Текст книги "Темные отражения"

Глава девятая

Пуля пробила заднее стекло, пролетела через всю кабину и вышла через лобовое. Несколько мгновений мы все тупо разглядывали дырку и мелкие трещины вокруг. Целую паутину трещин.

– Матерь божья!.. – Лиам вдавил газ в пол. Видимо, он забыл, что у нас не «додж караван» и даже не «БМВ», потому что по ощущениям от нуля до шестидесяти мы разгонялись не меньше тридцати минут. Корпус Черной Бетти затрясло, и причина была вовсе не в кочках и ямах на дороге.

Обернувшись, я ожидала увидеть внедорожник Роба, но за нами ехал красный пикап. И мужчина с винтовкой на пассажирском сиденье на Роба никак не походил.

– Я вам говорил! – взвизгнул Толстяк. – Я говорил, что это скиптрейсеры.

– Да, ты был прав! – крикнул в ответ Лиам. – А теперь попытайся сделать что-то полезное, ладно?

Мужчина выстрелил еще раз, но Лиам вовремя повернул руль влево. Пуля прошла мимо, не задев минивэн. По крайней мере, я ничего не заметила. Третий выстрел оказался более успешным. Черной Бетти подбили бампер. Машину словно пнули под зад. Все резко выдохнули. Толстяк застонал и обхватил себя руками.

Зу съежилась в кресле, прижав колени к груди. Капюшон мог скрыть ее лицо, но не дрожь в теле. Я положила руку на спину малышки, показывая, что лучше держаться пониже.

Сзади грохнуло еще раз, но теперь это уже был не выстрел.

– Что, в конце… – Лиам рискнул бросить взгляд через плечо. – Это шутка?

Сердце камнем ушло в пятки. Красный грузовик рванулся вперед, и мне удалось разглядеть, как водитель – темноволосая женщина в очках – выкрутил руль в попытке избежать удара коричневого внедорожника. Последняя машина оказалась мне знакома: внедорожник принадлежал Робу и Кейт. Но кто тогда сидел в пикапе?

– Это ее! – закричал Толстяк. – Я говорил! Она нас нашла!

– А кто тот парень с ружьем? – крикнул Лиам. – Ее бойфренд?

Мужчина, стрелявший в нас, высунулся из окна с винтовкой наперевес. Это был последний вдох в его жизни. Пущенная из внедорожника пуля угодила ему прямо в грудь. В воздух брызнул фонтанчик крови. После следующего выстрела тело мертвого стрелка выпало из окна автомобиля. Женщина-водитель, похоже, не слишком расстроилась потере.

В конце концов красный грузовик все же оторвался от внедорожника. Задние колеса у него были спущены. Машина потеряла управление, но женщина умудрилась-таки остановиться на обочине.

– Вот и все, – сказал Лиам. Я обернулась, ожидая увидеть сквозь разбитое окно черное дуло Роба. В действительности Роб сидел за рулем.

На пассажирском сиденье была Кейт, и в руках она держала винтовку.

– Пожалуйста, дайте мне уйти, – взмолилась я, сжав плечо Лиама. – Я вернусь к ним. Никто не пострадает.

– Да! – крикнул Толстяк. – Останавливайся, пускай выходит!

– Заткнитесь, оба! – оборвал Лиам, нырнув в правый ряд, а затем резко в левый. Джип упорно преследовал нас. А потом то ли мы сбросили темп, то ли они каким-то чудом прибавили скорость, но в следующее мгновение внедорожник протаранил Черную Бетти. От резкого толчка нас не спасли даже ремни безопасности.

Лиам что-то глухо забормотал, но его слова заглушил обрушившийся с неба ливень. Открыв стекло, он высунул руку наружу и помахал преследователям, словно приглашая внедорожник объехать препятствие.

– Делай что-нибудь! – крикнул Толстяк, ухватившись за руль обеими руками.

– Я пытаюсь, – ответил Лиам. – Не могу сконцентрироваться!

Он пытается использовать сверхспособности. Мысль пробилась сквозь волну страха.

