Текст книги "Покрышкинский авиаполк. «Нелакированные» боевые хроники. 16-й гвардейский истребительский авиационный полк в боях с люфтваффе. 1943-1945"

Благодаря правильным действиям нашей прикрывающей группы ударная группа противника была надежно «скована» и обеспечила свободу действий моей группы; одного Ме-109, который пытался атаковать одну из пар нашей ударной группы, с первой же атаки сбил гвардии лейтенант Иванов.

Группа поддержки, руководимая гвардии капитаном Клубовым, вела воздушный бой с отдельными парами истребителей противника, чем обеспечила весь боевой порядок наших истребителей от внезапных атак противника.

В результате такой организации воздушного боя и благодаря тесному взаимодействию между отдельными парами и группами боевого порядка и группами боевого порядка мы выиграли бой с численно превосходящим противником, сбив 8 самолетов противника, не имея при этом своих потерь. Недостатками наших истребителей является:

а) командиры эскадрилий зачастую идут в составе ударной группы и при первой же атаке по самолетам противника становятся рядовыми бойцами, чем снижается их роль в бою как руководителей. Для успешного управления воздушным боем ведущему общего боевого порядка необходимо находиться в группе прикрытия;

б) очень часто летчики с целью увеличения личного счета сбитых самолетов противника преследуют отдельных истребителей или бомбардировщиков, даже несмотря на то, что отрываются от группы, чем нарушают боевой порядок и боеспособность всей группы. Кроме того, эти летчики зачастую становятся добычей врага, т. к., начав преследование противника, увлекаются им, не обеспечивают себя прикрытием, и, встретившись с более сильной группой противника, одиночным самолетом или даже парой им драться не под силу;

в) в практике радионаведения были случаи, когда наши радиостанции наведения перенацеливали истребителей, уже ведущих воздушный бой с бомбардировщиками, на новую группу бомбардировщиков, подходящую в район действий. Это приводит к распылению внимания истребителей и не дает положительных результатов, т. к. в результате ни с одной, ни с другой группой бой не доводится до конца и ни одной из групп не наносится серьезное поражение;

г) радиостанция «Редут», работая на одной волне с истребителями, очень часто лишними разговорами засоряет эфир. Лучше было бы, если бы она работала на волне оповещения, а не на волне наведения;

д) еще один существенный недостаток в тактике наших истребителей выявлен при атаках штурмующих с пикирования самолетов противника. Наши истребители, как правило, одновременно всей группой атакуют противника и как следствие остаются без прикрытия, тем самым создается возможность для безнаказанных действий со стороны истребителей противника. Считаю, что атаковать штурмовиков необходимо одной группой, имея обязательно вторую, для прикрытия и после выхода из атаки первой группы, они должны меняться: вторая атакует, а первая прикрывает;

е) для ухода от атак истребителей наши летчики применяют переворот, что очень невыгодно, т. к. в момент выполнения переворота наш истребитель становится хорошей мишенью для противника. Менее безопасный уход от огня истребителей противника будет в том случае, если его выполнять глубоким виражом с опусканием носа самолета относительно горизонта. В этом случае наш истребитель всегда будет иметь запас скорости, что даст возможность после ухода от огня истребителя противника снова занять выгодное положение для атаки».

Далее последовательно выступили заместитель командира 100-го гиап дважды Герой Советского Союза гвардии майор Глинка Дмитрий Борисович, командир 104-го гиап Герой Советского Союза гвардии подполковник Крюков Павел Павлович, временно исполняющий обязанности штурмана 16-го гиап гвардии капитан Еремин Павел Кузьмич, помощник командира 100-го гиап по ВСС Герой Советского Союза гвардии лейтенант Бабак Иван Ильич.

