Текст книги "Мятежные джунгли"

– Это наш друг Пескадор. Он обещал спрятать нашу шхуну. И еще он рассказал много чего интересного. Вот, послушайте…

– Вначале шхуна, – сказал Богданов. – Георгий, скажи об этом нашему другу.

Казаченок произнес несколько слов на испанском языке.

– Си, – коротко ответил Пескадор, затем добавил еще несколько слов.

– Он говорит, что будет лучше, если с ним отправится кто-нибудь из нас. Пускай двое знают, где будет находиться шхуна. Так будет вернее.

– Я пойду с ним, – отозвался из темноты Кучильо. – Разреши мне, командир.

– Да, – сказал Богданов. – Казаченок, ты тоже пойдешь с ними.

– Пескадор, этот человек пойдет с тобой, – перевел Казаченок. – Я тоже. Сейчас я включу свет, чтобы ты мог нас увидеть.

– Нет, – ответил индеец. – Не надо света.

– Ну как хочешь, – сказал Казаченок.

– Спасибо тебе, – сказал Богданов, дотронувшись до плеча Пескадора.

– Ты кто? – спросил индеец.

– Я главный, – сказал Богданов. – Георгий, переведи ему.

– Си, – сказал Пескадор, выслушав перевод.

* * *

– Вот, значит, как, – покрутил головой Богданов. – Значит, завтра в Принсапольку прибывают киношники… Это мы вовремя успели! Да вот только… Откуда, спрашивается, этот Пескадор знает, что именно завтра? А может, послезавтра? Или через неделю? Вы у него об этом не спрашивали?

– Нет, – ответил вместо Дубко Казаченок. – Уточнять означало бы сомневаться в том, что индеец сказал правду. А сомнения – это недоверие. А недоверие – это вроде как оскорбление. Не знаю, как бы Пескадор отнесся к тому, что люди, пришедшие к нему за помощью, его оскорбляют. Поэтому пришлось поверить ему на слово, без уточнений.

– Наверно, ты прав, – задумчиво согласился Богданов. – Что ж, будем считать, что киношники прибудут завтра. И что же из этого следует?

– А следует из этого то, что надо бы их как следует встретить, – сказал Дубко. – С объятиями, фанфарами и прочими церемониями. Так, как они этого заслужили. Чтобы навсегда отбить у них желание снимать такое поганое кино.

– Это понятно, – согласился Богданов. – Вот только как бы половчее это сделать?

– Ты – командир, ты и предлагай, – сказал Дубко. – А мы на подхвате. Все обсудим, отшлифуем… В общем, как обычно.

Бойцы расположились прямо на берегу залива, кто на чем. По-прежнему было темно, так что ни самого залива, ни его берегов видно почти не было, угадывалось лишь их присутствие. Не было видно и самих спецназовцев. Но все же на всякий случай Богданов назначил в дозор Балданова и Будаева. У спецназовцев такой дозор назывался «слушать темноту». Остальные бойцы затеяли обсуждение ближайших планов.

– Значит, так, – после молчания сказал Богданов. – Киношники из Голливуда… То, что они должны прибыть именно в Принсапольку, понятно. Отсюда самый короткий путь до острова Пантано Негро. Понятно также, что они должны прибыть по морю, а не по суше. Никаких сухопутных дорог в здешних местах нет… Мы знаем, что в поселке всего она пристань. Следовательно, точное место, куда они причалят, нам известно. Неизвестно нам другое – сколько всего их будет, этих киношников.

– Думаю, десятка два, не меньше, – сказал Федор Соловей.

– Зачем так много? – удивился Терко. – Два, ну, пускай, три человека… Но целых двадцать душ! Это ты хватил лишку!

– Ничего подобного, – возразил Соловей. – Мне приходилось видеть, как снимают кино. Когда я был мальчишкой, то даже снимался в массовке. Так вот, народу на съемочной площадке было столько, что и не сосчитать. Кто-то выбирает место, откуда снимать, кто-то устанавливает свет, кто-то снимает, кого-то снимают, кто-то всем этим делом командует… А еще сценаристы, всякие костюмеры и вообще непонятно кто… Суета, шум, гам! Думаю, что и здесь будет то же самое.

