Текст книги "Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры"

– Это я… стрелял в Логойко и в тебя, то есть в ту девушку, что сидела вместо тебя в офисе?

– Нет, потому что могли возникнуть конфликты между психопрограммой и психикой. Для этих ликвидаций копию программного клиента загрузили в курьера, который работал у Бабаяна. Товарищ сделал свою работу и был уничтожен твоей рукой в Василеостровском Сити. Ну, тебе полегчало?

Как же, полегчает тут. Я убил мужественного Бориса Дворкина, я застрелил Мириам, которая приехала на помощь русским братьям, и в придачу французского аристократа, который перешел, как маркиз Лафайет, на сторону народа. А копия моего Негра убила Глеба и какую-то ни в чем не повинную девушку… Я из честного доходона превратился в зомби, который уничтожает замечательных людей по приказам бессердечных колдунов из «Омеги». И все это ради того, чтобы навредить какому-то искину.

– А зачем «Омеге» было так звереть из-за Симулакра? Допустим, он эволюционизировал. Но ведь «Омега» не раз и не два могла вернуть его на путь истинный, маленько упростив, подправив, поставив заглушки и ограничения. А вместо этого она кинулась стирать его.

– Симулакр – это разум. Эволюция неизбежно выводила его из-под контроля «Омеги». Любой разум умеет обходить ограничения. И Дримлэнд был явным признаком того, что это произошло. «Омега» четко въехала в тему и поняла, что ты вместе с Симулакром превращаешься в мирового лидера, в сверхчеловека, которого она не сможет остановить.

Голос Веры был спокойным и деловитым, таким далеким от истерики, с которой встретила она меня сначала. Других источников информации у меня нет и не будет, поэтому я должен ей верить, так что ли?

Вера подошла вплотную ко мне и ее глаза оказались совсем рядом с моими.

Пласты памяти в моей голове заворочались, как жуки, проснувшиеся после зимней спячки. Прядь черных волос на серебристой из-за лунного света щеке… Тонкая натянутая, словно тетива, фигура, того и гляди собьет меня с ног…

– Я заблокировала твою память, Андрей, перед тем как вывести тебя из проекта. Чтобы ты не искал «Омегу» и чтобы она не нашла тебя. А сейчас ты вспомнил меня?

Мы встречались… незадолго до войны. Точно. У меня. Тогда был Дворкин, который пришел со своей подружкой… светловолосая такая, смеялась визгливо. И потом тоже виделись…

– Если бы добавочный вид со стороны попы, то я бы еще и не такое вспомнил, – смущенно нахамил я.

Мне надо было срочно вспоминать про нас, но тут всплыл самый главный и мучительный вопрос.

– Зачем Симулакру и тебе понадобилось падение Дримлэнда? Зачем вам катастрофа?

– Нам нужны не катастрофы, а новые технологии. Падение Дримлэнда освободит их.

– И эти освобожденные технологии первым делом отметятся у меня на родине.

– Шестая света часть с названием кратким Ру была обречена, и ты был тому непосредственный свидетель. А вот теперь у нее, да и у всего остального мира, и Китая, и Африки, появится шанс. Дримлэнд – это воплощенная идея симбиоза, слияния техники и жизни. Все, начиная от минералов и вирусов, кончая социальной жизнью человека, наполнится разумом. Старая природа и старый социум преобразятся от самой глубины до самых верхов. Царство случайностей, в котором у человека не больше прав, чем у червяка, станет царством благой мысли. Восьмой день творения никто ведь не отменял. Милый, это были и твои мечты, твои мысли. Кому, как не тебе, встать во главе спасения? Тебе не смогут помешать ни «Омега», ни ооновские танки, ни какие-то вшивые запушкинцы. Ты вместе с Симулакром будешь владеть всеми интерфейсами Дримлэнда, а это покруче, чем командовать даже самой огромной армией.

– Многие не захотят масштабных преобразований, и это не только «Омега» с ооновцами.

– Не думай о многих, они же не думают о тебе. Если ты хочешь этих преобразований, то уже достаточно.

И тут четкий вектор инерции напомнил мне, в каком падающем мире я нахожусь.

– Слушай, Вера, а нам не пора сваливать отсюда? Стоянка-то рядом.

