Текст книги "Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры"

Если бы я верил, что мальчик Ваня воплощение чего-то большего, чем попкорн, я бы ушел к бахаистам в общину, там у них чисто, вежливо и кормят, как на убой.

Мост легко уносится к ажурным куполам величественного бахаистского собора в Кронштадте, которые каждую ночь меняют свою форму – сегодня они похожи на горные пики Гималаев, – однако я ловлю съезд и устремляюсь к таинственно помигивающему болотному пятну, растекшемуся по лениво зыбящейся поверхности лагуны. Это – Петронезия.

Колеса жестко коснулись стальной палубы огромного понтона. «Добро пожаловать на главный базар Вселенной». И золотые ворота, и псевдоримская квадрига ослов, и аляповатая надпись – ненастоящие, голографические. Сразу почувствовалось, что и подо мной нет настоящей тверди.

– Выходи, – сказали мне, когда я проехал от ворот Петронезии едва ли пятьдесят метров…

Я выбираюсь из салона. Несмотря на поздний час, на этой улочке густо стоят люди, там и сям мелькают огоньки косячков, индикаторов и дисплейчиков. Странная улочка. По бокам – мачты, надстройки, краны, лебедки, антенны, комингсы люков и крышки трюмов. Слегка качается и стонет улочка под ногами. Это под покрытием из спеченной резины и пластмассы бултыхаются старые суда, торпедные катера, траулеры, буксиры, баржи, чьи балластные цистерны заполнены саморастущим нанопластиком. Жадные хоботки нанопластика, так называемый перифитон, расщепляют мусор и всасывают влагу из трюмов. Более того, выползая из ржавых судовых корпусов, проворные хоботки потребляют любую дрейфующую органику и выделяют метаболиты. Перифитон и сплетает суда в единое целое, типа грибницы, имя которой – Петронезия. Это я по телику видел, так что не совру. И хотя между бортами стоячих голландцев видны полоски воды и даже целые каналы, Минздрав не рекомендует купаться, ведь метаболиты нанопластика весьма токсичны. Вода в каналах покрыта пеной, в которой плавает что-то похожее на бездокументные трупы. Через несколько часов бездокументные пловцы рассосутся, так что полицейским некого будет искать. Поэтому они и не ищут.

Этот город застывших кораблей имеет лицензию на грязную и подлую жизнь. В открытом ганзейском городе Питере разрешено все, что не запрещено. То немногое, что не разрешено в ганзейском городе, цветет в Петронезии. Поэтому в Петронезии нет незаконных видов деятельности. И соответственно нет никаких видов полиции. Главное, чтобы Петронезия платила «роялти» городским властям, держала у себя людей, ведущих нездоровый образ жизни, и не лезла в другие более чистые районы.

Первоначальным населением Петронезии были люди, которые не могли предоставить справку о том, что «никогда не писал в чатах и интернет-форумах сообщения с националистическим содержанием». Потом туда стали сливать население из тех кварталов, которых равняли под строительство Сити. Пресса чуть ли не каждый день напоминает нам, социально слабым и хилым, что если не будешь вертеться, то окажешься в Петронезии, и там твоя жизнь будет продолжаться от ворот до ближайшего местного хищника. Сюда из иностранных туристов только экстремалы заходят с двумя-тремя охранниками, и то на пять минут.

Я встал около машины, положив одну руку на крышу, и сделал вид, что уверен в себе.

Теперь можно поозираться на местную публику, подмазанную багровым сиянием рекламных аэрозолей, которых свежий вечерний ветерок растаскивает во все стороны от Сити.

На богемные шарфы продавцов нацеплены глюкеры – они, как жуки, шевелят ножками нейроконнекторов. К лацканам пришпилены блестящие кристаллы психопроцессоров. В пригоршнях, как снежинки, лежат софтинки. Голографические проекторы, встроенные в очки продавцов, выдают заставки игр. Наслаждайся, оттягивайся и откидывайся за гроши – на весь этот игровой софт действует лицензия «Demo-version». Наверное, по схожей лицензии Ост-Индская компания ввозила опиум в Китай.

