Текст книги "Выжить за бортом"

Вечером дома ее ждал сюрприз. Давид, делая загадочное лицо, попросил какое-то время не входить в их комнату.

– Подожди немного, Наташа. Я скоро закончу.

– Что закончишь?

– Наберись терпения. Скоро все узнаешь.

Наташа пошла принять душ, Давид продолжал колдовать в комнате. Когда она вошла, то увидела, что небольшой стол, покрытый шелковой скатертью, усыпан лепестками роз, среди них стояла бутылка вина, приборы на двух человек, горели свечи. На кровати лежал роскошный букет роз, перевязанный бордовой лентой.

– У нас праздник? – растерялась Наташа.

– Присаживайся, дорогая, – предложил Давид, – сейчас узнаем.

«Что узнаем? – подумала Наташа. – Праздник или есть, или его нет. Раз накрыт стол, значит, праздник, но почему Давид так туманно изъясняется». Вслух она ничего не сказала.

Давид разлил вино в бокалы.

– Наташа, у меня новость. Мне предложили поработать во Франции на очень хороших условиях. Я сказал, что подумаю несколько дней. Мне с женой сразу же дают домик недалеко от Парижа.

– С какой женой? – не поняла Наташа.

– Я понимаю, тебе тяжело расстаться с театром, но может быть, ты сможешь сделать это и выйдешь за меня замуж? Я люблю тебя больше жизни и без тебя не могу быть счастлив, даже в Париже.

Давид достал маленькую коробочку, открыл ее и протянул Наташе.

«Как в кино», – подумала Наташа.

– Мой родной, я ведь так люблю тебя. Я буду самой счастливой женщиной, если выйду за тебя замуж.

Давид достал кольцо с небольшим квадратным бриллиантом и надел Наташе на палец. Кольцо смотрелось замечательно, Давид улыбнулся:

– Подошло! Тебе нравится?

– Очень! Только есть одна проблема, я ведь заму…

Давид остановил ее.

– Отложим проблемы до завтра, сегодня будем радоваться.

– Хорошо, давай радоваться, – согласилась Наташа.

Это был их самый счастливый вечер. Позже она будет стараться не вспоминать его, чтобы не причинять себе боль.

Наташа была уверена, что муж не откажет ей в разводе, но неожиданно получила отказ в такой категоричной форме, что ей не помог даже ее артистический талант.

– Оставь при себе свои театральные штучки, на меня они не действуют, – сказал Павел. – Ты можешь жить своей жизнью, можешь делать, что захочешь, но развод я тебе никогда не дам и обсуждать это я не намерен.

– Но почему? – негодовала Наташа. – Мы ведь давно уже муж и жена только на бумаге, тебе ли не знать. Зачем нам сохранять эту формальность?

– Хотя бы из-за дочери. У нее должна быть мать, хотя бы формально.

– Но я ведь не отказываюсь от дочери. И потом, она уже большая, скоро сама выйдет замуж. Как ей может навредить наш развод?

– Ты отказываешься от меня, – тихо, как бы про себя, произнес Павел.

– Прости. Я очень перед тобой виновата.

– Возможно. Но только не проси меня разводиться с тобой. Поверь, это мое твердое решение, и менять его я не намерен.

– Павел…

– Все, слышать ничего не хочу.

Наташа осталась женой Павла.

Только спустя много времени она поняла, таким образом он по-своему защищал ее. Умный и опытный человек считал – девушке всегда будет куда вернуться – к старому надежному мужу. И он был прав, только Наташа ни разу не воспользовалась этой возможностью.

Они не уехали во Францию, Давид не захотел ехать без Наташи, а ее не выпускали за границу, так как не было бумаги, подтверждающей их супружество. Наташа уговорила Давида уехать в Матвеевск. Там подтвердился прогноз директора московского театра. Наташа остро ощутила разницу между столицей и периферией. Всего лишь триста километров от Москвы, а жизнь как будто замерла. В театре ее невзлюбили, считали заносчивой, высокомерной штучкой, которую выперли из всех московских театров. Наташе предстояло доказать коллегам, что они ошибаются. Нужно было учиться жить и мыслить по-другому.

