Текст книги "Аксиома подлости"

– Чего?! – он на миг скосился в её сторону.

– У няни, воспитывающей его племянника. Через два дня после того, как ты убил Илью, он заехал навестить мальчишку.

Артур прекратил яростно лупить листья и замер. Не зря говорят, что правда способна убить…

– Но, впрочем, это мы ещё обсудим, – холодно продолжала Наташа, – а сейчас мне другое интересно. Ты предал Мэй, ты предал меня. Не ради чего-то, а просто так, потому что не мог не предать. Мне интересно другое, Артурчик. Зачем ты предал Свету?

– Какую Свету? – автоматически вырвалось у него.

Он медленно обмякал и поворачивался к Наташе лицом. Разумом он ещё понимал, что можно побороться, но где-то в глубинах подсознания засела одна, но очень страшная мысль: «это начало конца».

И Наташа заметила этот СТРАХ. В каждом движении Артура, в каждой складке на его пиджаке, в каждой клеточке его лица. Заметила и зло усмехнулась:

– Вспомни, как ты мне фальшиво исповедовался. Вспомни, сволочь! Ты мне сам всё тогда рассказал! Ты рассказал о том, как столкнул беременную девчонку с лестницы, как бросил её в квартире одну. А она умерла, потому что ты её бросил! Она истекла кровью!

– Я… рас… каялся…

– Не хрена ты не раскаялся! – Наташа тяжело и часто дышала, сама не заметив, как со спокойного ледяного тона перешла на истеричный крик, – ты не мог раскаяться, потому что у тебя нет сердца! Ты с такой же лёгкостью предал Машку, потому что ты бездушная, бессердечная тварь! И ты, подлец проклятый, предашь кого угодно, потому что… потому что не способен любить, ценить, уважать даже тех, кто любит тебя… И я… я… теперь ты знаешь…

– Что я знаю? – цеплялся за соломинку обескураженный Артур, – я же сам… тебе всё рассказал. Чего же ты тогда молчала? И вообще, какое тебе дело до моей жизни?

– Большое! – закричала Наташа, – потому что Светка… Она… – слёзы уже давно катились по Наташиным щекам, она их не замечала.

– Она… что?

– Она моя сестра.

Наташа выдержала паузу, чтобы до Артура хоть что-нибудь дошло. Но до него не доходило, и более того, у него открылось второе дыхание:

– У неё не было сестры! Ты врёшь, лахудра очкастая! Никакая ты не сестра! Ты врёшь!

– Не веришь? – немного успокоилась Наташа, – позвони Лидии Ивановне, моей тёте. Телефон Светы у тебя должен остаться. Я, между прочим, у неё живу.

– Сестра… – второе дыханье быстро улетучилось, и Артур первый раз посмел взглянуть на Наташу, будто ища какие-то внешние черты сходства со Светой.

– Зачем ты её убил? – Наташа и не думала растягивать Артуру передышку, – она же девчонкой была совсем глупенькой. Она же верила тебе, любила… Она же ребёнка твоего носила, сохранила ради тебя… Будь ты проклят, Артур… – Наташа закрыла лицо руками, – будь ты проклят…

– Чего ты хочешь? – Артур зажмурился, чтобы никого не видеть.

– Я хочу, чтобы ты больше никого не погубил. Это я придумала похищение, а Мэй лишь подыграла. Это я была твоим кровным врагом с самого начала. Это я бы устроила так, чтобы тебя за это похищение и за изнасилование упрятали в тюрьму. Слышишь? Это был мой план, потому что я никогда не прощу тебе Светку. Но тебе крупно повезло. Всем сволочам всегда везёт.

Такой правды он уже переварить не смог. Артур вдруг понял, что всё происходящее до этого момента было каким-то больным наваждением. Ошибкой. Иллюзией.

– Но тебе кое в чём не повезло, – продолжила Наташа, – из-за того, что мой план сорвали, у тебя появился ещё один кровный враг. Это Машка, Артур. И если я пока не придумала, что с тобой дальше делать, то она уже определилась, – Наташа сделала театральную паузу, – понимаешь, Машка сильнее меня. Она способна убить, а я нет. Я предпочту, чтобы ты всю оставшуюся жизнь ждал справедливого возмездия.

Артур сделал шаг в её сторону. Наташа инстинктивно отступила. Она подумала, что Артур потерял рассудок и сейчас кинется на неё. Его глаза были пусты. Они всегда были пусты. То, что произошло дальше, повергло Наташу в абсолютный шок.

