Текст книги "Играя с огнём"

Глава 24

Ангелина

Вещи летели в оборотня одна за другой. Всё, что попадалось под руку, всё отправлялось в его сторону. Да, я молча и методично разносила обстановку в спальне и гардеробной, пока её хозяин ловко уклонялся от пущенных в него снарядов, подбираясь ближе ко мне, вынуждая отступать уже не только в поиске того, чтобы ещё можно было в него такого запустить, но и чтобы не поймал. Вот только не учла коварства одного огненного индивидуума, который мало того, что загнал меня в угол, так ещё по итогу и в одеяло спеленал с головой, лишив меня возможности шевелиться и видеть происходящее! Как гусеницу в кокон завернул. Перекинул через плечо и куда-то понёс.

– А ну отпусти меня! Гад! Сволочь! Пусти, кому сказала! Видеть тебя не хочу!

Всё это и больше я вещала из-под толщины одеяла, безрезультатно пытаясь вылезти из него.

Оливейра на мои действия и слова никак не реагировал, просто шёл, куда шёл.

А потом меня усадили. И даже заботливо из плена одеяла выпустили, оставив его лежать рядом. Оказалось, мы пришли на кухню, где меня удобно устроили на столешнице заставленного несколькими тарелками с фруктами и бутербродами островка для готовки. Сам Рафаэль устроился на высоком табурете рядом со мной.

– Приятного аппетита, синьорита вредина, – проговорил следом.

То есть, никаких объяснений не будет?

Ну, ладно.

– Не хочу, – отказалась, отодвигая подальше от себя стоящие рядом тарелки. – Сам ешь. Тебе нужнее. Энергию восполнить надо. Наверняка, много потратился.

Опять плакать захотелось. И запустить все выставленные блюда в его холёную морду. Так ощутим теперь стал едва уловимый прежде чужой приторно-сладкий запах, сохранившийся на его одежде. И если раньше во мне ещё тлела надежда, что всё не совсем так, как я себе надумала, то теперь, получив личное подтверждение, стало совсем паршиво.

Вот зачем он так?

Я ведь поверила. Поверила, что все его разноцветные в прошлом. А он…

Вот и спрыгнула на пол, спеша уйти подальше от того, кто причинил такую боль, какой никогда раньше не приходилось испытывать.

Хотя и тогда недалеко ушла. Оборотень даже с места не сдвинулся, с такой лёгкостью поймал одной рукой, после чего усадил уже к себе на колени. И тут во мне что-то видимо переклинило, потому что я с рычанием набросилась на него с кулаками, изливая таким образом всё, что во мне скопилось. Пока не осталось сил. Только тогда поняла, что Рафаэль моим действиям даже препятствовать не стал. Но и не отпустил, продолжая удерживать.

– Полегчало? – только и спросил.

Ещё и издевается.

– Пошёл ты! – дёрнулась прочь.

Легче если и стало, то на грани с усталостью.

– Направление, так понимаю, тоже подскажешь? – снова не отпустил, лишь прижал крепче.

– Нет. Направление сам можешь выбрать. А то у тебя их так много, боюсь запутаюсь раньше, чем разберусь куда какое ведёт.

Ответом стал шумный резкий выдох и показательно медленный глубокий вдох.

– Сколько времени ты провела со мной, с тех пор, как впервые прибыла в Рио? – поинтересовался мрачно огненный альфа.

– Это-то здесь причём?

И нет, яда во мне меньше не стало. Он скопился в горле в таком количестве, что того и гляди задушит. Отражаясь в каждой интонации моих слов.

