Текст книги "Дневник пехотного лейтенанта. Воспоминания об афганской войне"

23 сентября

Давненько не было вдохновения. Вдруг родились стихи для любимой девушки Наташи, которая учится в мединституте такого далекого города Горького, ждет, поддерживает меня своими письмами.

 
Родная моя, я так часто тебя вспоминаю,
В печали и в радости, даже в бреду.
Если трудно будет, я знаю —
Ты со мною разделишь беду.
Ты со мною везде и всюду,
В трудный час испытаний, в бою,
Милый образ хранить я буду
И любовь, и верность твою.
 

24 сентября

Ставили пост на Бучи. Мы блокировали со стороны кишлака Урусак, саперы ставили ограждение, минировали. На новой точке находиться будут зенитчики.

25 сентября (воскресение)

Торжественное построение полка, вручение наград. Я получил медаль «За боевые заслуги». Слезы навернулись на глаза, чуть не заплакал от обиды. Ведь одним указом со мной медали «За боевые заслуги» получили начальник БПК (банно-прачечного комбината), старшина оркестра, начальник вещевого склада. Но поддержали солдаты и офицеры батальона, бросились поздравлять, на руках качать. Володя Савин, мой механик-водитель, получил тоже «За боевые заслуги», за него рад больше, чем за себя. Обмыли в лучших традициях полка. За столом, правда, прорвало. Нельзя награждать одним указом, пехотного офицера и кого ни попадя. Считаю, это величайшей ошибкой Рохлина. Наград не жалел, но нужно знать определенную грань, кого и к какой награде представлять.

Командир полка В. А. Сидоров вручает медаль «За боевые заслуги» лейтенанту А. Орлову. 25 сентября 1983 г.

29 сентября

Стоял дежурным по полку. При выезде на точку, возле второго КПП, подорвался КРАЗ. Доложил в Кабул, за что «получил» от начальника штаба, и начальник инженерной службы Сергей Рыженков долго выговаривал. Ведь у КРАЗа всего лишь оторвало колесо, никто не погиб и не ранен, а им очень долго пришлось оправдываться перед армейскими начальниками.

1 октября

Боря, сходив в колонну в начале сентября, по секрету сказал, что больше на боевые не пойдет. У него периодически болит голова, так как три осколка остались в голове. Поэтому мне необходимо брать командование на себя. У Бориса в октябре должна быть замена и его можно понять. Приближается проверка, кручусь от подъема до отбоя, начальники кричат, получаю втыки, иногда не зная за что.

4 октября

Проводили Андрея Козьмина. Заменщик – Нурик Абишев, закончил Алма-Атинское ВОКУ в 1982 году. Первое впечатление, а оно редко бывает ошибочным – толковый.

В батальоне ветеранов почти не осталось, я перешел в категорию самых опытных офицеров.

5 октября

Сегодня подполковник Масловский отозвал в сторонку и тихо так говорит: «Наградной на тебя вернулся за Зардев». Якобы нельзя представлять к награде, не получив по предыдущему представлению, я в апреле к медали «За боевые заслуги» был представлен. Жестоко, несправедливо, обидно, ерунда какая-то, а если я заслужил? Ну да ладно, черт с ним, упрашивать, доказывать не буду. Все будет, все еще впереди. Не за награды воюем.

7 октября

Жизнь пошла скучная, новые офицеры не идут ни в какое сравнение со старыми кадрами. Нет той бесшабашности, нет той удали. Все старые товарищи заменились, я стал ветераном, со мною командир батальона советуется перед каждым выходом, уважаемым человеком стал. Но все не то. Как бы хотелось, чтобы мои друзья, проверенные, прошедшие сквозь огонь и воду, были рядом. «Но жизнь идет, вокруг меня снуют и старые, и молодые лица, и некому мне кепкой поклониться, ни в чьих глазах не нахожу приют…»

Стал больше и чаще общаться с Колей Рудникевичем. Он ко мне заходит, я к нему. О доме разговариваем, о родных местах, любимых женщинах. В общем, сдружились.

8 октября

Духи захватили пост в Баладжари, пополнили свое вооружение подаренными афганцам минометом и ДШК. Половину защитников расстреляли. Как всегда, в подобных ситуациях, нашелся предатель.