Внешне это торжище похоже на блошиный рынок, который расположился на постоянной основе в Михайловском саду.

Но есть некоторые отличия от обычной барахолки.

В городе только шуцманы носят экзоскелеты и защищают открытые участки тела от диверсионных нанитов[17]17
  Разновидность нанороботов, способная к саморепликации. – Примеч. автора.


[Закрыть]. А здесь – кругом мужики, похожие на квадратных рыб, благодаря доспеху из кевларовых чешуек с наноактуаторными сочленениями. Защитные сетки вделаны на манер татуировок прямо в кожу лица и рук. Вокруг квадратных фигур искрятся и шипят нимбы из разрядов.

Местный зверинец «рыбами» не ограничивается. Если тут девушки, то настоящие гориллы с чем-то похожим на пулеметы на месте титек. И бабы-крокодилы тоже есть. Они не только пережрали стероидов, чтобы уничтожать насильников голыми руками, а еще, для надежности, покрыли свои могучие тела шипами и роговыми наростами с помощью онкогеновых имплантов.

Есть здесь в немалом количестве то-ли-бабы-то-ли-мужики с выпуклостями и вогнутостями на теле, которые приведут в замешательство даже профессионального анатома. Все у местных жителей какое-то чрезмерное, как следствие дурного вкуса, низменных наклонностей и левых технологий…

У рыхлого узкоплечего господина, что стал тереться рядом со мной, прямо из воротника выходит шланг, который сливает красноватую муть в батарею вампирок, прилепленных на манер газырей к груди. Этот вряд ли будет драться, потому что больной и косит под интеллектуала: «простите», «вас не затруднит?», еще, наверное, скажет про «нравственный выбор». А может, этот поносник и в самом деле интеллектуал. У него такие же чувственные губы и глаза солипсиста, как у председателя ооновского комитета по «декоммунизации», знаменитого философа Дрексманна, который уморил своими люстрациями пару миллионов коммуняк вместе с их женами и детьми.

К нему присоединился другой мужик, постарше. Жеваный такой широкоплечий дядек. Синтекожей под кадыком прилеплен биомеханический «третий глаз», проводки от него уходят куда-то в шею. Глаз выполнен очень аккуратно, с имитацией кровеносных сосудов, вращением глазного яблока и помаргиванием. А настоящие глаза у этого мужика вдавлены под бледный узкий лоб. Такой лоб может прикрывать только гнилые извращенные мозги уголовника. Но мужик косит под обычного торгаша, по его куртке ползают насекомоподобные биомехи для ловли таких же биомехов. На кепке у мужика – лягушечка, почти как настоящая, квакает себе. Это, наверное, реклама популярного мультсериала для взрослых «Царевна-лягушка: секс в большом болоте».

А вот и третий из этой компании, самый колоритный; тощий длинноносый и низколобый парень, с белесой щетиной вместо прически и выступающей вперед нижней челюстью. Сходство с мифологическими персонажами типа вурдалаков ему придавало обилие всяких некрофильских деталей, вделанных в кожаную одежду. Красиво покрытые металлом когти мутантов, ожерелье из спицевидных клыков рыбки змееголовика, аппликация из контрабандных клыков недавно созданного динокрокодила. И выражение лица у этого вурдалака соответствующее. Впечатление усиливали крупные зубы на острой нижней челюсти, которые выпирали при каждой кривой ухмылке. Встань он на четвереньки – и вервольф готов, может чесаться, выть и вылизывать себе задницу, не вызывая нареканий со стороны прохожих…

Трехглазый уголовник что-то сказал, глядя в мою сторону, но я не расслышал. От всего базарного сборища исходило монотонное басистое жужжание, словно тут ползала тьма жирных насекомых.

– Извините, не расслышал.

– Да ты, как Людвиг наш Бетховен, с лапшой на ушах. – Трехглазый оглушительно прокашлялся мне прямо в слуховой проход. – Как звук? Покрути ручку, лучше станет. Че, Бетховен, авто сдаешь?

– На моем языке это называется «продаю».

– Раз уж вы явились сюда, господин продавец, значит, машина попала в полицейские базы данных, – запищал интеллектуал тонким голосом. Он что, уже все свои яйца по бутылочкам расфасовал?

