Текст книги "Александр Тихонов. Легенда мирового биатлона"

10-й чемпионат мира по биатлону Швеция, Эстерсунд, 1970

Александр долго добивался разрешения готовиться по индивидуальной программе. Евгений Дмитриевич Глинский первым поддержал его. На сборах Тихонов старался селиться в одноместном номере – не потому, что ему мешают, а потому, что сам не хотел никого беспокоить. Спал днём в тихий час. По вечерам ложился поздно. Эпатировал команду тем, что не выходил на зарядку. Картинно спускался как ни в чём не бывало, когда всё уже заканчивали. А однажды, когда ему сделали замечание, предложил:

– Хотите, я вам сейчас покажу главное упражнение, без которого не стать чемпионом?

Залез на какой-то чурбачок, поднял вверх руки и приветственно замахал ими.

Если бы в этот момент его видела бабушка Устинья, она не преминула бы вспомнить деда Григория, когда он выходил к собравшимся на лавочке старейшинам.

Летом во время сборов температура поднималась порой выше 40 градусов. Тогда Тихонов вставал в пять утра, самостоятельно проводил полуторачасовую тренировку, затем быстро шёл к себе. А перед товарищами появлялся с видом, словно он только что проснулся.

Когда Тихонов готовился к очередному чемпионату мира, к нему пришёл Евгений Дмитриевич:

– Шурик, я тебе больше не нужен, – просто сказал он.

Тихонов опешил от неожиданности. Потом взорвался. Кричал и плакал.

– Батя, ты что, сдурел? Знаешь, чего мне всегда больше всего не хватает? Тебя! Человека, который меня понимает. Тренироваться и сам, наверное, смогу. Но кто-то должен поддержать? У кого-то я должен спросить, прав или нет? Ты что говоришь такое, сам подумал?

Глинский долго молчал. Потом произнёс:

– Достаточно, Шурик. Ты прав. Просто имей в виду: я готов помогать тебе во всем, но если вдруг почувствуешь, что я надоел, стал в тягость, отойду в сторону без всяких упреков.

Отношения их после этого стали ещё теплее и ближе.

Глинский никогда не обвинял своих спортсменов, если они проигрывали, часто повторял: «Выигрываешь ты, выигрывает и тренер; проигрываешь ты – проигрывает только тренер. Именно он должен взять на себя ответственность, оградить спортсмена, дать ему возможность сохранить нервы, продлить спортивную карьеру, спортивную жизнь».

На стартах в Мурманске Тихонов отсоревновался уже на пяти дистанциях: 20 км, 30 км, 15 км, эстафеты 4 × 7,5 км и 4 × 10 км (он тогда выступал за Центральный совет «Динамо»). На завтра оставалась гонка на 50 км, бежать которую за команду должны были другие спортсмены. Саша позволил себе нарушить спортивный режим и погулять. Вернулся в номер в шесть утра и рухнул в постель.

Через час неожиданно пришёл Глинский: кто-то из участников заболел, и если ты не согласишься выступить, у «Динамо» не будет зачёта.

Глинский не преувеличивал. Незачёт всей команде – такое жутко было представить. Александр заставил себя подняться.

Сорок пять километров он лидировал, но на последний отрезок не хватило смазки. Нашлась бы у динамовских тренеров вдоль трассы банка мази – не было бы сорока пяти секунд отставания от лидера. Тихонов пришёл седьмым, но по сумме результатов оказался лучшим и принёс команде больше всего очков.

«Привалов всегда старался разнообразить тренировки»

В 1970 году, перед чемпионатом мира в Швеции, Александр чувствовал, что готов идеально. На последних тренировках поднагрузился с расчётом, чтобы к соревнованиям успеть и восстановиться, и отдохнуть. С составом команды и в личных гонках, и в эстафете всё давно ясно. И вдруг начальство решает устроить контрольную гонку. Зачем?

Ощущая себя совершенно выхолощенным, Тихонов пришёл к финишу шестым из шести – с большим проигрышем.

В номере его встретил спокойный Глинский:

– Ты сегодня красиво шёл. Правда, медленно.

И исчез. Через пару часов вернулся и успокоил: ты в команде.

Тихонов всё понял и сам отправился к Привалову. Мол, не будете дёргать меня, сил наберусь, чемпионат выиграю.

Лучшим лекарством Александр почитал чёрную икру, мумиё, грецкие и кедровые орехи, изюм, курагу и северные ягоды.