По лобовому стеклу бежали мокрые дорожки, превращая деревья за окном в сплошную зеленую массу, но Лиам и не подумал включить дворники. Если бы он это сделал, то смог бы увидеть машину, несущуюся прямо на нас. Громкий гудок вывел Лиама из транса.

Минивэн повернул обратно в правый ряд, едва избежав лобового столкновения с седаном. Если бы маленькая машинка на встала на месте, внедорожник впечатался бы ей прямо в лоб. Зу и я обернулись одновременно: джип перестраивался за нами. Кейт быстро пришла в себя, и теперь они опять висели у нас на хвосте. Передышка закончилась.

– Лиам, – умоляла я. – Пожалуйста, остановись. Я не хочу, чтобы тебе причинили вред.

Я не хочу возвращаться.

Я не хочу возвращаться.

Я не хочу во…

Я крепко зажмурилась.

– Зеленая! – Голос Лиама ворвался в мои мысли. – Ты умеешь водить машину?

– Нет…

– Зрение лучше, чем у Толстяка?

– Наверное, но…

– Чудненько! – воскликнул он. – Перебирайся на водительское сиденье.

Лиам хохотнул. Корпус Черной Бетти зацепила еще одна пуля.

– Давай, это все равно что кататься на мотоцикле. Правая педаль – газ, левая – тормоз, поворачивать с помощью руля. Это все, что тебе нужно знать.

«Подожди!» – хотела крикнуть я, но облечь мысль в слова не успела. Машина ушла влево как раз в тот момент, когда внедорожник приготовился пойти на таран. Но вместо того, чтобы прибавить скорость, Лиам резко затормозил. Черная Бетти замедлила ход, а джип на полном ходу пронесся мимо.

Все произошло так быстро, что я даже не успела собраться с мыслями. Отстегнув ремень, Лиам вскочил на ноги и быстро перетащил меня на водительское место. Машина катилась вперед сама по себе, и я в панике нажала на то, что считала педалью тормоза. Черная Бетти рванула вперед – пришла моя очередь вопить.

– Тормоз слева! – Лиама швырнуло на приборную панель. Внедорожник возвращался. Я слышала, как визжат шины. Роб успел развернуться и ударил по газам. – Жми на газ!

– Почему он не может вести машину? – сдавленным голосом просипела я.

Толстяк привел спинку пассажирского сиденья в горизонтальное положение и перебрался в багажник. Лиам занял его место.

– Потому что, – ответил Лиам, открывая окно, – он с трудом видит на пять шагов вперед. Поверь, детка, за руль его лучше не пускать. А теперь – жми на газ!

Я выполнила приказ. Машина снова рванулась вперед, и сердце ушло в пятки. Шины взвизгнули.

Лиам наполовину высунулся из окна.

– Быстрее! – крикнул он.

Тяжелые струи дождя ухудшали обзор, но, едва мы подъехали ближе, фары внедорожника разорвали серое марево. Скорость была такой, что руль трясся у меня в руках, словно живя собственной жизнью. Испуганно вскрикнув, я попыталась ослабить давление на газ, но Лиам был другого мнения.

– Нет, держи скорость!

– Ли, – Толстяк сжался в комок. – Это безумие! Что ты задумал?

Все это время парень сидел так тихо, что я практически забыла о его существовании. На спидометре замелькали цифры: восемьдесят, девяносто, девяносто пять, дальше я ничего не помнила.

А потом начался ад.

От жуткого удара – звук был в тысячу раз громче, чем от лопнувшего шарика, – машину закрутило, и я потеряла управление. Руль заплясал в руках.

– Прямо! – кричал Лиам, – Езжай прямо!

– О!.. – Сработал ремень безопасности, и воздух со свистом вырвался из моей груди. И все же ценой страшных усилий мне удалось выровнять машину. Минивэн отбросило назад, из-под колес брызнули снопы искр. Мы вновь обманули преследователей, оказавшись перед внедорожником.

– Продолжай ехать вперед – не останавливайся! – взвизгнул Лиам.

