Текст книги "Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме"

НА ОЧЕРЕДИ СИРИЯ

Когда глава Всемирного союза мусульманских богословов шейх Юсеф аль-Кардави заявил, что «следующей остановкой революционного поезда станет Сирия»[543]543
  AI Jazeera. 2011. February. 28.


[Закрыть], многие эксперты возражали ему, отмечая, что режим Башара Асада – один из самых стабильных на Ближнем Востоке. Однако в середине марта 2011 года Сирию, действительно охватили беспорядки, которые застали врасплох не только западных политологов, но и местные власти.

Беспорядки начались в середине марта в городе Дераа на юге Сирии. Разъяренная толпа сожгла дворец правосудия, здание местного отделения правящей партии «Баас» и сбросила с пьедестала статую Хафеза Асада. Для властей это стало громом среди ясного неба, и республиканская гвардия во главе с братом президента Махером Асадом устроила в Дерааа настоящую резню. Погибло более ста человек, в город были введены танки, мятежные районы окружены спецназом. Тем временем волнения перекинулись на крупнейший средиземноморский порт страны Латакию и древние западно-сирийские города Хомс и Хама. В старой партийной речевке «Только Бог, Сирия и Асад» фамилию президента заменили словом «свобода». «Страха больше нет», – скандировали демонстранты, опровергая слова знаменитой диссидентки Сухаир Атасси, в начале года назвавшей Сирию «королевством молчания и страха».

Первое время казалось, что президент будет действовать по ливийскому сценарию. Власти объявили, что в стране орудуют иностранные наемники и преступные банды, и принялись разгонять демонстрации, не стесняясь использовать военную силу. Однако через некоторое время Асад, который из кожи вон лез, чтобы предстать на Западе светским просвещенным правителем понял, что топить восстание в крови он не может. «Сирийский президент пошел на попятный, – писал The Economist, – он уволил местного губернатора, отставки которого добивались манифестанты, представ в роли доброго халифа, избавляющего народ от злых эмиров»[544]544
  The Economist. 2011. April. 24.


[Закрыть].

Кроме того, Асад выступил в Народном совете, повинившись перед родственниками погибших и пообещав предоставить сирийцам свободу слова, ввести в стране многопартийность и укрепить независимость судебной власти. Он вновь вспомнил о своем образе времен дамасской весны, заявив, что нынешнее правительство запоздало с проведением реформ и потому будет оправлено в отставку. Он пообещал отменить чрезвычайное положение, действующее в стране с 1963 года, и пресловутую 8-ю статью Конституции, которая наделяла «Баас» привилегиями правящей партии. У многих экспертов вызвало недоумение решение сирийского лидера выпустить на свободу несколько сотен политзаключенных, большинство из которых принадлежали к запрещенной в стране группировке «Братья-мусульмане».

Однако какие бы действия ни предпринимал Асад, на какие бы уступки мятежникам он не шел, страна продолжала бурлить. Больше всего власти опасались, что с юга волнения перекинутся на северо-восток, населенный курдами, и северо-запад, где расположены самые крупные суннитские провинции страны. «Если распадется альянс алавитской правящей элиты с суннитами, – писал The Foreign Affairs, – Сирию ждет хаос. Не случайно, многие партийные идеологи «Баас» настаивают на том, что восстание нужно давить на корню и предлагают заменить на посту президента мягкотелого Асада на его брата Махера, который считается сторонником жесткой линии»[545]545
  The Foreign Affairs. 2011. May-June.


[Закрыть]. Чтобы «революционная зараза» не распространялась по стране, военные предлагали отрезать южные регионы от центральных и северных, блокировать район Друзской горы, в котором проживают около миллиона друзов, и сирийскую часть Голанских высот.

Многие в Дамаске были убеждены, что беспорядки в стране стали возможны лишь в результате «большого заговора» западных крестоносцев и израильских ястребов. Такого же мнения придерживался венесуэльский каудильо Уго Чавес. «В Ливии и Сирии, – говорил он, – реализуется один и тот же сценарий: жителей этих стран провоцируют на кровопролитные конфликты, чтобы потом осуществить гуманитарную интервенцию, завладеть их природными ресурсами и превратить в колонии»[546]546
  Associated Press. 2011. May. 17.


