Текст книги "Монолиты готики"

– Скажи им «спасибо», – буркнул Пейн, отбрасывая комья земли. – Что не дают протянуть ноги.

– А Штанга трепался, что по всей Ямайке хоронят не в гробах, а в цементе.

– Это еще почему?.. – удивился Пейн.

– Чтобы колдун, типа, не мог оживить мертвеца, превратить в зомби, и заставить себе служить. У них там такие понятия. Ну, как у нас футбол или самогон.

– Да, хреново. – Пейн поднял крышку.

Покойник лежал, как живой – средних лет мужчина, с усиками и бакенбардами, в элегантном черном костюме. Отменная сохранность объяснялась тем, что в земле он пролежал всего день, – та степень гниения, что, по мнению морлоков, придавала мягкий пикантный вкус. Они тщательно следили за некрологами.

– А три, четыре сотни лет назад, – продолжал экскурс Баламут, – мертвецов сжигали. Просто от жадности, сечешь? Сами не едят, и чтобы нам не досталось.

– Слушай ты этого Штангу. Он сам не знает, что базарит. Покойников сжигали, – компетентно разъяснил Пейн, – потому что люди были язычниками, и вели себя, как полные придурки. Сжигать тонны отличного мяса – где это видано?..

Некоторое время они работали молча – Пейн вылез из могилы и вытащил труп, который подавал Баламут. Затем принялись зарывать могилу. Но Пейн видел, что напарника так и распирает – явно не терпелось что-то выболтать.

– Ну, что там со Штангой?..

– У него, типа, проклюнулась маза, – беспокойно оглядевшись, начал Баламут, – что один барыга получает этой ночью офигенно ценный товар. Дело не хлопотное, раз плюнуть, зато бабосы выйдут капитальные. Штука дорогущая…

– Что за штука?.. – почти равнодушно спросил Пейн. Почти. Хотя сам прикидывал, не насолил ли он Штанге, да еще так, чтобы тот возжелал его смерти.

Вроде нет.

Впрочем, Штанга мог обидеться и на то, что ему предложили «Orbit» без сахара.

– Штанга не знает. Типа, это страшный секрет. – Глаза Баламута бегали под массивными надбровными дугами. – Товар не продают, не покупают, а просто-напросто отдают на хранение. Сейф, сигнализация, и прочая фигня.

– Ты что, осел, Первый Национальный мне предлагаешь ограбить?.. – возмутился Пейн.

У него имелись основания для такого допущения. Весьма ощутимые основания. Такие, например, как два шрама на бедре от прошедшей навылет пули, и криво сросшееся ребро. А ведь тогда они грабили банкомат, не Национальный.

– Ну, док, ты загнул, – отверг инсинуации Баламут. – Я ж говорю – барыга. У него, типа, ломбард на перекрестке Парковой и Одиннадцатой. Ты знаешь эту лавочку. Барыгу кличут Родригесом. От него не услышишь, что это, типа, «горячо, аж пальцы обжог». Я сам, было дело, сплавлял кое-какое барахло. Копы спят и видят, как бы его прищучить. Стучать он не будет, на этот счет Штанга зуб дает. Штуковина, типа, не ледяная, даже не теплая, а что кипяток. Всего-то делов – дождаться, когда терпилы сдадут товар, свалят, и забрать родное.

– Время?.. – осведомился Пейн. В его черепе уже заработала машинка по разработке планов.

– Четыре утра.

Морлоки одновременно поглядели на луну. Оставалось что-то около полутора часов.

– Ломиться в закрытый ломбард станут только кретины, – размышлял вслух Пейн. – Дверь и сигнализация, плюс сейф, возиться с которым честным пацанам не с руки. А искать медвежатника, понятное дело, некогда… Значица, нужно прийти сразу после того, как свалят клиенты, но ДО того, как Родригес врубит свою сторожевую канитель и тоже отчалит… Сдается мне, – помолчав, добавил гуль, – что в лавке останется не только барыга. В противном случае хрена с два Штанга рассекретил бы свою «клевую мазу», ага?..

– Ну да, – затряс лысой головой Баламут, – еще будет один. Помощник или кто-то типа этого. Не мелкий такой паренек. Что один, что другой – не помеха.

