Текст книги "Мы были советскими спортсменами"

Паспорт

Глава первая

Утренний Париж удивил меня своей деловитостью. От вечерней романтики не осталось и следа. Я оглянулся на приютивший меня на ночь относительно недорогой отель Etoile Park Hotel и направился пешком в сторону бульвара Ланн. Российское посольство находилось в шестнадцатом квартале, на юго-западе французской столицы, на правом берегу Сены.

Вот уже двадцать лет я жил и работал во Франции. Сегодня я приехал в Париж, чтобы подать документы на получение нового российского заграничного паспорта, потому что его срок годности подошёл к концу. Я являлся российским гражданином, не имел французского гражданства и не собирался его оформлять. Для проживания во Франции у меня был документ, подтверждающий вид на жительство, а также право на работу, и такая ситуация меня вполне устраивала уже более двадцати лет.

Консульский отдел открывался в 9 часов утра, а я уже в 7:30 был у входа. К моему удивлению, у входа никого не было. Это меня насторожило, но я подумал: «Посетителей меньше, чем раньше, потому что российские чиновники в отличие от советских работают лучше и эффективнее». Оставалось только ждать.

К девяти часам к консульству подтянулось несколько человек и, наконец, я услышал открывающуюся дверь. Из дверей вышел мужчина среднего роста и крепкого телосложения в сером, немного помятом, костюме. Он громким самоуверенным голосом выкрикнул чью-то фамилию. На его голос откликнулась миловидная девушка в бежевой кожаной куртке с ярко накрашенными губами. Он выкрикнул еще две фамилии и пропустил посетителей внутрь. Я подошёл к нему и сказал:

– Доброе утро. Могу ли я войти тоже?

Он удивленно посмотрел на меня и спросил:

– Вы записались на прием?

– Я не знал, что нужно было записаться. Он произнес равнодушным тоном:

– Вход только по записи. Запись производится на официальном сайте Российского посольства во Франции.

Я вздрогнул от звука закрывающейся двери и отошел в сторону. Билет на поезд и гостиничный номер были оплачены зря, и, кроме того, я потерял два дня.

Пожилая женщина с жалостью посмотрела на меня и сказала: «Молодой человек, теперь эта процедура обязательна. Я не умею пользоваться компьютером, поэтому мне помог записаться на прием мой сосед. Но даже после этого мне пришлось ждать вызова три месяца!»

Я посмотрел на нее, улыбнулся, а в голове пронеслось: «Вот ты попал! Мог бы позвонить сначала и узнать! А ты, как дурак, приперся за 400 километров, да еще накануне! Что же делать?»

Когда-то все документы для выезда за границу за меня оформляли даже без моего присутствия. Тогда я был нужен моей стране и с неподдельной гордостью нёс красное знамя во время многочисленных церемоний открытия международных соревнований.

Давно уже советское консульство стало консульством российским, красное знамя сменили на трёхцветное, а я из советского спортсмена превратился во французского тренера. Однако мы, бывшие советские граждане, как были, так и остались обыкновенными людьми со всеми своими качествами, недостатками и с выработанными в СССР навыками выживания. Поэтому я особо не отчаивался, для меня в создавшейся ситуации ничего скандального не было. Было бы странно, если бы всё прошло без каких-либо осложнений.

Мне вдруг вспомнился советский анекдот про гуляющего по Москве иностранного туриста, упавшего в незакрытый по халатности канализационный колодец. Когда он из него еле вылез и стал ругаться на плохом русском перед собравшимися вокруг прохожими, подошёл милиционер.

– В чём дело, гражданин? Чем вы недовольны? – спросил он.

– У вас на дороге открытый колодец! Это безобразие! Вы бы могли по меньшей мере поставить ограждение с красными флажками! – возмутился иностранец.

На что милиционер ухмыльнулся и с усмешкой сказал:

– А вы что, когда границу пересекали, большой красный флаг не видели?

Я стоял, раздумывая, и смотрел на проезжающие мимо автомобили. Минут через десять решение созрело: «Надо звонить Владимиру Сергеевичу!» Я набрал номер телефона. Когда я услышал его знакомый уверенный голос, мне сразу же полегчало на душе. Он терпеливо выслушал меня и сказал: «Жди, я тебе перезвоню». Я присел на бетонный выступ основания металлической ограды, окружающей посольство, и стал ждать.

