Текст книги "Опыты Сталина с «пятой колонной»"

Откуда же взялась нехватка командных кадров перед войной, на которую так любят ссылаться обличители Сталина? Дело в том, что в это время по вполне понятным причинам численность Красной армии резко увеличивалась. При этом, естественно, создавались десятки тысяч новых офицерских должностей, которые необходимо было заполнить. К 15 июня 1941 года общая численность командного и начальствующего состава (без политсостава, ВВС, ВМФ и НКВД) составляла по списку 439 143 человека[269]269
  Очищение. // http://www.geocities.com/CapitolHill/Parliament/7231/army.htm#t12.


[Закрыть].

Говоря об ослаблении Красной армии в результате репрессий 1937 года, нужно учитывать тот факт, что в середине тридцатых годов прошлого века вооруженные силы Советского Союза были, мягко говоря, не самой сильной армией в Европе. И причина даже не только в слабой технической оснащенности и т. п., а в том, что большинство командиров Красной армии не соответствовало по своим личным и профессиональным качествам этому почетному званию. Назовем как минимум две причины: низкое моральное состояние командного состава (пьянство, массовые увольнения по собственному желанию – люди не хотели служить в такой армии (будем называть вещи своими именами) и т. п.) и невысокий образовательный уровень командиров.

Начнем с морального состояния офицерского корпуса Красной армии. В 1934 году «за пьянство и моральное разложение» было уволено 1513 офицеров. В 1935 году «по политико-моральным причинам, служебному несоответствию, по желанию и пр.» было уволено 6719 человек. В 1936 году «за пьянство и политико-моральное несоответствие» уволено 1942 человека. В их число не включены уволенные «по политическим мотивам (исключение из партии)» – 782 человека[270]270
  Цит. по: Черушев Н. С. Статистика антиармейского террора // Военно-исторический архив. 1998 год. № 3.


[Закрыть]. Теперь поговорим об образовательном уровне офицеров Красной армии. А он был, мягко скажем, низок. Так, в Харьковском военном округе в 1935 году три четверти командиров стрелковых рот и почти все командиры взводов были выходцами из младших командиров сверхсрочной службы и не имели военного образования, никогда не учились в военной школе. В Киевском военном округе, которым командовал Иона Якир – один из наиболее известных репрессированных военачальников, расстрелянный по делу Михаила Тухачевского, – в этом округе за полгода до начала репрессий свыше 40 % командного состава имело образование в объеме пяти-шести классов и 48 % не заканчивали военной школы. В Белорусском военном округе, которым командовал еще один известный командарм Иероним Уборевич (он тоже проходил по делу Михаила Тухачевского), накануне репрессий свыше половины старшего комсостава (это соответствует нынешним майорам и подполковникам) имели опять-таки 5-6-классное образование[271]271
  Эдельман О. Незнакомая Красная армия. // Время новостей. 2006 год. 3 августа.


[Закрыть].

Историк Андрей Смирнов утверждает:

«Курсанты военных школ (до 1937 года военные училища назывались школами) на 80–90 % вплоть до 1935–1936 года были лицами с низшим и неполным средним образованием – обычно с тремя-пятью, от силы с шестью классами. Правда, курс военных школ предусматривал получение среднего образования, но если человек прекратил учиться в школе лет за десять до того, если ему уже лет 25, то учиться ему очень сложно, да и требуют от него главным образом политграмоту. Командиры, вышедшие из этих школ, так и оставались с недостаточным образованием и узким кругозором. А это ставит крест на разговорах о якобы высоком профессионализме командиров Красной армии до репрессий 1937 года. И тогда все прекрасно понимали, что человек с низким образованием не может быть грамотным командиром. Ведь в бою от командира требуется прежде всего быстро вникать в меняющуюся обстановку, быстро находить решение. Как раз навыки мышления, анализа и дает человеку образование. Школы умственной деятельности у командиров 20–30-х годов не было. Поэтому характерной их чертой, в том числе и в начале Отечественной войны, было неумение быстро и адекватно реагировать на изменение обстановки, привычка действовать по шаблону. Как только обстановка становилась непривычной, они терялись, и войска не получали разумных приказов. Это отмечали и японские наблюдатели в 30-е годы (сами, кстати, не очень-то культивировавшие независимость мышления в своей армии), и, естественно, немцы во время войны»[272]272
  Эдельман О. Незнакомая Красная армия. // Время новостей. 2006 год. 3 августа.


[Закрыть].

Историк Игорь Пыхалов в своей книге «Великая Оболганная война» подробно рассказал о том, что репрессии 1937 года не оказали существенного влияния на образовательный уровень высшего командного состава[273]273
  Пыхалов И. Великая Оболганная война. – М., 2005. – С. 58–64.