– Надо же! – удивился Терко. – И кто же они, эти люди?

– Разные, – ответил Соловей. – Молодые, не очень молодые, мужчины, женщины…

– Что ж, будем считать, что их и впрямь будет два десятка, – сказал Богданов. – Но это только киношников. А будут наверняка и другие. Кто-то должен их сопровождать, кто-то встречать. А кто-то сопровождать их до самого места, то есть до того проклятого острова. И, думается, все это будут люди при оружии. Потому что уж слишком специфическим будет это кино. Это вам не какая-нибудь дурацкая комедия, где тортом в рожу…

– И сколько будет людей с оружием, и кто они будут – того мы, конечно, не знаем, – сказал Муромцев.

– Ну, кто они будут, это не так и важно, – возразил Дубко. – Какая нам разница? А вот сколько именно их будет, это, конечно, вопрос актуальный… Но даже не в этом дело. Вопрос в другом: что мы будем делать с этими киношниками?

– Ну, что делать… – сказал Богданов. – Ясно одно – их ни в коем случае нельзя допускать на остров. Пока они туда не доберутся, никаких съемок, понятное дело, не будет. А не будет съемок – пленники будут живы. И у нас появится время, чтобы добраться до острова.

– Вот теперь все ясно и понятно! – сказал Евгений Малой. – Все разложено по полочкам! Остается одно – придумать способ, как этих сволочей отвадить от острова. Хотя лично мне понятно и это. Перетопим их в море со всей аппаратурой, да и дело с концом. Местные акулы скажут нам за это искреннее спасибо.

– Эк, какой ты прыткий! – не согласился Дубко. – Перетопим! Они – гражданские люди, то есть без оружия! Представляешь, какой поднимется гвалт! Вот, скажут, какие изверги, эти сандинисты! Угробили мирных киношников! А они, эти киношники, прибыли в Никарагуа лишь затем, чтобы снять кино о здешних красотах! Большую свинью мы подложим никарагуанским революционерам, если отправим на корм акулам всех этих операторов, осветителей и всяких прочих костюмеров. Политика, одним словом. Нет, тут надо действовать как-то тоньше…

– Может, ты скажешь, как именно? – хмыкнул Малой.

– Может, и скажу, – парировал Дубко. – Этих самых гримеров и сценаристов нужно постараться уберечь – это факт. Разве что кто-нибудь из них сдуру сунется под шальную пулю… А так пускай они себе живут. А вот что касается их имущества, то уж его-то и нужно уничтожить. Я говорю о киноаппаратах и прочем оборудовании, с помощью которого снимается кино. Не будет этого барахла – нечем будет снимать кино. Что им делать на острове без их аппаратуры? Ну а если они не пойдут на остров, те ребята, которые в плену, останутся живы. Хотя бы на какое-то время…

– Которого нам должно хватить, чтобы самим добраться до острова, – подвел итог Богданов. – Что ж, все логично.

– Может, оно и так, – в раздумье проговорил Малой. – Да вот только как нам добраться до этой чертовой аппаратуры? Чем таким по ней шмальнуть, чтобы вся она разлетелась вдребезги? И как угадать, где она у них, та аппаратура? При них? Или отдельно, в каких-нибудь узлах и ящиках?

– Да, это вопрос, – согласился Богданов.

– Вот и давайте искать на него ответ! – запальчиво произнес Малой. – А то мне просто-таки не терпится…

Но не так-то просто было найти ответ на такой непростой вопрос. Было предложено несколько вариантов действий, но все они после всеобщего обсуждения отклонялись. Не было в них главного – стопроцентной уверенности в том, что какой-то из этих вариантов сработает. А если так, то не стоило и рисковать. Это был бы опрометчивый и напрасный риск, это было бы не по-спецназовски…

В самый разгар обсуждения вдруг раздался шум. Он был тихий, едва слышимый, но бойцы насторожились: мало ли какая беда могла подкрадываться к ним из темноты. Впрочем, все скоро выяснилось – это вернулись Кучильо, Пескадор и Казаченок.