Со временем все образовалось. Давид с Наташей снимали небольшую квартиру недалеко от театра. Давид наладил сеть по сбыту французских вин, в театре к Наташе привыкли и перестали донимать. В общем, жизнь их была скромной и спокойной. Наташа боялась, что из-за этой монотонности их чувства притупятся, но они стали крепче и стабильнее. В однообразии были свои плюсы – исчезли страхи, нервозность, появилось чувство умиротворения, захотелось прожить так всю жизнь. Больше двух лет длилась идиллия, и вот все рухнуло в один день. Судьба распорядилась по-своему.

Давид всегда встречал Наташу после спектакля. В тот вечер он не пришел. Наташа заволновалась. Кое-как сняв грим и наскоро переодевшись, она побежала домой. Недалеко от театра увидела скорую помощь, милицию и толпу людей. Наташа уже поняла, что ее Давид там, что случилось что-то непоправимое. Она подошла в тот момент, когда работники скорой, осмотрев Давида, накрыли его тело простыней. Милиционеры пытались задержать ее, но Наташу не мог бы остановить даже град камней. Она подошла и откинула простыню. Крик застрял у нее в груди. Давида больше не было! Он умер. Половина его лица была изуродована, как будто его тащили по асфальту. Вторая половина, все такая же красивая, выражала удивление. Наташа потеряла сознание и упала на тело Давида. Скорая доставила ее в больницу, в которой она пролежала месяц. Следователи сообщили родным Давида о его гибели, и его похоронили в Грузии. Наташа пребывала в сомнамбулическом состоянии. Изредка приходя в себя, она вспоминала о случившемся и каждый раз теряла сознание. Потрясение было таким сильным, что психика не выдерживала. Позже ей казалось, что вроде бы видела отца Давида у себя в палате, но может, это был лишь плод больного воображения. Спустя месяц ее перевели в «Клинику психологической помощи населению», за этой вывеской скрывалась обыкновенная психушка. Наташа не скоро заметила, что находится в другой больнице, но в один из дней наступило страшное прозрение. Она очнулась от воплей соседки по палате. Всего в палате было восемь человек. Наташа впервые огляделась. Ее соседи были ужасны. Кто-то выл, кто-то монотонно бормотал, кто-то нехорошо смеялся. Ей стало страшно. Она четко осознала, что может навсегда остаться с этими женщинами и превратиться в одну из них, если еще не превратилась. Такая перспектива заставила ее действовать. Прежде всего она запретила себе вспоминать о Давиде. Как только в памяти всплывал его образ, она начинала думать о самых разных вещах, пытаясь вытеснить болезненные воспоминания. «Лучше уж потом покончить с собой на свободе», – решила она и перестала принимать таблетки, которые ей давали. Ее рассудок потихоньку возвращался к ней, вернее, она сама возвращала его усилием воли. Через какое-то время ее выписали.

На «воле» встал вопрос, что делать дальше. Жизнь потеряла всякий смысл. Тот, кто был ей так дорог, тот, кого она любила больше жизни, покинул ее навсегда. В сказках пишут: «Они жили долго и счастливо и умерли в один день». Почему же у них произошло не так? Как он мог умереть первым и оставить ее таять медленно, мучительно, отсчитывая каждый день, каждую минуту без него. За что? Говорят, Бог дает человеку столько испытаний, сколько тот может вынести. Неужели она так сильна, что выдержит это горе? Она сломлена, раздавлена, истерзана физически и душевно. Разве она может жить дальше, зная, что никогда не увидит Давида, что его больше нет нигде на земле, что она потеряла его, такого родного, такого любимого навсегда. Разве она сможет пережить эту боль? Разве кто-нибудь может такое пережить?

Ее сердце нестерпимо болело от горя, она физически не могла больше выносить это и решилась умереть. Ну как себе представить, что ты ходишь в театр, кланяешься, улыбаешься, ешь, спишь, бродишь по улицам без него!

Пока Наташа вяло раздумывала, как лучше и быстрее встретиться с любимым, к ней пришел следователь. Он сообщил, что Давида сбила машина, преступника пока не нашли. Наташа вспомнила об угрожающем письме и сказала:

– Его убили!