С заключительным словом выступил командир 9-й гиад дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Покрышкин Александр Иванович. Это не мемуарные воспоминания маршала авиации о «делах минувших дней», это – стенограмма его тогдашнего доклада, которая представляется для широкого круга читателей, наверное, впервые полностью:

«К Ясской операции дивизия в основном была готова, поэтому все поставленные перед ней боевые задачи были выполнены.

Лучше других полков молодых летчиков вводил в бой 104-й гиап, он имеет меньше потерь, при хорошей эффективности. В 16-м и особенно в 100-м гиап были случаи, когда молодых летчиков в бой не вводили, боясь их неподготовленности, и перекладывали всю нагрузку на уже имеющих боевой опыт. Без боя молодых летчиков обучить нельзя. Мы должны, не перехватывая, вселять уверенность в летный состав, и особенно это важно по отношению к молодым.

Когда нам отпустят горючее на тренировку, его нужно расходовать только на то, что у каждого летчика в отдельности не отработано, а не летать вообще. К следующей операции в полках не должно быть ни одного неподготовленного летчика.

Анализируя итоги боевых действий, нужно сказать: дивизия в Ясскую операцию дралась неплохо. Конечно, были недостатки, некоторые из них даже крупные, но мы должны их изучить, учесть и больше не повторять.

В эффективных действиях дивизии свою роль сыграли и штабы АД и полков, правда, и здесь не без недочетов. Нужно, например, указать на беспомощность некоторых начальников штабов полков, не умеющих четко организовать управление и изучение боевого опыта экипажей полка.

Здесь говорили о недостатке времени для проработки задания, когда дают сигнал на вылет, прикрывать войска.

Мы – истребители, а не бомбардировщики. Нам дана задача прикрывать войска. Для этого прикрытия у вас в полках заранее должны быть составлены группы, определены боевые порядки и эти группы должны быть постоянно готовы.

Изменений в тактике действий авиации противника немного, их здесь охарактеризовали правильно. Мы же действуем такими большими группами впервые, и опыт применения подсказывает, что нужно подумать о прикрытии одного района двумя патрулями по 6–8 самолетов. Оба этих патруля также должны эшелонироваться по высоте, взаимодействовать между собою, поддерживать друг друга.

За счет молодых у нас слабо сколочена пара, поэтому первое, на что нужно обратить особое внимание при тренировке, – отработка действий пары на резких маневрах и боевых скоростях. При полете с молодым ведущему помнить, что иногда надо подлаживаться под ведомого, пока он не натренируется, невыполнение этого приводит к отрыву ведомого и к его потере.

Особенность действий истребителей противника группами 4–6 самолетов подсказывает, что нам нужно отработать действия звена (4 самолета) попарно, чтобы пары выполнили одну задачу, а не действовали самостоятельно.

Часть потерь приходится на чрезмерное и ничем не оправданное увлечение в бою. Истребительный задор – «увидел противника, значит, сбил» нужен, но его выполнять умно. Не делать так – «увидел, атаковал, гонит и не думает о прикрытии, о поставленной задаче». Экипажи, пары, которые придерживаются этого, выходят из состава группы, бросают заданный район и уменьшают ударную силу патруля.

Были потери по вине самого летчика, и, когда он возвращается, его принимают с распростертыми объятиями, чуть ли не как героя, не указывают на его ошибки и не требуют объяснений.

Нам нужны летчики – истребители противника, а не истребители своих самолетов.

Отрыв от группы надо ликвидировать окончательно. Разобрать подробно все случаи, которые происходят главным образом от неправильного построения маневра, заставить понять неправильность его и выучить правильному выполнению.

Наш бич в операции – блудежки. Из-за этого у нас много потерь. Со штурманской подготовкой у нас не все в порядке. Штурманам тщательно проанализировать все случаи потерь ориентировки и принять меры к их устранению. Восстановить ориентировку у нас не умеют.

Потерял летчик ориентировку и носится на бреющем полете до полного израсходования горючего. Естественно, что ничего и не находит, ничего не видит и не может выбрать площадку.