С Владимиром Сергеевичем Устиновым я познакомился во время одной из моих поездок во Францию, еще будучи действующим спортсменом. Тогда он работал в Российском спорткомитете в отделе международных связей.

Человеком он был хорошо образованным, энергичным и имел общительный характер. По роду своей деятельности у него имелись обширные связи как в нашей стране, так и во Франции. Он хорошо говорил по-французски и даже был одним из немногих советских чиновников, награждённых французским орденом. В этой поездке он был руководителем делегации. В те времена человек, говоривший на нескольких языках, вызывал у меня неподдельный интерес и большое уважение. Он, в свою очередь, как-то сразу с симпатией отнёсся ко мне, и постепенно у нас наладились хорошие отношения.

2006 год. Москва. Устинов Владимир, Пюар Шанталь, Устинова Елена и Тихоньких Алексей. (слева направо)

В восьмидесятые годы на показательные выступления во Францию я приезжал несколько лет подряд. Эти выступления организовывались обществом дружбы Франция-Россия и отделом международных связей российского спорткомитета.

Кроме гимнастов, наша делегация состояла из представителей нескольких видов спорта, близких к спортивной гимнастике, таких как акробатика, батут и художественная гимнастика. Вместе с нами в показательных выступлениях участвовали спортсмены соответствующих французских сборных команд.

1987 год. Франция. Олимпийский чемпион по прыжкам на батуте Москаленко Александр и Тихоньких Алексей.

Поездки проходили весело и интересно. Культурная программа была хорошо продуманна и, несмотря на плотный график, принимающие нас городские власти умудрялись организовывать различные экскурсии и мероприятия.

Поездка обязательно заканчивалась трёхдневным отдыхом в Париже, где мы останавливались всегда в одной и той же гостинице. Она находилась в известном студенческом квартале Сан-Мишель, откуда нам было недалеко до центра города.

Традицией этих выездов было обязательное посещение одного из многочисленных Парижских развлекательных варьете. В мою первую поездку мы посетили знаменитое «Лидо», а на следующий год попали на спектакль наиболее древнего кабаре «Мулен Руж».

1988 год. Франция. Лувр. Фирсов Виктор, Грачев Геннадий, Тихоньких Алексей, Юрченко Наталья и Королев Юрий.

Тогда в составе нашей делегации была именитая мужская акробатическая пара из Краснодара, многократные чемпионы мира Василий Мачуга и Владимир Почивалов. В конце спектакля объявили, что в зале присутствуют спортсмены сборной команды Советского Союза, затем пригласили нас выйти на сцену и предложили сделать коллективную фотографию с танцовщицами.

Когда наша делегация оказалась на сцене, Василий вдруг снял пиджак и подозвал своего напарника. Тот привычным жестом взобрался к нему на плечи и выполнил стойку на одной руке на его голове. Вокруг на секунду повисла тишина, но мгновение спустя все зааплодировали, и фотограф сделал снимок, осветив внезапной вспышкой нашу подгулявшую компанию.

На следующий день во время экскурсии, на Эйфелевой башне, когда мы находились на смотровой площадке второго этажа, я пошутил:

– Вась, вот это настоящая сцена! Высота – сто пятнадцать метров. Это тебе не Мулен Руж. Вот где нужно пирамиды делать! А ещё, вы бы поменялись с Володей местами – он внизу, а ты вверху, только галстук не забудь снять, а то будет болтаться у партнера перед глазами!

Он засмеялся и весело закричал:

– Вовчик, иди сюда. Мы ещё никогда на Эйфелевой башне эту поддержку не делали!

Я вздрогнул: «Вот напомнил! Кто тебя за язык тянул?» Старший тренер по акробатике Юрий Золотов укоризненно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Ему было не очень удобно перечить Василию, тогда он уже был всё-таки председателем Краснодарского краевого спорткомитета.

1988 год. Франция. Эйфелева башня. Тихоньких Алексей.

Володя подошёл неохотно, но старался не подавать виду. Когда он поднялся на плечи партнера, какой-то китайский турист щёлкнул фотоаппаратом. Я встал поближе к защитной металлической сетке, преградив путь, чтобы они не имели возможности подойти к ней ещё ближе. У Васи была эта цирковая манера ходить со стоящим на его голове напарником.