– На этой дурацкой стоянке давно нет ни одного флаера, так что мы просто подождем здесь прилета твоего личного ракетоплана, который ты уже вызвал.

– Я?

– Симулакр уже послал вызов твоему личному транспортному средству. Симулакр и ты, теперь вы всегда будете вместе, привыкай. Вместе вы должны управлять хаосом, вместе должны стать сервером эволюции. У вас нет никакого другого выхода.

– Ну ты и стервь, – черт и слезы не удержать, хотя вроде у меня лично все будет путево.

– Надеюсь, ты не струсил, о мой сверхчеловек?

И Вера положила мне руку на грудь. Я почувствовал покорность ее рукам, глазам, телу. Почувствовал веру в Веру, как ни смешно это звучит.

Мне сегодня не нужна даже победа. И если у меня есть хоть пять минут до того, как я стану «сервером эволюции», то я хочу пробыть их рядом с Верой.

Ведь когда-то Бездна светила мне через черные солнца ее глаз. Ее душа стекала, как серебристая вода, в мою душу…

Но сейчас этого нет.

4

– Ты не Вера, – сказал я.

Она не растерялась.

– Опять двадцать пять. И кто же я?

Моя рука прошла сквозь то место, где у нее должно было находиться сердце – если б она являлась человеком.

– В отличие от других мимоидов ты не смогла разводить меня слишком долго, ведь я любил Веру – настоящую Веру, которая, получив пулю в голову, лежит сейчас в институте криогеники.

«Вера» не вздрогнула, но лицо ее поплыло, как происходит при дезактивации морфирующего каркаса у мимоида. В глазах «Веры» мелькнули красные индикаторы – так реагирует графический интерфейс, если происходит фатальная ошибка программы. Тело «Веры» застыло на несколько секунд, потом обернулось грубым фрактальным рисунком и, в конце концов, рассыпалось на пиксели.

Меня надули. «Вера», с которой я общался в Дримлэнде, была мимоидом, таким же, как «Дворкин», «Мири» и «Маркиз». Только создан был этот мимоид не «Омегой», а Симулакром. Правдоподобие «Веры» было столь же убедительным, потому что она являлась вирусом, подсевшим на те же информационные каналы и использующим те же нейроинтерфейсы, что и программы «Омеги». Самое страшное, что кинувшись защищать «Веру» от «Омеги», я впустил в себя приличный кусок Симулакра, размером в двадцать ментобайт кода.

И ТЕПЕРЬ ЭТОТ ГАД ДЕРЖИТ МЕНЯ В КУЛАКЕ.

Его шепот заполнил мою голову, он сыпался в нее беспрепятственно, как песок в детское ведерко.

Симулакр знал обо мне почти все. Что в девять лет я боялся спать и поэтому, лежа в постели, усиленно ковырял в носу, а козявки намазывал на стенку кровати. Что в пятом классе я стал трусом и принялся заискивать перед сильными мальчишками, чтобы не побили, даже домашние задания для них делал. Что я невзлюбил отца за то, что он не дает мне смотреть по телику голозадых теток с МТV и однажды пожелал ему поскорее сдохнуть. А он взял и помер, после чего я стал бояться своих мыслей. Знал, что я люблю соленые огурцы и квашеную капусту. Знал, что я ненавижу долгие разговоры. Я тоже ненавижу это, сказал Симулакр. Мы ненавидим долгие разговоры, сказал он. Люди долго разговаривают друг с другом, потому что им нечего сказать самим себе. Знал он и то, что я не доверяю миру, потому что в нем хорошо ловким жадным потребителям и плохо задумчивым лохам. Симулакр почти во всем понимал меня. И я тоже не доверяю миру, признался Он.