Вернулся, закрылись с Батей в комнате, достали икорку, разлили водку и подняли тост за две золотые медали.

На другой день Тихонов проснулся к обеду. Навертел на себя всё, что было можно, утеплился, чтобы лишь нос торчал, и пошёл прогуляться. В ранних северных сумерках вырулил на центральную улицу Эстерсунда. В витрине крупного магазина были выставлены биатлонная винтовка и все медали чемпионата мира. Перед ними, упёршись лбом в стекло, стояла знакомая фигура. Маматов!

– Что, Витя, нравятся? – неожиданно сказал за его спиной Тихонов.

Виктор, показывая на золотую медаль, произнёс не оборачиваясь:

– Вот эта больше всех нравится. Любая другая – твоя.

– Нет, Витя, эта самая – как раз моя.

Товарищи спрашивали друг друга, как готовится Тихонов. В номере лежит – ноги кверху, пьёт горячий чай, закусывая чёрной икрой вперемешку с красной. Удивлялись: за три дня он ни разу не встал на лыжи. Только холостой тренаж с винтовкой – лёжа, стоя.

На четвёртый день Александр потихоньку прокатился на лыжах. Главное ощущение – энергия пошла. Теперь выспаться как следует ночью. Для этого днём спать не ложился, чтобы в предстартовую ночь полноценно спать.

Утром – чувство силы и радостной мощи.

«Двадцатка», индивидуальная гонка на 20 км. Полная концентрация. Вторым неотступно шёл Тор Свендсбергет, молодой лидер норвежских биатлонистов.

Перед четвёртым, последним огневым рубежом Глинский крикнул:

– Шурик, 5:0 – чемпион мира!

Если бы Тор Свендсбергет отстрелялся 5:0, он выиграл бы у Тихонова 15 секунд. Но он промахнулся.

Бронзовая медаль досталась Виктору Маматову.

Эстафета подтвердила потрясающий уровень готовности советской команды: отрыв от норвежцев, завоевавших «серебро», был около четырёх минут.

Едва кончились соревнования, как к команде прибежал взбудораженный переводчик с телеграммой в руке: на следующий день к часу дня вам надо быть в Стокгольме. Подпись: Яков Брежнев.

Яков Ильич Брежнев, брат Леонида Ильича, Генерального секретаря ЦК КПСС, служил в Швеции торговым представителем. Что могло потребоваться этой важной персоне от спортсменов?

Чего только не передумали тогда тренеры! Зачем торгпреду наши спортсмены? Почему-то в голову лезли дурные мысли. Не украл ли кто из наших чего-нибудь в местных магазинах?

Сразу после награждений спортсмены и тренеры быстро собрались, погрузились в тесный «рафик» и всю ночь ехали до столицы Швеции – тысяча двести километров. Едва успели разместиться в гостинице и привести себя в порядок, как за ними пришла машина. Спортсменов, не успевших ни позавтракать, ни пообедать, привезли в посольский магазин, где можно было купить недорогие качественные вещи. В условиях постоянного советского дефицита этот жест был подарком. Но в торгпредстве, видимо, не знали, что нашим спортсменам тогда выдавали гроши – на двадцать дней всего 120 долларов. Что на эти деньги купишь?

Вскоре проводили в банкетный зал. Из «рафика», где почти сутки теснились в полусогнутом состоянии, они оказались на царском обеде с осетрами, икрой, зеленью.

Ровно в два часа в дверях показался Яков Ильич Брежнев со свитой. Подошёл к столу, поднял бокал. Все встали. Брежнев благодарил спортсменов за победу, принёсшую стране выгоднейший контракт!

Оказалось, что шведская сторона целый год торговалась с советским торгпредством о поставке стальных труб для газопровода Тюмень – Западная Европа. До этого трубы поставляла ФРГ, но от поставок отказалась.

Очередной этап переговоров совпал с чемпионатом мира. Шеф шведской компании, большой поклонник биатлона, попросил организовать ему встречу с победителями – познакомиться, а заодно и документы подписать. Так неожиданным образом победа в биатлоне принесла стране выгодный контракт.

На международных стартах. Норвегия, 1975 г.

Как и год назад, Александр подарил Любаше две золотые медали.

