Текст книги "Канны для ванны"

– Здравствуйте, мы без денег, – решил я сразу расставить все точки над i.

Правда, вряд ли лысого водителя, презрительно смотрящего на нас, интересовали наши деньги.

– Прямо по трассе не подбросите?

– Прыгайте.

– Нормуль, – обрадовался Саня, залезая на заднее сиденье. – Ничего, что мы с камерой?

– Ничего, – не сразу ответил лысый водитель.

Он был поменьше, чем «Дукалис», но все равно гораздо шире нас с Новиковым в плечах. Саня толкнул меня и показал большой палец, после чего протянул руку водителю и представился:

– Саша.

– Дмитрий.

– Саша, – пришлось и мне представиться.

– Угу, – промычал Дмитрий.

Новиков стал водить камерой по салону. И что он снимал? Дмитрий не горел желанием разговаривать. Поэтому Саня взял на себя роль тамады:

– Хорошая у вас тачка.

– Угу.

– «Ауди 6», да?

– Да.

– Я бы тоже такую хотел.

– Куда едете?

– В Пермь.

– О. У меня там брат живет. Балбес. Я до Лесного.

– Круто. Оттуда намного ближе, – во второй раз уже за полчаса произнес эту фразу Саня.

Всем в этот Лесной. У них там что, конкурс суровых мужиков на звание «Обмочи штаны при встрече»?

– Радио включу?

– Конечно.

И, конечно, он включил «Радио Шансон». Саня отложил камеру.

Приемник ловил сигнал все с большими помехами. Какое счастье. И вскоре Дмитрий выключил его совсем, вставил флешку и нажал кнопку play. Я думал, что снова раздадутся бессменных три аккорда, разбавленных приблатненным голосом, но нет. Из динамиков полилась тихая спокойная фортепианная музыка. То ли Бах, то ли Шопен, не суть. Главное, что это была классика, которая ну никак не сочеталась с видом и лицом Дмитрия.

Зрелище было жутковатое: Дмитрий, вцепившийся в руль, словно Гомер Симпсон в горло Барта, трогательная мелодия, мы с Новиковым, замерзшие и немного пришибленные, и классическая музыка. В голове сразу замелькали кадры. В рапиде мы несемся на корову, внезапно выбежавшую на трассу, она мычит, поворачивает к нам голову, глаза расширяются от испуга, Дмитрий отчаянно жмет на тормоза, визг тормозов, заглушающий звук фортепиано, и вот мы уже сталкиваемся, корову слегка подбрасывает вверх, дикое мычание, брызги крови, капли, стекающие по лобовому стеклу, бешено работают дворники, мы, от испуга вжавшиеся в сидения, тело коровы падает на асфальт, и – тишина. Секунду, две, пять. Безжизненно застывают дворники, корова подергивает ногою, снова начинает играть классическая музыка, и где-то вдалеке алеет рассвет.

Пока я все это представлял, Новиков успел уткнуться головой в сиденье водителя и уснуть беззаботным сном. Да уж, автостоп не такое веселое занятие, как мне показалось вначале. Вообще не веселое, скорее, страшное и морозное.

– Дмитрий, а вы верите в апокалипсис? – спросил я через пару минут, когда уже самому стало дико неловко от молчания.

– В туалет хочешь?

– Да нет. Я про конец света. Ну, слышали, наверное, предсказания майя и все такое.

– А, эти, брехня все, Сань. Пиар-ход.

– В смысле?

– Ну как с Днем святого Валентина. Ты празднуешь?

– Два раза праздновал. Когдау меня девушки были, совпадало.

– Вот, я каждый год неплохо с этих валентинок и игрушек поднимаю. Догадался же кто-то когда-то. Спасибо ему. Так и тут. Всякую хрень продавать начали, ты зайди в интернет… тихо.

– Что?

– Мой любимый момент.

Я замолчал и насладился вместе с Дмитрием его любимым моментом. Он оторвал руку от руля и шевелил пальцами в такт мелодии. Она была и вправду хороша. Такая светлая, динамичная, похожая на полет ласточки, борющейся с ветром и побеждающей его. Мне представились длинные тонкие пальцы пианиста, так же стремительно парящие над клавишами, как эта самая ласточка. А ведь всего пару минут назад он подпевал песне «Хоп, мусорок». Просто удивительно.

– Ну как, а? – спросил Дмитрий после окончания фрагмента.

– Да, – только и смог выдавить из себя я.

– Проникновенно, да?