– Эк ты навострился, – крякнул Пейн, сгребая в яму последние фунты мягкого грунта. – А откуда, скажи-ка мне, кореш Баламут, Штанга обо всем этом проведал?..

– Разве ж скажет?.. Хитрый, собака. – Морлок пожал плечами. И, опережая следующий вопрос, пояснил: – За наводку он требует десятую часть того, что нам дадут.

Пейн кивнул. Не следовало сомневаться, что ушлый Штанга узнает и то, сколько деньжищ удастся получить за «офигенно ценный товар». Этот – узнает.

– Почему, – буркнул Пейн, – он САМ не пробьет эту тему?..

– Ты ж, док, знаешь, почему. Его команда, типа, того. Теперь, пока не наберет новую, будет на подхвате. Но, как я гляжу, урод и на наводках неплохо проживет.

Пейн знал, – бригада Штанги подверглась принудительно-силовому расформированию после провального ограбления инкассаторов. Тщательно разработанный план, безукоризненное осуществление – коту под хвост. Штанга верил, что его подставили, и с тех пор не оставлял попыток найти стукача.

Пейн знал, и все-таки спросил – частично из вредности, частично из недоверия. Не сказать, что слишком легко, просто что-то… не то. Странно, и все тут.

– Ладно, – сказал он, взваливая труп на плечо. – Заглянем в твой ломбард. Собирай пацанов.

Баламут ощерился, обнажив острые желтые зубы, и полез за мобильником.

Логово оборотней скрывалось под непретенциозной, но многозначительной вывеской «Волчья шерсть». Неоновые буквы горели в ночи адским огнем. На лицах субъектов, болтавшихся у входа, плясали кровавые отблески. Даже сейчас, когда эти персонажи приняли более-менее пристойный вид, в их физиономиях проступало что-то звериное. И виной тому была не щетина, а, главным образом, хищный взгляд, традиционно присущий волкам и автоинспекторам.

Вдоль тротуара стояли мотоциклы, а молодые люди носили кожаные куртки с надписями «Killers». Именно так – Убийцы – Стая была известна в мире людей. Банда мотоциклистов, выпивох и дебоширов. Оборотни имели кое-какой бизнес, не чурались рэкета и других сомнительных занятий, что позволяло Стае вести такой образ жизни, какого им хотелось – разгульный и опасный. Впрочем, вервольфы никого не боялись. Это ИХ обходили стороной даже самые отъявленные негодяи. Преступные группировки, осмелившиеся перейти дорогу Стае, жестоко поплатились за свою самонадеянность. С тех пор с Убийцами считались все – от простых карманников до боссов мафии. Если большинство и не знало ВСЕЙ правды, то, по крайней мере, догадывалось. Стоило тронуть одного из банды, и час спустя дюжина разъяренных ликантропов разрывала обидчиков на части. Полиция давно махнула рукой на странные убийства, ведь дикие звери сидели в зоопарке, как и всегда.

Вампиры принимали участие во всех сферах общественной жизни, в том числе – преступной. Однако, Кланы признавали авторитет Стаи, хотя, конечно, частенько забывали, по мнению оборотней, о должном уважении. История обоих племен уходила глубоко-глубоко, и насчитывала массу неоднозначных, как и неприглядных моментов. Но воевать не желали ни те, ни другие.

Многие годы вервольфы сталкивались только с теми, кто напрочь не разбирался в местной специфике – приезжими, принимающими молодчиков за простых байкеров. Таких ребят – шумных любителей девочек, мотоциклов и выпивки пруд пруди в любом городе, и все они, за исключением клубов сродни «Доценты Смерти», или «Астрологи Ада», придерживаются одинакового образа жизни. О том, что Убийцы испытывают в полнолуние непреодолимую тягу к кровоточащей плоти, бедолаги узнавали более чем скоро.

Леонард припарковал «Опель» на противоположной стороне улицы. Учитывая указанные обстоятельства, он слегка нервничал. Краулер не надеялся на дармовое виски, да и не очень-то стремился заводить новые знакомства. У него есть цель, и есть средства для ее достижения. Вместе с тем, тревога не исчезала. Как и большинство рожденных вампирами, альбинос относился к ликантропам с неприязнью – само существование полулюдей, полуволков, одевающихся безвкусно и кричаще, угнетало его мироощущение.