К этому году Тихонов подкопил денег, чтобы купить трёхкомнатную кооперативную квартиру. Вскоре государство выделило ему трёхкомнатную, забрав прежнюю, однокомнатную. Александр купил, как задумал, кооперативную, отдал её родителям, а сам поселился в той, что выделило государство.

Больше всего Саша радовался за мать: просторно, свободно, удобная кухня, горячая вода, стиральная машина. Не надо таскать тяжёлые корзины с бельём на пруд, полоскать в ледяной воде…

В то время Тихонов снимал в Москве небольшую квартиру возле площади Восстания. Он рассказывает: «Там частенько собирались Боря Хмельницкий, Ваня Дыховичный, дважды был Золотухин. Я очень много общался, Яна Абрамыча Френкеля хорошо знал, Миша Танич – мы с ним дружили, царствие ему небесное. С Пахмутовой, Добронравовым. У меня круг общения очень большой был.

Высоцкий пришёл после спектакля часа в три ночи. Мы его ждали, я на кухне жарил перепелов. Я любил покутить. Были Боря Хмельницкий, Игорь Зингер, ватерполист, другие… Я ждал: вот сейчас войдёт Высоцкий! Невысокий, интересный, очень лёгок в общении, ничего в его движениях такого, чтобы – представьте: поворот головы, жест – это я пришёл! А в этом было всё настолько просто, настолько доступно. И он в моих глазах таким и остался.

Я попросил его спеть, и он выполнил мою просьбу».

11-й чемпионат мира по биатлону Финляндия, Хяменлинне, 1971

Чемпионат мира в Финляндии Александр Иванович вспоминает с нескрываемой досадой. Привалов тогда стоял «на трубе». Он перепутал мишени и посчитал, что у Александра один выстрел в штрафе, что шансов выиграть нет. Впереди немец Шпеер. И Тихонов, как на тренировках, когда узнавал о точных выстрелах Маматова, пошёл на финиш спустя рукава. Всего лишь «серебро».

Бороться, бороться до конца! Такой урок получил он, узнав, что отставание составляло всего 28 секунд, и отыграть их на трёх километрах было несложно…

Чемпионом же мира впервые стал спортсмен из ГДР Дитер Шпеер. Третьим – без единого промаха – вновь стал Солберг.

В Германской Демократической Республике в те годы многие биатлонисты пользовались советскими винтовками. Перед чемпионатом мира Шпеер попросил Тихонова достать ему ореховую ложу для винтовки. Александр заказал в Ижевске ложу для себя, для друга же выточил сам.

Александр Тихонов передаёт эстафету Виктору Маматову. Спартакиада народов РСФСР, г. Миасс, 1971 г.

«Жена Люба всегда обеспечивала надежный тыл»

Тихонов и Шпеер не раз тренировались вместе, не скрывали друг от друга никаких секретов. Шпеер позаимствует у Тихонова не только приклад, но гораздо более – стратегию. Но это будет позже, когда он станет тренером сборной команды ГДР. А пока советская сборная вновь побеждает в эстафете. Выиграть её было особенно приятно, после поражения Тихонова всё словно возвращалось на круги своя: на верхней ступеньке пьедестала – СССР, на второй – Норвегия. Немцы остались далеко позади. Но их песня в биатлоне уже начиналась…

Став чемпионом мира, Шпеер на радостях женился. Летом Тихонов и Маматов пригласили его в Новосибирск. Славно они вместе поохотились! Вскоре их дружбу ждало испытание.

Осенью Александр выбрал пару недель – поохотиться. Поехал к старику Петровичу на Чаны. Петрович жаловался, что на озере хозяйничают браконьеры. Промышляют бреднем. Зачем им столько рыбы? Да песцов держат ради шкурок, а кормить-то их надо! Участковый знает, да и егеря знают. Они сами по полсотни песцов держат, тоже ловят.

Вечером развели костёр, поставили уху. И услышали: браконьеры. Незаметно подкрались поближе. Первым выскочил Петрович с «зауэром» наизготовку:

– А ну руки вверх! Давно я вас подкарауливал. Наконец-то вы у меня попались. Товарищ инспектор, а товарищ инспектор, пожалуйте сюда, вот оне, голубчики.

Тихонов догадался, что это его зовёт Петрович, включил мощный японский фонарик. Не спеша подошёл к фигурам, застывшим у бредня, осветил раскрытое удостоверение:

– Сотрудник МВД старший лейтенант Тихонов!

Представился и сам не узнал своего голоса, в котором вдруг зазвенела командная медь.

