Текст книги "Свободный Охотник"

Записи, предъявленные звероидом, были изучены с максимальной тщательностью. Твари атаковали Депо. Ласковый не успел прорваться сквозь кольцо окружения и повернул назад. Он катапультировался прямо в свалку, спрятавшись в пустой оболочке, а капсулу свою отпустил. Система связи передавала его позывные в автоматическом режиме. Капсулу рассеяли, зато шпион, никем не замеченный, остался жив. Потом он долго ждал друга Неуловимого, тщетно надеясь на помощь, потом долго искал оболочку с работающим информационным куполом. Кокон, в котором Ласковый катапультировался, спас его от удушья, от голода и жажды, но не спас от страха. Он умирал при мысли, что хозяин мог погибнуть. Возможность навсегда остаться на этом гниющем кладбище отключала разум, однако мохнатый герой все вытерпел. Он нашел Всеобщую и назначил Неуловимому свидание, воспользовавшись одним из его личных каналов. А бортовая система «Универсала-Минус» приняла этот зов и раскодировала. У Хозяюшки ведь на корабле была тогда система, перемонтированная с «Универсала-Плюс». Так что координаты места, где шпион тайно встречался со своим хозяином, обнаружились как бы сами собой, и местом этим была свалка в старом Депо. Таким образом Хозяюшка и нашла друга Ласкового. Он победил, и вот теперь ему не верят. Ему до сих пор не верят…

«Разве Мастер Узлов не видел в моих записях контрольный след? – чуть слышно шипит звероид. – Разве Мастер Узлов считает, что линию времени можно подделать?»

Он растерян, унижен, это совершенно ненужно для дела, и тогда Свободный Охотник заставляет себя засмеяться.

– Прости, друг. Прости, я был жалок и мелок в своих подозрениях.

Великий гип Узора просит прощения! Это весомый аргумент в любом споре. Этого достаточно, чтобы исправить ошибку.

– Твои записи, конечно, подлинные, – продолжает великий гип, полностью овладев собой. – Контрольный след я проверил, он нигде не прерван. Линия времени в твоих записях – это линия Реального Времени. Дело совсем в другом.

– А в чем? – тревожно спрашивает девочка.

– В чем… Ласковый, ты не мог бы оставить нас с Хозяюшкой вдвоем?

«И ты прости меня, Мастер, – пристыжено жмурится тварь. – Я помешал. Я ухожу. Забудь, что я здесь был».

Один прыжок, и звероида больше нет в канале связи. Дочь гипа непроизвольно смотрит ему вслед, только потом возвращается к разговору:

– Что еще стряслось?

– Ты когда-нибудь видела этого человека?

Свободный Охотник, подключившись к своему кораблю, вызывает из бортовой системы чье-то изображение.

Девочка послушно всматривается.

– Кто это? – говорит она.

– Вспоминаешь или нет?

– По-моему, где-то видела…

– Не узнаешь?

– Нет. Это важно?

– Совершенно неважно. Не мучайся, в другой раз вспомнишь.

Он очищает информационный канал от всего постороннего.

– Ты меня вызвал, чтобы показать картинку? – волнуется она. – Кто это был?

– Да просто я хотел сделать тебе приятное, но не вышло.

– Ничего не понимаю! Что-то случилось, да?

Короткий миг тишины.

– Странные вещи со мной творятся, Хозяюшка, – неожиданно смущается герой, превращаясь из представителя знатного рода в обычного юношу. – Только тебе и могу рассказать. Все вокруг кажется каким-то ненастоящим, будто специально подстроенным. Вот и с Ласковым – никак не мог избавиться от ощущения, что его подвиги кем-то запланированы. Плюс к тому, сны эти нелепые опять сниться начали…

– Сны? – обескуражено повторяет она. – Те же самые, что и раньше?

Очевидно, девочка ждала новость повесомей, пострашней. Тревога покидает ее, хотя успокоиться ей так и не удается.