[Закрыть].

Асад, действительно, являлся для Вашингтона персоной нон грата. Он даже родился 11 сентября. Американцы не могли простить ему тесную связь с Ираном, который поставлял в Сирию оружие и планировал превратить местный порт Латакия в свою военную базу на Средиземном море. Раздражала США и поддержка, которую Асад оказывал ливанскому движению «Хезболла» (во время ливано-израильской войны 2006 года он вызвал на Западе волну возмущения, заявив, что арабские лидеры, критикующие ливанских исламистов, – это «отступники», «паразиты» и «нелюди»).

Неудивительно, что некоторые представители администрации Обамы проводили параллель между Асадом и полковником Каддафи. «Крах сирийского режима в интересах Вашингтона, – утверждал вице-президент Брукингского института Мартин Индик. – Это могло бы стать хорошим противовесом иранскому влиянию в регионе, которое резко возросло после падения режима Мубарака в Египте, шиитских волнений в Бахрейне и охлаждения американо-саудовских отношений»[547]547
  http://www.brookings.edu


[Закрыть]. Однако реалисты в США утверждали, что, несмотря на заигрывания Асада с Тегераном, светское правительство алавитов может оказаться меньшим злом по сравнению с радикальными суннитами, которые придут ему на смену.

Падения сирийского режима опасались и в Израиле. «Ничего не может быть хуже неопределенности, – писала газета Haaretz, – и хотя Асад не раз позволял себе антиизраильские выпады, он мог обеспечить стабильность. Если его свергнут с престола, не совсем понятно, кто будет контролировать ракеты Скуд с химическими боеголовками и командовать сирийской армией на Голанских высотах?»[548]548
  Haaretz. 2011. April. 18.


[Закрыть] Конечно, Асад ориентируется на Тегеран, говорили израильтяне, но его режим все-таки лучше прямого иранского вмешательства во внутренние дела Сирии, поводом для которого могут стать волнения в курдских регионах.

Когда волнения в Сирии только начались, западные страны вели себя очень осторожно, понимая, что режим Башара Асада по крайней мере гарантирует статус-кво в стратегически важном для них регионе. Несмотря на заигрывания с Тегераном, сирийские баасисты всегда могли охладить пыл радикалов из движения «Хезболла» и ослабить влияние ИРИ в Ливане. Кроме того, в Дамаске достаточно спокойно относились к присутствию американских войск в Ираке, понимая, что это единственная сила, способная противостоять исламским экстремистам. И хотя Сирия так и не заключила мир с Израилем, династия Асадов пыталась выстроить прагматичные отношения с еврейским государством и не угрожала его границам. Западных политиков смущал и тот факт, что Асаду в стране фактически нет альтернативы. «Если бы в Сирии сформировался переходный политический совет вроде повстанческого правительства в Бенгази, – писал The Foreign Affairs, – все было бы намного проще. Именно бенгазийские повстанцы призвали на помощь западных союзников, сирийская же оппозиция пока не только не способна объединить усилия, но и настроена резко против иностранного вмешательства. Ведь у нее перед глазами всегда будет пример соседнего Ирака»[549]549
  The Foreign Affairs. 2011. May-June.


[Закрыть].

Долгое время западные страны даже не заикались о вмешательстве. «Американцы и европейцы так боялись разворошить сирийское осиное гнездо, – писал The Economist, – что готовы были довольствоваться потемкинскими реформами Асада, который, 21 апреля 2011 года отменил чрезвычайное положение, действующее в стране с 1963 года, но тут же подписал антитеррористический акт, по сути, вводящий те же самые ограничения»[550]550
  The Economist. 2011. May. 7.


