Текст книги "Проклятый горн"

Возле дорогого постоялого двора нас ожидали еще двое наемников.

Чернявый молодой паренек с едва проклюнувшимися усами молча принял лошадей, больше ни на что не отвлекаясь. Его товарищ, мужик при шпаге и пистолетах, с кудлатой бородой и срезанным чьим-то клинком кончиком носа, присоединился к нам, бросив на меня заинтересованный взгляд, спросив на языке Дискульте:

– Тоже служишь инквизиции?

– Он страж, Черо, – буркнул Лупе, поправляя перевязь с тяжелым палашом. – Как обстановка?

– Как в могиле. Они прошли минут десять назад. Рихар следит за ними.

– Двинулись, – приказал инквизитор.

Белый каменный забор, который венчали железные шипы, выделялся в этом квартале среди всех остальных построек. За ним находился особняк величиной с небольшой летний дворец. Когда мы подошли к калитке, из мрака выскользнула тонкая тень и Черо, дернувшись, схватился за шпагу, но узнал своего и лишь негромко сплюнул, попав себе на сапог.

– Отец Март, они пришли десять минут назад, – довольно подобострастно поклонился наблюдатель, совсем еще мальчишка с яркими глазами и загорелым, не по годам серьезным лицом. – Четверо стражников патрулируют территорию, трое на воротах, двое у калитки. Еще четверо – в доме. Людей внутри много. Там какой-то прием или поздний ужин.

– Молодец, – похвалил парня клирик. – Черо, Лупе, Рихар. Идете через садовую калитку, далее оранжерея. Лазутчик проникает внутрь, дает сигнал, когда придет время. Мы входим в особняк с разных концов. Сиокко, Людвиг – вы со мной. Без крови, если это возможно. Наша задача арест, а никак не драка.

Лупе мрачно ухмыльнулся и повел свою тройку вдоль забора к деревьям. Проповедник переминался с ноги на ногу, затем проявил инициативу и сказал, что разведает все сам. Прошел сквозь стену и исчез.

– Мы постараемся все сделать как можно тише, Людвиг. – Отец Март шагал широко, и ноздри его раздувались. – Застанем герцогиню врасплох, за ужином. Этого будет достаточно, чтобы отвести ее на допрос в подвалы.

– А люди, которые с ней? Они вряд ли позволят так просто ее забрать.

– Поверьте, Людвиг, лучше бы они позволили мне это сделать.

– А если она вообще не виновна? Если это все же кто-то из ее окружения?

Сиокко заикал и лишь через мгновение я понял, что это такой смех. Отец Март сурово сказал мне:

– Понимаю и принимаю ваши сомнения. Вы больше общаетесь с душами, чем с людьми, и, допускаю такую возможность, знаете их чуть похуже, чем я. Инквизитор не испытывает никаких колебаний. Я уверен в ее виновности, иначе бы никогда не зашел так далеко. Хотя у меня и нет доказательств. Пока.

– А если их не будет и впредь? Если она не станет есть то, что ей принесли прямо сейчас? Вам нечего будет ей предъявить. Мы ведь не можем круглосуточно находиться рядом. Рано или поздно охрана нас обнаружит.

Он остановился, показывая Сиокко, что тот может идти дальше и мы его догоним.

– Я не хочу, чтобы вы считали, что я с вами не откровенен. Мне было бы очень грустно и совершенно неприятно вас обманывать и водить вслепую. Думаю, будет честно, если вы наконец поймете. Когда мы преодолеем эту стену, все окажется в руках Господа, а я всего лишь орудие Его. И если доказательств не найдется, это ровным счетом ничего не меняет. Она виновна. И просто не отправится на суд. Все решится здесь и сейчас.

Я прищурился:

– То есть вы убьете ее.

– Да. Убью. Потому что я уверен. А этого, Людвиг, достаточно.

Я понял намек, но все же спросил:

– Означают ли ваши слова, что ночная прогулка санкционирована Риапано?

– Я не говорил этого.

– Но и отрицать не спешите.