Он не отвечает. Вернее, отвечает на другой, незаданный вопрос:

– Ерунда, не о чем беспокоиться. Не отдавать же наши мысли на растерзание лекарь-системе, верно?

– Какие сны? – настойчиво спрашивает она. – Опять про того малыша?

– Это всё последствия «Формата счастья», само должно пройти.

– Само должно пройти? Как в случае с Ласковым или как в случае со мной?

– Не язви. Я ведь не от тебя скрывался, когда летал к старому Депо.

– А от кого?

– От всех прочих друзей. От тех, которым наша с тобой монополия на Полную Карту кажется досадным препятствием.

А ведь это не так, безразлично думает он. Причем здесь «друзья»? На самом деле Свободный Охотник отключил каналы связи, потому что скрывался от окружающего его мира – всего целиком. Нет, опять не так. От себя он пытался спрятаться, когда не пускал в корабль чужое суетливое любопытство, когда заблокировал вместе с тревожными девчоночьими вопросами еще и логику, и здравый смысл.

– Главное – я убедился, – решительно встряхивается он. – Я все увидел своими глазами, я потрогал правду щупами своего корабля. И давай закончим на этом.

Он пощупал правду, излазив свалку в Депо по каждой из двух возможных координат. Всеволновый дегустатор, одолженный Свободным Охотником во дворцовом пищеблоке, помог ему обнаружить нечистоты, исторгнутые коконом Ласкового. Не только обнаружить, но и определить степень их фотонного распада. Нечистоты подверглись пространственно-плоскостному преобразованию, что дало возможность составить временные диаграммы и схему перемещения Ласкового по свалке. Звероид действительно пробыл в этом гиблом месте не менее четырех тысячных. Свободный Охотник прошелся по его следу и нашел капсулу, из которой тот связался с Хозяюшкой. Оболочка практически не излучала, а значит, не была подброшена – опять же без обмана. Капсула оказалась старой, но Всеобщая в ней еще жила, поскольку сохранились энергоприемники. Те, в свою очередь, были деформированы и работали едва ли в силу одного процента от исходного, вот почему их бросили догнивать вместе с прочим хламом. Ситуация разъяснилась. Однако Свободный Охотник обследовал свалку полностью – до последнего квадрата. Свежих продуктов метаболизма, вырабатываемых организмами тварей, больше не обнаружилось. Из чего с неизбежностью следовало, что никто из посторонних здесь не появлялся – ни до, ни после операции по захвату Неуловимого, – и что это место действия никем специально не готовилось для демонстрации разного рода подвигов и чудес.

Гип Узора убедился…

– Хорошо, закончим на этом, – с горечью соглашается девочка. – Все равно ты мне доверяешь не намного больше, чем своему Ласковому.

– Что? – бесконечно удивляется он.

Трудно вписаться в столь неожиданный поворот темы.

– Вот именно. «Гип Узора». Поздравляю с новым титулом, гип.

– С чего ты взяла, что я тебе не доверяю?

– Не хотела я этого говорить… Странная у нас с тобой была жизнь – столько Единиц друг с другом обо всякой ерунде разговаривали. Как ты выдержал?

– Подожди, я не понимаю…

Он не понимает, смеяться ему или сердиться.

– Ну, так ведь мне никогда не разрешалось ничего про тебя знать, – с отвращением объясняет Хозяюшка. – Хотя бы даже про то, что у тебя была Полная Карта. Кстати, насчет меня можешь не волноваться, я не считаю себя достойной владеть Полной Картой.

Свободный Охотник смотрит ей в глаза и медленно произносит:

– Ты это серьезно?

Он отлично видит – это серьезно. Вопрос прорастал в ней долго и мучительно, пройдя все стадии – от внезапной пустоты в груди, через бессонные монологи с воображаемым собеседником, к самостоятельно придуманному ответу. Однако настоящий ответ так очевиден, что просто смешно!