– Наташа, – внезапно назвал он её по имени, – я понимаю, просить прощенья бесполезно. Я хочу предложить тебе другое.

Она ждала. Ей даже стало любопытно.

– У меня в машине – дипломат. Это – бандитские деньги. Миллион долларов, именно столько они просили за Мэй. Мы с тобой можем взять их. Вместе. И убежать. Этих денег хватит, чтобы очень хорошо спрятаться. И никакой Илья нас не найдёт.

Наташа разинула рот, да так и осталась с отвисшей челюстью. ТАКОГО перехода она ну никак не ожидала!

– Может, мы и останемся врагами, – продолжил Артур, – но мы кинем Илью, и этим я немного заглажу свою вину перед тобой и перед Мэй. Ты только подумай, это миллион баксов!

– Ты сошёл с ума, – по-настоящему растерялась Наташа.

– Почему? Может, я согласился работать на Илью, чтобы кинуть его в последний момент?

– Тогда надо вернуть деньги её отцу. Это не твои деньги, – Наташа чувствовала, что теряет инициативу, что почва её уверенности уходит из-под ног. Надо немедленно придумать, как вернуть тонущие позиции.

– Но тогда нас найдёт Илья! – Артур, наоборот, обретал уверенность, – только деньги помогут нам скрыться. Понимаешь? Это же не детские игры!

Но Наташа не верила. Она бы лучше удавилась, чем стала помогать Артуру или согласилась стать его партнёром. И тут она поняла, КАК действовать. Надо просто согласиться! Этого Артур не ожидает от неё, такой справедливой, слишком честной и глубоко порядочной. И это будет его крахом, ибо он подумает, что теперь между ними – временное перемирье. А потом, впоследствии, она с помощью этих денег ТАК отомстит ему, что тот план с похищением окажется просто детским лепетом по сравнению с реальностью.

– Ты действительно так считаешь? – Наташа вытерла лицо платком, – ты думаешь, там миллион? Но откуда у отца Мэй миллион? Он что, вор в законе или министр? Или депутат думы?

– Я понятия не имею, – заверил Артур, пожав плечами.

– Ладно, пошли глянем на твой миллион, – Наташа прошла мимо него и направилась обратно, к машине.

– Ты что, согласна? – изумился Артур.

– Если ты и правда хотел кинуть бандитов, то это меняет дело. Чего же ты молчал, дурак?

Узрев в этой фразе огромный шаг к примирению, Артур подумал, что сейчас Наташа извиниться за свои истеричные обвинения. Но она и не собиралась извиняться.

Наташа преодолела обратный путь в такой же полной тишине. Артур вновь наблюдал её коротко стриженый затылок. Она не боялась оставить его за своей спиной. Она больше не ждала от него подлости.

Но как только они вышли из леса к машине, то замерли оба. Возле Павлининского драндулета приткнулась «шаха», около которой стоял щекастый мускулистый мужчина и улыбался. Артур моментально узнал в нём Илью. Наташа заметила, что в правой руке мужчина держит большой жёсткий кейс. И тоже догадалась, что за человек перед ней.

* * *

Высадив Наташу возле поворота, Вакуров по просьбе Гершковича проехал ещё метров сто и остановился на обочине. Коля догадался о смысле предпринятого манёвра – дорога заворачивала, и теперь их машину не будет видно.

– Мы отпустили её одну к этим отморозкам! – воскликнул Вакуров, заглушив двигатель, – зачем? Может, вы объясните?

– Молодой человек, – Максим Петрович повернулся к нему, – на ваше счастье, вы совсем не ориентируетесь в ситуации.

– Так сориентируете меня, чтобы я не наворотил чего!

– Не занимайтесь самодеятельностью, – посоветовал Гершкович, – Машенька, скоро всё закончится. Не волнуйся.

– Я спокойна, – подала голос Мэй.

– Я заметил у вас мобильный телефон, не отключайте его, – Максим Петрович приоткрыл дверцу и впустил в салон свежий воздух.

– С ним всё в порядке. Мы так и будем ждать у моря погоды? Может, выйдем, прогуляемся? Что это за место вообще? – Вакуров выключил негромко работающее радио.

– Здесь, в Бобрах, деревенский дом моего приятеля. Машенька, погулять хочешь? – спросил Гершкович.

