Текст книги "100 великих тайн археологии"

«Народы моря» и загадки «темных веков» античности

Около 1200 года до нашей эры большинство великих культур, созданных в странах Средиземноморского региона, были уничтожены таинственными «народами моря», которые разрушили многие города и опустошили огромные территории. Пали Троя и Угарит, уничтожена микенская Греция, распалась Хеттская держава, пришли в упадок Египет и Ассирия. Почти 300 лет – с 1150 по 850 год до нашей эры – во всем Восточном Средиземноморье не возникнет ни одной могучей державы. Это было время мелких княжеств, ослабевших империй, обломков отживших свое держав. «Народы моря», как жернова божьи, перемололи все царства и сами изнемогли в этом ратном труде.

В египетских хрониках, датированных XIII – началом XII века до нашей эры неоднократно упоминаются эти народы. Около 1230 года фараон Мернептах защищает западную границу страны от вторжения ливийцев, которым помогают ахейцы, тирсены, ликийцы, сарды и сикулы. Около 1190 года Рамсес III обороняет страну от филистимлян, тевкров, сикулов и других племен. В первые двенадцать лет своего правления этому фараону пришлось трижды отражать вторжения «народов моря», стремившихся обосноваться в дельте Нила. Это было поистине великое переселение «всех языков».

Следует подчеркнуть, что египтянам пришлось иметь дело не с армиями кочевников, а с кочевыми народами. Один прибывали морем, сидя в кораблях с круто загнутым вверх носом и острым тараном, проламывавшим вражеские суда. Другие тряслись на повозках, ведомых быками, и весь их скарб путешествовал с ними, с ними были их жены и дети.

Письменные свидетельства тех великих потрясений редки. Недаром еще в 1970-е годы британские историки предложили называть наступившую эпоху «темными веками». Это крушение великих держав сопровождалось мощными социальными потрясениями и культурным упадком.

Приходят в запустение поля. В ряде регионов охота становится выгоднее животноводства. Зарастают дороги, по которым еще недавно брели караваны купцов. Приостанавливается дипломатическая переписка. Утрачиваются искусные гончарные приемы. Забывается техника строительства многоэтажных домов. Почти прекращается морская торговля. Приходят в упадок крупные портовые города. Централизованная власть слабеет, сходит на нет.

Но, главное, исчезает письменность. Лишь около 800 года до нашей эры в Эгейском регионе вновь появляются письменные памятники. Вскоре записывается и «Библия античной культуры» – «Илиада» Гомера. Первородный миф древних греков. Рассказ о великой войне, в пламени которой все однажды погибло и когда-нибудь все будет снова уничтожено. Свет культуры, праздности и богатства угаснет в темной-темной ночи – вроде той, когда пала Троя. Целые века продлится эта ночь, и все, кто увидел ее, будут рано или поздно убиты.

Поистине около 1200 года до нашей эры цивилизованный мир погружается в варварство. Так будет и почти 17 веков спустя, когда в результате другого великого переселения народов падет Римская империя, знаменуя пришествие новых «темных веков». Варварство вновь победит цивилизацию (конечно, не дело археологов жонглировать цифрами, но если отсчитать еще почти 17 веков со времени падения Рима, то на календаре будет середина XXI века, а новое великое переселение народов… уж не началось ли оно?).

Итак, всему виной варвары, «народы моря»? Между тем ряд исследователей справедливо замечает, что крупнейшие цивилизации бронзового века переживают в конце II тысячелетия до нашей эры некий системный кризис. В этих странах обостряются внутренние противоречия, прежние рычаги управления зачастую не действуют. Великие державы постепенно слабеют и умирают, и вот уже их распавшуюся оболочку прорывают орды пришлых кочевников. Некоторые ученые называют еще одну возможную причину бедствий: хозяйство держав бронзового века могли подорвать длительные природные катастрофы, например повышенная сейсмическая активность, наблюдавшаяся на протяжении нескольких десятилетий. Крупнейшие города были разрушены, а обезумевшие народы пришли в движение, ища укрытия от грозных богов, «колебателей земли», и в этих поисках переселяясь то в Палестину, то в Египет.

А была ли вообще катастрофа? Подчас у археологов, ведущих раскопки на территории государств бронзового века, возникает впечатление, что в интересующий нас период произошла, говоря языком политологов, «смена вектора развития». Прежние метрополии пришли в упадок, возникли новые крупные городские центры.

• Так, пустеет столица хеттов Хаттуса. Зато после распада Хеттского царства образуются новые державы, притязающие на роль хранителей векового наследия: Каркемиш, Тархунтасса, Мира. Здесь хеттские традиции сохранялись вплоть до VIII века до нашей эры.