Ну да ладно. Сделать дело, и… Тут Лео сообразил, что имеет смутное представление о том, что ему требуется осуществить в логове Стаи. Ничего конкретного, но даже в этом случае неплохо иметь кое-какую стратегию. В первую очередь, следует переговорить с «почтенным Вольфгаром». Огастус имел с ним беседу «по правительственной линии», и следовало убедиться, что скудоумный оборотень уяснил всю неоднозначность и сложность проблемы. Кроме того, необходимо лично проверить, в каких условиях содержится артефакт (хотя Краулер почти не сомневался, что Лапа забыта на каком-нибудь дальнем шкафу, а байкеры упорно накачиваются пивом и крутят порнушку).

С чего-то же нужно начинать.

Альбинос покинул автомобиль и пересек проезжую часть. На ходу он откровенно пялился на мотоциклы. Такие транспортные средства ему были по душе. Здоровенные «Харлеи» имели мало общего с «Ямахой» – за исключением принципиальной конструкции, – стоявшей в гараже поместья, но поглядеть на них стоило. В обширной подборке присутствовали как серийные модели, так и оригинальные «кастомы». Вервольфы с любовью украшали своих стальных скакунов, и от этого многообразия пестрело в глазах. Огненные языки, пожирающие бензобаки, а также драконы, обнаженные девицы, орлы и черепа (к счастью, без покушений на фирменный логотип Клана Гирудо); неоновая подсветка двигателей; причудливо выгнутые, хромированные глушители; флаги – Конфедерации и Весельчак Роджер; толстая, рифленая резина колес… Все это, в конечном итоге, если отбросить лицемерные байки о самовыражении, предпринималось с одной-единственной целью: чтобы девушки пищали от восторга, и просили прокатить.

Владельцы мотоциклов, в свою очередь, недоброжелательно глядели на красноглазого незнакомца с белоснежными волосами. Стоило Леонарду приблизиться, и мысль о вампирах посещала даже простых обывателей, не догадывающихся ни о истинном распределении власти в метрополии, ни о существовании на планете других разумных рас, и вообще чурающихся какой-либо готики. Ликантропы же чуяли кровососа за версту. В их взглядах читались подозрение и неприкрытая угроза. Краулер чувствовал звериную мощь, заточенную в человеческом облике, едва сдерживаемую ярость и горячие сердца, стучащие, точно цилиндры моторов. Впрыск, искра – по венам мчится горящий бензин. Оборотни пылали в ночи сгустками багрово-красной энергии, тогда как люди бледнели на заднем фоне тусклыми пятнами.

Альбинос ощущал это всем своим естеством, а Убийцы чувствовали в нем ледяную кровь, зловещую силу, спящую в шахтах наследственности, и мертвую душу, опутанную бременем полужизни, полусмерти. Он был почти бессмертным, и, возможно, увидит старт экспедиции к Альфа Центавре, а вервольфы живут столько же, сколько простые люди. Разве что более живучи.

Как бы там ни было, никто не пытался заступить ему дорогу. Какой-то шутник сострил насчет подвесных мышеловок, но байкеры не рассмеялись. Они болтались у парадного без очевидного дела, и в целом выглядели как обычно – весьма праздно. Не очень-то похоже на чрезвычайное положение.

Лео сомкнул пальцы на дверной ручке и потянул на себя массивную дверь.

Здание, в котором размещалась «Волчья шерсть», было двухэтажным старым особняком. Краулер помнил тот год, когда здесь еще рыли фундамент. С тех пор утекло немало чужой крови, роскошное когда-то строение успело обветшать и сменить не одного хозяина. Здесь, в хронологическом порядке, находились: салун, бакалея, цирюльня, психиатрическая клиника, бордель, и, наконец – «Волчья шерсть». Последняя невообразимым образом совмещала в себе все перечисленное, за исключением цирюльни. И, строго говоря, она не являлась ни баром, ни клубом. Штаб-квартира Стаи, законспирированная с такой бездарностью, каковая свойственна лишь ликантропам и узбекам, завербованным корейцами с помощью переводчика-турка.

