Текст книги "Москва. Великие стройки социализма"

Первый закрытый конкурс

Несмотря на явный успех открытого конкурса, главная задача – выявление выразительного архитектурно-художественного образа Дворца – убедительного решения не нашла. Был получен целый ряд отличных идей решения функциональных задач, таких как конструкция большепролетного покрытия, загрузка и эвакуация помещений, обеспечение пропуска массовых шествий через Большой зал. Но ни один из проектов не дал решения Дворца Советов как здания – символа социалистической эпохи. Требовался яркий, запоминающийся образ, воспринимаемый сразу, с первого взгляда, причем самыми простыми людьми. Нужно было искать новые выразительные средства. Именно этим и руководствовался Совет строительства, объявив очередной, на сей раз закрытый конкурс.

В соответствии с постановлением «Об организации работ по окончательному составлению проекта Дворца Советов в г. Москве» от 28 февраля 1932 года задание было существенно скорректировано. Важнейшим изменением стала отмена требования об обеспечении пропуска через Большой зал демонстраций и шествий. Также существенную роль в дальнейших разработках сыграли безусловно правильные положения об открытом размещении Дворца и ликвидации бутафорских колоннад, о высотной композиции здания. Самым трудным для исполнения оказался восьмой пункт постановления, рекомендовавший участникам обращать свои творческие поиски «к использованию как новых, так и лучших приемов классической архитектуры». При этом подчеркивалось, что никакой определенный стиль прошлого не задается.

Закрытый конкурс прошел в марте – июле 1932 года. Заказы выдали двенадцати авторам и авторским коллективам, чьи проекты привлекли внимание на предшествующих этапах. Первый коллектив-участник составляли К.С. Алабян, Г.Б. Кочар, А.Г. Мордвинов, В.Н. Симбирцев, второй – братья Веснины, третий – студенты АСИ под руководством А.В. Власова, четвертый – М.Я. Гинзбург, немецкий архитектор Г. Гассенпфлуг, С.А. Лисагор, пятый – Я.Н. Додица и А.Н. Душкин, шестой – А.Ф. Жуков и Д.Н. Чечулин, седьмой – В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейх. Остальными конкурсантами стали отдельные архитекторы – И.А. Голосов, И.В. Жолтовский, Н.А. Ладовский, Б.М. Иофан, Г.М. Людвиг.

Конкурсный проект Дворца Советов. Арх. М. Гинзбург, Г. Гассенпфлуг, С. Лисагор. 1932 г. Макет

К работе на новой стадии проектирования наряду с призерами открытого конкурса получили приглашения маститые зодчие, не принимавшие в нем участия, – Щуко и Гельфрейх, Голосов, Веснины. Помимо этого десять проектов на конкурс поступило в инициативном порядке. Вновь отмечалось участие в конкурсе представителей всех творческих направлений в советской архитектуре.

Конкурсный проект Дворца Советов. Арх. К. Алабян, В. Симбирцев. 1932 г. Перспектива

Конкурс 1932 года дал гораздо более зрелые проекты, чем предшествующий. Откровенно слабые работы представили только Голосов и Жолтовский. Лауреат высшей премии открытого конкурса Жолтовский предложил довольно скучное здание, напоминающее какое-то итальянское палаццо и по мотивам обработки являющееся предтечей жилых домов, впоследствии выстроенных архитектором на Смоленской площади и Ленинском проспекте. Голосов выдал нечто, сильно напоминающее крепостной бастион и не имеющее никакого отношения к поставленной задаче.

Проект Весниных очередной раз варьировал мотив «цилиндр и башня» в достаточно традиционном конструктивистском оформлении. Если бы такое здание возникло в качестве рабочего клуба какого-нибудь крупного промышленного центра, его вполне можно было отнести к шедеврам конструктивизма, однако к роли Дворца Советов оно не слишком подходило. Поэтому даже исследователи творчества Весниных не решаются отнести эту работу братьев к их творческим удачам[139]139
  Чиняков А.Г. Братья Веснины. М., 1970.


