Текст книги "Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме"

Правда, политологи отмечали, что президент США не сможет наложить вето на знаковый правозащитный закон, если он будет принят на Капитолийском холме. К тому же, малейший намек на то, что он недостаточно тверд с Россией, был чреват для Обамы большими политическими рисками.

Но эксперты уверяли, что Обама готов рисковать, поскольку в случае своего переизбрания надеется уломать Путина заключить очередное «эпохальное» соглашение о ядерном разоружении. Причем, как предсказывали многие, когда у него «появится поле для маневра», президент, действительно, будет готов к серьезным уступкам в вопросе о создании американской системы ПРО. На Западе гадали только, согласится ли российский лидер на вторую серию перезагрузочной мелодрамы. «Три года назад, – писала The Washington Post, – Путин уже предоставил Медведеву возможность попытать счастья с Обамой, наблюдая со стороны, к чему это может привести, и, похоже, полностью разочаровался в перезагрузке»[734]734
  The Washington Post. 2012. May. 20.


[Закрыть]. «Путин превратился в яростного антиамериканиста в эпоху Буша, который отличался крайне пренебрежительным отношением к России, – отмечал американский политолог Харлан Уллман. – И хотя Обама провозгласил «перезагрузку» в реальности он ничего не сделал для развития российско-американских отношений. Поэтому Путин, вероятнее всего, вернется к жесткой линии и не будет слушать нравоучения от западных «строителей демократии». Он прекрасно помнит судьбу Горбачева, который начал проводить демократические реформы по их рецептам и потерял Советский Союз»[735]735
  Интервью автора с американским политологом Харланом Уллманом. 2012. Февраль. 24.


[Закрыть].

Оптимисты в США уверяли, что проблема в том, что Путину давно уже надоели протокольные мероприятия и ситуация, когда все нудные представительские обязанности выполнял партнер по тандему, его вполне устраивала. «Путину намного интереснее встречаться с представителями крупного бизнеса, – писал The American Thinker, – и если у Медведева хорошо получается кушать гамбургеры с Обамой, пусть он это и делает»[736]736
  The American Thinker. 2012. May 23.


[Закрыть]. Но куда более распространенной была точка зрения реалистов, которые подчеркивали, что Путин поворачивается к Западу спиной и всерьез задумывается о стратегическом союзе с Китаем. Его успешный визит в Пекин 5–6 июня 2012 года в США многие восприняли как вызов. Ведь после того как он отказался участвовать в заседании «восьмерки», и в буквальном смысле слова проехался галопом по Европам, эта поездка должна была, судя по всему, продемонстрировать миру, кто является для Москвы главным внешнеполитическим партнером.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В 2008 году Соединенные Штаты охватила обамамания. Молодой харизматичный сенатор от Иллинойса собирал гигантские стадионы, очаровывал толпы людей и, казалось, стоит ему занять Овальный кабинет, как в Америке начнется «золотой век». Многим он представлялся целеустремленным и решительным лидером, способным вписать свое имя в историю. Стоило только посмотреть, как Обама взбегает по ступенькам, чтобы произнести очередную «эпохальную речь»… Он заставил Америку поверить в перемены и забыть о депрессии, охватившей ее в период позднего Буша.

Однако за четыре года в Белом доме президент изменился до неузнаваемости. Конечно, быть лидером сверхдержавы непросто, но, пожалуй, ни один из его предшественников не выглядел столь понуро и мрачно по окончании первого президентского срока. «И если в 2007 году, – пишет The American Spectator, – Обаму называли восходящей звездой Демпартии, сейчас он напоминает звезду погасшую. Молодой афроамериканский политик, блестящий оратор, интеллектуал, заражавший всех своей энергией превратился в потрепанного жизнью, седеющего негра, который боится собственной тени»[737]737
  The American Spectator. 2012. July. 10.


[Закрыть].

