Текст книги "Москва. Великие стройки социализма"

Вокруг дворца

Решение технических задач, которыми занимались ученые разных специальностей, инженеры, техники, квалифицированные рабочие, продвигалось вперед, принося конкретные результаты, которые нашли свое применение в послевоенном строительстве. А вот в делах, где ведущую роль играли архитекторы, продвижение вперед если и отмечалось, то было медленным и почти незаметным – притом что идей, предложений, планов выдвигались целые тучи. Причиной незадачливой судьбы гениальных проектов являлась их оторванность от реальной обстановки.

В полной мере это относится к решению градостроительных проблем, связанных с постановкой в центре Москвы огромного здания и с вписыванием его в структуру города.

Основными элементами планировочных мероприятий должны были стать организация площадей вокруг Дворца и прокладка проспекта Дворца Советов – от площади Дзержинского через Охотный Ряд вдоль Кремля к Дворцу и далее – через Лужники в новый Юго-Западный район.

Разработкой проектов планировки площадей и проспекта занялась архитектурно-планировочная мастерская № 2 Моссовета, которую вполне закономерно возглавили Б. Иофан, В. Щуко и В. Гельфрейх.

Задача, конечно, была исключительно сложной – предстояло сочетать фантазии зодчих с реальной действительностью, поскольку площадка для реконструкции представляла собой густонаселенную территорию площадью 1080 гектаров и с населением 220 тысяч человек, да еще при этом с большим количеством важнейших памятников архитектуры и просто ценных зданий.

Мастерская рьяно взялась за дело и уже к 1935 году предложила множество эскизных вариантов решения задачи. Начальный участок проспекта разногласий не вызывал: от площади Дзержинского он разделялся на два рукава. Один проходил по Театральному проезду, Охотному Ряду и Моховой улице, другой – пробивался через старую застройку позади гостиницы «Метрополь» и далее шел через площадь Революции и Манежную улицу. Квартал, лежащий между Кремлем и Библиотекой имени В.И. Ленина, безусловно сносился, и островами посреди проспекта оставались лишь гостиницы «Метрополь», «Москва» и Манеж. Поскольку продольная ось Дворца направлялась практически параллельно Кремлевской стене на протяжении от Боровицкой до угловой Арсенальной башни, этот отрезок проспекта от самого Охотного Ряда можно было бы ориентировать на главный фасад Дворца[183]183
  Иофан Б. Площадь и проспект Дворца Советов // Архитектура СССР. 1935. № 10–11.


[Закрыть].

Начиная от улицы Фрунзе, между улицами Маркса и Энгельса и Москвой-рекой, проектировалась грандиозная площадь Дворца Советов, оформленная скульптурой, зелеными насаждениями и предназначенная для манифестаций, празднований, шествий и тому подобных массовых мероприятий. Для зрителей намечено было устроить трибуны в форме амфитеатра, слегка углубив для этого центральную часть площади. С правой стороны Дворца предполагалась вторая площадь, а с тыла, за Малым залом, – третья, занимающая площадь сносимых кварталов между Обыденским и Зачатьевским переулками. Реализация этого плана началась еще до его утверждения – сносом кварталов Обжорного и Лоскутных переулков и созданием на их месте Манежной площади, а продолжилась расчисткой территории перед новым Большим Каменным мостом[184]184
  Кириллов И.А. Планировка района Дворца Советов // Строительство Москвы. 1935. № 7–8.


[Закрыть].

Вариант планировки площади Дворца Советов. Макет. 1940 г.

Для увеличения площади перед Дворцом проектировались столь нетривиальные мероприятия, как передвижка на новые места Музея изобразительных искусств имени Пушкина и дома Пашкова (старого здания Библиотеки имени В.И. Ленина), причем последнее собирались еще и развернуть главным фасадом в сторону Дворца[185]185
  Топуридзе К. Проспект и площадь Дворца Советов // Архитектура СССР. 1940. № 4.