– Она слегка замарана, – согласился я.

– Простите, а что вы за нее хотите? Надеюсь, вы понимаете, что цена определяется не желаниями продавца, а соотношением спроса и предложения, – сообщил рыхлый интеллектуал, который совсем не производил впечатление реального покупателя. Похоже, он выполнял роль говорливого Губки Боба из детского мультика.

– Как что. Деньги хочу, лучше наличные доллары, а не РУБЛЕ, – сказал я, хотя с каждой секундой увеличивалось почти физическое ощущение, что я увязаю в чем-то липком-сосущем-жадном, как трясина.

– Во дает, откуда у нас деньги? – хмыкнул трехглазый уголовник. – Оставь надежду всяк сюда входящий. А выходящий останется и без штанов.

Рыхлый интеллектуал подобострастно хихикнул – ну, точно, Губка Боб. Оно и понятно, российские интеллигенты всегда на подхвате у какого-нибудь хищника, будь то несун из мясного отдела гастронома или крупномасштабный вор-приватизатор с гарвардским дипломом. А у Вурдалака вместо смешка получилось звериное фырканье. Даже запахло зверем.

– Вы, дорогой наш гость, упорно живете в мире грез и поэтому не знаете современной экономики, – начал читать лекцию Губка Боб. – Электронные РУБЛЕ под контролем казначейского суперкомпьютера, под недреманным всевидящим оком. Сами понимаете, светиться – это не наш стиль. Наличные доллары – это уже валюта; она расходуется нашим сообществом только на взятки. В основном экономика у нас безденежная, так сказать, система местного обмена.

Я уже понимал, что собеседники совсем не те, какие нужны, и эта милая компания скорее всего является преступной шайкой. Вероятно, если бы я оттолкнул уголовника, то смог бы быстро юркнуть за руль и дать задний ход. Но что потом? Если даже шлагбаум на воротах будет поднят, ехать мне, собственно, некуда. Наверное, поэтому оцепенение какое-то напало, словно воздух из меня выпустили.

– Я готов обменять эту машину на другую.

– Вашу машину сделать «чистой» не так просто. Поставить легальный контрольный чип, изменить цвет, форму и прочее, чтобы с гарантией обманывать полицейские камеры слежения. Это до половины ее стоимости. Пожалуйста, учтите это в своих бизнес-планах, – и хотя Губка Боб попытался сделать голос густым и солидным, получилось все так же пискляво. Сейчас было хорошо видно, как по его сливным шлангам толчками идет жижа.

– Чего ты с ним треплешься, лох же лохом. Дай ему взамен трехколесный велосипед, и дело с концом, – заурчал трехглазый уголовник. Чувствую, что он, как самый старый и злой, является паханом в этой бригаде насильников. Но Губку Боба я больше всего ненавижу. Да, он мой собрат по несчастью, должно быть, тоже доцент в отставке, но работает не за страх, а за совесть, и небось уже доказал себе, что быть гадом – это высшая ступень развития его индивидуальности.

– Трехглазка, сразу видно, что ты не заканчивал высшую школу бизнеса, – сказал белобрысый Вурдалак; он сильно грассировал, как самый настоящий западноевропейский бастард, выращенный стаей крыс в подвале средневекового замка. – Потребитель – король, понимаешь. А у короля должен быть большой член. В нашем ассортименте для уважаемого потребителя всегда есть отличные крупные члены, оптимальные по соотношению цена – качество.

– Это козлиные, что ли? – скривился Трехглазка.

– Козлиные? Ну да, козлиные. Впрочем, если выражаться на правильном русском языке, то козловые. Кран ведь называют козловым, а не козлиным.

– А не отвалится? – Трехглазка презрительно сплюнул.

– Такой не отвалится! Приживление гарантировано за счет контриммунной пленки и генотерапии иммунной совместимости. Но заметим, любовь – понятие двухстороннее, поэтому молодому фавну нужна еще партнерша, которая согласится терпеть его козловые ласки. Для особо дорогих клиентов мы предлагаем суперпродукт штучного изготовления с моей родины, с парижской ПлясПигаль!