Отец Март кротко вздохнул:

– Если вам будет легче, то это не убийство беззащитной женщины, Людвиг. Она отнюдь не беззащитна. У нас и раньше были подозрения в том, что она замешана в темном волшебстве. Сейчас мы просто доводим дело до логического конца. Понимаю, как это выглядит со стороны. Но повторюсь – доказательства есть. В этом доме. Сейчас. И я буду не я, если их не добуду. Но мне нужна помощь.

Сиокко сбросил свой плащ, и теперь легкий ветерок шевелил его бурую шерсть.

– Я чую их, Март, – негромко ответил он на невысказанный вопрос, дождался кивка и взвился пружиной вверх, с легкостью преодолев четырехъярдовую стену и бесшумно приземлившись на той стороне.

– Где вы его нашли? – спросил я у инквизитора.

– Вытащил из костра, когда только начинал служение Господу. Затем, с помощью протекции тогда еще епископа Урбана, выправил Сиокко патент. В некоторых делах он просто незаменим.

Звякнул засов, распахнулась калитка, и я первым проскользнул на территорию усадьбы. Вьеф вязал руки двум оглушенным стражникам.

– Догоняй, – сказал ему отец Март, двигаясь по теневой стороне дороги к дому с освещенными окнами.

Там никто не собирался спать, несмотря на поздний час. Один раз мы спрятались, ожидая, когда мимо пройдет немолодой покашливающий охранник. Инквизитор покачал головой, и Сиокко остался на месте, не став трогать человека.

Когда мы оказались возле флигеля, Пес Господень сообщил мне:

– Апартаменты герцогини на третьем этаже. Будьте рядом, Людвиг, и прикройте мне спину. Сиокко, ты не должен дать охране подняться наверх. Держи лестницу.

Иной молча растворился в тенях. Из-за угла появился Черо, в руках у которого откуда-то взялся арбалет:

– С одним вышла проблема, инквизитор, – отчитался он. – Мужик хотел поднять шум. Пришлось вогнать ему болт в горло.

– Я же просил без крови, – поморщился, точно от зубной боли, Пес Господень.

– Вы платите мне не за то, чтобы я спасал жизни. Я наемник, а не монашка.

– Я плачу тебе за то, чтобы ты никого не убивал без моего приказа! – отрезал тот, и голос его стал столь холоден, что Черо был не рад, что вообще здесь находится, но все же нашел в себе силы возразить:

– Гладко только на бумаге, инквизитор. В жизни все иначе. Я заботился об исходе операции и, если вам угодно, беру ответственность на себя. Я уверен в правильности своего поступка.

– Не только ответственность, но и грех. – Отец Март остановился перед дверью, ведущей в крыло слуг, приложил руку к замку и прочитал молитву.

Теплый свет, льющийся с его пальцев, распространял вокруг благоухание персиков. Спустя мгновение сложный замок щелкнул и дверь приоткрылась. Черо поймал мой взгляд и потрясенно покачал головой. Было видно, о чем думает наемник – ему бы такие способности, и он бы живо разбогател, вскрывая сундуки в богатых домах.

В этот момент на улице грохнул выстрел.

Мы вздрогнули от неожиданности, а в следующее мгновение отец Март бросился внутрь.

Весь продуманный план полетел к черту.

Охраны в доме было куда больше, чем мы рассчитывали, и этих людей не останавливала фраза «Именем Инквизиции и святой матери Церкви сложите оружие». Они дрались отчаянно, и мы увязли в районе второго этажа. Наша троица кружила по темному бальному залу, сражаясь против шести мордоворотов. Еще двое лежали на черно-белых плитах, истекая кровью.

Одного ранил болтом наемник, другого пронзил шпагой инквизитор.

Черо, наплевав на всех, дрался в одиночку в другом конце зала против двоих, и я слышал лишь звон стали да негромкую ругань. Я, вооруженный палашом, прикрывал спину отца Марта, который в данном случае служил главной движущей силой.

У меня не было времени удивляться, но фехтовал он отменно, хотя не столь красочно и красиво, как это делал тот же Натан.

Никаких лишних движений. Каменное лицо. Закрытая стойка. Скупые, едва заметные движения кистью, каждое из которых заканчивалось опасным уколом. Он легко блокировал, парировал, делал репосты после каждой вражеской атаки, двигался мягко, достаточно проворно, но так, чтобы я все время успевал за ним, удерживая тыл и правый фланг, не защищенный стеной.

