Текст книги "Аксиома подлости"

– Да этоть и был супостат! Это он нашу Светочку… ребёночка ей сделал, и воть что случилося… Чем всё кончилося, ох-ох-ох…

– А ведь тётя Лида ничего не знала…

– Ты только теперь-то молчи! Теперь-то уже не помочь… – вздохнула баба Фрося.

Теперь Наташа была уверена в том, что Артур сыграл далеко не последнюю роль в этой трагедии, и выяснить – какую – стало для неё принципиальным. Конечно, тётю она оставила в неведении, и, запасшись терпением, начала кропотливое расследование. Сперва она выследила Артура, начиная с его места работы, и узнала, где он живёт, а также – с кем встречается. К великому ужасу Наташи, его новой подружкой оказалась такая же юная, наивная и глупенькая девчонка, как и Света. Наташа поняла, что ей пора вмешаться, иначе Артур, не дай Бог, опять наломает дров. Подстроив «случайное» знакомство с этой девчонкой по имени Кристина, Наташа потихоньку втёрлась к ней в доверие и однажды была представлена компании, в которой тусовался Артур. Она начала с ним общаться, хотя с его стороны чувствовала неприязнь и даже презрение. Распознать суть Артура как человека оказалось несложно. Чтобы сохранить в тайне свои истинные цели, Наташа обзавелась мобильником и никому не давала домашний номер телефона, и тем более не приглашала к себе в гости. Но вот стать для Артура «своим парнем» оказалось сложнее, потому что таких «умных образин», как Наташа, Павлинин обходил за километр. Параллельно Наташа занималась продажей питерской квартиры, проводила время с Мэй, жутко обрадовавшейся её переселению в Москву, а также не забывала о Женьке.

С последним Наташа пыталась воплотить свои мечты хоть во что-нибудь. Чего она только не предпринимала, даже соврала, что ради него перебирается в Москву. О её битвах с самой собой на любовном фронте можно было снимать ток-шоу. Наташа осыпала Женьку смысловыми сувенирами. Она начала посвящать ему стихи, но, поняв, что Женька пишет куда лучше, бросила. Она арендовала автовышку и развесила воздушные шарики и буковки с надписью «я тебя люблю» на ветках деревьев около его окна. Она встречала и провожала его, служила ему не просыхающей жилеткой и бесплатным психоаналитиком. И чего в результате добилась? Всего лишь приговора: «Неромантичная!». Её обозвали расчетливой, а все её «подвиги» – артистическими заскоками. До постели дело так и не дошло, но зато они остались друзьями. Но Наташа не могла простить Женьке такого лицемерия – в письмах он превозносил её, а в реальности проигнорировал. Поэтому она продолжила свою терапию, между тем желая Женьке только счастья: «Давай дадим объявление в газету! Может, ты встретишь ту, с которой у тебя всё будет по-другому?» «Я уже пытался…» «Неправильно пытался, видишь, чего вышло? Я помогу тебе…»

Коварный план был приведён в исполнение. Наташа сняла абонентский ящик и стала писать послания от имени несуществующей девушки с необычной биографией, необыкновенно романтичной и поэтичной. Она сама не знала, почему взяла имя подруги – Мэй. Может, потому, что русский вариант «Майя» означает «иллюзия»? Разве не были иллюзией все их взаимоотношения? Она нарисовала себе образ романтического мальчика по стихам и музыке Женьки. Она понимала, что, в общем-то, парень не виноват, он искренне верил в те слова, что писал ей, но и она не виновата, что бог обделил её красотой, но компенсировал это умом и артистизмом. Просто Женька был таким юным и светлым, а житейского опыта пока не поднабрался. Плюс его постоянные депрессии, которые отпугивали обычных девушек. А необычных, Женька видно не мог оценить.

Наташа устроилась менеджером в компанию «Камелия – планета сувениров», и письма переписывала её коллега, глупенькая девчонка лет восемнадцати, за шоколадки. Неожиданно с древа сомнительной авантюры посыпались весьма сладкие плоды. Женька оценил её и влюбился, но в выдуманной реальности. Он, закоренелый, неисправимый идеалист, действительно жил иллюзиями, а падения с небес на землю втаптывали в неё все фантастические грёзы…

Наташа добилась-таки своего и даже начала ревновать его к себе же самой в образе Мэй. А Женька обычно с садистским удовольствием рассказывал о своих чувствах к Мэй. И Наташа, отбросив все сомнения и заключив сделку с собственной совестью, захотела довести авантюру до кульминации, накал чувств Женьки – до высшей точки, и перестать писать письма. Она стала подумывать о том, чтобы «убить» Мэй каким-либо способом, например, угробить в аварии в Англии, куда Мэй якобы поедет к родне.

