Текст книги "Чужая зона"

– Подозрительного? Нет. Меня потрясло. Витя такой весь… Кровь. – Фалеев сделал глотательное движение, словно ему не хватало воздуха. – Просто уму непостижимо, что он сделал над собой такое.

– Может, его вынудили?

– Вынудили? Но кто? У нас такой дружный коллектив. В Вите многие души не чаяли. Мне Витя был дорог как умный собеседник, как соратник. Партнёр. Мы с ним проект от самых истоков двигали.

– Кто ещё был у истоков проекта?

– Шелушев Федя, Барон Сергей. Мякишев, Касаткин пришли позднее, когда разработка уже чётко прорисовывалась.

– А зачем вы увеличили число участников расчётной группы?

– Хотелось быстрее добиться результата.

– Какие отношения у разработчиков с группой обеспечения? Какие-нибудь конфликты возникали, трения?

– Нет, только деловые отношения.

– Значит, вы утверждаете, что Салеев не имел повода кончать жизнь самоубийством?

– Думаю, нет.

– А что вы расскажите о взаимоотношениях Салеева с его подругой, некой Саблиной?

– Этого я не знаю. Салеев особо не распространялся о личной жизни. Но он никогда не жаловался. Были бы размолвки, наверное, излил бы душу.

Александра внесла ответы Фалеева в память компьютера. Однообразие ответов настораживало её. Не было, выходит, причин уходить из жизни у Салеева. А он ушёл. Неужели не по своей воле? Очень интересно узнать, по чьей же?

– Когда в последний раз вы видели Салеева живым?

Фалеев напряжённо задумался, припоминая. Александра ждала. У них даже фамилии похожие: Салеев, Фалеев.

Фалеев заговорил:

– У нас группа выезжала рано утром на полигон, вот тогда и видел я Витю живым. Он выходил провожать в вестибюль.

– Каков он был?

– Обычный. Шутил.

– Кто был в вестибюле?

– Все наши – расчётники и обеспеченцы. Группа потом поехала на аэродром, а мы вернулись к работе. Не было у Вити настроения стреляться. Точно помню. Точно.

Теперь Фалеев говорил убеждённо. Не было у Салеева желания стрелять себе в рот, вот в чём загвоздка, а вид трупа указывал на обратное…

Александра отпустила Фалеева и, захлопнув ноутбук, пошла в расчётный кабинет, где заканчивали работу капитаны. Труп был уже убран и томился в обществе водителя микроавтобуса Миши Спичкина. Общество не из приятных, но Миша к таким пассажирам давно привык.

Купчик задумчиво почёсывал гладко выбритый подбородок, соображая.

– Ну-ну, поделись умной мыслью, – пошутила Александра.

– А что думать? Бухнул себе в башню и отошёл в мир иной, – выговорил Ваня и потерял к Александре всякий интерес.

– И ты так думаешь? – обернулась она к Загину.

Петя витал в облаках и после её вопроса долго смотрел на неё, словно не понимая, что от него хотят. Потом спохватился:

– Это ты должна выяснить: почему и зачем? У нас после осмотра места происшествия вывод один – покойный простился с жизнью здесь, и, видимо, без посторонней помощи. Остальное прояснят эксперты – пистолетик посмотрят, отпечатки проанализируют, сделают вскрытие – может, он выстрелил в себя под воздействием психотропного препарата.

– Это идея, Петюн! Но у меня другая версия – я побеседовала кое с кем, все в один голос твердят – Салеев был парнем без заскоков насчёт самоотстрела, так вот, у меня мысль в голове возникла…

– Думаешь? – насторожился Загин.

– Что думаю? – не поняла Александра.

– Что мысль возникла. Может, это просто лёгкое волнение на коре головного мозга. Мысли обычно в извилинах…

– Пошёл вон, Петька! – Александра поняла, что Загин потешается. – Лицо расцарапаю!

– Нельзя. Лицо я берегу.

– С чего это? Шрамы украшают настоящих мужчин.

– Я не такой.

– Ты другой, что ли?! – поразился Купчик.

– Я нормальный, но шрамы на лице не люблю!

– Неужели у Пети зазноба объявилась? – иронично подыграла Купчику Александра.

