Текст книги "Играя с огнём"

Вдох…

Выдох.

Пауза…

Снова осыпаю её поцелуями, оставляя возможность привыкнуть. Глажу, ласкаю, искупаю вину за причинённую боль, как могу. И лишь после того, как она нетерпеливо подаётся навстречу сама, делаю первое движение внутри неё. Сперва медленно. С каждым последующим толчком постепенно ускоряя темп. Ни черта уже не соображаю. Ведомый элементарным инстинктом, что подстёгивают новые искушающие стоны, срывающиеся с девичьих уст. Собираю каждый, не прекращаю терзать её губы, пока вдалбливаюсь в неё, как помешанный. И совсем не сдерживаюсь, на волне всё того же инстинкта вонзая клыки в районе её предплечья, интенсивно кончая вместе с ней.

Теперь уже точно моя…

Глава 21

Ангелина

Мягкой кошачьей поступью солнечный луч прокрался по моей подушке, на мгновение ослепил, вынудив обратно зажмуриться, стоило только открыть глаза. Обиженно поморщившись на это, я повернулась на другой бок, с наслаждением вдыхая аромат сладкого апельсина с едва заметной кофейной горчинкой. Сперва даже не поняла, почему в моей постели вообще присутствует подобный запах, но почти сразу вспомнила произошедшее накануне ночью. Сон как рукой сняло. Уселась на кровати, осматривая пустую комнату альфы огненного клана, в интерьере которой преобладали коричневые оттенки, а из мебели, кроме огромной кровати, на которой я пребывала, находились только ещё две тумбочки по обе стороны от неё, и всё. Сам хозяин такого минимализма отсутствовал, чему я несомненно порадовалась. Что сказать ему после произошедшего, не знала. Как и не понимала, как вообще допустила подобное. Собиралась ведь признаться во всём, а на деле… В меня не иначе, как бес вселился. И я – уже не я стала. Инстинкты, которые я подавляла последние дни, вырвались на волю, окончательно овладев разумом. А он был такой… огненный. Сжигал в пламени своей страсти, и я сгорала в нём вместе с ним.

И правда, Огонёчек.

А я наивная дура, которая, похоже, умудрилась повторно в него влюбиться.

В того, в кого совсем не стоило, с учётом, что вряд ли для него эта ночь являлась чем-то значимым. В отличие от меня.

Ещё укус этот его…

Точно!

Он же меня укусил!

С кровати почти слетела в поисках зеркала. То нашлось за первой же дверью, в ванной комнате, во всю длину стены над раковинами. В него я и уставилась, выискивая след от чужих зубов.

Хоть бы не метка, хоть бы не метка…

Не она.

Надплечье радовало девственной чистотой без единого намёка на случившееся.

Хвала Луне!

Значит, не до конца ещё мозги свои растеряла вчерашним вечером.

От засевшей в груди щепки разочарования по этому поводу просто отмахнулась.

Огонёчек – не тот оборотень, с которым стоило бы соединяться. Не раз давал понять, что верность – не про него, как и нет у него никакого желания связывать себя с кем-либо. Скорее всего, и кусал без стремления присвоить меня себе, потому и не осталось следов его несдержанности, а вовсе не во мне дело. В любом случае, метки нет, и это хорошо.

С таким оптимистическим настроем я отвернулась от зеркала и шагнула в душевую кабину, откуда вышла минут через пятнадцать, заслышав тихий стук в двери. Обернувшись полотенцем, направилась смотреть, кто пришёл. Судя по запаху, уже знакомая мне по вчерашнему дню служащая.

– Рафаэль ждёт вас на террасе. Обедать, – пояснила она, когда я объявилась в спальне.

– Спасибо, – пробормотала смущённо, уставившись в пол.

Захотелось сквозь землю от стыда провалиться. Или хотя бы одеться. Да только не во что. Мою одежду один несдержанный волчара разорвал вчера в мелкие клочья.

– И как он предлагает мне идти обедать? – проговорила вслух, как только осталась опять одна. – В полотенце, что ли? – возмутилась.

В итоге, ничего не оставалось, как топать на поиски хоть чего-то похожего на прикрытие.