9 октября

Вышли для встречи колонны. 3-й мсб вышел для освобождения Баладжари, духи ушли, не вступая в бой, но погиб сапер, каким-то образом щупом замкнул контакты фугаса. Пост, который строили неделю в мае, снова наш. Мы к вечеру добрались до Артынджалау.

10–11 октября

Дошли до третьего моста, где простояли сутки, готовились к операции. Каждый раз при выходе колонны духи узнают о нашем движении: сигнализируют пастухи, которые все являются вражескими разведчиками. Поджигают солому и, то накрывая халатом, то убирая его, клубами дыма передают данные о наших передвижениях, что-то вроде азбуки Морзе. Вот и сегодня появился километрах в четырех такой сигнальщик. Только он не учел того, что у нас БМП-2 появились. Шестая рота несколькими очередями ОФЗ загасила разведчика. Как тут было не порадоваться мощи нашего вооружения.

Отдых в Артынджалау. Осень 1983 г.

12–13 октября

Дошли до слияния рек. Саперы сняли три фугаса, на четвертом подорвалась БМП шестой роты, но никто не погиб. Взрывом повреждены двери десанта, заглушили кормовые баки и БМП пошла своим ходом. Фугас был управляемым, рядом с местом подрыва нашли леску метров 300–400 длиной, сработал с запозданием, видимо, пока слабина выбиралась, БМП проскочила. Так в Великую Отечественную войну наши партизаны ловили «на удочку» немецкие составы. «Рыбака» в нашем случае не обнаружили, сумел уйти незаметно. Заняли высоты, остановились на ночь.

Погиб командир танка из Кишима, сел за рычаги вместо механика-водителя, крутнулся на месте, люк был не застопорен, придавило голову. Обидно, когда вот так гибнут люди, доложили во все инстанции, что погиб в бою.

Ночью вышли для блокирования Самарканди. Густой туман, не видно ни черта. Проводники, якобы, заблудились, водили всю ночь, вышли к кишлаку с рассветом. Духи, естественно, ушли. Для очистки совести кишлак прочесали, безрезультатно, пахлаванцы, правда, прихватили кого-то.

Разговорился с одним из пахлаванских бойцов. Вышел на дело с тремя патронами в своем «Буре», а мы с двумя боекомплектами выходим. Хотя с трех патронов троих можно уложить, а два боекомплекта можно выпустить в белый свет, как в копейку.

Возвращаемся. Вышли на дорогу, где поджидала броня. Витя Федотов восемь километров тащил на веревке барана, который отчаянно упирался. И угораздило же забросить его при погрузке на БМП, где находился начальник политотдела. Вернулись на третий мост. Чего только не пришлось выслушать – мародеры, грабители и т. п. Сержант, конечно, все взял на себя, объясняя, что тушенка надоела, но все равно стал для политотдела врагом.

Колонна на маршруте Файзабад-Кишим. Октябрь 1983 г.

14 октября

Обеспечиваем прохождение колонны до Артынджалау, где ночуем. О захваченном в плен баране сегодня не вспоминают.

15 октября

Дошли до Каракамара поздновато. Принято решение остановиться на ночь здесь.

16 октября

Прогоняя колонну до полка, стоял на блоке на кладбище возле Самати. Год назад здесь же стоял. Бросилось в глаза, как много прибавилось могил. Среди них стоят десятка полтора шестов с зелеными лентами – не отмщенные, обязательно нужно вражескую кровь пролить, чтобы души умерших успокоились.

Вернулись в полк грязные, заросшие. Черт возьми, как же приятно вернуться домой, столько маленьких радостей ожидает. Во-первых, баня истоплена, нас ожидает; во-вторых, накрытый стол, водка, зелень-мелень, расслабляемся; в-третьих, письма от родных и близких, я целых четыре получил; в-четвертых, отдых на чистых простынях. Забывается все плохое – кайф, балдеж, не знаю, какие слова еще нужны, чтобы выразить свое состояние.

17 октября

Колонна разгружается, мы готовим технику и вооружение для обратного сопровождения. Уже пришли холода. Если днем еще достаточно тепло, то вечером и по утрам особенно натягиваем на себя побольше теплых вещей. На горах уже был снег, недолго, правда, но это признак приближающейся зимы.