– Да, – повторил я.

– Людовико Эйнауди, – пояснил Дмитрий.

– A-a-a-a-a-a, – протянул я, хотя понятия не имел, кто это.

– Обожаю его. Расслабляет, особенно в дороге. Так что я там говорил?

– В интернете продают.

– А, ну да. Наборы всякие для апокалипсиса. Ну разве не бред?

– Бред.

– Что там? Спички, стакан водки, батарейки, еще какая-то хрень, и стоит все тыщу двести. Тыщу двести, ты прикинь? Вообще совести нет.

– Ну да, разводилово какое-то.

– А я что говорю? И берут ведь, находятся идиоты и за тыщу двести берут, и за полторы, и за две бы взяли. А ты говоришь, апокалипсис. Маркетинг и ничего более.

– А если правда?

– Ну ты что, в сказки, что ли, веришь?

– Нет. Но просто гипотетически, вдруг наступит? В Библии ж написано.

– Тогда всем нам звезда, – сказал Дмитрий и многозначительно замолчал.

Я тоже решил не портить тишину и стал слушать музыку. А он оказался неплох, совсем неплох, этот Людовико Эйнауди. Надо будет скачать себе, как вернемся домой. Может, даже вставить пару треков в наш фильм. Под его мелодии даже мысли об апокалипсисе кажутся более светлыми.

– В туалет хотите? – прервал мои мысли Дмитрий. – Остановлюсь у заправки.

– Нет, что-то не хочется.

– Ну, кофе там, или перекусить?

– Да мы брали с собой, и что-то не хочется.

– А Сане?

А Саня по-прежнему дрых.

– И ему не хочется.

– Ну, как хотите, – сказал Дмитрий и затормозил у заправки.

Он вышел из машины и громко хлопнул дверью. А мне всегда казалось, что чем дороже автомобиль, тем бережнее к нему относятся владельцы.

– А, что? – проснулся Новиков. – Приехали?

– Нет. На заправке остановились. В сортир хочешь?

– Конечно, хочу. Давно уже хочу.

– Ну иди.

Саня выскочил вслед за Дмитрием, о чем-то переговорил с ним и направился к двери магазинчика, потирая на ходу руки.

Я взял камеру, включил запись, навел глазок на себя и произнес:

– Мы на стоянке. Не знаю, как там парни, а мы едем до Лесного. С Дмитрием. – Я перевел объектив на Дмитрия и снова на себя. – Дмитрий говорит, что предсказания майя – это грамотный маркетинг и ничего более. Ну, не знаю, сдается мне, у него день рождения летом. – И закончил запись.

Больше мы ничего не снимали до самого Лесного. Саня отрубился, как только залез в машину, а мы слушали Людовика Эйнауди, да и ехать было не так долго, учитывая, что Дмитрий топил под сто сорок и выше.

– Спасибо, – мы пожали руку Дмитрию.

– Прямо и не сворачивайте. Выйдете на трассу. Удачно добраться.

– Спасибо, – повторили мы.

Нормальный оказался мужик. А по виду и не скажешь.

– Ну что, выспался?

– Тип того.

– Везет тебе.

До трассы мы шли молча. Солнце пригревало, и настроение уже не было таким мрачным. Мы смотрели по сторонам, но не буду ничего описывать, так как Лесной – это город ЗАТО. Город как город. Немного жуткий, поэтому шли мы в довольно быстром темпе и облегченно выдохнули, когда впереди показался знак с зачеркнутым словом «Лесной». И не успел я спросить: «Как там пацаны?», как ответ появился перед нами сам собой. Парни стояли впереди и махали нам.

– Долго вы что-то, – заметил Марк.

– Долго?

– Ну мы уже минут двадцать тут пляшем.

– Мы зато на «Ауди 6» ехали, – похвастался Новиков.

– Крутые.

– Снимали что?

– Да так. Не особо.

– И мы тоже.

– А вы-то почему здесь? Вас же дальнобой вез.

– Он в Тагил свернул.

– Таги-и-и-ил, – заорал Новиков.

– Это, Таги-и-и-ил, – подхватил Олег и стал гладить шарф.

– Как ощущения, Олег? – спросил я у него.

– Это, к Тане едем.

– Может, уже поменяемся? – предложил Марк.

– Ну нет, – не согласился Саня. – Договорились до Перми, значит, до Перми.

– Вон тачка едет. Стопьте, раз вы первые.

– А мы? – возмутился Новиков.

– А мы отходим.