Загин ухмыльнулся. Его из равновесия вывести было чрезвычайно сложно.

– Без комментариев. Какая у тебя мысль появилась, начальник?

– Петька, ты всегда так, сначала собьёшь, а потом… Короче, есть, то есть была у Салеева подруга – Саблина Катерина. Надо её провентилировать. Может, из-за неё мужик себя жизни лишил.

– О, это вполне. Ваша сестра нашего брата не щадит!

– Капитан Загин, поменьше слов, больше дела. У вас всё здесь?

– Всё.

– Тогда поручаю новый участок работы: опросить обеспеченцев, может, что интересное расскажут. Приступайте.

Капитаны покинули расчётный кабинет. Александра присела на один из катающихся стульчиков, ещё раз окинула взором аккуратную обстановку. Не вязалась с подчёркнутой чистотой лужа крови в самом центре помещения.

Александра наугад пролистала несколько скоросшивателей с листами голых колонок цифр. Мудрая математика. Чем занимаются здесь эти разработчики? Расчётная четырнадцатая цифра, попросили просчитать шестнадцатую цифру. Полная абракадабра.

Капитаны вернулись минут через двадцать – быстро управились.

– И что?

– Глухо. В последний раз все видели Салеева в момент отъезда группы на полигон, был он весел, как и всегда по жизни, – отрапортовал Загин.

– Тогда едем в управление, – решила Александра. – Вы займётесь экспертизами, а я поговорю с Саблиной Катей. Даёшь раскрытие дела по горячим следам! – Она шутливо сжала кулак.

– Даёшь! – бодро отозвались капитаны, после чего следственная группа в полном составе покинула здание института и уехала в стольный город Москву.

Всю дорогу Миша насвистывал весёлую мелодию, а гады-капитаны извлекли журнальчик с кроссвордом и, сгибаясь над бренным телом непризнанного гения, не могли припомнить название африканской реки из пяти букв, первая «К», последняя «о».

Александре надоели их умственные потуги.

– Конго! Река Конго называется. Тугодумы.

Миша-шофер расхохотался.

Прибыв в родное управление, они сразу попали на мозговую проработку к генералу. Дело Салеева увязывалось с большим узлом аварий в аэрокосмической отрасли. Погибли три спутника ГЛОНАСС, рухнул грузовой корабль «Прогресс-М», упокоилась на дне океана межпланетная марсианская станция «Фобос-Грунт». Удар по космической науке России сильнейший.

– Это для общественности делается упор на разгильдяйство и технические ошибки, а на самом деле тут совсем другое, – начал генерал. – Всем придётся постараться. Работает наша внешняя разведка, работает контрразведка, и мы, секретники, должны не отставать. Общими усилиями мы убережём наш космос от новых ударов. – Харченко посмотрел на следственную группу Александры, добавил: – Как обычно, дело должно быть раскрыто в оптимальные сроки…

Вернувшись в захламлённый капитанами кабинет, Александра, чтобы не терять темпа, сразу позвонила на квартиру Саблиной. Та была дома.

Александра не стала «радовать» девушку раньше времени вестью о смерти Салеева, а просто договорилась о встрече. В голосе Саблиной она не уловила волнения или нервозности. Отсюда вывод – девушка вины за собой никакой не знала, хотя и не удивилась желанию побеседовать с ней следователя ФСБ.

К месту проживания Саблиной Александра поехала на своей белой «хюндай-сонате». Машина немного барахлила, и вообще Александра была не очень довольна этим экземпляром. Прежнюю «сонату» Александре взорвали военные коррупционеры, когда она, проявив личную инициативу, пыталась разобраться в их внутриведомственных кознях. Купленная сразу после этого вторая «соната» с виду была близнецом безвременно погибшей сестры, но на поверку оказалась довольно-таки потрёпанной особой. Новые авто Александре пока были не по карману, а влезать в кредитное ярмо ради консервной банки на колёсах не хотелось, поэтому приходилось брать б/у.

Ругаясь нецензурной бранью, Александра переключила скорость и завернула с улицы во двор, плотно заставленный автомобилями местных жителей. Дом был семнадцатиэтажным, и Катя Саблина жила конечно же почти на самом верху – на шестнадцатом.

