Текст книги "Крадущийся в тени"

– Так и должно быть! – с достоинством сказал Делер. – Это военный марш карликов.

– Под такой марш лучше маршировать к ночному горшку, а не на врага! – презрительно сказал Халлас.

– Тоже мне, знаток боевых маршей! – не остался в долгу Делер. – У вас, бородатые, и таких-то нет!

– А «Ударь молотом по топору»?

– Ха! – презрительно сказал карлик.

– А «Песня безумных рудокопов»?

– Ха! – Еще более презрительный ответ.

– А как дам мотыгой по башке?

– Это еще что за марш? – удивленно спросил Делер. – Опять твои родичи по пьяни в Стальных шахтах новую песенку сочинили?

– Это не песенка! Это я тебе сейчас как дам мотыгой по башке, чтобы ты больше не вякал!

– Ты-то?

– Угу!

– Руки коротки!

– Я тебе покажу коротки! – взревел гном, потерявший последнее терпение.

Халлас пытался нашарить любимую мотыгу.

– Заткнуться! Живо! – рявкнул Кот. – Беда!

Гном и карлик прекратили спор и изумленно уставились на Кота.

– Да ладно тебе, Кот! – прокашлялся Делер. – Ничего страшного и не будет. Мы уже и помирились. Правда, Халлас?

Халлас поспешно кивнул.

– Да при чем тут вы? – Кот остановил лошадь и неотрывно смотрел на небо.

Тучи еще больше приблизились, слизав четверть небесной лазури. Легкий ветерок донес до нас далекий раскат грома.

– Какая беда? – спросил Горлопан, тоже не отрывая взгляда от горизонта. Тревога следопыта передалась и нам.

– Да заткнись же ты! – раздраженно буркнул Кот, втягивая носом воздух.

Лично я ничего не ощущал. Ну будет дождик, ну намочит нас немножко… Чего так беспокоиться и волноваться?

– А день так хорошо начинался! – расстроенно сказал Кли-кли.

– Этим ублюдочным детям долбаных козлов все же удалось! – прошептал Кот и, всадив пятки в бока лошади, помчался догонять эльфов и Алистана, оставив нас недоумевать в хвосте отряда.

– Это он о ком так выразился? – удивленно смотря на отчаянно жестикулирующего Кота, разговаривающего с Миралиссой, спросил Халлас.

– О тебе! – Делер никогда не упускал возможности подковырнуть напарника.

– Хватит, Делер! – одернул карлика рассудительный Сурок. – Оставь подколы на потом! Ты, Халлас, кстати, тоже! Видите, что с Котом творится?

– Да уж, – с тревогой покачал головой Фонарщик. – В последний раз я видел Кота таким встревоженным, когда мы вляпались в засаду в Д'сан-доре.

– Может, он ошибается? – с надеждой спросил у воинов Горлопан.

– Ага! Как же! Ни разу не ошибся, а тут, значица, ошибается! – сплюнул Делер.

Чего бы там ни почуял Кот, но лица у Миралиссы и Маркауза были встревоженными. Элл то и дело бросал взгляд на надвигающиеся тучи.

– Что я тебе говорил, Гаррет, – прошептал Кли-кли.

– Что? – машинально спросил я, как и все, стараясь углядеть в тучах то, что заметил Кот.

– Ты чем слушаешь? Я же говорил, что, пока шаманы не наколдуют, они не успокоятся!

– Ты думаешь? – Меня пронзила запоздалая догадка.

– Уразумел наконец!

– Они вызвали грозу? Но зачем?

– А тьма их знает! – устало сказал Кли-кли. – Я ничего не ощущаю. Никакого следа шаманства. Но Кота взбаламутила эта гроза, вот я и подумал: а не наши ли это знакомцы-недруги позаботились?

– Очень хочу услышать, что ты не прав!

– Ты знаешь, я тоже хочу этого, – сказал шут.

Между тем Кот закончил что-то объяснять Миралиссе. Она посмотрела на Алистана, и тот решительно кивнул.

– Что случилось-то? – Дядька не находил себе места.

– Давай подъедем и спросим, – высказал мудрое решение Арнх.

