Текст книги "Отец Смерти"

Крит. Мы прорываемся вперед

Анфиса и Алан, присоединившиеся к нашему небольшому отряду, были настоящим подарком судьбы. Спасибо дяде Карахману за блестящую подготовку этих воинов. Карахман очень старался подстроить все так, будто бы я, сойкеро, погиб в случайной схватке. Тогда Мать Ветров не могла бы обвинить его в разрушении моего тела. Он всегда был опытным политиком, этот Карахман.

А Алан оказался очень серьезным бойцом. Если бы Элексигаль не позаботился об обучении моего меча в глубинных мирах, думаю, мне было бы трудно победить его. Анфиса, вероятно, тоже не уступает Алану в мастерстве. Она разглядела ложь под маской улыбчивой вежливости, которую обожает носить Карахман. И она поняла, что я сильнее, несмотря на всю их подготовку. Это качества истинного воина. Впрочем, еще посмотрим, какова она в бою. Карахман наверняка устроит побоище на подступах к Восьмым Вратам. Отец приказал ему не пропустить меня.

Мы вышли из глубинных миров на поверхность недалеко от Восьмых Врат. Я мог видеть на Юге вершину их сияющей арки. Теперь мы были на равнине и могли не опасаться неожиданного нападения из-за естественных укрытий. Не теряя времени и надеясь на чудо, мы двинулись к Вратам.

– Элексигаль, – сказал я. – Следи за всем вокруг очень внимательно. Карахман не выпустит нас отсюда без боя. Но чем ближе мы подойдем к Восьмым Вратам, тем больше у нас будет шансов прорваться.

Мы шли очень быстро. Но Карахман оказался быстрее. Небо, укутывающееся сумерками, заполнилось блеском золотых колесниц. Тучи стрел посыпались на нас сверху.

Впереди разверзлась земля, и жидкие воины восстали из нее, словно стены ледяной крепости. Мне показалось, что Твердый Поток был среди них. А со стороны Врат приближались жители облаков. Я отдал команду Адилу, и он защитил нас от стрел, а затем я приказал ему издать устрашающий звук на очень высокой ноте. Он сделал это, а потом я породил парализующее излучение, истекающее из Адила, которое волной накрыло наших врагов.

Они стояли на месте, не в силах пошевелиться. Даже жидкие воины приросли к поверхности земли. Я все-таки нашел оружие, которое они не могли игнорировать!

Теперь только жители облаков и уже никем не управлявшиеся колесницы продолжали носиться по небу, сталкиваясь друг с другом.

Мы продолжали двигаться по равнине, укрытые защитой Адила. Жители облаков попытались атаковать нас сверху, создавая твердые, как сталь, направленные потоки воздуха. Но Адил и их сумел отразить, впитав в себя враждебную энергию.

Парализующее излучение начало слабеть, я почувствовал, что пора менять тактику боя. Тогда из Адила выплыли туманные формы воинов-призраков, которые принялись гоняться за нашими врагами с дикими воплями. Их появилось несколько сотен, и скоро каждый наш враг оказался лицом к лицу с пугающей призрачной формой, которая устрашающе кричала прямо ему в лицо и наносила ощутимые удары. Адил сделал их совершенно ужасными. Похоже, он и впрямь обучался воплощать все мои нелепые фантазии. Я приложил еще одно усилие – и в небе появились огнедышащие драконы, которые стали гоняться за жителями облаков и проглатывать их.

Наконец, впереди показался отряд Карахмана. Это была конница. Правда, кони Карахмана были не совсем обычными. Они могли скакать сквозь пространство и время. Про них говорили, что они способны преодолеть даже холодную пустоту за границами вселенной. У Карахмана было три дюжины воинов, прекрасно обученных и подготовленных. Своеобразная личная гвардия, набранная в течение многих сотен эпох. И вся она стояла за ним ровным квадратом шесть на шесть.

У них был только один минус, у этих прекрасно обученных и подготовленных воинов из личной гвардии – Карахман всегда берег их в сражениях. Может быть, они не сражались уже многие тысячи дней и утратили боевой дух, который, как известно, невозможно компенсировать никаким умением и подготовкой.

– Вперед, друзья! Пришла очередь дать поработать нашим мечам! – крикнул я своим спутникам.