19 октября

Провожаем колонну. Пытался оставить старшину, Володю Булочку, в полку, чтобы по возвращении всегда ждал накрытый стол. Да и вообще, у старшины здесь полно дел: списание, получение имущества, поддержание порядка в расположении. Куда там. К командиру полка пойду – кричит, я должен быть с ротой. Пришлось смириться, да, честно говоря, уважаю я таких людей. Володя прибыл в полк на должность начальника вещевого склада, но сразу же заявил, что портянки перебирать он не собирается и видит свое место только в боевом подразделении. Наверное, второй прапорщик в истории полка, который не согласился на блатную должность. Первый, Коля Рудникевич, придя на должность командира хозяйственного взвода полка, приложил все свои силы, чтобы уйти к нам во второй батальон. Зато я знаю пятерых прапорщиков, которые были назначены во второй батальон и под разными предлогами сбежали на склады и в подразделения обслуживания. Первый переход до Артынджалау без происшествий.

2-й взвод 5-й роты в колонне. Переход до Артынджалау. Октябрь 1983 г.

20 октября

Пришли в Кишим. По дороге, на подъеме перед Тахджари, перевернулся Газ-66 с «зелеными». Это нужно было видеть. Сколько человек могут ехать на шишиге? Вряд ли кто угадает. В кабине четыре человека, между кабиной и кузовом еще четыре, в кузове, стоя, как кильки в банке, еще человек сорок-пятьдесят. И вот карабкается машина на подъем, не вытягивает, начинает катиться назад. Первым и единственным выпрыгивает водитель, машина набирает скорость, падает набок, опрокидывается и я наблюдаю клубок тел, который, как гигантский змей, летит, изгибается, переворачивается. Все наши, кто видит, хохочут, а самое главное – никто не пострадал, только ушибы получили.

В Кишиме встретил однокашника Сашу Ковыршина. Как быстро мужают здесь, в Афганистане. Помню, каким пацаном он был в училище, а сейчас командир роты в 149-м полку. Всю ночь проболтали. Оказывается, месяц назад погиб Коля Криворучко, почти два месяца прожил с ним бок о бок в Пули-Хумри, горько на душе. Утром обнялись, пожелали друг другу удачи. Колонна пошла на Кундуз.

22 октября

Операция в районе кишлаков Намазга и Кангурчи. Мы блокировали, «зеленые» прочесывали. Как всегда сходили чайку попить. Когда начали сниматься, по мне вдруг ударили из гранатомета из того самого кишлака, откуда только что вышли царандоевцы. Недолет метров десять-пятнадцать, никто ничего еще не понял. Кричу наводчику: «Прямо за дувалом, 300, гранатомет». Слышу в ответ: «Товарищ лейтенант, граната заклинила». Ну все, пронеслось в мозгу, сейчас чуть поправку возьмет и…. Из пулеме-е-е-та – ору, чтоб прицел хотя бы гранатометчику сбить. Рядом, метрах в пятидесяти, танк стоял, танкисты сидят на башне, курят. Цель более важная, чем БМП. Ведь за подбитый танк, по имеющимся у нас данным, сто тысяч афганей платят. Дух второй выстрел по танку делает, прямо под днище между гусениц граната влетела. Экипаж мгновенно ныряет в люки и открывает огонь, слава богу, пронесло. Из пулемета, стрелкового оружия начался обстрел, но это ерунда.

Под прикрытием танка выходим, смотрю на замполита – улыбка до ушей, что ж, первый бой, он как праздник, если все хорошо заканчивается. На его, 153-й БМП, пулей сбило антенну. А у меня очко сжалось. Год ничего не боялся, а после отпуска появился страх. Но он очень хороший помощник при ведении боевых действий, думать заставляет. Кто-то из великих сказал: «Храбрость – это делать то, что ты боишься, если ты ничего не боишься, значит не можешь быть храбрым».

Пришли в Кишим без потерь.

23 октября

Вышли в направлении полка, но не спешим. Там идет осенняя итоговая проверка. Лучше сдать ее заочно. Остановились в Артынджалау, где собираемся проводить операцию.