За время путешествия в нашем отряде сложился некий порядок передвижения. Первыми всегда ехали Алистан и эльфы. Они разговаривали на свои, только им интересные темы и принимали за нас решения в важных для отряда вопросах. Дикие общались в своем кругу, стараясь не встревать в разговоры эльфов и Маркауза. О том, чтобы заговорить с ними в дороге просто так, безо всякой причины, не могло быть и речи. Разве что Угорь вел пространные беседы с Эллом. Нет, воины не чурались и не избегали верхушки нашего отряда, просто они считали, видно исходя из опыта многолетней службы, что каждый должен заниматься своим делом и нечего лезть к командирам по пустякам. Надо будет – позовут. Да и сами Дикие были разбиты во время дороги на маленькие группки. То ли по интересам, то ли по только им известным симпатиям друг к другу. Но это вполне естественно – во время путешествия очень сложно ехать одной плотной кучей. Медок и Дядька, Угорь, Кот и Арнх, Халлас, Делер, Сурок, я и Кли-кли, Горлопан и Фонарщик. Хотя Кли-кли, единственный из всех, носился на Перышке из головы отряда в хвост и обратно, успевая переговорить со всеми по сто раз на дню.

Мне, собственно, было плевать на эти правила, но так уж сложилось, что, попав в компанию, где кроме Сурка были гном и карлик, с которыми меня накрепко связала ночь во дворце Сталкона, я стал держаться их общества.

Предложению Медка о том, чтобы подъехать и все узнать, не суждено было осуществиться. Миралисса сама подъехала к нам:

– Кот говорит, что надвигающаяся буря имеет искусственное происхождение.

– А попроще? – жалобно попросил Горлопан.

– Чего тут не понять?! – удивился Кот. – Наколдовали эти тучи, дурья твоя башка!

– Шаманы? – спросил Фонарщик и с укоризной посмотрел на Эграссу.

Конечно же Мумр считал, что Эграсса недостаточно поработал луком в том лесу, где слуги Неназываемого пытались колдовать. Будь Мумр на месте эльфа, он бы не упустил возможности пару раз взмахнуть тяжелым биргризеном.

– Может, шаманы, а может, и нет, – пожал плечами Кот. – Но что это магия, могу гарантировать.

– Точно шаманы, некому больше! – вздохнул Кли-кли.

– Ну и как нам спастись от этого? – Маркауз дернул себя за усы.

– Я ничем помочь не смогу. – Миралисса бессильно развела руками. – Тут моего мастерства не хватит. Я даже ничего не ощущаю.

– Это погодное колдовство. Стихия дождя довольно нестабильна, – пробормотал Кот.

– Что ты там шепчешь? Говори нормально! – не выдержал Халлас.

– Нас учили… – Кот на миг запнулся. – Нас учили, что дождевая магия, созданная шаманством, нестабильна. Она существует от силы четыре, ну, может быть, пять часов и сильно зависит не только от мастерства шаманов, но и от природных явлений. Например, ветра.

– Хочешь попробовать уйти из-под туч? – Элл одним из первых понял задумку Кота.

– Угу. Ветер сейчас дует точно на юго-запад, а мы поскачем на юго-восток. Авось и разойдемся с грозой.

– Как же, – хмыкнул Медок. – Ее будто кто-то погоняет! Смотри, как несется!

Я невольно еще раз взглянул на настигающую нас стихию.

– А на что способна эта тучка? – невольно вырвалось у меня.

– Ни на что. – Вместо Кота мне ответил Эграсса.

– Тогда от чего мы собираемся бежать? – опередил меня с вопросом милорд Маркауз.

– От того, что пытается скрыть эта туча, – крайне нехорошим голосом ответила ему Миралисса.

– Можно я, – встрял в разговор Кот, видя, что, кроме Миралиссы и Эграссы, единственных кроме него в отряде разбирающихся в волшебстве, никто ничего не понимает. – Сотвори такую тучу весь совет Ордена, тогда бы это была реальная опасность. Они бы ее нашпиговали молниями, правда, для такой магии понадобилась бы уйма сил и пара недель подготовки. Как боевому заклятию и сотворению тучи с молниями – медяк цена. Если говорить простыми словами, можно наколдовать что-нибудь другое, более эффективное, но гораздо менее дорогое. К тому же тучей невозможно управлять. Ее можно послать в определенном направлении, хоть за Иглы Стужи, но тот же ветер снесет ее за время пути на сотню лиг в сторону. Так вот, это людское волшебство. Что касается шаманства, хоть альфийского, хоть орочьего, тут оно способно только на то, чтобы создать тучу с дождем. И все.