После того как мой палаш отбил удар корда, инквизитор сказал мне:

– Теперь можете не жалеть их, Людвиг. Тот, кто не сложил оружие после предупреждения инквизиции, приравнивается к еретикам. Таких ждет костер.

Один из четверых нападавших на нас заколебался от этих слов и тут же пропустил укол в сердце.

– Спаси, Господи, душу глупого раба Твоего, – пробормотал отец Март.

Взвыл тот, кто сражался с Черо, и внезапно наемник оказался уже рядом, атаковав наших противников со спины. Прикончил одного, рубанул по плечу второго. Я поставил клинок под секущий удар третьего, который должен был разрубить бедро инквизитора. Грянуло пение, с ладони клирика сорвался свет, угодивший человеку в грудь. Тот, отшатнувшись, врезался в окно и вместе с осколками стекла, улетел вниз.

– А сразу нельзя было так сделать? – поинтересовался тяжело дышащий Черо.

– Тогда зачем мне платить тебе? – поднял брови инквизитор. – На лестницу. Живо!

На третьем этаже мы столкнулись с перепуганной служанкой. Она вжалась в угол, закрыв лицо руками, и наемник, взяв женщину за плечо, грубо поднял ее на ноги.

– Твоя хозяйка? Где она?!

– В спальне! – пролепетала та. – Они все заперлись в спальне и поют!

– Сколько еще охраны в доме?

– Я не знаю. Пожалуйста…

– Оставь ее. Она бесполезна. Мы все равно уже разворошили осиное гнездо. – Клирик спешил.

Откуда-то издалека доносился шум боя – вторая часть отряда пробивалась наверх по другой лестнице.

Черо теперь шел первым, и слуги, встречающиеся нам по пути, шарахались в стороны, видя его окровавленный клинок. Двое из них попытались нам препятствовать, и наемник их довольно быстро успокоил.

В большой столовой, украшенной зеркалами, на укрытом белой скатертью столе в серебряных подсвечниках горело множество свечей. Стулья были отодвинуты, некоторые опрокинуты. Люди уходили в спешке.

Черо, проходя, подхватил дорогой фужер из хрусталя, влил в себя вино. Отца Марта заинтересовало нечто иное – накрытые серебряными колпаками с инкрустацией из золота блюда. Он поднял один, и Черо негромко присвистнул, оценивая «кулинарный шедевр» – несколько полосок черно-бордовой, отвратительно смердящей плоти.

– Вот о чем я говорил, Людвиг. – Инквизитор отступил от стола, и на его усталом лице не было ни капли отвращения.

– Одного не понимаю. С ее властью и возможностями, она могла есть и свежее мясо, – пробормотал наемник, намекая на то, что убить человека и приготовить его ногу себе на ужин для герцогов не так чтобы очень сложно. – С радостью увижу их горящими на костре.

Черо распахнул дверь в следующий зал.

– Постараюсь предоставить тебе такое удовольствие, – пообещал отец Март.

Здесь нас встретили двое в темной одежде, вооруженные рапирами. Они собирались сражаться, защищая вход в спальню, но появление в дальней части приемного зала Рихара и Сиокко, в каждой из четырех рук которого было по маленькому топору, заставили их сложить оружие. Пятеро против двоих – не слишком хороший расклад.

– Вы пожалеете, что пришли сюда, – пообещал один из охранников, седовласый, с пушистыми бакенбардами, когда вьеф ловко связывал их очередным куском веревки. – Это дом сестры короля!

– Инквизиция объяснит его величеству мой визит, когда придет время, – равнодушно ответил отец Март и попросил иного: – Ноги тоже вяжи. Где Лупе, Рихар?

– Ранен. Они здорово дрались, отец Март. Мы отдали ему все пистолеты и оставили на лестнице на тот случай, если кто-то прячется в саду и решит вернуться. – У мальчишки тоже была легкая рана на левом плече, но держался он молодцом.

– Почему стреляли?

– Стражник нас заметил. Простите, что не получилось без шума.

– Черо, что там с дверью?

– Разумеется, заперта, инквизитор, – спустя мгновение ответил наемник, дернув ручку.

