Текст книги "Новая жизнь. Возрождение"

Эта сволочь засела с целым десятком заряженных арбалетов на столе! Причем пользоваться он ими явно умел и весьма неплохо, надо признать. Первый пошедший на штурм боец уже ничего не увидит левым глазом, правым, впрочем, тоже, их хозяину с пробитой насквозь черепушкой они оба уже не помощники. Второй, заскочивший внутрь, прямо как я обзавелся смертельной занозой в горле, для него действительно смертельной, а следом в ход пошел сильнейший из магов. Первая же воздушная стрела заставила главаря спрятаться за массивным шкафом, от которого во все стороны полетели щепки, обнажая стальную, испещренную рунами основу. А последующие отправили его подельников на свидание с богами, жаль, я не смогу прибрать их души, а дальше снова полетели болты, только безрезультатно. Когда преимущество внезапности потеряно, мага может завалить только еще более умелый маг или пара удачно подобранных артефактов, поэтому стрелы просто скользнули по воздушному кокону и улетели куда-то в угол комнаты. А я наконец, закончив воздушную стену и чтобы не терять драгоценное время, кинулся к зажатому в западне Робину Гуду, дабы от него осталось хоть что-то целое, что потом можно будет допросить. Со злыми боевыми магами шутить, оно, знаете ли, общей целостности не прибавляет, скорее уж наоборот.

Врешь, собака, не уйдешь! Снова вскользь отбиваю наручем меч врага и колющим ударом пытаюсь заставить его встать под прицел мага. Когда не сосредоточен на собственной защите, обойти амулет врага не столь сложно, а вот залепить параличом – для этого нужна прямая видимость. Но этот стервец постоянно умудряется прикрыться мной и поэтому до сих пор еще стоит на ногах и продолжает фехтовать длиннющими кинжалами. Боги! До чего же здесь узко, Мэйст даже мечом размахнуться толком не может. Я уже начинаю думать, что, останься я стоять на месте, и бой бы закончился в разы быстрее, но с большей вероятностью летального исхода для цели. Такие живыми даются редко. Но это совершенно неприемлемый вариант. Поэтому я продолжал махать мечом словно заведенный, как заправский рубака, на всю катушку эксплуатируя мышечную память тела, но все равно никак не мог достать юркого бандита.

Надоело! Заклинанием в данном случае воспользоваться слишком сложно, очень большая вероятность банально не успеть и получить удар сталью, очень плохо сочетающийся с дальнейшей жизнью. А гаденыш словно чует на мне грудную броню, ни одного удара в торс, только шея и конечности, молниеносные, точные – очень опасный противник. И тем не менее я решаюсь сыграть с ним в игру, странную и рискованную игру, рана в обмен на рану, удар в обмен на удар, именно на нее я поймал тройку подосланных ко мне вампиров и сумел выжить. Сегодня снова попытаюсь ухватить удачу за хвост, собираюсь с духом, рискую, бросаю меч и ловлю лезвие одного из кинжалов рукой, сжав что было силы.

К счастью, реакция не подвела, а латная перчатка помогла сохранить сухожилия, противник же попросту не смог с ходу вырвать оружие и, чуть замешкавшись, сразу же был приголублен рукоятью второго меча по голове. Я с превеликой радостью немедленно схватил за горло оглушенного хозяина этого злачного местечка и на десяток сантиметров приподнял его над землей, желая воплотить в жизнь свои самые жестокие мечты. Но словно в ответ на безмолвные молитвы этого уголовника в его горло вонзился болт, до кучи пробив и мою ладонь, тут уж поневоле разожмешь пальцы. И какая сволочь постаралась?! Какой твари захотелось ощутить на своей шкуре огненный шторм! А? Да это ж опять черный металл, какого хрена! Да если бы я его так вовремя не приподнял, плакала бы его черепушка! Впрочем, он и так мертв, теперь ему уже точно без разницы. Черт подери, как, по-вашему, мне допрашивать труп?! Я ж не некромант какой! А что еще важнее, так это срочно надо отойти от окна, хотя… Если бы хотели, давно бы уже и мне такую же железку подарили, значит, просто не было заказа, вот вам и объяснение наличия асассина в борделе и наркопритоне…