[Закрыть].

Связующим звеном площади Дворца Советов и правым берегом реки Москвы должны были стать два моста, продолжающие Бульварное кольцо в Замоскворечье. Первый мост перебрасывался через реку на остров, второй – оттуда через Водоотводный канал в Замоскворечье. Уже прорабатывались превращения заостренной оконечности острова между двумя мостами в некое подобие стрелки Васильевского острова в Ленинграде[186]186
  Щусев А.В. Площади правого берега Москва-реки // Архитектура СССР. 1939. № 4.


[Закрыть].

Однако эти прекрасные мечты не учитывали суровой реальности. Малый зал дворца не только перекрывал Соймоновский проезд, являющийся выходящим к реке элементом Бульварного кольца, но и врезался в застройку его западной стороны. А это означало, что трассу кольца придется значительно сместить и мост, служащий для его продолжения в Замоскворечье, оказался бы намного выше по течению стрелки острова. Согласно эскизным наброскам Бульварное кольцо от Арбатской площади подлежало спрямлению на расстоянии 650 метров примерно до Мертвого переулка (улицы Островского), затем поворачивало налево почти под прямым углом, пересекало Кропоткинскую и Метростроевскую улицы и выходило к Москве-реке. Не говоря уже о колоссальном объеме требовавшихся работ, этот проект вступал в противоречие с принятым в 1935 году генеральным планом реконструкции Москвы. Следствием разногласий стало возникновение вариантов пропуска Бульварного кольца в тоннеле под Малым залом и прилегающей к нему площадью[187]187
  Кириллов И.А. Планировка района Дворца Советов // Строительство Москвы. 1935. № 7–8.


[Закрыть] – на таком решении настаивало Управление строительства Дворца Советов.

Юго-западные лучи

Огибая Дворец Советов с двух сторон (по трассе Волхонки и набережной), проспект сливался воедино на еще одной площади за тыльным фасадом Дворца и дальше должен был идти к Юго-Западу. Генеральный план реконструкции Москвы, принятый в 1935 году, давал на сей счет лишь самые общие установки: «От Дворца Советов проспект направляется мощной магистралью к Ленинским горам. В эту часть проспекта частично включается улица Остоженка»[188]188
  Генеральный план реконструкции города Москвы. Постановления и материалы. М., 1936.


[Закрыть].

И вот тут-то мнения планировщиков относительно юго-западной части проспекта коренным образом разошлись. Главным поводом для разногласий служил вопрос – одним или двумя лучами пойдет проспект далее в Лужники? Сторонники одного луча предлагали пропустить по оси лужниковской излучины Москвы-реки широченную магистраль, прокладываемую примерно посередине между Кропоткинской и Метростроевской улицами, а за Садовым кольцом – между Большой Пироговской и нынешним Комсомольским проспектом. Огромное количество обрекаемых на снос прекрасных зданий отнюдь не умеряло пыла проектировщиков. Всерьез обсуждался животрепещущий вопрос: какой устанавливать ширину проспекта – 120 или 250 (!) метров?

Несколько осторожнее были «двухлучевики». Стремясь умерить масштабы сносов, они трассировали два луча проспекта практически по Кропоткинской и Метростроевской улицам, а за Садовым кольцом – по Большой Пироговской и Комсомольскому проспекту. В Лужниках лучи сходились и по высокому мосту поднимались на Ленинские горы. Кропоткинская улица расширялась с 22 до 40 метров за счет правой стороны, благодаря чему левую сторону удавалось сохранить. Извилистая Метростроевская имела опорную, капитальную застройку лишь в самом начале, с левой стороны, поэтому на остальном протяжении она могла быть расширена и спрямлена путем сноса зданий как с правой, так и с левой стороны[189]189
  Иофан Б. Площадь и проспект Дворца Советов // Архитектура СССР. 1935. № 10–11.