При потере ориентировки набирать высоту, не лететь до полного расхода горючего. Осталось 5–7 галлонов – ищи площадку, нашел – садись на колеса, нет ее – садись на фюзеляж.

Несколько слов о тактике действий. Опыт учит, что тактику нужно менять, совершенствуя приемы ведения боя. Руководящему составу полков необходимо до новой операции проанализировать свои действия, найти причину неудачных боев, подумать и выработать новые, более эффективные боевые порядки, новые приемы воздушного боя и сейчас же приступить к обучению этим приемам летного состава, не дожидаясь каких-то особых указаний. Быть инициативными.

При патрулировании в заданном районе на заданной высоте летчики группы должны действовать так: при подходе к линии фронта набирать высоту более заданной и со снижением выходить на указанной высоте, используя для маскировки солнце, облака; будете иметь внезапность и скорость – сможете атаковать и выше и ниже себя. В районе прикрытия летать на боевой скорости, развивая ее не за счет форсирования мотора, а за счет снижения. Барражирование патруля должно строиться так, чтобы обеспечить заданный район прикрытия от ударов авиации противника, у нас же иногда группы, увлекаясь, уходят далеко вперед или в стороны и пропускают бомбардировщиков противника.

Сейчас оперативная пауза, нам дано время подвести итоги, учесть ошибки и подготовиться к следующей операции.

Во-первых – в полках провести летно-тактические конференции, где тщательно все обсудить. Теневых сторон быть не должно.

Во-вторых – обратить внимание на наземную подготовку, при этом в первую очередь заниматься:

а) глазомерным определением дистанций и ракурсов. Выводить летный состав на аэродром, тренироваться в определении этих элементов на земле, а при тренировочных полетах закреплять в воздухе;

б) стрельбой на земле по движущимся мишеням – ежедневно;

в) изучением тактических приемов авиации противника и методов боевых действий наших истребителей, используя не только свой опыт, но и опыт других соединений по материалам информационных листков и бюллетеней;

г) отработкой способов ведения и восстановления ориентировки с использованием пеленгатора и без него;

д) тренировкой в правилах радиообмена и радиодисциплины.

При летной тренировке, как я уже сказал, отрабатывать только то, что в первую очередь необходимо для боевых действий.

Командирам полков руководить подготовкой через командиров аэ и командиров звеньев, не подменяя их, а направляя и контролируя их работу.

Я буду оценивать командиров полков и их заместителей по степени подготовки к новой операции.

Дивизия должна быть и будет подготовлена к новой операции еще лучше».

Заключительное слово взял командир 7-го иак РВГК генерал майор авиации Утин Александр Васильевич. Ниже предлагается также полный текст его выступления:

«По моим наблюдениям, по наблюдениям других офицеров и генералов и результатам боевых действий в операции можно сделать вывод, что боеспособность дивизии высокая.

Претензий к дивизии по боевым действиям у меня нет. Дрались больше над территорией противника – так и нужно.

В будущем нужно учесть, что иногда мне приходится наводить группу на определенный пункт, куда следуют бомбардировщики противника, причем не нашего патруля, ни группы противника я еще не вижу и указываю только пункт, куда патруль должен идти, т. е. осуществляю дальнее наведение. Недочетом в действиях при таком наведении является то, что летчики плохо знают район, копаются в карте, запрашивают, как найти этот пункт, и в результате опаздывают. Этот недочет нужно устранить. Когда операция идет на узком участке фронта, летному составу на память нужно знать характерные ориентиры на карте и на местности и быстро их находить.

На потери дивизии влияло три фактора:

1. Личный состав дивизии долго дрался и после шестимесячного перерыва вынужден был действовать в очень напряженной воздушной обстановке.

2. Целый ряд старых летчиков дерется «чересчур отлично», т. е. увлекаются, действуют сломя голову, без применения хитрости и выдержки.