[Закрыть], более того, РККА лишилось части старших офицеров, занимавших свои посты благодаря правильному («пролетарскому») происхождению и имевших минимальный стаж службы на низовых должностях.

Зато после «чистки» 1937 года образовательный уровень младших командиров резко возрос. В этом нет ничего удивительного. Просто на смену репрессированным и уволенным (по возрасту, состоянию здоровья и т. п.) из рядов Красной армии пришли молодые выпускники военных училищ. Причем пришедшие заняли не только места уволенных, но и многочисленные новые вакансии. Красная армия стремительно увеличивала свою численность. Так что вне зависимости от того, были в 1937 году репрессии или не было, большинство офицеров в 1941 году успело бы прослужить на командных должностях от четырех лет и меньше. Другое дело, что вновь пришедшие имели лучший базовый уровень военной подготовки. Напомним, что с 1936 года в пехотные училища принимали лиц, окончивших не менее семи классов, а в артиллерийские и бронетанковые – средней школы.

Аналогичная картина наблюдалась и в ситуации с высшим комсоставом Красной армии. В первой половине тридцатых годов прошлого века число лиц, имевших высшее военное образование, колебалось от 30 до 40 %. Перед началом репрессий 1937 года 29 % имело академическое образование, в 1938 году их было уже 38 %, а в 1941 году 52 % военачальников имело высшее военное образование. Например, в пик политических репрессий, с 1 мая 1937 года по 15 апреля 1938 года, из трех арестованных заместителей Наркома обороны ни один не имел академического образования, зато двое из назначенных его имели. Из командующих войсками округов арестовано три «академика», назначено – восемь; заместители командующих округами: соответственно арестовано четыре с высшим военным образованием, назначено – шесть; начальники штабов округов – арестованные не имели академического образования, четверо из 10 назначенных его имели; командиры корпусов – арестовано 12 с высшим военным образованием, назначено 19; начальники штабов корпусов – арестовано 14 «академиков», назначено 22. И так по всем должностям, за исключением командиров дивизий. 33 арестованных комдивов имели академическое образование, а среди назначенных таких было только 27. В целом по высшему командному составу количество назначенных, имеющих высшее военное образование, превышает число арестованных с аналогичным образованием на 45 %[274]274
  Герасимов Г. И. Действительное влияние репрессий 1937–1938 годов на офицерский корпус РККА // Российский исторический журнал. 1999 год. № 1.


[Закрыть].

Историк Алексей Исаев утверждает: «К началу 1941 года 7,1 % командно-начальствующего состава имели высшее военное образование. До репрессий в 1936 году эта цифра составляла 6,6 %. Академическое образование в 1936 году имели 13 тысяч лиц начсостава, в 1939 году после фактического окончания репрессий – 23 тысяч, в 1941 году – 28 тысяч офицеров»[275]275
  Исаев А. За что казнили командиров? // Завтра. 2010 год. 7 апреля. № 14.


[Закрыть].

Историк Андрей Смирнов считает: «Вопреки распространенному мнению, что чуть ли не последних бывших офицеров русской армии взяли в ходе операции “Весна” (1930–1931), вопреки этому и в 1937 году, и позже едва ли не все высшие командиры Красной армии – то есть те, кто носили ромбы в петлицах и впоследствии стали именоваться генералами, командирами дивизий, корпусов, – чуть ли не поголовно были бывшими офицерами старой армии. Другое дело, что большинство из них стали офицерами во время Первой мировой войны, пройдя ускоренную программу обучения, но все-таки они прошли школу старой армии, нормальной армии с нормальной дисциплиной, представлениями о статусе военного и его задачах. И только благодаря этому факту Красная армия в 30-е годы была все-таки похожа на регулярную армию и была вооружена, как ни крути, передовой военной теорией…

Борис Михайлович Шапошников, полковник Генерального штаба, с перерывами перед войной и с 1941 года был начальником Генштаба. Бывший штабс-капитан Александр Михайлович Василевский, крупный работник Генштаба, с 1942 по 1945 год его возглавлявший. Бывший штабс-капитан Толбухин командовал Южным и 3-м Украинским фронтами. Да возьмем командующих фронтами: Ленинградский фронт – Говоров, бывший поручик царской армии и, как ни странно, поручик армии Колчака; 1-й Прибалтийский фронт – Баграмян, бывший прапорщик русской армии и офицер армянской армии. Едва ли не самые знаменитые из полководцев той войны – Жуков, Рокоссовский, Конев – все трое бывшие унтер-офицеры царской армии»[276]276
  Эдельман О. Незнакомая Красная армия. // Время новостей. 2006 год. 3 августа.


[Закрыть].

Хотя низкий образовательный уровень большинства командиров Красной армии – это лишь вершина айсберга. Значительно хуже было другое: в Красной армии отсутствовала дисциплина. Мягко говоря, солдаты и сержанты не всегда выполняли приказы своих командиров, а грубейшие нарушения «Устава караульной службы», например самовольное оставление поста, были обычным явлением.