То обнаружилось за второй дверью. Просторная гардеробная со множеством отделений для одежды, обуви и всяких аксессуаров вроде часов, поясов и галстуков. Трогать я почти ничего не стала, как и открывать выдвижные ящики, лишь кончиками пальцев прикоснулась к висящим костюмам, так сильно захотелось оставить свой след на его вещах. Теперь, какой костюм ни наденет, его повсюду будет преследовать мой запах. Я даже коварно улыбнулась, представив его лицо, когда он поймёт, что к чему. В будущем сто раз подумает, чтобы со мной связываться.

А в качестве одежды для себя я выбрала бледно-жёлтую рубашку. Длинные рукава, правда, пришлось подвернуть несколько раз, чтобы не выглядеть, как Пьеро. Подумав, ещё и трусы приватизировала. Так оно спокойнее, пусть белую ткань и не видно. Скептически осмотрела свои босые ноги и махнула рукой. Всё равно уже выгляжу нелепее некуда. Влажные после душа волосы пришлось расчёсывать пальцами. Хотела заплести в косу, но подумала, что распущенные быстрее высохнут на воздухе, потому оставила их ниспадать вдоль спины.

– Ладно, Оливейра, обед так обед, – пробормотала, набираясь храбрости, и отправилась, куда сказано.

Солнечного света на террасе было в разы меньше, нежели в остальной части дома. Длинный стол, установленный аккурат по центру, был заставлен множеством самых разнообразных блюд. А вот стул по какому-то недоразумению числился в одном единственном экземпляре. И тот был занят одетым, как всегда, с иголочки Рафаэлем, который сосредоточенно что-то подписывал в данный момент. Мне аж неуютно стало от собственного вида.

– Надо было разбудить, – сказала, скрывая за этим неловкость момента, тем самым обозначая своё присутствие.

И вообще постаралась смотреть куда угодно, только не на него. Хотя ещё недавно думала, что смогу.

– Если бы было действительно надо, то разбудил, – отозвался он невозмутимо. – Выспалась?

– Да, спасибо, – кивнула, зачем-то ко всему прочему пряча обе руки за спину.

Воцарилось молчание.

Краем глаз заметила, как Рафаэль, отложив в сторону документы, едва заметно улыбнулся, наблюдая за мной. И заговаривать первым по обыкновению не спешил. Как и я. Да и не знала я, что говорить. Ему-то оно привычно такое. Каждый вечер новая. А я… только сейчас стала по-настоящему осознавать, что натворила.

Луна!

Папа узнает если, можно смело забыть о свободе передвижений по миру! Да что там миру – посёлку! Точно на острове запрёт, чтоб неповадно было его обманывать!

К слову, об обмане…

– Ты меня обманул, – нахмурилась, припомнив тот факт, что до вчерашнего вечера я всё ещё была девственницей, оказывается.

– Да? И в чём же?

– Ты заставил меня поверить в то, чего не было.

Вот теперь я на него посмотрела.

– Заставил поверить? Или всё же обманул? – выгнул бровь мужчина. – Если ты о другом нашем совместном утреннем пробуждении, то… С каких пор умение убеждать приравнивается ко лжи? Я рассказал тебе только то, что было. Остальное ты додумала сама, солнечная моя, – попрекнул в довершение.

– Не твоя, – отозвалась по инерции на его обращение, невольно поднеся ладонь к шее с отсутствующей меткой на ней.

В остальном:

– Это было подло, – добавила с не меньшим упрёком в голосе, сложив руки на груди.

– Неужели? – беззаботно усмехнулся оборотень.

На какую именно из моих фраз ответил, тоже тот ещё вопрос.

Да и ладно. Тем более, было кое-что понасущнее всех этих разборок, кто кому что сделал. Особенно, в свете того, что я ему так и не призналась в том, кто я есть.

– Когда мне можно будет вернуться в отель?

Загостилась я. Да и переварить всё не помешает в гордом одиночестве. Желательно, с бутылкой чего-нибудь креплёного. Возможно, мне повезёт, и память второй раз отшибёт.

Не то, чтоб я прям жалела, но… он же бабник! А я… вообще его невеста! С которой он мне же изменил. Мозг сломать можно. Вот совсем не на это я рассчитывала, когда соглашалась на эту авантюру.

– Сначала ты ответишь на мой вопрос, потом и я отвечу на все оставшиеся твои, – поманил к себе пальцем, а его усмешка стала лишь шире.

Конечно же, я осталась стоять на прежнем месте.

– Что за вопрос? – уточнила только, переступив с ноги на ногу.

– Сперва поешь. Приятного аппетита, солнечная моя, – пожелал Оливейра в ответ и демонстративно откинулся на стуле, продолжая наблюдать за мной.

