Текст книги "Мечта жизни, или Наследство отменяется"

– Жив, жив. Помоги подняться. И покажи мне два пальца.

Марта показала. Он присмотрелся и заявил:

– Почему у тебя на руке шесть пальцев?

– Что? – она вытаращила на него испуганные глаза и констатировала факт – У тебя двоится в глазах.

– Тогда уж троится.

– О, Господи.

– Ну, попросил же. – Он с трудом присел, оперся спиной о стену и потер ушибленное место на затылке – Марта, я пошутил. У тебя пять пальцев на руке, а ты мне показывала два. Это хорошо, что я их видел два. Значит, сотрясения мозга у меня нет. И мозга у меня нет.

– Я не пойму, ты все шутки шутишь?

– Нет. Я серьезно. Я ведь знал, что здесь опасность. Но по голове получил. Значит, мозг отсутствует. Теперь и не знаю, что пострадало больше мой затылок или мое самолюбие.

– Ты можешь мне объяснить, что тут произошло? Почему ты лежал на полу? Тебя ударили по голове? Болит? Дай посмотрю. Крови нет? Кто тут был?

– Марта, прошу тебя. Очень много вопросов.

– Дай посмотрю.

Она попыталась его развернуть, боясь увидеть кровь, но осмотреть рану нужно, вдруг там, как у Зины. Он отодвинул ее. Она на коленках переползла на другую сторону, заглянула, чуть успокоилась, не увидев крови. От одной только мысли о крови готова в обморок упасть. Валерий попытался вспомнить, как было. Помнил он хорошо. Он знал. Что в комнате опасность, только ожидал он ее из ванной, а она была в комнате, пряталась на полу за кроватью. Он почувствовал движение и боковым зрением увидел черную бесформенную тень. Но Валерий знал, что у любой тени есть материальное тело. Вопрос – кому из тел принадлежит тень? А потом боль.

– Давай приложу холодное. Сейчас схожу на кухню, попрошу с холодильника чего-нибудь.

Марта стала подниматься с колен, он потянул ее обратно на пол.

– Подожди, не мельтеши – и застонал.

– Ой, что? Больно? Голова болит, да? Дай посмотрю.

– Да зачем тебе на нее смотреть? – резонно заметил Валерий.

– А вдруг там…

– …кровь. Ты ее увидишь, и мне придется тебя откачивать. Сама бледнее мела.

Марта поджала губы:

– Плохой из меня спасатель?

– Нормальный.

– Давай принесу холодного.

– Подожди, тебе говорю. Не надо. Сиди. Нужно посмотреть, что пропало.

– Ты думаешь, это вор?

– Да. Посмотри. Что взяли?

Марта поудобней устроилась на полу, всем своим видом показывая, что не собирается исполнять его приказы, и заявила:

– Пока не скажешь, как ты себя чувствуешь, я ничего смотреть не буду.

– Да, нормально – хмыкнул он.

– Голова болит?

– Нет – соврал он.

– Кровь идет?

– Нет. – Он для пущей убедительности дотронулся до ушибленного затылка и показал чистую руку. – Еще вопросы будут?

– Будут, – пообещала она – но позже.

– Отлично. Теперь можешь посмотреть, что у тебя пропало?

Марта поднялась с пола и направилась к сумке, заглянула, пересмотрела, констатировала:

– Все на месте.

Заглянула в чемодан, перебрала вещи и опять констатировала:

– На месте.

Подумала, обошла комнату, заглянула в ванную, там-то что брать? Все на месте.

– ничего не пропало. Деньги, документы, костюмы, платья на месте. Колечко вот на пальце. Серьги в ушах, – она дотронулась до груди, нащупала цепочку с кулоном – цепочка на шее. Больше ценного я ничего не брала.

– Странно – задумался Валерий.

– Может у тебя пропало?

– Сейчас проверю, но не думаю, что решили обворовать меня. Скорей всего проверяли мои документы.

– Зачем?

– Проверяли, правдивость моих слов.

– Каких?

– Что я твой жених, приехал в Варшаву по экскурсиям с тобой поболтаться.

– А у тебя есть такие доказательства?

– Нет. Но у меня есть ксива.

– Ого!

– Да и ее находка может разрушить всю нашу выдуманную историю. Но она у меня с собой – он достал с кармана красную книжечку развернул и показал.