В это время стали продвигаться и дела с Артуром. Во-первых, она рассорила его с Кристиной и познакомила с Мэй. Воодушевлённая одним успехом, Наташа превзошла саму себя в актерском мастерстве, и однажды по очередной пьяни ей удалось раскрутить Артура на откровенность. Тот начал с того, что Мэй не хочет с ним заниматься сексом, и вспомнил о Свете, такой ласковой, беззащитной и глупой, которая так страстно отдавалась ему. А затем наступило запоздалое раскаяние. Артур лил крокодиловы слёзы и рассказывал, как тогда, на лестнице, Света призналась ему в том, что беременна. Как он послал её на аборт, а она объяснила, что уже поздно. Как он ответил, что не любит её, что его ждёт карьера, и пусть она избавляется от ребёнка, как хочет. Как Света бросалась к нему в ноги и умоляла не уходить, он оттолкнул её, и она покатилась с лестницы. Как он испугался, поднял её и отвёл в квартиру… Отвёл… и ушёл. А потом узнал, что случилось. И до сих пор чувствует свою вину, которая мешает ему жить.

Артур понятия не имел, что в роли исповедника перед ним – двоюродная Светина сестра.

А Наташа сыграла свою роль до конца, пообещала молчать и заверила, что жизнь на этом не кончилась: «Вот, смотри, ты, по-моему, Мэй очень нравишься». Но она не верила в искренность безнадёжного эгоиста и решила преподать ему такой жестокий урок, который он будет помнить до конца своих дней. Они с Мэй, которой Наташа, наконец, поведала правду об Артуре и своей сестре, придумали авантюру с похищением. Узнав, какая Артур последняя сволочь, Мэй с большим воодушевлением поддержала подругу, к тому же, она всерьёз хотела узнать, как к ней в действительности относится собственный отец.

Конечной целью плана подруг была подстава Артура: как только Олег Денисович соглашается выплачивать выкуп, Мэй везёт жертву на какую-нибудь свалку, где отсылает на некоторое время под предлогом, например, купить грим и одежду, чтобы их не узнали. В это время появляется Наташа, и они связывают Мэй, «избивают» её, а как только Артур возвращается, возникают менты, вызванные Наташей. Артура арестовывают, и показания против него дают отец Мэй, сама Мэй и Наташа. Конечно, шокированный Павлинин будет убеждать следствие, что всё придумала Мэй, но свидетелей этому нет, а Мэй утверждает обратное. Наташа говорит, что видела, как Артур пихал Мэй в машину у «Агрегата». Все факты налицо, и тогда, чтобы объектом гнева Артура не стала Мэй, Наташа сообщает ему всю правду – о себе и о сестре Свете. А дальше уже решает, стоит ли сажать мерзавца в тюрьму или сжалиться над ним и изменить показания.

Наташа стояла перед зеркалом в ванной и понимала, что все её грандиозные усилия оказались напрасными, а наполеоновские планы отмщения пошли под хвост коту Тимофею, который ласково тёрся об её ноги. Поскольку:

Артур стал чуть ли не героем России.

Мэй пропала.

А Женька по нелепому стечению обстоятельств узнал правду.

* * *

Илья припарковал свою «шаху» прямо за драндулетом по прозвищу «копейка». Пару раз просигналив, Илья закурил и приоткрыл окошко.

Артур громко хлопнул дверью и пробормотал:

– Привет.

– Здорово. Ну, давай, цинкуй. Нашёл шалашовку?

– Ко мне менты вламывались… – начал было жаловаться Артур.

– Не парься, всё на мази. Давай по делу.

– Короче, Наташа, ну, я про неё тебе говорил, с каким-то журналистом носится, как угорелая, ищет Мэй. Мне подробности не докладывает…

– Не доверяет? – перебил Илья.

– Да нет, ей просто нечем похвастаться. А мне она верит и в нашу байку тоже. Ни черта не подозревает! – Артур довольно улыбнулся.

