Текст книги "Отец Смерти"

Крит. На границе снов

Мы долго шли по темным пространствам, изредка перемежающимся озерами пламени, которые принимали нас в себя, но не причиняли никакого вреда. Наконец, мы оказались в прохладном сумрачном мире. Наши ноги упирались в прозрачную почву, под которой двигались меняющиеся цветные формы, похожие на дым, имеющий внутреннюю структуру. Так глубоко я никогда не забирался в своих путешествиях. Мир на границе снов был для меня совершенно незнаком.

– Добро пожаловать в мой замок, – сказала Морталия.

За нашими спинами возвышался красиво освещенный горящими внутри светильниками замок, построенный, казалось, из такого же прозрачного материала, из какого была сделана поверхность этого мира.

Мы вошли и, поднявшись по лестнице, расположились в просторной гостиной. Здесь было прохладно, несмотря на то, что горели два камина в разных углах комнаты. Было странно представить, что еще совсем недавно мы сражались и рисковали своими жизнями. Здесь царили покой и тишина.

– Сейчас будет готово угощение, – сказала Морталия. – А мы пока можем обсудить ситуацию.

– Это не помешает, – сказал я.

– Давай попробуем изложить все факты, которые нам известны, – предложил Элексигаль.

– Можно попробовать, – согласился я.

– Во-первых, – начал Элексигаль, – Отец считает, что ты, осознавая это или нет, хочешь погубить этот мир. При этом он то обвиняет тебя в том, что ты – всего лишь орудие в руках глубинных сил, то обвиняет тебя в явном намерении разрушить вселенную. Поэтому он хочет погубить тебя. Во-вторых, он создал жидких воинов и жителей облаков, чтобы у него были воины, не уступающие жителям глубинных миров. Это говорит о том, что он серьезно воспринимает опасность, исходящую от глубинных сил. В-третьих, он создал сестер фуэко, совершенно очаровательных созданий, которые способны отнять жизнь у бессмертных. В том числе, видимо, и у самого Отца, если он утратит контроль над ними. В-четвертых, Мать Ветров не хочет твоей гибели. Это все, что я знаю. И из всего этого я делаю один вывод: время Отца Смерти подходит к концу. Если он будет продолжать принимать решения в том же духе, он уничтожит сам себя.

Элексигаль улыбнулся своей загадочной полуулыбкой и откинулся в удобном кресле.

Моргульский улыбнулся и сказал:

– То, что должно произойти, произойдет. Потому что в мире случая случайностей не бывает. Если пазира возникла, она неизбежно будет использована в своем истинном качестве: как семя новой вселенной. Поэтому нет смысла оттягивать неизбежное будущее. Я некоторое время владел ею. И понял две вещи: она обладает огромным могуществом, и в ней нет зла.

Лаэрций посмотрел мне в глаза и сказал:

– Какой бы ни была вселенная, которую ты создашь, я хотел бы жить в ней. Ты был для меня всего лишь перевозчиком на реке, человеком, которого я презирал. И ты на моих глазах превратился в могущественного, бессмертного сойкеро. Я хотел завладеть этой пазирой и оживил ее, вызвав на сцену первичные силы. Ты вступил на этот путь из-за моего опрометчивого поступка. Поэтому все, что я могу – это посоветовать тебе совершить еще один необратимый шаг. По крайней мере, после этого мы перестанем вечно сражаться за свою жизнь.

– Мне нечего сказать тебе, сойкеро, – сказала Анфиса. – Я только день назад присоединилась к тебе. Но я желаю тебе удачи, что бы ты ни решил.

– Удачи тебе, – улыбнулся Алан. – В тебе нет зла и тьмы. Поэтому я буду на твоей стороне, даже если все силы вселенной встанут у тебя на дороге.

Я встал и прошелся по комнате, подошел к камину, посмотрел в огонь.