[Закрыть].

Гораздо больший интерес представлял проект другого коллектива конструктивистов – М.Я. Гинзбурга, С.А. Лисагора и немецкого архитектора Г. Гассенпфлуга. Спроектированный ими комплекс Дворца обладал хорошо развитой пространственной композицией, подчеркивавшей органическую связь здания с общественной жизнью города, отсутствие какой-либо обособленности. Вместе с тем проект более других предложений конструктивистов приближался к выражению образа Дворца[140]140
  Хан-Магомедов С.О. М.Я. Гинзбург. М., 1972.


[Закрыть].

Конкурсный проект Дворца Советов. Арх. Я. Додица, А. Душкин. 1932 г. Перспектива

Откровенным обращением к классике являлись проекты бригады А.В. Власова и Г.М. Людвига, также представлявшие Дворец в виде сочетания массивного цилиндрического объема Большого зала и стройной башни, которая, по мысли авторов, должна была стать высотным акцентом композиции.

Где-то посередине между классиками и конструктивистами расположился проект К.С. Алабяна и В.Н. Симбирцева, представивших внешне эффектное решение даже не с одной, а с тремя высокими башнями. Однако эти вертикали не получили органической связи с основным объемом Дворца в виде распластанного уступчатого массива, напоминающего трибуны большого стадиона.

Из двух вариантов, представленных убежденными классиками В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейхом, более интересным являлся второй, с цилиндрическим объемом главного зала. Этот проект оказался близок по композиции проекту Б.М. Иофана, который еще только нащупывал основную идею будущего Дворца – ярусное построение цилиндров. Однако то, что получилось у него на этой стадии, не слишком впечатляло. Пропорции ярусов не были найдены, обработка выглядела грубоватой и скучной.

Еще один цилиндр предложили Чечулин и Жуков, увенчав его огромным шатром, напоминающим колпак и выглядевшим явно чужеродным элементом.

Пожалуй, наиболее впечатляющим оказался проект Я.Н. Додицы и А.Н. Душкина, предложивших сложную ступенчатую объемную композицию, выделяющую их работу среди других. Многоярусная структура Дворца Додицы и Душкина, очевидно, оказала влияние на ход проектирования Дворца. К сожалению, на следующем этапе найденная молодыми архитекторами тема ими не развивалась, а сами они вошли в состав сборной бригады.

Близким по объемной композиции был и выполненный в инициативном порядке проект А.В. Щусева, представлявший сильно развитый в плане горизонтальный объем, завершенный мощной многоступенчатой башней.

Второй закрытый конкурс

При подведении итогов первого закрытого конкурса были определены наиболее перспективные решения, которые могли быть положены в основу дальнейшей разработки. Их авторов пригласили участвовать в следующем, втором закрытом конкурсе. Он проходил с августа 1932 по февраль 1933 года. Участие в нем приняли Б.М. Иофан, В.Г. Гельфрейх и В.А. Щуко, братья Веснины, А.В. Щусев и И.В. Жолтовский, бригада молодых архитекторов в составе К.С. Алабяна, В.Н. Симбирцева, А.Г. Мордвинова, Я.Н. Додицы, А.Н. Душкина, А.В. Власова.

Как видно, некоторым из архитекторов – участников первого закрытого конкурса пришлось по воле заказчика объединить свои усилия, что, вероятно, оказалось ошибочным решением. Конечно, участие в последнем туре престижнейшего состязания зодчих уже само по себе было выдающимся успехом для Я.Н. Додицы и А.Н. Душкина, однако включение в более авторитетный коллектив К.С. Алабяна, А.Г. Мордвинова, В.Н. Симбирцева фактически загубило их отличную идею, предложенную на предшествующем этапе, и заставило участвовать в создании совершенно иной по замыслу композиции. На первый взгляд проект, созданный этой бригадой, казался достаточно нелепым из-за немасштабной приставленной спереди башенки и странных треугольников по сторонам от нее, напоминавших склоненные знамена. Однако, если отбросить эти явно надуманные элементы, проект сборной бригады оказывался очень близким к работе Б.М. Иофана, признанной в итоге лучшей.

