Текст книги "Мир, ставший пеплом"

Конечно, в «горячих точках», где бывал Гриднев, и подростки были реальной угрозой жизни, но не в этом поволжском городке. У него даже мысли не возникло о том, что встреча с детьми в российской глубинке может сулить неприятности. Лев засунул пистолет обратно за ремень и быстрым шагом, не скрываясь больше, направился через площадь в сторону детских голосов.

У парка не было забора, но он был окружен плотной и высокой зеленой стеной кустарника, в которой тут и там были прорехи, которые посетители зоны отдыха использовали, как лазы в заборе. Гриднев не видел, что именно происходит за кустами, и чтобы выяснить, что там делают дети и чем, вообще, они занимаются в парке в такой ужасающей обстановке, пошел к одной из ближайших прорех в зеленой стене, и застыл, открыв рот, едва преодолел ее.

На поляне под деревьями было шесть человек. Четверо подростков лет 13–14 расположились полукругом вокруг девочки, возраст которой Гриднев пока определить не мог. Девчонка стояла на коленях спиной к Гридневу, и один из парней держал ее за волосы. А еще один мальчишка, не старше лет 12, лежал рядом с ними в луже крови, текущей из размозженной головы. В первые секунды подростки, не сводившие глаз с девчонки, не заметили, что к их компании присоединился кто-то еще. Тот, кто держал девочку за волосы, потянул ее к себе и резко приказал:

– Ты че, сучка, не врубаешься? Соси, я сказал!

И только тут Лев сообразил, что этот жлоб стоит перед девочкой со спущенными штанами!..

– Ни хрена себе! – не выдержал Гриднев. – Вы тут не охренели-ли совсем?!.

Парни вздрогнули, и резко повернулись на голос. От неожиданности вожак, державший девчонку за волосы, выпустил ее из рук, та упала на землю и попыталась отползти в сторону. Еще один из четверки заметил это, и прижал малышку к земле ногой. Та заплакала еле слышно.

– Оба-на! – воскликнул главарь четверки мразей, подтягивая на пояс штаны. – А этот старпер откуда взялся? Мы же до сих пор только на трупаки натыкались.

– Ну, и давай его к остальным отправим, – рассмеявшись, предложил тот, кто придавил девочку ногой к земле.

– Да, без проблем! Пошли, чуваки. Пусти из дедушки немного красненького!

Гриднев, до сих пор с трудом понимавший, что вообще происходит, даже не пошевелился, глядя на приближающуюся троицу – четвертый так и остался с девчонкой. Словно по команде, подростки достали из-за спины ножи, которые, видимо, также были заткнуты у них за пояса, как и пистолет Гриднева. И только тогда Лев понял, что это не сон, не глупая шутка и не бред сумасшедшего, а та самая реальность, которая не снилась и в страшном сне: трое подростков, совершенно обычных на вид, однозначно собирались отправить его на тот свет! Причем, делали это с таким видом, будто потрошили людей ножами каждый день.

Гриднев жестко усмехнулся и выхватил пистолет из-за пояса. Первым его желанием было выпустить сигнальную ракету прямо в оскаленную морду главаря, но в последний момент Лев сдержался. Мысль о том, что перед ним обычные российские дети, не позволила стрелять на поражение, даже, несмотря на то, что они однозначно собирались выпустить ему кишки. Гриднев не раздумывал, откуда в подростках взялась эта необъяснимая агрессия, и почему они так спокойно позволяют себе идти на убийство. У него была одна задача – остановить отморозков – и он сделал то, что мог предпринять в этот момент: выстрели из ракетницы под ноги юным бандитам. Хлопок выстрела и визг от срикошетировавшей ракеты вмиг остановил их. Быстрым движением Гриднев сделал вид, что перезарядил пистолет.

– Еще один шаг, и я выпушу ракету первому же уроду в рожу. После этого выжить точно не получится! Хочет кто-то попробовать? – Гриднев резко вытянул руку с оружием вперед, переводя ствол с одного подростка на другого. – Ну?!

– Да, пошел он на хрен! – заорал один из них и бросился бежать.

Следом рванули и остальные, и лишь главарь задержался на секунду дольше.