– Попроси взять с собой. Чего ты? Прошляпишь шалашовку, меня не обрадуешь.

– Просил уже. Говорит «лучше не светиться тебе лишний раз». Илья, вопрос можно задать? Маша рано или поздно найдётся. Ладно, если её найдёшь ты, но если её найдёт Наташа, я вывозу тебя, а что делать мне? Мне нужно алиби. Я ведь тебя, по легенде, убил, и тут ты являешься. Может, ты был тяжело ранен?

– Не дрейфь. Отмажу я тебя, пацан. Я корешей под сплав не пускаю. Ты, главное, не проворонь своё мойло.

– Слушай, есть ещё идея. Я, конечно, ещё раз с Наташкой поговорю, но мало ли что. Она бабёнка сволочная на самом деле…

Илья слушал Артура и радовался. Бывший плашкет прекрасно воспитывался и прогрессировал на глазах. Да, незавидная его ждёт судьбишка. Должен ежечасно всем святым молиться, чтобы Тунгус первый нашёл девку… Иначе, как любил говаривать Гершкович в молодости, Артуру можно будет сливать бензин.

Глава 12. Призрак Мэй

«Не позволяйте фактам вводить вас в заблуждение» – таким был принцип дипломатии мистера Ховарда Хойта. Но этот незапланированный и отнюдь не деловой визит в столицу России являлся куда более важным, чем все предыдущие.

Он прилетел в Москву ранним утром вторника. Последний раз англичанин ступал на русскую землю три года назад – он тогда выполнял поручения семьи Макдауэл, контролирующей воспитание Мэри. На этот раз мистер Хойт прилетел не один. Вместе с ним по V.I.P.-коридору аэропорта «Шереметьево» бодро шагали два угрюмых каменнолицых охранника, одетых так же, как их подопечный – черные костюмы-тройки, надраенные до зеркального блеска ботинки и сдавливающие шею безликие галстуки.

Чёрный «Мерседес» с водителем-земляком уже поджидал английскую делегацию. Носильщики перегрузили с тележек её багаж – несколько чемоданов и безразмерных сумок. Мистер Хойт устроился на заднем сидении и положил на колени увесистый кейс, с которым не расставался ни на секунду. Глубокую привязанность английского дипломата к его неодушевлённому тёзке подчёркивала соединяющая их длинная стальная цепочка с браслетами.

Через сорок минут «Мерседес» пристроился на парковке перед пятизвёздочным «Мариотт-гранд-отелем», где уже были забронированы три одноместных номера. А ещё через час мистер Хойт сидел в ресторане отеля напротив Олега Денисовича Мартынова и делал заказ официанту.

Мартынов покосился сперва на прикреплённый к Хойту кейс, стоящий на полу, затем на сладкую парочку английских бульдогов за соседним столиком, и, наконец, перевёл взгляд на самого Хойта. Этот невысокий тщедушный тип с оттопыренными розовыми ушами, тремя волосинками на голове и лицом усталого хорька никогда не вызывал у Мартынова приступов оголтелого человеколюбия. Впрочем, их чувства друг к другу были взаимными, но всегда скрывались за ширмой вычурных дежурных фраз, джентльменских улыбок и крепких рукопожатий.

Хойт уже обладал всей информацией о печальных событиях, касающихся Маши-Мэри – накануне его отлёта из Лондона состоялся долгий телефонный разговор с Мартыновым. Поэтому он начал с оправдания:

– Мистер Мартынов, я произвёл проверку. Никто из моих сотрудников вам не звонил и не представлялся моим пресс-секретарём. Женщина по имени Кэрол Джонсон у меня не работает.

– Я так и думал, – ответил Олег Денисович по-английски.

– Вы сказали, что к делу подключена полиция. Я надеюсь, что преступники будут пойманы, деньги возвращены, а Мэри освобождена.

– Вы привезли выкуп? – вопрос был риторическим.

– Да, конечно.

– Сейчас, – Мартынов посмотрел на часы, – придёт человек, возглавляющий всю операцию. Мы поедем ко мне домой и будем ждать звонка от похитителей моей дочери.

– Вы не забыли моё условие? – напомнил Хойт, – деньги будут переданы только тогда, когда мафия отпустит Мэри.

– Да, конечно. Я полагаю, э-э-э… мафия примет ваше условие.

