже в яркий, солнечный день полумрак и безмолвие, но это ни в коем случае не касается молодого леса. Да, он с неохотой принимает гостей, заслоняя дорогу густыми лапами ощетинившимися иглами, но тем самым охраняя не только себя, а и бесчисленное количество своих жителей, особенно птиц, устраивающих гнезда среди ветвей и под ними. Не только мелкие пичуги пользуются такой защитой, но и крупные тетерева и глухари. Не будь этих непролазных зарослей, негде было бы им спрятаться от хищников и вездесущих людей. Молодой ельник полон жизни и сил, и нет в нем никакой мрачности, наоборот его зелень настолько ярка и сочна, что порой кажется, словно светиться изнутри.

Без особой надобности люди редко лезут в колючие заросли, но раз в году возникает соблазнительная причина посетить молодой еловый лес, потому как именно в таких местах растут рыжики. Сколько ни искал я этот чудесный гриб в старых сосновых борах или ельниках наших краев, никогда не находил ни одного. Рыжики – истинные лесные грибы, им по душе молодые хвойные леса, где они так весело и дружно хороводят и играют в прятки среди таких же жизнерадостных, полных силы ёлочек или сосенок. Их появление трудно предсказать точно, но чаще всего где-то в августе, после нескольких дождливых, но теплых дней появляются из земли их рыженькие шляпки. Обычно обнаруживаешь их случайно и если не соберешь урожай тут же, то можешь и не успеть, так как на все про все отведено им природой не больше недели. Взрослому человеку конечно трудно искать и собирать грибы среди низеньких раскидистых ёлочек, а нам – детям, это давалось легко и весело. Там пригнуться, здесь боком пройти, где-то и на четвереньках по мягкой, устеленной хвое земле…

А рыжики-то вон они – хорошо видны издали, если только не сверху глядеть, а под ветвями. Мы с братом собирали большую часть урожая этих лесных даров, а взрослые, которые с нами ходили, лишь то, что на опушке попадалось.

Какой же это удивительный мир – лес, когда ныряешь под его густые, пушистые ветви, вдыхаешь смолистый, тягучий воздух, ощущаешь руками и всем телом тепло Матушки-Земли. От всего здесь веет благостью. Всё здесь живое и всё тебе дружественно, если конечно у тебя самого сердце и душа открыты этому миру. Та радость и те чувства восторга от соприкосновения с малыми и большими проявлениями Природы проникли в самые удаленные уголки моей сущности и стали тем богатством, которое питает животворной энергией мою душу уже много лет. Конечно в течении всей жизни человеческая память собирает светлые, счастливые моменты и преобразовав их в виде воспоминаний помогает в различных ситуациях не упасть духом, восстановить силы, настроиться, но всё же основа закладывается в детстве, когда наш разум ещё не затуманен штампами, шаблонами и стереотипами.

Я никогда не боялся лезть в самые дебри, так как верил и доверял лесу, что он не причинит мне какого-то серьезного вреда, мелкие ссадины и царапины – это не в счет, потому как я сам относился к нему бережно и с любовью. Ёлочки были моими друзьями, и рыжики были друзьями. Одни гладили меня мохнатыми лапами, другие играли со мной в прятки. На каждом шагу было что-нибудь удивительно прекрасное, надо лишь уметь видеть и примечать. Вот сверкает на солнце усеянная росинками паутина, а вот переросший рыжик принявший форму чаши, внутри которой лужица с плавающим жёлтым листиком, а на нём путешествует муравей, рядом по краю гриба неспешно ползет улитка – все это как бы другой мир, непохожий на тот в котором привыкли жить мы – люди, но всё же являющийся частью одного целого вместе со всей Землей и Вселенной.

Лось

Во времена моего детства окрестные леса, что раскинуты за полями вблизи деревни Хатавки небыли столь заросшими, практически любой из них можно было пройти сквозь без особых проблем, всюду были дороги, а еще больше было тропинок. Многие поляны выкашивались теми, кто держал в своем хозяйстве коров и другой скот. Но больше всего созданием многочисленных троп и отсутствием высокой травы данные местности были обязаны совхозным стадам, которых пастухи выгоняли пастись по опушкам и лесным полянам, тянувшимся вдоль лесных речек Каменки и Восьмы. С давних времен практически все ручьи, вне зависимости от размеров в наших местах называли речками. Каменка была одной из них. Воды в ней было мало, но она была кристально чиста и холодна, так как в основном имела родниковое происхождение. Её потоки, где быстрее, где медленнее весело, играя отблесками солнечных лучей, неслись по каменистому руслу к другой уже полноценной речке Восьме, оттуда в Беспуту и дальше в Оку, Волгу, Каспийское море.