– Я создал пазиру, используя знания, полученные в глубинных мирах, и те, что получил в ходе обучения, – сказал я. – Вы правы, эта пазира – своеобразное семя новой вселенной. Я не знаю, какой именно. И есть только один способ узнать: для этого мне придется разбудить ее. Я не делаю этого, потому что слова Отца заставляют меня опасаться. Я боюсь, что стану причиной гибели Матери Ветров и моего Отца. С другой стороны, я понимаю, что откладывая это действие, я подвергаю себя и своих спутников все большей и большей опасности. Отец в состоянии остановить меня на пути к Девятой Зоне. По какому бы маршруту я ни двигался.

– Из-за тебя все наши родственники разделились на два лагеря, – сказала Морталия. – Часть поддерживают тебя, и желают, чтобы ты занял престол Отца Смерти. А часть стоят на стороне Отца, и желают остановить тебя. Но даже среди них нет единодушия. Пожалуй, никто не разделяет мнение Отца о том, что ты хочешь уничтожить эту Вселенную. И знаешь, Крит, я могу предложить тебе способ узнать, к каким последствиям приведет пробуждение твоей пазиры. Вот, взгляни-ка на это.

Она протянула мне небольшой амулет – плоский круглый кусочек темно-желтого металла, покрытый мелкими знаками.

– Что это, Морталия?

– Это пазира, с помощью которой я контролирую миры снов. Надеюсь, тебе известно, что миры снов – это своеобразный фундамент вероятностного мира. Именно здесь рождаются те сочетания случайностей, которые наверху проявляются как реальные ландшафты, события и судьбы.

– Я сам видел, как Отец создает формы, которые придаст Изменяющий Ветер Икс-Зонам, – возразил я. – Он никогда не говорил, что использует для этого миры снов. А формы будущих живых существ и их судьбы он также многократно создавал сам на моих глазах.

– Отец Смерти пользуется готовыми блоками, сочетая их по своему усмотрению. Но эти блоки, или, как мы говорим, элементы, создаются прямо под нами, в мире снов. У Отца есть собственный канал доступа к миру снов, ведь корни Матери Ветров опускаются прямо до этого уровня Вселенной.

– Но ведь Отец сам может создавать сочетания случайностей, которые ты назвала элементами, – возразил я.

– Верно, может. Однако, если использовать элементы, возникшие в снах самой Вселенной, можно быть уверенным, что внесенные изменения будут гармонировать со всем сущим. Сны вселенной порождают те сочетания случайностей, которые наиболее естественны и целесообразны. Вот в чем дело. За исключением последнего времени, когда в мире стали появляться существа, которых не должно быть среди нас, Отец всегда предпочитал осуществлять только те изменения, которые полностью гармонируют с сознанием созданной им Вселенной. Понимаешь, о чем я?

– Кажется, да. Именно поэтому моя пазира вызывает у него такое жесткое неприятие. Она кажется ему полностью разрушающей гармонию, угрожающей первооснове мира. И он пытается нарушить гармонию со своей стороны, чтобы одно нарушение компенсировало другое.

– Если мы соединим две наших пазиры, то сможем увидеть, что произойдет в случае, если ты разбудишь свою. И еще – мы сможем посмотреть, действительно ли твоя пазира так опасна для этой Вселенной.

– Хорошо, – сказал я. – Согласен на эксперимент. Приступим прямо сейчас?

– Как только вы закончите обедать, – улыбнулась Морталия. – Прошу в трапезную.

– Последний вопрос, Морталия, – сказал я. – Почему ты делаешь это?

– Я не верю, что ты желаешь нам всем гибели. А значит, твоя пазира не может содержать в себе это желание. Мир начал меняться после твоего исчезновения. В нем появились силы и сущности, которые для него противоестественны. Я хочу увидеть, не является ли твоя пазира тем лекарством, которое может вернуть нашу вселенную к миру и гармонии.

Я задал вопрос пазире, желает ли она подвергнуться этому эксперименту, и получил от нее энергию радости. Ну что ж, значит, чему быть, того не миновать.