Мэй согласилась. Троица покинула машину и направилась в сторону деревни. Вакуров жаждал удовлетворить журналистское любопытство:

– Максим…э-э… Петрович, а кем вы Маше-то будете?

– Она вам объяснила, – едва улыбнулся старичок, пригладив пышную бороду, – а вы?

– А я… Маша наверно меня забыла. Мэй, помнишь, ты в том баре оставила мне Наташкин телефон?

– Я помню.

Вакуров продолжил попытки выжать из двух сговорившихся партизан хоть какую-нибудь информацию, способную пролить свет на прошлое. Но попытки эти были тщетными.

* * *

– Привет, бакланы!

Илья поставил кейс на землю и вытащил пистолет. Артур превратился в скульптуру «Жертва собственной глупости», а Наташу охватил новый приступ ненависти к нему. Как это он собирался кинуть Илью, если сам сболтнул ему о месте встречи?

Но они оба быстро забыли друг о друге, потому что уставились на оружие в руке Ильи. К Артуру вернулись все страхи, связанные с его злым гением. А Наташа только осознавала, что это значит – находиться под прицелом.

– Где рыжая алюра?

– Илья, подожди, – Наташа лихорадочно искала выход из положения, – не делай этого. Ты получил деньги, как хотел. Ты же не убийца!

– Плашкет, где она?

– Я не знаю, – откликнулся Артур и кивнул на Наташу, – она знает.

– Держи её! Ну! – рявкнул Илья.

Артур робко взял Наташу за руки и завёл их за спину. Наташа не сопротивлялась, она смотрела в узкие, спрятанные на щекастом лице, глаза Ильи. Дуло пистолета оказалось у неё перед носом.

– Ну? Будем мулекать и фраера чесать? Или будем цинковать?

– Илья, прекрати ломать комедию, – Наташа пока не успела испугаться, – ты же не уголовник. Мне безумно жаль, что всё так получилось. Твоя сестра…

Наташа зажмурилась, потому что Илья отвесил ей оплеуху, не жестокую, но весьма болезненную.

– Заткни сопло! – Илья сделал шаг назад, – я всё равно найду её. Рано или поздно. Лучше рано, чем поздно, правильно?

Конечно, лучше. Наташа видела, что Илья сейчас бесполезен. Пока им владеет навязчивая идея, никакие воззвания к совести не помогут.

– Плашкет, трубу!

Артур протянул ему мобильник, хотя прекрасно знал, что у Ильи был свой. Ещё раз прокляв Артура, Наташа приняла решение.

– Ну? – Илья приставил пистолет к вспотевшему Наташиному лбу.

Ему придётся убить их всех, как свидетелей. Но он не сможет – Наташа это ТОЧНО ЗНАЛА.

– Сейчас Маша придёт. Дай мне позвонить.

Илья повторил действия, пару часов назад произведённые с Мартыновым – набрал продиктованный Наташей номер и приложил трубку её уху.

– Это Крот, – представилась она, услышав голос Вакурова, – приезжай сюда.

– Что случилось? – ответил уже Максим Петрович.

– Маша, приезжай. Срочно.

Наташа вернула телефон владельцу. Илья отошёл к своей машине, а Наташа, легко высвободившись, – к Павлининской. Артур, потоптавшись на одном месте, присоединился к Илье. Наташа горько улыбнулась – Артур первый раз за сегодняшний день поступил честно.

– Сколько ждать? – Илья заткнул пистолет за ремень и закурил.

– Пять минут, – ответила Наташа.

Она искоса поглядывала на Илью. Она разглядела татуировки на запястьях и старалась понять, что у него на уме. Но, видимо, пухлые щёки скрывали все эмоции на гладко выбритом и лишённом бровей лице. «Глупый и несчастный мужик», – вздохнула Наташа, сняла очки и растёрла руками опухшие глаза. На Артура она даже не смотрела, поскольку от него уже откровенно тошнило.

К двум белым представителям Тольяттинского автозавода приближался зелёный. Илья снова вооружился своим «ЗИГ-Зауэром» и повернулся к «семёрке», остановившейся в десятке метров от него. Из неё вылез только один человек и отошёл в сторону.

Илья не шелохнулся. Он растерянно смотрел в глаза Учителю, целился в него и совсем ничего не понимал. Из всех свидетелей этой сцены объяснить происходящее могли лишь двое – сам Гершкович и…

– Дай мне пистолет, – Максим Петрович сделал шаг навстречу.

– Ты?! – Илья тоже сделал шаг навстречу.