Марта только взглянула на фотографию, отметив красоту мужчины. Мечта, а не мужчина. Но так и есть, она давненько мечтала о нем. Мужественный, благородный, справедливый, храбрый и бесстрашный, наконец. Загордилась им Марта. Он такой красивый, серьезный. Любимый.

– Точно – засуетилась она.

– Что?

– Сейчас, сейчас.

Она бегала по комнате в поисках, не нашла, села возле чемодана, вытаскивая вещи.

– Где же он?

– Что пропало?

– Ах нет. Вот он.

Марта достала почти с самого низа чемодана бархатную книжку и пояснила:

– Альбом с фотографиями отца. Мне Беата подарила.

– А вот это уже что-то.– неопределенно сказал Валерий и стал подниматься с пола, держась за стену.

– Подожди, я помогу – кинулась к нему Марта – хочешь на кровать?

– Да. Надоела мне эта половая жизнь.

Он как самый тяжелораненый воин повис на медсестре (которая, боится крови и при виде нее падает в обморок) и она повела его к кровати. Он с каждым шагом понимал, что не такой уж он и тяжелораненый воин. Но повисеть на боевой подруге не мог себе отказать. Он сел на кровать и спросил:

– Альбом на месте, фотки в нем тоже на месте?

– Ты ложись, а я посмотрю.

– Звучит как угроза. Ложиться я не буду. Не такой уж я тяжелораненый – признался он. – Надо думать. Кто бы это мог быть? И что хотел взять? Или все-таки взял?

Марта перелистывала альбом с фотографиями:

– Не знаю. Вор? Он был один.

– Да, если бы были вдвоем, то один бы стоял на наблюдательном посту.

– Это кто-то из дома?

– Однозначно. Чужих здесь не может быть. Значит тот, кто живет в доме. Кто живет в доме?

– Много кто. Хозяева и прислуга. Еще мы с тобой.

– Меня и тебя из списка подозреваемых, вычеркиваем.

– Спасибо за доверие.

– Пожалуйста. Что там у тебя с фотографиями?

– Вроде все на месте.

– Вроде или все?

– Все.

– Отлично.

– Точно?

– Будем разбираться. Человек, который здесь был, не ковырялся у тебя в чемодане? Так?

– Да.

– В сумке не лазил?

– Не заметно.

– Не успел? Или ему не надо было в чемодан и сумку? То, что ему нужно, лежало сверху? Или он не успел поковыряться в вещах?

– Скорей всего, не успел – согласилась Марта.

Она отложила альбом, подумала и затолкала его обратно в чемодан, на самый низ, заложила другими вещами и закрыла его на молнию.

– Да и не пропало, вроде, ничего.

Валерий старался виду не подавать, но Марта видела его расстроенные чувства – он не мог себе простить и смириться, что проморгал опасность в комнате и получил по затылку.

А теперь сидел у думал, что же делать? Включать полицейского и опрашивать всех, кто был в доме? Или наоборот притихнуть и присматриваться? Или развести панику, что в доме грабители и опасные преступники, бьющие честных мирных жителей и гостей.

Тот, кто стукнул его по голове рано или поздно выдаст себя.

Знать бы что он искал. И нашел ли?

– Марта, ты когда за мной шла, кого встретила?

– Ввсех.

– Прям так и всех? – усомнился Валерий.

– Алисия была в холе. На кухне убиралась Вики. Беата спускалась по лестнице, Кристиан был в коридоре второго этажа.

– Сколько времени прошло, как меня не была.

– Много. Я чуть не состарилась, пока тебя ждала.

– Кто же из них?

– Это Беатрис! – со всей вредностью в голосе заявила Марта.

– Нет. Она не может – отрицал Валерий.

– Чего это?

– Я ей не враг.

– Конечно, вы же уже лучшие друзья. После вчерашней прогулки по ночному парку.

– Хотя ты права. Может и она.

– Может. Может. – заверила Марта.

– Так, Марта, ты мешаешь мне думать.

– Почему?

– Потому что ты опять необоснованно ревнуешь.

– Ну знаете ли… я не буду тебе… мешать.

Она встала с кровати и ушла в ванну.

Валерий, пока она не видит, потер ушибленное место. Шишка будет. Надо было холодное приложить. Ладно, и не в таких передрягах бывал. До свадьбы заживет.