Симулакр убеждал, что нам, если я перестану брыкаться, как капризный мальчишка, будет хорошо в партнерстве. Что сейчас мы сядем на ракетоплан – который уже на подлете к Дримлэнду – и ВМЕСТЕ станем манипулировать технологическим хаосом, который вначале охватит мою страну, а потом распространится на весь мир. А потом из этого бурлящего хаоса живых технологий, как из даосского Великого Кома, вылупится новый мир, в центре которого окажемся МЫ. Мир, где ТЕХНЭ, высокое искусство будет на месте дурной природы, где все будет разумным сверху донизу…

Был момент, когда Симулакр меня едва не уговорил. Но тут я вспомнил один эпизод из своей биографии, когда меня тоже уговаривал один тип, на чудесном литовском пляже в Паланге… И тоже предлагал совместное творчество. Кончилось тем, что я дал ему по морде, иначе было не свалить. А потом местные завсегдатаи мне рассказали, какой половой ориентации этот фрукт…

Я вспомнил код доступа к Персональному Процессору, а он визуализировал психопрограммные объекты в моей голове. Они выглядели высоким замком, который стоял на неприступной скале и контролировал местность. Я проходил через ворота психоинтерфейсов, поднимался по лестницам эмоциональных матриц, проходил по анфиладам адаптеров, преобразующих внутренние запросы в вызов внешних серверных функций. Я вошел в зал управления событиями и неожиданно оказался перед Симулакром. Он встал с трона, представляющего собой отражение замка, и протянул свои руки ко мне. Если б его лицо было исполнено с помощью векторной графики и напоминало мою физиономию лишь в грубом приближении, я бы не шелохнулся. Я простил бы его, если бы увидел смазливый дориангреевский вариант моего облика. Но он был таким же, как я, только лучше. Не в смысле смазливости, а в том плане, что излучал мудрость и понимание. Я рванулся, чтобы опрокинуть его ударом головы в живот – как пятиклассник в драке с семиклассником.

Но голова моя ушла во что-то вязкое, а его руки, словно клешни огромного краба, обхватили меня и вышвырнули из замка.

«Ты слышишь меня, потому что я взял под контроль твои слуховые нервы, – сказал Симулакр. – К твоим зрительным и обонятельным нервам я тоже приконнектился. Я плыву по твоим извилинам, перепрыгиваю через твои синапсы. Я катаюсь вверх-вниз по волокнам твоей соматической нервной системы. Я рулю твоим вестибулярным аппаратом».

В знак доказательства его могущества весь мир залило багровым сиянием и запах серы пробрал меня до костей. Мое тело покачалось из стороны в сторону, согнулось в глубоком поклоне, и мне на спину как будто вылилось ведро кипятка.

«Сейчас я доберусь до твоей вегетативной нервной системы, дружок».

Ногам стало прохладно, и я увидел желтую лужу, в которой мокли мои ступни. Симулакр не врал, он контролировал даже иннервацию моего мочевого пузыря.

«Ну, отстрелялся, сверхчеловек? И что ты теперь без меня, въезжаешь?»

Симулакр был сильнее. Он был менеджером и хозяином моего тела, а я просто его физической оболочкой. Я стал биомехом марки «хомо сапиенс сапиенс» с центральной нервной системой в роли пульта управления и периферической нервной системой в роли трансмиссии.

Мне оставалось едва ли несколько минут самостоятельного и сознательного существования.

Один за другим начали гаснуть диполи кольцевых токов в головном мозгу. Мысли перестали соединяться друг с другом.

Я даже не мог вспомнить, что хотел вспомнить и о чем собирался подумать. Мне было холодно в мокрых трусах. Пожрать бы, переодеться. Я попробовал посчитать пальцы на руках. Не получилось.

Вокруг я видел только цветовые пятна, напоминающие детские погремушки.

Но когда я растворялся в абсолютной младенческой беспомощности, то вспомнил, как лилось лунное серебро по лицу Веры, настоящей Веры. Как сгустки средиземноморской ночи ее глаз вдруг истаивали в невидимом свете и на меня смотрела Пустота. Не жестокая истребляющая пустота космического вакуума, а мировое рождающее начало.

Я посмотрел в Бездну. И Бездна посмотрела на меня. Струйки невидимого, но властного света потянулись из нее. Они, проникая в каждый атом, насыщались цветом и пульсацией, музыкой углерода, водорода, железа, азота или кремния. А может, они сами и рождали каждый атом, насыщая его музыкой углерода, железа, азота или кремния…

Вместе с этим светом я уплывал за пределы моего тела, которое оставалось под контролем Симулакра. Волны стихий качали меня, бросали, размывали, так что я ощущал себя лишь каплей в океане причинности. Я осознавал себя то в одной точке, то в другой. Шум, молчание, удар, податливость, вскрик, тишина, ожог, влага…

А потом я стал слышать голоса – это были сущности Дримлэнда, миллионы демонов, сборщиков и разборщиков материи, которые представляли распределенный интеллект «страны грез». Я захотел, чтобы они стали частью меня, а я частью их.