25 октября

В ночь вышли для блокирования кишлака Тогбай. День накануне прошел в подготовке, скорее всего, тянем время. Почти все взрослое население из кишлака ушло. Хадовцы взяли двух человек, на которых указал «доброжелатель». Он прятался в БРДМ, перед триплексами которой, проводили всех оставшихся в кишлаке мужчин.

К обеду вернулись в Артынджалау и сразу же отправились в полк. Дошли до Каракамара, где заночевали. Комиссия из полка улетает завтра.

26 октября

Вечером вернулись в полк. По результатам осенней проверки получили оценку хорошо.

27 октября

Убыл в командировку в Кундуз за молодым пополнением. Из Кундуза улетел в Хайратон. Там создан пересыльный пункт для молодого пополнения. Прибывшая автомобильной колонной из Термеза молодежь распределяется по частям и вертолетами отправляется к местам дальнейшей службы.

31 октября

Завтра уже ноябрь, как быстро летит время, так, наверное, и жизнь вся проходит.

Второй год службы проходит для меня тяжелее, скучнее, нет новизны, ничто уже не удивляет, возмужал, окреп. Перешли на зимнюю форму одежды, рукава у кителя п/ш чуть не по локти, пуговицы едва застегиваются.

Нахожусь в Хайратоне, встречаю молодежь и отправляю в полк. Был на границе, недолго, правда, минут десять, а как остро чувствуется, что вот там, в ста метрах, родная земля.

5 ноября

Миссия выполнена, вернулся в полк.

7 ноября

День Великой Октябрьской социалистической революции. Все началось, как обычно – торжественное построение, приказ Министра обороны, поздравления. Потом главное действие плавно переместилось в женский модуль. За праздничным столом познакомился с Юрой Косичкиным. Нет, мы уже больше двух месяцев знакомы, но не знали, что земляки. Он родом из города Семенов Горьковской области. В поселке Варнавино, моей родине, у него много родственников и сам там часто бывает, может быть, даже встречались. Как водится, выпили, а потом исполнили с ним «Сормовскую лирическую» (Под городом Горьким), всем очень понравилось. Замполит Гена Васильев стал быстро душой компании, классно играет на гитаре и исполняет песни собственного сочинения.

Вышли покурить. Саша Малаев садится и – мимо лавочки, ноги кверху. А мимо, как назло, начпо проходил. Увидел это «безобразие», коршуном налетел. Что вы себе позволяете? Почему в таком состоянии? Но не тут-то было. Вы кто такой, чтобы указывать? Мы боевые офицеры. Вы штаны протираете в кабинете, на наших костях ордена получаете. А мы что, сто граммов не имеем права выпить? Подполковник Стариков был ошарашен, не знал, что делать. Тут командир полка появился, подполковник Стариков его на помощь зовет. Сидоров, конечно, молодец, с ходу дает команду: «В одну шеренгу становись!» Мы встрепенулись, построились, постарались строевую стойку принять. «Напра – во! На гауптвахту шагом – марш!» Пошли в указанном направлении. Старшина Булочка кричит: «Нас тюрьмами не запугаешь! Гауптвахты боятся только трусы и подлецы!»

Довел нас командир до гауптвахты, приказал запереть в камере. На наши выкрики никак не отреагировал. Только он ушел, мы вызываем начальника караула. Говорю, чтобы отправил караульного в модуль сообщить, где мы находимся. Побаивается, но авторитет второго батальона настолько высок в полку, что не посмел проигнорировать. Минут через пятнадцать прибыли женщины, накрыли в камере поляну, и праздник продолжился.

Через час командир дал команду выпустить нас. Подходим к модулю, а там подполковник из разведотдела армии выступает, перебрал немного. Схватил за портупею Колю Рудникевича, рванул, тот улетает с крылечка, падает. Встает, отряхивается, спрашивает, кто. Показали ему на подполковника, а у Коли кулак с детскую голову, унесли подполковника в модуль, но ни что не могло омрачить праздник.