Убийцы любили здесь тусоваться, и проводили в притоне практически все свободное время. Вернее, ВСЕ время, не посвященное бесцельным разъездам, апгрейду байков, погоне за юбками и облегающими кожаными штанишками, а также различного рода нелегальной деятельности. В «Волчьей шерсти» без лицензии, но с ведома пожарного инспектора продавали спиртное. Вольфгар решил, что если уж подопечные все равно будут здесь напиваться, общак Стаи мог бы за счет этого ощутимо пополниться. Деньги ходили по кругу в традициях марксизма: честные граждане – оборотни – общак – честные граждане.

Стоило альбиносу переступить порог, как дверь захлопнулась за спиной, причем не с нежным перезвоном колокольчиков, обожаемыми антикварами, а с лязгом, какой мог бы сопровождать столкновение товарных составов. Обернувшись, Лео заметил циклопических размеров пружину, при помощи которой не составит труда отправлять людей на Луну. Похоже, это сдерживающий фактор для тех бедолаг, кому вздумается посетить «байкерский бар» – оттянуть такую пружину под силу только нелюдям: вампирам, вервольфам, и, конечно, морлокам.

Небритые физиономии, все как одна, повернулись в сторону вошедшего. Краулер тотчас почувствовал себя героем фильма о ковбоях. Едва не поправил шляпу, но вспомнил, что покидал дом без головного убора. Зато у него был пистолет, – как, впрочем, и у многих присутствующих. А еще у них есть клыки, когти, и невероятная звериная сила. Изловить в закрытом помещении крохотную летучую мышь, рано или поздно, им все же удастся.

Поэтому альбинос вежливо кивнул, и даже попытался улыбнуться, в то время как ликантропы беззастенчиво его разглядывали. На фоне небритой, дурно пахнущей, перебравшей лишнего толпы с хищными взглядами Леонард смотрелся просто нелепо – в дорогом костюме и модельных туфлях. Однако, надень он куртку-косуху, и все равно казался бы белой вороной.

Один из Убийц, сидевший ближе прочих ко входу, оглядел вампира с ног до головы, выдохнул клуб сизого сигаретного дыма, и, крякнув, проворчал:

– Надо же, я и не догадывался, что у нас клуб досуга для придворных персон.

Некоторые поддержали шутку смешками.

Краулер смерил говорившего надменным взглядом, и, не удосужившись ответом, двинулся к стойке бара. Нужно отметить, что в помещении присутствовали не только вервольфы, и не только Убийцы – кое-кому грели коленки миловидные, но уже потрепанные барышни, а двое-трое парней не могли похвалиться «зверем внутри», зато, судя по виду, принадлежали к бандитским бригадам.

Никто не обращался к альбиносу, однако, за спиной неизменно раздавалось деловитое шушуканье. Вампир в «Волчьей шерсти», да еще и лишенный пигментации – явление чрезвычайно редкое. Как негр на Северном полюсе.

Мало-помалу, поскольку ничего интересного не происходило, общение возобновилось. В баре повис привычный гул – разговоры загремели по шпалам будничных перипетий. Завсегдатаи спешили обсудить последние новости: обновление каталогов «Custom bike», шлюх из борделя на Третьей, повышение цены на нефть с закрытием торгов, политику OPEG, и саммиты Восьмерки.

Лео подошел к стойке, отмахнувшись от облачка дыма, норовившего усесться ему на плечо. Сизые клубы колыхались под потолком добрым десятком слоев, точно пирог из продуктов сгорания ряда ингредиентов, – от табака до крэка.

Бармен наблюдал за приближением Лео, и взгляд его был еще более сумрачным, нежели окружавшие стойку потемки. Сей персонаж выглядел так, словно являлся собирательным образом барменов, трудящихся, не покладая бокалов, во всех маргинальных местах планеты – от кабака на дальнем острове Карибского бассейна, до пивнушки в Одессе. Местного колорита бармену придавало то, что в жилах его текла не человеческая кровь – огромные руки, торчащие из безрукавки, густо поросли то ли волосами, то ли мехом; под кустистыми бровями недобро сверкали желтые глаза, а рот, казалось, готовился по-волчьи оскалиться. Если это был вежливый прием, то Ван Хельсинг – Санта-Вампус, приносящий по пинте донорской крови каждому вампиренку.