– Притом, что за столь немалый период ты вполне могла бы усвоить, какое количество времени я уделяю работе, и тот факт, что лишь за единственным исключением в виде тебя, я никогда не путаю личное время и рабочее. Я был у шефа полиции, Ангелина. Просматривал кадры дорожного видеонаблюдения, которые для меня достали по моей просьбе, чтобы понять, кто именно убил вожака огненного клана. И да, это отныне теперь тоже часть моей работы, не только личное, несмотря на то, что Уго Оливейра – брат моего отца, – едва уловимо поморщился, а вместе с голосом проскользнул выплеск силы. – Если тебе вдруг показалось что-то иное в моей незапланированной ночной поездке, то советую тебе подумать ещё, – фактически приказал. – Я вернулся в той же одежде. На ней даже пятна крови сохранились, которые ты вытирала. По-твоему, если бы я сделал что-то, что действительно не должен был делать по части того, за что ты имела бы право на меня злиться, разве не остался бы характерный след? Запах, например? Не духов и конфет, которыми провонял весь кабинет, в котором я находился, пока просматривал видео. Что-то более существенное. В конце концов, я не настолько тупой, чтобы сперва пообещать тебе хранить верность, а потом при тебе же договориться встретиться с гипотетической любовницей, после чего даже не принять душ и не сменить одежду, вернувшись обратно, – закончил бескомпромиссным тоном.

Рука на моём бедре и вовсе с отчётливым хрустом сжалась в кулак. Как и моя. Обе две. В общем, едва ли его слова успокоили меня в полной мере, хотя адекватности в разуме всё-таки прибавилось. Даже чувство вины зародилось из-за упоминания смерти его дяди. Ненадолго. Последние слова быстро вернули меня к прежней кондиции.

– Не настолько, но сделал именно так! – рыкнула, не скрывая недовольства, пусть и без прежнего яда. – Договорился и свалил, даже не объяснив к кому и зачем! – ткнула в его же собственную промашку.

Ещё бы это его проняло!

– Если тебе было настолько интересно, могла бы просто позвонить и спросить. Но нет. Ты выбрала самый короткий путь. Просто обвинила. В том, что сама же придумала.

– Твой брат в комнате меня запер! И охрану выставил и в коридоре, и под окнами! Так что я не могла тебе позвонить!

Не говорить же ему, что я о таком банально не подумала в тот момент? Просто рванула следом за ним на волчьих инстинктах.

– Телефон тоже отобрал? – съехидничал оборотень.

– Телефон в рюкзаке! А рюкзак у бассейна остался твоими же стараниями! – припомнила местоположение обозначенного.

– То есть, мало того, что закрыл, всем обитателям виллы запретил с тобой общаться, или выставленные шесть оборотней за твоей дверью оказались настолько глухими, что не могли принести твой рюкзак или дать тебе другой телефон?

– Да не вспомнила я о таком, доволен?

Опять ему врезать захотелось.

Чего он меня снова бесит?

– Нет, – подозрительно доброжелательно отозвался Рафаэль. – Буду доволен, когда ты признаешь, насколько напрасна причина твоего психоза, а потом, наконец, поешь, – выдвинул условием.

– Насколько напрасна причина моего психоза? – повторила за ним следом. – Ты свалил к какой-то бабе без объяснений прямо посреди ночи, а я признаваться непонятно в чём теперь должна? Знаешь что… – схватила, не глядя первое попавшееся под руку блюдо, – …сам ешь! – влепила им по его же лицу, дёрнувшись прочь из его рук в тот же момент.

На этот раз манёвр вышел куда более удачным, нежели прежде, и я, недолго думая, рванула в комнату сестры.

Если не она сама, то Доминик точно защитит!

Не добежала. Как и прошлой ночью, Рафаэль нагнал очень быстро, ещё на первых ступенях лестницы. Догнал и поймал. Одной рукой перехватил поперёк живота, вторую выставил вперёд, избавив меня от прямого столкновения с теми самыми ступенями. Всё бы ничего, но поза вышла до ужаса неприличной. Я – под ним, спиной к нему и на четвереньках. Вот и шумный вдох-выдох со стороны мужчины и быстро твердеющая плоть в районе моих ягодиц свидетельствовали о том же. Насколько сильно я опять облажалась. По всем фронтам.

– Всё еще не хочешь свой завтрак? – поинтересовался мне на ухо, вжимая меня в себя.

Сказала бы я…

Как я уже не только завтрак не хочу, но и вообще всё. Кроме одного. Тепло горячего тела надо мной буквально плавило мозг, сбивая мысли в одну кучу и постепенно изживая их из него. Тяжёлое дыхание отзывалось на коже мириадами мурашек, пробуждая дрожь во всём теле. Вот так просто, с одного прикосновения.