– Ну что вы! – следователь посмотрел на Наташу, как на сумасшедшую. – Банальный наезд, водитель, наверняка, был пьян, поэтому уехал.

Разве можно говорить о смерти ее Давида как о банальном наезде? Наташа этого не понимала, но не стала спорить, просто сказала о несостоявшейся женитьбе Давида на Лике и о содержании записки. Кажется, следователь ей не верил. Она принесла послание. Следователь сник.

– Будете писать заявление? – со слабой надеждой на отказ спросил он.

– Какое и зачем?

– На основании которого мы должны будем открыть новое дело, о преднамеренном убийстве.

– Нет, – твердо сказала Наташа. – Он ведь не вернется.

– Кто? – удивился следователь.

– Давид.

– Да, да, я понимаю, – он как-то сразу повеселел, неохота ему было возиться с новым делом, заведомо гиблым. – Простите, что напоминаю. Я пойду?

– Всего доброго.

– И вам!

Наташа усмехнулась. Да, впереди у нее много доброго – смерть, похороны. Она решила напоследок позвонить дочери, а потом броситься в реку. Ни дочки, ни Павла дома не оказалось. Наташа вышла на улицу, чтобы присмотреть место, с которого можно было бы прыгнуть в реку. И вдруг услышала колокольный звон. На берегу реки, на холме, стояла церковь. Раньше Наташа никогда здесь не была и теперь, не раздумывая, пошла прямо к ней. Возле самого входа ее остановила какая-то бабушка.

– Негоже, милая, в храм Божий простоволосой идти. Надень платок, – ласково сказала она.

– У меня нет платка, – ответила Наташа.

– Не побрезгуй, дочка, возьми мой, – предложила бабушка.

– Спасибо. Вы будете еще здесь? Я вам отдам.

– Нет, я пойду. Ты платочек возле церкви на скамеечке оставь, здесь никто не возьмет, люди верующие.

Наташа вошла в церковь, и с ней произошло что-то необыкновенное. От горящих свечей, от чистых голосов поющих, от запаха ладана и ликов святых в ней проснулось столько необъяснимых и противоречивых чувств, что ей стало больно дышать. Ей хотелось плакать и смеяться одновременно, хотелось всех простить и быть прощенной самой. Наташа, хоть и была крещеной, не знала, как вести себя в церкви, но почему-то вдруг вспомнила – души самоубийц попадают в ад, значит, они не смогут встретиться в другом мире, ведь душа ее Давида, конечно же, на небе. Это было откровение. Она вышла из церкви, решив жить, вернее, доживать, ждать естественной кончины.

В Матвеевске оставаться не было смысла, вернуться в родной театр в Москве немыслимо. Наташа поехала к тете, решив, что забота о Феодосии хоть немного приглушит ее боль. Но, как известно, беда не приходит одна. Пока Наташа лежала в больницах, тетя умерла, не оставив завещания. Ее квартира отошла государству, Наташа оказалась на улице. Она уже не могла ни плакать, ни горевать. Можно было, конечно, попросить помощи у знакомых, у мужа, но Наташе это даже в голову не пришло. У нее оставалось немного денег, красивая одежда и самое дорогое – кольцо, подаренное Давидом. Куда идти, Наташа не знала. А что, если уехать туда, где никто ее не знает, где никто не будет задавать вопросов. Она побрела на вокзал, села там на скамейку и просидела так всю ночь. Утром к ней подошла огромная неопрятная тетка.

– Что, хреново тебе? – спросила она. – Я тебя еще вчера приметила, сидишь здесь, как чокнутая. Сильно скрутила житуха, да? На, выпей, полегчает!

Она протянула початую бутылку водки. Наташа выпила. У нее было такое состояние, что скажи ей эта бомжиха лечь под поезд, она бы автоматически легла на рельсы. Жить сил почти не осталось. Бомжиха села рядом и начала говорить:

– Когда меня мой мужик бросил, я тоже чуть не повесилась. Выставил, падла, на улицу с одним чемоданом, а сам молодую привел. У меня на глазах ее целовал да за титьки хватал. Хотела на себя руки наложить, а потом убила его, гада. Нечего такой погани по земле пылить. Вот теперь в бегах, бомжую. Знаешь, бомжи тоже люди, с ними жить можно. Хочешь, пойдем со мной. Оклемаешься, а там видно будет.