Вурдалак вытащил из рюкзака пакет и одним движением ноги надул пластиковую «женщину» в строгом официальном костюме, с длинной косой «а-ля незалежная премьерша».

– Роботесса марки НФ, то есть Невеста Франкенштейна – четыре режима: «классик», «анал», «массаж», «лесбис», тридцать семь позиций, в том числе десять «верхних», триста предварительных ласк, особо подвижный наноплантовый язык от фирмы «Free Androids labs» для орального контакта, встроенный процессор для приятного псевдоинтеллектуального общения, дешевые вкладыши. Говорит на всех славянских языках и, естественно, на французском… Entre plus fortement, ne sois pas paresseux. Entre comme la bete grossiere, s’accouple comme le monstre…

Пластиковая «женщина» выпустила пузырь изо рта, но промолчала. Похоже, она была дефектной.

А произношение у Вурдалака, кстати, ничего…

– Судя по выражению его лица, наш дорогой клиент оказался в положении буриданова ослика, который никак не может сориентироваться в условиях богатого выбора и рискует остаться ни с чем, – якобы сокрушенным голосом произнес Губка Боб.

Несмотря на французский прононс Вурдалака, на мягкое интеллигентное лицо Губки Боба, на участливо подмигивающий третий глаз у Трехглазки, дело принимало все более скверный оборот. Шайка понимала, что на этой машине я отсюда уже не уеду и откровенно потешалась. И это всего лишь в пятидесяти метрах от ворот Петронезии. Можно представить, какие монстры ждут меня в двухстах метрах от ее границы. И никаких полицейских дронов поблизости. Впрочем, услуги шуцманов окажутся еще более дорогим «удовольствием», чем торговля с петронезийскими вурдалаками. Если даже меня отвезут не прямиком в Элизиум, а лишь в спецбольницу на лечение от «рецидивов коммунизма» – то это игла в мозг и инъекция диффузного наноинтерфейса, который переделает «плохого парня» в хороший овощ.

– Господа дуремары, вы, похоже, меня не так поняли, если несете всю эту чушь, – кое-как собравшись, сказал я. – Либо мы сейчас договариваемся по-честному и я мирно отчаливаю, либо эта тачка окажется в воде. Мне терять нечего!

– Такое изречение скорее подходит для девушки, недавно утратившей невинность, – сказал Вурдалак. – Ты хочешь честности в наших взаимоотношениях. А я что, против?! Трехглазка, ну-ка покажи уважаемому клиенту наш автопарк.

Я заметил, что Губка Боб уже оттеснил меня от машины, а за моей спиной только ржавая металлическая коробка насквозь проржавевшей судовой надстройки. Да и местный базарный люд как-то демонстративно не смотрит в нашу сторону.

И хотя я всеми частями тела чувствовал близкие неприятности, они оказались еще ближе, чем мне казалось. Неожиданно крепкая, почти стальная рука Губки Боба схватила меня за шиворот и втолкнула в какую-то щель, едва ли метр в ширину. Блин, да какой же он страшный вблизи. Мускулистый слизень с чувственными губами; от такого демонюги инстинктивно будешь держаться подальше, пока он не примется гипнотизировать интеллигентскими речами. А широкоствольный пистолет Вурдалака уперся мне в горло. Другой рукой он тянул меня за ворот, чтобы я глотал воздух, как полузадушенный висельник. Под низким лбом у Вурдалака едва ли сто граммов мозга – однако на то, чтобы выследить добычу и вогнать ей клыки в горло, вполне хватит. И лишь Трехглазка, выглядывая из-за Губки Боба, снисходительно, даже сочувственно улыбался, показывая гниль зубов, прикрытую блестками титановых колпачков, а его царевна-лягушка дружественно квакала.

– Вы чего это, ребята? – еле выдавил я.

Воротник перетягивал мне горло, ствол выдавливал кадык, изнутри меня обездвиживало чувство обреченности; а где-то ниже палубы, в трюме, кого-то монотонно насиловали – судя по долетающим звукам.