Сквозь шум и рев битвы мой голос был услышан. Моргульский, Лаэрций, Анфиса и Алан обнажили мечи, а в правой руке Элексигаля появился клинок из живого огня, которым он написал в воздухе обидное ругательство и направил его прямо к Карахману.

Я рассмеялся и ринулся в бой. Зря Карахман построил своих воинов квадратом. У них не было никакой возможности маневрировать. Мы вшестером, налетев на них, сразу же получили преимущество, осыпая крайних всадников смертельными ударами и блокируя находящихся в середине.

– Я уничтожу тебя! – кричал Карахман.

– А ведь мы могли быть друзьями! – кричал я ему. – Ты продал нашу дружбу за титул Четвертого Императора!

Наши мечи скрестились. Его клинок, имя которого, как я помнил, было Алгрениум, не уступал моему по уровню подготовки. Оба мы были превосходными фехтовальщиками. Все решал боевой дух и то, на чьей стороне была справедливость, придающая силы в бою.

– Ты предал своего Отца! – кричал Карахман, перекрывая лязг оружия.

– Я не сделал Отцу ничего дурного. И ты это знаешь. А он приказал мне забыть. Дважды. Подверг пытке. И выбросил за пределы изменяющегося мира!

Каждое сказанное слово сопровождалось одним или двумя ударами, так что нашу беседу трудно было назвать мирной и приятной.

Воины Карахмана уже бились пешими. Кони или погибли, или отбежали прочь, неся на себе мертвых всадников. Анфиса сражалась, словно львица. Я видел ее краем глаза. Воины из личной гвардии Карахмана не могли противостоять этой демонессе. Одного ее удара хватало, чтобы разоружить любого из них или нанести серьезное ранение. Я заметил, что Алан находится рядом с ней, прикрывая ее со спины. Это была превосходная боевая пара. Мою спину прикрывали Моргульский и Лаэрций. А Элексигаль наслаждался этой битвой. Его огненный меч расплавлял мечи воинов Карахмана и вонзался в их тела, словно раскаленный нож в мясо. Они в страхе разбегались перед ним, не в силах ничего сделать.

– Ты выпустил воинов глубин! – кричал Карахман.

– Почему ты не стал Десятым Императором, взял бы себе прозвище Юбилейный?…

– Я защищаю саму основу этого мира! – кричал Карахман.

– Ты лжец. И лжешь даже перед лицом собственной смерти. Ты сражаешься с одним из тех, кто стоит в основе этого мира, – отвечал я, сбивая с головы противника шлем, в котором наверняка был установлен реинкарнатор. – Я отниму твою жизнь! Я сойкеро. А ты всего лишь Четвертый Император.

Он совершил только одно неверное движение, и его меч Алгрениум не сумел это исправить. Адил вонзился в грудь Карахмана. Я отдал своему мечу приказ раскалиться докрасна, чтобы сделать последние минуты жизни Карахмана особенно приятными.

Маленькая голубая молния возле левого уха моего противника – и его тело обмякло. Я наклонился над его головой. Я привык, что реинкарнатор прячут в теменной части шлема. Реинкарнатор Карахмана выглядел как маленькая заколка в волосах. С такой моделью я сталкивался впервые. Значит, дядя ускользнул. Оставив на поле боя свой меч, кинжал с изображением Отца и Матери, а также свою личную гвардию. Отлично, дядя. Я расскажу об этом Матери Ветров, когда увижусь с ней.

Увидев, что их император мертв, личная гвардия обратилась в бегство.

Я крикнул своим спутникам, чтобы они не преследовали их. Путь был свободен.

– Элексигаль, ты сумеешь передать Алгрениум другому владельцу? – спросил я.

– Надо посмотреть, брат, – он взял в руку меч Карахмана. – Да, защита не такая уж сложная. Думаю, справлюсь. А кому ты хочешь его передать?

– Анфиса, подойди сюда, – подозвал я.

Она подошла, вся разгоряченная битвой, забрызганная кровью врагов.

– Что, Крит?

– Твой меч не слишком хорош, – сказал я, указывая на многочисленные зазубрины, оставшиеся на клинке. – Однажды он может подвести тебя. И все потому, что он лишен разума. Посмотри, например, на клинок Алана, или на мой собственный. Они сохранили идеальную режущую кромку. Я хочу передать тебе этот меч. Разумеется, после того, как Элексигаль сделает его твоим.

– Он, может быть, слишком тяжел для меня, – сказала Анфиса, рассматривая клинок Карахмана.