Основное отличие крылось во внутреннем устройстве здания. Бригада К.С. Алабяна разместила оба зала в главном овальном объеме, поставив его, в отличие от прочих участников конкурса, перпендикулярно главной оси участка.

Явная неудача постигла А.В. Щусева, который, сохранив в целом замысел своей композиции, вынужден был, очевидно, под влиянием своего нового соавтора И.В. Жолтовского снабдить ее избыточной классической атрибутикой. Целый лес колонн и ряды итальянских лоджий заглушили интересные композиционные находки предшествующего варианта Щусева.

Больший интерес представляли варианты проекта, сохранявшие планировочную и объемную структуру основного варианта, но отличавшиеся внешним оформлением, выполненным в типично щусевском духе, более отвечавшем образу Дворца. Но и в них просматривался заметный налет архаики.

Заметный шаг назад сделали и братья Веснины. До предела упростив объемную композицию, они спроектировали Дворец Советов в виде цилиндра, поставленного на обширный прямоугольный стилобат, поддерживаемый бесчисленным множеством тоненьких ножек-колонок. Все в целом сильно напоминало мощный речной буксир.

Из двух вариантов, представленных на первый закрытый конкурс, В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейх безошибочно выбрали менее удачный прямоугольный и довели его практически до абсурда. Их новая работа представляла собой огромное подобие Дворца дожей в Венеции, снабженное тощей не то башней, не то колонной неясного назначения.

Таким образом, подавляющее большинство участников последнего конкурсного этапа, улучшив тщательность архитектурной проработки своих проектов, значительно сдали позиции в части объемно-пространственной композиции и общей выразительности здания. На этом фоне в лучшую сторону выделялся проект Б.М. Иофа на. Он один, сохранив идею, заложенную в проект предшествующего тура, сумел значительно усилить ее звучание и довести до строгой и логичной реализации. Ступенчатая, составленная из цилиндрических ярусов башня встала на массивный прямоугольный стилобат с торжественным главным входом, обращенным в сторону Кремля. Хорошо найденные пропорции выгодно отличали новый проект от своего предшественника. Большой зал занимал два нижних цилиндрических яруса, а над ним, в верхнем ярусе, размещалась Октябрьская панорама[141]141
  Строительство Москвы. 1933. № 5–6.


[Закрыть]. Завершалась вся композиция статуей освобожденного пролетария высотой 18 метров, установленной над передней частью ярусной башни[142]142
  Заплетин Н.П. Магнитострой архитектуры // Архитектурная газета. 1933. № 5–6.


[Закрыть].

Работа Иофана во втором закрытом конкурсе, бесспорно, оказалась лучшей, а потому решение Совета строительства принять этот проект за основу для дальнейшей разработки никаких вопросов не вызывало. Продолжать творческие изыскания, и без того растянувшиеся на два с лишним года, было просто немыслимо.

10 мая 1933 года Совет строительства Дворца Советов принял постановление, завершившее длительную конкурсную эпопею.

«Особое постановление «О проекте Дворца Советов».

1. Принять проект тов. ИОФАНА Б.М. в основу проекта Дворца Советов.

2. Верхнюю часть Дворца Советов завершить мощной скульптурой Ленина величиной 50–75 метров с тем, чтобы Дворец Советов представлял вид пьедестала для фигуры Ленина.

3. Поручить тов. ИОФАНУ продолжить разработку проекта Дворца Советов на основе настоящего решения с тем, чтобы при этом были использованы лучшие части проектов и других архитекторов.

4. Считать возможным привлечение к дальнейшей работе над проектом и других архитекторов».

Эскизное проектирование

За подведением итогов последнего конкурса последовала напряженная организационная работа, целью которой было сосредоточение на проектировании Дворца лучших сил советской архитектуры. Итогом переговоров, консультаций и исследований стало следующее постановление Совета строительства.