Главными виновными в отсутствии дисциплины в Красной армии были… Владимир Ленин и Лев Троцкий. Красноармеец рассматривался ими не как профессиональный солдат, а гражданин Советской России, одна из задач которого – служить в армии. Точно так же, как и работать на заводе. Можно с мастером – командиром поругаться, можно в любой момент уйти с рабочего места – поста и т. п. Об этом как-то не принято говорить, но в Красной армии, как и на производстве, проводились социалистические соревнования. Подразделения соревновались между собой… кто реже будет пререкаться с командирами. Эту тему также регулярно обсуждали на комсомольских собраниях.

В какой-то мере армия частью красноармейцев рассматривалась как престижное место работы или учебы, но точно не военной службы. Во-первых, солдатам гарантировалось приличное питание и казенное обмундирование. Во-вторых, приличные условия проживания: отапливаемая казарма, регулярное посещение бани и т. п. В-третьих, возможность повысить свой культурный уровень (регулярно проводились политзанятия, часто в ущерб военной подготовке; демонстрировали кинофильмы и т. п.) и получить техническую специальность (например, механика или шофера). К тому же армия была относительно безопасным местом службы. Воевать Советский Союз в конце двадцатых годов прошлого века (так считало большинство красноармейцев) ни с кем не собирался, и в армии отсутствовала дедовщина.

Ситуацию в Красной армии еще больше ухудшал процесс подготовки новых офицерских кадров. Его можно назвать одним словом – «рабочизация». Подавляющее большинство курсантов военных школ (так до конца тридцатых годов прошлого века именовали военные училища) – рабочие с низким начальным уровнем образования (два-три класса средней школы). Предполагалось, что в процессе обучения его удастся поднять до уровня выпускника средней школы, но такого не происходило. И как следствие этого – низкий уровень кругозора и возможность принимать нестандартные решения. Так что, когда говорят, что в 1937 году была истреблена элита командного состава Красной армии и что если бы не было тогда «чистки», то и на начальном этапе Великой Отечественной войны события развивались по другому, благоприятному для СССР, сценарию, это не совсем верно. По своему профессиональному уровню командиры, занявшие свои посты после 1937 года, были на порядок выше, чем их коллеги, пришедшие в армию в начале тридцатых годов прошлого века[277]277
  Эдельман О. Незнакомая Красная армия. // Время новостей. 2006 год. 13 августа.


[Закрыть].

В качестве примера низкого уровня дисциплины расскажем о ЧП, произошедшем на учениях в Ленинградском военном округе 9 сентября 1937 года. В тот день была произведена выброска десанта (999 парашютистов). При этом было грубо нарушены требования «Наставлений по парашютной подготовке Военно-Воздушных Сил и Курса подготовки выброски и высадки парашютистов ВВС РККА», а также приказа наркома обороны № 0169 от 7 декабря 1936 года. В этих документах была «категорически запрещена выброска парашютистов при ветре свыше 6 метров в секунду». А 9 сентября сила ветра была около 12 метров в секунду[278]278
  Приказ о несчастных случаях на маневрах ЛВО при выброске парашютного десанта. № 137 от 10 сентября 1937 года. // Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР. Т. 13 (2–1). – М., 1994. – С. 25.


[Закрыть].

В результате проведенного расследования было установлено, что:

«1. Гибель и ранение парашютистов при выброске парашютного десанта являются следствием плохой организации, нечеткого проведения, плохого руководства парашютно-десантной операцией и преступного нарушения требований приказа № 0169 1936 года.

2. Главной причиной катастрофы является полное игнорирование командованием всех степеней силы ветра, имеющей решающее значение при приземлении парашютистов:

а) командование округа назначило время выброски десанта на 14–15 часов, когда ветер, как правило, бывает наиболее сильный, вместо утра или вечера, когда метеоусловия бывают наиболее благоприятные;

б) выброска всей массы парашютистов была произведена в усложненных условиях погоды: ветер 9–12 метров в секунду на пересеченной местности, причем все бойцы помимо оружия имели еще полное боевое снаряжение, с каковым прыгали впервые.

3. На площадке, на месте выброски десанта, был и Военный совет (командарм 2 ранга т. Дыбенко и комбриг т. Магер), и. д. командующего ВВС ЛВО комдив т. Тестов и командир 3 адб (авиадесантной бригады. – А. С.) – руководитель десантной операции комбриг т. Зайцев. Однако, несмотря на усиление ветра до 9–10 метров в секунду с порывами до 12 метров в секунду, никто из них не принял решения о запрете выброски, несмотря на явную необходимость запретить выброску десанта и произвести высадку или вернуть его назад. Роль начальников, находящихся на площадке и обязанных руководить авиадесантной операцией, свелась к роли простых зрителей.