– Короче давай! – Горлопан обеспокоенно глянул на чернеющее небо.

– Это будет обычная туча с дождем, с обычными молниями и громом. Максимум, на что она будет способна, это промочить нас насквозь. Ну, при очень хорошем шаманстве случится буря. Не направленная. То есть она не будет пытаться уничтожить именно нас. Это будет обычная буря, как сотни других до нее. Если кто и пострадает, так только случайно.

– Тебе бы только лекции в Ранненгском университете читать! – буркнул Делер. – Как насчет того, что тучи пытаются что-то скрыть?

– Дождевой фронт с его молниям и громами всегда накрывает любую другую магию, – пояснила Миралисса. – Ни один волшебник на Сиале, будь он хоть трижды Неназываемым, не способен увидеть внутри грозы враждебную магию до той поры, пока волшебство не окажется у волшебника буквально под самым носом. Кот чувствует, что гроза создана шаманством, но не знает, что она может скрывать. В ней шаманы могли спрятать что-то такое, что не должны увидеть волшебники Ордена. Тучи – великолепная ширма.

– До волшебников отсюда десятки лиг, могли бы и не опасаться, – буркнул Арнх.

– Значит, они прячут что-то такое, что видно за десятки лиг, – не согласился Кли-кли.

Вновь вспышки далеких зарниц и грохотание грома. Теперь намного ближе.

– Хватит болтать! Кот, раз у тебя чутье на эту грозу, значит, тебе нас из этого и вытаскивать! Веди! – Маркауз не собирался дожидаться дождя.

И начались наши безумные пятнашки с грозой. Пустошь так и мелькала под копытами лошадей.

Кот взялся за дело уверенной рукой и задал лошадкам темп ничуть не хуже, чем когда мы уносили ноги из Вишек. Гром гремел все ближе и ближе. Ветер усиливался, заставляя высокую траву пригибаться к самой земле. Смолкли музыканты-кузнечики, замерли птицы. Весь мир застыл в ожидании приближающейся грозы, надеясь, что она принесет облегчение и прохладу.

То и дело один из нас оборачивался назад, проверяя, далеко ли мы сможем еще проскакать, прежде чем нас накроет дождем. Я смотрел только вперед, боясь обернуться. Для этого было две причины: при такой бешеной скачке я боялся свалиться с Пчелки, и один раз, оглянувшись назад, я так перепугался, что чуть не заорал. Черноты неба, наступающей нам на пятки, хватило бы на сотню миров. Тучи просто не могут быть такими черными, если только боги по недосмотру не пролили в них добрую бочку чернил.

Даже Угорь побледнел, а это просто небывалая вещь для хладнокровного гарракца.

– Ветер изменился! – крикнул Кли-кли. Капюшон черного плаща он предусмотрительно натянул на голову. – Восточный! Фронт сносит в сторону!

Я заставил себя обернуться. Теперь, как ни старайся гроза, в ее сердце мы уже не попадем, оно сместилось далеко восточнее нас. Но край волшебной бури заденет отряд, это точно. И пускай он будет не так силен, как мы того ожидали, но, что дождь будет знатный, ни у кого не возникало сомнений.

Темные тучи надвинулись, заслонив собой жаркое светило. Поднявшийся яростный ветер бросал гроздья песка, метя мне в лицо, и пришлось набросить капюшон плаща, сшитого из эльфийского дрокра, на голову.

Другим было еще хуже, чем мне. Делер щурил слезящиеся глаза и беспрерывно ругался до тех пор, пока ему в рот не попал песок. Ветер трепал бороду Халласа и гривы лошадей. У Мумра сорвало с головы шляпу, но он даже не остановился, чтобы отобрать у ветра новую игрушку. Ветер тысячью демонов завывал в ушах, и тучи, словно стадо взбесившихся коров, надвигались на нас угрюмой стеной. Непрекращающиеся алмазные гирлянды молний, сливающиеся в зарницы, то и дело сверкали по всему горизонту, освещая потемневшую, а оттого еще более мрачную пустошь. Ветер, словно сошедший с ума пастух, гнал беременные дождем тучи на нас. Дождь еще не начался, но скоро, очень скоро за грохотаньем грома и сверканием молний тугие струи дождя устремятся к замершей в нетерпеливом ожидании земле.