– Дай мне пистолет, – Максим Петрович сделал следующий шаг и протянул руку.

Он не требовал, не приказывал – всего лишь просил. Так, как просят закурить.

– Что ты здесь делаешь? – Илья ещё немного сблизился с ним.

– Дай мне пистолет.

Илья посмотрел на оружие, ощупал его. Он хорошо знал этот пронизывающий и заставляющий подчиняться взгляд Гершковича. Он хорошо знал, что относится к той большей части людей, которая не поддаётся гипнозу. И наверно, Учитель всегда был прав.

– Я пойду до конца, – произнёс Илья.

– Ты уже пришёл. Дай мне его.

Учитель стоял перед ним с протянутой рукой. И наблюдал за невыносимым смятением чувств на лице своего Ученика, эмоции которого уже не могли скрыть никакие щёки.

Как при замедленной съёмке, Илья взял пистолет за ствол, в последний раз взвесил на своей руке, и аккуратно вложил в морщинистую волшебную руку иллюзиониста.

– Ты прав… – Илья сказал это очень тихо, чтобы, не дай Бог, кто-нибудь не услышал…

Гершкович принял пистолет, но не стал его прятать.

– Машенька, – он сделал жест в сторону «семёрки».

Коля и Мэй вылезли из машины. Мэй встала справа от Максима Петровича, и он приобнял её. Вакуров встал слева.

Поражённая тем, что произошло, Наташа быстро подбежала к ним. Они так и застыли сплочённой шеренгой напротив Ильи, который обернулся в сторону Артура, ища хоть какой-нибудь поддержки.

Но Артур остался на месте, будто не хотел становиться участником разворачивающихся событий. Лишь стоило Артуру заметить, что Мэй пристально смотрит на него, как ноги куда-то пропали, и он осел на землю, оперевшись спиной на автомобиль.

– Всё? – то ли спросил, то ли резюмировал Илья.

– Нет, – Гершкович держал пистолет дулом в землю, – я должен тебе кое-что объяснить.

– Говори, Максим.

– Девушка не виновата.

Гершкович и Наташа поддерживали Мэй с двух сторон. Она прекратила буравить взглядом Артура и перешла на Илью.

– А кто? Разве Оля? – Илья поднял голову кверху.

Но небо было на редкость чистым. Ни единого облачка.

– Нет, Илюша. Я виноват.

– Ты был против.

– Я не должен был вас оставлять.

– Но ты был против. Ты бы никогда этого не одобрил!

– Да. Не одобрил бы. Но помог бы. И Оля осталась бы жить.

– Ты не смог бы перешагнуть через себя. Максим, сейчас уже поздно. Условное наклонение сейчас неуместно.

Больше всего этой беседе изумлялся… Артур. Он оказался единственным, на кого неожиданно изменившаяся лексика Ильи могла произвести впечатление.

– Что ты собираешься делать? – спросил Гершкович.

– Не знаю…

– А я знаю. Я знаю, кто нам всем поможет разобраться.

– Кто же? – это подал голос скучающий Вакуров.

– Артур, иди сюда!

Артур откликнулся лишь на третий раз:

– Это вы мне?

Нехотя поднявшись с земли, он подошёл и встал чуть позади Ильи. Старый бородач совсем не привлекал его. Артур его не знал и не хотел иметь с ним ничего общего.

– Подойди ко мне.

– Чего вам всем от меня нужно?! – не выдержал он, – оставьте меня в покое! Это ваши дела, вы в них и разбирайтесь!

– Ты глубоко заблуждаешься, – погрозил пальцем Гершкович, – потому что это твоё, и только твоё дело. Иди сюда.

Артур, наконец, соизволил выйти из-за Ильи. Никто не понимал, чего затеял Гершкович. Артур почувствовал, как его окатила ледяная волна ненависти, исходящая от стоящих рядом со стариком подруг. Или это был страх?

Неожиданно Максим Петрович протянул Артуру отобранный у Ильи пистолет и произнёс только одно слово:

– Решай.

Машинально Артур взял пистолет и уставился на него. А слово Гершковича отозвалось в душе и разуме каждого абсолютно разными чувствами и мыслями.

«Старик выжил из ума!» – решил Коля и рванулся было вперёд, но цепкая рука Гершковича его удержала.

«Зачем вы отдали ему пистолет?» – встрепенулась Мэй, но её тоже удержали.

«Спокойно, Машка! Спокойно!» – напряглась Наташа.