– Все в порядке, – сказал Казаченок. – Спрятали мы шхуну…

– Вот и хорошо, – сказал Богданов. – А мы тут совещаемся… Вот что! – вдруг осенило Богданова. – А может, Кучильо и Пескадор нам подскажут, как нам быть с киношниками? Вернее, с их реквизитом? А то мы, мне сдается, мыслим слишком уж стандартно. А здесь нужен какой-то нестандартный ход. Георгий, я буду говорить, а ты переведи им…

Оказалось, что Богданова даже не осенило, его просто-таки вдохновило, когда он надумал привлечь к обсуждению Пескадора и Кучильо. Выслушав Казаченка, они вначале перекинулись между собой несколькими фразами, а потом Кучильо сказал:

– Американцы – люди ленивые. Вы говорите, что они приплывут с грузом? Так вот – они никогда не станут выгружать то, что они привезли с собой, своими руками. Для этого они наймут грузчиков.

– И где же они их возьмут? – спросил до сих пор молчавший Рябов.

– В поселке много людей, – ответил на это Пескадор. – А работы мало.

– Понятно, – сказал Богданов. – Американцы наймут грузчиков из числа местных жителей. Я правильно понял?

– Да, – отозвался Пескадор.

Ответ был предельно коротким, но пространного ответа здесь и не требовалось. Дальше шли чисто логические рассуждения. Итак. Американцы – народ ленивый, и потому они не станут выгружать реквизит своими руками. Для этого они наймут грузчиков из числа местных жителей. Это сугубо американская привычка. В любой стране американцы ведут себя как баре, как представители некой высшей расы. То же самое завтра будет и в Принсапольке. И этим можно воспользоваться. Точнее сказать, этим обязательно нужно воспользоваться. Как именно? Внедрить в число местных грузчиков своих людей. Конечно, не с пустыми руками, а с припрятанной под одеждой взрывчаткой. А дальше все понятно. Эти люди, выбрав удобный момент, подложат взрывчатку под реквизит, приведут адскую машину в действие, и… Здесь главное, чтобы взрывом не зацепило людей – ни самих американцев, ни местных грузчиков. А реквизит – пускай его осколки и клочья разлетаются во все стороны, и чем дальше, тем лучше.

Вот что таилось в слове «да», произнесенном Пескадором, вот какое следовало из него логическое продолжение. Что и говорить, здесь для спецназовцев таился, может статься, единственный шанс не пустить американских киношников на остров Пантано Негро. Да они, пожалуй, и сами не пожелают идти на этот остров после всего, что случится на пристани. Испугаются за свою жизнь. Американцы очень дорожат своими жизнями.

Да, так, пожалуй, и надо будет сделать. Остается лишь решить несколько сопутствующих вопросов. Первый – кого послать на пристань в качестве грузчиков? Впрочем, ответ на этот вопрос напрашивался сам собой. Алдара Балданова и Баира Будаева, кого же еще? Если не слишком к ним присматриваться, они вполне сойдут за местных жителей. Момент второй – Алдару и Баиру понадобится одежда, в которой обычно ходят здешние жители. И момент третий – надо как-нибудь половчее, без лишних подозрений со стороны кого бы то ни было внедрить Алдара и Баира в число грузчиков.

Все эти соображения Богданов высказал Пескадору и Кучильо, а Казаченок их перевел. Кучильо и Пескадор опять обменялись между собой несколькими короткими фразами, после чего что-то сказали и Казаченку.

– Пескадор говорит, что добудет одежду для наших людей, – перевел Казаченок. – Кучильо сказал, что пойдет на пристань вместе с Баиром и Алдаром. В случае чего он скажет, что они – родственники Пескадора и прибыли в Принсапольку, чтобы заработать. Пескадора в Принсапольке знают, поэтому возражать никто не будет.

– Ну что скажете? – спросил Богданов у бойцов.

– А что тут сказать? – ответил за всех Дубко. – Вполне толковая идея. Риск, конечно, есть, ну да разве можно в таких делах без риска?