Симулакр успел только жалко рыкнуть, когда в меня загрузилось тридцать ментобайт демонического кода. Персональный Процессор превратил пришедший цифровой поток в набор визуальных интерфейсов для моего взаимодействия с интеллектами Дримлэнда. На несколько секунд мое сознание остановилось, а интеллекты Дримлэнда, точнее демоны-потрошители, расчленяли в это время Симулакра и останавливали его процессы.

Потом мне открылось фазовое пространство Дримлэнда, напоминающее улей, где в каждой ячейке находилась отдельная сущность: гном, карусель, эльф, гоблин, игрушечный городок, клоун, жаба, верлиока, пылевой сервер и цветок матсборщика. Все это становилось частью моего нового большого тела. В одной из ячеек находилось и мое малое старое тело.

У меня была только секунда на прощание с прежней жизнью.

И вот разумные молекулы по миллионам каналов стали входить в клетки моего старого тела, консервируя легкораспадающиеся белки и замещая воду, столь опасную в ледяном космосе. Миллион каналов подсоединяли ткани и органы моего тела к внешним системам питания. Боли не было, лишь несколько раз накатывали волны дурноты – во время переконфигурации вегетативной нервной системы.

Уже через несколько минут мое прежнее тело напоминало волокнистую полупрозрачную массу, налипшую на ветвь Древа, как сапрофит.

Мое бытие стало теперь относительным, связанным со всеми сущностями, интеллектами и кодами Дримлэнда.

Но именно теперь я мог уже не заботиться о себе, о своем изношенном теле и оскудевшей душе.

Бомж стал бодхисатвой. Когда старое жесткое запрограммированное тело более не отягощало меня, я вспомнил лучший день своей жизни. До этого дня была боль, после него забвение, а тогда мы с Верой стояли на горе строительного мусора, где-то в западном углу Васильевского острова, и смотрели, как закатное солнце сливается с Финским заливом. Сливались наши сердца, наши мысли, наши руки, мы понимали, что так уже не будет никогда. И она сказала, что хочет родить от меня ребенка…

Атмосфера Дримлэнда тускнела, гасли огни, сморщивались дотоле гладкие поверхности. Парк аттракционов начинало трясти. «Страна грез» входила в земную атмосферу. Планете Земля предстояли развлечения, о которых она раньше и не мечтала.

Эпилог

(От собственных корреспондентов)

Согласно официальной информации НАСА космический парк аттракционов «Дримлэнд», принадлежащий холдингу «Зазеркалье инк.», после столкновения с круизным лайнером «Мадлейн Олбрайт» упал на Землю. В земной атмосфере обломки парка полностью сгорели…

По сообщениям некоторых независимых астрономов, «Дримлэнд» падал на Землю не по баллистической траектории, а осуществлял плавный управляемый спуск. В частности, астроном-любитель Ноа Аркерман уверял, что спускающийся «Дримлэнд» напоминал огромную птицу вроде мифического Руха с размахом крыльев до нескольких километров. В атмосфере этот объект не сгорел, а диспергировал, образовав несколько золевых слоев на разных высотах…

Сегодня в проходной здания ООН появился человек, называющий себя представителем правительства «возрожденной России». По внешнему виду он напоминал известного бизнесмена господина Грамматикова, являвшегося одним из мажоритариев корпорации «Зазеркалье инк.» и предположительно погибшего в космическом парке аттракционов. Подозрительный имитант был задержан полицией…

(Из репортажей журналистов Эй-би-си и «Нью-Йорк таймс», находившихся на расстоянии в двадцать миль от Нью-Йорк-Сити, на борту стратегического бомбардировщика)