Поездка в гости к дяде Янушу откладывалась на неопределенное время, в связи с производственной травмой и непредвиденным расследованием.

Он вышел из комнаты, пошел на кухню, якобы выпить кофе. И каково же было его удивление, когда по дороге никого не встретил. Ни Кристиана, ни Беаты, ни Алисии. В столовой уже было все прибрано, на кухне Вики мыла посуду.

– Вики, – зайдя, позвал он – я сделаю себе кофе?

– Конечно. Зачем вы спрашиваете. Давайте я вам сварю.

Она выключила воду и засуетилась.

– Не надо. Я сам. – Он включил кофе машину и спросил – а где все?

– Кто? – девушка взяла полотенце и стала вытирать посуду – Алисия Марековна поднялась к себе в комнату. Беата пошла гулять по парку. А Кристиан уехал.

– Уехал? Куда?

– Я не знаю – пожала плечами девушка и продолжила натирать стаканы и тарелки до скрипа стекла.

– Да? И часто он уезжает на ночь глядя? – задумавшись, спросил Валерий, все наблюдая, как она натирает стаканы.

– Я бы сказала – редко. По всякому бывает.

– Всякое – согласился Валерий.

И кто же? Брат или сестра? Кто из них дал ему по голове? Когда Марта пошла за ним, Алисию он вычеркнул из списка подозреваемых. Она уже была в холле, когда Беата спускалась со второго этажа, а Кристиан еще был на этаже. Алисия бы физически не успела их опередить. Значит, либо Беата, либо Кристиан.

Кто-то очень быстро передвигается в пространстве.

Когда убили Зину, этот кто-то опередил Марту и сбежал с места преступления в замок быстрее нее. Кто-то успел стукнуть Валерия и выйти из комнаты незамеченным.

«Ну что ж, можно и опрос провести. Вот завтра этим и займусь» – решил Валерий. А сейчас можно к Марте вернуться, и убедить ее в отсутствии причин для ревности.

Что-то подсказывало ему, что Беата ему не враг, и бить по голове она его не стала бы.

Решив со всем этим разобраться позже, он спросил:

– Вики, как думаешь, кто мог стукнуть по голове Зинаиду?

Девушка пожала плечами и быстро ответила:

– Я не знаю.

Валерий внимательно на нее смотрел, поэтому заметил, что она напряглась и на полминуты перестала мыть посуду – зависла.

– Говори уже – спокойно потребовал Валерий.

Она обернулась, быстро подошла к столу и зашептала:

– Кто угодно. Все.

– В смысле, все? – опешил.

– Зинаида в последнее время испортилась. – увидев удивленный взгляд мужчины, пояснила – с возрастом люди портятся.

– Как продукты.

– Нет. Характер портится. Она всегда всех обсуждала, а в последнее время перестала обсуждать шепотом и в сторонке, а стала такие неимоверные сплетни о людях собирать, аж уши вяли. Я сначала верила, глаза вылуплю и слушаю. А потом она обо мне стала рассказывать такое.., и я перестала ее слушать и верить.

– Что ж такое она могла рассказывать? – наивно поинтересовался Валерий – Нет. Ты не думай, я сплетни не собираю.

Вики перестала шептать, отошла от стола и проговорила:

– Не буду я вам ничего рассказывать. Все равно это не правда. Глупости и бредовые сплетни.

– Так может Зину и стукнула? – и подумал «Теперь я враг – номер один».

– Нет! – возмущенно возразила девушка, определив его во врага номер один – не стучала я ее. Подумаешь, сказала она обо мне, что я с кухни продукты ворую и в комнату себе ношу. Ночами ем. Так кто ей поверил? Никто. Посмотрите на меня, если б я воровала продукты, то стала бы толстой, а я маленькая и худая.

Валерия оправдания не убедили, но он стал говорить обратное.

Девушка продолжила:

– Что мне ее из-за глупости убивать? Вот за садовника говорила, что он… этот… как бы вам сказать… нетрадиционной ориентации.

– А он?

– Он у виска покрутил.

– Про хозяев что говорила?

– А я ее не слушала. – в том ему ответила Вики – Я ей конкретно сказала: «Тетя Зина, перестаньте выдумывать. Вы же себя в плохом свете выставляете. Надоест хозяевам этот бред слушать, они вас уволят. Выгонят, и поедете обратно на родину».

– Вот только ее не уволили, а убили.