Тем не менее, по всем прогнозам, на выборах, которые должны были состояться в ноябре 2012 года, действующий президент имел намного больше шансов на победу, чем его соперник Митт Ромни. Даже республиканский гуру-политтехнолог Карл Роув, каждый месяц составлявший предвыборную карту Америки, признал, что экс-губернатор Массачусетса станет в ноябре «мальчиком для битья». И дело не в том, что Ромни называли «отыгранной фигурой» еще на прошлых республиканских праймериз, а евангелисты, которые по-прежнему составляли огромную часть консервативного электората, с подозрением относились к мормону, отстаивавшему в прошлом либеральные взгляды. И даже не в том, что американцы решили дать проштрафившемуся Обаме еще один шанс. Большинство избирателей ни в какие шансы уже не верили и просто боялись менять коней на переправе. Пообтесался Обама в Вашингтоне, примелькался – ну и пусть себе мелькает дальше. Да, он не отличался оригинальностью, редко отходил в своей политике от заранее заданных схем, опасался делать резкие шаги, но прагматичные американцы считали, что в эпоху кризиса лучше уж оставить на посту президента посредственного и острожного исполнителя, чем отдать страну в руки авантюриста, который, конечно, не будет рефлексировать на каждом шагу, но рискует наломать дров.

Сторонники Обамы прославляли его, утверждая, что это – президент, который с триумфом завершил восточные войны, избавился от террориста № 1 Усамы бен Ладена, провел эпохальную реформу здравоохранения, принял так называемый пакет стимулов, позволивший спасти американскую экономику, добивался снижения налогов для среднего класса и сохранил безработицу на относительно низком уровне. Однако республиканцы были убеждены, что Обама – зло. Ведь это лидер, который опозорил Америку на Ближнем Востоке, резко увеличил расходы, пытаясь воплотить в жизнь «социалистические идеалы», привел США к классовой войне, не сумел создать рабочие места и возродить промышленность. К 2012 году Америка превратилась в крайне поляризованную страну и точки зрения поэтому были полярны.

Самому президенту, конечно, всегда хотелось войти в пантеон американских небожителей. Он с удовольствием внимал словам царедворцев, сравнивавших его с Авраамом Линкольном и Франклином Рузвельтом, Джоном Кеннеди и Вудро Вильсоном и всегда избегал аналогий с конформистами, неспособными идти против течения, такими, например, как Билл Клинтон.

Поэтому для Обамы так важно было воплотить в жизнь те леволиберальные проекты, от которых предыдущая демократическая администрация отказалась. В первую очередь, речь шла о реформе здравоохранения, которая несколько десятилетий была «священным граалем» для демократов. В 1993 году Клинтон не сумел провести ее через Конгресс и, как отмечал The Independent, «Обама мечтал утереть Биллу нос и добиться ее принятия»[738]738
  The Independent. 2009. September. 3.


[Закрыть]. Это стало для него вопросом личного престижа, своеобразным политическим Рубиконом, который ему во что бы ни стало необходимо было перейти. Не случайно демократы провозгласили президента «верховным здравоохранителем», а республиканцы переименовали систему государственного медицинского страхования из Medicare в Obamacare. «Когда в Саду роз я подпишу закон, делающий медицинское обслуживание доступным для всех американцев, это станет для меня настоящим триумфом», – говорил Обама. И подписал. Только вот триумфа не вышло: напротив, трещина, разделявшая либеральную «синюю» и консервативную «красную» Америку, превратилась в непреодолимую пропасть. В июне 2012 года президенту в очередной раз удалось проявить характер, отстояв в Верховном суде свою реформу (противники президента пытались доказать, что она противоречит конституции).

Еще одной победой левых либералов стало принятие в сентябре 2011 года законопроекта, отменяющего известное правило «не спрашивают – молчи», которое позволяло геям служить в вооруженных силах США лишь в том случае, если они не распространяются о своей сексуальной ориентации. В эпоху Клинтона принять такой законопроект не удалось, и политкрректная Америка ликовала, прославляя Обаму, который, к тому же, пообещал снять запрет на заключение однополых браков. Консерваторы, напротив, провозгласили его «президентом меньшинств» и начали иронизировать по поводу голубого цвета, являющегося символом «партии ослов».