Женщину нельзя оставлять в одиночестве, думает Свободный Охотник, легко погасив искру раздражения. Женщина, предоставленная сама себе, тут же сходит с ума, таков закон природы. Просто смешно…

– Я уже извинялся, – терпеливо напоминает он. – И за свое вынужденное молчание, и за вечную повязку на своей голове. Забыла?

– Я ничего не забыла, – неожиданно и странно улыбается она. – Ты ужасно хотел, чтобы я скорей повзрослела. Жаль, что до сих пор не дождался.

– Послушай, не надо надуваться, как пузырь Сферосовета. Полная Карта – это настолько важная информация, что даже слухи о ее существовании меняли сложившийся порядок вещей. Неужели ты этого не понимаешь? Вернуть Узор людям стало возможным только тогда, когда создана сила, способная воспользоваться моим подарком для решения главной задачи. Чем, кстати, я теперь и занимаюсь. А ты… Тебя бы легко заставили проговориться. И если сведения о том, что Полная Карта сохранилась, открылись бы раньше времени, то вся Галактика бросилась бы охотиться за маленьким корабликом «Универсал-Плюс». Буквально вся, от дешевых контрабандистов и сектантов из Центра до сохранивших могущество гипов…

Беседа обрывается, потому что из молельни выходит системный жрец. Ритуал будет продолжен, пришло время. Фигура жреца похожа на вставшую с пола тень, на невесомый контур человеческого тела: здесь, в хронозале, светопоглощающая одежда столь же эффективна, как по ту сторону мембраны. Лишь лицо и руки его реальны – имеют объем и цвет. Лицо и руки словно бы выглядывают из бездонной черноты.

В одной руке человеческая тень держит кристаллоноситель, который юный гип Узора доверил пантеону. В другой – тонкую гибкую пластину, называемую «диском». Этот второй носитель информации, работающий на совершенно иных принципах, символизирует галактическую Плоскость. Жрец поднимает обе руки, и свет в зале вспыхивает ярче прежнего.

Все присутствующие встают. Гип Связи, извинившись перед своим собеседником, гасит Всеобщую. Свободный Охотник, наоборот, оставляет канал включенным, давая Хозяюшке возможность участвовать в дальнейших событиях. Мужчины, покинув рабочие зоны поглотителей, делают по шагу навстречу друг другу.

– Твои родовые записи перекодированы, – с гордостью сообщает жрец. – Теперь ничто не помешает Священной Восьмерке восхититься твоими победами.

Он возвращает Свободному Охотнику ставший ненужным кристаллоноситель.

– Главное, чтобы мои родовые записи попали в Хроники, – отвечает тот, ломая торжественность момента. – Большего я не требую.

– Красивая штучка, – вступает в разговор гип Связи, с любопытством разглядывая кристаллоноситель. – Достойная.

– Это принадлежало прежнему гипу Узора, моему отцу, – вежливо поворачивается Свободный Охотник. – Чистейший углерод.

Гип Связи удовлетворенно кивает:

– О, да. Разовый синтез, молекулярное структурирование…

Он крайне мал ростом – как и подобает истинному властителю. Еще он очень худ. Его облик строг и правилен, без всяких там юношеских излишеств, иначе говоря, этот человек симпатичен Свободному Охотнику.

– Не возражаешь ли ты, чтобы высокий гость остался в пантеоне? – задает жрец вопрос.

– Не возражаю.

– «Высокий», – весело ворчит гип Связи, поглядывая на собеседников снизу вверх. – Скажет же.

– Какой из храмовых поглотителей ты выбираешь? – продолжает жрец.

– А что, есть разница? Различаются ли они по стоимости?

– Все оплачено.

– Кем?

Гип Связи вновь коротко улыбается, но теперь молчит.

– Из кассы дворца.

– И твой труд оплачен?

– Да.

– Я бы с удовольствием подарил Системам все четыре твои поглотителя, и даже заплатил за каждый вдвойне, но, боюсь, в кассе дворца не поймут мое рвение… Я выбираю вот этот. – Свободный Охотник указывает на пенал, под которым он только что сидел.