8 ноября

Утром тяжело, вспоминаем, переживаем, думали, что разборки предстоят. Конечно, страха нет и быть не может, но всегда неприятна сопутствующая тягомотина. Командир молодец, ни словом не обмолвился, к ветеранам относится снисходительно, «Герои Афганистана», так нас называет. Армейский подполковник, как и все разведчики, тоже молодцом оказался. На совещании офицеров заявил: «Я зауважал этот полк». Как попросил, так и получил.

10 ноября

Новый замполит батальона капитан Стрельцов в сентябре звание получил, имеет привычку, тихонько подкравшись к палатке, подслушивать, о чем говорят офицеры. Гена Васильев нарисовал плакат, на котором изображен человек в чалме, как две капли похожий на замполита, приложивший палец к губам. Внизу подпись – «Осторожно! Противник подслушивает!». Этот плакат мы повесили в своей комнатке в палатке. Слух мгновенно разлетелся по батальону. Все офицеры и прапорщики заходили посмотреть, удивляясь поразительному сходству. Надеемся, что это возымеет действие на того, для кого это и было предназначено. Не по-офицерски это – подслушивать. Зайди, посмотри, чем занимаемся, поговори, тогда и отношение будет другое.

12 ноября

Все так же, как и год назад, и погода, и события, все повторяется с точностью плюс-минус несколько дней. Письма не пишутся, мыслей нет.

13 ноября

Заменился Саша Малаев, последний из могикан. На замену ему пришел мой однокашник по училищу, Смиренский Володя, веселый, жизнерадостный парень. Принес с собой запас бодрости, жить стало веселее.

16 ноября

Коля Рудникевич рассказал смешную историю. Заболел у него зуб, пошел он к нашему стоматологу капитану Лосеву на прием. Тот осмотрел и говорит: «Удалять надо, но у меня нет ничего для обезболивания. Если есть возможность, бери бутылку самогонки и приходи». Взял Николай у знакомых саперов самогонку, пришел снова, зуб-то болит. Наливает Лосев кружку, пей, говорит. Коля выпил, через какое-то время хорошо стало. Доктор наливает вторую кружку и сам ее выпивает. Рудникевич спрашивает: «А ты-то чего пьешь?» «Чтобы рука не дрогнула», – отвечает. Операция по удалению зуба прошла успешно. Мы же от души посмеялись.

21 ноября

Уходят старые, проверенные бойцы, отслужили, заслужили. Лучшие мои солдаты уволились: Савины Володи, два мои отличнейшие механики, украинец и русский, первоклассные наводчики-операторы Андрей Резяпкин и Паша Бузыкин, командир отделения Василий Меньшиков. Так не хочется с ними расставаться, столько вместе пережили. На них в любое время, в любой обстановке можно положиться, такие вряд ли уже будут. Немного огорчили тем, что улетают все в фуражках с черным околышем, черных погонах и черных петлицах на парадных кителях. Как мог, пытался привить им любовь к пехотной символике, объясняя, что пехота – самый заслуженный род войск и поэтому за ее заслуги и погоны, и петлицы, и околыш красного цвета, что символизирует цвет пролитой на полях сражений крови. Местные традиции оказались сильнее.

Приходят молодые, новые солдаты, работаю с ними, стараюсь сделать из них воинов.

29 ноября

В нашей боевой деятельности застой. Снова безделье, расхолаживание, время как будто остановилось, дни тянутся медленно.

Сегодня проводы начальника штаба полка майора Александра Ивановича Рябшева. Когда стемнело, в его честь был устроен грандиозный салют. Сначала одновременно ударили двадцать БМП-2, находящихся по периметру полка в охранении, потом Шилки, за ними артиллерийская батарея, а завершила салют реактивная батарея, выпустив двести реактивных снарядов. БМП и Шилки стреляли с максимальными углами возвышения осколочно-фугасными зажигательными снарядами, которые, разрываясь от самоликвидаторов, создавали дополнительный праздничный эффект. Артиллеристы отработали по заранее спланированным целям. Зрелище было впечатляющим. Майора Рябшева уважали и даже любили в полку, и он не зря был удостоен такой чести.

3 декабря

К саперам прибыли новые минно-розыскные собачки: Альфа, Нора, Лесси, Арна. Их, как и солдат, отдали приказом по строевой части и поставили на довольствие. Те, что были раньше, уволились вместе со своими вожатыми.