К их столику подошёл широкоплечий мужчина в синих джинсах и вязаном свитере. Его облик сильно контрастировал с бросовой роскошью ресторана, и бульдоги Хойта, как по команде «фас», ринулись наперерез.

– Это полковник милиции, – объяснил Мартынов, и Хойт дал чересчур прытким ребяткам отбой.

* * *

Вакуров прибыл ровно в одиннадцать утра. Наташа встретила его в полной боевой готовности, а на её преображённом с помощью макияжа лице не осталось и следа от душещипательной разборки с Женькой. Загрузившись в Вакуровскую «семёрку», она решила узнать, в каком состоянии умонастроение явно не выспавшегося Коли:

– Послушай, тебе не надоело маяться всей этой дурью?

– А что? – Вакуров вырулил из двора, – вернее, а кто бы тебе помогал, если не я? Или ты ищешь какой-то корыстный стимул в моей помощи, не находишь его и поэтому грызёшь углы?

– Ты слишком вовремя подвернулся мне под руку, – выдала Наташа и тяжело вздохнула, – так не бывает.

– Может, мне выйти? – Вакуров сбросил скорость.

– Ты не выйдешь, ибо работаешь с санкции своего редактора.

– Когда эта история закончится, кто-то должен написать некролог, – и Вакуров окончательно остановился у тротуара.

– Поехали, мой любимый циник, – Наташа сняла очки и протёрла их носовым платком.

Асины, судя по Колиной информации, семь лет назад обитали в районе Северное Бутово. Не попытаться незаконно проникнуть в жилище погибших похитителей значило упустить прекрасный шанс, чтобы сдвинуть расследование с мёртвой точки. Хотя Наташа в тайне надеялась, что этого делать не придётся, и она лишь извинится перед новыми жителями квартиры.

И всё-таки явление Женьки вкупе с отсутствием интереса к ней милиции сыграли нехорошую роль – Наташа потеряла концентрацию. А Вакуров явно подзабыл зазубренные когда-то заповеди сыщика и тоже позволил себе расслабиться. Поэтому никто из них не заметил «хвоста» в виде неприметной белой «восьмёрки». Она запарковалась совсем недалеко от объекта слежки, а её водитель, пробурчав что-то в портативную рацию, вылез и направился за Наташей и Колей.

В образцово-показательном дворе безнадзорно резвились мелкие отпрыски. А две взрослые тётки на их глазах обламывали ещё не распустившиеся ветки молодого тополя. Наташа не могла спокойно пройти мимо и обратила внимание тёток на себя:

– Как вам не стыдно! Ему же больно!

– А тебе какое дело? – хамка в платочке демонстративно помахала веткой.

– Прекратите! – Наташа схватила её сообщницу за руку.

Вакуров стоял в двух шагах, не вмешивался и ехидно улыбался. Тётки, обозвав Наташу «слишком умной и больно добренькой», всё же ретировались.

– Метко заметили, – усмехнулся Вакуров, заходя в подъезд, – а ты, оказывается, в свободное от гоп-стопов время затыкаешь трубы химическим предприятиям в составе добровольной группы озеленителей общества? Вот уж не ожидал от тебя!

Наташа промолчала, а Вакуров, едва поспевая за ней, продолжал:

– А ещё ты маргинальная вегетарианка, тащишь в дом блохастых щенков и являешься акционером приюта для обездоленных животных, процветающего за счёт подпольной живодёрни и собачьих боёв.

– Вот она, квартира 112. Прячься за угол, нечего тебе светиться, – Наташа приложила палец к кнопке звонка.

Неожиданно хлипкая непрозрачная дверь общего на четыре квартиры коридора распахнулась. Немолодая женщина в цветастом фартуке с прихваткой в руке не выказала ни капли удивления, а добродушно улыбнулась:

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – Наташа отзеркалила незнакомку, – это квартира Асиных?

– Да. Только… – женщина не успела договорить.

К ней подбежал белобрысый мальчуган лет семи, ухватился за подол и с любопытством посмотрел на гостью.

– Скажите, а Ольга и Илья… – Наташа произносила слова медленно, специально давая возможность себя перебить, – Ольга и Илья, они дома? Я могла бы с кем-нибудь из них поговорить?

– Их нет, – просто ответила женщина, – вы можете поговорить со мной.