Я с досады пнул идиота, который решил так некстати окочуриться, «добрым» словом помянул давешнего стрелка, который уже успел поднадоесть своей меткостью, и отправился считать повреждения и зализывать раны, коих, несмотря на мои потуги сделать из себя неуязвимого воина, было предостаточно. Вслед за мной потянулись и остальные легкораненые, поддерживая товарищей, которым сегодня повезло чуть меньше, а посреди зала на первом этаже нас уже встречал маг жизни Урий, которого за глаза все называли просто мастер. На поверку оказавшийся магистром, получившим звание за какую-то работу по устранению последствий магических отравлений и банальному соответствию силы и умения. Но почему-то он никогда и никого не поправлял, вот так и повелось. Из рук «мастера» я с готовностью принял флакончик заживляющего зелья и с непривычки раздавил его латной перчаткой.

– Вот блин… И зачем все эликсиры разливают в эти хрупкие склянки? – В растерянных чувствах проворчал я.

– Чтобы сразу было видно, в какой емкости какое зелье, конечно. Тем более это не, как ты выразился, «склянка», а тщательно отмеренная дозировка эликсира на взрослого человека, – подняв вверх указательный палец, начал мастер Урий. – А укреплять стекло магически не рекомендуется из-за возможного наложения чар и искажения желаемого действия жидкой основы. Допускается использовать только более дорогие и прочные флаконы. В таком ответственном деле, как лечение, все должно быть по правилам, – совершенно позабыв про раненого меня, продолжил Урий.

– Ерунда, это так долго и муторно разливать все по флакончикам. – Я забрал двухлитровую стальную флягу у подошедшего ближе Мэйста и с наслаждением к ней приложился. – Кто тебе мешает подписать каждую большую емкость? – Я ткнул жизнюку прямо к носу красный крест, выгравированный на фляге, и с трудом поковылял в сторону крыльца, опираясь на Мэя. – Можете не провожать, я сам о себе позабочусь.

– Может, тебе лучше остаться? В таком состоянии… – Мэйст обеспокоенно стал меня притормаживать и ненавязчиво разворачивать к мастеру жизни.

– Мы уходим, и не задавай вопросов. Возможно, позже я расскажу тебе больше…

Возле выхода, чуть в стороне, я решил задержаться и наконец капитально подлатать себя, родного, в номере, конечно, это делать будет гораздо комфортнее, но до него ведь еще и дойти надо! А до сих пор кровоточащая голень причиняла серьезный дискомфорт и внушала определенные опасения. Да, рановато я выдернул болт, теперь потерял довольно много крови, плохо, но для меня пока не критично. Плеснуть на рану эликсира – и уже на время можно забыть о зарубцевавшейся ране, а вот стрела в шее меня беспокоит намного больше. Артерия-то не задета, только больно уж крепко стрела застряла в позвоночнике, не остался бы там наконечник, вот дела тогда будут… Вдох, выдох, собираюсь с силами, выдергиваю чертову деревяшку и затыкаю пальцем льющийся алый фонтанчик.

Теперь повторяю процедуру с эликсиром, добавляя десяток глотков внутрь. Так, а как там рука под наручем? Хм, начала покрываться коркой сама, но выглядит жутковато, глубокий разрез, до самой кости и перерезанные мышцы. Неприятно, но победа дороже. Стягиваю края раны, эликсир жизни и малое исцеление, теперь все заживет с восстановлением полной работоспособности с вероятностью примерно восемьдесят процентов. При осечке, правда, придется расстараться на что-то посильнее, но это уже потом. А сейчас, пожалуй, надо по-тихому сваливать отсюда, выживших спеленают и без меня, раненых тоже подлечат, так что киваю Мэйсту на опустевшую флягу из-под зелья, мол, забирай, не пропадать же добру, и удаляюсь с этого неудавшегося праздника.