Сейчас уже и не вспомнить, зачем тогда мы ходили с братом в лес – просто прогуляться, за ягодами или грибами, но были мы вдвоём и шли вдоль Каменки из Орловки в сторону Первого леса, от которого, пробегая через золотившиеся пшеницей поля, к дому вела проселочная дорога. Был тёплый летний день, вокруг кружили надоедливые слепни и оводы, иногда сквозь их жужжание и шорох листвы слышалось журчание воды, в тех местах, где речка перекатывалась через нагромождения камней. Вокруг царили мир и спокойствие. Вдруг тишину этого погожего дня нарушил громкий стук копыт и треск ломающихся веток. Нас этот шум нисколько не напугал, поскольку мы решили, что это какой-нибудь пастух скачет через лес, ведь в этих местах они часто пасли совхозное стадо. Мы были в самом низу, всего метров в пяти от речки, справа от нас был довольно крутой склон весь исчерченный продольными тропинками протоптанными коровами, дальше уже начинался смешанный лес, с другой стороны густые кусты и деревья подступали почти в плотную к руслу Каменки, там места были более дикие, куда люди в общем-то никогда не ходили. Стук копыт и треск приближался какие-то неведомые силы или внутреннее чутьё, а может и то и другое вместе, заставили нас остановиться и как раз вовремя. С правой стороны, из леса, не разбирая дороги, в нашу сторону нёсся лось. Громадный самец с роскошными лопатаобразными рогами, величественный и могучий. Не смотря на то, что он был хозяином здешних мест и врагов у него среди лесных обитателей не было, в тот момент сохатый был сильно кем-то напуган и старался как можно быстрее добраться до спасительных чащоб и заросших оврагов, которых было множество на другой стороне Каменки. Если бы нас с братом во время не остановили Высшие Силы и мы сделали бы дальше ещё всего несколько шагов, этот исполин с залитыми кровью от страха глазами, нас просто бы растоптал, даже не заметив. Но лось промчался всего в каких-то четырех-пяти метрах перед нами, большим прыжком перемахнул речку и с треском скрылся в молодом осиннике. Мы стояли, раскрыв рты от удивления, и это был не совсем страх, хотя и он так же присутствовал, всё произошло так неожиданно и так быстро, что разобраться в своих чувствах не получалось. Спустя некоторое время мы отошли от шока и на смену испугу пришло восхищение увиденным. Настолько это животное было красиво и мощно, от него так и веяло силой, свободой и дикостью, словно он явился концентрацией самого Духа здешних лесов и перелесков, неся его в своей крови унаследовав от своих далёких предков ровесников мамонтов и пещерных медведей.

То как этот лесной исполин нёсся сквозь бурелом, на сколько, он великолепен и силен, я запомнил на всю жизнь. И с тех пор действительно понимал, что значит выражение «ломиться как лось».

В ожидании бури

В принципе все, что вокруг нас, да и сами мы есть проявления разных сторон всеобъемлющего Духа Природы, но случается, что в каких-то существах или явлениях Силы Стихий являются нам по особенному, принимая такие формы, которые поражают своей красотой, мощью и величием.

Вот еще одно из моих детских воспоминаний.

Надвигалось ненастье, шумел ветер, небо на севере за оврагом почернело, но вместо того, что бы спрятаться в избу и заняться обычными делами, меня и всех моих домочадцев потянуло выйти к дороге, за огород, где было больше простора. Мы хотели посмотреть, на сколько большая и грозная туча к нам идет. Внезапно стих ветер, замолкли птицы и насекомые. Весь мир погрузился в тревожную тишину. По небу ползла громада серо-сине-черной тучи, в которой вились темные вихри. Огромные воздушные массы наполненные влагой быстро двигались, сталкивались, закручивались спиралями и во всем этом было что-то сверхъестественное, словно управляемое чьей-то волей, или же само собой было воплощением мощи Природы, независимой и грозной – нам не дано понять чем оно являлось на самом деле. Одно было ясно – Мир наяву показал нам, что существуют на свете такие Силы, которые не подвластны человеку ни при каких его достижениях в науке, что вместе со всеми высокими технологиями – он все всего лишь часть планеты и вселенной подчиняющихся единым законам.

Мы стояли восхищенные этим зрелищем – одновременно страшным и завораживающим. Первые крупные капли дождя вернули нас к действительности и опасаясь ливня и урагана мы поспешили укрыться в доме. С ужасом все ждали бури. После увиденного в небе, все думы были вокруг того, выдержит ли наш дом, если на него налетит один из этих вихрей, не сорвет ли крышу, не вылетят ли окна? Дождь лил как из ведра, но как ни странно ветра почти не было, вся его сила и мощь так и не обрушилась на землю. Спустя два с лишним часа туча ушла и вдоль горизонта сквозь её разрывы проглянули оранжево-красные отсветы заката. Снова защебетали птицы, из зарослей крапивы полетели комары – мир возвращался к своему обычному ритму, как и должно быть.