– Она в любой ситуации находила секрет – говорит: «Святослава Рославовича отравили. Он не просто так умер».

– Очень интересно. А с чего она это взяла?

– А я не знаю, с чего она это все брала. Выдумывала. А потом языком чесала. А кому делать нечего было, тот слушал. Слушал, потом уходил и на улице лапшу с ушей скидывал. Мы в последнее время вообще к ней не прислушивались. На самом деле она хорошая была. Она же не виновата, что от старости сдвиг по фазе пошел. Вот у меня соседка была, лет сто ей было, наверное, так у нее диагноз был такой… как же его… склероз… нет маразм. Мама говорила, что она в детство впала. Так она такое вытворяла. Разговаривать перестала, пузыри из слюней пускала. Хулиганила. Пойдет на мусор на свалке наберет и домой несет. Так нет, чтоб порядочное нести, она объедки несет. Не ест их, а складывает: в постель, в наволочку, в люстру, в ванную. Постоянно у нее канализацию забивалась. Семья порядочная, дети ее нормальные, обеспеченные. Сначала сиделку ей наняли, так она ее так доводила, что та убегала в слезах и порванных и вонючих вещах. Придумала, она, что все вещи сиделки нужно резать и мазать кошачьими каками. Она всех сиделок таким образом выводила из своего дома. Так потом ее дети определили в дом престарелых.

«Не густо, но познавательно» – подумал Валерий и встал из-за стола.

– Спасибо за кофе.

Он вернулся в комнату с двумя кружками кофе. Марта лежала поверх одеял на кровати и листала альбом с фотографиями.

– Кофе в постель, – объявил Валерий и передал ей кружечку и сел с краю возле нее – поездка к дяде Янушу откладывается до завтра, надеюсь, он не обидится.

Марта поблагодарила и стала пить ароматный кофе, признаков ревности она уже не подавала.

– Я позвонила ему, сказала, что не сможем приехать сегодня. Извинилась. Он предложил перенести ужин у него дома на завтра. Я пообещала.

– Ну раз пообещала, значит поедим к нему завтра.

– Как твоя голова? – поинтересовалась Марта.

– Болит…

– Как? Что? – засуетилась Марта, чуть кофе не разлила – Может, доктора…

– Марта, перестань суетиться. Она у меня от мыслей раскалывается. Здесь доктор бессилен. Слушай, куда Кристиан мог уехать на ночь глядя? Что за деловые встречи ночью?

Марта перестала суетиться и пожала плечами:

–Не знаю.

– Девушка у него есть?

– Не знаю.

– На день рождения должна была прийти любимая девушка. Была?

– Много девушек было. Но чтоб уж так любимая? Я не заметила.

– Интересно. Зачем он мог лезть в нашу комнату? – Валерий повернулся к ней – вопрос.

– Почему ты думаешь, что это он? Я больше придерживаюсь мнения, что это Беата. А еще лучше чужой.

– Ты не придерживаешься мнением – поправил ее Валерий – ты хочешь, чтоб это был чужой, а не родственник.

– Конечно, хочу. Не очень-то приятно осознавать, что твои родственники бьют по голове. Так все же? Почему?

– Потому, что ему нужна информация. Он мужчина умный. Уже давно два плюс два сложил. Он ведь понял, что я тебе не жених, как представился, приехав сюда.

– Я ему это сама сказала.

– Да? А поподробней можно?

– Можно. Он меня спросил есть ли у меня жених. Я ему ответила, что нет, а есть мужчина, который нравится. А потом приехал ты и представился женихом.

– Это ничего не доказывает – возразил Валерий.

– Доказывает. Я ему тогда еще сказала, что мужчина еще не догадывается, что он мне нравится.

– А вот это меняет в корне дела. Это доказывает, что твой брат умный и все– таки сложил два плюс два. Он догадался, что я самозванец, а не жених. И залез сюда найти доказательства.

– Что он мог искать?

– Не знаю. Но найти он это не мог. Еще вопрос – этот мужчина, который тебе нравится – он кто?

– Очень смешно – скептично ответила Марта и улыбнулась.

– Обожаю, как ты смущаешься и краснеешь.

Марта машинально схватилась за щеки, они были холодные, значит, не покраснели. Она знала за собой эту особенную черту, краснеть при любой неловкой ситуации, ее бросало в жар и краску. Но сейчас этого не случилось. Она нежно хлопнула Валерия по коленке:

– Ты издеваешься надо мной? Да? Да?