Александра была готова к тому, что лифт окажется неисправен, и лифт оказался неисправен. Именно сегодня, именно в этот час производились профилактические работы.

– Суки!

Такая красивая леди, и так грязно ругается! Хотя это разве грязно?! Она может так загнуть, что лифт без всяких работ, сам собой начнёт кататься туда-сюда без остановки!

Но, выругавшись ещё раз, она уверенно потопала по ступеням вверх.

Молодой тренированный организм подъём перенёс без одышки, просто она немного вспотела, всё-таки норковая шубка на плечах.

Звонок у Саблиной оказался с противным переливом.

К двери долго не подходили.

Наконец, послышались лёгкие шаги.

– Кто там?

– ФСБ. Мы с вами договаривались о встрече по телефону.

Щёлкнуло несколько замков. Дверь открыла миловидная черноволосая девица лет двадцати пяти.

– Вы Катя? – спросила Александра.

– Да, это я. Проходите.

– Спасибо. Я следователь Андреева Александра Сергеевна. Вот моё удостоверение.

Саблина даже не взглянула, отступила в глубь прихожей. Александра вошла в квартиру.

– Раздевайтесь, вот вешалка.

– Спасибо.

Александра быстро сняла шубку, бросила на себя оценивающий взгляд в висящее на стене большое зеркало – ничем не хуже хозяйки, даже эффектнее – та не накрашена.

– Проходите в зал, – указала Саблина.

– Вас не удивило моё желание говорить с вами? – спросила Александра, проходя в небольшой по размерам зал.

Здесь была стандартная обстановка: большой диван, журнальный столик, тумбочка с плазменным телевизором большой диагонали, напольные колонки домашнего кинотеатра. Выделялся из этой бытовой нудятины только новый комод.

Саблина предложила садиться, сама осталась стоять, состроив задумчивую гримасу и изображая напряжённое ждущее внимание.

– Не удивило? – переспросила Александра, присаживаясь на краешек дивана и удерживая на коленях сумку с ноутбуком и прочим необходимым.

– Из-за Виктора? – то ли спросила, то ли ответила Саблина.

– Почему из-за него?

– А что всё-таки случилось? – вдруг взволновалась Саблина.

– Нет, подождите. Сначала о Салееве.

– Он ведь работает… – Саблина неопределённо покрутила пальцами. – Вот и проверяете, с кем он общается.

– Раньше вас проверяли?

– Нет, не проверяли.

– Вот сейчас и проверим, – вдруг заявила Александра, сама не ожидая от себя такой фразы. Внутренние сомнения советовали ей не торопиться открывать Саблиной правду о гибели её возлюбленного. А неожиданный пассаж с «тестированием» из-за связи с учёным давал шанс порыться в подноготной отношений Салеева и его пассии.

Реакция Саблиной оказалась неожиданно обратной той, какую ожидала увидеть Александра. Саблина обрадованно улыбнулась и заявила:

– А мы с ним расстались. С Витей. Так что теперь мы с ним чужие люди.

– Это почему вы расстались? – удивлённо выдохнула Александра. Теперь она была уверена в самоубийстве Салеева – из-за этой вздорной бабёнки мужик себя порешил. Вот до чего доводит неконтролируемая чувственная привязанность.

Саблина безмятежно пожала плечами.

– Почему? Я нашла человека более достойного, если можно так выразиться. Мы с ним долгое время общались, и я уверилась в его любви ко мне.

– Вы, получается, крутили с обоими?

– Получается. Только Вася (мой новый избранник) знал, что у меня связь с Витей, а Витя не знал о Васе. Никак не могла найти повод сообщить.

Александра видела, как приятно Саблиной говорить о своих любовных похождениях. Она смотрела поверх головы Александры, на стену комнаты, и щебетала с лёгкой улыбкой:

– Я познакомилась с Васей, когда с Витей мы уже жили продолжительное время. Я думала, что это просто интрижка, лёгкое приключение, флирт, а вышло совсем по-другому. Вася оказался добрым, чутким человеком. В отличие от Вити, для которого на первом месте всегда работа. Только работа. Другое для него не существенно. Но жизнь проходит. Он живёт в своём виртуальном мире науки, а я?