– Главное, – добавил Федор Соловей, – чтобы Алдар и Баир как следует сыграли свои роли. Чтобы никто и подумать не мог, что они не индейцы.

– Сыграем, – ответил откуда-то из темноты Будаев. – Все будет, как надо. И наши индейские внешности, и взрыв американского барахла…

– Ну вот и ладно, – подытожил Богданов. – Будем готовиться к утреннему спектаклю. Георгий, скажи Кучильо и Пескадору, что мы им благодарны за идею.

Казаченок перевел. Пескадор неслышно поднялся с земли и так же неслышно шагнул в темноту. Никто не стал спрашивать, куда он ушел, все понимали, что он ушел за одеждой для Будаева и Балданова. И, значит, скоро вернется.

Принсаполька,

утро следующего дня

Спать спецназовцам довелось самую малость – не больше двух часов, да и то по очереди. Одни спали, другие в это время слушали темноту. Пришел Пескадор и принес здешнюю одежду для Будаева и Балданова. Отдав одежду, он какое-то время неподвижно и молча, будто какой-то ночной морок, стоял в темноте, а затем сказал:

– Они туда не пойдут.

– Кто не пойдет? Куда? – не понял Богданов.

– Американцам надо в Пантано Негро, – сказал Пескадор. – Они захотят нанять проводников и тех, кто будет нести их вещи. Сами они дороги в Пантано Негро не знают. Им нужны местные жители, кто знает туда дорогу. Но никто из местных туда не пойдет. Ни за какие деньги. Пантано Негро – проклятое место. Оттуда не возвращаются, и все местные это знают.

– Вот как. – Богданов даже слегка растерялся от такой информации. – Никто туда не захочет идти… Но ведь американцам надо именно туда… И что же они будут делать?

Но Пескадор ничего на это не ответил.

– Но ведь и нам надо как-то попасть на этот чертов остров! – сказал Дубко. – Мы, конечно, люди не суеверные, но ведь дороги-то мы туда не знаем! Значит, и нам не худо было бы обзавестись проводником… А где его найдешь – при таком-то раскладе? Да, дела… Скажи, Пескадор, а ты бы согласился показать нам дорогу на остров?

– Нет, – ответил Пескадор.

– Что, и ты тоже боишься? – усмехнулся Дубко.

– Пантано Негро – проклятое место, – повторил Пескадор. – Люди оттуда не возвращаются. Никто.

– Я так думаю, что все-таки возвращаются, – не согласился Дубко. – Если там что-то вроде тюрьмы, то, значит, там есть и охрана. К тому же американская съемочная группа также собирается попасть на остров. И, я так думаю, намерена вернуться обратно. А ты говоришь, никто оттуда не возвращается.

– Те, о ком ты говоришь, не люди! – резко произнес Пескадор. – А вот люди оттуда не возвращаются!

Сказав это, Пескадор, неслышно ступая, исчез в темноте. Никто ничего не сказал ему вдогонку, всем было понятно, что Пескадор все свои обещания исполнил и больше ему здесь делать нечего. В поселке у него были свои дела – он был у сандинистов разведчиком, собирателем и хранителем всевозможной ценной информации. Ну а то, что он не пожелал быть проводником на остров Пантано Негро, то что ж, так тому и быть. Не пожелал – и не пожелал. На то у него имелись основания, а уж насколько они были весомы – кто может судить?

– Вот ведь какой молчаливый народ, эти индейцы, – высказался вслед ушедшему Пескадору Степан Терко. – И обязательные. Сказал – сделал. Сказал – не пойду на остров, и ведь не пойдет. Неужто они все такие?

Но никто ничего не ответил Степану на его вопрос, да он и не ждал никакого ответа. Это был риторический вопрос. Но помимо этого перед спецназовцами неожиданно встал и вполне конкретный вопрос – каким таким способом им попасть на остров?

– Ладно, – махнул рукой Богданов. – Будем следовать золотому правилу – решать проблемы по мере их возникновения. Сейчас для нас главное – не допустить на остров киношников. Ведь как бы там ни было, а все равно найдется кто-то, кто их туда проводит. Допустим, за большие деньги. Или еще за какие-то блага… А потому надо сделать так, чтобы американцам не было смысла туда переться, даже если они найдут проводника.