– Умные мечи тем и хороши, что они изменяют свои размеры точно под потребности хозяина, – улыбнулся я, пряча в ножны Адил. – Элексигаль, сколько тебе потребуется времени для этого?

– Сколько пройдет от одного мига до другого, – улыбнулся тот моему вопросу. – Путешествия в глубинные миры не занимают времени.

Я рассмеялся в ответ.

– Путь свободен! Вперед!

Элексигаль уже протягивал меч Анфисе:

– Примерь его, демонесса. Если что не так, скажи… И вот что, тебе придется научиться с ним разговаривать. Как с живым существом.

Анфиса взяла в руку меч, еще недавно принадлежавший Карахману.

– Спасибо, – произнесла она одними губами, в то время как ее глаза восхищенно скользили по блестящей поверхности изящно изогнутого клинка.

– Его имя Алгрениум, – сказал Элексигаль. – Запомни хорошенько.

Мы подошли к Восьмым Вратам уже в полной темноте. На небе сияли звезды. И сияли сами Врата, внутри которых переплетались друг с другом восемь янтарных нитей.

– Здравствуй, Октосиаль, – сказал я. – Я пришел со своими спутниками.

– Вижу, ты даже перевыполнил свое задание, Крит.

– Это было нетрудно.

– Хочу предупредить тебя, Несущий Смерть Всем, Кто Стоит На Пути. Ты должен будешь сделать выбор в Восьмой Зоне. Иначе охота воинов новой смерти будет успешной. Ты понял?

– Отец создал новую смерть? Как называют ее воинов?

– Их называют фуэко. Они отнимают жизнь у бессмертных.

– Но, Октосиаль, не опасается ли Отец, что это оружие начнет действовать против него?

– Опасается. Но тебя он опасается больше. Меня очень беспокоят эти фуэко. Их всего трое. И они женщины со странными лицами. Тебе будет трудно выдержать их взгляд долго. Твоя душа слишком открыта. Запомни, если ты сделаешь выбор в Восьмой Зоне, ты избавишь вселенную от сестер фуэко, а себя – от страшной гибели. Сделай свой выбор, Крит.

– Но чего будет касаться этот выбор? – спросил я.

– Сделай то, что должен сделать, Крит. Проходи быстрее. И твои спутники пусть проходят. А я пока буду петь.

Октосиаль запела старую песню. Одну из тех, что я слышал еще в ветвях Матери.

 
Долина, полная Ветра,
В которой теснятся формы миров,
Пронизанная лучами жизни,
Согретая огнем желаний,
Овеянная дыханием снов,
Готовая излиться, как чаша,
На лицо меняющегося мира,
Тебя я вижу, долина жизни,
Тебе я оставляю свое нежное сердце.
 
 
Там, где ночь превратится в день,
Там, где сила станет слабостью,
Там, где любовь ничего не будет значить,
А все решит только рука судьбы,
Я войду в тебя, долина жизни,
Я буду толчком, который придаст Вселенной форму,
Я буду Ветром, летящим над Вратами,
Меняющим Зоны одну за другой.
Я буду свободой и силой,
Я буду даром и надеждой.
Я буду всем, что так необходимо
Тому, Кто Идет По Пути.
 

Из моих глаз потекли слезы, и я шагнул сквозь Врата. С той стороны тоже было темно. Но я мог разглядеть сгустки тьмы, иногда скрывающие от глаз звезды. Я стоял спиной к пленке, разделяющей зоны, передо мной расстилалась почти такая же равнина, как та, по которой мы шли к Восьмым Вратам. Сгустки странной тьмы мелькали перед глазами, но никакой опасности я не чувствовал.

Анфиса появилась следом за мной, потом показались Алан, Моргульский, Лаэрций и Элексигаль.

– Предлагаю развести костер, – сказал Моргульский. – Идти в темноте по незнакомой местности было бы ошибкой.

– Согласен, – сказал я.

– Отлично! – воскликнул Элексигаль, выпуская из своей руки сноп огня, озаривший долину.

Наверное, зря он это сделал, потому что сгустки тьмы внезапно пришли в движение и набросились на огонь, почти скрыв его от наших глаз.

– А! Здесь кто-то есть! – воскликнул Элексигаль, выпуская из половинки своего рта в темное небо целый фонтан огненных искр.