Последней фразой Саблина как бы оправдывалась.

– Понятно. И когда вы рассказали Салееву о разрыве?

– Позавчера. Мы откровенно поговорили, и он ушёл.

– Какова была его реакция?

– Зачем это вам? Конечно, ушёл в подавленном состоянии.

– А вы?

– Мне он уже не интересен. Вы поймите меня, вы тоже женщина. Я нашла мужчину своей мечты. А Витя… Он занят только собой – своей наукой.

– Как его фамилия?

– Кого? Вити? Вы разве не знаете?

– Как фамилия вашего нового партнёра?

– Васи? А в чём, собственно, дело? – Саблина взволновалась не на шутку.

– Сами же говорили – у Салеева такая работа. Вы же всё понимаете. Мы должны проверить вашего Васю. Вдруг он интересуется не вами, а секретной работой Салеева?

– Да вы что?! – возмутилась Саблина и поджала губы. В её глазах читалось презрение к визитёрше, пытающейся очернить её Васю. – Мы никогда не говорили с Васей о Вите и его научных делах. Я сама никаких секретов не знаю. Витя со мной никогда, за все годы нашей совместной жизни, о своей работе не говорил. Я знала только, что он в закрытом НИИ, над чем-то военным…

– Вот-вот. Я побеседую с вашим Васей. Если он чист – живите себе на здоровье тихо и счастливо.

Возникла пауза.

– Понятно, – смирилась Саблина.

Она передала Александре адрес мужчины мечты, из которого следовало, что Василий Пузырёв проживает совсем рядом, буквально через дом.

– Он сейчас на работе? – поинтересовалась Александра.

– Он бизнесмен. У него свободный график. Позвоните.

– Лучше вы позвоните, чтобы он не испугался.

– Чего ему бояться? Он не ворует, бизнес ведёт честно! – с вызовом отозвалась Саблина, но тем не менее направилась к стационарному телефонному аппарату.

Александра улыбнулась.

– У него бизнес успешный, прибыльный?

– Успешный. – В голосе Саблиной, набиравшей номер своего избранника, продолжал звучать агрессивный вызов, мол, у него всё прекрасно, и вам, всяким сявкам, до него расти и расти.

– Вот видите. А я ему представлюсь без вашего предупреждения: следователь ФСБ, что он может подумать?

– Что? – держа трубку рядом с ухом, обернулась Саблина.

– Что это рейдерский наезд с целью отнять его доходное дело. А раз так, он ноги в руки и ау за границу. Что тогда? – Александра шутила, но видела, что её шутливый тон и улыбка не нравятся Саблиной. Она совсем не поняла юмора, отозвалась сердито:

– Он не такой. Он меня не бросит!

Прослушав длинные гудки в трубке, Саблина ещё раз перезвонила и, опустив трубку на аппарат, мрачно заявила:

– Нет его дома.

– Как его фирма называется?

– «Абрикос».

– Он абрикосами торгует? – удивилась Александра. Подумалось, может, он не русский? Но зовут Василий, и фамилия Пузырев явно не кавказская.

– Почему? – теперь улыбнулась Саблина. – Линолеумом.

Александра бросила взгляд на листок с домашним и рабочим адресами Пузырёва. Рабочий телефон почему-то отсутствовал.

– Какой у него рабочий телефон?

– Я не знаю. Вася не дал мне рабочий номер, чтобы не отвлекала.

– И сотовый не дал?

Саблина, извиняясь, пожала плечами. Ясно было, что она продолжала темнить.

– Вот как. – Александра секунду изучающе смотрела на бывшую сожительницу Салеева. Погиб мужик, и нет до него никакого дела той, которую он любил. – Ладно. Спасибо за информацию. Обещаю, что беспокоить вас наше ведомство больше не будет, если, конечно, сами понимаете…

…Александра так и не сказала Саблиной о смерти Салеева. Зачем омрачать её новое счастье? Как женщина, она её понимала – нелегко жить бок о бок с учёным-фанатом. А Пузырёв бизнесмен, у него свой «Абрикос» и вагон линолеума. Это перспектива.