3. Выход из боя не организован. Выходят парами, а то и одиночками. Осуществлять выход из боя нужно всей группой.

Неправильный выход помимо потерь создает безнаказанный самовольный уход с поля боя. Были такие случаи: начинается воздушный бой, выходят из него 1–2 экипажа и крутятся севернее моего КП, своих фамилий не называют, на мои вызовы не отвечают, а когда воздушный бой заканчивается, уходят вместе с группой домой. Это показывает на плохой контроль. Нужно выявлять, кто так делает, и немедленно принимать меры. Если найдутся такие из молодняка, подходить к оценке его действий осторожно. Может быть, он и не трус, а просто не привык, робеет, в первом бою это естественно, и, если за ним не наблюдать, не поправить вовремя, будет невольный предатель, трус.

Из моих наблюдений за воздушными боями могу сказать, что, когда бой был в четверках и шестерках, потерь не было, как только в бою нет взаимодействия и начинают драться парами, а то и одиночками, группа несет большие потери.

Другая противоположность – большие группы. Водить в одной группе 8 истребителей нельзя, усложняется управление, понижается маневр. Лучшей группой для боя будет четверка или шестерка и не больше, при увеличении группы, как правило, получается каша.

У немцев старый метод – «создать угрозу отовсюду». Истребители противника ходят группами – ФВ-190 по четыре – шесть самолетов, Ме-109, пара – четверка, но этих групп много, они висят по всем высотам и на широком фронте, поэтому у них и наращивание лучше и удар получается отовсюду. Это еще раз доказывает, что нам надо громоздкие группы разбить на несколько малых.

Над полем патруль в 14–16 самолетов должен действовать группами по 4–6 самолетов. В большой группе, как правило, и отрыв больше. Иногда без нужды ведущий разворачивает группу маневром «все вдруг», пары отрываются, теряют взаимодействие и несут потери.

Ведомый, безусловно, отвечает за безопасность ведущего, но и ведущий должен отвечать за безопасность ведомого. Если ведущий теряет своего ведомого, да еще нескольких, немедленно расследовать. Не умеет водить пару – ставить ведомым, если же бросает товарища в бою – судить как труса.

О немедленном вылете. Здесь предъявляли претензии к штабам, что нет времени на подготовку к вылету, но ведь истребители не бомбардировщики, группы должны быть готовы заранее, и, если определена задача на день, как, например, прикрытие, особой подготовки не требуется. Если будут смешанные группы, назначенные наспех, – вина командира полка.

Учтите, что в ближайшие дни, когда перебазируетесь на новые аэродромы, отстоящие от линии фронта в 2 раза ближе теперешних, я буду использовать вас по вызову на поле боя. К этому будьте готовы.

В ваших действиях мне не нравится два факта:

1. Плохая радиодисциплина. Ведущие со мной связывались и выполняли мои приказания, но, как только начинается бой, часто в эфире поднимается что-то невообразимое, все разговаривают, кричат, ругаются, иногда одновременно включают передатчики, создавая шум, и не понимают друг друга. При такой радиодисциплине невозможно и использование радиопеленгатора, ведь он должен получить от вас запрос, засечь и дать курс, а что вы услышите при таком шуме? Надо в эфире навести самый жесткий порядок.

2. Небоевые потери. Они у вас гораздо больше боевых. Если бы не они, дела бы обстояли у вас блестяще. Среди небоевых потерь больше всего за счет блудежек, летят, пока не израсходуется горючее, пока не стал мотор, садясь где попало, бьют самолеты. Всем известно – не восстановил ориентировку, имею запас горючего, – выбери площадку и садись спокойно. Категорически потребовать при потере ориентировки не терять высоту, а выбирать ее и на средней высоте восстанавливать. Случаи потерь ориентировки свести к нулю.

Я надеюсь и уверен, что все недочеты будут устранены и в следующих операциях дивизия будет драться еще лучше».