[Закрыть]. Однако сирийские баасисты вольно или невольно провоцировали западные страны. И дело было даже не в жестком подавлении мятежей. Асаду сошло бы это с рук, если бы он был более покладистым. Но он ни на йоту не отступил от традиционного внешнеполитического курса. Сирия сыграла ключевую роль в формировании нового правительства Ливана в июне 2011 года, в котором большинство министерских портфелей досталось членам движения «Хезболла».

В США и ЕС, разумеется, это восприняли в штыки, когда же был совершен теракт против итальянских военных, входящих в миротворческий контингент ООН в Ливане, Асада, открыто поддерживающего «Хезболла», окончательно записали в изгои. Последней каплей для Запада стал конфликт на Голанских высотах. 16 мая партийные функционеры «Баас» срежиссировали волнения палестинских беженцев, которые попытались пересечь границу Израиля и вынудили солдат ЦАХАЛ открыть огонь на поражение. «Понятно, что Асаду необходимо было отвлечь внимание от беспорядков, которые охватили практически всю страну, – писала The Daily Telegraph, – но зачем же лезть на рожон, лишая своих адвокатов на Западе главного аргумента. Ведь именно способность обеспечить стабильность на сирийско-израильской границе позволяла ему рассчитывать на снисхождение»[551]551
  The Daily Telegraph. 2011. May. 18.


[Закрыть].

Уже на следующий день после инцидента с палестинскими беженцами госсекретарь США Хиллари Клинтон пообещала «поддержать требования сирийской оппозиции». И хотя за месяц до того она прославляла реформаторские начинания Асада, теперь Клинтон заявила, что «репрессивный сирийский режим мало чем отличается от иранской теократии и будет сметен ветром перемен, охватившим весь Ближний Восток». Президент Обама тут же выдвинул ультиматум, призвав Асада «возглавить реформы или отойти в сторону»[552]552
  www.whitehouse.gov


[Закрыть]. Американцы ужесточили санкции против чиновников, замешанных в подавлении мятежа, включили в черный список самого сирийского лидера и поддержали проект резолюции ООН, осуждающей преступления баасистов.

Застрельщиками, правда, вновь выступили европейские страны. Как и в случае с Ливией, самую воинственную позицию занял президент Николя Саркози. «Франция, – писала газета Liberation, – готова рискнуть. В Париже считают, что режим Асада утратил легитимность. В этом отношении Франция идет даже дальше, чем Соединенные Штаты, хотя на протяжении последних четырех лет она считалась главной защитницей Дамаска на Западе»[553]553
  Liberation. 2011. Mai. 28.


[Закрыть].

Республиканцы, играющие ключевую роль в конгрессе США, осуждали администрацию Обамы за бездействие, однако и европейские инициативы считали «бессмысленным сотрясанием воздуха». «Даже если предлагаемую резолюцию удастся протолкнуть в Совбезе ООН, – говорила глава Комитета по международной политике Илеана Рос-Лехтинен, – она так и останется беззубой. Было бы верхом абсурда принять документ, не имеющий обязательной силы. В ответ на кровавые преступления нельзя просто погрозить Дамаску пальцем и прочитать ему очередную нотацию. Этого явно недостаточно»[554]554
  Congressional Record. 112th Congress (2011–2012).


[Закрыть].

Однако большинство экспертов считали, что вслед за «беззубой» резолюцией последуют «зубастые», как это происходило в ливийском случае. В феврале Совбез ООН осудил действия Каддафи, а уже в марте наложил на Ливию санкции, поручил Международному суду начать расследование «преступлений против человечности» и ввел зоны, запрещенные для полетов, фактически дав зеленый свет для военной операции НАТО. «Судя по всему, – писал The Nation, – тот же сценарий может повториться и в Сирии. Неслучайно Гаагский трибунал уже готовит досье на Башара Асада, а чиновники МАГАТЭ неожиданно вспомнили, что четыре года назад Сирия строила ядерный реактор (который был уничтожен в результате налета израильских ВВС), и потребовали в связи с этим ввести санкции против Дамаска»[555]555
  The Nation. 2011. June. 6.