– Спасибо, но я не хочу есть. Я хочу уйти, – сказала, как есть.

В бирюзовом взоре моментально вспыхнула звериная составляющая. А вместе с ней и моя память подкинула момент, чем закончилась его вспышка ярости для меня в последний раз.

Этого только не хватало!

– Это вряд ли, – отозвался огненный альфа, а рука, прежде лежащая поверх документов, сжалась в кулак.

– Почему? – напряглась, готовая в случае чего и правда бежать прыжком через забор. – Это твой дом. Не мой. Я хочу вернуться к себе.

Пламя ярости в его глазах никуда не делось. Кажется, лишь сильнее вспыхивало. Хотя последующее прозвучало, вопреки всему, довольно миролюбиво:

– Если перестанешь упрямиться и уже наконец примешь моё приглашение сесть за стол, то поймёшь.

Прикрыла глаза на мгновение, давая себе заодно время на обдумывание дальнейшего.

– Ладно, – не стала спорить больше.

Как и на колени к нему не села. Подошла к столу и потянулась к тостам, на которые положила куски вяленого мяса, прикрыв их тонко нарезанным сыром. Я бы может выбрала и что посущественней, но тарелка со всеми другими столовыми приборами стояла прямо перед Рафаэлем, а приближаться к нему – то же самое, что подписаться на повторение ночи. Вот и пришлось обходиться сухим перекусом. Съела по итогу три бутерброда, пару долек яблока, огромную ветку винограда и персик напоследок. Последний настолько сочным оказался, что я его не столько ела, сколько глотала сок. Так и напилась заодно. Правда перепачкалась вся, а салфетки рядом тоже не оказалось. Первым порывом было по-детски облизать липкие пальцы, но заметила пристальный взгляд наблюдающего за мной оборотня, и резко передумала. За неимением лучшего, воспользовалась подолом надетой на меня рубашки, пусть и очень жалко было портить ткань. Красивый цвет, да и сам трикотаж довольно приятный для тела.

– Всё. Я наелась, – постановила. – Задавай свой вопрос, – вернулась к прежнему.

Альфа, проследивший за моим последним жестом, едва уловимо поморщился. И озвучивать свой вопрос не стал. Пододвинул ко мне ближе документы, которые подписывал перед моим появлением. И всё бы ничего, но поверх них легла небольшая квадратная коробочка – бархатная, тёмно-бордового оттенка.

Это ведь не то, что я думаю, да?

– Признаю, мне стоило быть сдержаннее вчера, однако произошедшее это не изменит, – прокомментировал свои действия. – Как и не изменит всё то, о чём мы с тобой разговаривали прежде. Если тебе требуется время, чтобы свыкнуться с новыми обстоятельствами, я давить не стану, – продолжил и замолчал, а через короткую паузу добавил с насмешкой: – Если, конечно, ты снова не спровоцируешь моего волка.

Чего?!

– Я спровоцировала? – повторила за ним и сжала ладони покрепче в кулак, а то так сильно захотелось запустить в обнаглевшего волчару первым попавшимся под руку.

Вот! Ещё одна причина, держаться как можно дальше от огненного волка со всеми его разноцветными девицами. На пустом месте контроль теряю.

– Ты… – подтвердил и плавно поднялся на ноги.

Нет, зародившаяся буря в его глазах никуда не делась. Но превратилась в нечто иное. Слишком уж хищно он смотрел на меня, пока приближался. Остановился в считанных миллиметрах, вынуждая отступить. Вот только дальше был только стол. Обе его ладони тут же легли на край мебели, по бокам от моих бёдер, опасно близко.

– Кто же ещё, солнечная моя девочка? – продолжил тихо, склонившись надо мной, позволяя ощущать чужое дыхание на своей щеке. – Или ты не знала, какой будет итог, когда сама же впервые поцеловала меня? Прикасалась так, как совсем не стоило делать той, кто желает спастись от меня. А потом, день за днём подпитывала разбуженный тобой же голод, наряжаясь во все эти ни черта не скрывающие, лишь подчёркивающие всю твою шикарную фигурку платьица? Или когда отправилась ко мне вчерашним вечером, когда я ясно дал понять, что ко мне не стоит приближаться? – скатился до полушёпота с нотками хрипотцы. – Или может, ещё скажешь, что ты понятия не имела, насколько дурной у меня темперамент? И нельзя убежать от волка… – замолчал и шумно втянул в себя воздух, потеревшись носом о мой висок.