…Едва начало светать, спецназовцы стали готовиться к предстоящей операции на причале в Принсапольке. Перво-наперво оценили, как выглядят Балданов и Будаев в местных костюмах. Главным экспертом здесь, конечно, был Кучильо. Он заверил, что Алдар и Баир выглядят вполне прилично по местным меркам, правда, высказал при этом несколько замечаний и дал несколько советов.

– Ну просто-таки настоящие никарагуанцы! – не удержался от похвалы Степан Терко. – Будто и родились в этой одежке! Еще бы раскрасить лица, как в кино, и было бы совсем замечательно!

– У нас не красят лица, – сказал Кучильо. – Только когда большой праздник. Да и то…

– Ну, не красят и не красят, – развел руками Степан. – Это я так, к примеру…

Под одежду Баир и Алдар приладили по четыре небольшие бомбы. Это были специальные бомбы с часовым механизмом. Эти бомбы бойцам предстояло подложить под киношное оборудование.

Помимо бомб бойцы под одеждой припрятали и по пистолету. Конечно, был риск, что на пристани их обыщут, но Кучильо заверил, что такого быть не может. Кому придет в голову обыскивать каких-то грузчиков? Грузчик – существо бесправное, у него единственная цель – заработать несколько монет, а потому разве он станет тащить на пристань что-нибудь запрещенное?

– Хорошо, если так, – сказал Богданов. – Но… Скорее всего, настоящие грузчики ничего сегодня не получат… Жаль, конечно, людей. Ну да что поделаешь? В конце концов, мы прибыли сюда ради них самих. Чтобы им помочь.

– По большому счету такими делами должны заниматься не мы, а сами никарагуанцы, – заметил Дубко. – Очень, знаете ли, не помешал бы сейчас в этом поселочке отряд сандинистов…

– Ты же знаешь, что это невозможно, – сказал Богданов.

– Знаю, – вздохнул Дубко. – Это я так, в порядке благого пожелания…

Да, отряд революционеров-сандинистов был сейчас в Принсапольке неуместен и даже вреден. Об этом спецназовцам сказали еще на Кубе. Дело здесь было вот в чем. Если бы сандинисты прибыли в Принсапольку и затеяли бы здесь сражение, то и гвардия Сомосы, и «эскадроны смерти», и, главное, стоящие за ними американцы отреагировали бы соответственно. То есть они бы сразу поняли, в чем тут дело. Иначе говоря, сразу связали бы появление отряда сандинистов с пленниками на острове Пантано Негро. А иначе что делать сандинистам в этом заброшенном поселке, какие у них еще могут быть интересы помимо пленников? И что было бы тогда? А тогда от пленников постарались бы избавиться. Вероятней всего, их убили бы. Потому-то повстанцы в данный момент в Принсапольке были неуместны. Чтобы уберечь жизни пленников, чтобы их вызволить, нужно было действовать иначе. То есть тихо и незаметно. Ну а если тихо и незаметно, то лучше небольшого спецназовского отряда с такой задачей никто не справится.

Утро следующего дня,

пристань в Принсапольке

Едва только рассвело, Кучильо, Алдар Балданов и Баир Будаев отправились на пристань. Остальные спецназовцы пошли за ними следом. Но на самой пристани они, понятное дело, показываться не стали, а замаскировались в близлежащих зарослях, благо тропический кустарник подступал едва ли не к самой пристани. Замаскировались и принялись вести наблюдение, чтобы тотчас же вмешаться в развитие событий, если случится такая надобность.

Как Кучильо и говорил, народу на пристани было немало. Люди толпились, галдели, переходили с места на место, при этом, однако, стараясь держаться поближе к причалу, чтобы в случае чего оказаться в первых рядах и таким образом попасться на глаза тому, кто будет нанимать рабочую силу для разгрузки киношного снаряжения. Вероятно, все понимали, что таких счастливчиков будет немного, но все же каждый хотел оказаться в их числе. Каждый хотел заработать десяток-другой кордоб.