– Вот это фейерверк! – засмеялся я. – Брат, побереги свой огонь!

– Это единственный способ отвлечь их от костра, поверь! – крикнул Элексигаль.

При свете искр, медленно гаснущих в небе, мы увидели небольшое озеро справа от нас и, подойдя к берегу, развели-таки костер из сухих веток, в изобилии валявшихся на земле.

Сгустки тьмы больше не беспокоили нас, увлеченные искрами в небе, запас которых Элексигаль регулярно пополнял.

– Брат, – обратился я к нему, – ты знаешь, что это за существа?

– Довольно безобидные, если их не злить. Они питаются светом, но не выносят сияния дня, от слишком яркого света они прячутся глубоко под водой. Так что это озеро, должно быть, глубокое.

– Я никогда не встречал их, – признался я.

– Они появились после твоего исчезновения, брат, – пояснил Элексигаль. – Честно признаться, вся вселенная начала меняться после того, как ты исчез. Думаю, твой Отец прекрасно понимает это.

– Что он понимает? – спросил я.

– Что его время подходит к концу. Разве это не очевидно? Он вечное существо. То, что он создал сестер фуэко, говорит о многом, не так ли? Это знак, брат. Знак, который не может не настораживать. И я понимаю, на что намекали Восьмые Врата, когда предлагали тебе сделать выбор как можно скорее.

– На что же? – спросил я.

– Разбуди свою пазиру. Решись на это.

– Меня останавливает только одно, – начал было я.

– Знаю. Ты боишься, что Мать Ветров исчезнет вместе с этим миром. Но раз уж ты хозяин этой пазиры, все зависит от твоего желания. Из созданного тобой семени может вырасти только та Вселенная, которую ты хочешь видеть.

– Я должен увидеться с Матерью, прежде чем приму такое решение.

– Октосиаль сказала, что у тебя не будет такой возможности. Но давай не будем говорить об этом сейчас. Утро может внести ясность даже в такой запутанный вопрос.

Мы поели мясо, которое осталось от убитого еще днем Моргульским горного козла и уснули, вытянувшись на земле. Элексигаль перед сном соорудил небольшой огненный фонтанчик для сгустков тьмы, примерно в тысяче шагов от нашего лагеря. Он бил из земли, привлекая к себе сотни этих тварей. Этим демон-посредник обеспечил нам крепкий и спокойный сон. А Анфиса развела четыре костра, между которыми и расположилась, овеваемая со всех сторон потоками теплого воздуха. Я про себя улыбнулся женской привычке к комфорту, которая сохранилась даже после такого длительного и полного опасностей пути.

Мы проснулись от громкого плеска. Элексигаль оказался прав. Твари, которые ночью казались сгустками тьмы, теперь, при первых лучах восходящего светила, ныряли в воду, поднимая вверх тучи брызг. Это было красиво. В брызгах играла радуга. Но сами эти твари теперь выглядели как серые бесформенные пятна, неизвестно за счет чего летающие по воздуху.

Наверное, несколько тысяч этих тварей плюхнулись в воду в течение очень короткого времени. Спать после такого зрелища уже никому не захотелось, поэтому мы разошлись поискать чего-нибудь съестного на завтрак, и скоро встретились у весело горящего огня, каждый со своей добычей. Отличился Лаэрций. Он притащил тушу кабана, и довольно быстро и ловко разделав ее, соорудил специальный вертел для приготовления мяса. Элексигаль помог ему создать нужную структуру огня, и скоро мы лакомились дикими фруктами, ягодами и только что приготовленным, сочащимся мясом.

Подкрепившись, мы двинулись на Юг. Равнинная местность, по которой мы двигались, радовала глаз. Всюду – в небольших озерах, ручьях и зарослях пышных кустов, кипела жизнь. Небо было безоблачным, светило припекало не сильно, и воздух был свеж и сладок. Восьмая зона всегда была моим любимым местом. Здесь почти все пейзажи красивы, и, главное, нет того мельтешения вечных существ, как в Девятой Зоне. Каждый раз, когда мне хотелось одиночества, я приходил сюда.

Я шел, просто наслаждаясь прогулкой. И мое настроение передавалось моим спутникам. Анфиса что-то тихонько напевала, идя немного в стороне от нас.

– Не попытаться ли задействовать пазиру для перемещения? – спросил Моргульский.