После вкусного и утонченного обеда Морталия проводила нас в комнату, из которой она могла контролировать сны.

– Я могу следить за тем, что возникает внутри вселенной, и прослеживать последствия реализации тех или иных элементов. А затем, управляя вероятностью событий, я гармонизирую общий поток последствий, – объяснила она, демонстрируя мне свое оборудование.

– Совсем неплохо, – сказал я. – Я впервые у тебя в гостях. Неужели ты всегда этим занималась?

– Как тебе сказать? Интересовалась я этим всегда. А вот заниматься вплотную стала незадолго до твоего исчезновения. Когда глубинные воины вышли на поверхность, я даже попала к ним в плен, – они решили заключить меня и моих ведьм внутрь прозрачного кристалла, чтобы мы не влияли на элементы.

– Еще бы! – вмешался Элексигаль. – Ты могла с помощью этих штук сделать само существование глубинных воинов незаконным. Надеюсь, ты не собираешься этого делать в ближайшее время? Потому что тогда я уже не смогу существовать в двух мирах одновременно.

– Я тоже сторонница гармонии, – заверила его Морталия.

Алан и Анфиса рассматривали рабочий кабинет Морталии с явным интересом, но они не осмеливались к чему бы то ни было притронуться. А вот Моргульского интересовала сугубо техническая сторона дела. Он ходил, трогал приборы, рассматривал панели управления и задал Морталии несколько вопросов, на которые она ему тихо, вполголоса ответила.

– Давайте, наконец, приступим к эксперименту, – сказал Моргульский, удовлетворив свое первоначальное любопытство.

Морталия попросила меня установить мою пазиру в специальный держатель, напротив расположила свою и опустила на них сверху прозрачный колпак, в верхней части которого открылся металлический клапан.

Поток светящегося дыма хлынул на наши пазиры и они засверкали, словно покрытые алмазной пылью.

– Что это? – спросил я.

– Те самые элементы, ты видел их под ногами, когда мы прибыли сюда.

– Это твой канал доступа к миру снов?

– Один из многих, – улыбнулась Морталия. – Здесь почти каждое устройство соединено с миром снов.

Из-под прозрачного купола стали вырываться наружу объемные картины, заполняющие намного большее пространство, чем сам купол.

– Отойдем подальше, – сказала Морталия. – Теперь остается только смотреть.

Мы отошли, и я увидел в объемной картине Инику, которая протягивала ко мне руки и улыбалась. Потом Иника уменьшилась в размерах, и рядом с ней я увидел Мать Ветров. Мать шелестела ветвями, и я услышал, как она произносила слова: «Вечная юность вселенной. Вечная юность вселенной».

Иника показала в другую сторону, и я увидел себя самого и своего Отца. Отец обнимал меня, и по его лицу текли слезы.

Потом я увидел, как к Матери Ветров подходят Моргульский, Лаэрций, Анфиса и Алан, и каждый из них получает от Матери поток знания и энергии, ради которого путники проделали свой полный опасных приключений Путь.

Элексигаль улыбался своей правой половинкой, стоя поодаль от Матери. Ему ничего не было нужно. Он просто с удовольствием участвовал в событиях. Впрочем, как и всегда.

Потом я увидел, что моя пазира закреплена на ветвях Матери. Она испустила луч ослепительного света, и Ветер, порожденный ею, умчался изменять Икс-Зоны. Я увидел, как он проносится над Вратами, подвергая изменению все, что существует. Я увидел сестер фуэко, которые рассыпались на части, словно их изнутри сотрясали непреодолимые вибрации, жидких воинов, которые обрели другую, более человекоподобную форму, и дев с длинными косами, на концах которых были закреплены лезвия разной длины и формы. Эти девы фехтовали своими косами с необычайным мастерством.

Ветер понесся дальше, а в картине снова появилось изображение Иники. Она улыбалась, стоя под Матерью Ветров и обнимая Отца Смерти. Я сидел у их ног и смеялся.