И это он ещё ничего не делал такого!

В горле резко пересохло, и каждый собственный вдох теперь воспринимался, будто я вместе с кислородом песок глотала. Так что, да, есть не хотелось.

– Пить.

Ответом послужил очередной шумный выдох. Резкий и злой. Хотя хватку свою огненный альфа всё же ослабил. Ненадолго. И только для того, чтобы опять перекинуть меня через плечо, взяв направление обратно на кухню. Даже усадил в то же самое положение, на стол. Правда, сам на стул поблизости садиться не стал. С самым невозмутимым видом взял стакан с апельсиновым соком и протянул мне, остановившись рядом. Выпила его залпом, даже вкуса не ощутила, не сводя пристального взгляда с лица мужчины, мыслями всё ещё пребывая на той лестнице, и близкое присутствие виновника моего состояния никак не способствовало возвращению ясности ума.

Хотя надо бы!

Он ведь бросил меня!

Свалил без всяких объяснений!

И пусть по факту всё оказалось не так страшно, как нарисовало воображение, но всё равно! Бросил ведь! И никаких извинений не предоставил! Вообще, похоже, не понимал, что не так, и почему я тут бешусь. Я даже реально истеричкой психованной себя на миг ощутила, которая на пустом месте в скандал ударяется.

– Ещё что-нибудь хочешь? – как, отражение моих мыслей, пребывал лишь на своей волне альфа.

– Да, – тут же поймала его на слове. – Извинений. За то, что так грубо и без объяснений бросил меня и заставил мучиться ожиданием, – пояснила на всякий случай, чтоб уж наверняка, подумала и добавила: – И обещание. Что больше ты так со мной не поступишь. Никогда.

Всего мгновение. Он даже не размышлял над сказанным. В бирюзовом взоре вспыхнули тлеющие угольки. В следующее – тарелки, что были ближе ко мне, полетели в сторону. Я – уложена на стол вместо них, придавлена тяжёлой ладонью и не менее тяжёлым взглядом. Тоже всего на мгновение.

– Я. Тебя. Не. Бросал, – выдал, пополам с рычанием, одним резким жестом кромсая рубашку на мне.

Явно не на этом собирался закончить свою речь, но всё остальное проглотил вместе с новым вырвавшимся рычанием, стоило ему осознать, что кроме рубашки на мне и нет ничего больше. Как и вспомнила о том я сама. И о том, что именно в таком виде собиралась идти за ним через весь город. А ещё про Николаса. Который снимал меня со стены.

Мать-ночь! Это же какой бесстыдный вид ему открылся!

Я на этом фоне про обиду на собственного мужа позабыла. Хорошо, ему неизвестно об этом инциденте, а не то… страшно представить, что было бы, с учётом его вспыльчивого характера!

Или известно…

Неспроста градус ярости в его глазах моментально стал выше, а воздух буквально завибрировал от едва сдерживаемой силы.

– Ты в таком виде за мной собир-р-ралась пойти? – вопрос, он же утверждение, всё с тем же рычанием.

Эм…

– Нет!

Не признаваться же в самом деле!

– Нет? – переспросил, явно не поверив.

Пиджак на плечах оборотня разошёлся по швам, когда те стали ещё шире, приближая их обладателя к грани оборота.

– Да переоделась я, переоделась! – поспешила тут же заверить, пусть это и было ложью.

А после ещё и поцеловала.

Чтоб уж наверняка!

И на этом вся моя инициатива закончилась. Ответный поцелуй обрушился разрушающей бурей – жадный и голодный, напрочь вымел всё разумное, из нас обоих. С губ сорвался протяжный стон, на который Рафаэль среагировал новым выплеском силы. Замер, выпрямился, шумно и глубоко втянул в себя запах нашего общего возбуждения, а бирюзовый оттенок в его глазах вспыхнул огнём и налился яркой синевой, пока он с высоты своего роста внимательно изучал открытое его взору моё обнажённое тело. Мгновенный стыд обжёг щёки, румянцем разлился по шее, отчего я поспешила закрыться руками, скрестив их на груди.