Благодаря всей этой неорганизованности, растяжке кораблей в строю эскадрильи, плохому расчету штурманов, запаздыванию начала выброски на отдельных кораблях эскадрильи, задержке выброски парашютистов с кораблей до трех минут, парашютисты приземлялись на площади до 8 км по фронту и в глубину. Многие из них в районе площадки Пустынки попали на валуны, торфяные болота, кустарники и другие препятствия. Вследствие сильного порывистого ветра (11–12 метров в секунду) парашютистов сильно ударяло о землю, нанося ранения и увечья; ряд бойцов и командиров, не успевших погасить парашюты, протаскивало до 2 км.

В результате этой выброски 999 парашютистов пострадало 59 бойцов и командиров-парашютистов, в том числе 4 убитых, 8 человек с переломами бедер, из них 3 с осколочными переломами, 6 человек с сотрясением мозга, 5 случаев растяжений, 5 вывихов, в остальных 30 случаях – легкие ушибы и растяжения».

Согласно приказу наркома обороны Ворошилова:

«1. Командира 3 адб комбрига т. Зайцева, на которого было возложено командование всей воздушно-десантной операцией и который:

а) не принял к точному исполнению требований моего приказа № 0169 1936 года как при подготовке, так и при проведении воздушно-десантной операции;

б) зная Наставление и Курс парашютно-десантной подготовки, неоднократно допускал нарушение их в процессе обучения парашютистов;

в) ввел в заблуждение комдива т. Тестова и Военный совет округа сознательно ложным докладом о возможности выброски парашютистов при ветре до 8 метров в секунду;

г) прибыв на площадку выброски, преступно самоустранился от командования парашютно-десантной операцией и не принял никаких мер к отмене выброски парашютистов, имея все средства для отмены (радиосвязь для передачи распоряжений с земли в воздух и наземные знаки запрета);

д) не проверил знания и твердого усвоения сигналов для выброски и для отмены выброски до вылета кораблей, – отстранить от занимаемой должности и отдать под суд Военного трибунала.

2. Комиссара 3 адб бригадного комиссара т. Россет, который, зная, что Наставление и Курс парашютно-десантной подготовки запрещают сбрасывать парашютистов при ветре более 6 метров в секунду, не боролся против имевших место в бригаде отступлений и в день операции не принял мер к предотвращению выброски, —

от должности отстранить и назначить на низшую должность.

Этой мерой взыскания в отношении т. Россет ограничиваюсь только потому, что он в момент выброски находился в воздухе на У-2.

3. Начальника штаба 3 адб полковника т. Ешурина, который:

а) допустил нарушение требований моего приказа № 0169 1936 года;

б) зная требования Наставления и Курса, запрещающие выброску парашютистов при ветре свыше 6 метров в секунду, не только не принял мер к предотвращению выброски десанта при большом ветре, но, наоборот, ввел в заблуждение всех к нему обращавшихся с докладом и справкой, что выброска возможна при ветре 8 метров в секунду;

в) не проверил до конца усвоения штурманами сигналов о запрещении выброски;

г) послал аэролога на площадку выброски вместо метеоролога или даже начальника метеостанции в целях обеспечения надлежащего наблюдения за силой ветра на площадке, – отстранить от занимаемой должности и отдать под суд Военного трибунала.

4. Начальника штаба ВВС ЛВО полковника т. Маковского, который не изучил мой приказ № 0169 1936 года, Наставление и Курс о парашютно-десантной подготовке, слепо доверился справке полковника т. Ешурина о том, что прыгать можно при ветре до 8 метров в секунду, и дал указание полковнику т. Ешурину предупредить парашютистов, что прыгать придется при большом ветре, – сместить на должность двумя разрядами ниже.

Не отдаю т. Маковского под суд только потому, что в должность начальника штаба он вступил за 20 дней до начала учений округа.

5. И. д. командующего ВВС ЛВО комдива т. Тестова, который:

а) не принял к точному руководству и исполнению моего приказа № 0169 1936 года, не читал и не изучил Наставление и Курс парашютно-десантной подготовки, не проверил лично подготовку к проведению предстоящей авиадесантной операции до конца;

б) ввел в заблуждение Военный совет ложным докладом о возможности выброски парашютистов при ветре до 8 метров в секунду, сам не проверив действующих на этот счет указаний;

в) присутствуя на площадке и наблюдая усиление ветра, самоустранился от руководства парашютно-десантной операцией и не доложил Военному совету о необходимости отмены выброски десанта, а, наоборот, убеждал Военный совет о возможности выброски десанта в данной обстановке, – от должности отстранить и отдать под суд Военного трибунала.