– Мне нужен ваш босс, Вольфгар, – сказал Краулер, стараясь перекричать «ZZ Top».

– Зачем он тебе?.. – пробасил бармен.

– Не твое… гм, волчье дело. Предваряя дальнейшие вопросы – у меня нет договоренности. Вместе с тем, мое дело – грандиозной важности, ввиду чего Вольфгар не откажет в приеме без какой-либо предварительной записи.

На такое даже иезуиту было бы проблематично найти достойный ответ. Альбинос уже приготовился выхватить оружие массового поражения – «Подателю сего», но бармен, подумав, указал куда-то в сторону. Как оказалось, там находилась неприметная лестница, ведущая, по всей видимости, на второй этаж.

– Благодарю. – Леонард развернулся.

– Эй, погоди. – Здоровяк наполнил чарку из бутылки «Absolut». – Для храбрости.

– Благодарю, это лишнее.

Краулер направился к лестнице, и, проходя мимо одной из девушек, не удержавшись, бросил взгляд на белоснежную шейку. «Зато от ЭТОГО я бы не отказался».

Дальнейший путь пролегал под солидными притолочными балками из дубового бруса. Слой паутины свидетельствовал не в пользу хозяйки, и, напротив, в пользу трудолюбия местных пауков. На стене висели два плаката группы «Catamenia».

Уже совершая восхождение, альбинос заметил, что бармен водрузил на стойку большой антикварный телефон и с кем-то трепался. Что ж, это к лучшему.

Второй этаж представлял собой нечто вроде пентхауза, VIP-зону для привилегированной публики. Приятный полумрак наполнял помещение. В дальнем углу светился громадный проекционный телевизор. Кто-то, кого Леонард пока не видел, ворочался на кожаной мебели и фыркал – вероятно, тогда, когда на экране происходило что-то забавное. С вампиром же, напротив, ничего забавного не происходило. Во всяком случае, ему так не казалось.

Стоило Краулеру ступить на гладкий паркетный пол, как дорогу ему заступили двое верзил – ликантропы, одни шеи которых были толще бедра альбиноса. Очевидно, стоило этим парням зайти в магазин, как там скисало все молоко.

– Вы к кому?.. – не слишком гостеприимно осведомился один из зловещих персонажей.

У Лео задергался глаз.

– К Вольфгару, – ответил он, по возможности, ровным голосом. – Да. К Великому Вольфгару.

Шкафоподобные личности переглянулись. Краулер приготовил еще десяток прилагательных наподобие «несравненному» и «обожаемому», поэтому не особо беспокоился. Не больше, чем обычно, когда рядом находились живые машины убийства.

– Хорошо, – кивнул наконец один. – Но у вас оружие.

Второй втянул воздух, отчего его ноздри раздулись, точно кузнечные меха.

– С серебром, – добавил он.

– Ах, это!.. – Альбинос осторожно достал «Вальтер». – Это так, ерунда. Номерок дадите?..

Оборотень принял оружие, осмотрел.

– Что, кровососы начали полировать топор войны?..

– Ни в коем случае. Просто в супермаркете ничего другого не было, – отшутился Лео. – Пришлось брать с серебряными. – Не говорить же о том, что на этом настоял один субъект, страдающий расстройством психики, и выводящий из своих «жизненных соков» отвратительных и противоестественных существ!..

– Больше ничего?..

– Думаю, нет. – Краулер похлопал по карманам. – Мобильник, но серебра в нем минимум.

– Походите. – «Шкафы» разъехались, освобождая проход.

– Большое спасибо. – Альбинос сделал несколько осторожных шагов, ожидая удара в спину.

Такового не последовало, и он продолжил путь. Очертания кожаных дивана и кресел мерцали в полумраке. Силуэты, развалившиеся в расслабленных позах, лучились багровой энергией. Один – ярче прочих. Четверо матерых волков.

И, бледным пятнышком, на шесте крутились стриптизерша. Бедняжка мерзла в трусиках-танго, но на нее, похоже, не обращали никакого внимания.