Я бы могла возразить по каждому пункту, и даже собиралась это сделать, но жар его тела парализовал волю. Внутренний голос стал казаться далёким шёпотом, пока я растворялась в бархатном баритоне нависшего надо мной оборотня. И его взгляд… Я словно в костёр шагнула. Опять. Когда обхватила его лицо обеими руками и прижалась к его губам своими, жадно и с откровенным стоном вбирая в себя его выдох, наслаждаясь вкусом, растворяясь в окутавшей нас обоих альфа-силой оборотня. Почти забылась. Едва смогла собрать ставший киселем мозг и отстраниться.

– Ты прав, всё сама. И теперь, когда я получила, что хотела… – сделала паузу. – Катись ты к чёрту, Огонёчек. Вместе со всеми своими разноцветными, – чуть отстранилась, глядя на него с мрачной усмешкой.

Кобель – он и в Африке кобель, а я и так лишнего ему позволила той же ночью. Так что, да, пусть катится к своим дамочкам, не обременённым тяжестью морали, а меня в покое оставит. Желательно, навсегда!

Мужские ладони соскользнули со стола, уместившись на моих бёдрах, болезненно сжав их.

– Уже не актуально. Нужно было предложить это вчера, – отозвался Оливейра, одним резким разворотом оборачивая меня к себе спиной. – Или не мешать мне с этим позавчера, – добавил, подтолкнув вперёд, вынуждая выставить перед собой руки, чтоб не грохнуться лицом об стол. – Тогда, глядишь, я бы и прислушался, а тебя сберёг… – выдохнул мне в затылок.

Одна из его ладоней сдвинулась ниже, забралась под рубашку, властно сжала ягодицу. Он снова глубоко и шумно втянул в себя воздух, после чего резко и зло выдохнул.

– Открой чёртову коробку, солнечная моя. Я едва держусь, чтобы не повторить всё то, что было этой ночью, а ещё лучше иначе и куда дольше, – вроде как предложил.

А я… ещё недавно убеждала себя, что не желаю повторения прошедшей ночи, но стоило ощутить ягодицами твёрдость его намерений, в вены как жидкий афродизиак впрыснули. Вкупе с его словами сразу несколько кубиков. Настолько, что я чуть не согласилась с тем, чтобы он именно так сейчас и поступил. И судя по короткому нетерпеливому рыку и новому шумному вдоху, Оливейра прекрасно уловил моё состояние, сильнее вжав меня в стол. Не упирайся я в него руками, непременно упала бы на него. И так противно стало. От самой себя в первую очередь. Что так легко ведусь на его приставания. Когда по логике вещей должна послать куда подальше и сама валить от него как можно дальше. Так что к коробочке я всё же потянулась. Лучше буду на ней концентрироваться. Глядишь, и Рафаэль от меня тогда отстанет.

Открыть крышечку удалось не с первого раза. А когда получилось… внутри и правда обнаружилось кольцо. Безумно красивое. Из белого золота. С внушительным розовато-оранжевым камнем в обрамлении россыпи мелких бриллиантов.

– Какое красивое, – прошептала с восхищением, погладив украшение указательным пальцем, ощущая подушечкой неровную поверхность камней.

Так и захотелось его примерить.

Вот только…

С чего Рафаэлю вообще предлагать мне подобное?

Из-за проведённой в его постели одной ночи?

Бред!

Из-за моей же шутки на яхте, где он согласился на мне жениться?

Ещё больший бред!

Да и он же ведь у нас убеждённый холостяк. И кобель, которому одной девицы за раз маловато. А с учётом, что верность он мне хранить будет не обязан в силу нашей неистинности, ответ однозначен.

– Нет, – крепче сжала коробку с кольцом в ладони.

Чужие пальцы на моём бедре впились практически на грани с болью. Вопреки видимому проявлению голос оборотня прозвучал обманчиво мягко.

– Хорошо.

Повернула голову и посмотрела на него – недоверчиво.

И действительно, в чертах его лица ничего от подобной мягкости не было. Пожар во взоре мужчины разгорелся лишь ярче прежнего. А звон полетевших со стола тарелок заставил напрячься.

– Что ты делаешь?