– Ты здесь не прижился, понял? Поэтому твоя голова может разлететься, как арбуз, в любой момент, – сказал Вурдалак. – В связи с изменившейся конъюнктурой предлагаю тебе новую сделку. Ты выносишь отсюда свои мозги в целом виде, мы получаем компенсацию за тот моральный ущерб, который нам нанесло твое вторжение. Расплатиться можно как по кредитной, так и по дебетной карте. Уверен, что и птичка не успеет погадить, как ты уже окажешься на расстоянии пушечного выстрела отсюда. Зато будет что рассказать своей девушке.

Вурдалак сейчас не станет стрелять, неожиданно подумал я, побоится забрызгаться – слишком уж калибр большой, голова для такого пистолета и в самом деле как арбуз…

– Господа с кредитными картами не ходят в гости к гражданам бандитам, – прохрипел я.

– Разве мы бандиты? – с наигранным огорчением спросил Вурдалак у Губки Боба. – Я всегда думал, что мы бизнесмены.

– Наш друг просто не понимает, что в бизнесе главное. – Губка Боб расплылся в жирной улыбке. – Главное, не потерять ни одного платежеспособного клиента. Поэтому мы посадим нашего нового друга в балластную цистерну и подождем, пока он не станет платежеспособным клиентом.

– А я не хочу ждать, – Трехглазка стал поблескивать не только зубами, но и металлом кастета, – потому что он портит мне настроение уже сейчас.

Небольшой перепад освещенности, будто у входа в щель кто-то промелькнул. Если точнее, я увидел, чтоб мне провалиться на этом месте, виртуального чертика в цилиндре с надписью «Кряк-бюро Порта Нигра», который исполнял что-то вроде электрик-буги.

Заметив направление моего взгляда, трое разномастных хищников машинально повернули головы.

И для меня снова наступил сеанс отчуждения, когда мое тело было ловчее моего сознания, а сигналы от периферической нервной системы казались странными, как будто проходили в мозг через шлюзы нейроинтерфейсов.

Резко отклонив голову, Негр крутанул плечами и вбил распрямляющуюся руку в физиономию низколобого Вурдалака, потом еще вломил локтем в его челюсть снизу. Другой рукой Негр отвел пистолет в сторону от себя и резко надавил на руку противника, одновременно поднимая колено. Конечность Вурдалака хрустнула и оружие упало на палубу. В то же время локоть Негра вошел в живот Губки Боба, ответивший только урчанием и колыханием кишечных масс. Когда Негр наклонялся к пистолету, около его лица оказался атакующий ботинок Трехглазки. Но левая рука Негра сблокировала атаку и, перехватив лодыжку уголовника, рванула ее к своему плечу. Нога Негра врезалась в другую лодыжку Трехглазки и поставила его на растяжку. Правая рука Негра нанесла удар в его пах. Кепка, осененная жалобно квакающей лягушкой, свалилась с поникшей головы Трехглазки в грязь.

Через секунду хищники и добыча поменялись местами. Ствол был направлен в низкий лоб Вурдалака, а остальные «собеседники» уже дали стрекача. Мужественно преодолевая боль от пропущенных ударов, они вскочили на чудные доски, похожие на смесь скейтборда с помелом, и резво тронулись с мета. Губку Боба рвало на ходу, а Трехглазка принял позу раскоряки, прикрывая ладонью пострадавший орган, но скользили они, словно настоящие ведьмаки.

– А ты, Дантес? Тебе особое приглашение требуется? – спросил Негр у Вурдалака, впавшего в каталепсию. – Оревуар с глаз моих, и чтоб пересмотрел свое мировоззрение, а то стыдно за тебя. Или твоим белобрысым мозгам срочно требуется сквознячок для проветривания?

Вурдалак попятился, потом повернулся, но прежде, чем он отчалил, Негр наступил ему на полы плаща. Вурдалак дернулся, но следование моде вышло для него боком. Плащ не порвался, однако из-под его полы выскочила доска. С натужным хлопаньем материи Вурдалак наконец выдрал полу и загромыхал башмаками по трапу. Через мгновение и след его простыл где-то в глубинах трюмов…

В руке у Негра лежал пистолет с широким и коротким стволом – наследие Вурдалака. Настоящее бандитское оружие, с самонаводящимся, в пределах трех-четырех градусов, стволом, бесшумное, не выбрасывающее гильз, с пулями, растворяющимися спустя несколько минут в трупе жертвы. Шуцманам такая пушка на фиг не нужна; они получают премию и уважение начальства, если в трупе «врага свободы» найдена пуля с их идентификатором.