Вервольфы были увлечены похождениями «Американского оборотня в Париже». Лео перевел дыхание. Будь это «Другой мир», и в предстоящем общении непременно присутствовал бы некоторый холодок. К счастью, на сей раз обошлось.

Краулер остановился. На него обращали еще меньше внимания, чем на барышню у шеста. Ликантропы хохотали, наблюдая, как американский паренек сорвался с некой особы, и, дымясь, прыгнул в фонтан. Кинематографическое изображение Волчьего племени казалось профессионалам до крайности надуманным.

Поскольку его самым откровенным образом игнорировали, альбинос кашлянул, – осторожно, как только мог. Оборотни соизволили отвернуться от экрана. В том числе – Вольфгар. Его глаза блеснули узнаванием. Разумеется, о приходе вампира он знал еще до того, как Леонард поднялся в «VIP-зону».

– Тебе чего?.. – спросил вервольф, который НЕ был Вольфгаром.

Краулер собрался было ответить, но глава Стаи поднял руку, и неторопливо сказал:

– Полагаю, я знаю, ЧЕГО ЕМУ. Убирайтесь. – Последнее слово он адресовал компаньонам.

Те поднялись и поспешно двинулись к лестнице, причем альбиносу почудилось, что выражение «поджав хвосты» было применимо к ним буквально.

– Ты – Леонард?..

– Да, – кивнул Краулер. – По-моему, мы не знакомы?..

– Что, ты бы забыл?!. – фыркнул Вольфгар.

– Нет, никогда, – засуетился альбинос. – Но как вы узнали мое имя?..

– Странно. Огастус говорил, ты смышленый.

«Ах да. Огастус».

– Присаживайся, в ногах правды нет. – Оборотень взял пульт и убавил громкость. Но не настолько, чтобы охранники или стриптизерша слышали весь разговор.

Лео присел. Только сейчас, слегка успокоившись, он мог как следует рассмотреть собеседника. Средних лет – сорок, сорок пять. Упитанный, но не толстый, – скорее, крепко сбитый. С мясистыми руками и могучим торсом. Мужественные, и, в общем-то, правильные черты лица. Разве что подбородок непропорционально массивен, благодаря же угловатости походил на кувалду. У губ – жесткие складки, говорившие о том, что их обладатель любил посмеяться… Либо – скалиться, что также не шло против истины. В глазах – необычного сине-зеленого оттенка – блуждали свирепые огоньки, готовые по малейшему поводу обернуться багровой пеленой. Таким взглядом обладают безумцы, убийцы и Убийцы.

Одет Вольфгар был весьма демократично, «по студенчески» – черная футболка и джинсы. Сие, впрочем, свидетельствовало о том, что дела Стаи идут вполне успешно. Краулер, к примеру, вырядился в «Armany», но чувствовал себя трубочистом. Намедни он был вольным бездельником, почти завидным женихом, а сегодня выяснилось, что именно ему, и никому другому, предстоит общаться с Упырями и Вурдалаками (ликантропы – меньшее зло), чтобы спасти сородичей то ли от Апокалипсиса, то ли принудительного вступления в Общество с ограниченной ответственностью «Сила и Могущество».

– Значит, – сказал Вольфгар, – ваша братва села в лужу?..

Альбинос хотел было возмутиться, что выражение выбрано не совсем удачно, но, поразмыслив, понял, что так и было. Поэтому он просто пожал плечами.

– Должно быть, – продолжал оборотень, – у этого воришки яйца из нержавеющей стали, если он рискнул пробраться прямиком на вашу готскую тусовку.

Вольфгар, очевидно, сильно бы удивился, если бы узнал, что попал в точку насчет яиц. Каждый Пустотник, в свое время, пробивался к свету через скорлупу.

Или… НЕ удивился бы?.. Леонард с подозрением воззрился на собеседника.

– С чего вы взяли, что похититель – ОН?..

– А кто же – они? Или – она?.. – Вервольф усмехнулся. – Будь их двое или больше, они наделали бы достаточно шороху, чтобы вы успели устроить им темную. А если ОНА… Не знаю, по-моему, баба на такую работенку не тянет. – Сине-зеленые глаза уставились на вампира. Тому тотчас показалось, что сумасшедших огоньков в них заметно прибавилось. – Неужели подозреваешь?..