Отобедала Александра в полупустом, немного запущенном кафе «Коста-Конкордия», напротив офиса загадочной фирмы «Абрикос». Не вызывало сомнений, что владельцы кафе дали название своему детищу в честь затонувшего круизного лайнера в Средиземном море. Первое время, когда гибель корабля была на слуху, такой пиар-ход, конечно, привлекал посетителей, но сейчас, когда все СМИ совсем забыли о крушении (других ярких событий хватало выше головы), ничего, кроме грустного сожаления, это название не вызывало. И посетителей оно не могло привлечь. Наняли бы повара хорошего да официантов попроворней, и с любым названием аншлаг был бы обеспечен. А так… Неряшливый салат, твёрдый чебурек. Какая уж тут «Конкордия»… только «Коста»…

Александра поедала чебурек с квадратной белой тарелочки и смотрела сквозь огромное пластиковое окно кафе на офис фирмы.

Офис «Абрикоса» помещался в полуподвальном помещении, выкрашенном в оранжевый цвет. Странное название у фирмы, торгующей линолеумом, подумала следователь. Хотя в умственных загибах русского человека просто так не разберёшься. Видимо, были причины так назвать. Вот, назвал «Абрикос», и по фигу мороз!

Разговор с Васей ничего дать не мог в деле гибели Салеева. Александра теперь была на сто процентов уверена, что причиной самоубийства «головастика» послужил разрыв с Саблиной. Любимая женщина предпочла другого. Это удар! Хотя разные мужчины реагируют на это «радостное» известие по-разному: первые с облегчением идут пить пиво, вторые долго мучаются и клянутся забыть шлюху навсегда, третьи стреляют себе в рот из личного пистолета. Кто поступает наиболее правильно, сказать невозможно, хотя третий случай, конечно, явный перебор. Но сердцу не прикажешь.

Прикончив чебурек, отдающий привкусом прогорклого растительного масла, Александра быстро допила яблочный сок. Вот ведь как жизнь распорядилась – продавец линолеума, каких тысячи, сжил со свету талантливого учёного, придумавшего такую секретную штуку, что даже ей, следователю УСР, знать не положено какую.

Уже покидая кафе, ей вдруг пришло в голову, что природа всегда права. Может быть, этот гений Салеев готовил для цивилизации такое, что его потребовалось срочно нейтрализовать, и именно таким безотказным средством, как фирма «Абрикос» Васи Пузырёва…

Владелец, он же директор «Абрикоса», оказался именно таким, каким его представляла Александра. Огромный (два метра), толстый (сто двадцать килограммов на вид), синеглазый, кучерявый блондин. Ну разве устоишь перед таким обаяшкой?! Александра ухмыльнулась – ответ для любой женщины очевиден. А эта курица Саблина ещё довольно долго раздумывала: брать – не брать? Тут с первого взгляда ясно: «Вот оно – счастье!»

– Здравствуйте! – бодро поздоровалась со счастьем Александра.

– Здравствуйте, – протяжно отозвался Вася Пузырёв, оценивая внешние параметры Александры. Видимо, она ему понравилась – Пузырёв поднялся из-за стола и шагнул навстречу. – Чем могу служить?

«Как вычурно!» – усмехнулась про себя Александра.

– Я из ФСБ. Следователь Андреева, – решила не разыгрывать инкогнито Александра, показывая своё удостоверение.

В глазах Пузырёва мелькнула настороженность.

Он указал на кожаный диван и изобразил полнейшее внимание. Однако следующая фраза, сказанная Александрой, снова повергла его в замешательство.

– Я по поводу вашей подруги Саблиной Екатерины.

Пузырёв тяжело опустился на диван – кожа противно скрипнула под его весом.

– Насчёт Кати? С ней что-то стряслось?

– Нет, с ней всё в порядке. Просто она долго была сожительницей Виктора Салеева, учёного-секретника. Сами понимаете, у нас возник интерес к вашей особе…

– При чём здесь это? Они давно расстались, – сразу разозлился Пузырев.

– Расстались они только что, а долгое время вы общались с Саблиной, и она была близка с Салеевым.

– Почему же сразу не проверили меня? – взбесился Пузырёв.

– Мы в личную жизнь без необходимости вторгаться не пытаемся.

– А сейчас?

– Сейчас такая необходимость возникла. Кто вы, господин Пузырёв? Расскажите.