«Об организации окончательной разработки проекта Дворца Советов

4 июня 1933 года

Для организации окончательной разработки проекта строительства Дворца Советов, на основании постановления Совета строительства от 10 мая с. г., Совет строительства постановляет:

Назначить главным архитектором строительства Дворца Советов и первым заместителем начальника строительства архитектора Б.М. Иофана, возложив на него руководство архитектурно-художественной частью строительства.

Привлечь академика архитектуры В.А. Щуко и профессора В.Г. Гельфрейха на правах соавторства с архитектором Б.М. Иофаном. Назначить академика архитектуры В.А. Щуко заместителем главного архитектора.

В целях обеспечения всесторонней консультации как по окончательной разработке проекта, так и по строительству Дворца Советов организовать при Управлении строительством Дворца Советов постоянное архитектурно-техническое совещание в следующем составе: тт. Михайлов В.М. (председатель), Бродский И.А., Веснин В.А., Вольтер А.А., Гельфрейх В.Г., Горький А.М., Грабарь И.Э., Жолтовский И.В., Иофан Б.М., Красин Г.Б., Кржижановский Г.М., Крюков М.В., Лехт Ф.К., Лолейт А.Ф., Луначарский А.В., Людвиг Г.М., Манизер М.Г., Матвеев А.Т., Машков И.П., Мейерхольд В.Э., Меркуров С.Д., Мордвинов А.Г., Петров-Водкин К.С., Роттерт П.П., Семенов В.И., Станиславский К.С., Стецкий А.И., Стрелецкий П.О., Федоровский Ф.Ф., Хвесин Т.С., Черкасский И.Е., Шадр-Иванов И.Д., Шверник Н.М., Щуко В.А., Щусев А.В., Алабян К.С. (отв. секретарь).

Установить следующие сроки окончания разработки проекта Дворца Советов:

А) к 1 января 1934 г. закончить разработку архитектурной части проекта Дворца Советов;

Б) к 1 мая 1934 г. закончить рабочие чертежи, необходимые для начала строительных работ, с тем чтобы необходимые рабочие чертежи для приступа к строительным работам были готовы к 1 апреля 1934 г.

Совет строительства Дворца Советов».

Об установленном в 1931 году сроке (1933 год) завершения работ уже никто и не вспоминал. С каждым этапом конкурса становилась все более ясной вся сложность поставленной перед архитекторами и строителями задачи. Следствием такого понимания явился отказ от каких-либо установок по поводу окончания строительства, которое, очевидно, зависело от сложности еще не созданного рабочего проекта. Однако сроки проектирования вновь были заданы крайне жесткие и, как будет понятно из дальнейшей истории, совершенно нереальные.

Проект Дворца Советов, принятый за основу. Арх. Б. Иофан при участии арх. Я. Попова, А. Баранского, Д. Иофана, Д. Циперовича, С. Гельфельда, Н. Заплетина, П. Поляцкого, скульптора П. Митковицера, модельщика Ф. Челнокова

Вероятно, именно стремление всемерно ускорить ход проектирования стало причиной привлечения на помощь Б.М. Иофану маститых В.Г. Гельфрейха и В.А. Щуко. Логика решения выглядела очевидной: сложность, важность и срочность задачи были настолько велики, что доверить ее решение одному мастеру (точнее, бригаде архитекторов под управлением мастера), использующему только свой творческий багаж, представлялось весьма рискованным. Требовалось объединение усилий нескольких ведущих зодчих. В этих условиях выбор именно Щуко и Гельфрейха также легко объясним. Оба заслуженных архитектора давно и плодотворно сотрудничали, и это позволяло надеяться на то, что они легко найдут общий язык и с Иофаном, притом что один из вариантов Щуко и Гельфрейха на конкурсе 1932 года был близок иофановскому проекту.

Однако, по всей видимости, наладить творческое взаимодействие удалось далеко не сразу. Новые соавторы располагали своей бригадой архитекторов-помощников и с ее помощью начали проработку вариантов, не встречающих одобрения самого Иофана.