– Что ж, мужики, лодки, снасти конфискуем. На вас как на браконьеров составим протокол, передадим дело в суд. Петрович, пересчитайте снасти…

18 декабря 1971 года, когда предолимпийская подготовка была в самом разгаре, Люба родила сына. Назвали его Александром.

XI зимние Олимпийские игры Япония, Саппоро, 1972

Конец 1971 года принёс спортивную сенсацию: сборная СССР в эстафете на предолимпийской неделе в Саппоро заняла лишь третье место. «Русские проиграли» – кричали газеты.

Но от глаз журналистов не укрылось и другое: четырёхкратный чемпион мира в эстафете, олимпийский чемпион 1968 года Александр Тихонов прямо на награждении потопал ногой по первой ступени пьедестала:

– На будущий год мы будем стоять здесь!

8 февраля, в день гонки на 20 км, стоял густой туман. Затем пошёл дождь, поднялся резкий, порывистый ветер. Организаторы дали старт. Основная масса участников была уже на дистанции, некоторые пробежали уже более половины. Тихонов на отметке 2 км. Выигрывал у Солберга около 15 секунд.

И вдруг – решение оргкомитета: гонку сворачивают, переносят на следующий день. Советским лыжникам пришлось возвращаться с полпути, потратив силы впустую.

Каждый, кто хоть раз готовился к ответственным стартам, знает, что надо подводить себя не просто к неделе гонок, но к каждому дню. Что накапливается напряжение, которое мощно выплёскивается в момент старта. Даже фальстарт может вызвать резкое расходование физической и нервной энергии, а возвращение с гонки может деморализовать кого угодно. Отсрочка дорого обошлась спортсменам.

В индивидуальной гонке «золото» взял Магнар Солберг, который в чемпионатах мира три года оставался на третьем месте. На втором и третьем местах оказались спортсмены из ГДР и Швеции. Солберг был безусловным героем: ему исполнилось уже 35 лет, и он своим выступлением доказывал, что в спорте играют роль не только молодые силы, но и опыт, и мудрость.

9 февраля на отметке 2 км Тихонов уже не опережал, а шёл вровень с Солбергом, сдерживая себя. Спад не мог не сказаться и на стрельбе.

…Всего на миллиметр ушла пуля за пределы круга. Три минуты штрафа на первом огневом рубеже, минута на втором. Эти промахи отодвинули Тихонова на четвёртое место, несмотря на его стремительный бег после первого огневого рубежа. Возле огромного щита с техническими результатами к нему подошли английские биатлонисты, пытались утешить: – Фортуна!

Но Александр не верил в судьбу, не привык довольствоваться четвёртым местом. Или – или.

Эстафета – реванш.

Лидером советской команды был, безусловно, Александр Тихонов. Он был и официальным капитаном.

Тихонов стартовал в роли застрельщика. На «лёжке» отстрелялся чисто и ушёл на дистанцию раньше всех. На втором огневом рубеже он появился раньше всех. Но при стрельбе стоя рука дрогнула, пять промахов подряд, два штрафных круга.

Но это не катастрофа, всё ещё можно отыграть!

Когда Александр поворачивал со штрафного круга, перед ним шли уже отстрелявшиеся спортсмены, большинство из которых он, без сомнения, мог догнать. Желание вернуть себе лидерство было настолько велико, что Тихонов сильно растолкался со спуска, сделал сильный замах правой ногой, но правую палку слишком близко поставил к лыжне. Носок деревянной лыжи воткнулся в снег! Треск – носок отлетает. Лыжа отскакивает в сторону.

Самым страшным в первые секунды показалось то, что рядом не было ни тренеров, ни спортсменов с запасной лыжей.

Сто пятьдесят метров Александр пытался бежать на одной лыже. Опорную ногу, ту, что на целой лыже, мгновенно свело. Тихонов терпел, с болью глядя, как обгоняют его соперники. Неужели труд всей команды рухнет?

– Полжизни за лыжу!

Через минуту Тихонов видит: возле трассы разминается Дитер Шпеер, тот самый, что отобрал у него год назад титул чемпиона мира. Шпеер должен бежать третий этап, и у него есть время на спокойную разминку.

– Дитер, лыжу! – нечеловеческим голосом закричал Тихонов.

Дитер без слов отстёгивает свою, уже замаркированную судьями, и кидает товарищу.