Накануне он таким образом раздавал автографы зрителям после своего выступления. В этот раз они держали стойку несколько секунд, скорее, чтобы поставить галочку – мол, сделали акробатическую пирамиду на Эйфелевой башне. Мы ещё немного полюбовались Парижем и в конце концов отправились в ресторан на обед.

Позже, когда в начале девяностых Василий был приглашён в Москву и утверждён на должность председателя государственного комитета России по физической культуре и спорту, мы с Владимиром Сергеевичем как-то раз оказались в его московском кабинете министра и вспомнили этот случай. Василий с улыбкой махнул рукой:

– Ребята, теперь я уже только шариковую ручку могу поднять. Времени ни на что не хватает, а на спорт тем более!»

Владимир Сергеевич, который в это время работал в его министерстве начальником международного отдела связей, усмехнулся и спросил:

– А кто же теперь с Борисом Николаевичем в теннис играет?

Василий как-то грустно улыбнулся и сказал:

– Ребята, пойдёмте, отметим нашу встречу.

Он открыл незаметную боковую дверь, и мы оказались в примыкавшей к его кабинету небольшой комнате. Он налил три рюмки коньяка, мы чокнулись и выпили за российский спорт.

Я уже находился во Франции, когда узнал о тяжелой болезни Василия. Он перенёс сложнейшую операцию в Краснодарской краевой клинической больнице, но это не помогло.

Четвертого января 1996 года, не достигнув 45 лет, Василий Николаевич Мачуга умер. Имя Василия Мачуги присвоено спортивному комплексу, а также школе акробатики и прыжков на батуте. В его память учрежден международный турнир по спортивной акробатике. Решением городской думы Краснодара улица, на которой расположен спорткомплекс, носит его имя.

Когда Владимир Сергеевич мне сообщил о его смерти по телефону, в это трудно было поверить. «Эх Вася, Василий! Тебе бы жить, да жить!» – качал я головой.

Мне вспомнились наши совместные поездки во Францию, и я подумал: «Эх, найти бы этого китайца, который сделал фотографию на Эйфелевой башне!»

Мой мобильный телефон зазвонил. Это был Устинов. Он мне сказал:

– Алексей, подойди снова к охраннику и скажи твою фамилию. В консульстве подожди, пока тебя вызовут. Удачи!

Я радостно прокричал:

– Спасибо, Владимир Сергеевич! С меня причитается! Он усмехнулся и сказал:

– Давай, давай, иди уже, чемпион.

У дверей охранник, увидев меня, вышел и раздражённым голосом произнес:

– Я же вам уже объяснил!

Не дожидаясь продолжения с его стороны, я вежливо и негромко сказал:

– Моя фамилия Тихоньких.

Он бросил на меня слегка удивленный взгляд и полез в боковой карман своего пиджака. Затем он вынул какую-то бумажку, посмотрел в нее, потом на меня и коротко бросил:

– Проходите.

На входе у меня проверили содержимое моей сумки и пропустили внутрь.

После недолгого ожидания я услышал свою фамилию и подошёл к окошку. Молодая женщина с живым выражением лица попросила подать ей мой просроченный заграничный паспорт. Она внимательно просмотрела его и попросила показать ей мой внутренний. Я подал ей этот документ, она взяла его, полистала и вдруг странным образом посмотрела на меня:

– Алексей Анатольевич, в вашем паспорте имеется фотография в возрасте 25 лет, но нет вашей фотографии в возрасте 45 лет.

– Да, я знаю. Я уже много лет не был в России, но как только у меня будет новый заграничный паспорт, я поеду в Россию и решу эту проблему.

– Я прошу прощения, но дело в том, что в случае просроченного заграничного паспорта, новый выдается на основании действующего российского внутреннего. Ваш внутренний паспорт без 45-летней фотографии считается недействительным.

– Как недействительным? В нем просто нет следующей фотографии! Он же не поддельный!

Женщина, молча, смотрела на меня.

– Что же тогда делать? Ведь это какой-то замкнутый круг? Когда я наконец замолчал, она заговорила:

– К сожалению, сегодня я не смогу принять ваши документы для нового паспорта, по факту вы находитесь в ситуации многих бывших граждан СССР. В свое время Государственная дума была даже вынуждена принять закон, по которому гражданами России признаются все, кто могут подтвердить, что на 6 февраля 1992 года постоянно проживали на территории России.