– Как я могу? Ты что? – засмеялся Валерий.

Он перехватил ее ручку, обнял, навалился и повалил на подушки, зацеловал.

***

Алисия долго приводила мысли в порядок. Она забралась на кровать, захватив с собой ноутбук. Бесцельно щелкая клавиатурой и мышкой, она открывала вкладки, заглядывала в раздел новостей, телепередач – ничто не заинтересовало. Мысли витали и боролись друг с другом. Она открыла вкладку с новинками моды – модный польский магазин прислал рекламу одежды. Но и это ее не привлекло. Она пролистала, просмотрела, но не вникала в информацию. Закрыла вкладки, решив, что толку сегодня не будет. Она включила игру «Тетрис» и стала складывать кубики, палочки, закорючки, автоматически (не задумываясь, все равно мысли были далеко от игры) собирая линии. Игра была настолько знакома, еще с детства, что не заставляла мыслями отвлекаться от самого главного.

Самое главное сейчас у нее были мысли о семье. Что-то мучило ее. Это что-то терзало и не давало спать, есть и отдыхать.

После смерти мужа, она все чаще замечала за собой расстройства и хаос в мыслях, действиях, движениях. Стала нервная и уставшая. Да. Она устала так жить. В напряжении. В поисках. В заботах. В одиночестве. А иногда – в панике.

Так жить нельзя – говорила она себе. Эти мысли ни к чему хорошему не приведут – утверждала она себе. Но изменить ничего не могла. Исправить ничего не получалось. Заставить себя думать по-другому – не хотела.

А что тут и говорить, что утверждать, если ее мнение никогда не изменится.

А что тут и думать, если ситуация уже сложилась, а судьба распорядилась.

Вернее, распорядился муж.

Она хорошо помнила, какой был Святослав в последнее время. Он был озабочен делами, он задумывался о своей семье, при этом считая и высчитывая, как поступить так, чтоб обеспечить детей.

Если бы она тогда знала. Она бы… она бы сделала все по-другому.

То, что он не оставил ей, своей жене, Алисии ничего путного из наследства, она не переживала. Чего ей переживать? Кристиан позаботится о ней. В этом она не сомневалась. Он хороший парень. Она его хорошо воспитала. Он ее не бросит, не оставит, не выгонит.

Но все-таки было обидно. За себя. Она уже научилась любить Святослава, привыкла к нему. Столько-то лет в браке.

Алисия отключила игру, закрыла ноутбук и улыбнулась, вспоминая, как она влюбляла Святослава в себя, потом влюблялась сама.

На удивление все произошло быстро, хотя планировалось больше времени потратить. Но ее беременность все ускорила. Мужчины считают себя сильными храбрецами, но услышав фразу, что их женщина беременна, теряют дар речи, и в предобморочном состоянии делают предложение. И совсем не понимают, что женское счастье измеряется толщиной кольца на безымянном пальце.

Алисия знала, что ее семейная жизнь будет клеткой. Но она готова была добровольно сесть в эту клетку, потому что в ней прутья из золота и счастья.

Она пожертвовала всем, ради этой жизни. Ради Святослава, ради жизни с ним, она пошла на риск. Огромный риск. Страшный риск. Даже вспоминать страшно. Ну и не станет она вспоминать. Слишком больно. Слишком болезненна еще рана.

Ради него она вычеркнула всю свою жизнь до него, она перечеркнула всю свою молодость. Да, так, что и не вспоминала. Заставила себя забыть. Ради него она приспосабливалась к обстоятельствам и сохраняла лицо и спокойствие. Ради него она не замечала внешнее давление.

Алисия нервно хмыкнула.

А он? Он просто растоптал ее. Ничего, она взрослая женщина, знает как себя вести, как постоять за себя, чем заняться.

А вот за Беаточку, за ее девочку, за ее кровиночку, очень обидно. Потому что несправедливо.

Еще понятно, что он решил оставить ее без наследства, но Беата здесь при чем? Почему девочку лишил? Неужели не любил ее? Да нет же, что за мысли? Конечно, он любил свою доченьку.