Сверкнуло, и ветер донес до нас сердитое рокотание грома как будто это шумел суровый морской прибой, с нескончаемым упорством пытаясь уничтожить прибрежные скалы в вечной и бессмысленной борьбе тысячелетий, которая продолжится даже тогда, когда исчезнет с Сиалы последний человек.

Сверкнуло.

– Ща-ас кэ-эк грохнет! – крикнул шут.

Грохнуло знатно. Небеса раскололись от рева богов, лошади испуганно заржали.

– Вперед! – где-то впереди, пытаясь преодолеть шум ветра, крикнул Кот.

Но ветер стихал, он уже не завывал яростно, не пытался засорить нам глаза, мы вновь могли нормально видеть и не бояться ослепнуть в самый неподходящий момент. Приближающиеся валы туч подкрались, яростный свирепый ветер магии исчез, на смену ему пришел обычный ветер. Он гнал и гнал толстые и неуклюжие тучи глубоко в пустошь.

Вот одна низкая туча, клубясь и неохотно направляясь на наш отряд, огрызнулась пастуху-ветру молнией, а затем громыхнула на него злым ударом грома.

Туча злилась на ветер, но тот, усмехаясь, подтолкнул ее еще сильнее, и вновь сверкнула молния. Я зажмурился – такой ослепительной и неожиданной была эта вспышка. А затем небеса раскололись. Так звучали залпы пушек гномов на поле Сорна. Так древние и забытые всеми герои огров в гневе раскалывали небо топорами.

Сочный звучный удар грома диким жеребцом пронесся по небу, и у меня на миг заложило уши. Гром раздался прямо над нами и перепугал лошадей.

Я еле удержался на Пчелке, конь Горлопана встал на дыбы, едва не сбросив с себя седока. Делеру не повезло: он шлепнулся на землю, и если бы не Сурок, проворно схвативший лошадь карлика за ухо, перепуганная животина сбежала бы. Делер одарил «тупую скотину, недостойную возить карлика на своем трижды проклятом горбу», жуткой бранью и вскарабкался обратно в седло. Нам всем пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы успокоить испуганных животных.

Первая тяжелая капля дождя, не удержавшись в животе тучи, сорвалась с черного неба и упала вниз. Она ударилась о нос Кли-кли и разбилась, как разбиваются дорогие хрустальные фужеры, на тысячу мелких и сияющих стеклышек. За первой дождевой каплей упала вторая. За второй – третья. Капли небесной воды барабанили по плащу и жадно раскрывшейся, потянувшейся к дождю земле.

– Вперед! – Кот не собирался останавливаться и пустил лошадь в галоп.

Отряд, растянувшись цепью, последовал за Котом.

Дождь накрыл нас влажными крыльями, и редкие капли сменились ревущим водопадом, низвергнувшимся с небес. В мгновение ока все, кто не надел эльфийские плащи, вымокли до нитки. Дождь тарабанил по капюшону, отдаваясь в ушах тихим шелестом.

– Чтоб я спал на иглах, если мы не запомним этот ливень надолго! – сказал Халлас.

Борода у гнома походила на намокшую старую мочалку. Да и сам Халлас был мокрее мокрого.

С его утверждением я был согласен на все сто. Давно я не попадал под такой дождь.

Гроза с громом, молниями, водопадами и другими атрибутами, положенными приличной и уважающей себя грозе, сместилась восточнее. Теперь гром рокотал в отдалении, уже не угрожая нам.

Но дождь никуда не делся. Но по сравнению с тем ливнем, что обрушился на нас в первые минуты грозы, этот дождь был маленьким мальчонкой. И все же согласитесь – не очень приятно ехать под дождем, пускай и не сильным, целых четыре часа.

Все небо затянуло сплошной пеленой угрюмых облаков, льющих воду на землю из нескончаемых небесных кладовых. Ни одного голубого просвета, ни одного солнечного лучика. Над Харьгановой пустошью разлилась мрачная осенняя атмосфера. Земля пропиталась дождем, и невесть откуда, поглотив траву, под копытами лошадей появилась жирная грязь.

Погода была серой, мерзкой, унылой и холодной, особенно для тех, кто уже успел привыкнуть к постоянной жаре.

Отчего-то хуже всех пришлось Халласу. Вымокший до нитки, он стучал зубами и дрожал от холода. Клацанье его зубов было слышно за десять ярдов. На предложение Миралиссы надеть плащ упрямый гном ответил отказом.