– Ты прав, – сказал я. – Но так не хочется прерывать этот путь. Мне начинает казаться, что самое трудное уже позади.

– Не обольщайся, – усмехнулся Элексигаль. – Я знаю твоего Отца. Ты прорвался сквозь защиту Карахмана, но это даст тебе совсем немного времени.

– Ну что ж, тогда время попробовать более быстрый метод перемещения, – улыбнулся я, проверяя состояние линий вероятности: к счастью, оно было нормальным.

Я извлек пазиру, и слюна Моргульского открыла портал. Объяснив в двух словах Анфисе и Алану, что мы делаем, я провел свой маленький отряд сквозь него.

Мы оказались в зеркальной долине. Я бывал когда-то в похожем месте. Разумеется, ландшафты зон никогда не повторяются, но похожие среди них встречаются. Зеркальная долина вся была составлена множеством разноцветных кристаллов, гладких и шершавых, некоторые из которых поднимались вверх, как небольшие утесы. При этом лучи светила, многократно умножаясь, бросались в глаза, словно огненные змеи, и ослепляли бликами, мешая быстро оценивать обстановку.

– Где это мы? – спросил Алан.

– Все там же, в Восьмой Зоне, – ответил я, прикрывая глаза рукой от ярких отблесков.

– Что такое эта твоя пазира? – спросила Анфиса, подозрительно поглядывая на металлическую пластинку.

Я объяснил, как мог, кратко, коснувшись, в основном, возможностей пазиры перемещать нас и указывать наиболее близкий путь к следующим вратам.

– И куда же нам теперь направляться? – спросила она.

– На Юг. Только на Юг, – ответил я.

Пока мы шли по кристаллической поверхности, огибая утесы и впадины, я словно бы чувствовал на себе чей-то взгляд. Дважды мне показалось, что я вижу глаза, следящие за нами из кристаллических глубин. Но никаких прочих воздействий я не заметил.

Зеркальная долина кончилась через несколько сотен шагов. И мы вступили под тень красивых деревьев, кроны которых были наверху, а внизу их стволы больше напоминали темно-желтые гладкие колонны.

– Как здесь хорошо! – воскликнул Элексигаль. – Но что-то не дает мне просто наслаждаться пейзажем.

– Ты что-то заметил, брат? – спросил я.

– Впереди нас ожидает засада, – сказал Элексигаль. – Но не совсем обычная. Я бы сказал, что они не испытывают желания уничтожить нас.

Мы сделали еще несколько десятков шагов, и я тоже увидел существ, замеченных Элексигалем. Это был мой брат Хэнки – демон, похожий на прозрачную тень, и Геон, еще один из моих братьев: высокий смуглый человек с прекрасно развитой мускулатурой и ослепительной белозубой улыбкой.

– Здравствуй, брат! – сказал Хэнки.

– Приветствую твое возвращение! – сказал Геон.

– Рад вас видеть, – ответил я. – Вы ждете меня или просто гуляете в этом чудесном месте?

– Надо поговорить, – сказал Хэнки. – Наедине.

– Хорошо. Извините меня, друзья. Я прогуляюсь с моими братьями.

– Мы уже слышали, что с тобой произошло, – сказал Хэнки. – Поверь, брат, мы и понятия не имели, что Отец приказал тебе забыть прошлое. Когда ты убил свою возлюбленную, мы решили, что ты помутился разумом, и поэтому отец изгнал тебя.

– Нам все рассказала о тебе Морталия, которая недавно навещала Эйю, – произнес Геон. – Когда она упомянула, что Отец пытал тебя, мне стало страшно за всех нас. Мы на твоей стороне, брат. Но скажи, что происходит в изменяющемся мире?

– Я иду к Отцу и Матери, чтобы выяснить это, – ответил я. – Но Отец пытается остановить меня. Он не желает моего возвращения.

– Об этом мы тоже слышали. Ты можешь воспользоваться нашими индивидуальными порталами для перемещения в Девятую Зону.

– Спасибо, братья. Но мне придется взять с собой моих спутников. Они рисковали жизнью, чтобы помочь мне. И я не вправе их оставить.

– Ты стал сентиментален, брат, – усмехнулся Хэнки. – Ну хорошо, пойдем к ним.

– Остановитесь! – это был властный и чуть усталый голос, от звука которого по моему телу пробежала легкая дрожь.