[Закрыть]. Возникали и другие предложения – пропустить два луча по направлению Усачевой улицы и по Фрунзенской набережной Москвы-реки[190]190
  Кириллов И.А. Планировка района Дворца Советов // Строительство Москвы. 1935. № 7–8.


[Закрыть].

К решению этого вопроса помимо мастерской Иофана – Щуко– Гельфрейха подключился коллектив управления планировки Москвы под руководством С.Е. Чернышева. В своем первом варианте планировщики предложили сверхпарадное решение, включающее целый пучок аллей и проспектов, расходящихся от Дворца. Вдоль главного, центрального проспекта поднимались расставленные в два ряда небоскребы. Но количество обрекаемых на снос зданий оказалось слишком велико, и аппетиты зодчих резко сократились. Теперь проспект Дворца Советов рассматривался как обычная широкая улица, которая, не доходя до Дворца, сворачивала в сторону. Тем самым разрушался прекрасный вид на Дворец. Этого, естественно, архитекторы допустить не могли и решили расширить проспект до 250 метров, причем со стороны Москвы-реки тянулся зеленый партер, на котором должны были стоять высокие дома башенного типа.

Аргументы, которыми пользовались сторонники обоих основных вариантов планировки, сводились по большей части к рисованию великолепных, не имеющих никакого отношения к действительности картинок проспектов, украшенных башнями, обелисками и в перспективе неизменно завершающихся величественным зданием Дворца.

И далеко не сразу до архитекторов начала доходить немудреная истина, что Дворец предназначался для функционирования не только в дни съездов и празднеств, но и в будни, а широченные проспекты и площади – не только для прохода демонстраций, но и для самого обычного уличного движения. Вдруг оказалось, что, помимо раскрытия эффектных перспектив и архитектурного оформления фасадов, требовалось решать и самую заурядную транспортную проблему. А она была достаточно сложной – к Дворцу подходило одиннадцать городских проездов. Около него пересекались четыре важных направления: улица Фрунзе – Большой Каменный мост, проспект Дворца Советов, набережная магистраль вдоль Москвы-реки и Бульварное кольцо (с планируемым выходом в Замоскворечье)[191]191
  Куренков П.А. Транспортное решение площади Дворца Советов // Строительство Москвы. 1940. № 4.


[Закрыть]. Рационально организовать пересечение движущихся по этим направлениям потоков можно было только в разных уровнях. Однако архитекторы категорически запретили уродовать роскошные площади столь прозаическими сооружениями, как эстакады или рампы спусков в тоннели. С этим спорили инженеры, доказывавшие, что хорошо спроектированные мостовые сооружения являются украшением города, приводя в пример Аничков мост в Ленинграде и Андреевский и Краснолужский мосты Московской окружной железной дороги.

Следовало учитывать и необходимость отделения транзитных транспортных потоков от местного движения сотен автомобилей и вагонов общественного транспорта, направляющихся к самому Дворцу – ведь согласно заданию 40 тысяч посетителей должны были иметь возможность разъехаться за полчаса. В общем, эстакады и тоннели становились реальной необходимостью, но грозили испортить все столь тщательно прорисованные зодчими перспективы. В ходе споров управление строительства Дворца Советов выдвинуло новую здравую идею – не покрывать площади отдельными транспортными сооружениями, а сделать ее всю двухуровневой, используя существенную разницу отметок рельефа у берега реки и в районе Волхонки. Разработанный не архитекторами, а инженерами (что весьма характерно!) проект не являлся лишь узко транспортным решением, а учитывал и чисто архитектурные требования, выдвинутые авторами Дворца.