И мы отошли. И что удивительно, парни застопили «Ладу-Гранту», которую я заметил. Наловчились, что ли? Или просто в Лесном все такие добрые? Они снова помахали нам и уехали.

– Подумаешь, «Гранта», мы на «Ауди 6» ехали, – непонятно кому рассказал товарищ.

– Пошли, «Ауди 6».

– Есть охота, – сказал Саня и вытащил из рюкзака бутер. – Будешь?

– Буду.

Мы ели бутеры, ая думал, что всего этого могло не быть. Вот так легко, не было бы, и все. Не планеты, в смысле, и нас с Новиковым. А этих бутербродов, залитых до невозможного майонезом, встречи с Олегом, машин, автостопа, ютуба, встречи с Валентиной, Снежаной и Вадимом Вадимовичем в нашей жизни могло и не быть, если бы однажды я не решил снимать кино. То есть вот так раз – и изменил судьбы многих людей. Татьяны, например, жила она себе в Саратове и думать не думала, что мы приедем целой делегацией, что Олег откроется ей, а Марк еще и запечатлеет это для потомков. То есть, конечно, не потомков, какие потомки после конца света? Просто мы всем покажем и расскажем. Всем. Вот она готова к этому? Готова? Вряд ли. А Серега? Если бы не я, он бы не попал в КПЗ, Валентину не клюнул бы голубь, Саня не уволился бы с работы, и только батя так же бы обзывал позорищем и тунеядцем.

Странная, конечно, эта штука – жизнь. И главное, не так сложно, оказывается, ее изменить. Просто мы привыкли делать одно и то же, а можно поменять что-то одно, самое незначительное – начать бегать или ходить в вегетарианское кафе, и вот уже все новое, как снежный ком, цепляясь друг за друга, захватит тебя, изменит расписание, подарит новые знакомства, цели, мечты. Хотя моя мечта неизменна. Ради нее, собственно, все и завертелось. Надо еще, чтобы мечты были хорошие, а то у Гитлера наверняка тоже была мечта, и ради нее он изменил судьбы миллионов людей. Изменил не к лучшему, впрочем, это и так всем известно.

Майонез капал на землю. Нет, ну кто так делает бутеры? Сам Новиков, что ли? Судя по его довольной физиономии именно он и делал.

– Будешь еще?

– Нет, спасибо.

– А я буду.

И ведь съел. И чуть третий не достал. Если бы не старенький «Форд». Вот не любят у нас отечественного производителя. Пусть старенькая, пусть разваливающаяся, но иномарка, чем новенькая «десятка» или совсем новая «Гранта». Я привычно уже вытянул руку, и «Форд» затормозил. Ну, и кто говорил, что автостоп – это сложно? Хотя новичкам везет. С этим не поспоришь.

– Здрасте, прямо по трассе не… – с набитым ртом затараторил Новиков.

– Запрыгивайте, – не дослушав его, скомандовала тетенька, давно перешагнувшая бальзаковский возраст.

Это была весьма плотная, но не полная женщина, широкая в плечах, с прокуренным голосом и химией на голове. Не послушаться ее было невозможно. Мы запрыгнули внутрь, только теперь Саня сел спереди и хлопнул дверкой так, что я думал, что вся машина тут же и развалится. Хотя она могла развалиться в любой момент и без посторонней помощи. Поэтому я не стал хлопать дверью, но она предательски не закрылась.

– Каши, что ли, мало ел? – возмутилась водительница. – Сильнее, вон как товарищ.

Саня заулыбался, как чеширский кот.

Я хлопнул посильнее. Снова не закрылась.

– Тебе помочь? – раздалось с водительского кресла.

– Не надо.

Бог любит троицу, поэтому с третьего раза дверь все-таки захлопнулась. И мы тронулись.

– Куда едете, братья месяцы?

– Мы не братья, – возмутился Саня.

– В Пермь, – ответил я и незаметно вытащил камеру.

– А я до Чусового. Но там рядом.

– Да это вообще близко, – подтвердил Новиков.

Географ, блин.

«Форд» завибрировал, как телефон или массажное кресло. Может, он тоже получил эсэмэску? Вот теперь, пожалуй, точно должен был развалиться, но нет, тетенька переключила на новую скорость, и мы с ревом помчались дальше.

– Сколько лет вашей машине? – осторожно спросил я.

– Не боись, – ответила она, – еще сто лет проездит и нас переживет.

– Очень оптимистично, – тихо заметил я.

– На свадьбу еду, – похвалилась тетенька.