• Около 1200 года ряд городских центров микенской Греции разрушен. Однако, судя по археологическим находкам, сделанным в последние три десятилетия, микенская культура просуществует еще полтора века. В Тиринфе, например заново отстраивают дворец, его стены покрывают фресками. В конце 1970-х годов на острове Эвбея, в местечке Лефканди, находят роскошные некрополи X–IX веков с дорогими погребальными дарами, привезенными из Египта и стран Передней Азии.

• Уже к IX веку Ассирийское царство вновь расширяется до своих прежних границ, которые занимало в XII веке до нашей эры. Здесь появляются и новые крупные провинциальные центры, например Дур-Катлимму, где велись обширные раскопки в 1990-е годы.

Не все ясно и с исчезновением письменности. Бесспорно, после 1200 года до нашей эры уже не встречаются глиняные таблички с образцами раннегреческого письма – линейного письма Б. Но именно во время «темных веков» происходит важнейшая трансформация древнего письма – на смену остроугольным клинописным значкам приходят округлые буквы. «Такие буквы, – отмечает немецкий археолог Ева Канцик-Киршбаум, – уже неудобно выводить на глине. Материал, на котором теперь писали, изменился. Стали использовать, например кожу, а она не может пролежать в земле так долго, как клинописные таблички». По ее предположению, алфавит, которым греки широко пользуются в VIII веке до нашей эры, начинает входить в употребление еще в XI веке. Вот только никаких свидетельств этому не сохранилось.

Наконец, главная загадка «темных веков» Античности – «народы моря». Что это за племена? Откуда они пришли? Какова их дальнейшая судьба? Какое влияние они оказали на культуру Средиземноморского региона?

Археологи опять же не располагают однозначными находками. Например, в бывших городских центрах микенской Греции, на островах Эгейского моря и Крите, обнаруживают образцы керамики, оружие и украшения, которые встречались прежде на севере Балканского полуострова, на побережье Адриатического моря и по берегам Дуная. Но как они попали сюда – мирным или военным путем? О чем они свидетельствуют? О том, что Греция была завоевана народами, жившими к северу от нее, или о том, что значительно расширились торговые связи между микенскими греками и племенами, населявшими Балканы, и о том, что греки переняли некоторые характерные традиции этих племен?

Археологи продолжают спорить об этом, поскольку отсутствие письменных источников допускает подчас разные толкования артефактов. Четкого, однозначного объяснения событий, происходивших тогда, все еще нет. Остается лишь строить догадки, порой довольно убедительные.

Ночь перед гибелью Трои. Греки выбираются из деревянной статуи коня. Художник Г. Мотт

Троя после Шлимана

Долгое время история этого города считалась легендой. Великая и могущественная Троя, воспетая Гомером, казалась поэтической выдумкой, да и в существовании самого Гомера стали сомневаться. Жила легенда, и отдельно жила история, в которой не было места «сказочной Трое». Когда в 1871 году немецкий миллионер Генрих Шлиман принялся в поисках Трои раскапывать холм высотой в 20 метров близ турецкой деревни Гиссарлык, иные посчитали его безумцем. Зачем искать то, чего никогда не было?

…Из глубины котлована на Шлимана смотрели камни древнего города. После 3000 лет погребения Троя увидела свет. В 1930-е годы раскопки продолжились, но в военное лихолетье были приостановлены и лишь в конце 1980-х годов возобновились. Так стараниями ученых воскресла Троя. Что же мы знаем теперь о ней?

Оказалось, что на холме Гиссарлык на протяжении почти 4000 лет лежали, поочередно сменяя друг друга, десять городов. Их помог описать новый помощник Шлимана, такой же самоучка – архитектор Вильгельм Дерпфельд. Первое поселение здесь возникло, как позднее показал радиоуглеродный анализ, около 2900 года до нашей эры (Троя I). Через 300 лет Троя II была уже царской резиденцией. В ту пору в городе имелось много золота, серебра, бронзы. Именно в этом слое Шлиман нашел свои знаменитые сокровища – «клад Приама», названный в честь царя, правившего гомеровской Троей.

Однако воспетый поэтом город, у стен которого сошлись армии греков и троянцев, Агамемнона и Приама, лежал 3 метрами выше (Троя VI и Троя VIIа). С его гибелью пришла пора запустения. Лишь около 800 года до нашей эры здесь снова поселяются люди – греческие колонисты (Троя VIII). В 85 году до нашей эры город (Троя IX) войдет в состав Римской империи. Здесь будут чтить память героев «Илиады». Одно время император Константин Великий будет подумывать даже о том, чтобы перенести сюда столицу Римской империи.