В 21.35 совещание было закончено.

Доклад начальника штаба 9-й гиад гвардии подполковника Абрамовича иллюстрировался картами обстановки, графиками, таблицами и диаграммами по итогам боевых действий авиадивизии, а доклад заместителя командира авиадивизии – схемами боевых порядков групп самолетов противника и своих истребителей.

День 13 июня стал счастливым для двух летчиков 16-го гиап. Только лучшим разведчикам части командование авиаполка доверило дважды подняться в воздух на выполнение боевой задачи. Это были летчики Цветков и Коряев. Остальной летный состав отдыхал или занимался теоретической учебой.

Итак, первый раз они взлетели в 7.40. В небе стояла 3—6-балльная облачность, видимость была невысокой, до 3 км. Весь полет нашей пары так и прошел на высотах от 1200 м до 3 км.

Первая цель – дорога Ташкани – Сабоани. Движение по ней было неинтенсивное. По шоссейной дороге Кристешти – Сабоани шло также малоинтенсивное движение грузовых и легковых машин, даже подвод с солдатами. Дальше полет проходил вдоль дорог Роман – Тыргу-Фрумос и Роман – Бакэу.

Наши разведчики не забыли проверить и аэродром Роман, но самолетов на нем не обнаружили, а технические средства обеспечения ГСМ, воздухом и др. были замаскированы.

На аэродроме Бакэу проводились тренировочные полеты ФВ-190, в капонирах стояли шесть ФВ-190 и до четырех Ме-109. ПВО обоих румынских аэродромов встретила наши «Аэрокобры» неприцельным огнем зенитных орудий и «эрликонов».

Не вступая в боестолкновения и штурмовку, с полными БК, в 8.30 наши летчики возвратились домой.

После обеда в район Яссы – Кристешти – Васлуй – Хуши снова вылетели разведчики Цветков и Коряев. В 14.42 их «Аэрокобры» взяли курс на юг Румынии.

При подлете к Галатам они заметили замаскированные в балках до 10–12 немецких танков. По дороге Яссы – Васлуй шло двустороннее движение вражеского автотранспорта. Наши разведчики побывали над железнодорожными станциями Хуши, Ребрица, Роман, Васлуй и Бэчешти.

Населенный пункт Могошнити был прикрыт одной батареей зенитной артиллерии (бза) и двумя батареями «эрликонов», однако наши самолеты прошли не замеченными вражеской ПВО.

Не встретив воздушного противника, с ценными разведданными, наша пара возвратилась в 15.36 на аэродром Стефанешти.

Выполнив 4 разведывательных вылета, 16-й гиап завершил боевую работу в этот день.

14 июня командир 16-го гиап Борис Глинка решил поощрить наиболее результативных воздушных бойцов прошедшей Ясской операции. Как он отметил в своем приказе № 070:

«За период Ясской операции полк проделал большую работу, в отдельные дни летный состав вылетал на прикрытие наземных войск по 3–4 раза, ведя с превосходящими силами противника напряженные воздушные бои. Характерными днями для полка является 30 и 31 мая, в эти дни командир 3-й аэ гвардии капитан Клубов со своим ведомым гв. младшим лейтенантом Иванковым сбил в воздушных боях четыре Ю-87 и два ФВ-190. Это еще раз доказывает высокое мастерство воздушного бойца Героя Советского Союза гвардии капитана Клубова. Водимые им группы смело и решительно атаковали большие группы бомбардировщиков.

За смелость и отвагу, проявленную в воздушных боях с превосходящими силами противника, гвардии капитану Клубову и гвардии младшему лейтенанту Иванкову объявляю благодарность».

В этот день произошли изменения в штатно-должностном списке летчиков 16-го гиап: Герой Советского Союза гвардии капитан Федоров Аркадий Васильевич убыл на лечение в Москву в Центральный авиационный госпиталь в Сокольниках. Его должность временно была замещена заместителем командира 1-й аэ гвардии старшим лейтенантом Жердевым. Соответственно, должность Жердева замещал командир звена гвардии старший лейтенант Ивашко.