Рафаэль ничего не ответил, вместо этого развернул меня за бёдра, теперь уже лицом к себе, после чего уложил спиной на освобождённый обеденный стол, нависнув сверху. Возможности отреагировать тоже не оставил. Впился в губы голодным поцелуем, задирая рубашку на мне до уровня талии. От второй позаимствованной у него детали гардероба он также избавился очень быстро.

– Нет! – тут же воспротивилась, надавив на мужские плечи, в намерении остановить наметившееся безумие. – Рафаэль, нет!

– Твоё “нет” я уже слышал, – бесцветно отозвался он.

Не столь давно угасшее в бирюзовых глазах пламя, взметнулось с новой силой, выдавая в нём близкое к обороту состояние. Как вчера. И опять из-за моего отказа.

– Раф, – позвала намного мягче, убрав из голоса категоричность. – Не надо… так, – почти жалобно.

Не помогло.

– Надо, солнечная моя. Мне – надо, – проговорил хрипло, прежде чем впиться в мои губы очередным алчным поцелуем.

Как током насквозь прострелило волной чистейшей похоти, выгнув ему навстречу. Из груди вырвался рык, пока я до боли сжимала в своих пальцах ворот его рубашки, стараясь не поддаваться собственной тяге. А Рафаэль, словно поняв, что перегнул, тут же сбавил напор. И это оказалось до того неожиданно и обезоруживающе, что я невольно ответила на поцелуй. Теперь он буквально топил в своей нежности, заставляя чувствовать себя единственной и самой нужной, до тех пор пока я просто не позабыла обо всём на свете, поддавшись этому соблазну.

Оборотень сжал ягодицу, придвинув к себе ближе, лишая нас малейшего расстояния. Его пальцы будто невзначай задели плоть, отчего внизу живота приятно потянуло. Рефлекторно попыталась соединить ноги, но на деле лишь крепче обхватила мужские бёдра. В ответ в глубине мужской груди зародилось вибрирующее рычание. Неслышное, но ощутимое. Оно передалось мне, пройдясь мелкой дрожью по всем мышцам. С губ сорвался стон. А от нежности Рафаэля не осталось и следа. Да и не нужна она была уже мне. Лишь бы не останавливался.

Да, я опять поддалась его чувственной страсти и животной несдержанности. Позволила себе забыть о том, кто я и кто он, и насколько это всё неправильно и бесчестно. С обеих сторон. Он ведь так до сих пор и не знает, с кем именно связался.

Надо бы сказать…

Но стоило открыть рот, вместо слов вырвался ещё один стон. Хриплый, протяжный, совсем не похожий на мой обычный голос. Всё потому, что в этот момент Огонёчек окончательно перестал себя сдерживать.

Мужские пальцы несколько раз играючи провели по моей плоти, раскрывая, надавили, проникая, после чего одним резким толчком погрузились во влажную глубину.

– Раф, – выдохнула, вцепившись в широкие плечи, царапая их проступившими на ладонях когтями.

А он и не думал сбавлять темп. Снова и снова толкался ими в меня, так нужно и правильно, отчего меня уносило на волнах даримого им удовольствия.

Позабылось о признании.

О том, что ещё недавно я была против повторения подобного.

Сейчас казалось, остановится он – я умру!

Вот и цеплялась за него, как утопающая за спасательный круг.

А меня действительно топило.

Уже не нежностью.

Дикой и необузданной страстью.

Куда большей чем прежде.

Мужские пальцы мучительно истязали меня своими ласками. Лишали разума остатков здравых мыслей. Хотя не в них одних дело.

Рафаэль целовал везде, где дотягивался, водил языком по надплечью, пробуждая во мне неконтролируемые животные инстинкты. Сдаться. Подчиниться. Позволить. Принять. Всё, что он только захочет мне дать. Не по праву Сильнейшего, но по воле его.

Клыки царапали нежную кожу, а меня колотило нервной дрожью от одного только этого действия. Выгибало ему навстречу сильнее прежнего.

Это походило на сумасшествие, и я стала его эпицентром.

Снова и снова поддавалась заведённым правилам, крепче прижимаясь к оборотню, в стремлении получить больше.

– Пожалуйста… – не выдержала подобной пытки в какой-то момент.

– Что? – рыкнул Рафаэль, и не думая прекращать. – Чего ты хочешь, солнечная моя? – всё же сбавил темп.