– Заметно, – сказал Саня, поглядывая на ее прическу.

– К племяннице. Сестра у меня в Чусовом, Лариска. Я Людка, а она Лариска.

– Очень приятно. – Не Новиков, а сама вежливость. – А мы Саши оба.

– Оба? Ну-ка, Сашок, подержи руль.

Людмила (язык как-то не поворачивается назвать ее Людкой, мы ж не «Любовь и голуби» все-таки) повернулась к нам, положила ладони нам на плечи, что-то прошептала и снова схватила руль.

– Давно уже желание созрело, а загадать никак не могла, – пояснила она.

– О, можете загадывать, сколько хотите, – разрешил добряк Саня. – Тоже замуж мечтаете выйти?

– Замуж? Смешно, – закатилась Людмила и тут же начала кашлять, как заправский туберкулезник.

Я отсел подальше. На всякий случай.

– Я уже дважды вдова и трижды бабушка, – откашлявшись, сказала Людмила. – Это Лариска чумачечая, и доча у нее такая же. В третий раз замуж выскакивает. А самой двадцать восемь, и двое детей от первых двух браков.

– Ого, – выдали мы оба в один голос.

Это уже «Пусть говорят» настоящее.

– И что, по любви? – спросил Новиков.

– Если бы по любви. Опять по залету. Она по-другому не умеет.

А дальше Людмила поведала нам про трудную, но богатую на события жизнь племянницы, про не менее насыщенную жизнь Лариски, про себя, свою дочь, внуков, мужей, зятя… К третьей минуте рассказа я уже запутался в именах, выключил камеру и уставился в окно.

Бас Людмилы слился с дребезжанием «Форда» и превратился в какофонический оркестр. Зря я не взял с собой наушники. А Саня слушал с интересом и что-то поддакивал, даже похвалил барашки на голове Людмилы, хотя, если быть откровенным, то они выглядели просто убого и безвкусно. Семидесятые давно кончились, вот только никто ей, видимо, не рассказал об этом. Хотя бы волосы отрастила подлиннее, что ли.

Единственное, что я запомнил из ее рассказа, что она всю жизнь проработала в такси и у одного из ее внуков слабоумие, но при этом она никогда ни на что не ропщет, и не курит сигарет, и раньше пела в хоре, но потом сорвала связки, застудила их и не смогла вылечить.

Вообще, конечно, милая тетенька, но у таких, как правило, и бывает самая тяжелая жизнь. А в апокалипсис она не верила. И в Бога не верила, понятно, по каким причинам. Она нас даже «кофа» угостила.

– Ну-ка, Сашок, пошуруди там ручкой возле себя. Нашел?

– Что?

– Термос.

– А, термос. Да, нашел.

– Ну вот, бери. Пейте на здоровье.

– А вы?

– Да я уже этого кофа опилась. Мне б че покрепче…

Я напрягся.

– Дак нельзя. За рулем же, – продолжила она. – Ну, ничего, меньше часа ехать, там нагуляемся.

– А почему вы одна, кстати, едете?

– Ты чем слушал-то? Дочка всей семьей в Германию переехала.

– Простите, как-то упустил этот момент.

Не стал спрашивать, почему она с ними не переехала, а то бы разгневал еще женщину, а нам ехать всего ничего оставалось.

Кофе, кстати, оказался очень даже ниче. Натуральный, не растворимый. Саня даже две крышки выпил.

– Очень вкусно. Спасибо. – Прямо мечта любой мамы – идеально вежливый Новиков.

– Спасибо, – вставил я, чтобы не казаться невеждой.

– Пожалуйста, – ответила Людмила и неожиданно затянула: – Когда я на почте служил ямщиком…

Не удивился, если бы Саня стал подпевать Людмиле, но он молча слушал, а после добавил:

– М-м-м, Земфира.

Земфира, блин. Знаток.

Людмила деликатно промолчала, а вот я не удержался и заржал в голос.

– Ты чего? – удивился товарищ.

– Саня, какая Земфира? Это «Агата Кристи». Даже школьники, и то, наверное, знают.

– А че, Земфира ее разве не пела?

– Вообще-то нет.

– А я думал, пела. Подумаешь, ошибся.

Подумаешь, ошибся – вот в этом весь Саня.

Людмила снова промолчала, видимо, Новиков ей понравился, а я – не очень, и все оставшееся время мы слушали, как тарахтел и дребезжал ее «Форд».