Мы обернулись. Слева, чуть сзади от меня стоял Отец Смерти. Он был вооружен: в ножнах на поясе висел его любимый меч. И плащ цвета желтого песка лежал на его плечах, закрепленный на кольцах неразрушимой кольчуги.

– Отец, зачем ты хочешь убить меня?

Этот вопрос слетел с моих губ против моей воли. Я никогда не задал бы его сам. Может быть, моими устами говорила любовь, которую я, несмотря ни на что, продолжал испытывать к Отцу.

– Я пришел не к тебе, Крит, – ответил он. – Я пришел остановить Хэнки и Геона от опрометчивого шага. Они не должны помогать тебе в чем бы то ни было.

– Но почему, Отец? Они давно уже все решают сами. Тебе придется с этим смириться, – сказал я, стараясь загладить впечатление, которое мог произвести мой первый вопрос.

– Смириться? Ты с кем говоришь, сынок? Ты единственный из моих детей, кого я не желаю видеть. И не стоит тебе подвергать проклятию своих братьев. Ты совершил множество преступлений, и теперь хочешь совершить нечто еще более страшное. Ты хочешь разрушить созданную мною вселенную. Но тебе мало этого. Мало! Ты желаешь утащить за собой в бездну еще и братьев. Совершенно невиновных в твоем прошлом. Зачем ты это делаешь? Ты болезнь этого мира, ты существо, которое я изгнал, чтобы никогда больше не видеть, ты тот, кого я хочу уничтожить! Посмотри! Вся моя Вселенная изменяется! И ты этому виной! Хэнки, Геон! Вам не стоит становиться на его сторону. Иначе и вас ожидает отцовское проклятие.

Ошеломленный таким градом обвинений, я недоуменно смотрел на Отца. А он разгорячился от своей речи, и его рука уже лежала на рукояти меча.

– Стой! Ты сам отнял у меня память, – сказал я. – Скажи же мне, что за преступления я совершил?

– Тебе напомнить? Ты по наущению глубинных миров создал пазиру, которая может разрушить этот мир. Ты инициировал ее! И мир балансировал на грани разрушения. Этого тебе мало? Я пытался остановить тебя. Я отнял у тебя память в первый раз и сделал все, чтобы ты разорвал связь с глубинными мирами. Но ты, даже не имея памяти, продолжал действовать как существо, абсолютно враждебное созданному мной миру. Тогда я подверг тебя пыткам, думая, что память вернулась к тебе. Но ты смеялся мне в лицо и сказал, что все равно сделаешь то, что должен сделать! Как же мне не видеть в тебе самого ненавистного врага? В тот миг я понял, что не смогу изменить твою природу. Ты ошибка этого мира. Ты квинтэссенция уничтожения и гибели. Ты ничтожество, не заслуживающее ничего, кроме страшной смерти! Но тебе повезло. Я привел с собой сестер фуэко. И желаю им удачной охоты!

Тут Отец совершил умопомрачительный прыжок к Геону и Хэнки, схватил их обеими руками и прыгнул в открывшийся рядом портал. А лес заполнился звуками, от которых по моей коже побежали мурашки!

Я побежал к своим спутникам, но на моем пути возникла женщина, глаза которой висели впереди ее лица. Ослепительно рыжие волосы ее торчали во все стороны от головы, подобно лучам сумасшедшего светила пустыни. А в глазах был тот неподвижный блеск, который появляется только у мертвых. В ее руках был длинный шест с насаженными на него в разных местах лезвиями разного размера и формы.

– Сестрички! – взвизгнула она хищным режуще-высоким голосом. – Я вижу бессмертного!

Ее кривые и острые зубы обнажились в нелепой гримасе, которая должна была обозначать улыбку предвкушения. Она сделала резкий выпад своим оружием, я отразил его с помощью Адила, который одновременно с ударом изверг из себя бурю направленного звука, ударившего фуэко в грудь и устранившего ее с моего пути.

– Элексигаль! – крикнул я. – Уведи нас отсюда!

Элексигаль разделил мир на две половины, но расстояние между нами было слишком большим. Тогда я бросил пазиру Лаэрцию.

– Держи, Лаэрций! Открой портал!

Но пазира не полетела прямо в руки Лаэрция. Она описала вертикальный круг и вернулась ко мне.

Сестры фуэко мчались за мной по пятам. Адил, извергая волны энергии, сдерживал их напор, отбрасывая сестер назад, а меня толкая вперед.