[Закрыть].

Поскольку европейцы и турки пришли к согласию в сирийском вопросе, решив пожертвовать фигурой Асада, а Соединенные Штаты, это решение благословили, к антиасадовской коалиции примкнули и арабские государства, в первую очередь Египет и Саудовская Аравия, которые никогда не отличались любовью к баасистской элите. Многие политологи, конечно, пытались успокоить себя, уверяя, что в Сирии союзники не будут действовать по ливийскому сценарию. «Введение зон, запрещенных для полета, в данном случае не принесет никакого эффекта, – отмечал The Foreign Affairs. – Ведь в отличие от Каддафи, который наносил авиаудары по позициям повстанцев, Асад предпочитает проводить массовые аресты. Военная интервенция также не выход из положения, дом Асадов должен разрушиться изнутри»[556]556
  The Foreign Affairs. 2011. May-June.


[Закрыть].

Чтобы ускорить его разрушение, американцы использовали такие традиционные инструменты влияния, как Национальный демократический институт и Международный республиканский институт, у которых есть богатый опыт в организации «цветных» революций. Кроме того, западные эксперты рассчитывали, что жесткие экономические санкции вынудят суннитский предпринимательский класс отвернуться от правящей алавитской элиты, а это, в свою очередь, усилит оппозиционные настроения среди суннитских офицеров, которые вполне могут организовать военный переворот и отстранить баасистскую верхушку от власти.

Как отмечал автор книги «В логове льва. Битва Вашингтона с Сирией» Эндрю Таблер, «Соединенные Штаты могут без единого выстрела избавиться от одного из самых проблемных соперников в регионе. Крах системы, в которой доминируют алавиты, и формирование правительства суннитского большинства повлекут за собой революционные изменения в геополитической стратегии Дамаска и вынудят его разорвать союз с шиитским Ираном»[557]557
  Andrew Tabler. In the Lion's Den: An Eyewitness Account of Washington's Battle with Syria. Washington. 2011.


[Закрыть]. Только вот не станет ли, вопрошали скептики, радикальное суннитское государство (а сирийские «Братья-мусульмане» считаются самыми оголтелыми представителями этого движения) еще большей головной болью для Вашингтона?

Головной болью для Америки могло стать и положение в Йемене, где всю весну продолжались волнения, а лидер страны Абдулла Салех рисковал повторить судьбу правителей, потерявших власть в Египте и Тунисе. После того как трон под Салехом зашатался, усилились позиции йеменских исламистов. Один из популярных местных богословов шейх Абдель Маджид аз-Зиндан назвал протесты населения «джихадом во имя Аллаха» и заговорил о создании в Йемене исламского государства. Эксперты отмечали, что в стране находятся десятки тысяч боевиков-исламистов, а Аль-Каида Аравийского полуострова считается чуть ли не самым мощным звеном во всемирной террористической сети.

Тем удивительнее, что Соединенные Штаты отказывались поддержать Салеха. Ведь речь шла не только о признательности за те услуги, которые он оказывал Вашингтону в борьбе с коммунизмом и радикальным исламом. Речь шла о сохранении стабильности в ключевом для Америки регионе. Ведь, как говорили политологи, йеменской армии вряд ли удастся повторить египетский сценарий, и падение нынешнего режима приведет к распаду государства. «Йемен, – отмечали они, – рискует стать такой же пиратской территорией, как Сомали, тем более что сотни тысяч сомалийских беженцев живут на юге Аравийского полуострова». К тому же, волнения в Йемене могли перекинуться на Саудовскую Аравию, где находится четверть мировых запасов нефти. А это означало бы энергетический коллапс, по сравнению с которым нефтяной кризис 1973 года показался бы детской забавой.