– Мы еще пос-смотрим, кто из нас проч-ч-нее! – Вот и все, что сказал Халлас, косясь на падающие с неба капли.

– Ты смотри, заболеешь, я с тобой носиться не буду! – пробурчал Делер из-под плаща. – Никаких лекарств на ложечке не жди!

– От-т тебя-то? – хмыкнул Халлас. – От т-тебя я никаких лекарств пр-ринимать не буду. З-знаю я вашу с-сволочную пород-ду! Нас-сыпешь какого-нибудь яд-да, а я потом хрипи, синей и заг-гибайс-ся! Такого удовольствия я т-тебе не доставлю!

– Больно ты мне такой мокрый нужен! – пробурчал Делер.

Халлас фыркнул и больше ничего не сказал, продолжая упрямо играть с дождем, кто кого пересидит. Отряд уже не несся сломя голову по полям пустоши, лошади перешли на быстрый шаг.

Часа через три начнет темнеть, так что скоро придется нам останавливаться на ночлег.

– Ну ког-гда же он кончитс-ся?! – взмолился наконец не вытерпевший гном.

Губы у Халласа посинели, а зубы уже отбивали отчетливую дробь, соревнуясь по издаваемому звуку с боевыми барабанами орков. Скажу честно: услышь этот звук барабаны, они бы попросту лопнули от зависти.

– Дождь кончится не раньше чем к завтрашнему утру, – сказал Медок, бросив взгляд на серое небо.

– К утру?! – простонал Халлас.

– Угу. И никак не раньше.

– Слушай, Халлас. – К нам подъехал Угорь. – А ты пока объяви дождю перемирие.

– Перемирие? – крайне подозрительно сказал Халлас, чувствуя какой-то свинский подвох в этом предложении.

– А что? Продолжишь войну с ним попозже.

– А разве т-так можно? – с сомнением спросил гном.

– Почему нет? – Фонарщик, ехавший рядом со мной, пожал плечами. – Войны иногда прерываются перемирием.

– Только не в-войны гномов! – запальчиво ответил Халлас.

– Считай, что у тебя кончился порох и перемирие необходимо, – нашелся Угорь.

Гном обстоятельно подумал, выжал намокшую бороду и, состроив рожу, будто он делал наиглубочайшее одолжение всему миру, сказал:

– Ну ладно. Давайте ваш плащ, что ли?

Делер уже открыл рот, чтобы высказаться о нестойкости гномов, идущих на уступки в боях, но поймал предупреждающий взгляд Угря и промолчал. Халлас укутался в плащ.

К вечеру дождь усилился, он уже полностью пропитал землю, и теперь луга превратились в огромные лужи. Копыта лошадей чавкали в этом маленьком болоте, и животные стали уставать, хотя продвигались мы довольно медленно. Только через две лиги травяные луга пустоши остались позади, и лошади вынесли нас на некое подобие дороги.

– Это остатки старой дороги. Той самой, что вела из Ранненга в Авендум, – будто услышав мои мысли, произнес из-под капюшона Кли-кли.

– Удивительно, как она сохранилась, – пробормотал Сурок. – Почти пятьсот лет минуло, а она лишь травой поросла.

– Нич-чего удивительного, – пробурчал Халлас. – Ее г-гно-мы с-строили.

– Да ладно тебе, Счастливчик, заливать! – отмахнулся Фонарщик.

– И нич-чего я не заливаю. Наша это работ-та. Я нюхом чую. Делер, подт-тверди.

– Ваша, ваша, – миролюбиво согласился карлик. – Ты бы лучше помолчал да погрелся. У тебя зуб на зуб не попадает.

– Ч-чей-то ты о моем здоровье так з-заботишься?

– Так помрешь, мне тебе могилу рыть.

Халлас поплотней закутался в плащ и ничего не сказал.

Несмотря на дождь, с земли стал подниматься туман. Точнее, не туман, а легкая, пока еще прозрачная белесая дымка. Она стелилась над землей, просачиваясь между травинок, окутывала копыта лошадей. Но как только появлялся ветер, дымка рассеивалась и на время отступала.

К нам, придержав коня, подъехал Маркауз:

– Эй, Кот! Ты уверен насчет неприятностей? Ничего не напутал?

– И то верно, – поддержал Алистана Горлопан. – Гроза давно прошла, мы вот уже четвертый час мокнем под дождем, а никаких громов с небес так и не случилось.