6. Члену Военного совета ЛВО комбригу т. Магер, который, зная о предстоящей большой авиадесантной операции на маневрах, не ознакомился лично с моим приказом № 0169 1936 года и действующими Наставлением и Курсом по подготовке парашютистов, а слепо доверился справке товарищей Тестова и Зайцева о возможности выброски парашютистов при ветре 8 метров в секунду и лично не проверил ход подготовки, —

объявляю строгий выговор и предупреждаю, что впредь за подобное упущение он будет отстранен от должности и отдан под суд Военного трибунала.

7. Во изменение приказа моего № 197 от 10 сентября с. г. в отношении командующего войсками ЛВО командарма 2 ранга т. Дыбенко Правительством признано возможным ограничиться на этот раз наложением на т. Дыбенко властью народного комиссара обороны дисциплинарного взыскания.

Кроме того, Правительство поручило мне предупредить т. Дыбенко (что мною сделано лично 17 сентября с. г.), что впредь за допущенные нарушения существующих приказов, наставлений и положений НКО он, как и любой командир РККА, будет отдан под суд Военного трибунала.

На основании этого решения Правительства командующему войсками ЛВО командарму 2 ранга т. Дыбенко, который:

а) приняв решение осуществить большую десантную операцию, не удосужился ознакомиться и принять к руководству и исполнению мой приказ № 0169 1936 года и действующие Наставление и Курс парашютно-десантной подготовки и не добился их точного исполнения подчиненными;

б) лично на месте не проверил требований моего приказа № 0169 1936 года по подготовке бойцов-парашютистов к предстоящим маневрам-учениям;

в) будучи на площадке, не отменил выброску парашютистов, несмотря на видимое усиление ветра, – объявляю строгий выговор с предупреждением. Приказ прочесть всему командному составу войсковых частей РККА»[279]279
  Приказ о привлечении к судебной ответственности и наложении дисциплинарных взысканий на виновников несчастных случаев на маневрах ЛВО при выброске парашютного десанта. № 202 от 19 сентября 1937 года. // Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР. Т. 13 (2–1). – М., 1994. – С. 28.


[Закрыть].

Гибель парашютистов – не единственный пример низкого уровня дисциплины среди офицерского состава Красной армии. Например, Главный военный совет РККА 16–17 мая 1939 года с участием «военных советов и командующих воздушными силами» четырех военных округов (Ленинградского, Белорусского, Киевского и Харьковского), «специально вызванных командиров и комиссаров авиабригад, авиаполков и эскадрилий заслушал и обсудил доклад начальника Военно-Воздушных Сил РККА о мерах борьбы с катастрофами и летными происшествиями и об улучшении организации летной подготовки в Военно-Воздушных Силах».

Ситуация в ВВС была тревожной. «Число летных происшествий в 1939 году, особенно в апреле и мае месяцах, достигло чрезвычайных размеров. За период с 1 января до 15 мая произошло 34 катастрофы, в них погибло 70 человек личного состава. За этот же период произошло 126 аварий, в которых разбит 91 самолет».

И вот что интересно: среди названых причин высокого уровня аварийности нет упоминаний о кознях «врагов народа». Зато признается, что «эти тяжелые потери, как и подавляющее большинство других катастроф и аварий, являются прямым результатом:

а) преступного нарушения специальных приказов, положений, летных наставлений и инструкций;

б) крайне плохой работы командно-политического состава воздушных сил и военных советов округов и армий по воспитанию летно-технических кадров авиачастей;

в) плохо организованной и еще хуже проводимой плановости и последовательности в учебно-боевой подготовке авиационных частей;

г) неумения старших начальников и комиссаров наладить летно-техническую подготовку с каждым экипажем и летчиков в отдельности в соответствии с уровнем их специальных познаний, подготовленности, индивидуальными и специфическими их способностями и качествами;

д) все еще неудовлетворительного знания личным составом материальной части и, как следствие этого, плохой ее эксплуатации и

е) самое главное, недопустимого ослабления воинской дисциплины в частях Военно-Воздушных Сил и расхлябанности, к сожалению, даже среди лучших летчиков, не исключая и некоторых Героев Советского Союза…

Вот наиболее тяжелые катастрофы и аварии за последнее время.

1. В конце прошлого года в полете на место посадки экипажа самолета «Родина» произошло столкновение двух самолетов «Дуглас» и ТБ-3, в результате чего погибло 15 человек. В числе погибших был и командующий воздушными силами 2-й Отдельной Краснознаменной армии комдив Сорокин[280]280
  Сорокин Яков Васильевич (1893 – 4 окт. 1938) – советский военачальник, комдив.