Эксперты отмечали, что на протяжении всего президентского срока Обаму окружали одни и те же люди. Его ближайшие советники Дэвид Аксельрод и Дэвид Плафф оказывали огромное влияние на принятие решений. И хотя третий «рыцарь круглого стола» Рам Эмануэль покинул Белый дом и был избран мэром Чикаго, это не означало, что он не входит больше в ближний круг Обамы, который по аналогии с командой советников Джона Кеннеди еще в 2009 году окрестили «Камелотом». Недаром ведь предвыборный штаб президента был расположен именно в Чикаго. Критики утверждали, что «рыцари Камелота» не готовы управлять Америкой: они витают в облаках и не понимают тех проблем, которые стоят перед страной.

Однако несмотря на популярность в Демократической партии и обществе таких фигур, как Хиллари Клинтон именно чиновники Белого дома обладали в США реальной властью. Кабинет министров же не играл практически никакой роли. Хотя следует отметить, что за время своего правления Обама и в нем не произвел серьезных кадровых перестановок. Да, глава Пентагона Роберт Гейтс уступил место бывшему директору ЦРУ Леону Паннете, но радикальным изменением это не назовешь. Ходили слухи, что в следующей администрации Обамы Хиллари Клинтон переместится на пост министра финансов. «Но как бы то ни было, – писал консервативный комментатор Билл Кристол, – ее песенка спета. Во внутрипартийной борьбе клан Клинтонов потерпел поражение еще в 2008 году. И было бы наивно надеяться, что Хиллари, словно мифологический феникс, возродится из пепла и станет кандидатом Демократической партии на президентских выборах 2016 года»[739]739
  The Weekly Standard. 2012. June. 17.


[Закрыть].

Но и Обама не чувствовал себя так уверенно, как в 2008 году. Да, он пользовался безоговорочной поддержкой меньшинств (а это очень значительная часть американского населения) и оставался кумиром леволибералов. Но, как отмечал обозреватель The American Thinker, «либеральная мишура вроде реформы Medicare, которая вызывала щенячий восторг у пламенных либералов, на самом деле, должна была отвлечь преданный Обаме электорат от того печального факта, что экономика США находится в руинах»[740]740
  The American Thinker. 2010. November. 3.


[Закрыть]. На протяжении всего президентского срока Обама пытался свалить вину за экономические неурядицы на республиканцев. Вначале он говорил, что вынужден «платить по векселям, оставленным предыдущей администрацией». А когда ссылаться на Буша стало уже смешно, начал обвинять оппозицию в том, что она ставит ему палки в колеса.

Как бы то ни было, 59 % американцев называли провальной экономическую политику Обамы и многие эксперты задавались вопросом, зачем нужно было вкачивать колоссальные суммы денег в банковский сектор и развитие инфраструктуры, оставляя промышленность в депрессивном состоянии?

За время правления Обамы в Соединенных Штатах зародились два мощных протестных движения, которые, по сути дела, стали отражением того же феномена, что в 2008 году вознес к власти темнокожего народного трибуна. Как «чайная партия», так и движение «Оккупируй Уолл-стрит», объединяли людей, испытывавших недоверие к вашингтонскому истеблишменту. И хотя Обама так и не решился на открытый конфликт со столичной элитой, будучи темнокожим политиком, «своим» он в Вашингтоне не стал. И простые американцы, раздраженные «инсайдерскими интригами», продолжали воспринимать его как потенциального союзника.

Вообще образ первого черного президента, безусловно, был козырем Обамы. «Пожалуй, цвет кожи – это единственная характеристика, позволяющая нынешнему хозяину Белого дома претендовать на место в истории, – отмечала The Boston Globe, – и отбиваться от нападок оппозиции, окрестившей его «ботаником» и «безвольным тюфяком»[741]741
  The Boston Globe. 2010. December. 24.


[Закрыть]. Правда, критики вынуждены были прикусить языки, когда год назад американские морские котики ликвидировали в пакистанском Абботабаде террориста № 1 Усаму бен Ладена. Сделать это Обама обещал еще во время первого сражения за Белый дом, и избиратели смогли убедиться в том, что их лидер не бросает слов на ветер. Желая усилить это впечатление и обеспечить себе фору в предвыборной гонке, Обама произнес проникновенную речь, которую тут же назвали «речью триумфатора». «Пришел час расплаты!» – провозгласил он, и, по словам Washington Post, «американцы впервые почувствовали, что перед ними не мягкотелый интеллигент, умеющий складно говорить и вешать им на уши лапшу, а главнокомандующий вооруженных сил США»[742]742
  The Washington Post. 2011. May. 4.