Панорама проектируемой площади Дворца Советов, как она представлялась проектировщикам в 1935 году. Башня Дворца еще пятиярусная, объем Малого зала не перекрывает Соймоновский проезд. В нижней части рисунка слева виден Кремль, справа – старое здание Библиотеки имени В.И. Ленина (дом Пашкова). Правее главного входа Дворца можно распознать передвинутое на новое место здание Музея имени А.С. Пушкина. Большой Каменный мост изображен условно – это не старый, существовавший в 1935 году, и не новый, выстроенный в 1938-м

Тут в дело вмешалось управление планировки Моссовета, предложившее к моменту открытия Дворца оставить все как есть, чтобы сооружать транспортные развязки впоследствии, постепенно. Как выполнять эти сложнейшие, требующие закрытия обширных площадей работы в режиме эксплуатации Дворца, авторы блестящей идеи вряд ли задумывались[192]192
  Красин Г.Б. Проспект и площадь Дворца Советов // Строительство Москвы. 1940. № 5–6.


[Закрыть].

К 1940 году позиции в споре сторонников одного или двух лучей определились более или менее четко. Архитекторская часть проектировщиков считала предпочтительным однолучевой вариант[193]193
  Топуридзе К. Проспект и площадь Дворца Советов // Архитектура СССР. 1940. № 4.


[Закрыть]. Инженеры из Управления строительством Дворца склонялись в пользу двух лучей, однако в их представлении эта схема претерпевала очередные изменения. Теперь наряду с лучом Кропоткинская – Большая Пироговская вторым направлением избиралось береговое – вдоль набережных Москвы-реки. Причем первый луч предназначался в основном для транзитной связи центра с Юго-Западом, а береговой – для роли торжественного проспекта, открывающего великолепные перспективы на Дворец, и главного пути для всевозможных шествий и демонстраций[194]194
  Красин Г.Б. Проспект и площадь Дворца Советов // Строительство Москвы. 1940. № 5–6.


[Закрыть].

Годы шли, споры продолжались – между «однолучевиками» и «двухлучевиками», между «одноуровниками» и «двухуровниками», а окончательное решение проблем планировки почему-то не приближалось. В 1940-м тоскливо констатировалось, что «форма площади Дворца Советов ни в одном варианте не найдена. Пространство площади не организовано, возникает впечатление затесненности и пустоты»[195]195
  Топуридзе К. Проспект и площадь Дворца Советов // Архитектура СССР. 1940. № 4.


[Закрыть]. Столь же безрадостным было и состояние дел с проектированием проспекта: «Ни один из проектов как самой площади, так и проспекта не решает удовлетворительно этой задачи. Необходимость сноса значительного количества существующих зданий невольно сдерживает волевые и творческие намерения архитекторов. Пока площадь еще не получила достаточно убедительного контура и не вписалась в существующее окружение»[196]196
  Докучаев Н. Площади Москвы // Архитектура СССР. 1940. № 4.


[Закрыть].

Вот, оказывается, в чем была главная трудность – сноса нескольких десятков добротных домов не хватало для разворота «творческих намерений» архитекторов. Видимо, для получения полного творческого простора следовало снести пол-Москвы…

Бесконечные споры зодчих неблагоприятно отразились на судьбе прилегающего района. До окончательного утверждения проекта проспекта Дворца Советов прекратилось проектирование реконструкции Садового кольца от Крымской до Зубовской площади. Между Кропоткинской и Метростроевской улицами дома нуждались в капитальном ремонте, но в связи с отсутствием утвержденного проекта планировки этого района производился только поддерживающий ремонт. Не велась надстройка и оформление фасадов жилых домов. Какой смысл было ремонтировать или надстраивать, если завтра согласно очередной идее неугомонных зодчих дом мог оказаться на трассе пробиваемого проспекта?

Да и работы по расчистке площадки для строительства Малого зала Дворца Советов и связанная с ними передвижка больших жилых домов и переустройство подземных коммуникаций практически остановились[197]197
  Шилина А.И. Итоги и насущные задачи // Строительство Москвы. 1940. № 3.


[Закрыть].