Чусовой мало чем отличался от других маленьких городов нашей родины. Я, конечно, поснимал немного, но скорее для себя, вот, мол, мы и в Чусовом побывали.

– Весело вам отпраздновать! – пожелал на прощание Людмиле Новиков.

– И вам не хворать, и удачно добраться до Перми.

– Да тут близко, – в который раз повторил товарищ.

– Спасибо, – добавил я.

И мы потащились через весь город. Хорошо, что он небольшой. За двадцать минут мы были уже на другом конце и снова вышли на трассу.

– Ну что, где там наши? – бодро спросил Саня.

После кофе он стал чересчур активным, а вот меня, наоборот, клонило в сон.

– Не знаю. Не видно. Может, уже в Перми?

– Блин, они что, раньше нас доберутся?

– Ну так они и выехали раньше нас.

– Ну и что? Мы-то вон какие крутые стопщики оказались. Уазик, «Ауди 6», «Форд». Людмила клевая тетка. Вообще мировая.

– Телефончик у нее не взял?

– Какой телефончик?

– Ну как, позвонил бы, попели бы вместе Земфиру.

– Да иди ты, – обиделся товарищ. – Может, позвоним парням?

– Да не надо. Если бы че-то случилось, они бы уже сами позвонили.

– А если они не могут. Может, они в аварию попали.

– Думай, че говоришь. В аварию.

– Все, звоню, – не унимался Саня. – Вне зоны действия сети. Я же говорил.

– Да что ты говорил? Значит, едут где-нибудь в жопе, где ни хрена не ловит.

– У меня везде ловил.

– Прям ты каждые три минуты проверял.

– Ну, не каждые. Но я своим эсэмэс писал.

И когда только успел? Я даже не заметил.

– Короче, звоню еще раз.

– Звони.

– Вне зоны действия сети. Что-то неспокойно мне.

– Это кофе.

– Что?

– Ты, блин, две кружки кофе выпил, вот и штырит тебя. Успокойся, щас мы все равно ничего не сделаем. Позже созвонимся, и все будет нормально.

– Правда?

– Обещаю.

Хотя я и сам не был уверен, что ничего не случилось. Но, к счастью, в сторону Перми ехал большой поток машин, и мы быстро переключились на него. Правда, теперь то ли оттого, что мы уже не были новичками, то ли оттого, что Саня был слишком заведен и не внушал доверия, то ли еще отчего-то, никто не хотел подбирать нас. Два раза останавливались «девятки». Кстати, здесь почему-то оказалось много «девяток». Хорошо, хоть не вишневых. Но оба водилы – парни гоповатого вида, младше нас с Саней и очень похожие друг на друга, как только услышали, что мы без денег, послали нас куда подальше. А больше никто не останавливался.

– Что за фигня? – сокрушался Саня. – Так перло, а тут…

– Не знаю.

– Это все потому, что ты надерзил Людмиле.

– Где я ей надерзил?

– Ну, она рассказывала, а ты не слушал и вообще вел себя как-то надменно.

– Надменно? Саня, ты бредишь.

– Ниче не брежу. Нельзя дерзить водителям, которые тебя подобрали. Бог автостопа разгневался на нас и отвел удачу.

– Бог автостопа? Саня, она ничего тебе в кофе не подсыпала?

– Вот видишь, ты опять дерзишь. И пацаны все так же вне зоны действия.

И Саня замолчал. Окончательно обиделся. Я, оказывается, дерзкий. Вот не знал.

Проехало еще с десяток машин.

– Заметил, что останавливаются только те, кто постарше, – поделился я наблюдением с товарищем, – молодые либо игнорят нас, либо, как эти на «девятках», бабки хотят.

Саня не ответил. Молча прижал к уху телефон, послушал, убрал обратно в карман.

– Да напиши ты эсэмэс, чтобы, как смогли, вышли на связь.

– Умный такой?

– Ну, не такой, обычно умный.

– Уже написал.

Когда он успевает строчить эти эсэмэски?

– А бутеры еще есть? Че-то я проголодался.

У меня были с собой чипсы, орешки и даже пряники, просто думал, что Новиков достанет свои бутеры, съест парочку и раздобреет.

– Для тебя нет.

– Вон даже как. Может, ты еще и помрежем больше быть не хочешь?

– Да пошел ты!

– Ну ничего, щас как застоплю «бэху», и ты сам будешь уговаривать меня съесть твои вонючие бутерброды.