4 декабря

Наконец-то закончилось безделье, вышли для встречи колонны. У меня новый механик-водитель, Женя Москалев, волгоградский парнишка. После Володи Савина у меня поначалу было к нему несколько предвзятое отношение. Но посмотрел – маштну ведет уверенно, толк будет, сработаемся. До Артынджалау дошли без проблем.

5–6 декабря

Перебрались на третий мост. Сутки отдыхаем. Сутки в походе, не то что в полку. Душа отдыхает, настроение приподнятое, несмотря на всевозможные трудности.

Перед выходом в колонну Файзабад-Кишим. Декабрь 1983 г.

7 декабря

Выдвигаемся в направлении Кишима. Я становлюсь на блок у слияния рек, здесь и ночь проведем. Чтобы не проходить двухкилометровый участок в течение четырех часов, командир принял решение блок выставлять на сутки, если потребуется и больше, до прохода колонны. Давно бы так нужно было сделать. Темнота наваливается быстро. Чтобы иметь возможность наблюдать за подступами, делаем «невский проспект», так почему-то у нас называется это действие (трассерами зажигаем высохшую траву, горит всю ночь, достаточно хорошо освещая окрестности). Лег отдохнуть и вдруг слышу – ДШК работает – Бу-бу-бу. Выскакиваю, а это старшина Булочка от нечего делать из своего АКСУ палит, звук очень похож. Отругал, отматерил, но сон пропал. Меня на втором году службы очень нервирует бестолковая стрельба, воспитываю и офицеров, и солдат. Но приходится делать поправку на молодость – еще не настрелялись.

8 декабря

Пропустили колонну, сворачиваемся. На барласском серпантине сорвался в пропасть топливозаправщик, водителю удалось выпрыгнуть. Принято решение расстрелять топливозаправщик из танка. После выстрела метров с восьмисот огромный огненный шар, словно ядерный взрыв, поднялся в небо. Впечатляющее зрелище, еще бы – пять с половиной тонн бензина было в цистерне. Дальше пошли достаточно быстро, проскочили до Каракамара. Заночевали.

9 декабря

До полка дошли быстро, за четыре часа. Скорость проводки колонны с ночными блоками увеличилась.

11 декабря

Пишу родным редко. Снова начались походы, а забот и хлопот с ними, конечно, прибавилось. Гена Васильев пишет гораздо чаще, почти каждый день. Уходя в колонну, оставляет заранее написанные письма дневальному, чтобы отправлял каждый день, достоин похвалы. Он до сих пор не сообщил жене, где находится, потому что при убытии в Афганистан она была на шестом месяце беременности, недавно у него родилась дочь, и волновать жену он не хочет.

Солдаты сейчас в основном молодые, за ними глаз да глаз нужен, вожусь с ними, как с малыми детьми. Пока еще ничего не знают и не умеют, как не вспомнить тут ребят, которые уволились, понимали с полуслова, с одного взгляда.

Погода в этом году на удивление: середина декабря, а дождей, снега еще нет. По утрам, правда, уже подмораживает, но снега нет даже на горах.

12 декабря

Вышли на сопровождение, в темноте двигаемся. При прохождении Бучи, с той стороны Кокчи, из садов, ударили из гранатомета. Зрелище впечатляющее. Кажется, прямо в тебя летит огненная комета, но снова в который уже раз недолет. Неважно стреляют, практики, наверное, не хватает. Доставка боеприпасов в наши места затруднена, потренироваться не могут, я так думаю. Что понравилось, Саша Сасим мгновенно ударил из ПК в ответ на выстрел. А потом уже началось – море огня со стороны колонны. Больше враги не стреляли, не рискнули, хотя серпантин многие проходили с включенными фарами и представляли собой прекрасные мишени. В Артынджалау пришли в кромешной темноте.

Проверка готовности роты, Артынджалау. Декабрь 1983 г.

13 декабря

Встал на блок у слияния рек, до боли знакомое, почти любимое место. Пропустили колонну, вернулись на третий мост.

14 декабря

Выполнив задачу, возвращались в полк. На каракамарском серпантине завалился танк. Попытались вытащить. Два танка зацепили спереди, один придерживал сзади от опрокидывания. В результате танк выдернули, а на его место попал поддерживающий танк. Как ни пытались вытащить, не удалось. Стемнело, остались в Каракамаре.