Тогда еще больше непонятно, как он мог так поступить? За что? Беаточка его так любила, он ее тоже любил. Почему он так сделал? Это же несправедливо. Девочку надо было обеспечить. Ей нужна стабильность. Она должна чувствовать себя защищенной, гарантированно богатой, чтобы прочно стоять на ногах, а не бояться, как ее мать в молодости. А он лишил ее безбедного будущего.

Спасибо, ему родному, что хоть Кристиана не обделил.

Алисия зло усмехнулась.

Зато все Марте отписал. Надо же, осуществил свою мечту, найти девушку. И нашел же. Только не успел пообщаться. Умер.

– А она явилась, как снег на голову – возмущенно говорила она компьютеру. – Неужели думала, что ее тут примут с распростертыми руками? Неужели думала, что ее тут ждут и будут рады ее визиту? На что она надеялась? На любовь брата и сестры? На мое уважение. Но оно слишком дорого стоит. У нее не хватит денег, чтоб его купить. Додумалась же на день рождения подарить фотографию. Вот же ценная вещь. Не могла ничего другого придумать. Родственница, называется. Если бы не эта родственница, то Святослав бы не переписал завещание.

Алисия знала точно, что уважение и прощение Марта может заслужить, только если отдаст все то, что причиталось Беаточке.

Вот так было бы справедливо.

А Святослав! Какой же он подлый человек. Святослав улыбался в лицо, а сам завещание переписал.

Ну ничего. Все это поправимо. Где она не пропадала – нигде и не пропала. Найдет она себе занятие. Прибыльное. Уже нашла. Нет, не пропадет. И девочке своей не даст пропасть. Все она сделает правильно. Только на нее одна надежда. Все сама решит. Все сама сделает.

Еще и Зина… не было проблем у Алисии? Пожалуйста, принимайте проблемы. Убийство… полиция… опросы-допросы…

Было бы не плохо, если б Стефан Войцеховский доказал, что Марта убила домработницу.

Тут все складывается правильно. Марта идет на встречу с Зиной и убивает ее. А за что? Не важно. Может Зина рассказывала ей неприятные сцены из жизни Святослава. Тут к гадалке ходить не надо, чтоб понять, что только Марта могла испытывать неприятные чувства к женщине. Только ей она помешала. Раньше ведь никому не мешала, никого не раздражала, никого не выводила их себя до состояния бешенства и неконтролируемого желания убивать. Марта приехала и убила бедную Зинаиду.

«Бредовая идея, но интересная – засмеялась Алисия – и что этот Стефан так долго не додумывается до истины? Кто бы ему подсказал».

Зато сама Марта со своим другом подсказывают Стефану о Алисии – видите ли они нашли мертвую Изабеллу. Чего они вообще пошли к этой алкоголичке?

Но тут-то все понятно. Они роют в этом направлении. Но кто им дал право рыть, вынюхивать и расследовать? Что вообще задумала эта русская парочка? Кто им позволил? Это ее дом, ее семья. Что они задумали? Сами решили найти убийцу Зинаиды? Не понятно. Разве они умеют? По ее мнению расследовать убийства, кражи, угоны, могли только правильно обученные следопыты, оперА и полицмены. А они кто? Кажется, Валерий рассказывал, чем занимается, но она забыла, не обратила внимание. Она запомнила только, что у него был забронирован номер в самом дорогом отеле Варшавы, в «Полония». Вот дает парень, а не смахивает на богача. Что-то здесь не правда.

В чем – в чем, а в правде и лжи Алисия могла разобраться. Она слишком хорошо помнила, что у каждого своя правда, у каждого своя ложь. И все по-разному преподносят их. Некоторые правдиво лгут, а некоторые лживо правду говорят. Вот только непонятно, что делают Марта с Валерием. То или другое? То, что Валерий лжет, ей подсказывала ее женская интуиция и женская логика. А эта пара женской логической интуиции, или интуитивной логики найдет ответ на любой нерешенный вопрос, объяснит его и растолкует.

Алисия прекрасно видела, как Марта его встретила. Она была ошарашена, удивлена и растерянна. Вот она, по сравнению с Валерием, не умеет врать. Его стоит опасаться. Неизвестно, что от него ожидать. Лжец не может быть не хитрым, он должен быть ловким и умным. Ловкий и умный обманщик – это гремучая смесь человеческих качеств, больше смахивающая на название американского триллера, Алисию не воодушевляла, а наоборот приводила в опасный страх и самобичевание.