Основной темой для споров стал вопрос размещения статуи В.И. Ленина. Сам Иофан настаивал на ее эксцентричной постановке – над главным фасадом. Такое решение устранило бы невыгодные точки для ее обзора с тыльной части Дворца, упростило бы технические проблемы установки.

Однако Щуко и Гельфрейх упорно разрабатывали тему установки статуи по центру здания, что превращало его в настоящий пьедестал и требовало значительного изменения форм и конструкций Дворца, а также размеров самой статуи. Результатом работы в этом направлении стало возникновение многоярусной композиции. Принятый за основу проект вырастал более чем на 100 метров, и над ним возносилась статуя также стометровой высоты. Проект становился исключительно сложным в реализации – ведь высотная часть располагалась непосредственно над гигантским объемом Большого зала. Требовался сложный и мощный каркас, непомерно возрастал вес сооружения и, соответственно, нагрузка на фундамент. Вдобавок московский климат не совсем подходил для такого архитектурного решения: полгода статую скрывали бы низкие облака[143]143
  Эйгель И.Ю. Борис Иофан. М., 1978.


[Закрыть].

Под давлением более авторитетных соавторов, Гельфрейха и Щуко, Иофану пришлось уступить, и эскизный проект Дворца Советов, завершенный в 1934 году, уже мало напоминал проект, принятый за основу.

В советской Москве должно было возникнуть сооружение, действительно не имевшее аналогов ни по своему облику, ни по размерам, ни по техническим решениям. Очевидно, именно это соображение и стало решающим для Совета строительства, одобрившего один из эскизов, выполненных бригадой Щуко и Гельфрейха. Выполненный на его основе эскизный проект получил утверждение 19 февраля 1934 года.

Между прочим, возвращаясь к идее, положенной в основу своей работы 1933 года, соавторы Иофана выполнили еще один вариант многоярусной композиции, составленной не из цилиндров, а из прямоугольных объемов. Но этот проект, обильно уснащенный классическим декором, заметно уступал по выразительности, строгости и монументальности основному варианту и был справедливо отвергнут. Однако попытки Щуко и Гельфрейха затушевать, сгладить цилиндричность ярусов не прекращались и в дальнейшем.

Одобренный для дальнейшей разработки эскиз разительно отличался от принятого за основу проекта Б.М. Иофана. Высота здания выросла с 250 до 415 метров, три первоначальных иофановских цилиндра дополнились еще двумя, сильно вытянутыми в высоту, отчего Дворец приобрел ярко выраженную «телескопичность» силуэта. Объем гигантского здания должен был составить почти 8 миллионов кубометров.

Еще одним существенным изменением, внесенным под влиянием Щуко и Гельфрейха, стало появление четырех особо массивных пилонов вдоль образующих каждого цилиндра во взаимно перпендикулярных диаметральных плоскостях. Эти мощные пристройки нарушали восприятие цилиндричности ярусов и зрительно приближали их к параллелепипедам. Очевидно, это было неким компромиссом между сохранявшим верность чисто круглым ярусам Иофа ном и его соавторами, стремившимися протащить свои «прямоугольные» варианты.

Техническое и рабочее проектирование

В конце 1934 года все три автора отправились в длительную командировку по Западной Европе и США для изучения опыта строительства высотных сооружений. Вернувшись в СССР, они еще раз переработали проект с целью сделать его более строгим и величественным. Главным изменением стало уменьшение числа основных ярусов высотной части с пяти до трех и уменьшение общего объема здания с восьми до шести с половиной миллионов кубометров при сохранении, однако, его высоты. Это привело к увеличению высоты статуи на вершине с 75 до 100 метров. Предпринятые меры, несомненно, пошли на пользу архитектурным достоинствам проекта, усилили пропорциональность его частей, придали ему большую величественность. Однако при этом здание все больше превращалось в гигантский пьедестал для статуи В.И. Ленина[144]144
  Эйгель И.Ю. Борис Иофан. М. 1978.