К лету 2011 года было уже очевидно, что ни о какой демократизации Ближнего Востока речи не идет и «арабскую весну» не стоит сравнивать с бархатными восточноевропейскими революциями. «В Ливии, Йемене и Сирии, – писал The Foreign Affairs, – нет ничего похожего на политически сознательный средний класс. И авторитарным режимам здесь противостоят беднейшие слои или соперничающие кланы. Это не «арабская весна», а «арабская осень», откат к Средневековью. Не демократическая революция, а бунт обездоленных, который сопровождается племенными разборками и выступлениями религиозных фанатиков»[558]558
  The Forein Affairs. 2011. May-June.


[Закрыть].

Поддерживая мятежников с площади Тахрир, Западу еще удавалось сохранять лицо, однако когда «борцами за свободу» были провозглашены бенгазийские повстанцы, сирийские «Братья-мусульмане» и старейшины йеменских племен, никто уже не воспринимал всерьез разговоры о «ветре перемен». «Конечно, – писала The Guardian, – у Соединенных Штатов появилась возможность нарисовать пугающие образы злодеев: Муамара Каддафи, Башера Асада и Али Абдалы Салеха, которым американцы отводили роль Ричарда III на подмостках мировой политической сцены. Однако стоит ли игра свеч? И как будет вести себя Америка, если на смену авторитарным правителям придут радикальные исламисты?»[559]559
  The Guardian. 2011. June. 11.


[Закрыть]

УДАЧНАЯ ОХОТА

Таким образом, говорили многие эксперты, можно было сделать вывод о том, что на Ближнем Востоке американцы поставили на исламистов. После «жасминовых» революций в западном политическом истеблишменте все более популярной становилась идея сотрудничества с ними. Этим объяснялось и желание провозгласить окончание войны с террором. «Доктринерство Буша, – отмечал обозреватель The Daily Beast Питер Байнарт, – не давало нам возможности разобраться в различиях между крупнейшими исламистскими движениями»[560]560
  The Daily Beast. 2011. May. 8.


[Закрыть]. И террористическая сеть Аль-Каида постепенно становилась единственной преградой на пути альянса Америки с мусульманскими радикалами.

И тут как по заказу 2 мая 2011 года американские «морские котики» провели успешную спецоперацию в пакистанском Абботабаде, в результате которой был уничтожен террорист № 1 – Усама бен Ладен. Охота на него велась более десяти лет. И известие о гибели главного врага Вашингтона, воплощавшего в сознании американцев абсолютное зло, вызвало в США небывалый взрыв ликования, сопоставимый разве что с реакцией на победу над Японией в 1945 году.

Огромные толпы собрались на Таймс-сквер в центре Манхэттена, рядом со стройкой на месте Всемирного торгового центра, у ограды Белого дома и на мосту Свободы в Сиэттле. «Спонтанные торжества по поводу убийства бен Ладена напоминали экстаз, который переживают первобытные племена во время религиозных ритуалов, – отмечал американский психолог Джонатан Хейдт. – Такое коллективное возбуждение американцы не испытывали уже очень давно». «Сукин сын мертв, – резюмировала New York Post, – бравые спецназовцы настигли обе рте р pop и ста в Пакистане, пристрелили его и расквитались, таким образом, за ужасы 11 сентября»[561]561
  The New York Post. 2011. May. 3.


[Закрыть].

Многих наблюдателей не оставляло ощущение, что спецоперация в Абботабаде – это хорошо срежиссированный спектакль. «В постановке, которую мы имели удовольствие лицезреть в начале мая, – писал The American Thinker, – все на своих местах: принц женился, злодей умер, а его тело погребено в морской пучине»[562]562
  The American Thinker. 2011. May. 5.


[Закрыть]. И не таким уж неправдоподобным выглядело заявление главы иранских спецслужб Гейдара Мослехи о том, что Бен Ладен не был уничтожен американскими спецназовцами, а умер естественной смертью за несколько месяцев до этого.

Конечно, сложно было себе представить более удачное начало предвыборной кампании Обамы. В 2008 году во время первого сражения за Белый дом он заявлял, что Америка любой ценой должна поймать бен Ладена, даже если для этого придется осуществить вторжение на территорию Пакистана без санкции местных властей. Эти заявления вызвали тогда едкие комментарии во всех американских СМИ. Обаму провозгласили «опасным фантазером», который не понимает, чем может обернуться для США нарушение суверенитета одной из ядерных держав.