– Ну и слава Сагре, чтоб ничего еще сто лет не случилось, – прокряхтел Дядька.

– Да не мог я напутать. – Кот наконец-то смог вставить слово. – Сам не могу понять, что происходит. Раньше чувствовал, а теперь ничего. Пусто. Я уже начинаю думать, что почудилось.

Кот имел самый что ни на есть смущенный вид.

– А Миралисса и Эграсса ничего не чувствуют? – осторожно поинтересовался Мумр у Алистана.

– Нет. У них тоже пусто.

– Значит, пронесло, – с облегчением вздохнул Горлопан.

– Не надо радужных надежд, – состроил кислую физиономию Кли-кли. – Пронесет, пронесет, а потом кэ-эк вдарит!

– Чего ты каркаешь, чудо зеленое? – зло одернул гоблина Медок. – Надо говорить, что пронесет, и не думать о плохом.

– Я, конечно, оптимист, но путешествие с Гарретом вносит в мой характер пессимистические зернышки.

Кли-кли бросил в мою сторону многозначительный взгляд. Я ответил ему тем же, пообещав устроить гоблину чудесную жизнь, если он не заткнется. Шут только хихикнул.

Гоблинское зрение раз в десять острее человеческого. То, что мне казалось серой тенью, проступающей сквозь дождь и дымку, для Кли-кли было чем-то уж очень неожиданным. Он удивленно вскрикнул, гикнул, ударил Перышко пятками и стал нагонять эльфов.

Под копытами лошадей в траве, проросшей на заброшенной дороге, иногда что-то шуршало и скрипело, как будто лошади наступали на снежный наст. Я свесился с седла, но кроме травы ничего увидеть не смог. Под копыто Пчелки попал обломок какой-то палки. Лошадь наступила на обломок, и я услышал тот самый заинтересовавший меня звук. Еще десяток ярдов – и очередная палка. Теперь я смог хорошо рассмотреть ее. Черная, чернее и'альяльской ивы, неровная и бугристая. Это была отнюдь не палка, а осколок человеческой берцовой кости.

Я похолодел. Лошади шли по костям. Мы топтали останки неизвестных мертвецов.

Конечно, костей было не так уж и много, но то тут, то там слышался хруст и скрип.

– Чтобы мне целовать сковородку! – выругался Фонарщик. – Да тут битва была.

Вернулся Кли-кли, и видок у него был мрачнее, чем та туча, что гналась за нами поутру.

– Еще какая битва, друг Фонарщик. Битва отряда Харьгана.

– Быть того не может, – не согласился Сурок. – За пятьсот лет кости глубоко уйдут в землю, да они совсем исчезнут, а не будут лежать на поверхности, словно со времени битвы прошло не больше двух лет.

– Не нравится мне здесь, – протянул Горлопан.

– Кости хрупкие, как низинский фарфор, – пробормотал Кли-кли. – А насчет того, что это не останки со времен той битвы, ты не прав Сурок. Впереди овраг, о котором я вам рассказывал.

Но мы уже и без рассказов гоблина могли увидеть возникшую перед нами преграду. Овраг. Почти такой же, каким я видел его во сне. Только в реальной жизни он казался еще больше, угрюмее и страшнее. Весь заросший высокой, достигающей груди травой, с громко журчащим, располневшим от дождя ручьем, он воистину был непреодолимой преградой для осаждающих во время штурма.

Противоположный берег возвышался перед нами на целых пятнадцать ярдов. Легкая дымка в жерле оврага обрела очертания, загустела и почти скрыла дно. Вот только стены оврага были уже не такими отвесными и обрывистыми. За пять столетий вода, снег и растения расширили овраг на несколько десятков ярдов, сгладив его стены. Теперь, чтобы не сломать шею во время спуска, нужно было очень постараться.

Я и не заметил, что все молчат. Никто не произносил ни слова. Мы просто смотрели сквозь усиливающийся дождь на ту сторону, туда, где триста человек несколько столетий назад сдерживали атаки орков.

Первым тишину нарушил Фонарщик:

– Ну и как мы переберемся на ту сторону?

– Очень просто. Вначале спустимся, а затем поднимемся.

Вот уж не замечал раньше в Маркаузе иронии.

– Боюсь, лошадки не поднимутся, милорд Алистан, – крякнул Дядька.

– Да не боись, десятник! – Делера никакие склоны не смущали. – Подтолкнем если что!