Таков краткий курс истории Трои, составленный учеными после первого столетия раскопок. Холм Гиссарлык невольно стал выставкой достижений современной археологии. В конце XX века сюда не могли вновь не прийти ученые. Возобновляя работу, археологи искали ответ на ряд важных вопросов.

Являлась ли Троя «пиратским гнездом»? Или великой доисторической державой? Может быть, Троя была Атлантидой? Была ли Троянская война? И если да, то когда она произошла? Можно ли считать Трою колыбелью европейской цивилизации? В каких отношениях Троя пребывала со своими соседями и, в частности, с хеттами?

Что ж, подведем некоторые итоги. Возможно, в бронзовом веке Троя была в десять раз больше, чем до недавних пор считали археологи. В 1992 году к юго-западу от холма Гиссарлык был обнаружен ров, опоясывавший Трою. Он пролегал довольно далеко от городских стен, окаймляя территорию площадью 200 тысяч квадратных метров, тогда как сама Троя занимала всего 20 тысяч квадратных метров. Вероятно, ров окружал Нижний город, заявил тогдашний руководитель раскопок, немецкий археолог Манфред Корфман. Возник Нижний город в середине III тысячелетия до нашей эры, во времена Трои II. Очевидно, Троя была куда более могущественным городом, чем полагали прежде.

В 1994 году был найден еще один ров. Первый пролегал в 400 метрах от крепости, а второй – в 500. Оба они оказались почти одинаковыми: глубина – 1,5 метра; ширина – 3 метра; оба являлись частью хорошо продуманной системы укреплений. Преодолеть такой ров на боевых колесницах было нельзя. За рвом, как полагают ученые, высилась деревянная стена или же стояли ряды заостренных кольев. Из-за этого ограждения обстреливали врагов.

Время расцвета Трои VI и Трои VIIа длилось почти пять веков, с 1700 по 1200 год до нашей эры. В то время этот город почти ничем не уступал таким знаменитым культурным центрам позднего бронзового века, как Микены и Тиринф. Но была ли Троя близка им?

Результаты раскопок Корфмана свидетельствуют о том, что Троя была, очевидно, частью хеттской, а вовсе не крито-микенской цивилизации. Троя была форпостом Азии, нависшим над Европой, а не крупнейшим европейским городом. В 1995 году здесь была найдена бронзовая печать с надписью, выполненной иероглифами на лувийском языке. Во II тысячелетии до нашей эры этот язык был широко распространен на просторах Малой Азии. Им пользовались и хетты. Говорили ли на этом языке троянцы? Конечно, по одной находке нельзя это утверждать.

И все же возможно, что жители Трои VI были по происхождению лувийцами. Это – один из индоевропейских народов, которые наряду с хеттами около 2000 года до нашей эры переселились в Анатолию. Многие предметы, обнаруженные в Трое, скорее принадлежат этой восточной культуре, нежели греческой цивилизации.

Уже крепостные стены Трои напоминали хеттские укрепления, а вовсе не микенские: книзу стены расширялись, вверху же, возможно, были зубчатыми; по их периметру высились башни-надстройки. Оборонительный ров также вписывается в «восточный» облик Трои: подобные крепости с хорошо укрепленным и тесно застроенным Нижним городом можно встретить не в Греции, а в Центральной Анатолии и Северной Сирии, где жили хетты. И характер жилищ типичен для хеттской архитектуры.

Культовые предметы, найденные в Трое, тоже хетто-лувийского происхождения. Так, перед южными воротами Трои еще и сегодня видны четыре стелы, установленные на мощном каменном постаменте, у хеттов они служили символами бога-покровителя города. Наконец, на кладбище, устроенном близ городских стен, видны следы кремации. Такой способ погребения характерен для хеттов, а вовсе не для западных народов той эпохи. Примерно до 1400 года до нашей эры греки предавали тела покойников земле, не кремируя их.

В любом случае даже не дожидаясь новых открытий, нужно признать, что в бронзовом веке Малая Азия играла выдающуюся роль в мировой истории. На ее побережье, близ Трои, скрещивались два важнейших торговых пути древности: морской, что вел из Эгейского моря в Черное, и сухопутный – из глубин Азии на Балканы. Здесь соединялись Запад и Восток, европейские новации сливались с новшествами, принесенными сюда из Месопотамии и Ближнего Востока. Местные жители впитывали новые идеи, развивали, совершенствовали их, обменивались ими с жителями соседних стран. Отсюда, через Трою и другие города на побережье Эгейского моря, новаторские идеи проникали в Грецию.