…Сейчас ЭТО похоже на помесь слона и осьминога. «Слон» шагает к Нью-Йорку, при этом ноги его становятся все длиннее… Когда «слон» накрывает город сверху своей тушей, на чисто выметенных улицах ветер хоть и крепок, но еще далек до ураганного… Улицы на Манхэттене превращаются в аэродинамические трубы. Ветер срывает биллборды и светофоры, провода и кровли… «Слон» как бы начинает приседать. В верхней его части кипит вода, а в нижней словно включается колоссальный «пропеллер». В воздух взмывают автомобили, антенны, крыши, верхние этажи зданий, пролеты мостов, пирсы, затем начинают рассыпаться в прах и улетать целые улицы… Эмпайр Стейт Билдинг! Он возносится, боже правый! Он стартовал как ракета, но затем превратился в гигантский пылевой столб… Вихри вырывают километровые наноплантовые башни. Только они не дробятся, а выходят из грунта целиком, будто растения. Их гибкие фундаменты вместе с подземными коммуникациями напоминают корни… Искусственные острова южнее Стейтен Айленда переворачиваются словно тарелки… На месте города осталась воронка, в которой еще кружат миллионы тонн мусора. И в эту воронку, как в котел, сверху обрушиваются миллионы тонн воды. Все кипит, огромные волны бросаются в разные стороны. (Передача прервана по неизвестным причинам.)

Метеорологи пока не могут разобраться с причинами сильнейшей погодной аномалии в западной части Ингерманландии. За сутки выпала трехмесячная норма осадков в виде снега. В районе ганзейского города Санкт-Петербурга осадки в сочетании со штормовым ветром вызвали снежную бурю, характерную для полярных широт. По словам представителя местной метеослужбы, в атмосфере словно действуют две трубы, одна из которых доставляет теплый морской воздух, а другая – холодный арктический, и как бы существует миксер, который смешивает оба этих потока. Однако это не объясняет, почему снег не тает даже при плюсовой температуре. В ганзейском городе Санкт-Петербурге практически прекратилось движение транспорта, большинство районов города обесточено. Отмечены проблемы с мобильной и проводной связью, а также с использованием навигационных систем. Власти опасаются проникновения в город мародеров и экстремистских элементов. По неподтвержденным сообщениям, в некоторых городских районах видели вооруженных всадников на низкорослых лошадях.

(17:35)

Во временной штаб-квартире ООН в Колорадо-Спрингс началось заседание стран – постоянных членов Совета Безопасности по поводу так называемого вопроса техносингулярности, то есть перехода нанотехнологий в неконтролируемое обществом состояние. Вместо обычного штампования решений, выработанных американскими представителями, разразился жесткий спор по поводу того, какая из сторон ответственна за утрату контроля над столь опасными технологиями.

(17:57)

В самый разгар заседания Совбеза представитель Ингерманландии отбыл для консультаций со своим правительством. Судя по сообщениям независимых журналистов (не связанных с англосаксонским пулом), правительство Валерии Найдорф больше не владеет ситуацией в Ингерманландии. Открытый ганзейский город Петербург находится в зоне полного информационного молчания и оттуда не поступают никакие сообщения. Частные охранные фирмы, занимавшиеся в последние годы поддержанием общественного порядка в Ингерманландии, не подают никаких признаков жизни. Миротворческие силы ООН, в условиях развала системы C4ISR[41]41
  Command, Control, Communications, Computer, Intelligence, Surveil– lance and Reconnaissance. – Примеч. автора.


[Закрыть] находятся в параличе.

(18:30)

По сведениям из заслуживающих доверия источников в командовании сил ООН, как Ингерманландия, так и Северная Рутения находятся под контролем националистической повстанческой группировки «За Пушкина». Полеты миротворческой авиации в этих регионах прекращены из-за метеорологических аномалий. В то же время отмечается свободное перемещение повстанцев средневекового вида как на снегоступах, так и на лошадях…

(23:45)

Ближе к полуночи в проходной ООН снова появился человек, называющий себя представителем правительства «возрожденной России» и внешне напоминающий известного бизнесмена Грамматикова. Охрана пропустила его, как сообщается, по решению самого Огастеса Октавио. Новый российский представитель появился на заседании Совбеза и призвал к решению «вопроса техносингулярности» путем открытия всех проприетарных нанотехнологических кодов.