Однако, несмотря на предостережения скептиков, президент решился все-таки на спецоперацию в Пакистане, о которой в Исламабаде узнали лишь после ее завершения. Таким образом, американские избиратели смогли убедиться в том, что их лидер не бросает слов на ветер и готов преодолевать любые препятствия на пути к поставленной цели. Желая усилить это впечатление и обеспечить себе фору в предвыборной гонке, Обама произнес проникновенную речь, которую тут же назвали «речью триумфатора». «Пришел час расплаты!» – провозгласил он, и, по словам The Washington Post, «американцы впервые почувствовали, что перед ними не гарвардский интеллектуал, умеющий складно говорить и вешать им на уши лапшу, а главнокомандующий вооруженных сил США»[563]563
  The Washington Post. 2011. May. 4.


[Закрыть]. Такие лестные отзывы со стороны газеты, традиционно поддерживающей республиканцев, лишь подтверждали мысль о том, что ликвидация бен Ладена – это начало предвыборного шоу Обамы, которое будет проходить по канонам, заданным в известном фильме «Хвост виляет собакой». Вопрос был только в том, хватит ли у президентских политтехнологов запала еще на год?

«До ноября 2012 года далеко, – писала The New York Times, – и ключевым вопросом предвыборной кампании, безусловно, станет финансовый кризис. И хотя Обама набрал политические очки, устранив бен Ладена, это не принесет ему победу. В конце концов образ героя войны в Персидском заливе не помог в свое время Джорджу Бушу-старшему обыграть Билла Клинтона, главным коньком которого была экономика»[564]564
  The New York Times. 2011. May. 13.


[Закрыть].

Но в мае 2011 года Обама спешил пожать лавры, убеждая американцев, что его команде удалось сокрушить «гидру мирового терроризма». Бен Ладен, действительно, являлся символом глобального джихада, и было очевидно, что его преемник никогда не займет в мировом сознании места, которое отводилось саудовскому миллиардеру-изгою. Будущий террорист № 1 родился в 1957 году в богатой семье потомков йеменских крестьян. Его отец разбогател на строительстве дорог в Саудовской Аравии, и уже в 11 лет Усама унаследовал огромное состояние. Образование он получил в Университете имени короля Абдель Азиза в Джидде. Там же судьба свела его с шейхом Абдаллой Аззамом, который стал впоследствии его духовным наставником и главным идеологом исламских экстремистов.

В 1980-е годы, когда американцы договорились с главой саудовских спецслужб Турки Ибн-Фейсалом о секретной операции в Афганистане, именно семейству бен Ладенов было поручено финансирование моджахедов, боровшихся с советскими войсками. Усама занимался военной подготовкой талибов и рекрутированием арабов, желающих принять участие в войне с неверными. В боях за провинцию Пактия в 1987 году он получил боевое крещение. А когда его воины отразили атаки русского спецназа на город Хост, имя бен Ладена прогремело на весь мир. «Никто не отрицает, что он тесно сотрудничал с ЦРУ, – отмечал пакистанский генерал в отставке Хамид Гуль, возглавлявший в 80-е годы межведомственную разведку, – и американские спецслужбы воспевали его подвиги, называя будущего злодея «принцем, спустившимся с небес, чтобы помочь моджахедам»[565]565
  The Daily Beast. 2011. May. 4.


[Закрыть].

Не совсем понятно, правда, почему западные эксперты, романтизировавшие бен Ладена, полагали, что «самоотверженные воины Аллаха» могут наносить удары только в одном направлении. В 1991 году во время войны в Заливе они вынуждены были признать свои ошибки. Тогда «сказочный принц» переключил свое внимание с Москвы на Вашингтон, осудив решение США разместить 300 тысяч солдат в Саудовской Аравии возле мусульманских святынь Мекки и Медины. В 1994 году он призвал к священному джихаду против Соединенных Штатов – «империи крестоносцев и сионистов». Затем последовал ряд крупных терактов в Сомали, Саудовской Аравии, Кении и Танзании, и недавний герой стал, по образному выражению госсекретаря США Мадлен Олбрайт, «коброй, бросившейся на своих хозяев».