Наташа, не понимая, что делает, протянула руку.

– Меня Анфиса зовут. Только все кличут Фикса. И ты так зови, – представилась бомжиха.

От водки и от бессонной ночи Наташа почти засыпала, бомжиха с трудом дотащила ее до камеры хранения.

– Вещички свои здесь оставь, а то наша шпана сразу пропьет.

Она помогла новой знакомой уложить вещи и запереть камеру, а потом повела ее к гаражам, где Наташа осталась почти на три года.

Сначала она думала, что поживет только несколько дней, пока решит, что делать дальше, но неожиданно ей самой захотелось остаться с этими вечно пьяными и богом забытыми людьми. Как ни странно, ей не было противно ее новое окружение, грязное, пьяное, одетое в вонючее отрепье. Бомжи настолько сильно отличались от ее прежних знакомых, что ей было даже интересно наблюдать за ними. Пребывая, казалось бы, в таком незавидном положении, они были по-своему счастливы, свобода от условностей делала их искренними в проявлении чувств. Моральная деградация превратила их в детей: хочу взять – беру, хочу пить – пью, хочу люблю, хочу не люблю. С ними не нужно было притворяться и что-то изображать. Никто не лез ей в душу с показным сочувствием, не лгал. У каждого была своя трагедия, живя рядом с ними, Наташа переживала свое горе не так сильно, как раньше. Решив, что в таких условиях долго не проживешь, она нашла для себя утешение: значит, удастся быстрее отправиться к Давиду.

Позже Наташа заметила, что бомжи на удивление живучи, ничто их не брало: ни болезни, ни вредные привычки, ни отсутствие бытовых удобств. Они всеми силами цеплялись за жизнь. Неудивительно, что и в Наташе проснулась жажда жизни. Свое горе она оставила в том мире, в котором жила раньше. Теперь она была занята насущными проблемами: что есть, что пить, где спать. Фикса оказалась доброй, но властной. Среди бомжей она была самой умной, поэтому и управляла остальными. Ее качества обнаружила в себе и Наташа. Позже, когда Фикса попадет под поезд, она возьмет на себя руководство бомжами. Вещи, которые хранились на вокзале, Наташа потихоньку продала, оставив себе лишь кольцо, подаренное Давидом. Ее мало интересовало, как она выглядит, она только берегла лицо от солнца, так как белая кожа плохо переносила загар. Чтобы не отличаться от других, она делала лицо чумазым. Так и жила до тех пор, пока не нашла Жеку. Забота о ней разбудила новые, почти материнские чувства. Пришло время вновь изменить свою жизнь.

Наташа вздрогнула оттого, что кто-то наступил ей на ногу, оглянулась вокруг, пытаясь вспомнить, где она и как давно здесь находится. Сколько прошло времени, понять было трудно, так как у нее не было часов, но то, что она на Кольцевой линии Московского метрополитена, Наташа поняла, когда объявили следующую остановку. Через одну ей выходить. На станции, взглянув на электронное табло, она поняла, что почти час ездила по кругу. Нужно было торопиться домой к Сергею, где ее ждала Женя, еще более несчастная, чем она сама. Что же все-таки произошло с этой девочкой и где ее сестра, кто бы она ни была? Пока Лера была «женой», где в этот момент была Лена? Вряд ли на гастролях. В подобной ситуации, когда кто-то пытается разрушить твою семью, не до пения. Может, она была где-то рядом и наблюдала за сестрой. Но где? Кто ее приютил? Кто еще знал о подмене? Где он этот «кто-то»? Как его найти? Не понятно, куда двигаться дальше.

Дома Наташу ожидал сюрприз. Женя была не одна, а в компании Сергея и Ильи. Они самозабвенно резались в картишки, и, судя по довольной мордашке Женечки, ей это занятие очень нравилось.