Клирик подошел к преграде, крикнув:

– Именем Инквизиции, откройте, и я обещаю вам снисхождение!

Разумеется, никто не только не открыл, но и не ответил.

– Сиокко, будь любезен, – попросил отец Март, отходя прочь, и вьеф начал рубить преграду четырьмя топорами с такой скоростью, что во все стороны полетели длинные белые щепки.

Дверь была хлипкой и не предназначалась для того, чтобы выдерживать осаду. За пару минут створки оказались изрублены настолько, что одна из них рухнула. Еще полминуты потребовалось нам для того, чтобы пробраться через баррикаду из перевернутого стола и комода.

В спальне никого не было, горело лишь две свечи, и Рихар сбегал в зал, вернувшись с двумя тяжеленными подсвечниками, разогнавшими мрак.

Пахло здесь странно и неприятно. Запах казался незнакомым, едким, и Черо недолго думая разбил оконное стекло, впуская свежий воздух. Сиокко быстро все осмотрел, даже заглянул под одеяло на кровати с балдахином, и отрицательно покачал лохматой головой задумчивому отцу Марту.

– Сбежала, курва! – со злостью озвучил и так всем понятный факт наемник.

– Выход здесь только один, – произнес я. – Он был завален изнутри. Из окна она не прыгнула бы, если только не умеет летать. И, кроме того, запирать его из комнаты, находясь при этом снаружи. Дом большой. Возможно, где-то есть тайный ход.

– Хорошее предположение, Людвиг, – одобрил инквизитор. – Сиокко, осмотри комнату еще раз. Внимательнее.

В этот момент появился Проповедник и сообщил мне прямо с порога:

– Эта баба – ведьма!

– Ты знаешь, куда она делась? – спросил я, привлекая к себе внимание этим неожиданным вопросом в пространство.

– Еще бы мне не знать! – подбоченился старый пеликан. – Она ж на моих глазах это делала, и Господь отчего-то ее не покарал огнем и молнией!

– Может быть, ты сразу перейдешь к сути и скажешь, что увидел? – с раздражением спросил я, видя, как Рихар недоверчиво вертит головой, пытаясь определить местонахождение моего невидимого собеседника.

– Разговариваете с душой, Людвиг? – Отец Март почти сразу понял, в чем дело.

– Да. И она видела, куда спряталась герцогиня.

– А также люди, которые были с ней. Поднимите ковер, – предложил Проповедник, так и не решившись войти в комнату и околачиваясь на пороге. – Там какой-то бесовский рисунок.

– Под ковром, – сказал я инквизитору.

Рихар и Черо быстро скатали его и откинули в сторону, обнажив пол. На белом паркете была выписана геометрическая фигура – тетраэдр. Четыре треугольника в нем оказались исписаны странными символами, похожими на хагжитскую вязь.

– Проповедник, можно еще более подробно? – теряя терпение, попросил я. – Время уходит.

– Да я мало что понял, Людвиг. Они тут собрались, как только начался шум, заперли дверь. Затем баба проколола палец, провела кровью по линиям, они засветились в воздухе, налились красным, и появилось как будто окно куда-то еще. В другое место. Она всю эту мазню спрятала под ковром, затем люди ушли туда, и спустя мгновение окно погасло.

Я передал слова отцу Марту, и он неохотно сказал:

– Герцогиня может открывать порталы. Однако это сюрприз.

Он встал на колени, ведя пальцем по одной из линий.

– Порталы? – не понял Рихар.

– Двери в другие места. – Черо был удивительно понятлив для наемника. – Но что-то мне не хочется идти туда, куда ушла ведьма.

– Вы все еще настаиваете, что человеческая плоть не дает никаких способностей, отец Март? – От чертежа на полу попросту несло темным волшебством.

– В вашем тоне слышится плохо скрываемая ирония, Людвиг. Я не могу понять природу этой магии – здесь больше от науки, чем от волшебства. Геометрия, астрология и неизвестный язык. Но давайте пока оставим мясо мертвецов в покое. Это может быть лишь частью какого-нибудь ритуала. Черо, мне нужна кровь.

Наемник выскользнул в зал и вернулся лишь через две минуты, неся отрубленную руку одного из убитых стражников.