«Браво, Учитель!» – усмехнулся Илья.

Тем не менее, все или растерялись, или испугались. Но больше всех растерялся и испугался Артур. Он попятился назад, поднимая руку с оружием. Он понимал, что ему предоставили шанс, но какой и зачем – этого было ему не постичь. Никогда.

– Ну, давай, плашкетик! – Илья демонстративно поднял руки вверх.

Артур невольно повернулся к нему и навёл оружие. Убить Илью?

– Стреляй, бери бабки и сматывайся, – подсказал тот.

Предать Илью и смотаться? Нет, он ни разу не предавал его. И ещё – что делать с другими?

Артур перевёл пистолет на крайнего – Вакурова. Этого он вообще первый раз видит. И этого – Артур нацелился на Гершковича. Нет. Не они его враги. И на мушке оказалась Мэй.

Вот кто его враг!

Мэй бесстрашно смотрела в лицо смерти. Она крепко держалась за Максима Петровича и Наташу, она не боялась Артура.

Но если убить Мэй, останется Наташа. И Артур перевёл пистолет на неё. Нельзя убить одного, не убив остальных. Нужно убить всех. Тогда он избавится от главного страха – страха перед смертью.

Наташа. Сестра Светы. «Я хочу, чтобы ты больше никого не погубил». «Ты будешь всю жизнь ждать справедливого возмездия». Это она пообещала совсем недавно. Если бы не приезд Ильи, он бы обманул её.

«Ну, что медлишь? – Наташа заставила себя оценить пустоту его глаз, – давай. Нет человека – нет твоей самой больной проблемы…».

И тут Наташа подумала, что поняла замысел Гершковича. Она поняла, КАКОЙ уникальный шанс он предоставил Артуру.

Но Артур всё осознал. Перед ним снова возникло истерично-жестокое лицо Наташи, он вновь увидел её отчаянные слёзы, размывающие косметику, он вновь увидел её перекошенный рот, плюющийся обвинениями. Полчаса назад он был готов провалиться сквозь землю, чтобы прекратить это.

Артур осознал, от кого исходит главная угроза, и, зажмурившись, нажал на спуск.

Никто этого не ожидал. Никто не ожидал, что бородач позволит так просто кого-то убить. Тем более, этого не ожидала Наташа, в которую метился Артур.

И Гершкович, не зная их прошлого, думал совсем иначе…

Артур жал и жал на спуск, но пистолет не стрелял. Прежде чем открыть глаза, он почувствовал сильный удар по руке. Илья подобрал выпавший пистолет, и Артур увидел, что все остались живы.

Илья осмотрел оружие и резюмировал:

– Во-первых, он на предохранителе, а во-вторых, не заряжен.

И кинул пистолет Максиму Петровичу, который на глазах у всех вставил обойму, передёрнул затвор и убрал оружие в карман.

– Я, честно говоря, наблюдал за тобой и не заметил, когда ты успел разрядить, – прокомментировал Илья.

Все, кто был под прицелом, отдышались, ибо напряжение, сковавшее их, спало. Артур покачивался и вертел головой.

– По-моему, теперь всё ясно, – улыбнулся Гершкович.

Артур схватился руками за лицо. Всё ясно. Он поковылял прочь, к машинам.

– Ты не понял! Надо было застрелиться! – крикнула вслед Наташа.

– Или хотя бы попытаться, – пробормотал Гершкович.

И только теперь до всех дошло. И дошло до Артура. Он упал сперва на колени, затем уткнулся лицом в землю и громко безудержно зарыдал.

– Николай, – обратился Гершкович к Вакурову, – увези, пожалуйста, Наталью.

– Почему это вдруг? – не поняла та.

– Нам надо остаться с Ильёй наедине.

– А как же Мэй?

– Машенька пока побудет со мной. Николай, ждите нас там, где мы только что оставляли машину.

– А этот? – Наташа кивнула в сторону беснующегося в приступе жалости к себе Артура.

– Этот? – хмыкнул Гершкович, – ну, этот – отыгранная карта.

Вакуров дал Гершковичу свой мобильник:

– Номер Наташи в справочнике. Умеете пользоваться?

– Разберусь.

Наташа не возражала. Понимая, что от неё скрывают какие-то личные тайны, она надеялась всё выведать впоследствии у Мэй, за которую уже не боялась – Максим Петрович всегда защитит её от Ильи.