В противостоянии с Америкой бен Ладен использовал ту же тактику, что и в борьбе с Советским Союзом. «Мы десять лет пускали кровь России до тех пор, пока она не обанкротилась, – заявил он в 2004 году. – И теперь используем этот опыт в битве с другой тиранической сверхдержавой. Буш повторяет ошибки Брежнева, и скоро американская империя падет, не выдержав перенапряжения сил»[566]566
  Bruce Lawrence. Messages to the world: the statements of Osama Bin Laden. 2005.


[Закрыть].

Кто бы ни организовал теракты 11 сентября, американские спецслужбы или исламисты, бен Ладена они, безусловно, сделали культовой фигурой. «В мире есть миллионы исламских фундаменталистов, которые только и ждали доказательств того, что западный враг может быть поражен в самое сердце»[567]567
  Umberto Eco. Turning Back the Clock: Hot Wars and Media Populism. 2008.


[Закрыть], – отмечал итальянский философ Умберто Эко. «После нападения на башни-близнецы, – вторил ему американский писатель Гор Видал, – бен Ладен стал для простых мусульман наследником Саладдина, великого воина, одержавшего победу над английским королем Ричардом и крестоносцами»[568]568
  Gore Vidal. Perpetual War for Perpetual Peace. 2002.


[Закрыть].

Одной из главных целей «Аль-Каиды» было свержение прозападных «лакейских» правительств в мусульманских странах. Бен Ладен не раз призывал избавиться от «карзаев», которые пляшут под дудку Вашингтона. Однако с приходом арабской весны, когда эти лозунги стали претворяться в жизнь, «Аль-Каида» оказалась у разбитого корыта. К тому же центральное ядро организации постепенно теряло влияние, уступая ведущую роль своим филиалам, таким, как «Аль-Каида» Аравийского полуострова и «Аль-Каида» Магриба. «Аль-Каида всегда была свободной сетью, а не жестко структурированной организацией, – писала The New York Times, – и поэтому неудивительно, что в последнее время Усама бен Ладен превратился в маргинала, а на передний план выдвинулись такие фигуры, как Имам Анвар аль-Авлаки, возглавляющий «Аль-Каиду» Аравийского полуострова, которая со своими глянцевыми сайтами начала играть первую скрипку в идеологической борьбе джихадистов. Да и в центральной группе бен Ладен все больше уступал власть египтянину Айману аль-Завахири, который давно уже превратился в главного операционного директора «Аль-Каиды»[569]569
  The New York Times. 2011. May. 18.


[Закрыть].

Неслучайно бывший руководитель пакистанского Межведомственного управления разведки Хамид Гуль утверждал, что убийство бен Ладена является не триумфом, а «крупным стратегическим просчетом США». «Американцам, – говорил он, – следовало быть умнее. Вместо того чтобы дать лидеру «Аль-Каиды» спокойно умереть (он был уже очень больным человеком), они превратили его в мученика. За последние пять-семь лет бен Ладен практически ушел в историю, а на фоне арабского восстания его фигура окончательно поблекла. Теперь же он вновь превращается в угрозу для Соединенных Штатов»[570]570
  The Daily Beast. 2011. May. 4.


[Закрыть]. Действительно, мученическая смерть делала из бен Ладена персонажа народного фольклора. Слагались мифы о том, как он оказывал сопротивление американским коммандос, выйдя на крышу собственной виллы и сбив один из вертолетов. В отличие от Саддама Хусейна, который был вытащен американцами из крысиной норы, Бен Ладен представал героем, чьи подвиги еще долго будут вдохновлять исламских террористов.