Негр повернул ладонь вниз, раскрыл ее, но пистолет остался в руке, как прилепленный. Интеллектуальная поверхность рукоятки знала, что надо и чего не надо меткому стрелку. Негр сжал ладонь и потянул из нее пистолет другой рукой. Теперь он отлепился и перешел в левую руку. Негр коснулся большим пальцем курка и бандитский пистолет вошел в контакт с боди-коннектором. Сразу нарисовался виртуок, в котором, как латинский крест, светилось перекрестие прицела и мигал счетчик уничтоженных врагов. Перекрестие само навелось на пробегающую крысу, и мгновение спустя она превратилась в дырявую тушку. На счетчике уничтоженных врагов появилась цифра «1» и надпись: «Продолжай в том же духе».

У ног Негра лежала трофейная доска с шершавой верхней поверхностью. Слайдер, продвинутый потомок скейтборда, созданный для баловства богатых адреналинщиков, вроде тех, что проживают в домах переменной геометрии на Новой Смоленке.

Негр приложил указательный палец к нижней поверхности доски и приклеился намертво, как ни дергай. Однако уже через несколько секунд нижняя поверхность стала скользкой и пружинистой; вспомнились почему-то искусственные гениталии из кабинок счастья. Негр поводил пальцем и почувствовал, как нижняя поверхность доски дрожит и даже пузырится.

Это вращаются фуллереновые колесики на водородных осях и мириады инерционных накопителей, подумал я, и даже подумал о том, думает ли об этом Негр.

Негр сунул доску под мышку и вернулся на главную торговую улицу Петронезии. К его машине уже примерялось несколько мелких личностей с отмычками. Однако они сразу брызнули в разные стороны, оценив неравенство в вооружениях. Негр распахнул переднюю дверь машины и застыл в фокусе мощного прожектора. Прожектор светил сверху, с вертолета, который мог принадлежать только «миротворческой» полиции ООН, серьезной организации, имеющей право отстрела преступников с больших расстояний.

– Не двигаться. Оставаться на месте, – сказал с неба приятный искусственный баритон. В кабине-то сидят финны, в смысле большие европейцы, которые на русском знают только термины, обозначающие половые органы; возможно, что из сокровищниц «великого и могучего» европейцы позаимствовали еще полезные слова, относящиеся к органам выделения. – В случае неповиновения вы будете немедленно уничтожены.

Чувство отчуждения от Негра исчезло… Немедленно буду уничтожен я, рвется сердце от страха у меня. Уничтожать «миротворцы» умеют, быстро и почти безболезненно. Это южанин моджахед режет тебя ножом, долго и сосредоточенно, что-то напевая и нашептывая, и, можно сказать, что он тебя все-таки уважает. А у наших западных друзей все экономно, plug and play, выстрелил и забыл…

И вообще от вертолетов я цепенею, как кролик от питона. Хотя повидал немало дерьма в красивой упаковке, но по гроб жизни буду помнить лишь то, как летела стая американских двухроторных «Команчей» по Невскому проспекту. Это было на второй день войны. Тогда я как раз топал с командой новобранцев на Московский вокзал; командование собралась нас везти куда-то с пятью пересадками за тысячи километров в Эвенкию, где, по его мнению, вот-вот должны были начаться бои с вражескими войсками. Но вражеские войска были присланы, можно сказать, на дом. Голубоватые, почти невидимые, едва слышимые «Команчи» струились, как летучие голландцы, между берегами, составленными из фасадов домов, и казалось, что эти призраки не имеют никакого отношения к свинцово-огненным плетям, под которыми разлетались окна. А ровно в пятнадцать часов очередь «Команча» прошла над моей головой и срезала голову высокого прохожего, которая упала мне под ноги, разинув рот словно от удивления…