Зелёная «семёрка» развернулась и уехала. Мэй, Гершкович и Илья проводили её взглядами и заметили, что машина повернула не в сторону трассы, а к деревне Бобры.

Максим Петрович вытащил из кармана куртки записную книжку в кожаном переплёте.

– Илья, возьми. Это твоя вещь.

– А я её искал… – растерянно заморгал глазами тот, – как…

– Когда ты последний раз был у меня.

Конечно! Ещё раз браво, Учитель! Илья отлично помнил тот день, когда он первый раз за много лет решился навестить его. Потому что в тот день он похоронил Оленьку…

Конечно, Максим вытащил её у него из кармана, когда они обнимались на прощанье. Вот сукин сын! Не растерял профессиональных навыков…

Максим Петрович, обнимая за плечи молчащую Мэй, вздохнул:

– Что-то устал я немножко… Ну, ничего, чуть-чуть осталось.

– Что ты ещё придумал? – насторожился Илья.

– У меня к тебе ещё один вопрос есть. Скажи, пожалуйста, кто тебя нанял?

– Что значит «нанял»? Меня никто не нанимал.

– Извини, я неверно сформулировал. Кто был организатором похищения Машеньки?

– Ты же знаешь, я не скажу. Это глупо.

– Хорошо, я подскажу. Полковник Тунгусов.

Илья промолчал. Но удивления, конечно, скрыть не мог.

– Машенька, – Гершкович вложил в её руку вакуровский мобильник, – ты знаешь, что надо сделать.

Мэй отошла в сторонку и набрала номер отца.

– Это я, папа. Это я, Маша.

– Маша?! Живая?! Господи ты боже мой… Маша, Маша…

Олег Денисович долго изливал свою радость. А под конец длинного монолога раз десять переспросил «где ты?»

– Я здесь, папа. Забери меня отсюда, пожалуйста.

– Где здесь, доченька? Как проехать? Я уже еду! Где это?!

Мэй кое-как, путаясь в русских и английских словах, объяснила. Отец обещал прилететь на крыльях своей «Вольво» через полчаса.

Мэй вернулась к Максиму Петровичу. Илья курил, сидя на капоте. Артур постанывал, лёжа на земле.

– Спрячь под кофтой, – шепнул Гершкович и сунул ей пистолет, – давай подождём в машине.

Мэй кивнула. Они прошли мимо Артура, мимо напрочь забытого всеми кейса, и Гершкович крикнул:

– Илья, возьми у этого ключи и кинь нам.

Артур даже не сопротивлялся. Он лишь отполз к бамперу, свернулся, спрятался ото всех и чего-то там заныл. Илья швырнул Учителю ключи и спросил:

– Кого мы ждём?

– Узнаешь – поймёшь.

«Вольво» Мартынова действительно нарисовалась через полчаса. За это время на полянке перед лесом, где заканчивался просёлок, почти ничего не изменилось. Илья всё же вспомнил о кейсе и убрал его на заднее сидение своей «шахи». Мэй курила и молчала в драндулете Артура. Илья курил и молчал в своей машине. Артур так и не вышел из ступора и по-прежнему сидел на земле у бампера. Гершкович ответил на звонок волнующейся Наташи и успокоил её. Они с Вакуровым парковались за поворотом и не увидели «Вольво».

Илья узнал иномарку, выскочил из салона и стал хлопать себя по карманам в поисках пистолета.

– Это он, – процедила Мэй.

Они с Максимом Петровичем тоже вышли. «Вольво» остановилась, и появился Мартынов. Он был один, только это был уже совсем другой Мартынов. Это сразу же заметил Илья.

Мартынов увидел его, свою дочь со старичком и поднявшего голову Артура.

– Это он, – громко произнёс Гершкович.

Илья постарался в скором темпе сократить расстояние до Мартынова. Он надвигался на отца Мэй всей своей телесной мощью, дабы побыстрее нейтрализовать возникшего перед ним противника.

Но Илья недооценил Мартынова, ибо совсем его не знал.

Прогремел выстрел, затем второй. Илья ещё прошёл несколько шагов по инерции, ударился в иномарку грудью и медленно сполз на землю. Олег Денисович, сжимая дымящийся пистолет в руке, мельком глянул на него.

Гершкович поднял руки вверх и вышел вперёд, закрывая собой Мэй. Но и он недооценил Мартынова. Хотя успел крикнуть:

– Не психуй! Убери пушку!