Хозяюшка все еще находится там, в фокусе Всеобщей – терпеливо и молча ждет.

– Девушка также будет присутствовать при совершении ритуала?

– Ради этого я и вызвал ее сюда. Дочь Сорок Седьмого имеет полное право проститься с моими записями.

– Понимаю. Прежде, чем мы приступим, не хотел бы ты добавить что-нибудь к сказанному в молельне? Еще не поздно признать ошибку, гип. Вспомни о важности этих мгновений для твоей будущей жизни.

– Кому-то не понравилось то, о чем мы говорили в молельне? Я полагал, что нас никто не слышит, жрец.

Хозяин пантеона прикрывает глаза. Сводит скулы, удерживая стон отчаяния. Очевидно, он с наслаждением заткнул бы и свои уши, если бы это позволяла кастовая честь. Ему больно и стыдно, однако он вынужден терпеть. Он чуть слышно отвечает:

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, великий гип Узора. Уверен, ты не хотел никого оскорбить. Нашу с тобой очищающую беседу слышали Они, и только Они, можешь не сомневаться.

– Спокойно, спокойно, – вмешивается гип Связи, похлопывая сникшую тень по тому месту, где у человека подразумевается плечо. – У твоего гостя, по-моему, всего лишь хорошее настроение, чему я весьма рад. Он шутит, и ничего больше.

– Ну что ж, если родовые записи – это единственное, что гип Узора готов отдать Их Свету…

Свободный Охотник останавливает жреца:

– Подожди, друг, я все-таки объяснюсь. В очищающей беседе действительно не было сказано главного. Вот ты ждешь, что я наконец признаю ошибку и одумаюсь, тогда как это невозможно, причем, по очень простой причине. Я точно знаю, что ошибаетесь вы, а не я. Вы, посвященные. Вникни в смысл – я ТОЧНО ЗНАЮ.

И жрец не выдерживает – щедро отдает накопленные чувства.

– Священная Восьмерка, как это можно «знать точно»? – недостойно кричит он.

Юноша печально смеется.

– Из снов, – говорит он, глядя почему-то на Хозяюшку. – Откуда же еще? Из моих проклятых, выкручивающих мозги снов.

Жрец ничего больше не говорит. Подходит к выбранному Свободным Охотником углу комнаты, сует плоскую пластину в щель поглотителя, затем, не обращая внимания ни на побелевшую от волнения девушку, ни на подошедших сзади мужчин, запускает читающее устройство. Все! Ритуал продолжен. Храмовый поглотитель мгновенно откликается, переключаясь в сакральный режим работы…

22.

…И совершенно неважно, что подготовленные документы больше похожи на сопроводительный материал к лекции по истории. Ибо подлинная история начала войны известна очень немногим. Все знают, что гипархат Узора подвергся нападению – так же, как многие другие, – в результате чего Полной Карты не стало. Но мало кто знает, что война, собственно, и началась с атаки на гипархат Узора, внезапной, прекрасно подготовленной. Это была Первая Атака.

Информационные массивы потрясающе наглядны. Отлично видно – твари атакуют с беспощадной слаженностью, и агония длится недолго. Обреченный Фрагмент пространства вскипает очищающим, абсолютным пламенем – страшный конец гипархата Узора! Невозможно смотреть на это, лучше отвернуться…