Но шина, – подумала я, сильнее сжав руль, – как же шина…

Толстяк крепко ухватил Лиама за ноги, чтобы тот не вылетел из окна.

– Отпусти! – выпалил Лиам. – Все в порядке, я его поймал.

Что Лиам подразумевал под словом «его», до меня дошло, лишь когда я случайно бросила взгляд в зеркало заднего вида. Огромный черный ствол дерева отделился от своих собратьев и рухнул на дорогу прямо перед внедорожником. По мановению руки Лиама.

Роб настолько сконцентрировался на погоне, что не смог вовремя остановиться. Ослепленная произошедшим, я вела машину на автомате до тех пор, пока мы не уехали подальше от аварии. В ушах стоял хруст разбившегося стекла и скрежет сплющенного металла. Роб пытался увернуться, но тщетно. Когда я отважилась бросить взгляд в боковое зеркало, внедорожник лежал на боку и оттуда шел дым. Перед ним валялось упавшее дерево. Ствол еще немного покачивался.

– Что ты наделал? – закричала я, перекрывая шум дороги и ветра. – Я думала…

Ответил бледный как смерть Толстяк:

– Просто смирись с этим, ладно? Они не собирались останавливаться.

Лиам со вздохом вылез из окна. В волосах запутались листья и веточки, светлая шевелюра стояла дыбом.

– Ладно, Зеленая, – невозмутимо сказал он, – пулей разорвало заднюю шину, так что мы сейчас едем на голом диске. Продолжай двигаться прямо и медленно снижай скорость. Остановишься на следующем съезде.

Я до боли сжала челюсти.

– Зу, ты в порядке? – спросил он. Девочка подняла вверх оба больших пальца, желтые перчатки ярким пятном вспыхнули в полутьме фургона.

– Я тоже в порядке, спасибо, что спросил, – проворчал Толстяк. Он попытался оправить свою голубую рубашку, и маленькие очки съехали на нос. В дополнение к сказанному Толстяк подался вперед и звонко чмокнул Лиама в затылок. – Хотел спросить, ты вообще в своем уме? Знаешь, что происходит с телом, когда оно вылетает из машины на огромной скорости?

– Нет, – оборвал Лиам, – но думаю, что одиннадцатилетнему ребенку не стоит об этом слышать.

Я оглянулась на Зу. Одиннадцать? Не может быть…

– То есть ты спокойно посылаешь ее под пули, но страшные истории под запретом? – Толстяк скрестил руки на груди.

Лиам наклонился и привел спинку кресла в вертикальное положение. А потом плюхнулся обратно – кулаки крепко сжаты, лицо исказилось. Над бровью пламенел свежий порез. По подбородку текла кровь.

Сквозь завесу дождя я разглядела зеленый дорожный знак – съезд в город. Мне хотелось как можно скорее покинуть водительское кресло. Просто встать на обочине и уйти. Не важно куда.

Когда я убрала ногу с педали газа, в теле болела каждая мышца. Минивэн слегка тряхануло на повороте, и машина медленно съехала с дороги. Я прижала руки к груди, уверенная, что сердце вот-вот выскочит наружу.

Лиам нагнулся и поставил коробку на ручник.

– Хорошая работа, – непривычно тихо сказал он. Я ничего не ответила. Вокруг живота словно обвилась змея, сдавливающая меня все сильнее и сильнее.

Я наклонилась и что есть мочи ткнула Лиама кулаком в плечо.

– Ай! – отшатнувшись, вскрикнул он. Глаза парня изумленно расширились. – За что?

– Это вообще не похоже на мотоцикл, придурок! Губы Лиама поползли в стороны. Сузуми первой нарушила тишину. От хохота лицо ее раскраснелось, дыхание стало прерывистым. На несколько секунд наш гогот перекрыл шум дождя. А потом толстяк спрятал лицо в ладонях и громко застонал.

– О да, – толкнув дверь, произнес Лиам, – ты быстро осваиваешься.