– Я тебя найду, сука! – пообещал он, и побежал вслед за своими подельниками.

Гриднев даже не попытался преследовать взбесившихся малолеток. Он был настолько опустошен и ошарашен происшедшим, что чувствовал какую-то предательскую слабость по всему телу. Случившееся на глазах Льва в парке преступление настолько далеко выходила за рамки его представления о том, какая сейчас молодежь, что он не мог даже как следует соображать. И лишь взгляд на малышку, лежавшую на земле, привел его в чувство.

Девочка лежала на боку, свернувшись в комочек и закрыв лицо руками, и даже не пыталась куда-нибудь сбежать. Ее плечи мелко подрагивали, и затуманенный разум Гриднева не сразу смог понять причину этих телодвижений. Лишь через пару секунд он, наконец, сообразил, что девочка беззвучно плачет. Глубоко вздохнув и покачав головой, Лев подошел к малышке, присел на корточки и дотронулся до ее плеча. Девочка вздрогнула и сжалась в комок еще плотнее, хотя казалось, что это уже невозможно.

– Не бойся, малышка, я тебя не обижу, – убрав руку с плеча девчонки, пообещал Гриднев. – Успокойся, пожалуйста. Самое плохое уже позади. Эти хулиганы уже ушли.

– А Павлик? Что с ним? – не отрывая рук от лица, со всхлипом поинтересовалась девчонка.

– Какой Павлик? – не понял ее Лев.

Девочка, продолжая закрывать лицо одной ладошкой, другую, не глядя, протянула в ту сторону, где на земле оставался лежать окровавленный ребенок. Гриднев только сейчас вспомнил о нем. Он уже видел такие раны, и ему не нужно было подходить к мальчишке, чтобы понять – он мертв. Однако Лев, все равно, встал с корточек и подошел к телу ребенка, чтобы проверить пульс. Сердце не билось. Да и не могло, поскольку из расколотого черепа на траву частично вывалился его мозг, из которого торчали мелкие осколки костей.

Гриднев поморщился. Несколько секунд он неподвижно стоял над телом ребенка. Раз девчонка его знала, они были друзьями, или родственниками. И как ей сказать о том, что ее знакомый умер, Лев совершенно не представлял. Он уже давно отвык от общения с детьми, и все его контакты с ними сводились, в основном, к предложениям что-нибудь поесть или попить, или посмотреть какую-нибудь передачу по телевизору. Глубоко вздохнув, Лев начал подбирать в уме слова, которые нужно сказать ребенку, но девочка опередила его.

– Он, ведь, умер? Как и другие? – поинтересовалась девочка, и Лев обернулся на голос.

Малышка сидела на траве, глядя в сторону Гриднева и мертвого Павлика, и теперь Лев мог определить ее возраст. Выглядела девчонка лет на 7–8, хотя первое впечатление могло быть и ошибочным. Ее и без того большие глаза сейчас были так широко раскрыты, что казалось, будто они занимают пол-лица, как у мультяшных персонажей. От слез на ее запыленных щеках остались потеки, но девочка, все равно, выглядела так, что для описания ее внешности напрашивалась только одна фраза: «Какая куколка?!» Глядя на нее, Гриднева захлестнула запоздалая волна бешенства, когда он вспомнил слова главаря малолетних бандитов: «Соси, я сказал!» Сейчас Лев даже пожалел, что не убил на месте этого поддонка. Гриднев, не отрываясь, смотрел в это невинное лицо несколько секунд, а потом просто кивнул, не найдя в себе сил сказать хоть что-то в ответ на ее вопрос. Девочка опять заплакала. На этот раз, со всхлипываниями и шмыганьем носом, а не бесшумно, как обычно плачут взрослые.

– Успокойся, пожалуйста. Ему уже ничем не поможешь, – проговорил Гриднев, осторожно приближаясь к девчонке, чтобы снова не испугать ее. – Как тебя зовут?

– Лана, – после очередного всхлипа ответила она.

– Свет-лана? – по складам переспросил девчонку Лев.

– Нет! – резко ответила та. – Просто, Лана!

– Как скажешь, – пожал плечами Гриднев. – И что же мне с тобой, просто Лана, делать прикажешь?