И никто не знает, никто предположить не может, что перед самым началом осады гип Узора успевает отослать в неизвестном направлении свой личный «Универсал-Бесконечность». На корабле – всего один пассажир. Возраст пассажира – три Единицы. Цель задана: доставить ребенка в некий уникальный по оснащенности и местоположению санаторий, спрятанный от суетного мира так, что его как бы и не существует, после чего активизировать комплект программ по обслуживанию необычного пациента. Могущественный гип хочет спасти своего сына. Но не только этот мотив движет высокопоставленным отцом. Сбежавший корабль оснащен стратегическим архивом последнего поколения – фантастически большой емкости. Таким образом, гип спасает и наследника, и Полную Карту. Увы, старший его сын остается сражаться, как достигший совершеннолетия, жена гипа также отказывается покинуть дворец, твердо решив разделить судьбу мужа и рода, доверить же Полную Карту кому-либо еще – недопустимо. Вот почему в сбежавшем «Универсале» нет никого, кроме плачущего малыша. Корабль, разумеется, запрограммирован на самоуничтожение в случае проникновения на борт посторонних, но все обходится благополучно.

Официальные родовые документы здесь заканчиваются. Далее следует блок личных записей. Малыш добирается до санатория, вырастает, тщательно воспитываемый автоматикой, и становится таинственным неуловимым воином, предусмотрительно превратив «Универсал-Бесконечность» в «Универсал-Плюс»…

Информация сброшена. Зрители долго молчат.

– Несчастный мальчик, – с неожиданной искренностью произносит жрец. – Вот ведь судьба, вот ведь трагедия…

– Могу кое-что добавить, – звонко сообщает Свободный Охотник. – Если бы твари завладели Полной Картой, на том бы война и кончилась. Галактику спасло от катастрофы то, что моего отца кто-то оповестил о предательстве – всего за одну-две тысячных до нападения. У меня нет доказательств, но лично я в этом не сомневаюсь. Иначе у него не оставалось бы шансов спасти сына, то есть меня. Да еще организовать столь упорное сопротивление, и, тем более, подготовить свои объекты к уничтожению. Конечно, все это не имеет теперь никакого значения, но мой долг предоставить вам исчерпывающую информацию.

Гип Связи всхохатывает. Взрыкивает сытым чревом:

– Наоборот, каждое твое слово, мой дорогой, имеет колоссальное значение. Я понял это еще до того, как встретился с тобой лично, вот в чем главная моя удача. Почему ты показал Сферосовету лишь сокращенный вариант своих документов?

– Хотел поскорее закончить с формальностями. Ведь наших коллег одно интересовало – откуда я такой взялся.

– И все-таки зря ты обошелся без подробностей. Вся сила твоих записей – в подробностях. Как видишь, нашего сурового жреца и то проняло. А народ на совещании по большей части слезливый, дружно бы всплакнули над твоей историей и сразу бы тебя полюбили.

– Да, конечно, – вежливо улыбается Свободный Охотник. – Ты очень остроумный человек, гип.

Он смотрит на Хозяюшку. Героя больше не интересует светская болтовня, потому что плачут в этом зале, оказывается, вовсе не слезливые участники Сферосовета.

Плачет дочь гипа…

– Что с тобой?

Она прижимает вибрирующие кулачки к лицу и отворачивается, упрямо стиснув губы. Строго говоря, не то, чтобы она плачет, а так, слегка рассопливилась непонятно от чего.

– Ты же все это видела! – обижается Свободный Охотник. – Я же тебе первой свои записи переслал! Опять «Черную дыру» стало жалко?

Не издав ни единого звука, девочка отключается. Взмах ресниц, короткое движение рукой, и ее нет под куполом Всеобщей. Лишь Космос остается в канале связи.

Поведение Хозяюшки совершенно необъяснимо.

– Вот и простились с моими родовыми воспоминаниями, – горько подытоживает юноша. – Жаль, я хотел, чтобы красиво было… Скажи правду, жрец, информация уже попала в Хроники?

– Гип Узора спешит? – кривится тень. – Нет, гип, пока ритуал не завершен, не жди Их Знак, не надейся на Их внимание.

– Тогда продолжим.

– Ты знаешь, что тебе следует делать?

– У меня было достаточно возможностей изучить ваши правила.

Плоская тень жреца словно выворачивается наизнанку, открывая собеседнику кусочек алого комбинезона. Но краток миг чуда. Всего лишь была распахнута защитная накидка, из-под которой жрец вытаскивает новый предмет, необходимый для завершения ритуала.