Вася нервно хохотнул, приглаживая ладонью свои кудри. Было видно, что его крайне смутил приход следователя ФСБ, и он не понимает происходящего.

– Так сразу всё рассказать… Кто я? Человек. Россиянин. Бизнесмен. Линолеумом торгую. К делам вашего Салеева никакого отношения не имею, никаким краем и боком. Даже не подозреваю, чем он занимается.

– Разве вы с Саблиной не говорили о Салееве?

– Говорили, конечно, но всё в том смысле, что ей пора кончать ненужную связь. Их отношения изжили себя. Катя в основном была одна, Салеев – всегда на работе.

– А вы разве не всегда на работе?

Пузырёв, вздохнув, стал смотреть в потолок, не имея чёткого ответа.

Александра подсказала с легкой усмешкой:

– Получается, вы лучше Салеева?

– В её глазах, может быть, – отозвался Вася.

– Но по вашей инициативе Саблина ускорила разрыв с Салеевым?

– Да, по моей. Но ускорения никакого не было, их отношения сами собой пришли к логическому завершению, просто надо было набраться смелости назвать вещи своими именами. Я ей прямо сказал, пора определиться: или она с ним остаётся и продолжит мучить всех, или уйдёт ко мне, порвав с прошлым, с отношениями, которые им были не нужны. Они тяготили их… Тяготили Катю. И мне надоело быть на вторых ролях, чего-то вечно ждать. Катя постоянно откладывала разговор, но потом решилась. Она вчера позвонила мне и сказала, что порвала с Салеевым.

– Она спокойно перенесла разрыв?

– По голосу…

– Так вы с ней не виделись вчера?

– Я был в командировке, ещё с ней не виделся. А по голосу в трубке я слышал, что ей не по себе после объяснения с Салеевым. Она очень нервничала. Я её прекрасно понимаю. Не легко рвать с привычным. – Пузырёв уже немного очухался от свалившегося на него неожиданного допроса и говорил уверенным голосом.

– И что она сказала о Салееве? Как он отнёсся к разрыву?

– Сказала, что ушёл. Больше ничего.

– Теперь вы женитесь на Саблиной?

– Женюсь? – Пузырёв опять попал в тупик. Видимо, об этом он не помышлял, просто захотел отбить бабу у соперника, и баста! Да и старовата для него Саблина – двадцать пять лет, уже не юная особа, уже подержанная, если можно так выразиться, уже увядает, всё самое сладкое раздав другим. Такие, как Пузырёв, преуспевающие красавцы, сначала натешатся с опытными любовницами, а уж потом в жёны берут красивых девочек, чтобы получить от брака всё сполна.

– Хорошо, скажите мне, вы коренной москвич? – перешла на другую тему Александра.

– Конечно, потомственный. Все предки – москвичи. Не приезжий… Я же говорю – не шпион, в связях с мафией не замечен.

– Так уж и не замечены? А крышевание? Дань отстёгиваете?

– Если правоохранительные органы считать мафией, – усмехнулся Пузырёв. – Без откатов торговать не позволят, что бы там ни говорилось громогласно по телевидению.

– Много платите?

– Как все. Не жалуюсь, – откровенничал Вася.

– Плохо, что не жалуетесь. Если бы на этих мерзавцев поднялись всем миром, поборы исчезли как явление.

– Слова. Всё это просто красивые, правильные слова. Кампания по борьбе с коррупцией пройдёт, а поборы останутся. Это система. Бороться с ней не собираются. Говорят о борьбе годы и годы, и ещё годы будут говорить и призывать к честности. Но система себя не собирается уничтожать. Шишки стригут денежки и перегоняют их на офшорные счета за рубеж, чтобы при случае сбежать и жить за бугром сытно и счастливо. А стрелочникам показательно сносят головы. Сявкам. Мелочовке пузатой. И неумеренным праволюбцам, которые пытаются вякать. Лучше не высовываться – целее будешь.

– С вами всё ясно, Пузырёв, – завершила беседу Александра. Бизнесмен Вася был ей уже не интересен. – Последний вопрос: почему ваша фирма называется «Абрикос», если вы торгуете линолеумом?