Все же рисование перспектив принесло определенную пользу. Они наглядно показали, насколько огромное здание выбивается из общего масштаба застройки. Проектировщики осознали еще одну вставшую перед ними задачу – как сделать, чтобы Дворец своими размерами не подавлял окружение, а вписывался в городскую среду, организовывал и подчинял ее?

Начали зодчие с напрашивающегося решения – расчистки вокруг Дворца свободных пространств, достаточных для уверенного зрительного восприятия гигантского сооружения. В попытках достичь этой цели проектировщики готовы были снести все дома между Волхонкой и Бульварным кольцом, между Кропоткинской набережной и Метростроевской улицей, а заодно превратить в газон всю стрелку острова. Отдельные горячие головы предлагали даже отломать часть только что законченного Дома правительства (выстроенного, кстати, по проекту того же Б.М. Иофана)[198]198
  Куренков П.А. Транспортное решение площади Дворца Советов // Строительство Москвы. 1940. № 4.


[Закрыть].

Наряду с этой всесокрушающей концепцией возникла другая, более здравая и интересная – сгладить контраст между Дворцом и распластанной, без заметных вертикалей застройкой центра Москвы несколькими высокими зданиями, умело расставленными в разных концах города. Благодаря этому Москва вместо своего устоявшегося скучного, плоскостного силуэта получила бы новый, живописный, с локальными высотными акцентами, подчеркивающими планировочную структуру, и с центральной доминантой – Дворцом[199]199
  Докучаев Н. Площади Москвы // Архитектура СССР. 1940. № 4.


[Закрыть]. Впервые эту идею выдвинул Б.М. Иофан. Высота Дворца Советов вызывала, по его мнению, необходимость установления его архитектурной связи по высоте с окружающей частью города. Для этого архитектор предложил разместить в определенном порядке и на определенном расстоянии от Дворца несколько высоких зданий, гармонично поддерживающих Дворец в общем силуэте города[200]200
  Иофан Б. Площадь и проспект Дворца Советов // Архитектура СССР. 1935. № 10–11.


[Закрыть]. Идее суждено было реализоваться после войны, когда в Москве за несколько лет выросло семь высотных зданий. Они строились из материалов и по технологиям, разработанным для Дворца Советов, и должны были играть роль его сопровождения. Но сопровождать оказалось нечего…

Дворец Советов служит обороне

Нападение фашистской Германии на Советский Союз заставило полностью прекратить сооружение Дворца. Специалисты, материальные ресурсы были направлены на оборону. Запасы металлоконструкций использовали для сооружения противотанковых заграждений на подступах к Москве. Однако уже смонтированный каркас Дворца оставался нетронутым даже в тяжелую осень 1941 года. Роковым в истории строительства стал следующий 1942 год, когда немецкие армии захватили Донбасс, лишив европейскую часть страны донецкого угля. Заменой ему мог стать воркутинский уголь. Для его доставки требовалось реконструировать железнодорожную магистраль, связывающую Воркуту с центром России, в том числе перестроив мосты, чтобы они могли выдержать тяжеловесные составы. Металла не хватало даже на производство вооружения, и не оставалось иного выхода, как отправить на сооружение мостов детали каркаса Дворца.

К разборке конструкций Дворца Советов приступили летом 1942 года. Снятые фрагменты грузовиками везли в Лужники и там перекладывали на железнодорожные платформы. К весне 1943-го от громадного каркаса почти ничего не осталось. Первая часть демонтированного каркаса (более 12 тысяч тонн) была использована для строительства мостовых ферм на Северо-Печерской магистрали. Эти мосты – через Северную Двину, Вычегду, Усу, Вилядь – эксплуатируются до сих пор. С наступлением перелома в войне изменилось и распределение металла демонтируемого каркаса. Теперь металл передавался Наркомату путей сообщения для восстановления железнодорожных мостов на освобожденных от фашистов территориях.