Мы сделаем запрос по вашему бывшему месту жительства в России. На месте будет проведен опрос ваших сослуживцев, родственников, знакомых, соседей. Если в посольство придет официальное подтверждение тому, что вы действительно проживали в России, мы сможем принять ваши документы. Я оторопел.

– Какой запрос, девушка? Я вам предоставил два паспорта, причём заграничный просрочен всего на два месяца. Если бы я сюда попал шестьдесят дней назад, не нужно было никаких запросов?

– Да, это именно так. Извините, но сегодня я ничем не могу вам помочь.

Я замолчал, делая над собой усилие, чтобы успокоиться, и, наконец, выдавил из себя:

– Сколько же это займет времени?

– Два, три месяца.

Разговор был окончен. В общем-то мне не отказывали, но получение паспорта откладывалось на три месяца. Я поблагодарил девушку и направился к выходу.

Через три месяца я получил официальное письмо из консульского отдела, в котором сообщалось, что мое проживание по зарегистрированному в паспорте адресу на 1992 год не подтвердилось. Я держал в руках это письмо и не мог поверить своим глазам. Неужели в нашем городе не было возможности подтвердить, что я действительно российский гражданин? И вообще – разве принадлежность к нации определяется только местом твоего проживания?

Глава вторая

Да, в 1991 году меня отправили на два года по контракту Спорткомитета на работу за границей. У меня есть командировочное письмо, подписанное Заместителем Председателя Госкомспорта РСФСР Мильчаковым А. П. и рабочий контракт на два года, подписанный директором внешнеэкономической фирмы Росспорт Гурьяновым А. Г.

В 1992 году я находился фактически в заграничной командировке. Не моя вина, что сразу же после моего отъезда Советский Союз развалился, и организация, по линии которой я был оформлен, исчезла. Когда я позвонил в спорткомитет, от меня отмахнулись – тут не до тебя, сами не знаем, что делать! В клубе предложили продлить контракт, и я согласился.

Когда я позвонил моему другу Валентину Могильному, который в это время тоже работал во Франции вместе со своей супругой Олей Бичеровой, он присвистнул.

– Как, и ты оказался невостребованным? – спросил он. – Так они тебя ведь сами и отправили заграницу!

– Да, Валик. Видимо теперь мы можем рассчитывать только на нас самих. – ответил я и почувствовал, что во мне оборвалась какая-то невидимая нить между моим прошлым и будущем.

1991 год. Франция. Тихоньких Алексей, Бичерова Ольга, Чудина Ольга, Могильный Валентин (Слева направо).

Вот так через двадцать лет мне, коренному сибиряку, двукратному чемпиону мира, заслуженному мастеру спорта СССР, отказали в получении российского паспорта, а значит просто на просто лишили российского гражданства. С какой целью? Зачем? Просто так? А я наивно не считал необходимым получение французского! Теперь у меня не было вообще никакого!

Я вспомнил, как приезжавшие в то время на показательные выступления во Францию друзья удивлялись.

Как-то после очередного совместного шоу в Бордо Виталик Шербо спросил:

– Почему ты не подаешь документы на получение французского гражданства?

– Потому что считаю, что в этом нет необходимости. – ответил я.

– Зря. – сказал Виталик, пожал плечами и перевел разговор на другую тему.

Я был искренен. Мне действительно казалось тогда, что можно жить вот так, временно, без каких-либо последствий. У меня ведь было советское воспитание. Я привык, что за моей спиной стоял «Великий нерушимый Советский союз!»

1994 год. Франция. Богинская Светлана, Тихоньких Алексей, Щербо Виталий, Беленький Валерий.

Когда я вышел из консульского отдела посольства на улицу, мне вдруг вспомнился шустрый долговязый журналист газеты Советский Спорт, подбежавший ко мне после награждения во время чемпионата мира в Роттердаме. Он заученно спросил меня с разбега: «Что вы почувствовали на пьедестале во время исполнения государственного гимна?»

Мне почему-то тогда не захотелось отвечать на этот замусоленный вопрос. Мне хотелось рассказать, какой ценой достался нашей команде этот пьедестал.

Мне хотелось, чтобы все узнали, что Валера Люкин травмировался за несколько дней до соревнований и выступал с серьёзным растяжением связок голеностопного сустава, что Дима Билозерчев только недавно восстановился после открытого перелома большеберцовой кости в автомобильной аварии, а Володя Артёмов перед соревнованиями мучился со спиной, но не жаловался и тянул свою лямку в команде наравне со всеми.