– Совсем бесполезные здешние лекари, – добравшись наконец до комнаты и стянув кирасу, чем снова разбередил поджившие раны, проворчал я. – Лекции зачем-то читать начинают, помогать надо, а не языком трепать! Мастер…

– Стой! Не ложись пока, надо обмыть раны, сейчас служанка принесет горячую воду. И не бери в голову, он даже не отрядный целитель, так, обычный гражданский маг жизни, не знающий, что значит каждая секунда в реальном бою, – пояснил обеспокоенный моим состоянием Мэй, помогая снять доспехи.

– Тут я тебя понимаю. В настоящем бою время слишком быстро находит антоним к слову «живой», сам сегодня в этом чуть не убедился, – не стал отрицать я. – Но этот горе-врач и на смертном одре во время лечения может начать бедолагу уму-разуму учить. Давно его пора в почетную отставку отправить, пусть лучше в академии студентам мозги вправляет, они народ стойкий и не такое вытерпят.

– Так он уже и так лет семьдесят преподает в местной академии, – улыбнулся Мэйст, – заведует кафедрой жизни. Кстати, довольно известная личность, поговаривают, еще тот зануда.

Я едва не рассмеялся такому совпадению.

– Так вот откуда корни растут, а я-то думал… Бедные пациенты, несчастные студиозусы, бежать надо от таких врачей-учителей, народная медицина – она и того безопасней будет. Разберет такой пациента на запчасти для демонстрации ученикам интересного, с его точки зрения, медицинского случая, маразм по нему вдарит, и забудет, как собирать, или перепутает что, – подмигнул я Мэйсту. – Ладно, оставим, дай лучше флягу, там вроде еще несколько капель оставалось…

Глава 15
Все виды пыток

Кабинет дознавателя, пять часов до полудня

На массивный письменный стол легли две тонкие папки с отчетом о событиях минувшей ночи, на первой выведенная ровным каллиграфическим почерком красовалась надпись: «Красный квартал, третья четверть, зачистка седьмого квадрата», на второй же папке не было написано ничего. Более того, она пока и не предназначалась для какой бы то ни было официальной отчетности и служила исключительно интересам самого старшего дознавателя. Не поступи от него приказа, и не было бы папки, все сведения просто передали бы в устной форме, без каких-либо следов или свидетелей, но хозяин кабинета считал иначе. Он справедливо полагал, что любая информация, даже если в ее ценности нет абсолютно никакой уверенности, просто обязана сохраниться для его преемника при любых обстоятельствах. Ведь именно информация всегда являлась тем невидимым инструментом, который позволял ему уже на протяжении двух десятков лет, как марионеток, дергать за ниточки торговцев, чиновников, стражников, бандитов и даже кое-кого из гильдии убийц, получая таким нехитрым образом еще больше актуальных сведений, больше рычагов давления на все новых и новых, отныне зависимых от него людей. Из всего этого в официальные отчеты попадала хорошо если десятая часть, остальное же несколько выходило за пределы полномочий, но вместе с тем оставалось неотъемлемой и необходимой частью службы.

Вот и сегодня на стол легла не одна, а две папки, первая спустится в архив и будет доступна любому чиновнику из министерства, а вот вторая… Вторая не будет вынесена за пределы этой комнаты, о ней будет знать только ограниченный круг верных империи лиц.

Кабинет дознавателя, три часа до полудня

– Рассказывай, Грюм, – сказал дознаватель, положив руку на подписанную папку, – хочу услышать от тебя подробности, а не читать эти сухие строки.