[Закрыть].

«Конечно, под влиянием обстоятельств Обаме пришлось измениться, – заявлял британский эксперт по вопросам безопасности Энтони Глисс. – Гарвардский профессор права, который ни на йоту не собирался отступать от международных норм и был убежден в том, что в политике действуют лишь законы логики, превратился в лидера, который самолично принимает решения о ликвидации наиболее влиятельных международных террористов с помощью беспилотников»[743]743
  Интервью автора с профессором Букингемского университета Энтони Глиссом. 2012. Июнь. 1.


[Закрыть].

Однако, как ни крути, первая четырехлетка Обамы войдет в историю как период, когда Америка начала сдавать свои позиции на мировой арене. «Одна держава не может доминировать в мире, – заявил президент еще в 2009 году на заседании Генассамблеи ООН, – и те, кто раньше критиковал США за односторонний подход, должны преодолеть рефлекторный антиамериканизм, который слишком часто служил оправданием для коллективного бездействия»[744]744
  www.whitehouse. gov


[Закрыть]. Многие политологи стали сравнивать Соединенные Штаты с Британской империей эпохи заката, когда Лондон постепенно начал перекладывать часть ответственности за глобальные проблемы на других игроков и заигрывать с радикалами в надежде вписать их в свой миропорядок. Некоторым приходила на ум и аналогия с поздней Римской империей. «Обама, – отмечал The American Thinker, – играет в те же игры, что и император Константин, который пошел на уступки варварам и отказался от римской идентичности ради космополитических идеалов. Ему осталось только основать свой Обамаполь где-нибудь на Ближнем Востоке»[745]745
  The American Thinker. 2012. April. 9.


[Закрыть].

Обама, действительно, был первым космополитом в Белом доме. «Это человек, который воспитывался не на гамбургерах и горизонты которого не ограничивались колосящимися полями кукурузы в штате Айдахо, – отмечал председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль, – Он носил в индонезийской школе саронг, у него шиитское имя Барак Хусейн, и он никак не привязан к американской почве»[746]746
  Интервью автора с председателем Исламского комитета России Гейдаром Джемалем. 2012. Май. 13.


[Закрыть]. Философия Обамы изначально заключалась в том, что Соединенные Штаты могут и должны достучаться до национальных элит в тех странах, которые традиционно считались их геополитическими соперниками. Он пообещал «протянуть руку» иранским лидерам, объявил о перезагрузке в отношениях с Россией и предложил Китаю создать «большую двойку», разделив с ним ответственность за судьбы мира. При этом демократическая администрация, не моргнув глазом, отрекалась от старых союзников, фактически, поставив крест на «особых отношениях» с поляками, британцами, колумбийцами и израильтянами. «Команда Обамы отчаянно пытается завоевать новых друзей и при этом совершенно не дорожит старыми, – отмечал бывший посол США в ООН Джон Болтон. – Президент убежден, что такое поведение, каким бы странным оно ни казалось американцам, демонстрирует миру беспристрастность его администрации и в конечном итоге усиливает дипломатическое влияние США. Однако, на мой взгляд, если публично критиковать союзников и славословить оппонентов, результат будет прямо противоположным. Друзья отвернутся от Америки, а ее противники поднимут голову»[747]747
  The Foreign Affairs. 2009. September-October.


[Закрыть].

Вот как охарактеризовал Обаму президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский: «Он не очень активен, потому что излишняя активность вредна. Он не желает грешить и делать резкие повороты, опасаясь утратить поддержку избирателей. Именно такие люди, как правило, доводят ситуацию до кризиса. Политическая воля пасует перед необходимостью компромисса. Обама – дитя Голливуда, и ведет он себя так, как и положено вести себя президенту США в фильме о глобальной катастрофе. Ну, например, как американский лидер в фильме «Пятый элемент». Проблема лишь в том, что Брюса Уиллиса не видно ни в администрации США, ни в руководстве вооруженных сил»[748]748
  Интервью автора с президентом Института Ближнего Востока Евгением Сатановским. 2012. Май. 8.