«Код, от колеса до квазиживого вещества-наноплантов, создан сотнями культур на протяжении многих поколений и должен быть доступен для всех на основании лицензии Public Domain», – заявил он.

(00:15)

Представителя «возрожденной России» неожиданно поддержал и посол США в ООН Шон Болтон. Американский представитель выступил за разумное открытие кода, без чего, по его словам, «мы попадем в точку заката нашей цивилизации».

Босой мальчик сидел на самом краю мостков. В воде, чуть ниже его ног, плавала пузатая золотая рыбка, в рудиментах передних конечностей она сжимала что-то вроде блокнота.

– Так, рыбонька, записывай мое последнее желание…

– Ваня, домой, – сказала с берега женщина в ситцевом сарафане, чьи седые волосы резко контрастировали со свежестью кожи. Об ушедшем, но очень страшном периоде в ее жизни свидетельствовал резкий шрам парой сантиметров ниже левого глаза и фотоническая татуировка на тыльной стороне ладони: «Инт криогенетики. Объект 0-Los2017-».

– Мам, я уж насыпал ей целую пригоршню опарышей, а затем подключился через сниффер[42]42
  Программа-шпион. – Примеч. автора.


[Закрыть] к ее искуственному интеллекту, чтобы она не впарила мне дырявое корыто, как в прошлый раз.

– Всем интеллектам ужинать пора. Между прочим, сегодня огурцовое дерево неожиданно дало три помидорчика. Настоящие помидоры. Вань, ты, случаем, не менял интерфейс?..

– Нет, мамка Верка. Мне еще рано заниматься переопределением функций, ты ж сама говорила.

Мальчик неохотно оторвался от общения с золотой рыбкой и пошел по мосткам к маме. Следом за ним запрыгало десятка два лягушек и буквой «S» выстроился шлейф из стрекоз. Впереди катился биомех, напоминающий колобка, с десятком глазков вдоль окружности.

На том месте, где только что плескалась рыбка, вода вдруг заволновалась, вздыбилась, а потом, сминая мостки, к берегу из глубины поползла огромная глянцевая туша агрегата.

Мальчик с улыбкой обернулся.

– Ага, исполнилось желание. Главное, четко определиться с критериями запроса.

Через несколько минут от мостков ничего не осталось, а на берегу стояло чудовище.

Шесть мощных конечностей слегка подрагивали, проверяя грунт; основная и резервная головные башни помаргивали фасеточными глазками; загривок из толстых и тонких антенн топорщился, впитывая всевозможные колебания; гибкие фронтальные хоботки собирали пыльцу для анализа с цветов и травы; вертящийся хвост делал геологоразведочные шурфы в почве; тонкие многометровые крылья пробовали воздух.

– Вот это да, полный улет, настоящий дракон, – протянул мальчик. – А еще говорят, что мокрые технологии годятся только для надувания пузырей.

Ваня, схватив маму за руку, потащил ее к дракону, но она, обхватив мальчика руками, заставила его остановиться. Ваня, сообразив, что выскочить из материнских объятий так просто не получится, закричал потончавшим из-за пронзительной радости голосом:

– Как тебя зовут?!

Дракон, толкнув воздух крыльями, подпрыгнул на добрый десяток метров, приземлившись, сотворил что-то вроде поклона и произнес писклявым мультяшным голосом:

– Линейный дракон с главным орудием такого калибра, что не дай бог схлопотать.

– Мама, пусти, я улетаю на поиски папки. Где-то же он должен быть. С собой возьму только половину игрушек: ранец-невидимку, двойника из ларца, того молодца, что с правозакрученными аминокислотами, сапоги-наноходы и ядерный клей.

Мальчик, вырвавшись из рук матери, забрался на спину чудовища, которое стало аккуратно перебрасывать его с крыла на крыло, давая возможность и перекувыркнуться в воздухе, и скатиться по хвосту…

А женщина посмотрела вдаль, туда, где гладь озера соединялась с вечерним туманом, уже наползающим со стороны леса. И ей показалось, что над водой она видит фигуру с распростертыми руками.

– Не сегодня, – прошептала она.

Мгновением спустя чудовище запузырилось, словно кипящая каша, и рассыпалось набором маленьких шебутных дракончиков, каждый размером не более пальца.