Рыбалка

Для многих людей рыбалка – это отдушина, повод и возможность побыть в тишине на лоне природы, однако для большинства из них главной целью остается добыть как можно больше рыбы. Конечно меня так же радуют моменты, когда хороший клев и приличный улов, но все же само соприкосновение с природой, тихое созерцание воды, отражающегося в ней неба, окружающей зелени, доставляет гораздо больше удовольствия и питает особой энергией. Особенно теплые воспоминания о рыбалке на деревенском пруду, когда мы с братом ещё мальчишками бегали туда с самодельными удочками ловить золотистых карасей.

Солнце ещё довольно высоко, но мы с братом уже готовимся к походу на пруд, проверяем крючки и грузила, а главное легкие поплавки, сделанные из куриного пера, замешиваем тесто, добавляя в него каплю пахучего подсолнечного масла. Безветренно и жарко, но мы всё равно берем с собой легкие куртки, которые помогут защититься от комаров. До пруда наш путь лежит по тропинкам, проложенным среди зарослей крапивы и высокой травы, на другую сторону оврага, мимо дома Казаковых, снова через овраг, по краю Барского сада. По пути не можем не задержаться у цветущих лип, что бы насладиться их сладким ароматом.

Нашим любимым местом была небольшая заводь на правом берегу, среди стройных осинок. Тишина, нарушаемая лишь редким щебетанием птиц, да жужжанием шмелей, кружащих над цветами клевера. По зеркалу воды, где компаниями, где по одиночке, скользят водомерки.

Карась очень осторожная и чуткая рыба, он не хватает наживку сразу как многие другие, обнаружив её, сначала аккуратно пробует, толкает, потом снова пробует. Все эти действия возможно заметить только когда снасть легкая и чувствительная, потому мы и делали поплавки из куриного пера. Однако эта же легкость снасти требует определенных погодных условий, в частности отсутствия волн и ветра. Если по пруду идет рябь – то заметить клев становиться труднее и чем больше волны – тем хуже для нас.

Капризен карась и в отношении погоды, а так же фаз луны. Но зато он необычайно красив и вкусен.

Наблюдая за поплавками и созерцая гладь воды, уходят раздражение, тревоги и на душе становится спокойно и легко. Вокруг неторопливо, своим чередом идет жизнь. Ласточки, опускаются к самой воде, в стремительном полете успевают схватить какого-нибудь мотылька и снова взмывают в высь. У самого берега виднеются заросли буро-зеленых водорослей из которых вдруг неожиданно появляется лягушка. Вынырнув она замирает в ожидании добычи – мошкары или комаров, которых становиться все больше.

За нашими спинами солнце уже скатывается к горизонту, раскрашивая небо желто-оранжевыми разводами. Над головой еле слышно шелестят листочки осины, позолоченные последним лучом.

В это время, когда мир наполняется новыми красками летнего вечера и начинается клёв. Одну за другой мы вытягиваем рыбешку, размером с ладонь. И вот в нашем ведерке уже плещутся полтора десятков карасиков. Время летит незаметно. В вечерних сумерках над прудом стелиться легкое облако тумана, смолкли дневные птицы, лишь назойливые комары пищат возле уха. Когда становиться ещё темнее и рассмотреть, что твориться с нашими куриными поплавками невозможно мы собираемся домой.

С удачным уловом мы шагаем по мокрой от росы траве под вечерний концерт боя перепела и скрип коростеля. Вспоминая все это возникает чувство великой благодарности Миру, за такие моменты случившиеся в моей жизни.

Вершины деревьев на закате

Вечерами мы всей семьей любили посидеть на лавочке перед домом и полюбоваться закатом. После того как солнце скрывалось за горизонтом, дальние клены и липы барского сада становились видны лишь темными силуэтами на фоне еще светлого неба. Нам нравилось всматриваться в эту графику и выискивать в ней разные образы. В одном месте вершины деревьев походили на старика и старушку, пьющих чай из самовара, в другой стороне нам виделась бегущая собака.

Все это была веселая и добрая игра, в которой участвовали и мы – дети и взрослые. Когда по небу плыли кучевые облака, мы искали какие-нибудь образы и в их очертаниях. Все это развивало наше воображение и фантазию, что в свою очередь ведет к творчеству и более широкому взгляду на мир.