– Мы просчитались, господин дознаватель, – чуть помолчав, произнес глава группы, – помимо продажных женщин, различного одурманенного ворья, охраны и прочего отребья, там залегла на дно пятерка обученных убийц. По предварительным данным, их укрывали в обмен на защиту и кое-какие услуги, наподобие устранения неугодных клиентов или конкуренции… – Штурмовик снова на секунду замолчал. – Шестеро погибших, господин дознаватель, самые большие потери в рейде за последние пять лет, ко всему еще и цель не удалось взять живой, наш источник тоже погиб. Его сгоряча прибил тот самый маг-артефактор, возможно, стоило дать ему несколько больше информации. Хотя это последнее, о чем стоит думать, найти наводчика среди регулярных посетителей подобных мест не такая уж проблема. Сейчас я беспокоюсь о другом: мы, конечно, отделили и соответствующим образом обработали голову главаря, но большой вопрос, смогут ли что-то вытащить наши некроманты, думаю, в таком деле не стоит рисковать и нужно идти сразу к Старику. Уж больно не хочется терять с таким трудом доставшийся трофей, да и обстоятельства смерти не совсем обычные, цель застрелили через окно с крыши соседнего здания, причем стрелка взять не удалось. Кто-то попытался зачистить все концы, сразу же, как узнал, куда направляется отряд. Это навевает нехорошие мысли, вы не находите?

– Хм, и впрямь неприятный запашок у этого дела. Кто-то из наших продался? – задумчиво произнес дознаватель. – Да нет, не может такого быть, как всегда, в обстоятельства дела были посвящены только самые доверенные лица, с их стороны возможность утечки минимальна, разве что…

– Разве что это кто-то наверху, кто-то, кто имеет доступ и интересуется нашими отчетами, – закончил догадку за дознавателя глава штурмовиков. Оба пристально посмотрели друг другу в глаза, словно выискивая в них искру сомнения или неуверенности в своих предположениях. – Заговор на самом верху, господин дознаватель, – подвел он итог, – копать надо именно там…

Тот же кабинет, два часа до полудня

– Рассказывай, что узнал про нашего паренька, – заинтересованным тоном начал разговор дознаватель.

– Не так много, как хотелось, но и не настолько мало, как могло бы оказаться, – подогревая интерес друга, начал вошедший маг. – Я бы подумал, что у него подложная аура или какой нестандартный амулет, но, как правило, человеческое тело не может врать. И подтверждения обратному я еще не встречал. Рефлекторные реакции невозможно подделать за короткий срок. Сколько бы человек ни пытался, он все равно будет отдергивать руку от огня и закрывать глаза от яркого света, это рефлекс, выработанный годами жизни и поколениями предков. Его можно подменить другим, ослабить, но никак невозможно убрать вовсе, всегда остается хоть что-то, хотя бы минимальная реакция на боль или удовольствие. А тут абсолютное наплевательство на тяжелую рану, после которой любой солдат быстрее ветра побежал бы к целителю, спасая свою собственную шкуру. К моему большому удивлению, передо мной предстал практически полностью подавленный, или же скорее взятый под контроль, а уже потом задавленный на корню инстинкт самосохранения. Вот что убедило меня в естественности отсутствия каких-либо изменений или волнений в ауре во время боя, я бы даже сказал, в ее необычной неподвижности. Иначе я бы не посмотрел на условности и продавил защиту сознания, а так имеем, что имеем…

Вот ты только представь себе, арбалетный болт попадает ему прямиком в горло, а ритм сердца даже не дрогнул! Ни боли, ни страха, на лице не отразилось ни единой эмоции, кроме досады и неудовольствия. Он все прекрасно понимал, чувствовал, и, если учесть, что он все-таки целитель, то наверняка точно знал, что рана не смертельна и потому продолжал действовать так, как считал необходимым в сложившейся ситуации. Знаешь, я тогда смотрел на него, и на ум приходили старинные байки о сумасшедших, помешанных на исследованиях смерти некромантах, что были готовы отрезать хоть собственную руку на недостающие ингредиенты, чтобы завершить удачно начатый эксперимент. Я считал их страшилками, что рассказывают непослушным детям родители-маги, студенческими шутками над излишне пугливыми девушками, а сейчас уже сомневаюсь. Мне поневоле становится не по себе, когда вроде бы обычный одаренный не боится ни черта, ни дьявола и без тени сомнения шагнет даже в геенну огненную, если будет уверен в победе. Подобные не останавливаются ни перед чем, пока верят в правоту своих действий. И самое неприятное, что у парня определенно есть мозги, боевой маг из него сейчас, конечно, аховый, но как одиночный боец он вполне трезво оценивает обстановку и уже сейчас на хорошем уровне владеет мечом.