Это положение было не только выгодным, но и роковым. Троя обречена была пребывать между двумя нередко враждовавшими силами: микенскими греками и хеттами. Вновь и вновь к ее стенам устремлялись враги. Ближе к концу II тысячелетия до нашей эры греки, эти «викинги Эгейского моря», усилили натиск на восточную часть Средиземноморья. В XV веке они нападают на Крит. Этот царственный остров теряет статус великой морской державы. Под влияние греков подпали и союзники критян в Малой Азии. С этого времени микенские греки надежно обосновались в Милете. Отсюда они пытаются расширить свою область влияния. Сам Милет был довольно уязвим. Поэтому греки попытались завоевать плацдарм в другой части полуострова, а именно в Трое. Этот богатый, цветущий город давно привлекал их внимание. Они устремились в поход.

Останки укреплений в Кара-Тепе

Навстречу им, возможно, двинулась армия хеттов. Быть может, греко-троянская война на самом деле была греко-хеттской войной? Ответ могут дать новые археологические раскопки.

Кара-Тепе – это гомеровская Троя?

Весной 2008 года австрийский филолог Рауль Шротт выпустил книгу «Родина Гомера», которая сразу же стала литературной сенсацией. Знаток античной истории, Шротт утверждал, что город бронзового века, найденный Генрихом Шлиманом, вовсе не был «гомеровской Троей». В «Илиаде» описан совсем другой город, когда-то лежавший на юго-востоке Турции, близ границы с Сирией. Это – крепость Кара-Тепе, расположенная к северу от Аданы, на побережье древней Киликии. Что же позволило это предположить?

С тех пор как Шлиман обнаружил «сокровища Приама» на холме Гиссарлык, поколения археологов непрестанно ищут подтверждения тому, что на исходе бронзового века у стен лежавшей здесь крепости шла ожесточенная война между ахейскими греками и троянцами. Война, описанная Гомером.

Большинство ученых давно сходятся во мнении, что это так. Тем большим диссонансом звучат высказывания Шротта. В пользу своей гипотезы он привел более сотни доводов, которые, впрочем, не всегда нравятся специалистам. На протяжении многих лет он работал над новым переводом Гомера на немецкий язык и неизменно сравнивал описания, оставленные поэтом, с пейзажами в окрестности Гиссарлыка. Многое удивляло его.

Так, гомеровская Троя была воздвигнута на крутом холме (3, 74), «открытая ветрам» (8, 499, здесь и далее, кроме оговоренных случаев, пер. В. В. Вересаева). Но холм Гиссарлык возвышается над берегом моря всего на 25 метров. Возведенная здесь крепость занимала площадь примерно 20 тысяч квадратных метров. Не очень внушительно! А ведь гомеровская Троя выглядит едва ли не самым неприступным городом бронзового века.

В окрестности Гиссарлыка нет ни высоких гор, ни обширной равнины, на которой могла бы расположиться многотысячная армия греков. Исторические документы, относящиеся к той эпохе, ничего не сообщают о войне, продолжавшейся долгих десять лет. При раскопках Трои не найдены бесчисленные наконечники копий и стрел, которые непременно можно отыскать на месте кровопролитных сражений. Писал же Гомер о том, что «тучами копья и стрелы летали, народ поражая» (15, 319).

Что же касается развалин крепости Кара-Тепе, расположенной в 800 километрах к югу от Гиссарлыка, то они, как нельзя лучше, подходят к описанию, оставленному Гомером. Просторная равнина окружена устремленными ввысь белоснежными горами. «Две наводненных реки, по ущелистым руслам с горных вершин низвергая шумящие грозно потоки, в общей долине сливают свои изобильные воды» (4, 452–454). Крепость располагалась на громадном холме, взметнувшемся ввысь на 225 метров. Два кольца стен окружали ее. «Идеальное место, чтобы выдерживать длительные осады, – отмечает Шротт. – Крепость в три раза больше Трои. С мощными стенами, увенчанными зубцами, как изображает их Гомер. Это – Кара-Тепе, прототип гомеровской Трои».

Немецкий археолог Хельмут Теодор Боссерт обнаружил руины Кара-Тепе в 1946 году. На протяжении десятилетий турецкие археологи в сотрудничестве с немецкими коллегами реконструировали облик античной цитадели. В частности, здесь была найдена двуязычная надпись, билингва, выполненная на финикийском и лувийском иероглифическом языках, что немало способствовало расшифровке последнего. После длительного перерыва, в 1997 году, были возобновлены раскопки Кара-Тепе. Работами руководили Мартина Зиккер-Акман из Германского археологического института и видный турецкий археолог, в молодости изучавший здешние развалины, Халет Чамбел.