– Они улетели в Америку, – непосредственно заметил мальчуган.

– Боря! Беги в квартиру! Я сейчас приду.

– Тётя Нина, а это кто? – продолжал сыпать откровениями Борька.

– Они уже улетели? Это правда? – переспросила Наташа.

Мальчик, наконец, убежал, но наблюдал за происходящим, высунув голову из-за двери. Тётя Нина сложила руки на груди:

– Да. Простите, а вы кто им будете?

– Я древняя подруга Оли, приехала из Сибири. Меня зовут Юнона, – брякнула Наташа первое, что пришло в голову, и, посчитав, что этого достаточно, спросила: – а вы?..

– Я няня. Нина Дмитриевна Костюкова. Может, вы пройдёте в дом?

– Если только на минутку, – Наташа глянула на часы, – жаль, что Оля уехала. Она мне ничего не говорила про Америку.

Дверь закрылась, и морально-физическая поддержка в виде Вакурова осталась скучать на лестнице. Наташа сняла туфли и прошла вслед за Ниной Дмитриевной на просторную кухню. В глаза сразу же бросились последствия евроремонта и куча бытовой техники.

Наличие ребёнка и няни, мягко выражаясь, озадачило Наташу. Но экспромт, как обычно, не подвёл, и она решила держаться выбранной линии поведения.

Мальчуган тут же оказался среди взрослых. Потрепав его по шевелюре, Наташа спросила:

– А ты меня не помнишь?

– Не-а, – честно признался Борька, – а вы кто?

– Это подруга твоей мамы, Юнона, – растолковала Нина Дмитриевна, включив электрочайник, – могу напоить вас чаем. Честно говоря, я даже не знаю, когда они вернутся…

Мамы? Значит, этот милый мальчишка – сын Ольги? Наташу почувствовала себя неуютно, а к горлу подкатился неприятный комок.

– Когда они позвонят, я передам, что вы приезжали, – Нина Дмитриевна присела на краешек стула, а Борька запрыгнул ей на колени.

Она ничего не знает. Наташа отвернулась и подошла к окну – выдержать наивный изучающий взгляд няни она не могла. Может, всё-таки ошибка? Нелепое совпадение?

Неожиданно Борька закашлялся. Нина Дмитриевна извинилась и ушла с ребёнком в комнату. Наташа заметила на столе упаковки таблеток, но названия – «ампициллин», «панцитрат» – ей ни о чём не говорили.

– Мальчик заболел? – спросила Наташа у вернувшейся няни, которая пододвинула ей чашку с узорчатой надписью «Ольга».

– А вы не знаете? – немного удивилась Нина Дмитриевна.

– Нет.

– Ольга с братом отправляют Борьку на лечение в Штаты. Они уже нашли врача и теперь улаживают последние формальности.

– Что, всё так серьёзно?

– У него наследственное заболевание, – Нина Дмитриевна разлила чай и пододвинула вазочку с печеньем и пастилой.

Смутная догадка промелькнула в сознании Наташи. Глядя на простые и невинные чашку и вазочку, на доверчивое лицо чудесной нянечки, Наташа поняла, что не может здесь больше находиться.

– Оля никогда не рассказывала, – выдавила Наташа из себя.

– Сейчас, когда всё уже решено, можно знать. Я очень рада за мальчика, теперь у него есть шансы. В Америке испытывают новый метод лечения…

Нина Дмитриевна всё говорила и говорила, видно, сказалось отсутствие общения с людьми и постоянная замкнутость в четырёх стенах. Но Наташа быстро заглотнула горячий чай, обожгла при этом язык и нёбо, и поспешила распрощаться с гостеприимной няней.

– Может, вы оставите свои координаты, я сообщу их Ольге…

Наташа написала домашний номер, получила в ответ номер няни и через мгновенье попала в объятия репортёра.

– Ну? Ну, что ты выяснила? – пытался он растрясти её.

Только в машине, смахнув нечаянную слезу так, чтобы Вакуров не заметил, Наташа тихо произнесла:

– Это какая-то чудовищная ошибка. Они не бандиты, Коля. Похоже, тебе катастрофически везёт.

– Это ещё почему? – Вакуров завёл мотор.

– Это будет история, достойная твоей газеты. И не только твоей газеты. Тебе надо идти на телевидение, в программу «Человек и закон».