Кучильо, Алдар и Баир присоединились к соискателям. На них сразу же обратили внимание. Точнее, в первую очередь обратили внимание на Алдара и Баира, так как они были здесь людьми никому не знакомыми. Кто-то о чем-то их спросил, но они, не зная испанского языка, ничего не ответили. За них что-то ответил Кучильо – его в Принсапольке многие знали. Вероятно, он ответил то, что и полагалось: эти двое, мол, родственники Пескадора, они прибыли в поселок из далекого горного селения, чтобы заработать. Многие с подозрением покосились на Алдара и Баира – может, потому, что они были конкурентами, а возможно, из-за того, что, несмотря на все ухищрения, они не слишком-то были похожи на местных жителей. Но расспрашивать никто ни о чем не стал, было не до того. С минуты на минуту должны были появиться работодатели, и тут уж было не до расспросов.

Работодатели действительно вскоре появились. Вначале из приземистого, покосившегося помещения – вероятно, это была портовая контора или что-то в этом роде – вышли шестеро вооруженных людей. Судя по их внешнему виду и по поведению, это были не полицейские и не гвардейцы Сомосы, а боевики из «эскадрона смерти». Они внимательно осмотрели собравшихся на пристани людей, вероятно, выискивая среди них подозрительных личностей. Но таковых не оказалось – толпившиеся на пристани люди выглядели примерно одинаково: у всех была похожая одежда, у всех одинаковое выражение лиц. О нужде и надежде говорили их лица.

Один из боевиков, надменно ухмыляясь, ушел обратно в контору. И вскоре вышел вновь, но уже в сопровождении двух никому не знакомых субъектов. Эти два типа не были никарагуанцами. Судя по их внешнему виду, это были американцы. Толпа загудела и устремилась к ним – ведь понятно было, что это и есть работодатели. Сейчас они станут набирать рабочую силу – грузчиков. Людской напор был целеустремленным, так что оба американца запросто могли быть растоптаны толпой. Но конечно, этого не случилось. Вперед выступили шестеро боевиков и угрожающе подняли оружие. Толпа моментально замерла.

Откуда в Принсапольке взялись американцы и что им здесь было нужно? Это были Крис Баум и Арон Бергман. Они должны были встретить киношников, растолковать им их задачу, сопроводить до места назначения, то есть на остров Пантано Негро и, вероятно, быть там до самого конца – пока они не снимут свой мерзкий фильм. А затем отвести их обратно в Принсапольку, усадить на яхту и отправить обратно. Конечно же, никто не знал истинных намерений этих двух американцев, но такие намерения вполне угадывались. В первую очередь затаившимися в засаде спецназовцами. Да, так оно было на самом деле. А иначе для чего эти два американских гуся возникли в Принсапольке?

Рядом с американцами топтались двое молодых мужчин, по виду местные жители. Очень было похоже, что они здесь не по своей воле, и будь у них хоть малейшая возможность, они бы мигом ушли отсюда. Но они не уходили и лишь испуганно озирались. Это были проводники на Пантано Негро, и этим все объяснялось. Стать проводниками они согласились не по своей воле, вероятно, их заставили, и тот, кто их заставил, нашел для этого весьма убедительные аргументы.

Так оно и было на самом деле. Заставили их быть проводникам на остров Крис Баум и Арон Бергман. И сделали они это очень просто. Они приказали боевикам из «эскадрона смерти» взять в заложники семьи этих людей и не отпускать их до особого распоряжения. То есть до тех пор, пока невольные проводники не сопроводят киношников на Пантано Негро, а затем не выведут их обратно. Деваться двум молодым мужчинам было некуда, и они согласились. Но сейчас они боялись проклятого острова. Боялись и одновременно понимали, что идти туда им все равно придется.