– Что вы, нет, – поспешил с опровержением Краулер.

– Вежливый, ценю. Но кривить душой не нужно. Подозреваешь, куда ты денешься… И я бы подозревал. Один артефакт у меня – дело за малым. – Ликантроп помолчал, после чего серьезно продолжил: – Мы его не крали – ни я, ни любой другой Волк, о котором мне известно. Нам ни к чему эти бредни. Стае и без того живется неплохо – скорость, секс, выпивка и тяжелый рок. Чего еще?..

Альбинос молчал. Великий Магистр использовал примерно те же аргументы.

– Твой босс встревожен случившимся, – говорил Вольфгар. – При всем уважении, мне вовсе не кажется, что опасность столь уж велика. Навряд ли старая черепушка способна наделать больших дел – даже если подружится с нашей лапкой. Пропади у вас «ядерный чемоданчик» – тогда, разумеется, другое дело. Все эти реликвии и артефакты – бессмысленные, и, говоря по правде, обременительные пережитки прошлого. Предки придавали им чересчур большое значение.

Лео поднатужился, пытаясь придумать достойный ответ, что-нибудь велеречивое вроде «не следует пренебрежительно относиться к заветам великих предков», или дальновидное «наше стратегическое оружие пребывает в неприкосновенности, и готово в любой момент нанести упреждающий либо ответный удар».

Но вервольф не закончил:

– Тем не менее, – сказал он, – я не исключаю, и не имею права исключать, что Огастус прав. Если существует мало-мальски допустимая вероятность того, что над нами нависла опасность, к делу необходимо отнестись со всей серьезностью.

Краулер меланхолично кивнул. Разговоры насчет «всей серьезности» нагоняли на него тоску. Тем более странно было слышать об этом от предводителя банды байкеров, нуждавшемся, по его словам, лишь в «скорости, сексе, выпивке и тяжелом роке».

Вампир рассеянно коснулся взглядом стриптизерши. Барышня была хороша. Цветные огни блуждали по коже, гладили ножки, ягодицы, крепкие груди. Жажда брала свое, и, вместо того, чтобы восхищаться красотой юного тела, предаваясь пошлым мыслям, альбинос поднимал взгляд выше и выше – к длинной лебединой шее, под кожей которой пульсировали артерии и вены.

Лео облизнул губы, не в силах оторвать глаз от объекта своих вожделений.

– Угощайся, – неожиданно произнес Вольфгар.

– Что?.. – переспросил Краулер, пока до него доходил смысл предложения.

Может, столь щедрый дар – взятка, или что-то вроде того, в залог какой-либо услуги?.. «Первые шаги на поприще коррупционера. Дивиденды не заставили себя ждать».

– Правда?!.

– Разумеется, нет, – фыркнул оборотень. – Последняя нормальная мочалка. Я сам ее не трогаю, а остальные и подавно. Неужели ты решил, что я позволю тебе просто взять и выпить из нее кровь, словно она – банка колы?!.

«Зачем, в таком случае, предлагать?..» – необдуманные слова едва не сорвались с языка.

– Откуда мне знать? Вдруг, она вам надоела. Кроме того, не все любят колу.

– Это я пошутил, – усмехнулся ликантроп. – Похоже, не очень удачно. У тебя на лбу написано, что ты голоден, причем давно. Увы, мы здесь крови не держим – точнее, у каждого ее достаточно, но навряд ли кто-то горит желанием с тобой поделиться. Тебе нужно подкрепиться – чем скорее, тем лучше. Жажда мешает мыслить связно, и наверняка спутает карты в самый неподходящий момент.

– Может, адресок дадите? – проворчал альбинос, и поспешно добавил: – Вы правы, эта стерва УЖЕ лезет в разговор… Постараюсь выправить это в ближайшее время. А вообще – найти пристойную жертву сейчас не так уж просто…

– Ты, конечно, бледноват, однако, до сих пор тебе удавалось питаться, – усмехнулся Вольфгар. – Неужто Огастус не мог выдать, так сказать, сухим пайком?..

– Нет, они – неприкосновенный запас. На случай Третьей Мировой, – пояснил Лео. – Нужно лишь плеснуть кипятка, и перед тобой полная миска дымящейся крови.