Каракамарский серпантин. Памятником станет не завалившийся, а поддерживающий танк. 15 декабря 1983 г.

15 декабря

Все попытки вытащить танк ни к чему не привели. Принято решение снять все, что возможно, и оставить его на серпантине. Саперы рвали скалу для того, чтобы расширить дорогу в образовавшемся узком месте. Незаметно пролетел день.

Наблюдал, как местные жители моют золото. Что-то похожее на коврик, сплетенный из тонких прутьев, укладывается на камни. К нему подводится вода из арыка. Стоя в ледяной воде, черпают песок ковшами на длинных ручках и вываливают его на плетеный коврик, где песок промывается. Крупинки золота после промывки должны остаться. В Файзабаде на рынке продаются изделия из золота – колечки, перстеньки, но оно низкопробное, возможно, таким вот способом добытое. Снова остались в Каракамаре, в полк решено возвращаться завтра.

16 декабря

До полка проскочили быстро, больше ничто не мешало движению. Боря Гизоев улетел в Кабул, якобы в госпиталь, на самом деле пробивать себе замену.

17 декабря

Два офицера полка в бегах, не вернулись из отпусков: наш минометчик Рощектаев и начальник штаба первого батальона Кузнецов. Вот позорище-то. Оба через пару недель после прибытия попали в Зардевскую переделку и, очевидно, подумали, что подобное происходит чуть ли не каждый день. Чтобы сохранить свои драгоценные шкуры, решили не возвращаться. Документы на обоих передали в прокуратуру.

19 декабря

Прошли ежегодный медосмотр. Проблем со здоровьем нет. Лейтенант Орлов, как бык, здоров.

20 декабря

Пятая рота, единственная в полку, где все офицеры лейтенанты. И нам частенько достается за малейшие упущения. Мастер витиеватых выражений, заместитель командира полка подполковник Масловский, так выражал свое недовольство: «Пионеры гребаные! Пионерские костры в жопах горят! Пионерские галстуки повесьте на шеи!». Мы со своим юношеским задором с юмором воспринимаем подобные нагоняи.

21 декабря

Проводили повторно Сашу Чигрина в отпуск. Должен был улететь 17 декабря, но была нелетная погода, которая простояла целую неделю.

22 декабря

Пришла все-таки зима и принесла с собой все свои прелести – снега, дожди, холода, нелетную погоду. Вертолетов не было уже две недели. До сегодняшнего дня жили с замполитом в канцелярии, в отдельной комнатке. Прохладно было, но держались стойко до последнего. И вот холод все же победил. Моржи из нас не получились, спешно перебрались в палатку к любимому личному составу. Двух буржуек на палатку хватает, тепло. Печки топятся постоянно соляркой, подача регулируется через капельницу.

Есть в пришедшей зиме и свои прелести. Унылого, серого, так надоевшего пейзажа больше нет. Горы словно побелили, такие красивые стоят, как на картинах Рериха из его знаменитой гималайской серии. Впрочем, красоту в них можно найти в любое время года.

23 декабря

Вернулся из Кабула Боря, решил все вопросы, дали добро, чтобы роту принимал я. А чего принимать-то, уже четыре месяца ею командую.

26 декабря

Не успел принять роту, 159-я БМП сгорела в парке. При проверке работы подогревателя она загорелась, потушить не получилось. Все разбежались и два часа, прячась за штабом, наблюдали и слушали, как рвутся боеприпасы. Помимо боекомплекта БМП, в ней находились двести мин к «Васильку», два ящика гранат для пехоты, несколько ящиков с патронами для ПК и АК. Все это поочередно взрывалось, стреляло. После того, как все закончилось, боевая машина превратилась в ежика, из брони со стороны десантного отделения торчали пули калибра 5,45 и 7,62 мм, которые пробили раскаленную броню, но застряли на выходе, печальное зрелище. Обугленный корпус вытащили за территорию парка, и он остался памятником человеческой безответственности и безалаберности.