– Ты что-то узнала, да? Ну, не томи…

– Я тебе всё расскажу, когда мы найдём Мэй. Поехали.

Вакуров заглушил двигатель, вылез, обошёл машину и распахнул пассажирскую дверь:

– Выходи.

– Ты что, спятил? – совсем не поняла Наташа.

– Вылезай из моей машины. Я сам доведу расследование до конца. Я сейчас поднимусь в сто двенадцатую квартиру и всю узнаю. А человеку, который мне не доверяет, я помогать не собираюсь.

Спасение от неправедного гнева Вакурова пришло в виде ожившего мобильника. Оставшись в машине, Наташа ответила.

– Это я, – раздался знакомый голос, – ты где?

– В свободном полёте. Что-нибудь случилось, Артур?

– Мне надо отлучиться на работу. Сегодня во второй половине дня. А вообще… Ты чего меня не информируешь, Шерлок Холмс? Вот повяжут меня, что делать будешь?

«Прыгать до потолка от счастья», – подумала Наташа.

– Как только освободишься, звони. Подключу тебя к поиску Мэй. Хватит отсиживаться, я одна уже не справляюсь, – Наташа выразительно посмотрела на Вакурова.

– Вот это дело. Давай, Крот, рой рылом землю…

«И чего он так радуется?» – Наташа вылезла из машины, а Коля растерянно почесал нос. Мобильник тут же прорезался снова. Уверенная в том, что это Артур забыл высказать дежурную парочку фальшивых комплиментов, Наташа произнесла в трубку:

– Ну, что ещё?

– Привет, это я, – раздался загробный голос Женьки.

Не прошло и трёх часов, как они психовали на лестничной площадке и соревновались: кто кого перепсихует? Сейчас Женькины прогрузы ей совсем ни к чему. Да и вообще, он лишнее звено в логической цепочке последних событий и способен только окончательно измотать и без того истерзанные нервы.

– Ну что тебе? Ты там хоть жив? – Наташа была на пределе.

– Чью фотографию ты мне прислала?

– Какую фотографию? Я тебе ничего подобного…

– Что за девушка на фотографии, я тебя спрашиваю?! – Женькин голос превратился в истеричный визг.

До Наташи дошло. Он имеет в виду фотку Мэй. На самом деле там изображена реальная Маша. Но ему об этом знать не нужно.

– Да это Юнона, моя питерская знакомая из клуба, – усмехнулась Наташа, и для убедительности добавила: – Пассивная лесбиянка.

– Я видел её, – голос Женьки снова снизошёл до загробного.

– Проспись, сомнамбула! – неприлично рассмеялась Наташа и, наконец, сбросила нервное напряжение.

– Она вышла из супермаркета. Я стоял в кассу и не смог её догнать, – игнорируя реакцию Наташи, произнёс Женька.

– Диагноз – «недоперепил». Патология.

– Глумишься, да? Сволочь!

И короткие гудки. Нет, Женька – конченый человечище! И поэтому всех нас переживёт.

Вакуров не понимал причину глупого хохота перегнувшейся пополам Наташи. Когда это закончилось – так же внезапно, как и началось – она спокойно села в машину и заявила:

– Мэй – моя подруга, а не твоя. Заводи свою колымажку, поехали. Наши отношения будем выяснять потом, а если они будут мешать мне искать Мэй, я сама их прекращу.

– Похоже, я понял тебя, философствующий мизантроп. Потому-то ты и Крот, что людям предпочитаешь не смеющих тебе возразить животных.

– Я Крот, потому что слепая, – фыркнула Наташа, машинально поправив очки.

Человек с рацией наблюдал за ними через окошко машины. Банальная белая «восьмёрка» совсем не собиралась отставать от не менее банальной зелёной «семёрки».

* * *

Илья позвонил, как и обещал, и случилось это тогда, когда Мартынов в сопровождении своих гостей вошёл в квартиру.

Илья вновь воспользовался проверенным трюком и звонил с украденного мобильника. Правда, никакого суррогата Маши в виде мулатки по имени Шуба на этот раз рядом с ним не находилось.

– Мартынов? Ты меня слушаешь?

– Да, – Олег Денисович подмигнул Хойту, а полковник включил стоящий рядом с аппаратом магнитофон.

– Ты приготовил мойло?