Оглядев надменным взглядом собравшихся на пристани людей, Крис Баум наугад стал тыкать пальцем. Всего отобрали пятнадцать человек. Остальным велено было отойти в сторону и не мешать. Люди, разочарованно переглядываясь, отошли. Но никто из них не ушел с пристани, и тому был свой резон. Так могло статься, что двум американцам понадобится дополнительная рабочая сила – например, перетаскивать выгруженное с яхты имущество в какое-то другое место. Или еще что-нибудь… Словом, оставалась надежда подработать. По этой причине выгнать людей с пристани не представлялось возможным – они бы никуда не ушли. Понимали это даже боевики из «эскадрона смерти». Поэтому они лишь отогнали людей в сторону и на том успокоились. Главное было, чтобы толпа незадачливых искателей заработка не мешала разгрузке.

Ни Кучильо, но Алдар, ни Баир не попали в число счастливцев, получивших работу. Конечно, по этой причине у них образовались дополнительные и, можно сказать, непредвиденные сложности, но что поделать? Получилось так, как получилось. Алдар, Баир и Кучильо вместе с остальными неудачникам отошли в сторону и стали наблюдать. Верней, стали решать, как бы им половчее приблизиться к киношному снаряжению, когда оно будет сгружено с яхты.

Вскоре из-за мыса, отделявшего бухту от океанских просторов, появилась средних размеров яхта. На палубе яхты толпились люди – это было хорошо видно. Они суетились, махали руками и что-то кричали. Вскоре яхта приблизилась к деревянному причалу и замерла. На причал был сброшен трап, и по нему тотчас же на берег стали спускаться люди. Судя по виду и по поведению, всё это были американцы. Они сбегали на берег, громко и весело хохоча и переговариваясь, причем казалось, что говорили все, но при этом никто никого не слушал. Это явно были они, киношники. Было хорошо заметно, что и эта убогая пристань, и расположенный невдалеке поселок, и толпа мрачных, молчаливых людей невдалеке – все это было для прибывших экзотикой, а если так, то и развлечением. Некоторые попытались даже вступить в разговор с грузчиками, но те молчали: они не знали английского языка, да даже если бы и знали, то что бы они могли ответить этим шумным и бесцеремонным людям?

Оба встречающих американца – Крис Баум и Арон Бергман – тотчас же вступили в переговоры с сошедшими на берег киношниками. Вероятно, речь шла о выгрузке оборудования. И точно. Вскоре на борт шхуны стали подниматься грузчики. Поднимались они налегке, а спускались, нагруженные тюками и ящиками. Эти тюки и ящики они складывали в кучу на берегу.

Спецназовцы из засады наблюдали в бинокли за процессом разгрузки. Бинокли были мощными, и хорошо было видно, что ни Алдар, ни Баир в разгрузке не участвуют. Впрочем, Богданова, равно как и его товарищей, это мало беспокоило. Они знали, что как бы там ни было, а Балданов и Будаев обязательно изыщут возможность, чтобы выполнить в точности то дело, ради которого они и затесались в ряды грузчиков. Вот только бы взрывом не зацепило ни в чем не повинных людей – грузчиков.

Вскоре оборудование было выгружено. Один из американцев – Крис Баум – жестами подозвал к себе грузчиков и каждому сунул в протянутые руки по несколько купюр. Затем, также жестами, он велел, чтобы грузчики уходили. Боевики из «эскадрона смерти» подошли к грузчикам и довольно-таки бесцеремонно, подталкивая их автоматами, проводили к остальным людям, которые по-прежнему толпились в отдалении, надеясь неизвестно на что.

Когда грузчики были выпровожены, американцы, перебивая друг друга и жестикулируя, стали совещаться. В общем и целом было понятно, по какому поводу они совещаются – что дальше делать с киношным имуществом. Это было понятно и притаившимся в засаде спецназовцам, и толпившимся в отдалении людям. Само собой, оборудование не могло долго лежать под открытым небом – его нужно было куда-то отнести.

Люди, надеявшиеся заработать, зашумели, зашевелились и плотной толпой двинулись к американцам и их оборудованию. Движение оказалось настолько всеобщим стремительным, что кордон из шести боевиков мигом был смят и отброшен в сторону. Вместе с остальными в ту же сторону устремились Кучильо, Алдар и Баир.