Я не на шутку рассердился. Конечно, меня тоже беспокоило, что Олег с Марком не выходили на связь, вернее, Марк, у Олега-то нет мобильного, но истерить-то, блин?

– Пошел ты!

И сам отошел от меня подальше.

Конечно, в ту же секунду я не остановил никакую «бэху» (это было бы как в сказке или дешевом кино) и даже через десять секунд возле нас не затормозил хотя бы «запорожец», но все-таки именно я застопил машину, за рулем которой был усатый мужчина лет сорока-сорока пяти. А наблюдение я сделал правильное. Статистика, мать ее. И машины у них, кстати, получше. Молодые поддерживают отечественного производителя, если они не мажоры, а вот те, кто постарше, могут позволить себе какие-никакие, но иномарки. У нашего усача была не новая, но вполне опрятная, на хорошем ходу «Дэу-Нексия». Вообще я не большой знаток машин и все того, что с ними связано. Так, пару раз смотрел «Топ гир», не более. И всегда, когда разговор заходил о крутых тачках и мужики с пеной у рта пытались доказать друг другу, что круче: «Порше» или «Ягуар», – мне в голову приходил тупой анекдот:

– Скажите, а у вас какая машина?

– У меня? Красная такая.

Так что, в отличие от Новикова, мне было без разницы, на чем ехать. Лишь бы она не громыхала и не разваливалась, как «Форд» Людмилы.

– Здравствуйте, прямо по трассе не подбросите?

– Подброшу.

– Саня, залезаем.

Саня с кислым видом залез на переднее сиденье. Бутеры мне не светили.

Усач оказался не таким разговорчивым, как Людмила, да и ехали мы с ним всего минут сорок. Я тоже попробовал набрать Марка, но все то же – «вне зоны действия сети».

– Здесь вас высажу. Мне на Сёла, а вам по прямой.

– Спасибо.

А есть уже и правда захотелось. Я вытащил чипсы и стал грызть. Саня посмотрел на меня, достал бутер, посмотрел еще раз и протянул второй бутер мне.

– Я тоже звонил. Вне зоны действия, должны были бы уже выехать из жопы, если были там.

– А я о чем. Случилось же что-то.

– Если только Марк не забыл зарядить телефон, и он сел.

– Маловероятно, – подумав, ответил Новиков.

Маловероятно. Да почти все забывают зарядить телефоны, особенно перед поездками. В поездах так вообще целые очереди возле розеток. Те, у кого места с розетками, чувствуют себя королями, они даже ноут могут подключить и всю дорогу смотреть фильмы. А тут-то не поезд, тут вообще постоянно пропадает сеть, а это дико съедает заряд. Поиск чего угодно съедает много энергии, нервов и сил.

– В любом случае, мы ничего не можем сделать. Лучший вариант – доехать до Перми и ждать их там, если они сами уже не ждут нас на улице Ленина.

Во всех городах есть что-нибудь, названное именем Ленина, поэтому, чтобы не путаться, мы договорились везде встречаться на улицах, проспектах или площадях у дома двадцать один. У «Дискотеки Авария» просто есть такая песня: «Проспект Ленина, двадцать один».

– Маловероятно, – повторил Саня. – Но ехать, конечно, надо. Тем более что мы совсем рядом.

До Перми мы доехали на «десятке». Водитель был похож на Коляна из «Реальных пацанов», только постарше и посерьезнее. Рассказывал, что ездил к доярочке одной с огромными дойками четвертого или пятого размера и так упахался на ней, что залил ее всю потом:

– Давно у меня такой бабы не было, еклмн, ну я и разошелся. Понимаете же?

Мы с Новиковым закивали. Он наверняка вспомнил свою Снежану.

– И каплет с меня, как буто в сауне сижу. А под конец ручьем прям потекло. Смотрю, а у нее лицо такое недовольное, прям рожу корчит. Молчит и корчит. Мол, все, не видать тебе больше доек моих, как Буша младшего в овальном кабинете. Ну, я взял и подушкой ее накрыл. Пропадать так пропадать, думаю. Не могу просто кончить, когда на меня так смотрят.

– И как, кончил? – спросил Саня.

– Кончил, куда ж без этого? – заулыбался «Колян».

– А она что?

– Да что она? Матом покрыла и послала куда подальше. Вот домой еду.

Я незаметно заснял все это дело на камеру. Во-первых, комедийный элемент в фильме никто не отменял, а во-вторых, пусть люди поймут, насколько мы порочные создания, и хотя бы перед концом света задумаются о том, правильно ли мы все делали до сегодняшнего момента. Вот такой я морализатор оказался. Сам не ожидал.