Командира 2-й аэ гвардии капитана Еремина Павла Кузьмича командир 16-го гиап допустил к временному исполнению должности заместителя командира авиаполка по воздушно-стрелковой службе. Недолгая предыстория этого назначения такова. 22 апреля 1944 года в свой родной авиаполк на эту должность прибыл после лечения Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Искрин Николай Михайлович, герой боев на Кубани, где он был тяжело ранен (ампутирована часть левой голени[4]4
  Так записано в наградном листе.


[Закрыть]). Полковой приказ (№ 54 от 22.04.44 г.) о его назначении на эту должность (не временно исполнять, а постоянно) подписал не Покрышкин, который был в это время в командировке, а Григорий Речкалов, временно исполняющий обязанности командира 16-го гиап. Однако, наверное, «нелетающий» заместитель командира по воздушно-стрелковой службе не оказывал должной поддержки командиру и летному составу части, невзирая на его большой опыт ведения воздушных боев. Неизвестно, как отнесся Александр Иванович к этому возвращению своего старого, именно боевого товарища, когда прибыл в свою часть и увидел Искрина в своих заместителях, – не пишет он об этом эпизоде в своих мемуарах. Неизвестно, как относились к этому гвардии майор Чавчанидзе и гвардии майор Борис Борисович Глинка. Однако факт назначения Еремина на эту должность говорит о многом – в первую очередь о том, что находившемуся на этой должности человеку необходимо было летать самому и водить в бой группы авиаполка! Второго Маресьева из Николая Михайловича по каким-то неизвестным нам причинам не получилось. Уже в мирной жизни, после войны, Искрин поддерживал связь с бывшим командиром 16-го гиап Николаем Васильевичем Исаевым, Яковом Михайловичем Датским (ленинградцами) и «негромко» обижался на Покрышкина, что после излечения пришелся не ко двору в своем родном авиаполку. Александр Иванович может себе в оправдание сказать, что он 29 апреля покинул авиаполк и знать ничего не знал об этом. Однако, находясь в комдивовской должности, Покрышкин, несомненно, держал руку на пульсе дел в своей родной части и решал кадровые вопросы так, как, ему казалось, будет лучше для пользы дела. Можно понять и Искрина, и Покрышкина, и любого другого командира авиационной части на их месте. У каждого из них была своя фронтовая правда и справедливость. Нам их до конца не понять и не примирить уже никогда.

14 июня боевых вылетов 16-й гиап не проводил. В небо над аэродромом Стефанешти поднимались после обеда всего лишь четыре летчика части: Клубов, Трофимов и Кетов производили облет своих самолетов после ремонта или замены моторов, а молодой летчик Соловьев выполнил после 19.00 три учебно-тренировочных полета по кругу.

На следующий день снова стояло затишье в боевых полетах летчиков авиаполка Бориса Глинки. Только после обеда летчик Соловьев снова 3 раза поднял в воздух свою «Аэрокобру» для полета по кругу, а затем – выполнил еще один 50-минутный полет в зону.

16 июня боевую работу авиаполка начала в 10.20 пара воздушных охотников – Речкалов – Жердев. Им был выделен район для свободной охоты: Яссы – Хуши – Бакэу – Роман. В небе стояла 10-балльная облачность, высота нижней кромки – 100–150 м, видимость до 1–2 км.

По дороге Нистпоряны – Маршнек Григорий Речкалов атаковал одну автомашину противника, в результате немецкий автомобиль загорелся.

С железнодорожной станции Кациляны в северном направлении выходил воинский эшелон в количестве до 15 вагонов, по которым ведущий нашей пары также совершил атаку. От точного попадания загорелся паровоз.