Тщетная попытка приостановить намечающееся безумие…

На губах Рафаэля промелькнула едва уловимая ухмылка. Оба мои запястья оказались перехвачены и заведены над головой одной его рукой. Другой он потянулся к вазочке с вареньем, которое всего за секунду пролилось мне на живот.

– Ты съела всё, что собиралась, теперь мой черёд…

Мужские пальцы принялись вырисовывать витиеватые узоры на моём теле. Один, другой, третий… И чем дольше рисовал, тем сильнее скручивалась внизу живота своеобразная пружина. А пальцы с вареньем принялись подниматься выше, пока не достигли солнечного сплетения, провели линию вдоль груди, после чего обвели каждую по кругу, закручиваясь в спираль, окончанием которой стала горошина соска, которые он, склонившись, принялся поочерёдно жадно посасывать.

Никогда не думала, что они настолько чувствительные!

– Рафаэль! – вскрикнула от неожиданного восхитительно-острого чувства, аж низ живота свело, вынудив сжать ноги в стремлении облегчить ощущения. – П-прекрати, – попросила, когда вместо ожидаемого потёрлась бёдрами о его твёрдый пах, из-за чего между ног стало вдруг влажно и горячо.

Не прекратил…

Кажется, и в самом деле собирался меня всю попробовать, с такой алчностью исследовал моё тело, не только целовал, бесстыдно облизывал, от груди и чуть выше, в районе солнечного сплетения, снова задевая грудь, и ещё выше, у ключиц. Каждое касание – очередной разряд тока, пронзающий всё тело от макушки до пяток сильнейшим наслаждением, вынуждающий замирать в напряжении. Каждая линия – яркий ожог, расцветающий под кожей цветком удовольствия, заставляющий снова и снова безмолвно подаваться навстречу своему художнику, требуя большего. Я будто взлетала и падала под бешеный ритм собственного сердцебиения, дезориентированная этой пыткой, но настолько приятной, что лишиться её, казалось как раз-таки ещё большей пыткой.

– На чём мы там остановились? – прошептал Рафаэль в какой-то момент хрипло. – Ты переоделась. Уверена?

– Ч-что? – уставилась на него абсолютно дезориентированная внутренней агонией ощущений.

Едва ли я могла сейчас понять, о чём именно он спрашивал.

Мысли давно стали похожи на вязкий клей, что неспешно перетакал из одной формы в другую.

– Ты сказала, что переоделась, – нетерпеливо повторил оборотень. – Уверена, что так и было?

Отчётливо ощутила на своих губах горький кофейный привкус, смягчённый апельсиновой ноткой. Почти поцелуй. Надо лишь приложить всего одно маленькое усилие, чтоб он стал таковым на самом деле. И я почти это сделала… когда мужские пальцы вновь коснулись груди и слегка вдавливающими массирующими движениями в очередной раз размазали липкую сладость, слегка ущипнув. Невольно охнула, выгибаясь в спине.

– Да-а.

Хотя едва ли я была сейчас хоть в чём-то уверена. Кроме него одного. Он в одночасье стал центром моего мира. И внутреннего, и внешнего.

– Тогда ещё подумай, нам спешить совсем некуда…

Пальцы сменили его губы. Рафаэль вновь накрыл ртом одну из вершин груди, слизывая вишнёвое лакомство, и чуть прикусил. Вот теперь я зашипела от пронзительных ощущений. А он совсем не останавливался. Так же медленно, как и рисовал, принялся слизывать весь узор. До тех пор, пока у меня не осталось никаких сил терпеть, хотя и тогда не остановился. Влажный язык выписывал один известный ему узор всё ниже и ниже, к животу, а затем ещё ниже, к внутренней стороне бедра, на контрасте с появившимися клыками, царапающими нежную кожу. Не кусал, но принуждал вздрагивать каждый раз, когда их острые кончики усиливали свой нажим.

– Раф. Пожалуйста… – взмолилась и вместе с тем открыто потребовала я.

И тут же всё прекратилось.

Как с Небес на Землю рухнула.