Потом картина затуманилась и исчезла.

– Элемент истощил свой потенциал предвидения, – сказала Морталия.

– Но мне кажется, я увидел достаточно.

– Видел ли ты то же, что и все остальные? – спросил Моргульский. – Советую уточнить.

– Здесь нет фокусов, Моргульский, – улыбнулась Морталия. – Крит видел то же, что и все мы: себя, Отца, Мать, Инику и Ветер, меняющий икс-зоны, разрушающий сестер фуэко и меняющий форму жидких воинов.

– Я должен был убедиться, – сказал Моргульский, глядя в мои глаза.

– Я видел то же самое, – ответил я на его невысказанный вопрос. – И я понимаю это так, что моя пазира действительно является лекарством для вероятностной вселенной.

– Согласна с тобой, – сказала Морталия.

– Тогда я разбужу ее, – произнес я. – Я так и не нашел Инику. Может быть, пазира вернет мне ее.

– Твоя возлюбленная жива, – сказала Морталия.

– Ты видела ее?

– Мать Ветров говорила об этом. Она жива. Но она не сказала, где Иника сейчас.

– Если я разбужу пазиру здесь, это, наверняка, породит ветер, который может повредить мир снов, – сказал я.

– Это лучше делать на поверхности. Там, где производятся все изменения.

Элексигаль рассмеялся звонким смехом и сказал:

– Рад, что все начинает обретать гармонию!

Крит. Смерть Карахмана

Мы поднялись на поверхность Восьмой Зоны, когда светило опускалось за горизонт. Меня переполняли чувства. Это была и любовь, и радость, и все-таки оставшийся страх перед совершением необратимого поступка. Я положил свою пазиру на камень перед собой и произнес магические слова:

– Пусть пробудится источник силы и совершит то, что должно совершиться! Пробудись, пазира! Пробудись! Пробудись!

Это был ключ, открывающий пазиру. И пазира откликнулась на мое заклинание. Вверх взметнулись маленькие языки почти бесцветного пламени, и волна изменений покатилась во все стороны, неуловимо меняя законы вселенной. Я знал, что этих волн должно быть девять. И я помнил, что в прошлый раз Отец приказал мне остановить изменения после третьей волны. На то, чтобы пазира породила вселенную, требовалось время.

Морталия и черные ведьмы снов стояли справа от меня, а мои спутники слева.

И когда второй порыв изменяющего ветра, более сильный, изошел от пазиры, Элексигаль сказал:

– Они приближаются.

– Нам надо защитить пазиру. Пусть она делает то, что должна делать, а мы займемся гостями.

– Верно! Гостями мы займемся с большим удовольствием! – воскликнул Элексигаль.

– Морталия, последи за пазирой, – попросил я.

– Не беспокойся, Крит, мои ведьмы составят второе кольцо обороны.

Я кивнул и занял место среди своих спутников, которые уже приготовились к сражению.

Рядом со мной стояла Анфиса, сжимавшая свой Алгрениум.

– Охо! – крикнул Элексигаль. – Да это снова Карахман. Только теперь его сопровождают сестрички.

Карахман ехал к нам на одном из уцелевших после предыдущего побоища коней. В этот раз отряд его не был слишком многочисленным. Не больше дюжины воинов. Видимо, сестрички фуэко должны были сыграть роль основной ударной силы. Остальную часть отряда составили уцелевшие воины из личной гвардии. Странно, неужели больше никто не захотел присоединиться к Четвертому Императору?

Пазира породила третью волну изменяющего ветра, Карахман подстегнул своего коня.

Я отдал Адилу команду прикрыть нас гибким защитным полем. Поле пропускало сквозь себя изменяющий ветер, но не позволяло проникнуть сквозь себя никакому материальному предмету.

– Эй! Кто это был настолько дерзок, чтобы взять себе мой меч?! – крикнул Карахман, подъехав к самой границе поля.