Крепление не вполне подходило по размеру, но всё же давало возможность бежать. Через двести метров Александр увидел наших – они стояли группой. Эх, вместо того чтобы разойтись по трассе… Спортсмен Геннадий Ковалёв отдал Александру свою лыжу. Последние восемьсот метров до финиша Тихонов бежал как никогда быстро: его гнало чувство ответственности за команду. В итоге он прибежал девятым, но его стойкость дала команде возможность продолжать борьбу.

Ринат Сафин на втором этапе вышел вперёд. Он неудачно выступил в индивидуальной гонке, и эстафета давала ему шанс отыграться. Уже после первого рубежа он убежал третьим, обогнав шестерых. Впереди норвежец и спортсмен из ГДР. К «стойке» три лидера подошли друг за другом. Сафин начал стрельбу позже всех, но первые четыре выстрела выполнил с интервалом 3–4 секунды. Для боевого оружия – редкая скорострельность. Перед последним выстрелом чуть помедлил – и путь свободен. Немец Иоханим Майшнер ушёл на дистанцию на 40 секунд позже, а норвежец Коре Ховда получил три штрафных круга. Преимущество Рината на финише больше минуты.

Бяков на «лёжке» со штрафным кругом. Дитер Шпеер перед «стойкой» почти догоняет Ивана. Сразу за ним мчится норвежец Норкильд.

Шпеер начал стрелять первым. Три выстрела в цель. Бяков вторит ему, а Норкильд начинает промахиваться. Но на пятой мишени Дитер мажет и в конце концов получает два штрафных круга. Иван кладёт пулю в цель и уходит на дистанцию. Но Шпеер бежит так быстро, что к чётвёртому этапу вновь – второй.

Маматову достался последний этап. И он великолепно пробежал и отстрелялся, никому не уступив первенства.

Есть олимпийское «золото»! Спортсмены из ГДР стали вторыми.

Вся пресса – и советская, и мировая – была счастлива: есть о чём писать! Телевидение шумит, газеты шумят – немец отдал русскому лыжу! (Сейчас это назвали бы «информационным поводом».)

Этот случай вошёл в историю Олимпийских игр как образец воли к победе – с одной стороны, благородства и высокого товарищества – с другой.

Имитационные движения

Если бы Дитер Шпеер не отдал Тихонову лыжу, то его команда, несомненно, стала бы лучшей. Но, безусловно, этот поступок прославил его больше, чем титул олимпийского чемпиона, и стал уроком человеческого духа, о котором сегодняшние тренеры рассказывают своим ученикам.

Шпеер ещё не раз приезжал в гости к Тихонову, и много лет выдающиеся спортсмены поддерживают дружеские отношения.

Один из представителей высшего спортивного руководства сказал тогда Тихонову:

– Саша, благодари ребят, что они тебя сделали олимпийским чемпионом.

Александр посмотрел на него с едва снисходительной улыбкой, про себя подумал: «Ну, прощаю за серость».

В Японии мужчины и женщины были расселены порознь – отдельно женская деревня, отдельно мужская. Кругом кордоны, колючая проволока. Все меры безопасности приняты. Встретиться спортсменам можно было только в смешанной зоне.

Конькобежка Людмила Титова огорчалась не на шутку: муж приехал, а его не пускают, повидаться нормально нельзя.

– Плохо любит, Людочка. Я бы на его месте подкоп сделал, под землёй к любимой жене прополз.

– Все вы, мужики, на словах лихие.

Поспорили.

И Тихонов пробрался. На женской территории, в лифте, на него буквально накинулись американки:

– Мужик, ты откуда взялся?

Едва выпустили на этаже советской делегации.

Людмила Титова жила в комнате с Ниной Статкевич. Нина была в комнате одна, когда явился Александр, да ещё с магнитофоном. Включили музыку, другие девушки подошли, среди них и Люда Титова. Не сразу она поняла, что именно произошло, а когда поняла, изумилась.

По женской и мужской половинам мгновенно разнёсся слух, что кто-то проник к женщинам. Все сходились в одном: «герой» сильно рисковал. После этого многие мужчины из разных команд, даже из спортивного интереса, пытались пробраться, но ни у кого не вышло. Тихонов ощущал себя как пятиклассник, сам выточивший чику, – королём.

Сергей Павлович Павлов, председатель Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров СССР, вызвал Тихонова на беседу в присутствии сотрудника КГБ. На их возмущённые реплики Александр ответил: мол, гордится надо, что никто не смог проникнуть, только русский сумел.