Пока Лиам занимался спущенным колесом, дождь превратился в морось. Я осталась сидеть на водительском месте, не понимая толком, что делать дальше. Остальные двое пассажиров выпрыгнули из машины вслед за Лиамом. Сузуми направилась прямиком к нему, Толстяк – в противоположную сторону. Сквозь разбитое лобовое стекло я видела, как он пошел к дорожному знаку, отсылающему нас в Мононгахильский национальный лес. Через минуту Толстяк что-то достал из заднего кармана – это оказалась книга в мягкой обложке – и присел у обочины. Я с неприкрытой завистью косилась на книгу, надеясь разглядеть заголовок, однако первая часть надписи оказалась стерта, а вторую Толстяк закрыл ладонью. Читал он на самом деле или просто разглядывал текст, так и осталось для меня загадкой.

Если верить дорожным знакам, я довезла нас до Слэти-Форк, Западная Вирджиния. То, что мне показалось боковым съездом, на самом деле обозначалось как шоссе 219. Встретить здесь кого-то было нереально. Если Марлинтон опустел, то Слэти-Форк выглядел так, словно его население ничуть не убавилось.

Поднявшись с водительского кресла, я направилась в заднюю часть минивэна. Руки тряслись, словно в крови еще оставался адреналин. Черный рюкзак, подаренный Робом и Кейт, валялся на заднем сиденье, рядом с несколькими вырванными газетными листками и пустой бутылкой из-под «Виндекса».

Я отодвинула рюкзак и села рядом. Газета оказалась трехлетней давности, листы затвердели от времени. Пол страницы было отведено новому крему для лица с оригинальным названием «Вечная молодость».

Перевернув страницу в поисках новостей, я сразу же наткнулась на заметку, восхваляющую реабилитационные лагеря. Автор радостно называл детей поколения пси «мутировавшими бомбами замедленного действия». Следующая короткая статья была посвящена митингам, которые журналист обозвал «результатом споров западного и восточного правительств по поводу нового закона о новорожденных». В самом конце, после дурацкой статейки о ежегодной забастовке водителей поездов, был напечатан портрет Клэнси Грея.

«Сын президента присутствовал на слушании дела о Детской лиге» – гласил заголовок. Трех-четырех строчек оказалось достаточно, чтобы понять основную суть: президент оказался так напуган неудавшимся покушением, что отправил сына-фрика выполнять за него всю грязную работу. Хотелось бы мне знать, сколько лет сейчас Клэнси. В Термонде везде висел один и тот же портрет, так что я думала о нем как об одиннадцати-двенадцатилетнем мальчике. Хотя в реальности Клэнси должно быть по меньшей мере восемнадцать. Можно сказать, старикашка.

Я раздраженно отложила газету и потянулась к рюкзаку. Роб сказал, там есть смена одежды. Мне хотелось поскорее избавиться от лагерной униформы. Навсегда.

Резкий стук в окно заставил меня подпрыгнуть, едва не откусив кончик языка. Сквозь мутное стекло я разглядела очертания лица Лиама.

– Можешь одолжить мне этот костюм на минуточку? Хочу тебе кое-что показать.

На долю секунды я почувствовала, как его взгляд проникает мне под кожу, оценивая каждую косточку, каждый мускул. Тело напряглось. Ощущая вкус крови на губах, я отодвинула дверь и вышла наружу. А потом решила оглянуться. Не знаю, как такое возможно, но машина стала выглядеть еще хуже, чем раньше. Минивэн напоминал игрушечный автомобильчик, который сначала побывал в канализации, а затем на помойке. На крыле темнела свежая царапина: в этом месте пуля чиркнула по металлу.

Лиам наклонился к домкрату, чтобы снять правое заднее колесо. Зу из последних сил держала запаску. В момент, когда я подошла, Лиам взмахнул рукой, и болтики с шурупами сами по себе вывинтились из покрышки, сложившись на земле в аккуратную кучку.

Синий, отметила я. Цвет Лиама – синий. Интересно, как к этому относятся остальные?

– О кей, – Лиам смахнул упавшую на глаза светлую прядь. – Сними футболку, в которую ты собиралась переодеться.

– Я… Я так и не надела ее.

Лиам округлил глаза.