– Да. А Маша…

– Будет тебе алюра, будет. Слушай внимательно, братан, и запоминай. Сегодня в шесть пятнадцать вечера ты подрулишь на улицу Балтийская и поставишь телегу напротив магазина «Ковры», это дом номер двенадцать.

– Помедленнее, я записываю, – Мартынов отчаянно строчил ручкой в блокноте. Хойт вслушивался в голос бандита, звучащий из спикерфона, но по-русски понимал плохо.

– Следи за кассетой, – хмыкнул Илья, – так вот. В это же время твой человек…

– Какой мой человек? – перебил Мартынов.

– Да хоть башкир плюгавый! Найдёшь кого-нибудь! Двадцать пятый километр Ярославского шоссе от Москвы. Повторяю… – Илья взял сигарету и задвинул прикуриватель в гнездо, – там будет стоять машина. Драндулет по прозвищу «копейка». Твой башкир с мойлом сядет в машину рядом с водилой.

– А как же Маша?

– После этого алюра сядет к тебе. Как только она сядет, отзванивай башкиру, он оставляет мойло и выходит. Фурычишь, братан?

– Понимаю, – вздохнул Мартынов, – только не трогайте моего человека. Он иностранный дипломат.

– Спасибо, что предупредил. С такого заложника можно ещё пару лимончиков содрать…

– Урод! Ты и ста метров не проедешь!

– Я – нет, – расхохотался Илья, – только смотри, Мартын, без лишних телодвижений. Мой водила – бывший арабский камикадзе и яростный поклонник Бен Ладена.

Полковник шепнул, чтобы Мартынов уточнил. Но Илья уточнил сам:

– Машина будет с сюрпризом. Если что – твой консул прямиком отправится в своё консульство. По частям. Ну, всё записал на свой аппарат?

Как только Илья отключился, Хойт дипломатично выругался и заявил по-английски:

– Это арабские террористы! Они хотят меня…

– Не волнуйтесь, мистер Хойт, на то мы и здесь, – успокоил полковник англичанина на его родном языке, – вы сами хотели передать им деньги. Теперь вы отказывайтесь?

– Нет, но…

– Это провокация, – вмешался Мартынов по-русски, пока полковник звонил по телефону, – никакой бомбы нет. Я просто уверен!

– Мне должны гарантировать жизнь, это раз, – начал загибать коротенькие холёные пальцы Хойт, – возврат Мэри – это два, возврат моих денег, это три…

– Скажи, что мы гарантируем, – попросил полковник Мартынова, – и ещё скажи, что ради миллиона долларов преступники могли придумать более разумный план. Их человек с деньгами никуда от нас не денется.

* * *

Когда зелёная «семёрка» вырулила со двора, Вакуров глянул на индикатор бензина и спросил:

– Ну и какие у тебя наполеоновские планы? Не соизволит ли любезнейший Крот снизойти до угодника своего Николая и посвятить его… Короче, куда прёмся на этот раз?

– В Останкино, нимбоносец ты наш! – подхватила начинающая сыщица.

– В передачу «Человек и закон»? А не рановато ли будет?

– Нет, в другую. Есть такая программа, называется «Какой-то там розыск». Мы должны на неё попасть. Или ты не хочешь делиться своими журналистскими лаврами с конкурентами?

Заявление Наташи заставило Вакурова крепко задуматься, да так, что он на мгновение потерял дорогу. «Семёрку» тряхануло на московской колдобине, и Наташа взвыла, прикусив язык:

– А поаккуратней ездить нельзя?

– У меня другое предложение, – даже не извинившись, изрёк Вакуров, – я, как ты помнишь, бывший детектив…

– Смотри по сторонам, дефектив!

– Мой бывший шеф… Ну, этот Ломов… Я тут звякнул ему, напомнил о себе.

– Вот, значит, как.

– Не тебе же одной играть в Мату Хари. В общем, ты могла бы кинуться ему в ноги и попросить посодействовать. А я сделаю тебе протекцию. Понимаешь, мне просить как-то стыдно, ну кем он меня будет считать после этого? Пора бы и тебе проявить себя, милочка.

– Между прочим, – Наташа не слушала, зная, что так или иначе всё сделает по-своему, – ты сейчас повернул, и вон та машина, что сзади, тоже. Я имею в виду чёрный джип.