– Проводи меня к тете Тане, – буквально восприняла его просьбу девочка. – Мы с Павликом туда шли.

Лана опять заплакала. Гриднев беспомощно стоял с ней рядом, совершенно не представляя, как ему успокоить ребенка. Судя по всему, что он увидел сегодня утром, тетя Таня, к которой так стремилась девчонка, уже давно была мертва. Он не знал, как сказать Лане об этом, тем более, что был на 100 % уверен, что девчонка ему не поверит. А вот вести ее бог весть куда, в планы Гриднева никак не входило. Впрочем, и этот вопрос решить можно было очень просто!

– Лана, я как раз сейчас, до того, как тебя встретил, шел в полицию, – как можно вкрадчивей, проговорил Лев, глядя в заплаканные глаза девчонке. – Давай мы сейчас, вместе с тобой, туда пойдем, и попросим узнать, как дела у тети Тани. Заодно нужно сообщить об этих му… хулиганах, которые на вас напали. Полицейские с этим быстро разберутся!

– Они найдут этих мальчишек и в тюрьму посадят? – спросила девчонка. Гриднев кивнул, как можно уверенней. – Тогда, пошли!

Лана поднялась с земли и доверчиво протянула Гридневу ладошку…

* * *

Димка проснулся утром поздно. Можно даже сказать, почти в обед. Первым делом он потянулся к телефону, чтобы посмотреть, сколько времени, но аккумулятор за ночь разрядился, и смартфон на нажатие кнопок не реагировал. Выругавшись, Димка встал с кровати, отыскал на захламленном столе зарядное устройство, и подключил телефон к розетке. Только после этого, натянул на себя спортивные штаны и поплелся на кухню.

Тишина в доме его не удивила. Родаки вчера опять бухали допоздна, и если с утра не убежали искать, чем опохмелиться, то дрыхли в своей комнате без задних ног. На кухонном столе стояла сковородка с подгоревшими макаронами, заправленными килькой в томате. Из сковородки торчала ложка, а рядом с ней – две грязные рюмки и кусок черствеющего хлеба. На полу валялось несколько бутылок из-под дешевой водки и опрокинутая пепельница, во все стороны от которой шрапнелью разлетелись бычки.

Димка поставил на плиту чайник, и пошел в комнату к родителям, чтобы проверить, дома они, или свалили куда-то. Он даже не потрудился меньше шуметь, поскольку ему было плевать, разбудит он предков, или нет. Толкнув приоткрытую дверь, парень заглянул в комнату. Мамаша с папашей лежали на кровати, и в первую секунду он подумал, что они спят, а затем увидел пену на губах у обоих и открытые, запавшие глаза. На несколько мгновений Димка замер, а затем подошел к матери и прикоснулся к дряблой шее, пытаясь нащупать пульс. Кожа была холодной, и венка на шее не билась.

– Сука, допоролись, все-таки, уроды, – выругался парень, даже не пожелав подойти к отцу.

На кухне засвистел чайник, заставив Димку вздрогнуть, и тот выскочил из комнаты родителей, со всей силы хлопнув дверью о косяк. Выключив чайник, парень замер, глядя в пространство, а на лице у него застыла гримаса ненависти. Димка не испытывал к родителям уже давно никаких чувств, кроме брезгливости и еле скрываемой злости. Мать проявляла к нему чувство любви лишь после пары выпитых рюмок. Когда пьянела, и вовсе забывала о его существовании (и Димку это вполне устраивало!), а трезвой вечно придиралась к парню, считая его обузой и требуя самостоятельно зарабатывать на «жратву». По ее мнению, в 14 лет пора бы было перестать сидеть на шее у родителей. Отец гонял его в любом состоянии – хоть трезвый (каковым он бывал крайне редко), хоть пьяный. Он перестал вообще разговаривать с сыном и обращать на него внимание лишь год назад, когда Димка вырубил отца ударом табурета по башке.

– Сука! Уроды поганые! – вновь выругался парень. – Теперь из-за вас только в детдом, или бомжевать.