– Я бы на ее месте вообще тебе руки оторвал. Это ж пипец как неприятно, когда тебя заливают потом, а потом еще и лицо закрывают подушкой. Но это дико смешно, Серега.

А я что-то упустил, когда водитель представлялся.

– Смешно. Она мне еще и спину расцарапала. Но секс был убойным. И дойки у нее улетные.

– Ну, сиськи не главное, – со знанием дела заметил Новиков. – Лишь бы не нулевой размер. А так идеально, когда в ладони умещаются.

– Ты просто Маринкины не видел, – сказал Серега и заржал, как фанаты Испании над нашей сборной.

Набрал Марка. Все тот же противный женский голос. Интересно, они конкурс не проводили на самый раздражающий голос? Наверняка что-то такое было.

– Так, пацаны, вам в центр надо. В центр я не повезу. Возле себя выкину на остановке, на маршрутке доберетесь. Лады?

Нет, блин, не лады.

– Угу, – замычали мы с Саней в ответ.

– Ну, давайте, счастливо добраться и пацанов своих встретить.

– Спасибо, а тебе еще доярок с отличными дойками, – пожелал Новиков.

– И потеть поменьше, – добавил я.

– А-ха-ха, – он заржал так громко, что, наверное, та самая доярка услышала. Услышала и натянула на себя подушку, чтобы не слышать больше его голоса.

– Ну, вот мы и в Перми, – улыбнулся Саня, доставая телефон.

– Ага, – только и ответил я.

Город как город. Тоже мне культурная столица. Хотя спальные районы везде одинаковые. Но не везде же культурная столица.

– Ну что, есть гудки?

– Нет. Саня, мне не нравится это.

– Мне, что ли, нравится?

– Давай сфоткаемся. Мы ж в Перми все-таки.

– Ну не на остановке же фоткаться.

– Давай, давай.

Вот как он так может? Только что чуть не плакал из-за парней и вот уже «давай сфоткаемся». Сфоткались. Подъехал пазик.

– До Ленина довезете?

– Мы в Москву не едем, только по городу, – ответил приколист-водитель.

– А до улицы?

– До улицы Ленина довезем, запрыгивайте.

– Нормально, – подмигнул мне Саня и залез в маршрутку.

Мы уселись на заднее сиденье и уставились в окно. Смотреть особо было нечего, но после трассы, по крайней мере, разнообразнее.

– А проезд кто оплачивать будет? Тоже Ленин? – сердито взглянул на нас приколист-водитель.

– Простите. У нас просто на выходе все оплачивают, – разъяснил я.

– А у нас на входе. И на выходе, – загоготал он.

– Смешно.

Я рассчитался.

– Вы же скажете, когда Ленина будет?

– Как мавзолей увидите.

Да по нему «Камеди Баттл» плачет.

– Скажу, конечно, – добавил он уже нормальным голосом.

– Еще не скоро, – успокоила нас старушка в вишневом синтепоновом плаще.

Как ехали, я не помню. Отрубился почти сразу. Мне снилось, что Людмила повела меня в какой-то амбар, где хотела показать свои дойки. Я всячески отнекивался и отбрыкивался от нее, пытался убежать, но она повалила меня ударом лопаты, связала и… К счастью, что было дальше, я не увидел, так как в сон ворвался спасительный голос Новикова.

– Саня, Саня, вставай. Наша. Выходим.

На улице уже успело стемнеть. Я щурился от фонарей, долго и смачно зевал и кутался в куртку. К вечеру подморозило, и было довольно зябко.

– Щас прямо, мимо сквера и налево, – раскрыл дальнейший маршрут мне товарищ.

– Угу, веди меня, Сусанин, только в лес не уводи.

– Говорю же, мимо сквера.

Дошли мы довольно быстро. Сквер, кстати, ничего так, красивый. Там еще внутри театр какой-то пафосный. Но театры я не люблю, особенно пафосные. А вот с домом № 21 все вышло не так гладко. Парней, разумеется, возле него не было, но и сам дом был какой-то странный. То ли буквой «Г», то ли это было несколько зданий, прилепленных друг к другу и под одним номером. Вот любят у нас прилеплять и строить дома так, что сам черт ногу сломит, прежде чем отыщет нужный дом. После 35 идет 29, чуть дальше 39, а позади всех уже 47. Мы обошли всю букву «Г». Никого.