– Не приведи Господь, кто узнает, с какими мясниками мне приходится драться плечом к плечу, – закатил золотистые глаза Сиокко.

Черо с усмешкой протянул инквизитору трофей, тот хладнокровно окунул палец в капавшую на пол кровь.

– Что вы собираетесь делать? – полюбопытствовал я.

– Еретичка сбежала. Я планирую отправиться за ней.

– То есть открыть портал?

– Если вы обратите внимание, то увидите, что линии очень старые. Их оставил кто-то из живших здесь ранее. Подозреваю, что это так называемая техническая магия – колдун создает ворота, но, чтобы активировать их, другим людям не требуются способности.

– Надо всего лишь провести ритуал, – поддержал инквизитора вьеф. – Он прав, кровь Темнолесья. Это вполне может сработать.

Но не сработало. Ничего не получилось, и Черо, судя по его довольному виду, был счастлив подобному обстоятельству. Рихар заметил это, буркнув:

– Чему ты радуешься? Мы не взяли бабу, а значит, получим меньше оговоренной суммы.

– Ты хоть и щенок, но соображаешь, – не остался в долгу опытный наемник. – Но я слишком не люблю темное колдовство. Так что к черту деньги.

– Помолчите оба, – негромко попросил инквизитор, и тут же наступила тишина. – Это не весь механизм, Людвиг. Возможно, ваша душа о чем-то умолчала?

– Проповедник? – повернулся я к старому пеликану.

Тот в раздражении всплеснул руками:

– Я, по-твоему, должен был следить за всем, что делали эти христопродавцы?! Она возила пальцем по линиям и ничего не говорила. Ну… потом, кажется, достала зеркальце.

– Зеркальце, – мягко произнес я. – Очень здорово, что ты все-таки вспомнил.

– Слушай, Людвиг. Я вообще жалею, что рассказал об этом. Ты, надеюсь, не собираешься идти ни в какие порталы?

Сиокко кулаком разбил висящее на стене дорогое флотолийское зеркало, подхватил длинный треугольный, похожий на нож осколок, вложил его в протянутую руку инквизитора. Отец Март мгновение подумал, затем приложил его к одной из линий. Нахмурился, вздохнул и пристроил на другом конце рисунка.

В воздухе появилось отраженное изображение с пола, и Черо шарахнулся назад, крестясь и бормоча молитву. В центре призрачного тетраэдра проступило темное пятно, как будто кто-то поднес бумагу к пламени свечи. Наконец «жар» «прожег» воздух, и в нем появилось неровная, чуть подрагивающая дыра, ведущая в точно такую же комнату.

– Уф! – Рихар закрыл нос рукавом куртки. – Что за вонь?

Это было то, что я почувствовал, когда мы выбили дверь, только в несколько раз сильнее. Запах влажного, жаркого леса вперемешку со сладким ароматом гнилого мяса.

– Осмотрительно ли лезть в эту бесовскую нору, инквизитор? – Всем своим видом Черо отвечал на собственный вопрос.

– Если я оставлю еретичку безнаказанной, Господь спросит с меня. Как и с тебя, мой друг. – Отец Март встал с колен. – Но, конечно, служение Господу у нас с тобой разное. Поэтому иду я, а ты остаешься здесь и никого не подпускаешь к порталу. Мне нужно, чтобы никто не смог его закрыть с этой стороны. Понимаешь?

– Да, инквизитор. Никто не пройдет. – У наемника сразу же прибавилось уверенности.

– Рихар, останься с ним. Не спорь. Здесь ты справишься лучше. Со мной пойдет Сиокко. Людвиг, вас я ни о чем не прошу. Вы и ваша душа и так сделали больше, чем я ожидал. Когда вернусь, то выполню все наши договоренности.

– Не так быстро. – Я закрыл ему дорогу. – Я привык доводить дела до конца, отец Март. Не люблю все бросать на половине.

– Господи! Заставь его одуматься! – возопил Проповедник в пространство.

Пес Господень переглянулся с вьефом и принял решение:

– Вы взрослый человек, Людвиг. Я не тот, кто станет вас останавливать.