Поначалу в голове у Димки возникла мысль вообще никому не сообщать о смерти родителей. Они бы могли с пацанами ночью попробовать их вынести из дома и закопать где-нибудь, или бросить в Волгу, но это было слишком рискованно. Димка уже имел несколько приводов в полицию, и за сокрытие трупов родителей его бы точно по головке не погладили. Оставалось только звонить в «скорую» и сообщать о трупах. Но сделать это можно и попозже. А пока Димка хотел собрать пацанов, чтобы решить, где ему можно будет перекантоваться, как только его cоберутся отправить в детдом. Опережая его желания, зазвонил сотовый телефон.

– Димон, ты че все утро недоступен? – раздался в трубке голос Васьки «Молочника». – Я те часов с девяти звоню. Давай, подгребай к нам! Мы с пацанами магаз на углу вскрыли. Сидим, бухаем.

– Вы че, охерели что ли? – оторопел Димка. – Как это, магаз вскрыли? На зону захотелось?

– На зону? А-ха-ха-ха, – расхохотался Молочник. – Ты че, не в курсе что ли, что происходит? – и закричал куда-то в сторону от микрофона. – Пацаны! Димон не в курсе! Он еще не въехал, че происходит! – а затем опять заговорил с Димкой. – Иди, на своих родаков посмотри. Зуб даю, что копыта отбросили!

– Откуда ты про моих предков знаешь? – с неожиданной злостью прорычал Димка в трубку.

– Откуда? Да, оттуда! Все старперы скопытились. Да и не только они. У Батона старший брат, Егор. Ему 17. Тоже коньки отбросил! – затараторил Васька. – Весь район с утра на ушах, а ты – не в курсе!

Молочник, у которого в семье ситуация была ненамного лучше Димкиной, пьяный не только от алкоголя но и от свалившейся на него свободы, продолжал тараторить. Он рассказал, что все соцсети, начиная от «Тик-тока», заканчивая «ВК», пестрят сообщениями от подростков о повальной смерти взрослых. Лишь очень редко там появлялся кто-то из старшего поколения, задавая один единственный вопрос: что случилось? Но ответа на этот вопрос никто не знал. А подростки, наподобие самого Васьки, отвечали ему одним словом: «свобода!».

А потом связь внезапно оборвалась. Димка попытался снова позвонить Молочнику, но оказалось, что больше нет сигнала с вышки. И вот тогда парень задумался. Он был одним из заводил местной шпаны. Его боялись и уважали, но Димкино мнение ничего не стоило для взрослых, которые распоряжались его судьбой, как хотели. Теперь этого не будет! Не будет угрозы детдома, или перспективы превратиться в бомжа. Не нужно будет беспокоиться о дурацких запретах взрослых, и можно будет жить и поступать так, как ему хочется. Проблема только в одном: нужно помешать кому бы то ни было захватить власть над районом! А для этого нужно срочно сколотить команду из надежных ребят, и захватить точку пожирнее, вроде ближайшего гипермаркета, в котором жратвы, бухла и сигарет хватит на долгое время. О том, что может быть потом, когда все это закончится, Димка решил не думать. Сейчас, главное – утвердить свое старшинство!

Решение этого вопроса пришло на ум чрезвычайно быстро. Его сосед по подъезду, Егор Гармашов, был заядлым охотником, и оружия в его квартире было немало. Оставалось лишь открыть дверь, и вооружиться. А затем вооружить тех, кто будет ему предан.

Димка быстро оделся и выскочил в подъезд. Как он и предполагал, дверь в квартиру Гармашова оказалась запертой. На всякий случай, нажав кнопку звонка, Димка подождал несколько минут и, убедившись, что дверь открывать некому, выскочил на улицу. Прямо в том доме, где он жил, был магазин хозтоваров. Димка разбил камнем окно, выбил остатки стекла и пробрался внутрь. Он взял с прилавка болгарку, проверил заряд аккумулятора, и вернулся назад. Из-за отсутствия навыков вскрытия дверей, ему пришлось повозиться минут десять, но в квартиру к Гармашову он все-таки попал. Железный шкаф, в котором у охотника хранились оружие и боеприпасы, он вскрыл уже быстрее. А затем, надев на себя патронташ и взяв одну «вертикалку» остальное перетащил к себе домой и спрятал под кровать. Еще через десять минут после этого, Димка с оружием в руках, стоял перед дверями магазина, в котором расположилась компания из 10–15 подростков, вместе с Молочником. Димка усмехнулся и вошел внутрь.