Священный молоток. Символ и атрибут власти, придуманный высокопоставленными инженерами в те времена, когда не существовало Управления. Согласно легендам, эти устрашающего вида предметы синтезировались из металла – в те времена, когда в Галактике еще был металл.

– Возьми.

Свободный Охотник принимает священный молоток, взявшись за рукоятку обеими руками. Изделие, разумеется, отлито не из металла, а из боевого форспластика – продукт современного синтеза. Руки наливаются убойной тяжестью, уверенностью и силой, сила распространяется в плечи, в голову, – зовет к действию, обретает самостоятельность, волю и смысл.

Жрец на четвереньках вползает в рабочую зону поглотителя. Мягко валится на бок и поджимает колени к груди, превратившись в черный бесформенный ком. Его голова, скрытая капюшоном, не видна, ладони также спрятаны под накидкой. И рождается молитва. Голос жреца, преобразованный хронозалом, исходит как бы отовсюду одновременно: «…Я, раб Ваш… Я, точка на Вашей плоскости… Я, ничтожная цифра в Ваших программах… Я включаю Вас!.. Я знаю Коды Доступа, я рву поганую паутину Системных Паролей!.. Я начинаю отсчет: Семь, Шесть, Пять, Четыре…»

Он и в самом деле похож на точку. Вернее, на бездонно черную кляксу, расплывшуюся по полу в том месте, где должна быть точка. Он бесстрашно призывает духов, создавших этот мир: «…Три, Два, Один, Ноль! Дайте Знак! Откройте матрицы, впустите коды, вдохните в объемы звездный свет! Подберите рассыпанные в пространстве цифры, сложите из них жизнь! Это принадлежит Вам, и только Вам! Я называю имена: Семь, Шесть, Пять, Четыре…»

Сосчитай от Семи до Нуля – получишь Священную Восьмерку!

– Ноль…

И вдруг все меняется. Распластавшаяся на полу клякса, бывшая когда-то жрецом, становится ослепительным сгустком света, странным зеркальным образованием, поверхность которого переливается всеми цветами сразу. Впрочем, и это чудо имеет объяснение: просто хозяин пантеона переключил режим защиты, задав своей одежде свойства абсолютного отражателя. Хронозал резко затемняется, свет целиком концентрируется в рабочей зоне храмового поглотителя.

– Пришло время, гип! – хрипит жрец. – Действуй, Они здесь!

Время действовать. Молоток словно оживает, получив долгожданную энергию, словно поднимает безглазую и безносую голову. И юный гип Узора больше не сдерживается. Власть в его руках уже успела превратиться в жадную, голодную стихию.

– Я с наслаждением заплатил бы за это из собственной кассы, – говорит он гипу Связи. – Вот именно за это…

После чего бьет.

Промахнуться трудно: пластиковый пенал, удерживаемый силовым полем, раскалывается надвое. Следующим ударом Свободный Охотник сбрасывает поглотитель на пол.

– Здесь все Ваше… – хрипит жрец. – Только Ваше… Если не Вам, вечным, то никому… Никому…

Священный молоток трудится на совесть, разбивая дорогостоящий храмовый инвентарь – в куски, в крошку, в пыль. Грохот сотрясает пантеон. Вместе с поглотителем перестает существовать и плоский «диск», на котором когда-то была записана краткая история жизни нового гипа Узора. Информация сброшена, записи уходят в никуда. Цифры и коды испуганно разлетаются по залу, окружив место действия плотным невидимым облаком. Кто теперь соберет их воедино? Каким образом уничтоженные записи попадут в Хроники? Новому гипу Узора это безразлично. Трудно найти лучшее развлечение для истинного воина, чем собственноручно разрушить то, что никому не нужно.