Но Олимпиада не ограничивается биатлоном. Тихонову, как и раньше, были интересны все виды спорта. Особенно болел он за друга, лыжника Вячеслава Веденина. В Саппоро тридцатилетний Веденин уже получил золотую медаль в гонке на 30 км – первую в истории советского спорта. В эстафете 4×10 он должен был бежать последний этап. Советским спортсменам противостояли сильнейшие команды Норвегии и Швеции. Тогда после второго этапа наша команда вышла в лидеры. Повалил снег, густой и липкий. И вдруг выяснилось, что к концу третьего этапа наши проигрывают норвежцам целую минуту! Минута в лыжных гонках – разрыв почти в пропасть, и тренеры ставили Вячеславу только одну задачу – не упустить «серебро». Норвежец Харвикен был на две головы выше Веденина, шире в плечах. Но русский гонщик желал только победы.

За минуту до своего старта – он бежал последним – Веденин перемазал лыжи.

Когда он стартовал, Харвикен уже скрылся в лесу. На третьем километре Вячеслав отыграл 6 секунд, после шестого – 24 секунды. И на последних километрах Веденин стремительно обогнал норвежца и первым пересёк финишную черту. Это был настоящий спортивный подвиг.

1972 год – год триумфа советского хоккея, всенародно любимого вида спорта. Страна замирала, когда шла трансляция хоккейных матчей. Тогда говорили: «Хоккей – партийный вид».

Тихонов, любивший хоккей и даже тренировавшийся некоторое время в Челябинске у Виктора Старикова, желал попасть на финальный матч нашей сборной с чехами.

В день финала он подошёл к ребятам, нашёл Владислава Третьяка: мол, хочу прорваться с вами. Его запрятали на заднее сиденье автобуса, в общей толпе провели во дворец спорта. Подошёл к Аркадию Ивановичу Чернышёву, старшему тренеру сборной: разрешите пройти в раздевалку. Хочу увидеть лица ребят перед тем, как они выйдут на лёд.

– Тарасов увидит – убьёт, предупреждаю сразу. Потому заройся, чтобы тебя видно не было.

Чернышёв предупреждал не зря: позже Анатолий Владимирович выгнал из разминочной самого председателя Спорткомитета Сергея Павловича Павлова.

Александр зарылся – как был, прямо в шубе. Забился в угол, хоккеисты сверху его фуфайками завалили, одна щёлочка осталась. Суета, ребята переодеваются. Рядом Цыганков, Фирсов, Мишаков. И вот заходит Тарасов.

По его команде все начали разминаться прямо в раздевалке.

Через пару минут Тихонов понял: всё, больше нет сил. Весь потом облился, дышать нечем, аж глаза выедает. Попытался щёлочку пошире проковырять – и тут вся амуниция с него так и покатилась.

Победители Саппоро Виктор Маматов, Иван Бяков, Ринат Сафин, Александр Тихонов, 1972 г.

Тарасов взглянул – как обдало звериной яростью. Но узнал:

– Тихонов? Хрен с тобой, сиди!

Позже Тарасов говорил:

– Ты первый, кто присутствовал на разминке прямо перед финалом. Но ты – фартовый.

Александр первым видел лица знаменитых на весь мир хоккеистов перед решающей схваткой. Владислав Третьяк, Гена Цыганков, Женя Мишаков, Толя Фирсов, Слава Старшинов, Саша Мальцев, Виталий Давыдов, Саша Рагулин, Валера Васильев… Конечно, Валера Харламов.

Тихонов уже тогда понимал, насколько уникальна эта команда, насколько влияют её победы на мироощущение миллионов людей.

Ребята в коньках пошли на выход, Александр осмелел и за ними к бортику. И вдруг выясняется, что на запасных клюшках никого! Чернышёв попросил: встань на клюшки. Встал не задумываясь.

Аркадий Иванович Чернышёв – само спокойствие. Редко кто мог его увидеть взрывным, напряжённым. А Тарасов колотил рукой по борту, не кричал – орал! «В этот момент я завидовал сам себе, что я не хоккеист, что когда-то бросил хоккей», – говорил Тихонов.

Вдруг чех Вацлав Недомански, один из самых крупных, высокорослых игроков, раскатывается у своих ворот и шайбу бросает в тренеров. Все упали за борт, а Тарасов не упал, и шайба угодила ему в правое плечо. Если бы в голову – конец.