– Блин, обычная административка, – пожаловался Саня. – Могло быть что-то получше для места встречи. Еще и жрать охота. И пацанов нет. И что будем делать?

Если бы я знал, что делать.

– Есть, ждать, звонить. Что еще мы можем делать?

– Еще и ночевать где, непонятно.

А вот это вообще проблема так проблема. Как-то мы даже не учли, что надо будет искать ночлег. В Саратове ладно, у Марка хотя бы тетка есть, или та же Таня на радостях (если, действительно, обрадуется) постелила бы нам на коврике в ванной, коридоре или на шкафу, неважно. Но до Саратова еще ехать и ехать, и надо где-то спать. На гостиницу у нас денег не было, даже на хостел.

– Ладно, ты пока жди, а я схожу пожрать что-нибудь куплю.

Далеко идти не хотелось, да я и сам не знал, куда идти. По счастью попался ларек с хот-догами. Я вспомнил про маму, но, во-первых, это не Макдональдс, а во-вторых, куда было деваться? Я купил по хот-догу и по чаю. Продавщица – пухлая женщина лет пятидесяти в белой, но уже засаленной шапке крупной вязки, пока подогревала сосиски и наливала чай, вздохнула несколько раз, посмотрела на маленький экранчик телевизора, на котором не было ни звука, ни изображения, а только рябь, или, как говорят киношники, белый шум, вздохнула еще раз и спросила:

– Ты в технике не разбираешься?

– Ну так, немного. А что?

– Да вот. Телевизор не показывает. После дождя настройки сбились или что? Раньше показывал, а теперь вот нет. Настроишь?

– Ну давайте.

Она протянула мне пульт, я всунул голову и стал переключать каналы. Вернее, я-то нажимал на переключение, но ничего не происходило. Я начал тыкать на все кнопки подряд.

– Ну как? – спросила продавщица хот-догов.

– Что-то он никак не реагирует. Может, батарейки сели?

– Час назад только поменяла батарейки.

– Странно.

Я потыкал еще. Эффекта ноль. Стал разглядывать пульт. Пульт как пульт. «Шарп». Вытащил батарейки. Вроде целые. Постучал их друг об друга, вставил обратно. Нажимаю – не реагирует ящик. Он, конечно, зло, но не рассказывать же ей об этом. Не поймет. Телевизор «Супра». Стоп. Как «Супра»? Ну да, «Супра». А пульт «Шарп». Тадам. Вот мы и открыли преступление века.

– У вас пульт не тот.

– Как не тот? Тот. Всегда все работало. А дождь, проклятый, залил киоск, он и заерундил.

– Ну, он «Шарп», а надо «Супра».

– Не разбираешься, так и скажи, – ответила продавщица, забрала пульт и протянула мне пакет с хот-догами. – А то пульт не тот.

– Спасибо, – сказал я, забрал пакет и чай и отправился к Новикову.

– Вне зоны действия сети, – вздохнул Саня, отхлебывая чай.

– Хреново.

– Не то слово. Съездили, блин, в Саратов.

Да уж, мы уже обрадовались, что автостоп – это легко и круто, что мир не без добрых людей, а тут получается, что это еще и очень опасно.

Съели хот-доги. По телу разнеслось приятное тепло, снова захотелось спать, но спать было негде.

– Блин, у меня телефон уже садится, – пожаловался Новиков.

– У меня пока что нет. У тебя никого знакомых в Перми нет?

– Не-а.

– А если подумать?

– Ну говорю же – нет.

– А если хорошо подумать?

Саня промолчал.

– А если очень хорошо подумать?

– Ну где я их возьму, если нет? У тебя у самого нет?

– У меня – точно нет. У меня только одноклассник из Перми. Но он у нас живет.

– Может, позвонишь ему? У него тогда точно есть знакомые.

– Ага, позвоню. Только мы не общаемся, и у меня его телефона нет.

– Вот и у меня никого нет.

– Хреново.

И тут как затрезвонит телефон Новикова.

– Мама?

– С мамой мы эсэмэсками переписывались. Марк, твою мать, есть, да, алло, алло, блин!

Товарищ чуть не запрыгал от радости, дая сам едва не пустился в пляс. Хорошо, что танцую плохо, да и ничего, кроме лезгинки, не умею, вернее, даже не самой лезгинки, а тупо перебираю ногами и поворачиваю руки в разные стороны, как на уроке физкультуры. Позориться в чужом городе я не решился, а то еще ненароком и второй ролик на ютубе бы появился.