– Проходи скорее, – сказал Сергей, наскоро чмокнув Наташу в щеку, – я тебя жду, жду. Нужна твоя помощь, а то эта наглая Женька меня и Илюху скоро по миру пустит в одних подштанниках. Только научилась в карты играть и сразу давай нас обыгрывать. Научили на свою голову! – незлобиво сказал он и лукаво подмигнул Наташе.

– Ах она бессовестная, – подыграла ему Наташа, – сейчас я ей задам!

– Правильно, задай ей Натаха, а то управы на нее нет. Я понимаю, что новичкам везет, но не до такой же степени! – продолжал Сергей.

– Что, правда обыгрывает? – спросила она у Ильи.

– Как заправский шулер, – подтвердил тот, – знал бы, что так мне сегодня перышки пощиплют, заехал бы в банк, запасся наличными. Придется у вас ночевать, денег на дорогу почти не осталось.

Азартная троица играла на деньги. Возле Жени возвышалась приличная кучка разномастных купюр.

– Пойдем, перекусишь, а потом покажешь этой девчонке, – сказал он, подталкивая Наташу к кухне.

Там уже серьезным тоном спросил:

– Ну, что нового удалось узнать?

– Позже все расскажу. Как здесь Илья оказался?

– Он позвонил, сказал, что он ваш хороший знакомый и что ему нужно с тобой поговорить. Я пригласил его к нам в гости. Хороший парень! Это он придумал научить Женю играть в карты. Мы ей немного поддаемся, но она так искренне радуется, что это стоит того. Да ты сама сейчас убедишься. Давай ешь и пойдем играть! – Он обнял ее. – Устала?

– Немного, но вы меня так приятно удивили, что я почти забыла об этом.

– Я рад, что ты рада, – сказал Сергей.

Через несколько минут в кухню зашел Илья.

– Не помешаю?

– Нет, конечно, – ответила Наташа. – Будешь ужинать?

– Только не ужинать, Сергей нас так активно кормил, что я встал из-за стола чуть живой. Он, наверное, думает, что я ем так же, как Леночка.

– Женечка, – поправила его Наташа.

– Да, да, все время забываю. Так вот, я едва переубедил его в обратном. Хотя я поражен, как она может столько съесть, я бы, наверное, потерял сознание от такого количества.

– Пускай ест на здоровье! – сказал Сергей.

– Да, конечно! Но я пришел не для этого, мне не терпится рассказать о том, что я сегодня узнал. Так вот, как я и подозревал, история непростая. Мне удалось выяснить, что счет в банке был закрыт уже после смерти Леночки. То, что это могла сделать она сама, исключается, значит, закрыл его кто-то, кто имел к нему доступ. Доступ к счету был еще у одного человека… – Илья сделал паузу, для большего эффекта, – …у Леночкиного агента Светланы. Но она имела право только пополнять счет, а не изымать деньги. На нем хранилось более двухсот тысяч долларов. Их сняли еще в то время, когда Леночка была жива, за несколько месяцев до ее исчезновения. Возникает вопрос, где эти деньги, куда Леночка могла их спрятать. Может быть, ее смерть как-то связана с этой суммой. Но тогда зачем у Жени в кармане был клочок бумаги с номером счета, что она собиралась с ним делать, если к этому времени денег на нем уже не было. Эта девица, Светлана, как сквозь землю провалилась, никто не знает, где она. Правда, у меня было слишком мало времени на поиски. Возможно, она просто куда-то уехала. Люди из соседних офисов сказали, что она давно не появлялась. Офис она больше не арендует. Арендный договор был расторгнут еще до исчезновения Лены. Думаю, если мы ее найдем, многое можно будет прояснить. Говорят, что она человек неплохой, только вот внешне очень страшненькая, прямо Баба-яга.

– А что еще о ней говорят? Есть предположения, где она может находиться? – спросила Наташа.