А мне от медленных скольжений его пальцев стало только хуже. Если раньше это было остро на грани необходимости, то сейчас меня наизнанку выворачивало от недостатка этой самой остроты. Хотелось кричать и плакать, умолять и требовать. Но потребовал Рафаэль:

– Скажи! – рыкнул нетерпеливо, не дождавшись от меня вразумительного ответа.

– Всего. Я хочу тебя. Всего. Пожалуйста.

Едва ли мой шёпот мог сойти за ответ, но нависшему надо мной огненному альфе и этого хватило.

Звук расстёгнутой молнии. Загорелые ладони на моей более светлой коже. Мгновение пустоты. Мой стон. Его рык. И…

О, мой лунный бог!

– Да…

Его член ощущался во мне огромным и при этом таким чертовски правильным. Как и толчки во мне. Резкие. Глубокие. На грани грубости и боли. Рафаэль будто наказывал меня таким образом за мой отказ. Но повтори он сейчас своё предложение, я бы опять сказала "нет". Уже для того, чтобы он снова и снова переубеждал меня подобным образом.

Вот такая испорченная я.

Которая абсолютно позабыла о стыде и нравственности, откровенно подаваясь бёдрами навстречу мужским. Громкие шлепки сопровождали соприкосновения наших тел. Пришлось вцепиться в край стола, чтобы удержать себя на месте. В ответ руки на моей талии тоже сжались крепче. Придвинули ближе к краю. Мои ноги оказались на мужских плечах, меняя угол и темп проникновения. Ещё глубже, резче, быстрее…

– Рафаэль, – повторила опять.

Не единожды.

Металась по столу и то и дело произносила его имя. Оно стало моей личной мантрой. Своеобразной молитвой. Лишь бы не замедлялся, продолжал входить в меня так восхитительно правильно и нужно, снова и снова, пока сил не останется у нас обоих. Или пока разгоревшийся внутри меня пожар удовольствия не выжжет, наконец, дотла всех разбуженных в животе бабочек, настолько невыносимым он становился. Из лёгких будто выкачали весь воздух. И когда мне начало казаться, что я больше не смогу, не выдержу такого наслаждения, внутри что-то взорвалось, гася на корню громкий крик, преобразовывая его в невнятный полухрип-полустон, дезориентируя на несколько минут.

Когда же хоть немного пришла в себя…

Рафаэль всё ещё находился во мне. С жадностью голодного зверя смотрел на меня, не мигая. Воздух дрожал от проявления его силы наряду с недобрым напряжением. И в этот миг я вдруг ощутила себя тем самым мотыльком, пригвождённым к столу умелой рукой лепидоптеролога.

– Ты ведь бронировала два билета до Москвы? – поинтересовался Рафаэль хриплым от возбуждения голосом. – Если так, отмени. Никуда ты не полетишь, Ангелина. И да, – чуть сдвинулся в бок, и только для того, чтобы дотянуться до телефона, который положил рядом со мной, – можешь позвонить своему папочке, “обрадовать” его. Я нарушил все наши с ним былые договорённости и готов за это расплатиться, – криво усмехнулся, прежде чем отстраниться, а затем просто-напросто направился на выход с террасы, приводя в порядок свою одежду банально на ходу.

Проследила за ним растерянным взглядом и невесело усмехнулась. От былого состояния истомы не осталось и следа.

Всё-таки понял.

Интересно, как давно.

И почему ничего не сказал.

Ладно, это не так уж важно теперь. Его заявление о том, что никуда я не полечу, куда важнее. А потому, собрав в кучу части тела и мозги сперва уселась на столе, а затем потянулась к лежащим неподалёку бумагам. Вчиталась в печатные буквы, а после с ужасом уставилась на проставленные подписи.

– Быть не может!

По всем документам и законам Бразилии я являлась женой Оливейра. Настоящая я. Не та, за кого себя выдавала последние две недели. Причём, далеко не с сегодняшнего дня, а гораздо, гораздо раньше. С первого дня нашей встречи.

Я. Его жена.

«…можешь позвонить своему папочке, “обрадовать” его. Я нарушил все наши с ним былые договорённости и готов за это расплатиться…» – припомнила сказанное им.

То есть, мало того, что он наплевал на моё мнение в этом вопросе, так ещё и женился только из-за нарушения каких-то там договорённостей?!

Листы бумаги с тихим шелестом полетели на пол, в противовес им следом раздался громкий звон разбитой посуды. И да, я всё-таки воспользовалась его предложением и позвонила. Доминику.