И вновь приходит чудо. Чья-то воля останавливает движение молотка, чье-то исполинское дыхание отодвигает Свободного Охотника на пару шагов назад. Противиться невозможно. Вдох-выдох заглянувшего в пантеон исполина приносит огонь. Вспыхивают останки поглотителя, жалко хрустящие под ногами – холодным мертвым пламенем. Разбросанные по полу осколки этого пламени закипают, тянутся друг к другу, и вдруг складываются в один электрический вихрь.

– Звездный свет… – ползет из углов комнаты благоговейный шепот жреца. – Рождается Знак…

Горящая во мраке картина вырастает до потолка, и продолжает расти – вверх, вширь и вглубь, сквозь плоские стены хронозала, не ограничиваясь прямоугольным объемом пантеона. Герой несется по Тоннелю, стянутому в точку. Чтобы спастись, нужно рассечь этот жуткий конус с помощью фотонных Плоскостей – одной продольной и одной поперечной. Герой поднимает руки до уровня плеч, разводит их в стороны, превращая свое тело в огромные скрещенные лезвия…

– Это твой Знак, – шепчет жрец. – Твои записи приняты, гип.

Свободный Охотник сбрасывает наваждение.

Отступает еще на шаг. Отпускает влажную рукоятку молотка – священный предмет оглушительно падает.

– Плюс, Разрезающий Спираль, – сквозь зубы отвечает Свободный Охотник. – Да, это мой родовой знак.

Трюкачи, брезгливо думает он. Системные паразиты. Причем, как это ни смешно, сами же верят в свой обман… Картина выходит за пределы комнаты, ее здесь больше нет. Вспыхивает привычный свет. На полу – ничего, ни осколочка, ни пылинки, эталон чистоты и порядка. Записи сожжены, ритуал закончен.

Зеркальный ком с кряхтеньем распрямляется, вновь принимая человеческие формы.

– Поздравляю, – измученно говорит жрец. – Ты выдержал испытание.

Вялыми движениями он освобождается от накидки, сбросив ее себе под ноги. Наконец-то можно рассмотреть настоящий облик этого человека. Однако гость не пользуется такой возможностью.

– Вот и все! – звенит восторженный голос гипа Связи. – Ты – Истинный!

Свободный Охотник поворачивается к нему.

– Я в твоем распоряжении, друг. Надеюсь, теперь нам никто не помешает.

– Подожди, неожиданно появилось еще одно дело. Можно сказать, дельце. Если откровенно, я был против, но сыновья меня упросили…

Гип Связи щелкает пальцами, и хронозал становится прозрачным.

Вокруг – черная бездна…

Невероятно красиво. Громоздятся пузыри дворца, как застывшая пена, вытекшая из треснувшего баллона. Неподвижно висят ряды спортивных капсул. Пятна света бесцельно бродят в пространстве, наполняя праздничным сиянием то один объект, то другой. Космос ждет.

– Эй, мы здесь, – негромко зовет гип Связи.

И внешний мир сразу приходит в движение: капсулы выстраиваются полукругом, загораются ячейки многочисленных зрителей, стартуют распылители, торопливо обрабатывая пространство вокруг дворца. Расползающаяся дымка побеждает бездну – слой за слоем. Космос отступает. Зато приходят голоса – смех, неразборчивые возгласы, суетливый обмен командами.

– Турнир по чет-нечету, – кратко поясняет гип Связи.

– Я уже понял, – откликается гость.

– В твою честь, дорогой друг. Победитель получает право сразиться с самим Неуловимым. Надеюсь, ты не откажешь моим мальчикам в такой малости.

– Экран готов, – сообщает кто-то басом.

Гип Связи задирает голову:

– Да, я вижу. Ставки больше не принимать.

– Ты хочешь, чтобы я открыл состязание? – спрашивает Свободный Охотник.

– Запусти стендовый генератор. Ключевое слово обычное. Говори, тебя слышат все мои подданные.

Гость вскидывает руки, и всякое веселье стихает. Он смотрит вверх.