[Закрыть] и Герой Советского Союза комбриг Бряндинский[281]281
  Бряндинский Александр Матвеевич (1904 – 4 окт. 1938). С 1930 года работал летчиком-испытателем НИИ ВВС. Служил штурманом экипажа по испытанию тяжелых бомбардировщиков, принимал участие в испытаниях бомбардировщиков ТБ-3, Пе-8, ДБ-3. Участвовал в ряде рекордных полетов. В 1937 году, будучи штурманом у Владимира Коккинаки, совершил на самолете ДБ-3 ряд дальних перелетов. В том же году в качестве штурмана экипажа установил 3 мировых авиационных рекорда скорости полета на самолете ЦКБ-26. 27–28 июня 1938 года в качестве штурмана самолета «Москва», управляемого Владимиром Коккинаки, совершил рекордный беспосадочный перелет по маршруту Москва – Хабаровск – Владивосток, протяженностью 7580 км. За этот полет ему было присвоено звание Героя Советского Союза.


[Закрыть].

Командующий воздушными силами 2 ОКА (2-я Отдельная краснознаменная армия. – А. С.) Сорокин без какой бы то ни было надобности и разрешения центра, но с согласия командования 2 ОКА вылетел на ТБ-3 к месту посадки самолета «Родина», очевидно, с единственной целью, чтобы потом можно было сказать, что он, Сорокин, также принимал участие в спасении экипажа «Родина», хотя ему этого никто не поручал и экипаж «Родина» уже был обнаружен.

Вслед за Сорокиным на «Дугласе» вылетел Бряндинский, который также не имел на то ни указаний, ни права, целью которого были, очевидно, те же мотивы, что и у Сорокина.

Оба эти больших авиационных начальника, совершив проступок и самовольство, в дополнение к этому в самом полете проявили недисциплинированность и преступную халатность в летной службе, результатом чего и явилось столкновение в воздухе, гибель 15 человек и двух дорогостоящих самолетов.

2. Герой Советского Союза, известный всему миру своими рекордными полетами, комбриг В. П. Чкалов[282]282
  Чкалов Валерий Павлович (1904 – 15 декабря 1938) – советский летчик-испытатель, комбриг, Герой Советского Союза. Командир экипажа самолета, в 1937 году совершившего первый беспосадочный перелет через Северный полюс из Москвы в Ванкувер (штат Вашингтон, США).


[Закрыть] погиб только потому, что новый истребитель, который комбриг Чкалов испытывал, был выпущен в испытательный полет в совершенно неудовлетворительном состоянии, о чем Чкалов был полностью осведомлен. Больше того, узнав от работников НКВД о состоянии этого самолета, т. Сталин лично дал указание о запрещении т. Чкалову полетов впредь до полного устранения недостатков самолета, тем не менее комбриг Чкалов на этом самолете с не устраненными полностью дефектами через три дня не только вылетел, но начал совершать свой первый полет на новом самолете и новом моторе вне аэродрома, в результате чего, вследствие вынужденной посадки на неподходящей захламленной местности, самолет разбился, и комбриг Чкалов погиб.

3. Герой Советского Союза заместитель командующего ВВС БОВО полковник Губенко[283]283
  Губенко Антон Алексеевич (1908 – 31 марта 1939). С апреля 1934 года – командир отряда 116-й истребительной авиационной эскадрильи Московского военного округа. Вскоре становится инструктором по технике пилотирования бригады, а летом 1935 года назначается ведущим летчиком по проведению войсковых испытаний истребителя И-16. За досрочное выполнение испытаний награжден орденом Ленина. Всего Губенко было освоено 12 типов самолетов. С марта по август 1938 года проходил службу в Китае в составе Нанчанской истребительной группы под командованием подполковника А. С. Благовещенского. В семи воздушных боях сбил семь японских самолетов. В августе 1938 года Губенко назначен заместителем начальника ВВС Белорусского Особого военного округа. 22 февраля 1939 года присвоено звание Героя Советского Союза.


[Закрыть], прекрасный и отважный летчик, погиб потому, что производил на И-16 полет высшего пилотажа на недопустимо низкой высоте. Полковник Губенко, невзирая на свой высокий пост заместителя командующего воздушными силами военного округа, невзирая на то, что еще накануне своей гибели, проводя совещание с подчиненными ему командирами авиабригад по вопросам аварийности в воздушных силах, сам указывал на недисциплинированность как главную причину всех несчастий в авиации, допустил лично недисциплинированность, граничащую с преступлением. Полковник Губенко обратился к командующему войсками БОВО (Белорусского особого военного округа. – А. С.) командарму 2 ранга т. Ковалеву с просьбой разрешить ему полеты высшего пилотажа с использованием взлетных полос. Командующий Белорусским особым военным округом командарм 2 ранга т. Ковалев категорически запретил полковнику Губенко летать. И все же Губенко не только грубо нарушил прямой приказ своего высшего и прямого начальника, но одновременно нарушил все приказы и наставления по полетам, начав высший пилотаж на недопустимо низкой высоте.