При должной подготовке из него выйдет просто великолепный убийца, причем любых объектов, вплоть до магистров. Да-да, не делай такое лицо, ты не ослышался, юноша оказался магом не из последних, я хорошенько его просканировал, за внешним слоем ауры скрывается еще более плотная и насыщенная, в глубинные слои не смог пробиться даже я, ко всему прочему, он еще и артефактор. Ты же уже заметил, какую руку он сделал для своего слуги? Чистая алхимия, руны и некромантия, ни грамма стихийной или иной магии, все должным образом экранировано и запрятано под живую плоть. В истинном зрении рука вообще выглядит как раненая или после магического поражения. Поразительно тонкая и кропотливая работа, добавить к ней элементы маскировки или ложной сути – и можно уже подавать на мастера артефакторики. На моей памяти мало кто в столь раннем возрасте и столь заслуженно получал это почетное звание, причем с добавкой в виде клятвы верности от бывшего гвардейца в качестве платы за труды.

Но повторюсь, он не глуп и слишком себе на уме, использовать такого втемную непростая задача даже для такого старого интригана, как ты. Зато, если уж вам удастся поставить перед ним нужную цель, обосновать, заинтересовать или на худой конец просто убедить, пусть даже обманом, лучшего исполнителя не найти. Вот только мы оба прекрасно понимаем, что презреть предвечную госпожу – это слишком мало, чтобы стать имперским вестником смерти, пройдут годы, прежде чем из него выйдет толк, так стоит ли морочить себе голову, если это даже не наша с тобой вотчина?

На долгую минуту воцарилось молчание, видно, каждый из собеседников подсчитывал все плюсы и минусы от озвученной авантюры, взвешивал возможную пользу и предстоящие проблемы.

– Хм, собственный вестник смерти, пусть с самомнением, – это уже достижение для меня и величайший несмываемый позор для ордена наказующих, что особенно греет мне душу (вот только другим об этом знать не стоит). А год, два или пусть даже десять, да какая вообще разница, если однажды он выполнит самую трудную и грязную работу, на которую не решится даже безумец? Ты сам сказал, Аннстис не станет слепо подчиняться, но ведь каждого можно обмануть, не забывай, все мы иногда бываем полными идиотами, главное – создать для этого правильные условия, а там уже убеждай в чем захочешь… Как раз мой конек, не находишь? Уж в этом за долгие двадцать лет я поднаторел как никто другой. Конечно, процесс не быстрый, для начала придется вывести его из равновесия. Пока что наши подвалы – самое подходящее для этого место, заодно и посмотрим, обучали ли его пыточному мастерству, там и школу определим и откуда такой интересный кадр в нашем городе появился. Распорядись, чтобы подготовили там все, ну и пусть наши соберутся, взгляд со стороны лишним не будет. Потом уже найдем точки соприкосновения, нащупаем, куда можно надавить, а какие закоулки души трогать ни в коем случае нельзя, соберем информацию, одним словом. А затем либо просто предложу достойную плату, либо создам такие проблемы, за решение которых он меня до конца времен благодарить будет, поди не просто так все эти годы штаны на кресле протирал, есть уже кое-какой опыт.

Кабинет, полдень. Аннстис

– Вы с ума сошли? Какие, к чертям, подземелья? Меня оторвали от перевязки, только восемь часов назад я был утыкан стрелами, как ежик колючками, какой может быть допрос?!