[Закрыть].

Державы-конкуренты не откликнулись на заигрывания Обамы и президент был вынужден спуститься с небес на землю. Не совсем удачно складывались и его отношения с иностранными лидерами. Ведь в отличие от Буша, который мог искренне привязаться к своим визави и без тени притворства называть их друзьями, Обама к общению с главами других государств подходил утилитарно. Он был стопроцентным прагматиком и потому отказывался от персонификации внешней политики. Ему претили разговоры о «вечной дружбе», однако нельзя не признать, что именно от них во многом зависел успех дипломатии.

Прагматичная революция во внешней политике США завершилась, не успев начаться. И главным тому доказательством стал провал восточноазиатской стратегии президента. «Демократическая администрация унаследовала прекрасные отношения с Китаем»[749]749
  The China Quarterly. V. 195.2009. February.


[Закрыть], – утверждал Дэвид Шамбо, директор центра китайских исследований в Университете Джорджа Вашингтона. Действительно, Буш-младший, который умудрился настроить против себя весь мир в Пекине считался вменяемым и ответственным партнером. И когда в Белом доме появился новый хозяин, призывающий к радикальным переменам китайская элита отнеслась к нему с большим подозрением (ведь в Азии, как известно, ценят не перемены, а постоянство). Тем не менее советники Обамы сформулировали новый «революционный» подход к отношениям с КНР, получивший название «стратегическое заверение». Смысл его заключался в том, что Америка обязуется не мешать китайскому восхождению к власти, в том случае если Китай согласится на «мирное сосуществование». Однако руководители КНР отвергли американский проект «большой двойки»: Соединенные Штаты так и не дождались их помощи в северокорейском и иранском вопросе, и, по признанию его советников, Обама был убежден, что с того момента, как он был избран президентом, «КНР только и делает, что бьет его по зубам».

Риторика ужесточилась, и все достижения Буша были сведены к нулю. В начале 2011 года в обращении к нации президент Обама сравнил ситуацию в отношениях с Поднебесной с «моментом спутника». «Более полувека назад СССР обошел Америку в космосе, запустив первый искусственный спутник Земли. Американское руководство находилось в растерянности, но в итоге сумело мобилизовать нацию и взять реванш»[750]750
  www.whitehouse.gov


[Закрыть], – заявил он.

Прагматичный подход Обамы не сработал и в случае с Ираном. Настроения тегеранской элиты как нельзя лучше выразил верховный лидер Али Хаменеи: Обама протянул нам руку в «бархатной перчатке», – сказал он, – но под мягким бархатом скрывается железная десница». И после того как провалилась идея «большой сделки» с шиитским Ираном, Обаме ничего не оставалось как начать заигрывать с суннитскими радикалами.

Тем более что после арабской весны они стали ведущей политической силой во многих исламских странах. Бывших «террористов» команда Обамы быстро признала умеренными светскими лидерами, преследующими социальные и просветительские цели. Старых же союзников вроде Хосни Мубарака в Египте и Бен Али в Тунисе, Белый дом сдал без зазрения совести. «Мы слышим ваши голоса», – обратился Обама к толпе, беснующейся на площади Тахрир в феврале 2011 года и начал активно флиртовать с «Братьями-мусульманами». В Ливии американцы сделали все от них зависящее, чтобы к власти пришло правительство, на добрую половину состоящее из членов «Аль-Каиды». И не приходилось удивляться, что госсекретарь США оказывается в одном лагере с лидером этой террористической организации Айманом аз-Завахири, призывающим «львов Сирии» сбросить еретический режим Башара Асада.

Либералы утверждали, что Обама войдет в историю как прагматичный лидер, с честью завершивший затратные ближневосточные войны в период экономического кризиса». Но следовало понимать, что существует и обратная сторона медали. «Покидая Ирак и Афганстан, – писала The Washington Post, – США теряют влияние на Ближнем Востоке. И потому так смешно слушать славословия в адрес Обамы, который в действительности преподносит ключи от Багдада Ирану и оставляет Афганистан талибам и стоящим за ними пакистанским спецслужбам»[751]751
  The Washington Post. 2011. June. 24.