– Правда? Тратишь время на скромничанье, когда нас вот-вот настигнут агенты Детской лиги? Выбирай приоритеты, Зеленая. Достань футболку.

Я задержала взгляд на Лиаме, сама не осознавая, что именно ожидаю увидеть.

– Прощупай воротничок, – сказал Лиам, и очередная гайка упала к его ногам. – Ищи уплотнение.

Я так и сделала. Уплотнение оказалось маленьким, не больше горошины. В остальном футболка казалась абсолютно непримечательной.

– У Толстяка под передним сиденьем лежит набор юной леди, – добавил он. – Если собираешься переодеться, вынь для начала жучок.

«Набор юной леди» оказался коробочкой с нитками, ножницами и маленьким вышитым платочком. На клочке ткани кто-то (неужели Толстяк?) вышил ровный черный квадрат. Я провела по метке большим пальцем.

– В любом случае от униформы лучше избавиться, – закончил Лиам. – Не забудь еще проверить штаны и свитер. Скорее всего, в каждом предмете не больше одного жучка.

Лиам оказался прав. Первый жучок я обнаружила в поясе джинсов, второй – у воротника толстовки, а третий вмонтировали в пряжку ремня – четыре датчика для одной девочки. И это не считая пятого – в подкладке рюкзака.

Лиам побил все временные рекорды по установке колеса. Зу помогла ему завинтить гайки и убрать домкрат. Инструменты она унесла в багажный отсек.

– Давай сюда, – сказал Лиам, протягивая ладонь. – Я о них позабочусь.

Мои руки тряслись, когда я передавала жучки. Бросив датчики на землю, Лиам раздавил их каблуком.

– Не понимаю, – начала я. На самом деле все было понятно. Затратив столько усилий, они просто обязаны были снабдить меня датчиками на случай поимки или побега.

Лиам протянул ко мне руку, и я отпрыгнула, как испуганный зайчонок. К несчастью, недостаточно далеко. Лиам промахнулся, но кожей я ощутила тепло его ладони. Смешанное чувство вины и страха накатило с новой силой. Я обхватила себя руками, пытаясь сконцентрироваться на черных цифрах, выбитых на носках туфель. Хотелось бежать куда глаза глядят.

Словно пятилетний ребенок, – подумала я. – Пора прекращать так себя вести. Он всего лишь подросток.

– Агенты Детской лиги тебе наврали, и самая большая ложь – будто ты свободна, – сказал Лиам. – Они несут чушь про любовь, уважение и семью, но я не знаю ни одной семьи, снабжающей своих членов датчиками слежения, а затем бросающей их под пули.

– Но мы не должны были их убивать, – ответила я, судорожно сжав лямки рюкзака. – Внутри сидел ребенок. Он не… не принадлежал к…

– Ты имеешь в виду, – Лиам вытер грязные ладони о штаны, – этого… – он развел руки в стороны, очевидно намекая на полноту Мартина, – этого парня?

Я кивнула.

– Дерево не могло ему повредить, – Лиам облокотился на выдвижную дверь. – Скорее всего, все остались живы.

Лиам повел меня обратно к пассажирскому месту и свистнул, желая привлечь внимание Толстяка. Я слышала, как за спиной топает Зу.

– Слушай, – продолжил Ли, – у всех агентов Лиги есть датчики. Я уверен, они уже позвали на помощь. Конечно, если хочешь, можешь вернуться назад, или же мы подбросим тебя до ближайшей автобусной остановки, как и обещали.

Я снова застыла, сложив руки на груди, с лицом белее мела, всерьез подумывая все бросить. Лиам словно прочел мои мысли.

– Жить собственной жизнью – естественное желание, оно вовсе не делает тебя плохим человеком.

Я смотрела поочередно то на Лиама, то на дорогу и чувствовала себя невероятно сконфуженной. Огромная глупость – предлагать помощь беглянке, когда за спиной еще двое. Вот им действительно нужна защита.

Лиам открыл заднюю дверь и указал на пустое пассажирское кресло. Однако прежде, чем я успела принять решение, уходить или оставаться, Толстяк захлопнул дверь прямо перед моим носом.