Анфиса вышла вперед, защитное поле растянулось вслед за ней. Она сделала несколько демонстрационных выпадов, резких и сильных. Но не сказала в ответ ни слова.

– Настало время прикончить всех вас! – крикнул Карахман. – Вперед, фуэко!

Сестрички соскочили с лошадей, вооруженные своими шестами и бросились на нас. К моему удивлению, они без труда проникли сквозь защитное поле. Элексигаль оказался справа от меня, Анфиса слева, и мы втроем приняли на себя атаку сестер. Сестры фехтовали отчаянно. Но уже не использовали своих фокусов с пространством. Алан, сделав несколько прыжков, оказался у них в тылу. Остальные воины Карахмана ничего не могли сделать: они были бессильны перед полем, созданным Адилом. Поэтому они только смотрели, как Алан снес голову одной из сестер и разрубил другую от плеча до пояса. Третью мы рассекли на части совместными усилиями.

Однако, сестер это не остановило. Нанесенные раны тут же затянулись. Отсеченные части тел снова оказались на своих местах. Кажется, из них не вытекло ни одной капли крови, или что у них там было. И я понял, что сестры фуэко не были живыми существами. Их создала не Мать Ветров. Они были искусственным порождением гения моего Отца.

Сестры изменили тактику. Теперь они высоко подпрыгивали над нами, чтобы иметь возможность наносить удары с разных сторон. Четвертая волна изменений пронеслась сквозь нас. И нам снова повезло. Видимо, волна изменений породила какие-то процессы в телах фуэко, они на мгновение перестали сражаться. И этого мгновения нам хватило, чтобы отсечь все три головы. Алан насадил их на один из шестов сестер, и головы, все еще живые и продолжавшие шевелить губами, были выброшены за границы защитного поля.

Карахман соскочил с коня и подбежал к ним, чтобы швырнуть нам обратно. Но головы сестер фуэко, как только он наклонился и взял шест, вцепились в его руку, и Карахман закричал страшным криком. В этот раз реинкарнатор не сработал. Я увидел, как тело Карахмана входит в три отрубленные головы, превращаясь в материал для восстановления сестричек. А его сознание перетекает в одну из сестер.

Одна голова сумела вырастить себе новое тело полностью и вытащила шест из себя. Именно внутри нее оказалось сознание Карахмана.

Две другие головы успели восстановить только верхние части туловища и, соединенные шестом, пронзающим их головы, нелепо катались по земле. Не медля ни мгновения, восстановившаяся сестра фуэко бросила своим сестрам коня Карахмана. И все три сестры снова были готовы к бою. Между тем обезглавленные тела сестер, оставшиеся внутри защитного поля, начали сползаться друг к другу, и слившись, превратились в некое шестиногое и шестирукое чудовище, вооруженное двумя шестами.

– Надо сломать шесты! – крикнул Элексигаль. – Что-то с ними не так.

Лаэрций и Моргульский уже занимались чудовищем, образованным сросшимися телами сестричек.

А три восстановившиеся сестры ринулись внутрь поля, прихватив тот шест, которым Алан скреплял их головы.

Нам удалось разломать шест, но это ни к чему не привело. Шест восстановился точно так же, как и тела. Что же за чудовищ создал Отец!

Пятая волна изменений, которая была намного мощнее предыдущих, решила наши проблемы с сестрами фуэко. Их тела охватила дрожь, переросшая в вибрацию необычайной силы. Через некоторое время они просто рассыпались в прах. Я схватил сознание Карахмана и поместил в свой личный резервуар в рукояти Адила. А потом снял защитное поле, и мы ринулись на остатки личной гвардии.

Анфиса успела разрубить двух всадников вместе с лошадьми. Алгрениум в ее руках стал поистине смертельным оружием. Остальные гвардейцы, помня прошлое сражение, решили не вступать с нами в поединок и помчались прочь.