– Мне сказали, что она агент от бога. Ей не было равных в ее деле. Если бы не отталкивающая внешность, она могла бы работать с самыми известными певцами, а так те ее сторонились. Она неплохо говорила на нескольких языках, что помогало ей добывать самые выгодные контракты. Работала исключительно за границей, там люди терпимее относятся к чужим недостаткам, не то что наши российские снобы. Когда она открыла контору по продвижению молодых талантов, у нее долгое время не было клиентов. Одни сразу же сбегали, завидев ее «неземную красоту», других она отвергала за лень и бездарность. Талантливых людей чуяла за версту и «раскрутить» могла даже табуретку, если в той была хоть капля трудолюбия и одаренности. Парочку молодых не совсем безнадежных Светлана смогла поставить на ноги, но как только они хоть немного оперялись, тут же вылетали из гнезда, позабыв сказать спасибо. Никто из них не в силах был долго выносить экстравагантную внешность Светланы. Говорили, что ее «красота» плохо влияет на их вдохновение, а это мешает творчеству. В общем, как в поговорке про плохого танцора. Леночку она нашла случайно, еще когда та училась в консерватории. У Светланы была идея сделать необычную для нашей сцены певицу. Она хотела превратить человека с классическим оперным образованием в эстрадную певицу, смешав при этом несколько противоположных музыкальных направлений. Вот она и искала такую певицу в самых серьезных музыкальных вузах страны. Леночка оказалась даже лучше, чем ожидала Светлана, – не только талантлива, но и невероятно красива. Сложился действительно хороший партнерский союз, выгодный для обеих сторон. Они начали быстро завоевывать публику. Света за пару лет превратила Лену в мегазвезду за пределами России, но у нас о ней знали немногие. Или им не удалось покорить российские подмостки, или они просто этого не хотели.

– А Лену не отталкивала внешность девушки? – спросила Наташа.

– Говорят, что Леночка, наоборот, очень хорошо относилась к ней. Они были не только партнерами, но и дружили.

– Тогда, скорее всего, Светлане было известно о личной жизни подруги. Может быть, она и помогала ей в делах подмены. Ее во что бы то ни стало нужно найти! Ты случайно не узнал ее адрес? – спросила она у Ильи.

– Узнал и даже съездил к ней. Но оказалось, что по этому адресу Светлана квартиру снимала и уже давно там не живет. Так что пока тупик.

– Ничего, найдем, – подбодрила его Наташа. – Хорошо бы фотографию иметь для начала.

– Так есть же! – хлопнул себя по лбу Илья. – Только не фотография, а фоторобот. Я сам нарисовал по описанию, сказали, что очень похоже.

– Так чего же ты до сих пор его не показал?

– Сам не знаю, как я мог забыть! Я сейчас…

Он побежал в прихожую. Когда Илья показал рисунок, Сергей и Наташа удивленно уставились на него.

– Ты хочешь сказать, что это она? – спросила Наташа.

– Не верится, да? Больше похоже на шарж. Но только она на самом деле такая, даже, как мне сказали, я ее приукрасил. Только представьте, какой она была в действительности.

Рисунок скорее напоминал карикатуру на человека, чем его портрет. Светлана походила на жабу. Ее фигура была рыхлой и состояла из многочисленных валиков свисающего жира, лицо не назовешь лицом, до того оно было уродливо. Глаза большие, на выкате, как у человека, болеющего базедовой болезнью, при этом смотрели они в разные стороны. Шея почти отсутствовала. Но самым приметным был нос, такой нос не заметить невозможно, он занимал поллица и был изогнут, как неровная, сломанная веточка. Красиво очерченные губы едва просматривались в его тени.

– Бедная, – пожалела ее Наташа.

– Я не удивляюсь, что от нее все сбегали, я б и сам сбежал, – сказал обескураженный Сергей и прибавил: – Ну сотворит же такое природа…

– Есть один плюс. С такой внешность особо не спрячешься, очень уж приметная, – заметила Наташа.

– Если только эта «внешность» не уехала куда-нибудь за границу, – вздохнул Илья.

Моя посуду, Наташа рассказала мужчинам о том, что ей удалось узнать от Андрея, и про себя отметила – Илья продолжает ревновать к нему Леночку, хотя теперь не было для этого оснований. При имени Андрей Илья кривил лицо и раздраженно постукивал пальцами по столу, стоило прекратить разговор о муже Елены, как Илья вновь становился милым парнем. Его нордическая внешность скрывала недюжинный темперамент, или он действительно настолько сильно любил Лену. Наташа ради эксперимента несколько раз упоминала Андрея, и каждый раз Илья нервничал. Можно только догадываться, что он испытал в свое время, узнав о замужестве Леночки.