Поначалу все шло неплохо. Мы оказались в зеркальной копии особняка герцогини, с той лишь разницей, что огонь здесь горел белым и совершенно холодным пламенем. Шли пустыми коридорами, залами, заглядывая в комнаты. Слой пыли и паутины на полу и вещах говорил, что тут давно никого нет. А возможно, никогда и не было.

– Что это за место? – спросил я, пока вьеф, точно охотничья собака, метался впереди, заглядывая в каждый угол.

– У меня лишь теория. Мы в кроличьей норе, Людвиг. Перед нами лаз для того, чтобы всегда имелась возможность сбежать быстро и далеко. Дабы такие, как я, их никогда не поймали.

– Но все же вы сюда пробрались.

Он лишь развел руками:

– Мне просто повезло. Шанс не открыть портал был куда выше. По сути я попал сюда лишь благодаря вашей помощи.

Затем мы услышали звук, словно капли воды срывались с потолка подземной пещеры, бились о камни, и звонкое эхо разлеталось во все стороны, двоясь, троясь, превращаясь в странный шепчущий гул, точно какой-то безумец неразборчиво шептал во мраке.

На острых ржавых перилах, похожих на разросшийся терн, лежало тело с тремя десятками ран. Кровь темным зловещим ручьем стекала по ступеням и исчезала в намокшем ковре, постеленном на полу.

Отец Март хладнокровно изучил мертвеца, у которого отсутствовала правая нога.

– Вот, Людвиг, – сказал он мне, сделав шаг в сторону. – Полюбуйтесь. Когда отсутствует мертвечина, они не гнушаются питаться и свежей плотью.

– Ты так в этом уверен? – Сиокко не нравилось увиденное, и бурая шерсть у него на загривке стояла дыбом.

– По-твоему, он оставил ногу у портала, приковылял сюда на одной и решил отдохнуть?

– Работал мясник-недоучка. Расчленял, точнее, кромсал по бедренному суставу, но очень неаккуратно. – Я обратил их внимание на этот штрих.

– Может, недоучка, а может, и женщина. Покойник одет в платье слуг герцогини. – Инквизитора перестал интересовать труп, но я все же продолжил:

– Тот, кто делал это, торопился. Но он не мог знать, что мы идем за ним. Беглецы уверены, что портал закрыт и никто сюда не попадет.

– На что вы намекаете, Людвиг? – Инквизитор все еще не понимал.

– Подумайте сами. Неужели люди были так голодны, что убили и расчленили одного из своих прямо в пути? Не думаю. Но им требовалось мясо. И, как я уже сказал, они спешили.

Он сложил руки на груди, произнес, глядя куда-то вниз, во мрак:

– Мясо – это плата за проход. И они желали отдать ее как можно быстрее.

– Озвучиваете мои мысли. Давайте и мы не станем задерживаться.

Иллюзорный дом оказался куда просторнее дома настоящего. Комнаты, коридоры, залы сменяли друг друга до бесконечности. Мы больше не плутали, дорога была одна, и ее отмечали следы тех, кто прошел здесь раньше, оставленные в густой пыли. Вся мебель оказалась гнилой, серебро потемнело, бронза стала темно-зеленой, ткань распадалась на глазах, стоило лишь коснуться ее.

Свечей, а значит и света, с каждой комнатой становилось все меньше, и отец Март в итоге взял с подоконника подсвечник в виде аиста, неся его перед собой, не пожелав остаться во мраке.

Сиокко продвигался в двадцати – тридцати шагах впереди, разведывая дорогу в густом полумраке, и я только и видел, что его тень да редкие золотые огоньки, когда в глазах отражалось пламя свечей.

– Все еще не имеете никакого представления о том, где мы оказались? – спросил я у инквизитора.

– Вам знакома теория Рейхарда де Либера, профессора кафедры математики Савранского университета? Теория о множественности миров?

– Не довелось слышать о таком.

– Он жил двести лет назад, во времена Арьионских гражданских войн. Уважаемого профессора за его мысли объявили еретиком и в один неудачный для него день сожгли на костре.

– Печально.

– Не то слово, – серьезно согласился со мной инквизитор и поднял подсвечник повыше, чтобы рассмотреть, что скрывается в смежной комнате. – В то время Церковь была не такой прогрессивной как сейчас, а нечисть правила не только в землях, но и в умах людей. Сжигали всех подряд. И правых и виноватых.