Наша пара пролетела над дорогой Васлуй – Бэчешти, Костештий – Васлуй, побывала над железнодорожной станцией Роман.

Возвращаясь с боевого задания, наши летчики немного сбились с курса и вышли в район северо-западнее Стефанешти. Тогда ведущий запросил курс в радиостанции наведения «Море». Получив курс 315°, наша пара оказалась над аэродромом Липканы, куда и совершила посадку, ввиду выработки горючего. После дозаправки своих самолетов Речкалов и Жердев перелетели в 17.15 на свой аэродром. Боекомплект речкаловской «Аэрокобры» опустел на 11 авиаснарядов калибра 37 мм, 87 авиапатронов калибра 12,7 мм и калибра 7,62 мм – 150 штук.

В 17.25 на разведку в тыл противника вылетела пара Ивашко– Березкин. К этому времени облаков стало меньше, высота нижней кромки поднялась, поэтому полет нашей пары проходил на высотах до 1000 м.

Пролетая по западному берегу реки Серет, наши разведчики заметили интенсивное строительство вражескими солдатами оборонительных сооружений.

На аэродроме Роман находилось до восьми бомбардировщиков, которые стояли незамаскированными. ПВО аэродрома молчала.

По дорогам шло малоинтенсивное автомобильное движение.

В 18.25 наша пара возвратилась на свой аэродром.

По результатам их доклада командованию части в штаб 9-й гиад ушло разведдонесение № 067.

До конца дня над аэродромом базирования авиаполка занимались отработкой пилотажных навыков и облетывали материальную часть летчики Еремин, Пищальников, Копейка, Соловьев, Голубев и Руденко.

17 июня вслед за дивизионной конференцией по итогам воздушных боев под Яссами в 16-м гиап также прошла полковая летно-тактическая конференция. Ее тема – «Разбор боев в Ясской операции, положительные и отрицательные стороны, анализ и причины потерь в воздушных боях». Началась она в 10.00 и продолжалась до обеда.

От управления 9-й гиад старшим на конференции присутствовал помощник командира авиасоединения по воздушно-стрелковой службе Герой Советского Союза гвардии майор Вишневецкий. Вместе с ним прибыл старший помощник заместителя начальника штаба 9-й гиад по оперативно-разведывательному отделению (ОРО) гвардии майор Новицкий.

От летного состава 16-го гиап присутствовало 37 военнослужащих летного состава, начиная от командира части и заканчивая рядовыми летчиками.

С трибуны собрания поделились своим видением проведенных воздушных боев, их положительными и отрицательными моментами, предложениями и замечаниями заместитель командира 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов, командир 2-й аэ гвардии капитан Еремин, командир 3-й аэ Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов, заместители командиров авиаподразделений гвардии старший лейтенант Ивашко и гвардии лейтенант Трофимов, командир звена гвардии лейтенант Никитин, летчики гвардии младшие лейтенанты Руденко и Березкин.

Практически в каждом выступлении, кроме констатации удачных боевых вылетов, были оглашены и нелицеприятные моменты. Так, например, Вячеслав Березкин, как самый молодой летчик авиаполка, не побоялся честно заявить командованию своей части и офицерам вышестоящего штаба: «Ведущие не следят за ведомыми. Лучшие самолеты у ведущих, худшие у ведомых, и они, используя полную мощность мотора, уходят от ведомых, и ведомые, при всем своем желании, не только не могут удержаться в парах, но даже не могут догнать их. Это должны учесть ведущие, и если надо, то и «прибрать газок» для того, чтобы ведомый имел возможность пристроиться и занять боевой пеленг в паре».

В конце конференции сказал свое веское слово и командир 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии майор Борис Глинка.