Я направил пистолет в сторону прожектора и в прицельном виртуоке появились контуры большой осы с багровыми пятнами глаз. Я три раза выстрелил по этим «глазам» и на меня внезапно накатил шум вертолетного двигателя, наверное, потому что стал жалобно-ревущим, аритмичным. Я выстрелил еще пару раз, целясь в тепловое пятно на боку у «осы», и прыгнул на слайдер. Доска от толчка рванулся вперед, едва не выскочив из-под меня. Еще секунда, и я навернулся бы со слайдера на палубу, но из него выскочило нечто, напоминающее «помело». Я отчаянно ухватился за эту штуку и кое-как сохранил равновесие на движущейся доске. Слайдер еще раз смилостивился и открыл большой виртуок через канал близкосвязи. Я увидел разлинованное пространство в сферической проекции и свою балансирующую фигуру, вид сзади. «Помело», по сути, было большим джойстиком для управления доской.

Я вовремя свернул в «переулок» между двумя баржами. По главной улице прокатилась взрывная волна пополам с горящими осколками моего автомобиля, на который пришелся залп финской ракеты. А по «переулку» вслед за мной запрыгала с отвратительным стрекотанием стая роботов-блох.

Последний раз я катался на скейтборде лет пятнадцать назад. Но всплыл-таки в мускульной памяти приемчик – развернуться правым боком в сторону движения, перенести центр тяжести на левую ногу и подпрыгнуть. Получилось – я перемахнул через дышащий вонью канал. Загордиться не успел, потому что минутой спустя влетел в незаметную, но зверски прочную паутину, натянутую поперек узкой «улочки». Паутина мигом стянулась на мне, как упаковка на охлажденной куре. Я увидел, как ко мне бежит инсектоид на тонких серебристых ножках. На его просвечивающем брюшке мелькнул лейбл «Intel Inside», и, как я ни метался, он кольнул меня прямо в вену на локтевом сгибе.

4

Когда очнулся, то первым делом подумал, что это финны меня оприходовали.

Однако мысль не была подтверждена моим сфокусировавшимся взором. Я находился в помещении, в котором можно было признать узкий трюм. Унылая ржавчина. Сырость. Помигивающая лампа наверху. По переборкам – светящиеся граффити, нарисованные микросхемной краской. В углу творение человеческого разума, который я опознал как унитаз, снятый со сверхзвукового самолета и каким-то образом приживленный здесь. Голографический дисплей на его боку показывал и рассказывал о правилах пользования. Облупленный сервант был погружен в сны о старых добрых временах. Банка, в которой находились антикварные окаменелости, оставшиеся от бабушкиного варенья, тоже выполняла мемориальные функции. Обшарпанные полки, заставленные всякой технической рухлядью, напоминали о комиссионном магазине.

Финнами тут и не пахло, мой взгляд был смят ответным взглядом извращенца и людоеда. Это был Вурдалак. Бандитский пистолет, заткнутый за его пояс, органично дополнял некрофильские детали на его куртке, среди которых я неожиданно разглядел никелированный череп крысы. При всем при том я не мог пошевелиться. Мой насыщенный нервными клетками желудок затрепетал от ужаса, и я едва усмирил его глубоким дыханием по буддийскому рецепту. Еще не хватало тут обделаться. Однако все варианты дальнейших событий укладывались в диапазон от «драматично» до «кошмарно».

– Bon matin, mon cher, – елейным голосом произнес страшный визави. – Попался, который кусался. Сервер на шести ножках быстро тебя спеленал.

Вурдалак не больно, но весьма тошнотворно мазнул меня грязной пятерней по лицу. От его ладони пахло каким-то откровенным дерьмом типа сгнивших белков. Блин, да он еще гарантировано онанист.

– У тебя плохие манеры, маркиз, – кто-то сделал Вурдалаку замечание. – Ты же настоящая козлина, неизвестно как попавшая в приличный дом, ферфлюхтер францозе…

Вурдалак отошел от меня и стал задумчиво протирать тряпочкой никелированные останки крысы, показывая, что он, в общем, ни при чем.