Многое, многое вспоминается знатокам «Илиады» при виде Кара-Тепе. Двое ворот вели в гомеровскую Трою, Скейские и Дарданские. Двое монументальных ворот вели и в Кара-Тепе. Эта крепость, словно выданная на растерзание всем ветрам, нависала над обширной равниной. А вот на узкую прибрежную полосу, лежащую перед гаванью Трои, можно было вытащить в лучшем случае 12, но никак не 1200 кораблей, как это сделали греки. Рядом с кораблями, по Гомеру, располагался лагерь ахейцев. В подлинной Трое рядом с береговой полосой, где могли лежать суда, начиналось болото. Река Дюмрек, больше похожая на ручеек, никак не напоминает Симоис, несущий свои «быстрокатные воды» (5, 774, пер. Н. И. Гнедича). А другой ручеек – Карамендерес – разве похож на «Скамандр, водовертью богатый» (21, 124)? В одном из эпизодов поэмы «троянцы до брода реки добежали Ксанфа пучинного» (21, 1–2). Возле исторической Трои им не сыскать было переправы. Здесь же, в окрестности Кара-Тепе, еще в 1940-е годы караваны, груженные товарами, переходили реку вброд.

Вот лишь некоторые странности, обнаруженные Шроттом. Чем они объяснялись? Промахом Шлимана? Или тем, что Гомер, описывая события, разыгравшиеся несколькими веками ранее, все время держал перед глазами совсем другой город, судьба которого была не чужда ему.

История появления крепости Кара-Тепе известна. Она сооружается в VIII веке до нашей эры близ караванного пути, что позволяет ее обитателям, как и троянцам, контролировать важный торговый маршрут, собирая дань с проезжающих мимо купцов. Выгодное положение крепости вызывало зависть. Противник же был могущественным – Ассирия, завоевавшая к тому времени многие области Азии.

Царские войска подошли к стенам Кара-Тепе. Гордая крепость долго выдерживала осаду, но, наконец, в 676 году до нашей эры она пала и была сожжена. Победители не знали пощады. Устрашая всех, кто попробует противиться Ассирии, – а среди непокорных были и малоазийские греки (ахейцы), – они казнили правителя Кара-Тепе.

По гипотезе Шротта, Гомер был очевидцем борьбы киликийцев с огромной, противостоявшей им ассирийской ратью и, рассказывая о древней Трое, описывал события недавней войны. Изображал хорошо знакомые ему места, которые видел своими глазами. Равнину, лежавшую у стен крепости. Бурные реки. Брод. Скалистые вершины. «Крепкостенную» цитадель, к которой так долго не удавалось подступиться. У стен Кара-Тепе поэт, несомненно, провел немало времени.

На чьей же стороне он был?

И здесь итогом расследования, проведенного Шроттом, становится ответ, особенно неприятный для любителей греческой классики. Падение Трои (Кара-Тепе) описывает, несомненно, победитель. Состоявший на ассирийской службе Гомер.

Бюст Гомера из Британского музея

Вероятно, он был писцом при одном из ассирийских военачальников и хорошо знал и историю ассирийских завоеваний, и древневосточную литературу, например «Эпос о Гильгамеше». Ведь один из сквозных мотивов «Илиады» – это попытка Ахилесса побороть смерть. Но он, как и Гильгамеш, обречен. Связан со смертью и другой мотив восточного эпоса: друг Гильгамеша, Энкиду, умирает. Погибает и Патрокл, ближайший друг Ахилла. Спеша отомстить за него, греческий герой бросается в схватку. Это – путь его неминуемой гибели.

Гомер искусно вливает «молодое вино в мехи ветхие» – вплетает местный колорит и подробности сражений, которые ему доводилось видеть, в траченую ткань забытых легенд, наполняя их красками, возвращая им жизнь. Природный талант и прекрасное образование – «восточная ученость» – помогают ему создать эпическую поэму, которая переживет не века, а тысячелетия.

А что же подлинная Троя? Да, Шлиман, уверен исследователь, нашел ее руины, раскопав Гиссарлыкский холм. Но Гомер, по-видимому, никогда не был там, где лежала Троя. Да и что ему было там лицезреть? Поросшие мхом камни давно свергнутых стен? Убогое греческое поселение, лежавшее на месте златом обильной Трои?