Их накрыла шестая волна изменений, и когда оптические искажения, порожденные ею, рассеялись, я увидел как с того места, где только что находились гвардейцы, в разные стороны разбегаются крупные ящерицы.

Больше никто вокруг не хотел нашей смерти. И это поселило в моем сердце радость. Седьмая и восьмая волны были столь мощными, что нам всем пришлось лечь на землю: мозг терял ориентацию в меняющемся пространстве.

Девятая волна по сравнению с двумя предыдущими, была нежной и наполняющей силами. Пазира ярко сияла в сгустившихся сумерках. Я чувствовал, что мир изменился. И еще я совершенно четко знал, что больше нам никто не угрожает.

Я взял пазиру в руки и спрятал ее на груди. Сердце сладко ныло. Я почувствовал, что мой индивидуальный портал снова открыт. И сказав спутникам, что вернусь за ними, я шагнул в него.

Крит. Возвращение домой

Я стоял около Матери Ветров, на ее любимом месте, которое она называла Светлой Лужайкой.

– Здравствуй, мама! – сказал я, подходя к ней и обнимая ее ствол.

Она погладила меня своими цветущими ветвями и прошептала:

– Прости меня, сынок. Я так сильно ошибалась. Мы все ошибались. Обними своего Отца.

Воздух рядом с Матерью всегда был напоен ароматом цветов. Кто знает, какие живые плоды она родит из них на этот раз, в обновленной вселенной? Она говорила, что пока что-то внутри тебя остается нерожденным, ты не отдал миру все, что должен отдать.

Отец подошел ко мне сам. Он все еще был одет в кольчугу, и в его ножнах висел меч. Но глаза уже не горели огнем войны.

– Ты исцелил Вселенную, сынок, – сказал он. – Прости, что я не доверял тебе. Мое время закончилось. Я не хотел признавать это. Теперь тебе предстоит править миром. И носить мой титул. Отец Смерти теперь ты. А мне… мне пора уйти.

– Да, сынок, – сказала мать. – Тебе многое предстоит сделать. И прежде всего, обними свою возлюбленную.

В стволе Матери была потайная дверь. Это был вход в ее огромный подземный замок. И оттуда вышла моя возлюбленная Иника.

Я обнял ее и почувствовал, что мои ноги отказываются держать меня.

– Здравствуй, Крит! Я очень долго ждала, пока ты снова вернешься домой.

– Но как это произошло? – спросил я.

– Я дала ей убежище в своих подземельях, – сказала Мать. – Твой Отец ничего не знал об этом. Просто я поняла все немного раньше, чем он.

Я обнимал Инику. Она пахла цветами и землей. Она была живой. Она была прежней.

– У меня был реинкарнатор, Крит, – сказала она. – Я сделала его, когда поняла, что твой Отец прикажет тебе забыть меня. Правда, ты так быстро отнял мое сознание, что я не успела им воспользоваться. Я сделала это только потом, когда ты в первый раз разбудил свою пазиру, и все сознания из твоих хранилищ оказались на свободе.

Я сел на землю, не в силах справиться со своими чувствами. Мое лицо было мокрым от слез. А Отец обнял Инику и сказал:

– Прости меня за все, что я сделал.

– Все случилось так, как должно было случиться, – сказала Иника. – Тут нет твоей вины.

Да, все случилось так, как должно было случиться. Я провел ночь со своей возлюбленной в моем дворце, который по приказу Матери сохранили неприкосновенным.

А когда светило позолотило верхушки деревьев, я проснулся и, поцеловав спящую Инику, почувствовал, что Отца больше нет в Девятой Зоне. Я попытался найти его в лабиринте меняющегося мира, – и не смог. Я перенесся к Девятым Вратам, имя которых было Золотой Дракон.

– Приветствую тебя, Отец Смерти, – произнесли Врата.

– Здравствуй, Золотой Дракон. Скоро к тебе придут пять путников. Их имена Моргульский, Лаэрций, Анфиса, Алан и Элексигаль. Пропусти безо всяких дополнительных заданий.