– Идти нужно, пока не стемнело. Или завтра, – Миралисса сбросила с головы капюшон, подставив волосы под дождь.

– Лучше сейчас. Вперед! – Алистан первым направил лошадь к спуску в овраг.

Я последовал примеру Арнха и Фонарщика и слез с лошади. Еще не хватало грохнуться во время спуска. Травы здесь было на всю Харьганову пустошь. От терпкого запаха калькиных усиков и дикого пустоцвета горчило в горле.

Трава оплетала ноги, замедляла спуск, и один раз я чуть было не попал под копыта собственной лошади. Как и на лугах, под травой обнаружилась грязь, и копыта животных стали скользить. Мы спускались вниз медленно и осторожно. Звон ручья приближался, но его до сих пор не было видно из-за зарослей травы.

Сходящие со склонов оврага дожди и снег смывали останки людей и орков вниз, на дно, и теперь ручей звонко журчал, преодолевая гигантскую запруду из черных веток-костей различной величины и формы. Ожиревший от дождя, мутный и грязный, ручей журчал, пробираясь между ребер, берцовых, плечевых костей, позвонков и наполовину развалившихся черепов.

– Мать вашу! – выругался Медок, обозрев огромные залежи костей.

– Понятное дело, почему такую дорогу забросили. Кому охота пробираться через этот могильник, – тихо сказал Сурок.

– Где старые кости, там и гхолы. – Фонарщик положил руку на рукоять биргризена.

– Кости слишком старые, к тому же хрупкие. Слышишь, как хрустят под копытами? Никаких гхолов здесь уже давно нету.

– Неприятно, – пробормотал Кот.

– Чего? – Фонарщик тянул за уздечку лошадь, никак не желавшую переходить через ручей.

– Я говорю, неприятно вот так вот лежать. Не погребенным. Чтобы твои кости остались не в земле, а под ветрами столетий.

– Что-то ты о смерти стал думать, смотри, как бы Сагра не услышала, – попытался пошутить Фонарщик.

Шутки не вышло. Кот лишь хмыкнул и скрылся вместе с лошадью в высокой траве на той стороне ручья.

Я перепрыгнул через ручей, раздавив пару костей, и потянул за собой Пчелку.

– Одни покойники! Ходить по костям воинов… Кот прав, от этого места веет смертью и чем-то неправильным. – Арнх отбросил в сторону травинку, которую мусолил в зубах битый час.

– Да кто тебе сказал, что кости человеческие? – Элл, как и другие эльфы, так и не спешился. – Вот, смотри.

Эльф спрыгнул с лошади, покопался рукой в грязи и бросил что-то черное в руки Арнха. Тот на лету поймал предмет и принялся вертеть в руках, а затем безразлично выбросил в ручей. Я успел заметить, что это была нижняя челюсть с неестественно большими и длинными зубами. Точнее, с длинными клыками. Прямо как у Элла или любого другого эльфа. Или орка.

– Орки? – Арнх заинтересованно посмотрел на к'лиссанга Миралиссы.

– А кто же еще? – Золотистые глаза эльфа сверкнули. – Кости людей тоже встречаются, но по сравнению с орочьими их мизер. Орков хорошо посекли.

– Да, им несладко пришлось, – крякнул Фонарщик.

– Тут не только стрелы были. – Кот вернулся назад уже без лошади и стал помогать Фонарщику подгонять его упрямую клячу. – Здесь еще и магия поработала. Стены оврага оплавлены. Кто-то устроил в овраге жаровню.

Мне сразу вспомнилась волшебница из сна и горящий по ее воле туман в овраге.

Подъем оказался трудным. Горлопан поскользнулся и упал в грязь, обдав овраг отборными матюгами. Лошадей пришлось втаскивать чуть ли не на себе, и это при постоянном дожде. Когда наконец отряд выбрался наверх, все чуть ли не попадали от усталости на траву. Лично я был жутко мокрым не столько от дождя, сколько от пота.

– Фу! – Арнх тяжело дышал. – Ну и подъемчик! Будь моя воля, я бы прикончил ослов, недостойных называться лошадьми, на половине подъема.

– Побывал бы ты у нас в горах, еще не так бы запел! – хмыкнул Делер.

Пока все отдыхали, я осматривал окрестности. Дорога на противоположной стороне оврага лежала передо мной как на ладони, и, если бы не дождь с туманом, думаю, отсюда открывался бы потрясающий вид.