Анфиса, Моргульский, Лаэрций и Алан бежали мне навстречу, обнажив свои мечи. Но расстояние между мной и друзьями сокращалось поразительно медленно. Я изо всех сил старался бежать быстрее, но мои ноги словно увязали в паутине времени, и один миг следовал за другим слишком медленно. Элексигаль, поняв, что я не успею последовать за ним в бездну глубинных миров, нырнул туда сам, и через миг оказался рядом со мной, вооруженный своим огненным клинком.

– Они сделали яму в пространстве! – крикнул он мне сквозь шум боя. – Держись, брат. Я с тобой!

Почувствовав его поддержку, я приободрился и повернулся лицом к преследующей меня опасности.

– Двое бессмертных в наших сетях! – крикнула одна из сестер фуэко.

Они, все три, были похожи друг на друга вплоть до малейших деталей. Словно их копировали с одного и того же образца.

– Рано торжествуете победу, уродины! – крикнул я что было мочи и ринулся в битву, используя все возможности своего меча и все свои таланты фехтовальщика. – Победить сойкеро вам не удастся!

Элексигалю удалось зацепить своим клинком шею одной из сестер. А мой Адил в тот же миг отрубил по локоть ее руку, сжимавшую шест.

Остальные сестры начали отступать, сгущая вокруг нас какой-то противный туман, мешающий видеть их маневры.

– Прыгай за мной! – крикнул Элексигаль, хватая меня за руку и делая большой шаг в левую, огненную половину мира.

Потом я увидел как будто округлое отверстие впереди себя, через которое левая половинка Элексигаля втягивала всех наших друзей в пространство глубинных миров.

– Быстро, бежим! – крикнул Элексигаль.

Мы помчались мимо меняющихся структур огня, всюду видя глубинных воинов, недоуменно смотрящих на нашу процессию. Их было здесь несколько тысяч, – существ, похожих на две огненные половинки Элексигаля.

Мы бежали довольно долго, пока Элексигаль не остановился.

– Кажется, удалось оторваться от них, – сказал он. – Задали мы жару этим сестрам-фуэко! О! Смотри! К нам кто-то идет.

Я резко повернулся в сторону, указанную Элексигалем. К нам приближалась Морталия со своими черными ведьмами снов.

– Приветствую тебя, Крит, – она подошла и крепко обняла меня. – У тебя серьезные трудности. Сестры фуэко быстро залечат нанесенные раны и возобновят преследование. Я предлагаю тебе и твоим друзьям убежище на границе снов. Доверься мне, Крит. Я на твоей стороне, и не желаю твоей гибели.

– Я знаю, Морталия. Спасибо тебе. Твоя помощь, как всегда, очень своевременна.

Морталия кивнула головой, улыбнулась мне и подошла к Анфисе.

– Привет тебе, Анфиса! Ты совершила много славных подвигов. Я наблюдала за твоим путешествием с интересом, и иногда с восторгом. И очень рада, что ты последовала моему предупреждению и не погибла в Седьмой Зоне от руки сойкеро.

– Спасибо, Морталия.

Они обнялись и обменялись еще несколькими словами, которых я уже не слышал, потому что с другой стороны к нам приближались жидкие воины.

– Это ты, Твердый Поток? – спросил я, вглядываясь в три глаза, плавающие в центре большого пузыря жидкости.

– Верно. Мы стали часто встречаться, – проворчал в ответ жидкий воин. – Я пришел передать тебе предупреждение: если ты двинешься дальше, то умрешь.

– А кто попросил тебя передать мне это? – спросил я.

– Твой Отец.

– Спасибо. Он, случайно, не поручал меня убить? – осведомился я.

– Он поручил остановить тебя от продвижения дальше, к Девятым Вратам.

– И ты готов сражаться с сойкеро?

– Я на службе, Крит. Я исполняю приказы. Если ты сделаешь шаг в направлении Девятых Врат, я буду сражаться. Хотя, клянусь, мне не нравится идея убить тебя. И нашей Матери она тоже не нравится.

– Спасибо и на этом, – сказал я. – Будь спокоен. Пока в мои планы не входит двигаться к Девятым Вратам. Я приму приглашение Морталии. Но не хочу, чтобы об этом знал мой Отец.

– Мне не поручали следить за тобой, – сказал Твердый Поток. – Так что я просто этого не замечу.