– Извините, отец Март, но мне думается, что с тех пор мало что изменилось. Эта теория и спустя два века приравнивается к ереси. В Библии ничего не сказано о сотворении других миров.

– Вы правы, Людвиг. Но я склонен полагать, что не все можно вместить в объем книги, даже такой великой и мудрой, как Святое Писание.

Я тихо рассмеялся, поинтересовавшись:

– Вы уверены, что являетесь инквизитором?

– О да. И я не могу спорить с очевидной реальностью. – Он рукой с подсвечником обвел пространство вокруг нас. – К тому же еще до рождения месье де Либера, когда были гонения на иных существ, некоторые из нас полагали, что они уходят в Темнолесье как раз с помощью тайных троп. Так вот, профессор математики считал, что наш мир, хоть и является основой для вселенной, все же не единственный. И у него есть сопряжение с иными мирами. И иногда в них можно найти двери. Порой люди попадают в них. Но лишь некоторые возвращаются. Вам, должно быть, известны крестьянские сказки об иных существах, которые приглашают путников на пир, а когда те под утро оказываются в родной деревне – вокруг все изменилось и прошло семьдесят лет?

– Я слышал о таком, – произнес я, переступая через рассыпанные по полу книги, названия которых не мог прочитать из-за толстого слоя грязи, покрывавшего обложки. А может, это была не грязь, а запекшаяся кровь, я разбираться не стал. – Но очень надеюсь, что реальность отличается от сказки, и это не наш случай. Мне не хотелось бы вернуться домой и узнать, что все, что я знал и любил, уже исчезло.

– Представьте себе, Людвиг, я тоже не горю подобным желанием. Что такое, Сиокко?

– Еще один мертвец. – По всему облику вьефа было видно, что он напряжен до предела. – Другой мертвец.

Я понял, что он имел в виду, когда мы подошли к телу. Хотя телом это назвать можно было только из вежливости. Сплошной мясной фарш с осколками торчащих костей и обрывками одежды.

– Спаси Господи его душу, – пробормотал Сиокко.

– Его душу спасет лишь чистилище. – Отец Март был куда более жесток, чем иное существо. – Те, кто связываются с темным искусством, обычно редко попадают в рай. Судя по всему, это сделали не его друзья. Каннибализмом здесь и не пахнет.

– Тогда кто? – спросил я, и в ту же секунду в боку у меня взорвалась ледяная бочка пороха.

В глазах потемнело, и я бы упал, если бы под рукой не оказалось плеча инквизитора.

– Я-то все думал, когда же вы ощутите это на своей шкуре, Людвиг. Присядьте на минуту. Да не в кровь. Вот здесь. Дышите глубже, сейчас все пройдет. Ну же! Дышите, я вам говорю!

Его металлический тон не оставлял мне выбора, и я с огромным усилием сделал глубокий вдох, вгоняя в легкие ставший неожиданно-тягучим воздух. Боль уходила, зрение прояснилось, и я увидел, как задумчиво смотрит на меня вьеф, сложив на груди все четыре руки.

– Темнолесье сильно его изменило, Март. Гораздо сильнее, чем он думает.

– Знаю. – Инквизитор пощелкал пальцами у меня перед лицом, и я отстранился. – Пришли в себя?

– Какого че… – Мои губы слиплись и больше не могли издавать звуков.

– Я же просил, – вкрадчиво, как к маленькому ребенку, обратился ко мне клирик. – Не надо. Не здесь – это точно. Пообещайте, что сможете держать себя в руках.

Я кивнул, все еще растерянный и отходящий от боли, которая медленно растворялась в мышцах. Губы вновь стали меня слушаться, и я сказал на этот раз с осторожностью:

– Неприятный сюрприз. Моя старая рана еще ни разу так себя не вела. Где мы?

– О, Людвиг, вам крупно повезло. Точнее, не повезло. Редкий смертный может похвастаться тем, что оказался в аду при жизни.

Отчего-то у меня даже не возникло сомнений в его словах. Он явно не шутил.