Разборка каркаса отнюдь не ставила точку в истории Дворца Советов. В 1943 году, пожалуй, уже никто не сомневался в победоносном завершении войны, после которого реализация грандиозного проекта должна была возобновиться, пусть и не сразу. Разобранный каркас зоны «И» составлял лишь небольшую часть всех конструкций Дворца, наиболее сложные элементы которых – фундамент и опоры центральной, башенной части – оставались в неприкосновенности, давая возможность продолжить стройку.

Именно в расчете на послевоенное будущее группа архитекторов и инженеров под руководством Б.М. Иофана, эвакуированная в Свердловск, продолжала проектирование, стремясь использовать вынужденную приостановку строительства для улучшения проекта. Очередная версия Дворца получила название «Свердловский вариант».

Общая композиция сохранялась, однако из трех объемов прямоугольной части осталось два. Существенные изменения произошли в высотной части – Б.М. Иофан убрал примыкавшие к цилиндрическим объемам массивные пилоны, в свое время навязанные ему маститыми соавторами. Ликвидация пилонов обеспечивала неизменность восприятия башни Дворца со всех точек зрения. Вновь архитекторы не смогли предложить разумное использование башенной части. Если во втором цилиндрическом ярусе по-прежнему размещался световой фонарь, то самому высокому цилиндру – третьему – отводилась явно надуманная роль Мемориального зала героев и героических событий.

В свете последних событий изменялось оформление интерьеров Дворца. В его тематику включались произведения, посвященные подвигу советского народа в Великой Отечественной войне. «Свердловский вариант» предусматривал переход от клепаных конструкций каркаса к сварным, что должно было заметно облегчить его общий вес.

С 1944 года возобновились научно-исследовательские и экспериментальные работы, связанные с решением возникших при строительстве Дворца проблем. Для того чтобы представить, насколько многочисленны и сложны они были, достаточно ознакомиться с перечнем работавших над ними в 1946 году организаций.

Институт стали имени И.В. Сталина под руководством академика Н.Т. Гудцова выполнил лабораторные плавки новых марок стали ДС, предназначенных для сварных конструкций Дворца. После отбора лучших образцов экспертной комиссией под председательством академика И.П. Бардина их передали для производства опытных заводских плавок в мартеновских печах на заводе имени Ильича в Мариуполе.

В Институте электросварки имени академика Е.О. Патона и на экспериментальной станции строительства Дворца Советов ставились эксперименты по сварке стальных листов большой толщины (до 150 миллиметров). Для обработки стали большой толщины Научно-исследовательский институт автогенной промышленности разработал специальное оборудование газовой резки. Для защиты стальных конструкций Дворца от коррозии было предложено комбинированное покрытие из слоя цинка, нанесенного на поверхность деталей, и масляной окраски.

Всесоюзный институт минерального сырья и Московский камнелитовый завод работали над получением белых литых каменных материалов для облицовки наружных стен Дворца, пытаясь расплавлять различные каменные породы. На экспериментальной станции Дворца Советов шли испытания вновь разработанных теплоизоляционных асбоцементных материалов и изделий. Их огнестойкость, как и огнестойкость других строительных материалов, предназначенных для использования на строительстве, проверялась в Центральном научно-исследовательском институте противопожарной обороны в специально построенной печи.

Освещение помещений Дворца, особенно самых больших, было предметом исследований Всесоюзного электротехнического и Московского энергетического институтов. Энергетический институт имени Кржижановского строил модели Большого зала для опытной проверки различных схем вентиляции. Степень влияния ветра на работу вентиляционных систем изучал Центральный аэродинамический институт имени Жуковского. В институте профзаболеваний и гигиены труда в специальной камере устанавливались оптимальные гигиенические условия для вентиляции Большого зала.

Схемами воздушного отопления Дворца занимались в Ленинградском инженерно-строительном институте, где ставились натурные эксперименты[201]201
  Решение инженерных проблем в проекте Дворца Советов // Городское хозяйство Москвы. 1946. № 8.


[Закрыть].