[Закрыть].

Согласно законченному и утвержденному в марте 1937 года техническому проекту Дворец являлся по-настоящему грандиозным зданием. Высота всего сооружения должна была составить 415 метров, вместимость Большого зала, главного помещения Дворца, объемом миллион кубометров, высотой 100 и диаметром 160 метров, составляла 21 тысячу человек, Малого зала – 6 тысяч! Во Дворце Советов предусматривались также помещения для работы президиума и двух палат Верховного Совета СССР, парадные залы для приемов, церемоний, награждений, архив, библиотека, музеи, аудитории и комнаты для аппаратных работников. Для того чтобы устроить между Кремлем и Дворцом просторную площадь, подлежали сносу два квартала справа и слева от улицы Ленивки, часть застройки Волхонки. Самое ценное здание на ней – Музей изобразительных искусств – решено было отодвинуть на 100 метров.

Руководители партии и правительства рассматривают модель Дворца Советов в Музее изобразительных искусств. С картины Г. Горелова

Современники высоко оценили исключительную смелость замысла и его отточенное воплощение в рабочем проекте: «По замыслу Дворец Советов решительно порывает с законами буржуазной эры истории архитектуры. Только в античном мире, в эпоху Возрождения художники умели находить те изумительные пропорции, при которых статуя, завершая все здание, выражала его идею. Буржуазное искусство последних столетий утеряло эту меру. Таким образом, новый этап в истории создания Дворца оказался и новым этапом в истории искусств»[145]145
  Атаров Н. Дворец Советов. М. 1940.


[Закрыть].

Помимо основных авторов, над проектом трудились архитекторы под непосредственным руководством бригадиров, отвечавших за тот или иной элемент проекта: П.В. Абросимов, А.П. Великанов, А.М. Вигдорчик, А.Ф. Кротов, А.Ф. Хряков, Ю.В. Щуко. Заместителями главного архитектора были А.А. Барановский и Д.Ф. Попов[146]146
  Доклад Б.М. Иофана, В.А. Щуко, В.Г. Гельфрейха // Архитектурная газета. 1937. № 43.


[Закрыть].

Рабочий проект Дворца Советов разрабатывался около двух лет и был завершен в 1939 году. К этому времени работы на огромной строительной площадке в центре Москвы велись уже давно. XVIII съезд ВКП(б) постановил закончить строительство Дворца Советов к концу третьей пятилетки, то есть к 1942 году. Однако и эти в очередной раз установленные сроки вновь оказались нереальными из-за необыкновенных масштабов здания и сложности монтажных работ.

Нижняя часть здания – стилобат – решалась прямоугольными террасами, обеспечивающими переход к высотной цилиндрической части. Внешнее оформление ярусов было одной из наиболее ярких, запоминающихся идей проекта. Решенное сильно выраженными вертикальными членениями, оно закреплялось расположенными по диагоналям сооружения мощными пилонами, увенчанными скульптурными группами. Отсутствие горизонтальных тяг подчеркивало устремленность всей композиции вверх.

Вместе с тем столь эффектная внешне высотная часть являлась наиболее неудачным элементом проекта как в техническом плане, так и в вопросе ее использования. Несмотря на все старания, придумать для нее сколько-нибудь полезное функциональное назначение не удалось. Обычно указывалось, что высотная часть предназначалась для музейных и выставочных помещений. При этом конкретные музеи и выставки, отправляемые на такую высоту, не назывались. Но заполнить экспонатами десятки тысяч квадратных метров могли только очень большие музеи, которые и так уже располагали своими зданиями в Москве. Да и сама идея устраивать выставки высоко над землей казалась сомнительной.