Все согласились с Наташей, что брак с Иветтой очень уж скоропалительный, это дает повод подозревать парочку.

Илья тепло попрощался с хозяевами дома, с грустью и обожанием посмотрел на Женечку и уехал. Та же была безучастной, она лишь кивнула Илье и продолжала рассматривать карты.

«Бедный, – подумала Наташа, – опять у нее нет ответного чувства. – И решила: – Нужно помочь парню!»

На следующий день она начала поиски Светланы. Прежде всего поехала в ее бывший офис. В здании размещалось великое множество фирм, и сферы деятельности у них были самые разные. Из-за дверей доносились голоса, споры и смех. Все это сопровождалось бесконечными звонками, гудением оргтехники, где-то играла музыка, где-то звенели бокалы. «Вот бедлам», – подумала Наташа. Она ходила по коридору, решая куда зайти, как вдруг двери начали открываться, многочисленная армия работничков хлынула на первый этаж, откуда вкусно пахло едой.

«Наверное, сейчас обед. Вот не повезло, придется ждать, пока господа откушают, – подумала Наташа. – А здесь и присесть негде».

Она решила зайти в ближайший офис и разместиться там. Помещение было почти безлюдным, все ушли. Только возле окна сиротливо сидела девушка, при взгляде на которую становилось ясно, почему не последовала за другими – она была полной. Девушка удивленно посмотрела на Наташу голодными глазами.

– Вы к кому?

– К вам, – мило улыбнулась Наташа. – Все, как дикари, умчались утолять свой инстинкт насыщения, только вы не поддались и остались. У меня не хватило бы силы воли сопротивляться коллективному обжорству, а вы молодец, стойкая!

Девушка растаяла, как медовый пряник.

– А вы по какому делу? – уже ласково спросила она.

– Я ищу девушку, которая раньше работала в соседнем офисе. Ее зовут Светлана.

– Она уже несколько месяцев здесь не работает.

– Так вы ее знали! – с преувеличенной радостью воскликнула Наташа.

– Да так, немного. Вместе коротали в перерыв. Она тоже не ходила обедать. Вы, наверное, догадываетесь почему.

– Она была очень толстой, я знаю, поэтому ее можно понять, но вам голодать зачем, у вас хорошая фигура.

– Спасибо, но все равно я полная. Мне ведь всего двадцать лет, а выгляжу на все тридцать. Меня даже сорокалетние мужики принимают за ровесницу. А они все женатики и думают, что мне нужен только секс, вот и норовят осчастливить.

– Знаешь, я тебе посоветую, что делать, особо над собой не издеваясь. Прежде всего, питаться нужно строго через четыре часа, в этом интервале не перекусывать и ничего не жевать, даже жвачку, только много пить, лучше обычную воду. И не есть после семи вечера. И конечно, не переедать. Поверь мне, по расписанию жить намного удобней, проще, когда все организованно. Привыкнешь – через месяц сама себя не узнаешь, а на тебя начнут западать молодые парни. Еще хорошо заваривать зерна овса и пить натощак, организм очищается, улучшается обмен веществ. Ты и сейчас хорошенькая, а станешь красавицей, мужики будут штабелями ложиться у твоих ног.

– Правда? – приободрилась девушка. – Вот спасибо, завтра же начну.

– Попробуй, втянешься – тогда это станет нормой. Не сложно, а результат будет прекрасным, главное, что есть можно все, только не злоупотреблять. А как давно нет Светланы?

– Что-то около года, может, чуть поменьше.

– Есть предположения, куда она могла деться?

– Абсолютно никаких. Куда ей деваться? Думаю, работа – это все, что у нее было. Она человек хороший, но вот внешность у нее, как бы сказать, ну, в общем, не очень. Мы иногда общались с ней в обеденный перерыв. Особенно когда у нее были приступы комплекса неполноценности. Она решала худеть, эта тема нас и сблизила. Но мы не были друзьями, так, изредка болтали.