Пару секунд оборотень всерьез размышлял над такой возможностью. Кровососы могут править планетой, если накопят достаточное количество «растворимой крови». Имеют ли Сила и Могущество какое-то к тому отношение?..

– Шутник, – проворчал наконец вервольф. – Ладно, вернемся к нашим баранам. Есть ли догадки насчет того, кто мог провернуть операцию с кражей?..

– Догадки имеются всегда. – Краулер неопределенно пожал плечами. – В этом их суть. Другое дело, насколько они обоснованы. Ни одной… зацепки. Злоумышленник не оставил ничего, что могло указывать на то, где его искать.

– А чего ты ждал? Визитной карточки?..

– Хорошо бы. Но в этом случае я не отнимал бы ваше время, – заметил альбинос. – Говоря по правде, у нас нет ни одной правдоподобной версии. Потому-то я пришел сюда. Возможно, какие-нибудь соображения имеются у вас?..

Вольфгар погрузился в молчание, пытаясь нащупать эти самые соображения. Требовалось, в крайнем случае, их придумать, чтобы не ударить мордой в грязь.

Лео терпеливо ждал. По какой-то причине, ускользавшей даже от него самого, он ни единым словом не обмолвился о Пустотнике. Похоже, вожак Стаи не информирован о убийстве Титуса – Магистр, как всегда, умело дозировал данные. «Незачем волчаре знать о случившемся». В будущем это могло бы пригодиться. Кроме того, нельзя допускать, чтобы последние новости просочились на улицы. Если Вольфгар и его бригада узнает, что кто-то без ощутимого труда прикончил вампира, это не пойдет Клану на пользу (как и всему братству).

– Сдается мне, – подал голос ликантроп, – вам следует поискать среди своих.

– Другие Кланы?.. – оживился Краулер. Эта догадка совпала с его собственной.

– Возможно. Хотя, не исключено, крыса гораздо ближе… Вы считаете ее СВОЕЙ.

– Это серьезное допущение.

– Я знаю, – кивнул оборотень.

– У вас, должно быть, имеются основания?..

– Нет, никаких оснований. Голое чутье. Как только Огастус переговорил со мной, мы навели кое-какие справки, кое-кого тряхнули. На улицах никто ничего не знает. Следовательно, это дело, так сказать, камерного характера. За ним стоят те, кто не вращается в преступных кругах, либо приезжие.

– Я тоже так думал.

– На данный момент больше ничего не известно, – продолжал Вольфгар. – Но мы будем держать руку на пульсе. Найти черепушку – и в наших интересах. Ее пропажа УЖЕ внесла дисбаланс в расстановку сил. И, вероятно, грозит еще большими осложнениями. Похититель мог преследовать именно эту цель. С другой стороны, он может и вправду стремиться к Могуществу, как опасается Огастус. В этом случае существует желание наложить лапу на Лапу.

Довольный дебильным каламбуром, вервольф хохотнул.

– Об этом я также хотел спросить, – припомнил альбинос. – Приняты ли в отношении артефакта меры безопасности – разумеется, дополнительного характера?.. – «Кроме выпивки и фильмов порнографического содержания, увы».

– Да, и еще какие. Это напоминает мне ловлю на живца. – Ликантроп хищно ощерился. – Ничего делать, в сущности, не нужно. Просто сидеть и ждать. Если похититель жаждет Могущества, то, рано или поздно, сам сюда пожалует… Кем бы он ни оказался, мы дадим ему прикурить. Сцапаем, как миленького.

На мгновение Леонард заколебался. Возможно, стоит посвятить этого глупца в детали – КТО сюда пожалует, и ЧТО он способен вытворять с живой плотью?.. Поразмыслив, Краулер отверг эту идею. Убийцы могут за себя постоять. Охранять Лапу ЛУЧШЕ они не смогут – стопроцентной защиты от Пустотника не существует. Кроме того, реакция Вольфгара поистине непредсказуема. Что, если он предпочтет добровольно расстаться с Лапой, или, того хуже, вступит с убийцами в противоестественный союз, идущий вразрез как с моралью, так и с сексуальной эстетикой?!. Об этом страшно и подумать.