Так сильно скрутило от перенапряжения все мышцы, отчего я протестующе застонала. Оборотень и тогда остался безжалостным. Поднял и усадил, придержав, чтоб не грохнулась.

– Стоит только попросить, солнечная, – отозвался тихим проникновенным тоном. – И сказать правду.

– Какую правду? – переспросила, с трудом фокусируясь на нём и его словах.

Уловила тихое рычание альфы, прежде чем меня подхватили под ягодицы, фактически впечатывая в себя. Звук расстёгиваемой молнии на брюках отозвался чем-то незначительным.

Первый же толчок – резкий, грубый, глубокий.

Пауза.

Тяжёлый выдох.

Его. Мой.

Глаза в глаза.

Новый толчок.

И алчный поцелуй.

Потерянная реальность.

И как итог, яркая вспышка наслаждения, утянувшая меня на самое дно нашего общего безумия.

В себя пришла не скоро.

Даже когда Рафаэль отстранился, укутал меня в свой пиджак, поднял на руки и куда-то понёс, я продолжила пребывать с закрытыми глазами, наслаждаясь отголосками испытанного оргазма. И только когда он уселся в какое-то кресло, устроив меня боком на своих коленях, я соизволила осмотреть небольшое и полупустое тёмное помещение без окон, где стол являлся единственным предметом мебели, не считая того, на котором так удобно устроились мы.

– Эм… – единственное, что смогла сказать, глядя на транслирующие каждый уголок виллы мониторы на стене.

Штук десять, не меньше. И каждый экран поделён ещё на четыре. Рафаэль на них правда даже не взглянул, потянувшись к мышке главного компьютера и принялся выискивать какой-то файл.

Что он искал стало понятно уже через пару минут, когда центральный экран показал картинку сада.

Как вдохнула, так и забыла выдохнуть, когда среди кустов мелькнуло серебро моих волос, а за ним показалась и вся я. В знакомой чёрной рубашке на голое тело.

Мозг лихорадочно принялся искать в закромах какое-нибудь правдивое оправдание собственному поступку, пока я смотрела на то, как растительность сменяется высокой стеной, с которой меня стащил Николас, отчего рубашка банально задралась.

Стыдобища-то какая!

Хорошо, оборотень, был достаточно тактичен, чтобы не обратить на это внимания. Ещё и поправил, чтобы я не светила голой пятой точкой.

– М-м… – протянула, так и не придумав, что сказать на это всё.

Но то я.

– Как думаешь, если бы Ник не уволил старшего смены, прежде сидящего в этом кресле, и не выслал его с виллы до того, как я вернулся сюда, ты бы нашлась с тем, что сказать, если бы я ему шею сломал?

Вздрогнула. Так ярко наравне с его словами встал перед глазами образ мёртвого незнакомца на стоянке офиса.

– З-зачем ему шею ломать? – обернулась к мужчине. – Не надо никому ничего ломать, – затрясла головой отрицательно. – Я больше так не буду, честно, – пообещала. – Только не делай так, пожалуйста. Не убивай никого, – закончила совсем тихо.

Ещё не хватало, чтобы из-за моей глупой ревности кто-то пострадал.

– Точно? – неожиданно добродушно хмыкнул огненный альфа, уткнувшись носом мне в макушку, и глубоко вдохнул. – Может, сперва ещё подумаешь? А то, когда я про твою уверенность дважды переспросил, ты немного ошиблась.

Ещё бы не ошиблась. Я в тот момент вообще едва соображала, что говорю. Он бы ещё во время оргазма что-нибудь спросил!

– Точно, – буркнула, плотнее кутаясь в его пиджак. – Если больше не будешь меня так бесить, – добавила, не сдержавшись.

Чтоб неповадно было!

А ответом мне стал ещё один непонятно чем довольный хмык, наряду с крепкими объятиями. Оборотень снова глубоко втянул мой запах, продолжая молчать. Заговорил снова лишь спустя минуту.

– Прости, солнечная моя, я не подумал, что тебя так заденет мой уход, – проговорил тихо. – Я же при тебе договорился. И оставил тебя не одну, с семьёй. Мы же с тобой обсудили тему того, что ты у меня одна-единственная, а я всегда держу свои обещания, не нужны мне никакие другие. Да и… – замолчал, не договорив, сжимая в объятиях крепче прежнего. – Ты не должна расстраиваться, тем более из-за меня. Если я бываю грубым с тобой… прости, я не нарочно.