– Э, осади назад! – Крис Баум предостерегающе поднял руку. – Всем оставаться на месте! Иначе…

Он сделал жест в сторону боевиков, и двое из них выпустили короткие очереди из автоматов поверх голов людей. Толпа вздрогнула и замерла.

– Нам нужно пятнадцать человек, чтобы перенести все это барахло! – Крис Баум с усмешкой указал на кучу киношного имущества. – Предупреждаю, нести нужно будет далеко и быстрым шагом. Возможно, даже бегом. Ну, так есть желающие?

Толпа вновь вздрогнула и загудела. Желающими были все – для того они и собрались на пристани. Люди вплотную обступили кучу из тюков и ящиков. Каждый хотел быть к ней поближе, каждый старался оказаться в первых рядах.

– Мы пойдем на Пантано Негро! – сказал Крис Баум и повторил: – На Пантано Негро! Каждому, кто туда пойдет, мы заплатим вдвое больше обычного! Кто желает заработать хорошие деньги?

И Крис Баум, и Арон Бергман были профессионалами своего дела, и они прекрасно знали о местных суевериях, в том числе о таких, которые были связаны с Пантано Негро. И они понимали, что просто так здешний темный народ идти на остров не уговоришь. Оттого Крис Баум и пообещал двойную оплату.

Но не тут-то было. Заслышав эти два слова – Пантано Негро, – люди шарахнулись, загомонили и стали расходиться. Никто не пожелал отправляться на проклятый остров даже за большие деньги. Крис Баум переглянулся с Ароном Бергманом, и оба досадливо поморщились.

А что же в это самое время делали Алдар, Баир и Кучильо? Они делали то, что и надо было делать. Кучильо выполнял роль стороннего наблюдателя – ему в этой ситуации делать было нечего. Алдар и Баир, пользуясь суетой и давкой, протиснулись как можно ближе к горе киношного оборудования. Ну а заложить в эту гору бомбы было для них сущим пустяком. Они заложили по три бомбы, и эти бомбы должны были взорваться каждая с интервалом в минуту – так будет эффектнее и, что называется, назидательнее. По одной бомбе спецназовцы приберегли – на всякий случай. Первые две бомбы должны были взорваться через пятнадцать минут после их закладки. Алдар и Баир рассчитывали, что этого времени вполне хватит, чтобы большинство искателей заработка успели разойтись. По крайней мере, на это был расчет…

Впрочем, все оказалось даже лучше, чем бойцы предполагали. И причиной тому были два роковых, пугающих слова – Пантано Негро. Едва заслышав их, люди разошлись буквально за несколько минут. Они уходили и опасливо оглядывались – будто та неведомая беда, которая таилась на проклятом острове, приблизилась к ним вплотную, едва только были произнесены эти два страшных слова… Алдар, Баир и Кучильо ушли вместе с остальными. Улучив момент, они незаметно свернули в заросли – туда, где, по их предположениям, должны были находиться их товарищи.

У кучи американских вещей остались лишь киношники, шестеро боевиков и Крис Баум с Ароном Бергманом. Киношники продолжали о чем-то спорить, то и дело обращаясь к Бауму и Бергману. Видимо, они спрашивали у них, как быть дальше. И даже злобно предъявляли им претензии. Ведь и в самом деле – как тут быть? Их пригласили в эту страну, высадили вместе со снаряжением на какой-то убогой пристани, а дальше-то что? Вот, говорят о каком-то острове, на который им нужно попасть, но почему-то никто не хочет туда идти. Но им-то какое до всего этого дело? Они подписали контракты на съемку фильма, им за это обещали заплатить неплохие деньги. Кто их должен проводить на этот чертов остров, где предполагаются съемки? Наверно, об этом должны позаботиться Крис Баум и Арон Бергман – если уж они встретили киношников! Так что, как говорится, соизвольте. Потому что терять хорошие деньги из-за каких-то глупых суеверий местного темного народа – это даже не смешно. Здесь пахнет серьезным юридическим скандалом! И плевать киношникам, кто на самом деле эти два типа – Крис Баум и Арон Бергман!..