– Толстяк, – громко предупредил Лиам.

– Как, – начал он, – ты оказалась с агентами Детской лиги?

– Отставить, – оборвал Лиам. – Никаких вопросов. Зеленая, ты…

– Нет, – встрял Толстяк, – это ты так решил. Ты и Сузуми. Если нам предстоит ехать вместе, я должен знать, кто она такая и почему за ней гоняются сумасшедшие с ружьями. Чего ради мы подставляли себя под пули?

Лиам поднял обе руки.

– Я… – Как я могла убедить их в том, что говорю правду? В голове образовалась странная легкость. Сил на мысли не осталось. – Я была…

Зу ободряюще кивнула, глаза девочки сияли.

– Я работала посыльным на Контрольной башне, – вырвалось у меня. – И выучила коды доступа к серверам, в которых нуждались члены Детской лиги. С фотографической памятью легко запоминать цифры.

Может, с небольшим перегибом, но я все же выдержала проверку.

– А что насчет твоего друга? Какова его роль?

Чем дольше они на меня смотрели, тем сложнее было соблюдать спокойствие. Держись, Руби.

– Ты про Мартина? – пискнула я. – Мы познакомились только вчера. Откуда мне знать его историю? Он ничего о себе не рассказывал.

Хотелось бы мне и впрямь не знать историю Мартина.

Толстяк ударил по стенке минивэна.

– Не говори мне, что веришь в ее россказни, Ли. Когда мы решились бежать, то уже знали всех как облупленных.

Побег. Неужели им действительно удалось это сделать? От шока у меня на несколько секунд пропал голос, но в конце концов я все же смогла выдавить:

– Правда? Все три тысячи человек?

Мальчики отшатнулись одновременно.

– В вашем лагере было три тысячи детей? – спросил Лиам.

– Ну и что? – нервно оглядевшись, спросила я. – А в вашем сколько?

– Человек триста максимум, – ответил Лиам. – Ты уверена? Три тысячи?

– Ну, я не видела официальных списков. По тридцать человек в боксе, а самих боксов около ста. Могло быть, и больше, но красных, оранжевых и желтых вывезли из лагеря.

По-видимому, Лиама глубоко поразили мои слова. Он сдавленно кашлянул.

– О господи, – выдавил он. – Что это был за лагерь?

– Не твое дело, – буркнула я. – Вы мне свой не называли.

– Каледония, штат Огайо, – сказал Толстяк, проигнорировав осуждающий взгляд Лиама. – Нас держали в здании заброшенной школы, мы сбежали. Твоя очередь.

– Как я могу быть уверена, что вы не заложите меня на ближайшем пункте СПП?

– Ну конечно! Мы только и делаем, что пишем доносы.

Спустя мгновение я резко выдохнула:

– Ладно. Я из Термонда.

Молчание, казалось, длилось целую вечность.

– Ты серьезно? – в конце концов выдавил Лиам. – Безумный Термонд с монстроидными детишками?

– Опыты больше не проводят, – уязвленно заметила я.

– Да нет, я просто… просто… – Лиам силился подобрать слова, – я думал, он переполнен. Поэтому нас и отвезли в Огайо.

– В каком возрасте тебя забрали? – оценивающе спросил Толстяк, однако лицо его было таким же испуганным, как и у друга. – Совсем маленькой, ведь так?

Ответ вырвался у меня прежде, чем я успела его обдумать:

– На следующий день после того, как мне исполнилось десять.

Лиам присвистнул, и мне стало интересно, какими же слухами должен был обрасти Термонд за столько лет. И главное – кто их распространял? Новый командующий СПП?

К тому же если люди обо всем знали, почему они не попытались нам помочь?

– И сколько же вы, мальчики, пробыли в Каледонии?

– Сузуми около двух лет. Я полтора года, а Ли около года или что-то вроде того.

– Все… – «Всего-то?» – прошептал мерзкий внутренний голосок, хотя в глубине души я прекрасно понимала, что в лагере каждая минута приравнивалась к целому дню. И этой минуты иногда было вполне достаточно, чтобы сломать человека.