Голос, севший и скрипучий, продавливаемый сквозь опухшие от постоянной сырости голосовые связки, принадлежал человеку, чье тело было «встроено» в инвалидную коляску. Был виден оптоволоконный проводок, уходящий из нейроразъема на шее инвалида в разъем на спинке коляски. Разъем был снабжен индикаторами, показывающими интенсивность информационного обмена. Ниже уха у инвалида имелся еще один нейроразъем, только залепленный жевательной резинкой. Поймав мой взгляд, человек широко, по-рекламному, улыбнулся, словно собрался предложить мне новый тесячепервый сорт мороженого от фирмы «Ice Age», который ничем, по вкусу, не будет отличаться от самого первого.

– Добро пожаловать в пещеру лучшего из неандертальцев. – Инвалид показал на постер, прилепленный к переборке и изображающий циклопа Полифема. Циклоп, у которого изо рта еще выглядывали чьи-то ноги в модных ботинках, держал в руках надпись: Agite ut domi suae[18]18
  Будьте как дома! (лат.)


[Закрыть].

Было заметно, что когда-то инвалид был видным мужиком. Старая куртка из настоящей буйволовой кожи сейчас висела на нем, как на вешалке – он сбросил минимум двадцать кило по сравнению с прежними временами. Вся его физиономия была в складках, как у шарпея, но в ней оставалось еще что-то гусарское, наверное, за счет шрамов и орлиного носа, под которым лихо вихрились рыжие кавалерийские усы а-ля Мольтке. А в целом инвалид напоминал известного Таракана из стихотворения Чуковского.

– Э, что вы так на меня смотрите? Я похож на вашу тетю, которую вы лишили невинности прямо в доме для престарелых? – поинтересовался «кавалерист» в коляске. – Может, мы раньше встречались? Меня, кстати, зовут Би Дэ. Для друзей я – Борис Дворкин.

– Меня тоже зовут. Для друзей вроде вас я – Негр. И если я дожил до сегодняшнего дня, то, значит, никогда вас раньше не видел.

– Негр так Негр, хотя у вас в кармане мы случайно нашли бумажку на имя господина Урмана. А вот это – мой товарищ Маркиз; его имя и фамилию так сложно произнести, что достаточно титула, – представил Дворкин Вурдалака. – Его предки, начиная с Синей Бороды, сидели как пауки в гребаном замке на Мозеле, грабили проезжающих мимо купцов и насиловали зазевавшихся Красных Шапочек. Так продолжалось на протяжении многих столетий. При этом надо учесть успешно переходящие от поколения к поколению гены кретинизма и ликантропии – женились они только друг на друге, не разбирая полов и родства. Маркиз не без способностей, хорошо танцует, на скрипочке играет, по большому счету невежественный, малоразвитый и психованный, как нибелунг пятого века…

– Послушайте, человек Би Дэ, что вы мне зубы заговариваете, как на базаре, когда хотят всучить какую-нибудь тухлятину. Паутину можно с меня снять? Дайте встать, от долгого сидения развивается геморой, бич XXI века. Распакуйте меня немедленно, я вообще не могу долго сидеть на одном месте, ввиду ранения в это самое место!

В ответ на лице Дворкина появилась только отстраненная буддистская улыбка Пол Пота. Он стал раскатывать по трюму, хватая с полок разные детали, в руках у него появились провода и чипы. Это не предвещало ничего хорошего.

– Дорогой ветеран, мы вас приобрели без упаковки – паутина давно засохла и рассыпалась. И зачем вам этот пессимизм? Мы оба – бравые вояки, а значит, вечеринка будет продолжаться, пока нас не вынесут вперед ногами. Вам приходилось командовать взводом, в котором у всех менингит, понос и гонорея?

– Нет!

– Жаль. Иначе вы всегда находили бы повод для оптимизма. Мне, например, нравится моя инвалидная коляска. Так ведь удобнее; коляска на одной магистральной шине с моими мозгами, поэтому ею можно управлять с помощью мысли. Мечта поэта! Если бы даже я оплатил себе новый клон-позвоночник, то из-за атрофии мышц в лучшем случае ковылял бы, как беременный птеродактиль. А на коляске летаю со свистом, даже по нашему кладбищу обгаженных кораблей.