Закусила губу, скрывая улыбку, а затем завозилась в намёке, чтобы он ослабил хватку, а, получив желаемое, развернулась и крепко обняла его в ответ.

– Уже поняла, – замолчала, а через паузу продолжила: – Ты тоже прости. Просто… Я, оказывается, очень ревнивая, – вздохнула тяжело. – Чересчур даже. И сама не ожидала от себя подобного, если честно, – призналась с очередным вздохом.

– Я заметил, – усмехнулся, выдержал очередную паузу. – Кажется, мне даже понравилось, – ухмыльнулся, чмокнув в макушку.

– Да ну тебя, – буркнула и несильно ткнула его кулаком в бок. – Издеваешься надо мной постоянно.

Теперь он рассмеялся уже в открытую.

– Поедешь со мной в Лондон? – чуть отстранился, заглядывая в мои глаза, меняя тему разговора.

– В Лондон? На твоё Восхождение? – припомнила кухонную беседу мужчин.

Раз уж Огонёчек теперь займёт место вожака огненного клана, он должен пройти специальную проверку, где его либо признают достойным подобной чести, либо – нет. Хотя в последнюю сотню лет эта процедура носит чисто формальный характер простого представления на Совете оборотней с принесением клятвы Верховному.

– И ты меня там оставишь, да? – припомнила и ещё кое-что почти сразу.

Раз уж там и мои родители будут…

Безопаснее всего оставить меня на их попечительство, пока решаются проблемы клана. Вот только расставаться с Огонёчком расхотелось.

– Если бы ты меня спросила об этом несколько часов назад, я бы сказал, что в Рио оставаться слишком опасно, и это для твоего же блага. По крайней мере, до тех пор, пока не будет найден убийца Уго Оливейра, – согласно кивнул Рафаэль. – Но теперь я что-то и за безопасность всех членов клана серых волков опасаться начал, учитывая последние события с твоим участием, поэтому даже не знаю… – добавил с прискорбным тоном.

И опять я его ткнула в бок.

– Будем исходить из того, насколько успешен будет Николас и Доминик в своей поездке в Колумбию, в конце концов, первые серьезные неприятности начались оттуда, – улыбнулся мне в ответ огненный альфа. – А там посмотрим. Может и не придётся клану серых волков переживать такие невзгоды, – нахально подмигнул.

– Между прочим, до тебя я была паинькой, и никогда ничего не ломала и не дралась, – заметила с наигранным укором.

Оборотень одарил ещё одной улыбкой и прижал к себе покрепче.

– Ты тоже меня меняешь, – признался тихо.

– Тоже в худшую сторону? – рассмеялась.

– Скорее, наоборот, – щёлкнул мне по носу.

Поморщилась невольно и потёрла пострадавшую часть, а затем пересела к нему лицом к лицу, отчего пиджак окончательно свалился на пол. Не обратила на это никакого внимания. Оно всё было поглощено моим супругом.

– Ты не должен из-за меня меняться. Я этого не хочу. Вообще не хочу, чтобы ты менялся, – помолчала и дополнила чуть тише: – Я тебя и такого очень люблю.

Сперва сказала, потом пожалела о своём откровенном признании. Тем более, если сперва он даже дышать перестал, зависнув на секунду, потом сжал свои объятия до такой степени, что стало почти больно, то дальше:

– Я так и знал, что ты просто обожаешь ползать по заборам и портить мои рубашки, а всё остальное было, чтоб я тебя за это не наказал, – выдал наставительным тоном, прижавшись губами к моему виску, одарив коротким поцелуем.

Нет, я его всё-таки придушу!

Уж лучше бы вовсе промолчал!

Как и мне стоило сделать то же самое.

Но сказала – не вернёшь.

Только в центре солнечного сплетения отчего-то неприятно засвербело из-за его слов.