– Харе бухать! – рявкнул он, вместо приветствия. – Нам нужно район под контроль взять. И, в первую очередь, гипермаркет. Если там кто-то есть, всех выгнать. Вы думаете, вам этого надолго хватит? Через неделю все выпьете и сожрете, а потом что? А если пацаны с соседнего микрорайона гипер захватят? Думаете, они с вами поделятся?

– А ты че раскомандовался? – презрительно сказал пьяный Молочник, поднимаясь на ноги. Его качнуло в сторону. – С чего ты решил, что ты здесь центровой?

– Если тебе, дебилу, не хватает мозгов подумать о завтрашнем дне, можешь идти на хер. Мы без тебя обойдемся, – брезгливо ответил Димка.

– Я тя спрашиваю, ты че раскомандовался? – Васька явно не желал подчиняться.

– Это, не аргумент? – ехидно поинтересовался Димка, вскидывая двустволку к плечу.

– Ты че меня пукалкой этой пугаешь? Думаешь, я тя боюсь? Да, я те щас башку сверну! – заорал Молочник и рванулся вперед.

Димка нажал на спуск. В замкнутом помещении магазина выстрел из ружья прозвучал так громко, что у всех заложило уши. Ваську, получившего заряд крупной дроби в грудь, отбросило назад, на стеклянный прилавок, который вдребезги разлетелся под весом его тела, а кровь из ран в спине мелким бисером забрызгала стеллажи с консервами за его спиной. Кто-то из пацанов тихо ойкнул, кто-то выругался, но все застыли на месте, как вкопанные, осознав, что в их жизни наступила новая эра – эра малолеток.

– Еще кто-то будет со мной спорить? – поинтересовался Димка, перезаряжая ружье.

– Какие вопросы? Говори, Копченый, мы все сделаем, что нужно! – раздался в ответ единодушный возглас.

Глава 2

История Ланы, во многом, оказалась сходной с тем, что сегодня утром испытал Гриднев. Пока они шли до отдела полиции, девочка успела рассказать совсем немного, но и этого было достаточно, чтобы картина происшедшего начала становиться более ясной. По словам Ланы, ее утром разбудил заплаканный брат, который заявил, что мама с папой умерли. Девочка решила, что он специально ее старается разозлить, и сама побежала в спальню родителей, чтобы пожаловаться на брата.

– Он не соврал, – всхлипнула Лана. – Мама с папой лежали и не шевелились, а рты у обоих были чем-то гадким перемазаны.

Затем дети попытались дозвониться до бабушки и тети, но не смогли. Они решили дойти до родственников сами. Бабушка жила ближе, но, сколько они не стучались в двери, им никто не открыл. Тогда они пошли к тете и встретили эту четверку малолетних мразей. Пацаны сразу завязали ссору, а когда Павлик бросился заступаться за сестру, ударили его камнем. Все остальное, в принципе, Гриднев видел.

Лана попыталась рассказать все подробности сегодняшнего утра, но Лев остановил ее. Они уже подошли к полицейскому участку, и Гриднев решил сначала осмотреться, прежде чем выходить из парка на стоянку перед зданием полиции. Ни на самой стоянке, ни поблизости ни одной полицейской машины не было. Стояло несколько разномастных автомобилей, которые, скорее всего, принадлежали сотрудникам полиции, но все они сейчас были пусты. Никакого движения ни перед участком, ни в самом здании Гридневу заметить не удалось. Взяв девочку за руку, он быстрым шагом перешел открытое пространство и нажал кнопку вызова на домофоне на металлических дверях участка. Тут же зазвучала мелодия, показавшая, что связь работает, но на вызов Гриднева не отозвался никто. Он еще раз утопил кнопку домофона, просто, для верности, хотя и уже не сомневался, что ответа вновь не дождется. Если в участке кто-то и был из полицейских, то они, скорее всего, были так же мертвы, как и все остальные взрослые в городке.

– Вот, черт! – сквозь зубы выругался Гриднев. – И что теперь делать?