4. Два Героя Советского Союза – начальник летной инспекции ВВС комбриг Серов[284]284
  Серов Анатолий Константинович (1910 – 15 мая 1939). С 1936 года – на летно-испытательной работе в НИИ ВВС РККА. Участник Гражданской войны в Испании. Под его руководством советские летчики сбили более 70 вражеских самолетов. Всего в 40 воздушных боях Серов сбил лично 8 самолетов противника. 2 марта 1938 года присвоено звание Героя Советского Союза. С 1938 года – начальник Главной летной инспекции Военно-Воздушных Сил РККА. В 1939 году окончил Курсы усовершенствования командного состава при Военной академии Генерального штаба.


[Закрыть] и инспектор по технике пилотирования МВО (Московский военный округ. – А. С.) майор Полина Осипенко[285]285
  Осипенко Полина Денисовна (1907 – 11 мая 1939) – советская летчица, одна из первых женщин, удостоенная звания Герой Советского Союза. В 1933 году окончила Качинское летное училище. Служила летчиком, командиром звена в истребительной авиации. Летом 1937 года Осипенко побила три мировых рекорда высотных полетов с грузом и без нагрузки. В 1938 году она возглавила беспосадочный перелет Севастополь – Архангельск; ее экипаж установил также международный женский рекорд дальности полета по замкнутой кривой. 24–25 сентября 1938 года на самолете АНТ-37 «Родина» (командир – В. С. Гризодубова, штурман – М. М. Раскова) совершила беспосадочный перелет Москва – Дальний Восток (Керби) протяженностью 6450 км (по прямой – 5910 км). В ходе перелета был установлен женский мировой авиационный рекорд дальности полета. За выполнение этого перелета и проявленные при этом мужество и героизм 2 ноября 1938 года Полине Денисовне Осипенко присвоено звание Героя Советского Союза. После перелета Москва – Дальний Восток Осипенко – инспектор по технике пилотажа, наставник пилотов-истребителей.


[Закрыть] погибли, потому что организация тренировки по слепым полетам на сборах для инспекторов по технике пилотирования, начальником которых являлся сам комбриг Серов, не была как следует продумана и подготовлена, а главное, полет комбрига Серова и майора Полины Осипенко, выполнявших одну из первых задач по полету под колпаком, производился на высоте всего лишь 500–600 метров вместо установленной для этого упражнения высоты не ниже 1000 метров. Это безобразное, больше того, преступное нарушение элементарных правил полетов, обязательных для каждого летчика, и начальников в первую голову, и явилось роковым для Серова и Полины Осипенко…

5. Однако недисциплинированность и распущенность настолько вкоренились среди летчиков, так велика эта болезнь, что, невзирая на частые и тяжкие катастрофы, результатом которых является гибель лучших наших людей, невзирая на это, всего лишь месяц примерно тому назад два Героя Советского Союза – командующий ВВС МВО комбриг Еременко[286]286
  Еременко Иван Тимофеевич (1910–1986). С 1935 года – командир 119-й эскадрильей 95-й истребительной авиабригады Закавказского военного округа. С мая 1937 года по февраль 1938 года участвовал в Гражданской войне в Испании. Командовал эскадрильей, истребительной авиагруппой, а затем истребительной авиацией. Сбил 14 самолетов лично и 2 в группе. С марта 1938 года – командир 95-й авиабригады, базировавшейся в Баку, а с июня 1938 года – командующим ВВС Московского военного округа. 28 октября 1938 года было присвоено звание Героя Советского Союза. В 1939 году окончил Курсы усовершенствования командного состава при Военной академии Генштаба. Участвовал в Великой Отечественной войне с июля 1941 года. Был командующим ВВС 9-й армии Южного фронта. В 1943 году был назначен командующим ВВС Киевского военного округа, которым и командовал до 1946 года. В 1949 году он окончил Военную академию Генерального штаба. В 1949–1952 годах командовал ВВС Уральского военного округа. Затем занимал должности начальника управления боевой подготовки ВВС, помощника и заместителя по боевой подготовке командующего ВВС Дальневосточного округа. С 1956 года – в запасе.