Еще одним неприятным последствием операции в Абботабаде мог стать окончательный разрыв США с их главным стратегическим союзником в Южной Азии – Пакистаном. Многие политики в Исламабаде не готовы были простить Америке нарушение пакистанского суверенитета и призывали к отставке проамериканского правительства Юсуфа Гилани.

Тем не менее некоторые американские эксперты были убеждены, что убийство бен Ладена поможет восстановить репутацию США на Ближнем Востоке. «Способность лидера «Аль-Каиды» ускользать от американских спецназовцев, – отмечала The New York Times, – его кажущаяся безнаказанность закрепляли в мусульманских странах отношение к США как к «бумажному тигру». И теперь когда мы наконец достали Бен Ладена, этот образ изменится: Америка вновь будет восприниматься как мощная сверхдержава, которая всегда добивается своих целей»[571]571
  The New York Times. 2011. May. 18.


[Закрыть]. В Вашингтоне подчеркивали также, что пакистанская операция позволит начать глобальное наступление на террористические сети. «Представьте себе, – писала The Washington Post, – что значит порыться в ноутбуке Усамы. Объем материалов, попавших в руки спецслужб, можно сравнить с небольшой университетской библиотекой»[572]572
  The Washington Post. 2011. May. 8.


[Закрыть].

Либеральные политологи утверждали, что смерть бен Ладена позволит Америке порвать с бушевским наследием и закончить затянувшуюся военную кампанию в Афганистане. «Операция в Пакистане, – писал обозреватель The Daily Beast Питер Байнарт, – дарит США бесценную возможность закопать топор войны с террором, которая мешала проведению рациональной внешней политики. Мы перестанем наконец смотреть на мир сквозь призму борьбы с «радикальным исламом», «исламофашизмом» и «исламским терроризмом» и займемся более важными проблемами, решение которых США слишком долго откладывали на потом. Война с террором превратила Восточную Азию в нечто второстепенное как раз в тот момент когда начался стремительный взлет Китая. Она позволила всевозможным диктаторам получать в Вашингтоне поддержку точно так же, как они делали это в годы холодной войны. Она чрезмерно преувеличила идеологическую привлекательность джихадистско-салафистского движения»[573]573
  The Daily Beast. 2011. May. 4.


[Закрыть].

И, добавим мы, мешала альянсу США с исламистами. ««Аль-Каида», – писал The American Thinker, – постепенно превращается в единственную деструктивную силу в исламистском движении, а со смертью ее лидера и вовсе может уйти с мировой сцены, не мешая американцам флиртовать с радикальными суннитами. Именно это, и ничто другое, вынудило брата Обаму избавиться от брата Усамы»[574]574
  The American Thinker. 2011. May. 24.


[Закрыть].

Однако дипломаты-реалисты предупреждали, что новая ставка США крайне ненадежна. Ведь исламисты, говорили они, разорвут отношения с Вашингтоном при первом же удобном случае. Чего стоил хотя бы комментарий «Братьев мусульман» по поводу каирской речи Обамы: «Белая собака или черная – все равно собака». К тому же ликвидация бен Ладена могла лишь подстегнуть экстремистов на жесткие действия и новые громкие теракты. Американский политолог Дэвид Гартенстайн Росс опубликовал в The Foreign Policy статью под заголовком «Не обольщайся, Америка!», в которой отметил, что «Аль-Каида» пока не повержена и только наивные мечтатели пытаются открыть новую главу в истории США». «Неужели Вашингтон отпразднует победу преждевременно и позволит своим врагам перегруппироваться?»[575]575
  The Foreign Policy. 2011. May. 14.


[Закрыть] – вопрошал он. Такой же точки зрения придерживается и директор ЦРУ Леон Панетта, разославший своим подчиненным циркуляр, в котором говорилось, что «хотя бен Ладен и мертв, об «Аль-Каиде» этого не скажешь, и террористы почти наверняка попытаются отомстить за своего главаря»[576]576
  www.cia.gov


[Закрыть].