– К тете Тане идти, – ответила девочка, видимо, решив, что он спрашивает ее.

– Нет больше никаких тетей Тань, дядей Вань и всех остальных! Нет больше ни полиции, ни врачей, ни власти! Ни-ко-го! – зло отозвался Гриднев, и тут же мысленно обругал себя, увидев очередные капли слез на глазах девочки.

– Извини, Лана, – Лев опустился перед ней на корточки. – Я не хотел так говорить, но твоя тетя, и все остальные, похоже, умерли так же, как твои родители.

– Но, мальчишки-то живы! – возразила девочка.

– Мальчишки? – Гриднев встрепенулся. – А вы еще каких-нибудь детей видели, пока по городу бродили?

– Ага, – кивнула головой Лана. – Сначала трех девчонок видели, которые куда-то бежали. Одну из них я знаю, она в шестом классе в нашей школе учится. Потом еще двух мальчишек на велосипедах видели. А еще несколько раз слышали, как дети плачут, но нам не до них было. Мы хотели бабушку или тетю побыстрее найти.

И Лана вновь начала рассказывать о своих утренних похождениях, о том, как они шли через городок, и нашли машину с мертвецом, но Гриднев ее уже не слушал. Судя по всему, что он узнал за это утро, в городе умерли почти все взрослые. Выжил только он и, возможно, еще несколько человек, на которых неизвестное оружие не подействовала. А в том, что в городе применили какое-то новое оружии, Лев больше не сомневался. Он не был специалистом в этой области, но раз в живых остались только дети, можно предположить, что город подвергся атаке с использованием каких-то суперсовременных разработок оружия. Биологического, генетического, или черт знает еще какого! И сейчас важнее всего было понять, это произошло только в маленьком поволжском городке, или по всей стране. Был это единичный теракт, или началась новая война с использованием каких-то фантастических и страшных технологий.

Проверить это можно было самым простым способом – забравшись в интернет. И Гриднев выругал себе за то, что не сделал это раньше. Впрочем, в таком случае, он бы не встретил Лану и, возможно, сейчас девочка была бы мертва, как и ее брат. Гриднев поморщился. Еще вчера его шокировали новости о погибших детях, а сегодня он оставил труп мальчишки в парке, даже не позаботившись о том, чтобы чем-то укрыть его, хотя бы. Выходит, желание выжить самому и найти ответы на вопросы оказалось куда сильнее обычной человеческой жалости и сострадания? Или это просто от того, что за короткое время он уже увидел столько трупов, сколько ему попались за всю предыдущую жизнь, и это притупило остальные чувства? Гриднев снова выругался про себя – сейчас было не лучшее время для самокопания. И лишь после этого Лев понял, что Лана уже несколько раз дернула его за рукав и о чем-то спрашивает.

– Извини, задумался. Чего ты хочешь? – поинтересовался он.

– Дяденька, я пить хочу, – жалобно попросила Лана.

– Потерпи немного. Сейчас я кое-что проверю, а потом мы что-нибудь придумаем, – пообещал Гриднев. – И не зови меня дяденькой. У меня имя есть. Меня Львом зовут.

– Хорошо, – спокойно ответила девочка.

Гриднев уже вновь не обращал на нее внимания. Он достал из кармана смартфон и попытался выйти в интернет. Однако эта попытка провалилась – аппарат не мог поймать сигнала ретранслятора. Не исключено, что единственная вышка сотовой связи в городке окончательно вышла из строя. И теперь о мобильном интернете можно было забыть. Оставалась только надежда на то, что работает проводной интернет «Ростелекома». Вот только, Гриднев понятия не имел, где поблизости может быть точка подключения к домашнему интернету этого оператора связи. Впрочем, эта проблема оставалась нерешенной недолго. В полицейском участке до сих пор работали стационарные телефоны, которые обслуживал «Ростелеком». Скорее всего, и доступ в интернет с полицейских компьютеров, скорее всего, осуществлялся с помощью этого оператора. Конечно, попасть в здание полиции будет непросто, поскольку в нем на всех окнах решетки, но Гриднев надеялся, что ему удастся попасть внутрь.