– О чем?

– Да сама не знаю… Можно сказать, ни о чем. В основном о диетах. Только ей мало что помогало. Чтобы похудеть хотя бы на пару килограммов, она сидела на воде не меньше месяца. Через пару дней килограммы возвращались, все оказывалось напрасным.

– Она очень страдала?

– Виду не подавала, но складывалось впечатление, что это сильно закомплексованный человек. Наверное, с самого детства переживала из-за своей некрасивости.

«Эта девочка очень добрая, – подумала Наташа, – только добрый человек мог назвать уродство Светланы некрасивостью, очень добрый и деликатный».

– И ее можно понять. Я на ее фоне выглядела тростинкой, – продолжала девушка.

– Ей, наверное, досталось в жизни из-за ее внешности? – предположила Наташа.

– Однажды она разоткровенничалась и сказала, что в школе ее постоянно дразнили, и чуть не заплакала, так ее, видимо, это мучило. Я спросила, как ее называли. Она сказала: «Лучше не спрашивай». Потом встала и ушла, сказав тихо: «Сучка». Я так и не поняла, кому это адресовалось.

– Может, это ее так называли?

– Ну, если так, то это действительно очень оскорбительно.

– Пожалуйста, запиши мне ее фамилию и отчество. Ты не знаешь, она москвичка?

– Не знаю, но она хорошо знала город.

– А сколько ей было лет?

– Может, сорок – сорок пять.

– Спасибо. Попробую поискать через адресное бюро.

– Ее фамилия Шрейбер, думаю в Москве не много жителей с такой фамилией, – сказала добрая девушка. И добавила: – А отчество – Александровна».

– Разреши мне позвонить отсюда?

– Да, пожалуйста.

Наташа позвонила Сергею и попросила найти Шрейбер Светлану Александровну, примерно сорока – сорока пяти лет от роду.

Потом искренне поблагодарила девушку и ушла.

Дома Сергей сообщил, что его друзья, проверив по единой базе данных, не нашли Шрейбер Светлану Александровну. Вечером обещали привезти список всех Шрейбер, проживающих в Москве.

Их оказалось столько, что поиски могли затянуться на несколько лет. Наташа бегло прочитала список. Среди сорокалетних жительниц Москвы Светланы Александровны не было.

«Это тупик, – подумала она. Где теперь ее искать. Хоть у нее и неординарная внешность, не ходить же теперь по городу, высматривая тучных женщин и спрашивая их имена. Полных женщин много, жизни не хватит, чтобы найти всех полных сорокалетних Светлан. К тому же все полноватые женщины выглядят старше. Как узнать, сколько им лет. Вон и девушка жаловалась, что выглядит старше своего возраста на целых десять лет. Вероятно, и Светлана Александровна не была исключением… А ведь это мысль! Двадцатилетняя девушка назвала предполагаемый возраст, наверняка, все, кто старше хоть на пару лет, кажутся ей старухами.

Наташа стала перечитывать список:

«Шрейбер Анна Шварцевна, Шрейбер Иветта Александровна, Шрейбер Софья Эдуардовна, Шрейбер Мария Марковна, Шрейбер Изольда Иосифовна…»

«Какие у них у всех мудреные отчества, – подумала она. Если имя обычное, то отчество заковыристое. Вот отчество Александровна, так имя Иветта…»

– Иветта! Черт возьми! Не может быть! – вскрикнула она. – Но это невероятно!

– Что, что случилось? – спросил Сергей.

– Иветта, Иветта Александровна! Тебе это имя ничего не говорит?

– Если не ошибаюсь, так зовут новую жену Андрея Токарева.

– Да! Да! Да!

– Но ты говорила, что его жена красавица, а Илья показал вчера такой портрет, что я полночи не спал. Неужели Иветта и Света – сестры? Тогда Иветте больше повезло в жизни. Если, это так, то Иветта поможет найти Светлану.

– Я еду к ней и прижму ее к стенке. Такое совпадение неспроста. Ничего не понимаю. Все, меня нет! – И она помчалась на Ленинский проспект.