Прилетел заменщик Боре Гизоеву, но как командиру взвода, а не роты. Алошарафов Исмет, Саня, как он нам представился, выпускник Бакинского ВОКУ этого года. Худенький, небольшого роста, но с горящими глазами. В штабе полка, тем не менее, его попросили написать рапорт, что он не претендует на должность командира роты.

28 декабря

Проводили Борю Гизоева, убыл служить в Майкоп. Будучи узаконен в должности командира роты, получил от начальника штаба полка первую «боевую задачу» – сопровождать женщин на файзабадский базар. Два часа болтался с ними по дуканам с автоматом на перевес.

30 декабря

Уже несколько дней чувствую себя неважно. Сходил с Казариным Витей, батальонным фельдшером «до ветра», и он по рисунку на свежевыпавшем снегу поставил диагноз – желтуха. Пошел в санчасть, все подтвердилось. Такая досада, заболеть под Новый год, последним в полку, ведь эпидемия уже прошла. А ведь еще девятнадцатого декабря при прохождении годового медосмотра был здоров.

31 декабря

Переправили в Кундуз, в инфекционный госпиталь. Вирусный гепатит типа А желтушной легкой формы, такой был поставлен диагноз. Новый год встретил бутылкой минералки на больничной койке.

1 – 21 января 1984 года

Госпиталь переполнен. Вместо тридцати больных, по нормам мирного времени – более трехсот. Офицеры располагаются в модуле, а для солдат во дворе разбиты палатки УСБ. Если офицеров еще как-то лечат, капельницы ставят, чтобы токсины из организма вывести, то солдаты просто лежат, у них даже матрасов нет, располагаются на панцирных сетках. Не хватает персонала, медикаментов. Солдат раздели, чтобы не бегали в гарнизон, не распространяли заразу, ходят в белом нижнем белье. Бледные, истощенные, как тени перемещаются в своих «белугах», такое ощущение, что в концлагерь попал. Мне ежедневно, в отличие от многих, ставят по несколько капельниц с различными растворами. Спасибо медсестричке Юле, очень ей благодарен, чем-то я симпатию у нее вызвал.

За все время пребывания в госпитале только Коля Рудникевич навестил, рассказал полковые новости. Казалось бы, ничего особенного, но такие встречи сил прибавляют и настроение надолго улучшается.

22 января

Отправили в Ташкент, в 340-й окружной военный госпиталь. Он тоже переполнен, в палатах койки в два яруса, курсанты местного училища располагаются в коридорах.

31 января

После недельного нахождения все показатели вроде бы пришли в норму. Выписали с направлением на реабилитацию в санаторий на Иссык-Куле. Но я подумал, что лучший санаторий – это родной дом, и поехал в родные края.

5 марта

После месячного отдыха была трудная дорога обратно в Афганистан. Трое суток просидел на ташкентской пересылке без копейки в кармане. Зато от Ташкента до полка добрался за три с небольшим часа, едва успевал перепрыгивать с одного самолета на другой. Вышел из вертушки в файзабадском аэропорту, будто, не улетал никуда.

Радостная встреча, меня все ждали, особенно солдаты. Они побаивались с молодыми взводными на боевые ходить. «Вот приедет лейтенант Орлов», между собой частенько разговаривали. Ну, разве это не высшее признание. Был тронут до слез, когда узнал об этом.

Весна идет полным ходом, зеленеет трава, появились первые цветы, правда, снега на горах еще много.

Ребята сбросились по сто чеков, водка подорожала до тридцати пяти чеков, я достал свой неприкосновенный запас, начались рассказы.

Однополчане пережили очень трудную зиму, морозы в феврале были девятнадцать градусов. Полк понес большие потери. В Кишиме погибли три офицера, командир восьмой роты Саша Огнев, командир минометной батареи Мишуто и его командир взвода Андрей Подольский. Оказывается, были в черных танковых комбинезонах, чем резко выделялись среди личного состава на белом снегу. Часто такие вот, простые, казалось бы, истины, не принятые во внимание, становятся причиной трагедии. Комбата, майора Камерзана, сняли с должности и назначили к нам начальником штаба. Кстати, очень умный и грамотный офицер, за восемь месяцев пребывания в Кишиме выучил фарси, свободно разговаривает. Капитана Тищенко назначили командиром второго батальона, а майора Дейкуна перевели в Кишим.