– Обычный, – жестко ответил дознаватель, – тебе была предоставлена комната, укрепляющие и восстанавливающие зелья из наших запасов. Двое стажеров из академии выполняли твои просьбы. Империя помогла в тяжелый для тебя момент, а сейчас империи нужна услуга. Сегодня твои навыки очень пригодятся для допроса взятых в плен заговорщиков, к тому же в помощь будут приставлены люди для ведения протокола и сверки показаний. В эти тяжелые дни у нас на счету каждый человек и каждый хоть сколько-то дельный специалист.

– Мм… – Ну с такой точки зрения я проблему еще не рассматривал. Хольц ко мне действительно несколько раз заходил, приносил кое-что из ингредиентов и материалов, а Вивьен… Она и вправду при поддержке Мэйста едва ли не насильно вливала в меня укрепляющие зелья, даже пару раз сделала перевязку, морщилась, хмурилась, но помогала. Если взглянуть с этого ракурса, то мой отказ выглядел бы несколько… неблагодарно, как мне ни неприятно это осознавать. – Но зачем вы просите именно меня? Мы же задержали рядовых исполнителей, мелкую сошку, не вампиров и тем более не еще какую тварь с абсолютным иммунитетом. Неужели нельзя было влить в них какую-нибудь сыворотку правды, вколоть каких-нибудь препаратов?

– Задержано было несколько десятков разумных, и не все среди них относятся к человеческой расе, с каждого нужно снять показания, записать и сравнить с остальными, причем никто не соглашается говорить добровольно, – официальным тоном зарубил на корню мои возражения дознаватель. – К тому же если я добавлю, что мне понравилось, как работаешь именно ты, это удовлетворит твое любопытство?

– Наверное, не знаю… – расстроенный таким поворотом дела, проговорил я. Вот же жуки, им только покажи, на что способен, вмиг припашут.

– В таком случае этот человек тебя проводит, благодарю за сотрудничество, империя не забудет твоей помощи, – поставил точку в разговоре дознаватель и переключил внимание на лежащие в рабочем беспорядке бумаги.

– Да, спасибо, – не слишком-то уверенный в собственных словах, ответил я.

Почему у меня такое стойкое ощущение, что меня попросту злостно разводят, а я в ответ, как китайский болванчик, киваю головой, казалось бы, правильным словам и вдобавок чувствую себя в какой-то мере благодарным? Что они все от меня хотят, что ожидают? Содействие в обмен на помощь? Ну я, конечно, благодарен, но не настолько уж и сильно обязанным я себя чувствую, и пока единственное, что меня здесь держит, так это то, что наши дороги полностью совпадают, что мы движемся к одной и той же цели. Империи нужно найти виновных в ее вечных придворных интригах и заговорах, отлично! А мне всего-то и необходимо избавиться от причины целой череды покушений, чтобы наконец вздохнуть с облегчением, и пусть чужими руками, но отплатить за доставленные проблемы и погибших друзей. Тут наши планы дополняют друг друга как нельзя лучше, вот только складывается впечатление, что я не один такой умный, что и меня решили использовать в каких-то своих, пока не ясных мне целях, не слишком-то лестно осознавать данный факт. Не так ли?

А что это нас тут так много скопилось? – подумалось мне после того, как я переступил порог камеры. Один явно палач, встречал его уже в этих местах, только тогда на нем был забрызганный кровью фартук, а не аккуратный дорожный костюм. Писарь с великолепным пушистым пером и глазами потомственного садиста, больше подходящими серийному маньяку-убийце, чем канцелярскому деятелю. Остальные трое тоже особым дружелюбием не страдали и отирались рядом с пыточными приспособлениями, будто вели диалог о высоком искусстве, эдакую светскую беседу. Вот интересно, а что в вашей компании потерял я? Неужели ждете мастер-класс по выбиванию информации? Ха! И кто кому его должен показывать? Что же от меня хотят получить? Какого черта здесь вообще происходит?! Какого хрена вам от меня понадобилось? Не может быть, чтобы они сами не смогли вытащить нужные сведения, с такими-то рожами можно хоть плату за воздух с купцов выбивать, заплатят не задумываясь. В итоге что же мы имеем?