Очень сложной оказалась и организация доступа в высотную часть. Причем проблема заключалась даже не в огромной высоте расположения помещений – быстроходные лифты могли доставлять туда людей за пару минут, а в том, что находились они непосредственно над полостью Большого зала, через которую, понятно, не могли проходить никакие лифты. Поэтому путь наверх не обходился без пересадок. Чтобы попасть в башенную часть Дворца, посетитель должен был сначала подняться на лифте к основанию купола, перекрывавшего Большой зал, потом с помощью длинных эскалаторов достичь его вершины, где вновь пересесть на один из лифтов, пронизывавших середину башни. По расчетам инженеров, нормальное время подъема или спуска к вершине здания требовало около двадцати минут.

Конечно, это затрудняло доступ посетителей предполагаемых музеев и заведомо сокращало их количество. Можно было ожидать, что после первоначального наплыва, обусловленного не столько вниманием к музейным коллекциям, сколько желанием побывать в великолепном сооружении и ознакомиться с его внутренним строением, поток посетителей музеев постепенно сократится и упадет до минимума, так как далеко не каждый способен терять по сорок минут на вход и выход, чтобы походить час-другой по залам музея.

Еще хуже обстояло дело с выставками. Для них трудности доставки посетителей совмещались с трудностями доставки экспонатов. Подъем их на огромную высоту и спуск вниз по окончании очередной выставки требовал огромных затрат труда и энергии. Кроме того, предлагаемое авторами проекта расчленение верхних ярусов на большое количество небольших помещений увеличивало и без того огромную нагрузку на несущий каркас.

Все эти факторы заставили в очередной раз изменить первоначальный проект, прежде всего – в его башенной части.

«Из протокола заседания Политбюро № 64 за 1938 год

…

4) Число мест в большом зале определить:

для зрителей – 21 000 мест

для президиума – 100 мест

для дипкорпуса – 100 мест

для инопрессы – 50 мест

для совпрессы – 100…

Сверх этого (21 350 мест) число участников сценических представлений предусмотреть в количестве:

для оркестра – 550 чел.

для участников постановок – 2000 чел. …

10) Соорудить памятник Марксу и Энгельсу у главного входа перед выступающими его частями…

15) Исходя из того, что основным назначением Дворца Советов является обслуживание собраний трудящихся, съездов и заседаний Верховного Совета, признать нецелесообразным одновременное размещение во Дворце каких-либо выставок, музеев и т. п., в связи с чем отказаться от возникшего в процессе проектирования предположения соорудить во Дворце Советов Музей Ленина.

В свободных помещениях стилобата и высотной части Дворца Советов разместить Президиум Верховного Совета СССР и его аппарат, предусмотрев, в частности, 2 зала по 1000 чел. каждый для работы двух палат Верховного Совета и помещения для документального архива по истории образования и утверждения советской власти.

16) Предполагаемый проектом доступ посетителей на террасы для обозрения Москвы и окрестностей – одобрить…

21) Разрешить начальнику строительства Дворца Советов командировать в Америку 20 человек».

Обходные галереи вокруг оснований цилиндров высотной части вполне логично отводились под смотровые площадки. Обслуживали их специальные лифты, размещенные в боковых выступах. Но и на смотровые площадки можно было попасть лишь с несколькими пересадками.

И притом что польза от высотной части предполагалась минимальная, именно ее наличие и обусловило небывалую сложность инженерных решений здания, огромные затраты дефицитных материалов и колоссальный объем строительных работ, начиная от рытья особо глубокого котлована, закладки сверхмощного фундамента, установки гигантских колонн, призванных держать на себе тяжесть четырехсотметровой башни.

В конце концов именно эта почти бесполезная в функциональном отношении, но эффектная для внешнего восприятия башня и привела к значительному и постоянному отставанию от намечаемых сроков строительства. Возможно, что ликвидация этой дорогостоящей и, в сущности, ненужной надстройки (приемлемого функционального назначения изобрести так и не удалось) могла в корне изменить судьбу Дворца Советов. Ведь снижение требований к фундаменту и каркасу позволило бы начать монтажные работы на год-полтора раньше, а это означало, что к началу Великой Отечественной войны каркас Большого зала был бы готов не менее чем наполовину. Такое сооружение уже вряд ли бы стали разбирать на металл.