Я попытался поискать остатки стены старых укреплений и земляного вала, но, естественно, за пятьсот лет от них не осталось ничего, кроме памяти. Кости павших просуществовали намного дольше. Я поискал глазами останки тех, кто встречал стрелами орков, и ничего не увидел. Совсем ничего. То ли кости смыло в овраг, то ли земля была к ним более благосклонна, чем к штурмующим овраг врагам.

– Эй, Танцующий в тенях! – Ко мне подошел Кли-кли. – Маркауз решил, что мы заночуем прямо здесь.

– Я, кажется, просил меня так не называть, – зарычал я на гоблина, но маленький засранец даже глазом не моргнул.

Да и смотрел он не на меня, а на дорогу, по которой мы совсем недавно ехали.

– Гаррет, – очень проникновенным и веским голосом сказал Кли-кли. – Как говаривает Горлопан, мы в полной заднице. Или еще дальше.

Сказав эту фразу, Кли-кли бросился назад. Наши уже разбивали лагерь на ночлег. Гоблин орал, как будто великаны отдавили его любимые колокольчики на колпаке.

Я бросился вдогонку за шутом, опасаясь, что он ненароком сошел с ума. Этих гоблинов очень сложно понять, особенно когда они находятся в таком панически-приподнятом настроении.

Заслышав крики Кли-кли, в лагере все перестали работать и уставились на подбегающего гоблина. По крайней мере, на лицах Алистана и Эграссы отразилась та же самая мысль, что возникла у меня, – гоблин наконец-то соизволил сойти с ума.

Кли-кли подбежал к воинам и стал исполнять нечто похожее на безумный танец обкурившейся красавки блохи. При этом королевский шут не переставая орал о том, что Кот был прав, и про тучу.

Когда я добрался до гоблина, Кли-кли все еще танцевал и орал, а остальные изумленно на него смотрели.

– Гаррет! – Кли-кли обратился ко мне. – Ты-то меня хоть послушай! Туча!

– Какая туча, дружище? – как можно более вкрадчивым голосом, а именно так разговаривают с психами, спросил я.

– Раскрой зенки! Да не на меня смотри, идиот! На небо!

С больными на голову спорить себе дороже, и поэтому под пристальным взглядом гоблина я стал смотреть на дождевые тучи. Некоторые из отряда последовали моему примеру. Ни они, ни я ничего не видели.

Те же самые, что и час назад, серые, сплошные тучи изрыгали на землю дождь.

– М-м-м… По мне, они все одинаковы.

– Вот она! – Вместо Кли-кли мне ответил Кот и ткнул пальцем куда-то вдаль.

В ответ на горизонте полыхнула молния, и сразу же одна из туч на миг осветилась багровым огнем.

Кто-то тихонько ойкнул.

– Я же говорил, что никогда не ошибаюсь, – с какой-то горечью произнес Кот.

То, что скрывала гроза, сотворенная сторонниками Неназываемого, наконец-то добралось до нас, пусть ему и потребовалось на это слишком много времени.

– Спаси нас Сагра!

– Что это за дрянь, Кот?

– Всем заткнуться! – рявкнул Маркауз, перекрыв вопли и вопросы остальных. – Кот, ты что-нибудь можешь с этим сделать?

– Нет.

– Леди Миралисса, Эграсса?

– Мы попробуем.

Миралисса и Эграсса принялись рисовать на размокшей земле помесь осьминога и звезды с сотней лучей-щупалец. Миралисса скороговоркой шептала слова. Контуры фигуры на земле стали пульсировать желтым огнем.

Я очень, просто очень надеялся, что шаманство эльфов нам поможет. Элл стоял впереди колдующих, почти возле самого обрыва оврага, держа наизготовку лук, хотя не думаю, что стрелы будут эффективны против магии. Остальные, включая и меня, столпились позади эльфов и наблюдали за приближающейся опасностью.

А туча спешила к нам на всех парах. Где-то внутри нее, в самой середине, разгоралось багровое пламя, причудливо освещающее соседние тучи. Туча клубилась и клокотала. Она двигалась против встречного ветра с одной-единственной целью – догнать нас.

Миралисса перестала шептать и начала петь на орочьем языке. Каждое слово, казалось, звенящим колокольцем повисало в воздухе, вибрировало и гудело, отдаваясь мерцающим светом в желтой фигуре, нарисованной на земле.