Передо мной пациент, вернее сказать, объект, из которого необходимо вытащить на белый свет некоторую информацию. Похож на авторитета в криминальных кругах, возможно, холост, характер наглый и вызывающий, верность империи отсутствует, привязанностей, скорее всего, не имеет. Одинаково уважает только силу и золото, вероятно, является одним из тех, кто передавал заявку убийцам на мое устранение от неизвестного лица, предположительно, под ну очень большие комиссионные. В настоящий момент объект еще не понимает, что, если все подтвердится, живым он отсюда не выйдет, а если приплюсовать «сильную любовь» всех крыс из трущоб к органам дознания… Молчать, зараза, будет из чистого упрямства.

Я скосил глаза на якобы писарей и помощников.

– Ваши предложения? – спросил я.

– Маг разума. Сколько-то серьезной защиты у арестованного нет, послать за магом – дело одного часа, и час на работу, – брезгливо ответил один из присутствующих, перебирая набор из более чем десятка различных ножей. Мечта скорняка, блин.

– И ждать целых два часа?! Еще предложения?

– Начать отрезать конечности, сантиметр за сантиметром. Ручаюсь, полчаса – и он сдастся, – предложил второй, вынимая из подставки подходящую пилу.

– Неплохо, но слишком трудоемко, – слегка обалдев, ответил я.

– Я маг, пусть и слабый, но могу искусственно продержать заключенного в сознании не меньше часа, мой друг может снимать кожу и посыпать порошком из слизи и слюны ядовитого арахна. Нестерпимое жжение и растворяющаяся плоть – даю пять минут, не больше, – кивнув на ценителя ножей, предложил третий. Я что, на тотализатор для психопатов попал, и от меня требуется соответствовать? Да это чмо от одного такого предложения уже должно было под себя десять раз сходить, а ему хоть бы хны, терпит, как заговоренный, хрен поймешь, что творится в его недалеком мозгу. Интересный, кстати, вопрос, возможно, попытавшись найти на него ответ, я все же смогу выполнить то, что от меня с таким нетерпением ждут. Захотели зрелища, что же, вы сами напросились, и будьте вы прокляты со своими недомолвками и проверками, манипуляторы недоделанные.

– Кто-нибудь, распорядитесь принести сюда ростовое зеркало, да поживее! Еще предложения? – определившись с ситуацией, уже более уверенно я «отдал приказ своим помощникам». На удивление кто-то его даже отправился выполнять.

– А теперь давайте продолжим нашу странную дискуссию. Это, конечно, хорошо, очень хорошо, а за дорогие ингредиенты заплатишь сам? – Я пристально посмотрел в глаза такому умнику, желая прочитать в них хоть намек на то, что же в конце концов здесь происходит. – А отравленный бульон из разложившейся плоти кто убирать будет? Довольно эффективно, не спорю, но грязно и дорого, проще уж поймать ближайшую крысу, положить ему на живот и накрыть железным ведром. – Я постучал по наполненной емкости с водой, видать, предназначенной для быстрого приведения слабонервных в чувство. – Потом остается только хорошенько нагреть дно – и крыса сама найдет ближайший выход через плоть, больно, мучительно, наглядно, страшно, дешево. – Ловлю на себе уже заинтересованные взгляды присутствующих. – Дальше!

– Можно по старинке, слабыми молниями, – снова вступил в разговор обладатель магического дара. – Немного дольше, но никакой живности и дополнительных приспособлений точно не понадобится.

– Дальше.