– Лана, жди меня здесь, – скомандовал Лев. – Сейчас я заберусь в отдел полиции, и вернусь за тобой.

– Нет! Не оставляйте меня! – взмолилась девочка. – Вы тоже исчезнете, как и остальные взрослые.

Гриднев вновь опустился на корточки перед Ланой, чтобы их глаза находились на одном уровне.

– Не бойся, я никуда не исчезну, – доверительно проговорил он. – Просто, нам нужно найти помощь, а сделать это можно только внутри здания полиции. Я перелезу через забор, открою дверь и возьму тебя с собой внутрь. Это займет не более пяти минут, а ты не отходи от двери. Тут тебя никто не обидит!

Девочка покачала головой, словно утверждая, что не очень-то верит Гридневу, но спорить не стала. Она вытерла ладошкой слезы, и отступила на шаг, прижавшись спиной к стене в самом углу навеса над дверью.

Гриднев не был в здании полиции чуть больше года, после того, как из следственного отдела уволился его одноклассник. Тогда он довольно часто заходил его проведать, и знал, что на окнах второго этажа, выходящих во двор участка, решеток нет, а перед ними находится пристройка, на крышу которой он и намеревался забраться, чтобы проникнуть внутрь здания. Оставалось надеяться, что за прошедший год ничего не изменилось, и никому из полицейского начальства не пришло в голову закрыть решетками и те окна. Еще раз улыбнувшись девочке, Гриднев полез на забор участка, используя выступы соседнего здания, вплотную примыкавшему к почти трехметровой каменной ограде. Через несколько секунд он оказался на заборе и спрыгнул во двор.

От металлических ворот, открываемых электродвигателем, в заборе, через который перелез Гриднев, до угла здания полиции шел глухой коридор, в который не выходило ни одного окна, а следили за ним при помощи камер видеонаблюдения. Если бы в участке был кто-то жив, он бы уже дано заметил нарушителя и поднял тревогу. Раз этого не произошло, особой необходимости соблюдать осторожность у Льва не было, и все же он дошел до угла дома не спеша, и осторожно выглянул в основной двор.

Как и предполагал Гриднев, внутри не было ни одной души. Он спокойно прошел дальше и посмотрел на окна второго этажа, через которые и рассчитывал проникнуть в участок. К его радости, они так и остались без решеток, и теперь ему никто не мешал воспользоваться этим ходом внутрь участка. Вот только, делать этого не пришлось. Не успел Гриднев сделать и нескольких шагов к дальнему углу пристройки, как заметил труп полицейского на асфальте около дверей, ведущих внутрь. Чуть дальше, рядом со скамейками в месте для курения лежал еще один труп.

Судя по всему, полицейские попали под атаку, когда вышли покурить. Тот, что ближе, лежал лицом вниз, и из-под его головы натекла лужица крови, которая уже успела засохнуть. Скорее всего, когда подействовал неизвестный яд, полицейский упал лицом вниз с высоты своего роста, еще не успев умереть. Именно поэтому крови и было столько много. Второй сотрудник полиции, совсем еще зеленый сержант, видимо, в конвульсиях сполз со скамейки на пол. Он лежал на асфальте лицом вверх. Его глаза, как и у прочих трупов, глубоко запали, оставив после себя провисшие веки, а на губах застыл густой слой пены. Судя по всему, умирал он куда дольше, чем его коллега. Вполне возможно, именно из-за того, что был слишком молод, а яд оказывал более быстрое действие на более старшее поколение.

– Черт, и что за мразь эту отраву придумала? – прошипел Гриднев.

Ближе подходить к трупам ему почему-то совсем не хотелось, и все же пришлось. Единственным местом, откуда можно было попасть на крышу пристройки, а с нее – через окна внутрь второго этажа, были именно скамейки «курилки». Вот только воспользоваться их помощью Льву не пришлось: дверь внутрь участка была приоткрыта, а за порог выглядывала пятка ботинка еще одного мертвого полицейского. Он свалился замертво прямо в дверях, и его нога не дала двери автоматически закрыться. Судя по всему, этот был один из членов дежурного наряда, поскольку на его поясе висела кобура с «макаровым».