А Мартынов и не психовал. На его лишённом эмоций лице отражались только решительность и хладнокровие. Убрав с дороги Илью, следующее решение он принял так же быстро.

Прогремел третий выстрел, и Гершкович, схватившись за грудь, упал на колени. Его очки слетели, он тяжело застонал и опёрся на руки Мэй, мгновенно склонившейся к нему:

– Максим Петрович! Максим Петрович!

Тут вышел из транса Артур. Мартынов уже целился в него, Артур даже вскинул руки, но неожиданно Олег Денисович, вместо того, чтобы стрелять, замахнулся и ударил Артура рукояткой пистолета по голове. Затем нагнулся, вытер пистолет о полу Павлининского пиджака и крепко прижал оружие к его руке. Мельком глянув на дочь, он распахнул дверцу «шахи» и извлёк злополучный кейс. Поставив его между ног, Мартынов схватился за мобильник.

Но звук мотора заставил его обернуться. На место действия спешил милицейский «УАЗ» по прозвищу «козёл».

* * *

Вакуров и Наташа прогуливались туда-сюда, от машины до следующего поворота. Прошёл почти час, как их «отпустил» Максим Петрович, и двадцать минут, как он же заверил по телефону, что скоро всё закончится.

Видимо, деревня Бобры не пользовалась особой популярностью. За всё время туда проехали два грузовика, а обратно – один трактор.

Растрясти Наташу на откровенность Вакурову не удалось. Поэтому он занимался выдвижением версий, а потом спрашивал, так ли это, у Наташи. Будто бы она могла ему ответить, откуда взялся Максим Петрович, что его связывает с Ильёй и Ольгой, и как Мэй попала к нему. Наташа слушала Колю в пол-уха, ибо всё ещё находилась под впечатлением разыгранного Максимом Петровичем спектакля. Сбросив непомерный груз тревог, неизвестности и душевных метаний, она чувствовала необъяснимую лёгкость ощущений. А в состав испарившегося груза входили беспокойство за пропавшую Мэй, ссора с Женькой, правда о семье Асиных и, конечно, счёты с Артуром.

Резкие отчётливые хлопки эхом прокатились по округе. Вакуров споткнулся на полуслове, а Наташа мгновенно собралась:

– Это там! – воскликнула она, – быстрее!

И бросилась бегом к машине, от которой они отошли уже порядочно. Вакуров легко обогнал её, но специально замедлился:

– Ты что?! Под пули?! У нас даже газового баллончика нет!

– Ты же сыщик, балда! – возмутилась Наташа.

Вакуров это как-то подзабыл. Они заскочили в «семёрку», и Коля дал газу. До съезда на просёлок было метров двести, но как только поворот закончился, они увидали «козла» с проблесковыми маячками на крыше. Тот двигался навстречу и тоже замедлял скорость перед съездом, даже включив левую «мигалку».

– Милиция! – обрадовалась Наташа, – давай за ними!

Но как только Вакуров продемонстрировал водителю «козла» свои намерения и тоже включил «мигалку», тот вместо того, чтобы повернуть, выехал на встречную полосу, мигнул фарами и преградил «семёрке» путь. Из машины выскочили двое в камуфляжах и с автоматами, одновременно распахнули двери легковушки и вывели Вакурова с Наташей на свежий воздух.

«Козёл» дал задний ход и вырулил на просёлок.

* * *

Мартынов, чью правую руку оттягивал кейс, шагнул навстречу Тунгусу и двум парням в камуфляже. Первое, что увидел Семён Иванович – Илью, распростёртого возле «Вольво».

– Зачем, Олег? – Тунгус велел своим людям остаться возле машины.

– Это не я, Сеня! Это он! – Мартынов указал в сторону Артура, – он застрелил двоих, а я едва успел его вырубить!

Тунгус посмотрел на лежащего без чувств Артура, на Мэй, которая по-прежнему не отходила от Гершковича.

– Ладно, Олег, достаточно комедию ломать! – негромко процедил Тунгус, – говори, что натворил.

– Всё получилось само собой. Я приехал, увидел этого, – он кивнул на Илью, – а вон тот держал мою дочь. Если бы я не стрелял, они могли бы убить её. Сеня, я всё сделал правильно.

– А это и есть тот самый парнишка? – Тунгус заинтересовался Артуром, – ого, и пушкарь у него. Марат!

Семён Иванович свистнул. Двое в камуфляжах тут же подбежали.

– Этого взять. Осторожней с пистолетом, на нём отпечатки.