– У тебя мания преследования. Был бы хвост, я бы давно его заметил. Ну, так как тебе моя идея?

– Мы едем на телевидение. Мы ищем Мэй или лижем задницу твоему редактору?

– Ведь интеллигентная женщина, с виду… – Вакуров глянул в зеркало, – сама попрёшься в своё Останкино. А когда тебе дадут коленом под зад, мы поедем к Ломову.

– Договорились, – обронила Наташа и замолчала.

Вакуров, объезжая запруженные автомобилями центральные улицы, петлял по лабиринту переулков и вскоре заметил, что чёрный джип действительно волочится за ними. Коля свернул к тротуару и остановился.

Наташа решила, что сейчас начнётся очередной содержательный монолог по поводу нелёгкой мужской жизни в тотально феминизированном обществе. Но Коля молча пронаблюдал, как джип проехал мимо, подождал ещё минут пять и, наконец, тронулся. Наташа лишь пожала плечами.

Водитель белой «восьмёрки», успевший скрыть автомобиль в боковом проезде, вытащил рацию.

– Кто может за нами следить? – вслух спросил сам себя Вакуров, – и с какой такой стати? Может, твой Артур? Эй, Крот! Проснись и пой!

– У тебя мания преследования, – передразнила Наташа и вытащила из сумочки бутерброд.

– Слышь, у твоего убийцы какие колёса?

– Убийцы? Ты чего, Коля, с дуба рухнул? Какого ещё убийцы?

– Между прочим, питание на ходу и всухомятку приводит к катару желудка. А я имел в виду твоего Артура. Или, по-твоему, он такой же невинный ангелочек, как и я?

– У него «копейка». – Наташа достала второй бутерброд и вложила его в руку Коле.

– Между прочим, Маша тоже убийца, – напомнил он.

Наташа поперхнулась хлебом. Вспомнив наивную няню и мальчишку-Борьку, она поняла, что тысячу раз права, не рассказав о них Вакурову. Своей идиотской фразой он отбил не только аппетит, но и весь боевой настрой. Надо как-то собрать волю в кулак, а на глаза сами собой навёртывались слёзы. Наташа была готова задушить Вакурова, хотя, конечно, он не виноват.

Препирательство с охраной, блюдущей покой телевизионных деятелей искусств, закончилось тем, что ей дали номер телефона и ласково попросили позвонить. И конечно, на том конце не менее проникновенный и безнадёжный голос пояснил, что сейчас её никто принять не может, и ей нужно созвониться с таким-то персонажем в четверг и договориться о времени.

– Вы меня не поняли, – как можно спокойней попыталась возразить Наташа, – пропал человек, и чем быстрее мы заявим об этом в эфире, тем больше у нас шансов помочь ему.

– На подготовку материалов для эфира уйдёт время, и ваш человек десять раз успеет найтись. К тому же, мы ловим опасных преступников, а не пропавших людей. Обратитесь в милицию.

– Но вы же журналисты! А у меня высокорейтинговая история! – понесла Наташа, – девушка сбежала от очень опасных преступников, перестреляла матёрых уголовников и теперь мафия хочет отомстить!

– Это вы только что придумали? – и телевизионный деятель искусств, не попрощавшись, канул в Лету.

Победный настрой Наташи оправился от потрясения. Возвращаться в машину к Вакурову ни с чем – это значило до конца расследования превратиться в беззащитную мишень для его женоненавистнических стрел. Неудача только подхлестнула, и Наташа вернулась к охранникам:

– Скажите, а какие у вас тут есть криминальные передачи?

– «Спокойной ночи, малыши», – мужик в униформе сурово оглядел Наташу.

Выйдя на улицу, она пожалела, что недолюбливает телевизор по целому ряду причин, и стала лихорадочно вспоминать, что же по нему показывают. Почему-то, кроме вертящегося на языке «Человека и закона», ничего не лезло в голову, да и потом Наташа вспомнила, что это название журнала, а программы такой наверно нет. Затем она переключилась на тётю Лиду, и тут, наконец, всплыло: «Чего хочет женщина?» Любимое ток-шоу инфантильных домашних хозяек и заслуженных пенсионерок. «Чего же я хочу? – задала себе вопрос Наташа и ответила: – Я хочу опровергнуть миф о том, что женской дружбы не существует!» И она вновь направилась к церберам.