– Спасибо за праздник, друзья. К сожалению, Неуловимый никогда не умел произносить красивые речи, а новый гип Узора не любит это делать, поэтому я скажу просто: рациональных вам чисел! А еще – безошибочных форматов. Ставлю тысячу Неделимых на то, что в сумматоре останется ноль. Ввод-вывод, друзья!

Ключевое слово прозвучало. «Ввод-вывод» – боевой клич мастеров современного фехтования, пришедший, как и все лучшее в этом мире, из глубокой древности. Разумеется, состязания по чет-нечету не имеют никакого отношения к боевым поединкам, равно как и к фехтованию вообще. Пустышка, развлечение, жалкое подобие воинской традиции. Или, если угодно, прихоть обласканных судьбой аристократов, желающих быть похожими на доблестных героев… Стендовый генератор случайных чисел запущен в работу. Дымка, окружившая дворец, превращается в мерцающий экран, сплошь состоящий из бешено несущихся цифр. Капсулы разлетаются по своим позициям. Турнир открыт.

– Вон там мои сыновья, – показывает гип Связи. – Все пятеро, рядышком.

– Ты отключил звук? – рассеянно напоминает Свободный Охотник. – Или твои подданные нас до сих пор слышат?

– Все в порядке, дорогой друг. Не возражаешь, если мы еще задержимся, посмотрим на мальчиков?

– Я понимаю, гип. Я не тороплюсь.

Некоторое время высокородные инженеры следят за турниром. Жрец также находится в хронозале – сидит на полу поджав ноги. Очевидно, ждет высочайшего разрешения удалиться. Вокруг дворца, то тут, то там вспыхивают и гаснут ослепительные точки – это участники соревнований выхватывают экситонными лучами мелькающие в дымке цифры. Видны рваные трассы – это добыча выводится из поля генератора и сбрасывается в приемный регистр сумматора.

– О! – восклицает гип Связи, когда одна из точек выплескивает роскошный сноп искр. – Мой младший, кажется, поймал натуральное число. Ого, да еще натуральное простое…

Он гордится сыном. Он желает мальчику победы. Натуральные числа бьют целые, целые бьют дробные. Рациональные числа сильнее, чем иррациональные; действительные сильнее мнимых; скаляры сильнее векторов; и совсем уж никчемны градиенты, кватернионы, тензоры… впрочем, правила игры известны каждому, а вот мальчик-то мастерски владеет экситонным лучом – это, наверное, большая неожиданность для дорогого гостя, не правда ли?

– Твой младший подружился с моей Хозяюшкой? – скучая, любопытствует Свободный Охотник.

Гип Связи отрывается от азартного зрелища и остро смотрит на гостя, перестав улыбаться.

– Подружился? Не знаю, что ты вкладываешь в этот вопрос, но мы сделали девочке вполне определенное предложение. Ответа до сих пор не получили. И, боюсь, теперь не получим никогда.

– Если бы я не вырвался из плена, ответ бы уже был, – спокойно говорит гость. – Рациональное в наших играх всегда побеждает иррациональное. Кстати, в подобные вопросы я не вкладываю ничего, что могло бы омрачить наши с тобой отношения, будь уверен.

Гип Связи молча обращает взгляд к соревнованиям. Однако нет в нем прежнего чувства, только холодная мысль осталась, и человек наконец вспоминает о делах:

– Ты интересный собеседник, гип Узора. Не продолжить ли нам общение в более уединенном месте?

Бескрайний экран над головами властителей дышит, как живой. Бурлят регистры сумматора, сходят с ума зрители в ячейках. Все внешние поверхности дворца показывают соревнование. Турнир продолжается… Вздохнув, гип Связи убирает праздник – коротким взмахом руки.

Словно стены смыкаются. Вновь тишина и священная оторванность от мира. Повинуясь команде, пантеон превратился из зрительской ячейки в угрюмый и совершенно непрозрачный параллелепипед, каким этому месту и полагается быть…