А дальше долбанутые психопаты нашли друг друга и беспристрастного критика в моем лице, предложения посыпались как из рога изобилия, каждый считал своим долгом выдвинуть на мой суд пару-тройку своих вариантов. Предлагали все, от дробления суставов, наматывания кишок, раскаленных углей к пяткам, расплавленного свинца в глотку до горячей стали в болевые точки, подрезания сухожилий с последующими издевательствами над беспомощной тушей. Больше всех поразил вариант приковать несчастного к стене и кормить его собственной плотью на протяжении недель. Да какой же надо иметь извращенный разум, чтобы предположить такое?! Да их минуту послушаешь – сам расскажешь все тайны мироздания, не говоря уже про подробности собственной жизни! Меня и то проняло по самое не могу, а этот идиот даже не вспотел толком, словно и не его участь сейчас обсуждается, будто под кайфом в супермена превратился…

Я едва не стукнул себя ладонью по лбу, я же совершенно забыл, в каком именно злачном местечке выловили этого молодца, чего уж теперь удивляться, что ему сейчас любое море по колено? В таком состоянии его можно сутки убалтывать и на ленточки резать! Нет, все будет гораздо оригинальнее, быстрее и дешевле, закостенелые умы, что с них взять? Сломать человека можно не только болью и увечьями, но и банально потоптавшись футбольными бутсами по психике, самое то для наркоманов. Мнимый страх – он тоже очень хорошее лекарство от приобретенной немоты, особенно когда клиент слегка под кайфом, ему можно навязать такие грезы, что мама не горюй.

– Вот, как раз зеркало принесли, давайте наконец начнем допрос. – Я привлек внимание присутствующих и этого недоумка, который молчал при первичной моральной обработке, а сейчас с достоинством хозяина жизни комментировал действия пары солдат, которые на нем тихонько оттягивались за раненых товарищей. Охренеть просто, чем он обдолбался только, непонятно. Приказал тем двум «ударникам труда» держать зеркало немного наклоненным, совсем немного, градусов на пятнадцать – двадцать, только чтобы сидящему на пыточном стуле было себя прекрасно видно.

– А зачем… – начал было кто-то из присутствующих.

– Молчать и смотреть! – Я решил до конца отыграть бывалого костоправа, сами же за то боролись, вот и напоролись, дьявол вас подери. – Если вы думаете, что мне интересно до ночи с вами возиться, то глубоко ошибаетесь, мне нужна только информация, мне надо знать: кто, когда и зачем. – А теперь самое мерзкое (надеюсь, в последний раз), хоть сейчас и не будет боли, но за свою шкуру я с него возьму другое!

Хирургически выверенным и точным применением воздушного серпа делаю ему аккуратную лоботомию, вернее, просто снимаю всю верхнюю часть черепа, оголяя одурманенный местными умельцами мозг, аккуратно удаляю пленку, которая является последним препятствием к самому дорогому, что есть у этого человека. Все, как и обещал, минимум боли, ведь, как известно, у мозга нет нервных окончаний, сейчас он ощущает только «легкий дискомфорт» от рассеченной кожи, но и он скоро пройдет, вернее, отступит на задний план, по сравнению с тем, что я собираюсь делать.

– А теперь смотри, смотри и думай, стоит ли упрямиться. Запомни: в обмен на информацию я предлагаю тебе легкую смерть, – с этими словами я положил подобранного тут же то ли червяка, то ли слизняка ему на голову, вернее, на мягкую нежную плоть, о которой так мало известно даже магам.

– Нет, нет, сними его, сними! – Сразу же, как только увидел противное, неторопливо извивающееся кольчатое создание, ползающее по его мозгам, заорал «авторитет».

– Знаешь, а если немного поднять температуру вокруг, он начнет закапываться вглубь… – зловеще прошептал я ему на ухо, пока подонок набирал в рот воздух для следующего крика. – И мне кажется, одному ему скучно. – С этими словами кладу второго мерзкого обитателя темных влажных подземелий.

– Тварь! А-а-а! Сними! Убью-у-у! – уже с минуту надрывался заключенный.