– Само собой разумеется, Отец, – ответили Врата.

– И еще одно. Пусть они, войдя в Девятую Зону, сразу окажутся у Матери Ветров. Скажи им, что я встречу их там.

– Они уже приближаются, Отец. Я сделал их путь к себе коротким, потому что предвидел твою просьбу.

– Благодарю тебя, Золотой Дракон.

Потом я отправился в замок Морталии и нашел ее спящей.

– Привет, сестра!

– Здравствуй, Отец Смерти. Как ты себя ощущаешь в новой роли?

– Я благодарю тебя за все, что ты сделала. Мой Отец вчера сказал, что его время кончилось, и что ему пора уйти. Сегодня утром его уже не было в Девятой Зоне. Ты сможешь найти его?

– Если он захотел уйти, не оставив адреса, то найти его будет трудно, – сказала Морталия. – Но я попробую.

– Буду благодарен тебе. Я хочу сказать ему кое-что. То, что не успел сказать вчера.

Я вернулся в Девятую Зону вовремя. Мои друзья как раз подходили к Светлой Лужайке.

– Приветствую вас! – крикнул я, выходя из своего индивидуального портала. – Решил не портить вам приятную утреннюю прогулку быстрыми перемещениями.

– Врата передали нам твой привет, – сказала Анфиса. – Я рада, что у тебя все получилось, Крит.

– Позвольте представить вам Мать Ветров, – сказал я, делая приглашающий жест.

Мама раскрыла свои ветви, и мои друзья увидели ее улыбающееся лицо. Завороженные, удивленные, они смотрели на огромное, живое дерево, корни которого соприкасались с центром этого мира.

А дальше все случилось, как на объемной картине в рабочем кабинете Морталии: Алан, Анфиса, Моргульский и Лаэрций подошли к ней, и мама каждому подарила то знание и ту силу, в поисках которой они совершили свой Путь. А Элексигаль, улыбаясь, стоял в стороне. Потому что ему ничего не было нужно.

– Я знаю, чем ты занят сейчас, – сказал он, поворачивая ко мне правую половину своего полулица.

– Неужели? – спросил я.

– Ты ищешь, где находится твой Отец.

– Верно! Ты становишься всевидящим, брат.

– Я даже знаю, где ты его найдешь! – рассмеялся Элексигаль. – Но не хочу портить сюрприз Морталии.

Он угадал. Прямо перед нами раскрылся индивидуальный портал Морталии.

– Пойдем со мной, Крит. Я хочу тебе кое-кого представить.

– Элексигаль, скажи нашим друзьям, что я буду очень скоро. И передай Инике, чтобы приняла их как дорогих гостей.

– Будет исполнено, Новый Отец Смерти, – ответил Элексигаль.

Я вошел в индивидуальный портал Морталии, и мы оказались там, где я меньше всего ожидал. В хижине, сложенной из гранитных валунов на берегу реки, отделяющей изменяющийся мир от неизменного.

– Пойдем! – поманила меня Морталия.

Мы вышли наружу. Отец был здесь. Он смолил мою старую лодку.

– Отец!

– Здравствуй, Крит.

– Ты решил занять мое место?

Моему удивлению не было границ.

– Я долго думал, чем же мне заняться, когда уйду от дел. И знаешь, что я обнаружил? Это место оставалось свободным с тех пор, как его занимал ты.

– Отец, отец! Ты снова меня удивляешь.

– Что ты хотел сказать мне, сынок?

– Я хотел сказать, что ни в чем не обвиняю тебя. И что я тебя люблю.

Я обнял его, и мы постояли так некоторое время, пока наши сердца не успокоились и не начали биться ровно и сильно.

– Спасибо, Крит, – сказал Отец.

– Перевезешь меня на тот берег? – спросил я.

– В следующий раз, – рассмеялся он. – Как только починю лодку. Удачи тебе. И, знаешь, навещай меня почаще.