[Закрыть].

Ни к чему не привели и «перезагрузочные» игры Обамы. С возвращением Путина в Кремль русофобы в американском Конгрессе окончательно закусили удила и изо всех сил начали проталкивать так называемый закон Магнитского, вводящий визовые санкции в отношении российских чиновников, причастных к нарушению прав человека. Малейший намек на то, что президент недостаточно тверд с Россией, чреват был для него огромными политическими рисками.

В противовес Обаме Ромни изображал из себя ястреба. «Президент пытается уверить нас в том, что у людей во всем мире общие интересы, но это не так, – провозгласил экс-губернатор Массачусетса в своей программной речи в военном колледже Citadel. – Есть те, кто сеет зло, а есть те, кто с ним борется». Главным злодеем и геополитическим соперником № 1 Ромни объявил Владимира Путина и пообещал ликвидировать его «империю зла». «Перезагрузка должна закончиться»[752]752
  CNN. 2011. October. 8.


[Закрыть], – отметил он.

И в Америке этот вердикт, ни у кого уже не вызывал сомнений. «В дипломатических и военных кругах, – писал The Nation, – Обаму воспринимают как настоящего фрика, и если он действительно хотел совершить прагматичную революцию в американской внешней политике, ему не следовало, по крайней мере, назначать на пост госсекретаря амбициозную Хиллари Клинтон»[753]753
  The Nation. 2012. July. 5.


[Закрыть]. Однако политологи, симпатизирующие американскому президенту, говорили, что не стоит вешать на него всех собак. «Обама демонстрирует политическую волю ровно настолько, насколько это позволяет ему американская система, – утверждал профессор лондонского Королевского колледжа Анатоль Ливен. – Никто бы не разрешил президенту проводить кардинально другую линию на Ближнем Востоке или осуществить реальную перезагрузку в отношениях с Россией. Законодатели просто наложили бы вето на его решения. А если бы даже необходимые законы удалось протащить через Конгресс, их отменил бы Верховный суд США. Так что, проблема не в отсутствии воли у президента. Проблема в политической системе, которая ведет к параличу власти в Вашингтоне. После 11 сентября ситуация изменилась, на какое-то время у президента появились реальные полномочия, но это был очень небольшой отрезок времени»[754]754
  Интервью автора с профессором лондонского Королевского колледжа Анатолем Ливеным. 2012. Май. 30.


[Закрыть].

Конечно, Обама надеялся, что вторые четыре года будут для него более успешными и у него, наконец, появится возможность застолбить себе место в истории. Но были ли основания для таких надежд? «Великого президента из Обамы не выйдет и все реформы так и останутся на бумаге, – говорили эксперты. – Ведь демократам в лучшем случае удастся сохранить за собой Сенат, республиканцы же будут контролировать Палату представителей и блокировать все инициативы президента. Америка так и не выйдет из политического тупика: парализованный Конгресс не будет принимать законы, а Белый дом – генерировать новые идеи». Формула «раздельного правления» становилась частью американской политической культуры. И хотя в 2008 году демократам удалось завоевать большинство в конгрессе и провести своего кандидата в президенты, затем все вернулось на круги своя и мы вновь стали наблюдать ставшую уже традиционной систему «перекрестного контроля».

«Во время второго президентского срока, – отмечал американский политолог Харлан Уллман, – оппозиция не позволит Обаме протолкнуть через Конгресс налоговую реформу. Маловероятно, также, что он начнет вдруг проводить «политику затягивания поясов» и резко сократит государственные расходы. А это значит, что восстановления экономики не предвидится. Выходом из положения не является и победа Митта Ромни, ведь, как и Обама в 2008 году, он не очень хорошо подготовлен к работе в Белом доме»[755]755
  Интервью автора с американским политологом Харланом Уллманом. 2012. Июль. 5.


[Закрыть]. Таким образом, при любом раскладе Америку ждут годы застоя и стагнации, а, может быть, и вторая волна кризиса, о которой постоянно твердят экономисты. В результате, в общественном сознании могут произойти колоссальные изменения. Ведь очевидно, что если уровень жизни средних американцев резко понизится, жизнерадостная в прошлом нация легко превратится в нацию пессимистов.