– Ад? – Я смотрел на выцветшие картины в тяжелых золотых рамах, на пыль, испачкавшую мои ботинки, на паутину, застрявшую в шерсти вьефа. – Довольно унылое местечко.

– Воистину, стоит воздать хвалу Господу, что он сотворил стражей. Вас нельзя выбить из колеи даже столь гадкой новостью. Большинство моих знакомых уже бы бились в истерике или попытались убедить меня, что этого не может быть.

– Мне бы сперва услышать ваше мнение об этом месте.

Инквизитор кивнул Сиокко, и тот опять начал разведывать, спеша темным коридором вперед, в поисках следов беглецов. Мы, чуть обождав, двинулись за ним.

– Мнение? Извольте. Я вновь вспомню сожженного профессора математики. В его теории о множественности миров был и пунктик об этом месте. Де Либер искренне считал, что рай и ад – это отдельные миры, ничуть не меньшие, чем наш с вами. Не берусь доказывать его неправоту, на самом деле все куда более сложно и сопряжения между этими пространствами реальностей хаотичны… Простите, я не слишком сложно говорю?

Я мотнул головой, показывая, что он может продолжать.

– Не хочу углубляться в науку и теологию. Во всяком случае, не здесь и не сейчас. Давайте считать, что ад это другой мир. Что из него к нам приходят демоны, и туда после смерти отправляются темные души. А врата на востоке своего рода портал, связывающий два мира. Так будет гораздо проще, быстрее, хоть и не совсем правильно. – Отец Март дождался очередного моего кивка, а также вопроса:

– Когда вы поняли, где мы находимся?

– Сразу как только увидел рисунок активации портала и письмена. Это так называемый алфавит демонов. Что написано – не знаю. Читать подобную дрянь могут только настоящие грешники. Я себя к таковым не причисляю.

– Алфавит демонов? Не думал, что такое существует.

– Отчего же? Раз письменность есть у ангелов, которую они передали людям, и на основе которой появились наши языки, то отчего бы нечисти не иметь свою? Простите, что не предупредил вас сразу, Людвиг.

– Это вряд ли изменило бы мое решение.

Он остановился, прислушиваясь:

– Охотно верю. Но, если бы я сказал сразу, это напугало бы господ наемников. А я не хотел бы пытаться открывать портал с этой стороны.

– Не так я себе представлял ад.

– Ну, поверьте, чистилище, жар, пламя и много острых предметов существуют. Но, по счастью, сие место предназначено не для пыток грешников.

Свечей в коридорах больше не наблюдалось, и у нас был лишь один источник света да круглая бледно-голубая луна, заглядывающая в окна. Поэтому мы пошли медленнее, так как вокруг оказалось много перевернутой мебели и приходилось смотреть, куда ставить ноги.

– Тогда что это?

– Дом, – коротко произнес инквизитор. – Или логовище. Представьте себе, даже демоны предпочитают иметь собственную берлогу. Ад похож на ячейки сот, и мы где-то на самых верхних этажах.

Новость меня не порадовала. Я вспомнил логово окулла, в которое я как-то забрался, и откуда меня вынесло Пугало.

– И что за демон?

– Не имею ни малейшего понятия. Но судя по огромному пространству – довольно серьезной иерархии. Серьезнее, чем тот, которого мы встретили на мосту. Если честно, Людвиг, я несколько не рассчитал свои силы. Точнее, не думал, что мы окажемся в гостях у столь… внушительного хозяина.

Отец Март умел «утешить». Хотя я понимал его. Он дал мне осознать, что не стоит надеяться на тот же исход, что выдался на Чертовом мосту, если произойдет схватка. Я прочистил горло:

– В прошлый раз ваша вера, отец инквизитор, отправила того демона прямиком в ад. С этим будет сложнее?

– Моя вера крепка и сияет чистыми помыслами. Но мы в аду, и изгнать эту сущность дальше преисподней не получится. Грубо говоря, мне некуда ее закинуть. Это первая причина. Вторая… в общем, если я все правильно понимаю, то здесь живет демон из первых легионов Тьмы. А с таким справится лишь ангел, а не раб Божий.

Я негромко рассмеялся:

– Мы с вами два сапога пара, отец Март. Любим сунуть голову в пасть голодного и злого льва.