Выступали ли представители 9-й гиад – точно неизвестно. Отчетов об этом они не оставили, но, наверное, отмалчиваться они не могли и также участвовали в общих прениях. Сказать дельное слово, подметить какой-то новый прием в действиях противника или своих истребителей, поделиться своим мнением по злободневному вопросу, похвалить лучших, не дать повода посмеяться над неудачами молодых летчиков – такова была канва боевой деятельности на земле офицеров управления гвардейского авиасоединения.

На летной конференции отсутствовал, наверное, гвардии старший лейтенант Жердев, так как он в этот день в период 11.40–12.40 выполнил часовой маршрутный полет.

А плановые вылеты летный состав начал с 15.00 и завершил в 20.05. За это время два раза в воздух поднимались гвардии капитан Еремин и гвардии младший лейтенант Соловьев, по одному вылету выполнили летчики Табаченко, Торбеев, Пищальников и Кетов.

С 18 по 20 июня 9-я гиад перебазировалась на новый аэроузел Лунко.

19 июня перелет с аэродрома Стефанешти на новый аэродром базирования – аэродром Тодирени начал с 8.00 летный эшелон 16-го гиап. Своих летчиков, в направлении от Стефанешти почти строго на юг, лидировал командир авиаполка Герой Советского Союза гвардии майор Борис Глинка. Он вел первую шестерку своих летчиков. Состав пар – Глинка – Лихачев, Жердев – Турченко, Ивашко – Березкин. Перелет занял 15 минут.

Следующую шестерку к новому месту базирования в 8.15 повел командир 1-й аэ Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Труд. Состав его группы: Труд – Голосуй, Сухов – Жигалов, Голубев – Руденко.

В 8.30 командир 2-й аэ гвардии капитан Еремин лидировал летчиков Новикова, Никитина, Белозерова, Торбеева и Стаценко на аэродром Тодирени.

В 8.45 командир 3-й аэ Герой Советского Союза гвардии капитан Клубов покинул аэродром Стефанешти вместе с летчиками своей эскадрильи Иванковым, Трофимовым, Кетовым, Цветковым и Коряевым.

В 9.00 в составе шестерки летчиков (Речкалов – Вахненко, Копейка – Соловьев, Табаченко – Кирилов) перелетел на аэродром Тодирени Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов.

Последними, после 19.30, покинули аэродром Стефанешти летчики Старчиков, Пищальников, братья Онищенко и Голосуй.

Таким образом, к вечеру 19 июня 1944 года весь летный состав 16-го гиап был на новом месте базирования – аэродроме Тодирени. Здесь авиаполк Бориса Глинки приняла на обеспечение комендатура 718-го бао.

100-й гиап на аэродроме Пружани обеспечивался комендатурой 428-го бао (2 бензозаправщика, 1 водомаслозаправщик, 1 электостартер, 4 бензоцистерны, 2 полуторки). 104-й гиап на аэродроме Безноса и управление авиадивизии Покрышкина на аэродроме Лунко обеспечивались основным составом 718-го бао.

Все аэродромы, на которых базировались авиаполки, представляли собой взлетно-посадочные полосы размером 400–500 м на 110—1200 м и были расположены в долинах на берегах рек, с подходами, открытыми только с двух направлений вдоль долины, противоположные стороны были закрыты возвышенностями высотой 50—100 м. Покров аэродромов травяной, но грунт был достаточной прочности, размокающим только при обильных дождях. Естественная маскировка отсутствовала, но расположение аэродромов в глубоких и узких долинах затрудняло их обнаружение.

Личный состав комендатуры 718-го бао отнесся к приему 16-го гиап на все виды тылового довольствия со всей серьезностью. Была проведена большая работа по подготовке общежитий и землянок для размещения личного состава авиаполка. Однако уже построенное общежитие почему-то отобрало себе управление РАБ, где разместило свои отделы и службы. Тогда для летного состава было подготовлено другое общежитие, но с опозданием. К тому же повторилась старая история с укомплектованностью постельными принадлежностями, вследствие чего «летный состав 4 дня спал на досках», как отмечалось позже в отчетах.