– Это не значит, что ты теперь можешь сваливать, куда угодно, по ночам! – рыкнула, не сдержавшись, вмиг позабыв о благоразумии. – Тем более, без предупреждения! Пусть даже это сто раз архиважные дела клана! – схватилась за его галстук, принявшись затягивать петлю туже. – Понял меня?

– Так ты же сама сказала, что не хочешь, чтоб я менялся! – с фальшивым удивлением отозвался оборотень, явно издеваясь, как обычно. – То есть опять соврала, да? – вздохнул удручённо, покачав головой.

– Да! – согласилась с ним, чтобы не нёс больше всякую чушь, и раз ему так удобнее воспринимать мои слова.

Всё своё веселье он растерял в один миг.

– Остальное, получается, тоже соврала? – выгнул бровь.

– А вот теперь сам думай, соврала я, или нет, – съязвила. – Ничего тебе больше не скажу! – отпустила галстук и сложила руки на груди, демонстративно отвернувшись в сторону мониторов, принявшись через них рассматривать прилегающую территорию виллы.

Заодно и прикрылась.

Такой ответ его явно не устроил, слишком уж пытливо разглядывал моё лицо, словно истинный ответ был где-то там написан. Но возражать вслух не стал. Поднялся на ноги, не менее нагло, чем до этого, перекинув мою тушку через плечо, ещё и шлёпнул по вторым девяносто, пусть и слегка.

Краска смущения затопила лицо против воли. И не только из-за действий, а просто представила, какой вид ему сейчас открывается… исчезнуть захотелось. Перенестись туда, где он меня не найдёт и больше не сможет повторить ничего подобного.

– Видео, где мы с тобой у бассейна и на террасе, так и быть, посмотрим в другой раз, – заявил Рафаэль, прежде чем унести прочь.

– У чего? – тут же вскинулась, выпрямляясь, за что удостоилась второго шлепка по заднице.

Правда не долго длились мои стыдливо-моральные терзания. Стоило только представить, что это тоже кто-то видел, вспомнить недавние слова Рафаэля по этому поводу… дурно стало. Пусть это и глупым было с моей стороны. Всё же в мире оборотней смерть – дело естественное. Особенно, если в волке в тот момент преобладают инстинкты. А если уж дело касается принадлежащей ему самки – и вовсе всё плохо. Абсолютное подавление разумной части. И чем сильнее волк, тем сложнее этому сопротивляться. А Огонёчек очень силён. И всё равно:

– Раф, а что с охраной? – уточнила осипшим голосом. – Ну которая видела это? Ты ведь их не убил? – закончила напополам с паникой. – Правда же?

– Сказал бы, но не могу. Занят тем, что думаю, соврала ты или нет, – флегматично сообщил оборотень. – Но ты всегда можешь облегчить жизнь нам обоим своим очередным чистосердечным признанием или же напрямую спросить у моего болтливого брата. Он наверняка в курсе, – охотно посоветовал в довершение, сворачивая из основной части дома, на лестницу, поднимаясь наверх.

Тут же позабыла о панике.

Какой же он всё-таки временами противный!

– Вот и спрошу! – согласилась. – С тобой, как оказалось, вообще лучше не связываться. А Николас душка! И глаза у него красивые. Буду слушать и любоваться! – съехидничала.

Третий шлепок по моему заду оказался куда ощутимее и весомее предыдущих.

– Ай! – дёрнулась прочь. – Хватит меня бить! Извращенец! – возмутилась.

– Хватит меня провоцировать! – стало невозмутимым ответом вместе с четвёртым шлепком. – Тем более, если знаешь, что извращенец!

– А ты извращенец? – заинтересовалась против воли, позабыв обо всём остальном, едва сдерживая желание задать кучу вопросов по этому поводу.

Хотя если вспомнить одно то, что он со мной связался… то да, извращенец он и есть!

Подтверждение тому получила чуть позже, когда мы добрались до разгромленной мной спальни. Вместе с поцелуем в прежде отшлёпанную часть меня, едва я оказалась лежащей на постели лицом в подушку.

– Сама мне расскажешь, чуть позже…

И было в его голосе столько предвкушения, что я даже не подумала на этот раз спорить.

Потом.