– Цыганок, дай ему по роже! – заорал Тарасов.

«С хоккеем может сравниться только хоккей, – резюмировал в нашей беседе Александр Иванович. – Я люблю футбол, люблю смотреть настоящий футбол: Испанию, Бразилию, немцев, “Барселону”. К великому сожалению, как я уже сказал на президиуме, российский футбол спорту не помеха. Когда-нибудь, может быть, и наши научатся чему-нибудь».

Клюшки – как лыжи, индивидуальные. На каждой номер проставлен. Сначала Тихонов не отнёсся к этому серьёзно. Его захватил азарт матча.

И вдруг Евгений Мишаков сломал свою клюшку в трёх метрах от борта. Подлетает, орёт:

– Палку!

Наверное, так же сам Александр кричал Шпееру: «Лыжу!»

Саша схватил крайнюю и кинул через борт. С чужим крюком! И Мишаков забил ею гол. Все ликуют, а Евгений рычит:

– Убью, студент!

Тут же Тихонова убрали с лавки.

Ребят размазывали по борту, ломали, а они продолжали играть. На льду остался шлейф крови, когда Вацлав Недомански оторвал Мишакову ноздрю – через правую руку клюшкой зацепил. Тут же, на лавке, врач чем-то замазал, заклеил – и Евгений вновь вошёл в игру. И в третьем периоде забил ещё шайбу: после щелчка Фирсова шайба попадает в щиток вратаря чехов, падает ему на спину и закатывается в ворота.

После матча разгорячённый Мишаков продолжал ругать Тихонова. Довольный победой товарищей биатлонист не удержался, съязвил:

– Своей клюшкой и дурак забил бы!..

Вечером все вместе под проливным дождём пошли в баню.

Спустя сорок лет Александр Иванович говорил: «Когда матч закончился, я понял: я счастливый человек, что видел своими глазами эту победу. Хоккеисты того призыва – люди особенного закала, словно бы иного сорта. Если наш футболит чуть что – валяется, корчится, и потом только бежит, то когда Жене Мишакову оторвали ноздрю, он заклеенный, замазанный, вышел – и забил ещё одну шайбу. Защитник! – забил две шайбы. Если мы сегодня говорим о патриотизме, который уже отсутствует у современного поколения, то в то время на патриотизме можно было выигрывать, просто творить чудеса».

Присутствие на этом финале укрепило внутреннюю позицию Тихонова в спорте. Он изнутри, всей кожей ощутил жестокое, на разрыв, сверхнапряжение хоккеистов, их готовность к самопожертвованию, их монолитное командное единство. Обладающий чемпионской целеустремлённостью и непреклонной волей, биатлонист невольно задавался вопросом: что он в своём виде спорта может противопоставить этой мощи и самозабвению? Соперничество в биатлоне не столь физиологически выражено, и зритель всегда чувствует это. Ответ был один – необходимо выкладываться абсолютно на каждом отрезке, в каждой гонке, внести дополнительную страсть превзойти – пусть даже самого себя, когда соперники уже не у дел. Только тогда мужская ярость прославленных чемпионов хоккея будет хоть как-то уравновешена. Для начала – в душе самого Тихонова.

Тренеры всерьёз опасались, что теперь Тихонова наверняка одолеет «звёздная болезнь». Возвращались из Саппоро прямым чартерным рейсом на Москву. Неожиданно для всей олимпийской сборной самолёт сделал посадку… в Новосибирске! Сразу возникли предположения: не для того ли, чтобы Тихонова высадить? Дескать, ему далеко из Москвы на восток, в Новосибирск, возвращаться. И как сумел этот ушлый биатлонист уговорить пилотов? Винтовка-то у него была в багаже!

Тихонов с Маматовым действительно встретились с родными, обнялись, потоптались на родной земле – и полетели в Москву: по правилам таможенный осмотр они должны были проходить там. А самолёт, оказывается, приземлялся для дозаправки.

Правительство, как обычно, собиралось награждать спортсменов в Кремле. Накануне этого Тихонов неловко пошутил с одним из начальников. Большинство тогда получили ордена, а он медаль «За трудовое отличие» («За трудовою доблесть» у него уже была). Тот начальник после награждения подошёл: мол, как тебе нравится такая шутка?

– В высоком доме всегда чердак запущен, – ответил Тихонов.