[Закрыть] и его заместитель полковник Осипенко[287]287
  Осипенко Александр Степанович (1910 – 22 июля 1991). В 1930 году окончил Ленинградскую военно-теоретическую школу ВВС, в 1932 году – Борисоглебскую военную авиационную школу летчиков. Служил в строевых частях ВВС (Белорусский военный округ). Участник боев в Испании с января по июнь 1938 года в должности командира истребительной авиагруппы. Совершил несколько десятков боевых вылетов на истребителе И-15, провел 30 воздушных боев. Авиагруппа под его командованием уничтожила в воздушных боях 34 и на земле 17 самолетов противника. За мужество и героизм, проявленные при выполнении воинского долга, старшему лейтенанту Осипенко Александру Степановичу 22 февраля 1939 года присвоено звание Героя Советского Союза. С 1938 года – заместитель командующего ВВС Московского военного округа. В 1939 году окончил курсы усовершенствования командного состава при Военной академии Генштаба. С 1940 года командовал авиадивизией в Одесском военном округе. Участник Великой Отечественной войны: в июне 1941 года – марте 1942 года – командир 31-й смешанной авиационной дивизии (Южный фронт), в марте 1942 года – феврале 1944 года – командующий истребительной авиацией ПВО страны, в июне 1944 года – мае 1945 года – командир 8-го истребительного авиационного корпуса (1-й и 2-й Белорусский фронты). В 1945–1946 годах – командующий ВВС Бакинского округа ПВО, в 1946–1947 годах командовал 11-й воздушной армией (Закавказский военный округ). В 1949 году окончил Военную академию Генштаба. В 1949–1953 годах – командующий ВВС Горьковского военного округа, в 1953–1954 годах – заместитель командующего 22-й воздушной армией по ПВО (Северный военный округ). С мая 1954 года – в запасе.


[Закрыть] (муж Полины Осипенко. – А. С.) в неурочное время вздумали произвести «показательный» воздушный бой над люберецким аэродромом и произвели его на такой недопустимо низкой высоте, позволили себе такое нарушение всех установленных правил и приказов, что только благодаря счастливой случайности этот, с позволения сказать, «показательный» бой закончился благополучно. Однако такие «показательные» полеты показывают лишь, что источником недисциплинированности, расхлябанности, воздушного лихачества и даже хулиганства являются не всегда худшие летчики и рядовые работники авиации. Вдохновителями и образцом недисциплинированности, как это видно из приведенных фактов, бывают и большие начальники, на обязанности которых лежит вся ответственность за воспитание летчиков и руководство их работой, которые сами обязаны быть и непременно образцом и примером для подчиненных…

9. Инспекторы по технике пилотирования и инженеры по эксплуатации своей работой как следует не занимаются.

10. Документация полетов в строевых частях в большинстве ведется безобразно. По этой документации невозможно установить, в каком состоянии принят самолет летчиком от инженера и техника, что и как выполнил летчик и летнаб (летчик-наблюдатель. – А. С.) в полете и пр., все делается наспех, формально, как-нибудь.

11. Техника пилотирования летного состава во многих случаях весьма низкая.

12. Не организован контроль за техникой пилотирования в воздухе.

13. Плохо планируется боевая и техническая подготовка.

14. Знание личным составом материальной части систематически не проверяется, а между тем самолеты и моторы непрерывно модернизируются, вооружение меняется и совершенствуется.

15. Нет надлежащего систематического и действительного, не формального контроля за подготовкой материальной части к полетам.

16. К полету допускаются непроверенные машины, и виновные в этом не несут суровой ответственности.

17. Не внедрен как система осмотр летным составом перед полетом самолетов, и этого никто должным образом не контролирует…»[288]288
  Приказ о мерах по предотвращению аварийности в частях Военно-воздушных сил РККА. № 070 от 4 июня 1939 года. // Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР. Т. 13 (2–1). – М., 1994. – С. 102–105.


[Закрыть].

Отсутствие дисциплины проявлялась везде, например при организации работы штабов. Процитируем Приказ № 0104 от 19 июля 1939 года «Об улучшении работы штабов», где признается:

«Подготовка и работа войсковых и оперативных штабов продолжают оставаться на исключительно низком уровне.

Командование, как правило, само штабной службы не знает, подготовкой своих штабов не занимается, работой их не руководит и контролировать ее не может.

Начальники штабов по-настоящему организовать работу штаба и руководить ею, и особенно в условиях, приближенных к боевым, не умеют.

Штабы как органы управления не подготовлены, организовать бой не умеют, с работой по управлению войсками в ходе боя не справляются.

Исполнители своих обязанностей не знают, необходимых штабных навыков не имеют, в работе в усложненных условиях не натренированы.

Безусловная правдивость, исполнительность и безупречная точность в работе, без которых немыслима работа какого бы то ни было штаба, как правило, отсутствуют.

Непосредственным контролем за действиями войск, проверкой и изучением получаемых донесений штабы не занимаются, в результате – неосведомленность их об истинном положении и состоянии войск и нередко ложная информация командования и вышестоящих штабов.

Стремления своевременно, полно и правдиво информировать вышестоящие командование и штаб, самим непрерывно искать с ними связь нет.

Организовать и обеспечить управление войсками в бою надежной, прочной связью штабы не умеют.

Радио – надежнейшее средство связи – не используется в бою даже при отказе остальных средств связи и, как правило, бездействует.

Работа внутри штабов не организована. Взаимная информация между отделами и отделениями штаба отсутствует. Еще хуже с увязкой работы общевойскового штаба со штабами специальных родов войск и особенно авиационными…