Пузырёв белозубо заулыбался. Ну, чудо, а не мужик! Само обаяние. Прямо картинка.

– Начинал с абрикосов, да у нас азербайджанцы этим бизнесом заправляют – выдавили. Ушёл на линолеум.

– Больше вопросов не имею. Прощайте.

Александра поднялась с дивана, двинулась к двери, чтобы уйти.

– Подождите! – спохватился Пузырёв. Подскочив к ней, он расплылся в новой подкупающей улыбке. – Извините. Как вас зовут, можно узнать?

– Следователь Андреева. – Александра источала холод.

– А имя?

– Я вам показывала удостоверение, там чёрным по белому написано. Надо было читать внимательно.

Сделав Пузырёву ручкой, она выскользнула в коридор и, быстро миновав его, оказалась на улице.

Итак, причина самоубийства Салеева выявлена – разочарование в любви. Завтра она дополнит свой отчёт заключениями экспертов и сдаст дело генералу Харченко – расследование-однодневка завершено, можно приниматься за новое!

Ветер был порывистым, обжигающим. Наверное, северо-восточным. С мутного неба валил крупный мокрый снег. Сильный ветер гнал его почти горизонтально. Снежные хлопья очень досаждали, врезаясь в лицо липкими, холодными шлепками.

Вот она, американская зима… А что ещё от неё ждать – рядом Атлантический океан!

Сергей не успевал вытирать мокрое лицо. Когда надоедало, он отворачивался спиной к снежным порывам, но тогда начинало капать отовсюду – это было ещё противнее, и он снова поворачивался лицом навстречу продирающей насквозь холодом пурге.

А заключённые во дворе согревались игрой в мяч – нечто среднее между регби и американским футболом. Бегали, кричали, бились, валяясь в грязи. Толпа вокруг играющих бесновалась – такое развлечение выпадало здесь не часто – из-за отвратительной погоды охранники попрятались в тепло и не мешали.

У Сергея щемило на душе. Не на сердце, а именно на душе, сейчас был самый удобный момент передать ему пароль к «объекту». Но никаких попыток к этому не наблюдалось. Снежная буря, ор толпы вокруг играющих и никакого движения к нему.

Сергей стоял у залепленной снегом стены ограждения из сетки-рабицы, а метрах в ста от него был он (объект) – задумчивый и одинокий Василий.

Циммерман объяснил способ передачи пароля как копию его собственных действий – Сергей сам поймёт, что это пароль, иначе его «расколют» фэбээровские умельцы. Чем меньше он знает, тем больше шансов на успех операции. Сергей и верил в такую версию, и тут же ругал всех последними словами за ловушку, в которую его заманили. Как его вызволят после выполнения задания? Он не мог этого понять. Никак это провернуть невозможно! Никак! Через канализацию? Киношные глупости! Во всех фильмах о побегах из мест заключения существуют неохраняемые лазы из канализационных труб огромного диаметра, по этим путям и ползут к свободе голливудские герои. Тут такой лабуды нет. И нигде нет, ни в одной тюрьме. Через проходную? Нагло, в автотранспорте, как в знаменитой комедии «Джентльмены удачи»? Нет! Уже двадцать первый век, и новые технологии сделали невозможным использованием старых «фокусов». На воротах стоят датчики биения сердца. Машины даже никто не проверяет щупами и любым другим способом. Зачем? Даже если затаившийся беглец не будет дышать, биение его сердца все равно уловят датчики и тут же отобразят на экране прибора. Значит, Сергея не собирались вызволять изначально? Так или не так?

«Сергей, ты себе этот вопрос задавал уже сотню раз! Две сотни раз! Остынь и делай дело. Потом всё встанет на свои места», – уговаривал себя Сергей, но его внутренний голос фыркал: «Надейся, надейся, лох!»

Оставалось только вздохнуть и верить в честность конторы.

Если для передачи пароля, по словам Циммермана, используют способ этого самого козла, то ничего не может быть проще – Сергей просто должен знать этого человека лично, и тот, знакомый ему связной, передаст пароль. Вот так, просто и красиво.

Кто же этот затесавшийся в число служителей или заключённых агент конторы? А как он передаст пароль? В конторе знали, и Сергей знал всегда, и сейчас ощущал кожей, что в его тюремной робе скрыто несколько следящих жучков.