– Сколько тебе сейчас, шестнадцать? Семнадцать?

– Не знаю, – сказала я и чуть не упала от собственного ответа. Я и впрямь не была уверена – Сэм утверждала, что прошло шесть лет, но она могла и ошибиться. Время в Термонде текло по-особому. Я видела, как сменяются времена года, но в какой-то момент перестала обращать на это внимание. Просто росла, становилась выше и каждую зиму думала о том, что повзрослела еще на год, но все это… до настоящего момента не имело ровно никакого значения. – Какой сейчас год?

Фыркнув, Толстяк закатил глаза. Он уже открыл рот, собираясь что-то произнести, но увидел выражение моего лица и остановился. Не знаю, чем оно его так поразило, но издевку как ветром сдуло. В сощуренных глазах мелькнуло нечто напоминающее жалость.

А Лиам… его лицо стало абсолютно бесстрастным.

Я почувствовала, как покалывает кожу на затылке, и вцепилась руками в ткань форменных шорт. Меньше всего я сейчас нуждалась в жалости кучки незнакомцев. В следующую секунду острый укол вины смыл чувство недовольства и страха. Мне вообще не следовало открывать рот. Уж лучше бы я солгала или пропустила вопрос. Что бы они там ни думали о Термонде, какие бы ужасы себе ни представляли, жалость в их глазах ранила куда сильнее. Ирония происходящего добила меня окончательно. Они ведь не знали, что вместо несчастной мышки подобрали настоящего монстра.

– Значит, шестнадцать, – ответила я, когда Лиам назвал год. Все-таки Сэм оказалась права.

Одна мысль не давала мне покоя.

– Неужели они все еще строят лагеря и похищают детей?

– Уже не так активно, как раньше, – ответил Лиам. – Самый болезненный удар пришелся на последнее поколение – ровесников Зу. Потом рождаемость резко упала. Люди были слишком запуганы, чтобы рожать. Это произошло еще до того, как президент выпустил запрет на продолжение рода. В основном в лагеря отправляют детей нашего возраста. Так что вариантов всего два: либо спрятаться, либо убежать.

Я кивнула, пытаясь переварить услышанное.

– А правда, – начал Толстяк, – что в Термонде…

– Думаю, на сегодня достаточно, – оборвал Лиам. Отодвинув руку Толстяка, он вновь открыл дверь. – Она ответила на твои вопросы, мы на ее, а теперь пора ехать дальше, пока дорога свободна.

Зу забралась в машину первой, я, не глядя, последовала за ней. На пассажирском сиденье можно было удобно вытянуться, скрывшись от очередных нежданных вопросов.

Толстяк устроился рядом с водителем, бросив на меня еще один, последний взгляд. Губы его плотно сжались и побелели. Наконец он уткнулся в лежащую на коленях книгу, сделав вид, что меня вообще не существует.

Черная Бетти заурчала, и я почувствовала, как вибрирует двигатель. Похоже, говорить хотелось только ей.

Дождь продолжал лить, погружая в сумрак все вокруг. Стекла запотели, и минуту я ничего не могла разглядеть. Фары освещали пустоту.

Толстяк включил радио, и диктор затрещал об американском газовом кризисе и его последствиях на Аляске. Мерное бормотание великолепно убаюкивало.

– Эй, Зеленая, – позвал Лиам. – У тебя есть фамилия?

Мне захотелось солгать, назваться чужим именем, и все же я передумала. Втянуть ребят в неприятности мне не грозило: любые мои слова они очень скоро забудут.

– Нет, – ответила я. – Только порядковый номер да имя, унаследованное от бабушки. Остальное не важно.

Лиам повернулся обратно к дороге. Пальцы на руле выбивали дробь.

– Жаль.

Я откинулась на спинку кресла и закрыла лицо руками. Сон пришел мгновенно: так голубое небо очищается от грозовых облаков. Засыпая, я слышала шум дождя и тихую песню из динамиков. Кажется, Лиам подпевал.