Гриднев открыл дверь пошире, зафиксировал ее ступором, чтобы не закрывалась, и лишь затем нагнулся к третьему трупу и достал оружие из кобуры. Пистолет был заряжен, но второй обоймы, которая должна была быть в специальном кармашке на кобуре, почему-то на месте не оказалась. На поясе у дежурного висела портативная рация РК-361. Гриднев отстегнул ее и попробовал хоть с кем-то связаться. Ответом на вызов было только шипение.

– Черт! – еще раз выругался он, хотя и изначально считал маловероятным услышать ответ.

И только вновь услышав свой собственный голос, Гриднев вспомнил о девочке, оставленной за забором. Пока он тут рассматривал оружие и рацию, прошло куда больше пяти минут, которые он просил девчонку подождать. А учитывая все, что Лане пришлось испытать сегодняшним утром, ей каждая секунда сейчас вполне могла показаться вечностью. Конечно, она была для Льва абсолютно чужим человеком, и вчера он бы даже мог не обратить на нее внимания, даже если бы она ревела белугой посреди улицы. Но сейчас Гриднев чувствовал ответственность перед этим ребенком, которого он, вполне вероятно, спас от гибели. Еще раз выругавшись, Лев бегом бросился сквозь полицейский участок к парадному входу, даже не утруждая себя осмотром самого здания – на это время еще будет!

Когда Гриднев открыл наружную дверь, девочка сидела в углу, сжавшись в комочек, и снова беззвучно плакала, как это умеют делать только взрослые. Увидев Гриднева, она несколько секунд смотрела на него, словно не узнавая, а затем вскочила на ноги и бросилась к своему спасителю, словно хотела обнять. И лишь в последнюю секунду остановилась.

– Это пять минут называется? – шмыгнув носом, спросила она. – Я чуть не умерла со страха. Я думала, ты меня бросил, или тоже умер, как остальные.

Девочка даже не заметила, что перешла «на ты». Лев лишь улыбнулся, сочтя это знаком доверия, и осторожно протянул руки вперед. Лана секунду поколебалась, а потом прижалась к мужчине, обхватив его за талию.

– Прости, малышка, – смущенно проговорил Гриднев. – Все оказалось немного сложнее, чем я думал. Пошли внутрь, нечего тут торчать.

Лев счел, что девочке незачем рассматривать трупы полицейских, которых внутри оказалось немало, несмотря на то, что там были только дежурные наряды. Он заставил Лану сесть на стул в тамбуре перед будкой дежурного, и потребовал никуда не уходить, пока он не осмотрит все внутри. Девочка вновь недоверчиво покачала головой, но и теперь спорить не стала, подчинившись власти взрослого человека, без которой до сего дня не представляла своей жизни.

В первую очередь, Гриднев решил найти компьютер со свободным доступом в интернет. Вообще-то, каждый сотрудник полиции для этих целей должен был пользоваться собственным паролем, но Лев знал, что большинство полицейских, по крайней мере, в следственном отделе, оставляли доступ открытым, чтобы не вводить коды лишний раз. Он сразу пошел в крыло к следователям, и лишь поторкавшись в несколько закрытых дверей сообразил, что они-то по ночам крайне редко работают, и свои ключи сдавали дежурному. А если и не сдавали – дубликаты в «дежурке» были должны висеть.

Гридневу пришлось вернуться назад, и встретиться с обрадованным взглядом Ланы, решившей, что он за ней вернулся так быстро. Пришлось девочку разочаровать, попросив подождать еще немного. Войдя в помещение дежурного, Лев поморщился. Она проветривалась плохо, и тут пахло рвотой и мочой. Видимо, молодой лейтенант, дежуривший в эту ночь, умирал тоже тяжело, успев испражниться прямо в штаны. Гридневу пришлось отодвинуть его, поскольку добраться до шкафчика с ключами через труп офицера никак не удавалось, и Льва едва не стошнило от того запаха, который исходил от мертвого полицейского, когда он наклонился к трупу. Быстро похватав несколько ключей из сектора с надписью «следственный отдел». Гриднев пулей вылетел в тамбур и захлопнул за собой дверь. Лана удивленно посмотрела на его перекошенное лицо. Лев заставил себя улыбнуться.