Бесчувственного Артура отволокли и загрузили в «козёл». Мартынов наблюдал за Тунгусом, который подошёл к Илье и присел на корточки.

– Прости, Артист. Опоздал я, – Семён Иванович нащупал артерию у него на шее, – прости.

Тунгус ощупал его карманы. Не найдя оружия, прошептал:

– Да… Повезло тебе, Олежка. На первый раз…

Мартынов переминался с ноги на ногу, метая взгляд от Мэй к Тунгусу. Но дочь, похоже, совсем не обращала на него внимания.

– Мы поедем, – Семён Иванович подошёл к Мартынову, – о трупах позаботимся. А ты позаботься о дочери. Позвони.

Тунгус задержал взгляд на кейсе и пошёл к машине. Фыркнув мотором, «козёл» развернулся и уехал. Мартынов облегчённо вздохнул, поставил кейс на землю и крикнул:

– Маша! Доченька! Иди ко мне, родная!

Мэй стояла на коленях возле умершего у неё на руках Гершковича. Стояла, всматривалась в его лицо, сжимала его руку в своих и тихонько плакала. Услышав окрик, она повернулась и встала.

Отец распахнул объятия и улыбнулся. Между ними было метров десять, не больше. Отец ждал, что дочь, наконец, бросится к нему, и он обнимет её… Ждал ли?

– Максим Петрович, – прошептала одними губами Мэй и добавила по-английски: – я верю вам.

– Маша, доченька! – отец сам шагнул к ней.

Мэй осторожно сунула руку под ярко-зелёный пуловер и вытащила тяжёлый «ЗИГ-Зауэр». Пуля, выпущенная из него, оборвала жизнь Ольги…

Мэй взяла пистолет двумя руками и подняла его, зажмурив один глаз. Она видела, как отец остановился в недоумении и растерянности. Мэй прижала указательный палец к спусковому крючку. Пистолет прыгал и дрожал в её руках, и она старалась поймать момент, чтобы мушка оказалась на цели.

– Дочка, ты что! – воскликнул Мартынов, – ты что, дочка! Прекрати немедленно!

– Это ты! – взвизгнула Мэй, – это ты, ты, ты!

– Маша, дай мне пистолет, это не игрушки! Дай мне его, и мы поедем домой! Ты что задумала?!

Видя бледное, перекошенное от ужаса лицо дочери, Мартынов испугался не на шутку. Мэй зажмурилась и кричала одну фразу, путаясь в языках:

– Это ты!

– Что я? – Мартынов теперь медленно отступал, – что ты говоришь?

– Ты похитил меня! Ты!

– Ты с ума сошла! – всплеснул руками Мартынов, – как ты могла такое подумать!

– Я всё знаю! Ты… подлый! Ты променял меня на деньги! Ты продал меня! Это сделал ты! Ты… убил Максима Петровича!

– Маша, прекрати истерику! Я спас тебя, разве ты не видишь! Я заплатил за тебя выкуп! – Мартынов взял кейс.

– Ты меня ненавидишь! – руки Мэй сильно задрожали, она открыла глаза.

Отец по-прежнему был на мушке. Спусковой крючок обжигал указательный палец.

– Я люблю тебя, доченька! – Мартынов опять заколебался, поставил кейс и шагнул навстречу. – Я люблю тебя, родная! Иди ко мне, выкинь чепуху из головы!

Теперь он шёл, не останавливаясь, приближаясь с каждым шагом. Мэй хотела нажать на спуск, но палец не послушался её. Она хотела, но не могла. Она видела улыбающегося отца, видела его до боли знакомое лицо, его серо-зелёные глаза и руки, готовые обнять. Она не могла, не могла, не могла! Она не может его убить!!!

Но она не бросилась к нему. Силы покинули её, Мэй просто медленно осела на землю, и пистолет выпал из рук. Она положила голову на грудь Максима Петровича и разрыдалась.

Мартынов замер:

– Доченька! Поехали домой!

– Уходи! Уходи! Уходи!

– Маша…

– Уходи!

– Машенька… – он боялся коснуться вздрагивающего тела. Или просто не хотел?

– Уходи. Я останусь тут.

– Хорошо. Я уйду, но я буду ждать тебя. Мой друг приедет и тебя заберёт. Я возьму твой пистолет, чтобы не случилось чего? Хорошо?

Олег Денисович осторожно подобрал оружие и спрятал в карман. Затем взял кейс и попятился к машине.