Несколько ночей подряд, пока сокамерник-латинос мирно посапывал на верхней шконке, Сергей, миллиметр за миллиметром, прощупал всю свою одежду. Подобранным во дворе острым камушком Сергей тщательно проскрёб все пуговицы, надеясь повредить жучок, если он был вживлён туда. Все его слова, всё им услышанное могло сразу стать достоянием ФБР. Этого варианта отбрасывать не стоило. Или Сергей себя чересчур накручивал, насмотревшись голливудского фантастического фуфла о всесилье Федерального агентства? Но лучше быть всегда готовым к неприятностям. К тому же самый простой вариант отследить его на открытой местности и всё услышать – это подслушивающие устройства, действующие на расстоянии. Что мешало фэбээровцам, сидя в уютном кабинете, держать его и Василия под прицелом мощного микрофона? То-то же. Всё говорило о невозможности контакта и последующего спасения Сергея из тюремной ловушки.

Глядя на сетку, облепленную мокрым снегом, Сергей попытался успокоиться. Объект находился рядом, в ста метрах. А ему самому надо просто ждать.

Захотелось, как знаменитый киношный Штирлиц, промычать про себя: «Грусть моя, ты покинь меня…», но дальнейшие слова как-то выпали из памяти, а мычать пустой мотив не хотелось.

Сергей обернулся к орущей толпе, которая отгораживала его от играющих, и увидел в самом конце, у раскрытых железных массивных дверей тюрьмы, человека в униформе хозяйственного вольнонаёмного рабочего. Подскользнувшись, тот рассыпал ворох белых бумажных свёртков и, торопясь, оглядываясь и очень нервничая, укладывал их в глубокую корзину, прямо на дверях мелом отмечая для себя количество собранных. Зачем он это делал? Свёртков было не больше пятидесяти. Чтобы не запутаться?

Сергей прочёл: «Пять, шесть, пять, шесть, Варуон».

И человек сразу стёр написанное.

Потом посмотрел на Сергея.

Побросав в корзину ещё несколько свёртков, он снова написал: «Пять, шесть, пять, шесть, Варуон». И снова быстро стёр.

Сергей нервно умылся снегом, налипшим на лицо. Неужели? Неужели это Зимин? Тот самый Зимин, счастливчик, везунчик, тот негодяй, оставшийся служить, когда Сергея выгнали за ненадобностью, тот, познакомивший его с прекрасной девушкой Александрой?.. Нет, наваждение.

Рабочий, быстро побросав все остальные свёртки в корзину, торопливо ушел внутрь здания.

«Неужели это пароль? – обалдел Сергей. – Это пароль или я загоняю себя в тупик нервными истериками?»

Ощущая давно забытое нервное возбуждение, Сергей, словно зомби, направился вдоль залепленной снегом сетки. Он подошёл к Василию. Тот даже не повернул головы, смотрел себе под ноги, измученный, морально опустошённый.

Сергей, встав рядом, произнёс, идя ва-банк: «Пять, шесть, пять, шесть, Варуон». Он понимал, что большая часть контакта пройдёт под пристальным вниманием ФБР. Его задача заключалась в том, чтобы вытащить из Василия всё необходимое и оставить агентов спецслужб с носом, успев передать полученные сведения в контору.

Василий секунду молчал, потом отозвался бесцветно:

– Почему так долго не подходили? Я давно понял, что это вы…

Теперь Сергей уверился, что он не брошен и не забыт конторой, что дело двигается.

– Почему вы поняли, что я – это я? – спросил Сергей. Надо было что-то сказать, чтобы сломать стену отчуждения.

– Интуиция. – Василий усмехнулся, по-прежнему смотря себе под ноги. – Если хотите – чутьё. А слова, сказанные вами, – это позывные радиостанции. В детстве я увлекался радио, очень-очень давно. Я поведал их одному человеку. Другие их не знают. Это стало для меня своеобразным паролем. Кто знает – тот свой.

– Нас могут слушать… Вы в курсе? – сказал Сергей, находясь в состоянии нервного возбуждения. Идёт контакт, идёт! И он в поле зрения конторы.