Мне хотелось объяснить, что Вовка Новиков жертвовал своими коленями, чтобы сделать впервые в мире сложнейшую акробатическую связку на ковре, а Юра Королев, на котором все уже поставили крест, вошёл в состав команды и боролся на равных с сильнейшими.

Но меня об этом не спрашивали. Я посмотрел на журналиста, он уже что-то записывал, хотя я ещё ничего не сказал. Но вот он поднял голову и уставился на меня, словно ждал подтверждения тому, что уже написал. У меня подкатил комок к горлу, я проглотил слюну и выдавил из себя вместе с улыбкой:

«Гордость за нашу страну!»

Он удовлетворённо кивнул, что-то чиркнул в своей записной книжке, словно поставив мне оценку за правильный ответ, и исчез в послесоревновательной неразберихе.

Эпопея с паспортом длилась несколько лет. Никто не мог помочь. В конце концов помог случай. Один динамовский тренер по просьбе директора нашей Ленинск-Кузнецкой школы, моего друга Александра Эдуардовича Цимермана, на приеме у генерала, начальника МВД Кемеровской области, рассказал мою историю. Генерал проникся и дал команду помочь разобраться в моей ситуации, другими словами, просто взял ответственность на себя.

Когда Александр позвонил мне и сообщил, что появилась надежда на решение моего вопроса, мне захотелось от радости, как собаке, подпрыгнуть и лизнуть его в щёку.

2016 год. Франция.

Александр Эдуардович Цимерман и его супруга Елена.

По его просьбе в военкомате отыскали мои документы. Оказывается, я всё ещё состоял на учёте. В консульство в Париже отправили факс, подтверждающий моё проживание в России на 1992 год. Я подал снова документы и получил новый заграничный паспорт.

Когда я вышел из здания российского посольства, у меня внутри звучала торжественная музыка. Я медленно шёл по бульвару, наслаждаясь этим моментом. Увидев какой-то бар, я зашёл, сел и заказал двойной коньяк и кофе. Затем выпил залпом принесённый коньяк, закусив шоколадкой, поданной вместе с чашкой кофе.

Мне вспомнилось стихотворение Маяковского о паспорте, которое вдруг неожиданно приняло особенный смысл. Я улыбнулся, достал смартфон и написал экспромтом сообщение-стих Саше Цимерману:

 
Я вышел на воздух от радости пьян,
Сегодня мне птицы поют и улыбается солнце!
У меня под ногами французский бульвар Ланн,
А за спиною российское посольство.
 
 
Я достаю из кармана, словно козырный туз,
Доказательство моей окончательной ориентации!
Запомните, я не какой-нибудь вам француз,
Я был, есть и буду – гражданин Российской Федерации!
 

Саша ответил только на следующее утро, потому что, когда он получил моё сообщение, в Ленинске-Кузнецком уже наступила ночь.

В его сообщении не было ни одного слова, только восклицательный знак и улыбающийся смайл :-)

Послесловие

Пандемия Covid-19 принесла много страданий всему миру. Однако кризис в области здравоохранения, за которым последовали ограничительные меры, введенные правительством, позволили некоторым из нас реализовать проекты, которые мы отложили в ожидании лучших времён.

Работа в моей компании по обслуживанию компьютерных сетей занимает у меня много времени. Работа тренером и техническим директором гимнастического клуба практически не оставляет мне свободных вечеров и выходных.

Но как говорится: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».

Книга была начата во время первого карантина в начале 2020 года. Второй карантин позволил мне продолжить задуманное. Это издание максимально приближено к изначальному проекту и состоит из четырех частей, две из которых уже были опубликованы ранее.

Просматривая мои архивы, я натолкнулся на старые фотографии, которые мне захотелось опубликовать. Надеюсь, что через столько прошедших лет вы улыбнулись вместе со мной, увидев на них снова всех нас ещё молодых, сильных и полных надежд.

Я хотел бы выразить благодарность абсолютной чемпионке мира и Европы Ольге Бичеровой за дружеское участие в редактировании этой книги. Её ценные советы и корректура текста оказали мне незаменимую услугу.

Не могу не поблагодарить также и спортивного журналиста Наталью Калугину, которая была одной из первых читательниц моих черновиков и сразу же поддержала мои начинания.