Одно ясно – Марта и Валерий стали совать нос не в свои дела. А это неприятно. Очень неприятно, когда чужие люди лезут со своими жизненными правилами и позициями в ее семью, в ее быт, в ее уклад жизни. Она сама, и только она создала все это. Она строила все это с нуля. Она строила отношения. Она строила семью. Она строила себе мужа. Это как строительство замка. Его тоже строили с нуля, со всеми планами из головы, журналов, проектами. Строительство семьи, как строительство замка – тяжелый, ответственный труд. Ее труд. И никто не имеет право лезть в ее замок – ни в дом, ни в семью. Слишком много сил, нервов и социальных отношений было потрачено на это строительство. Да, да именно социальные отношения играли большую роль в строительстве ее замков. Иногда все складывалось просто и гладко. Иногда приходилось переступать через гордость, этику и мораль. Но разве стоит сейчас вспоминать об своих взлетах и падениях?

Ну и что ей делать? Заново начинать строить у нее нет уже сил, желания и возможностей. Где взять силы, желание и возможности?

На этом риторическом вопросе она решила закончить самобичевание и панику. И вообще, почему она занялась этим самым самобичеванием, если можно позвонить, спросить совета, попросить помощи, или потребовать ее, наконец. И закончить эту необоснованную панику.

– Нужно бы их остановить, чтобы не получить неожиданно удар по репутации – прошептала Алисия в трубку, когда ей ответили – Какой самый страшный удар? Тот, который ты не видишь. Ты его уже пропустила. Но как их остановить? Нужно отменить завещание. Нужно отменить наследство.

Ей нужно что-то предпринять, по разоблачению Валерия и Марты. Нужно сорвать с них маски обмана, чтоб не слетела ее маска репутации, которую она носит уже много-много лет.

***

Третью ночь он не спит. Что это за напасть такая? Ночами спать надо, во сне восстанавливать силы.

Он всю ночь сидел. Сидел в клинике на жестком стуле. Сидел под дверью лаборатории на полужестком диванчике. Он хотел спать. Но только старался расслабиться, как сразу вспоминал, где он и что здесь делает. Ему было плохо. Он болел. Болел злостью. На себя. На отца. На Марту. На мать. Такой злости он не испытывал никогда. Никогда еще в жизни он так не злился. Это было ужасно. То, что это ужасно – он понимал, осознавал и давал себе отчет. И от этого злился еще сильней.

Зачем он сюда приехал? Почему пошел на поводу?

Не надо было никого слушать. Отправить всех на все четыре стороны и спать спокойно.

А он так не сделал и теперь болеет.

Сидит в коридоре клиники, смотрит на белую стену цвета унитаза и пытается найти смысл. Смысл своей болезни. Смысл своей злости. Смысл свой доверчивости и недоверия. Одному человеку он доверяет, а другому, наоборот, не доверяет.

Глядя на стену из белоснежной плитки, Кристиан не смог найти смысл. Трудно найти на ней смысл. На ней даже разводов и оттенков нет. Сплошной белый цвет. Он давит, злит, угнетает и напрягает.

Поэтому он встал и ушел в машину. И теперь сидел в машине на удобном любимом водительском сиденье.

Вокруг ночь, темнота, противоположность коридору клиники. Как противоположная сторона луны.

Вроде одно и тоже, луна как луна. Вот только половина ее светлая, а другая половина темная, черная, чужая, не живая, страшная, неизведанная и загадочная.

Как и его жизнь. Половина – светлая, спокойная, родная. Половина – злая, неприятная, нервная.

Как и Марта. Половина светлая, открытая, наивная, добрая. Половина – чужая, загадочная, как темная сторона луны. С темным прошлым и со светлым будущим.

Как и Божена. Половина светлая, открытая, справедливая, добрая. Половина – грустная, трагичная.

Кристиан не заметил, как задремал. Совсем ненадолго. Он резко проснулся. Огляделся – вокруг темнота, только некоторые окна клиники светятся, там мерно, спокойно и тихо работают врачи, медсестры, лаборанты.

Кристиан потер лицо, глаза, пытаясь проснуться окончательно. Бодрости никакой. Одна усталость. Физическая и эмоциональная усталость высосала все соки из тела.

Парень вяло вылез из автомобиля и направился в клинику.

Он тяжело и медленно вдыхал свежий ночной воздух. Вот только свежесть эта не освежала, а наоборот, приводила в еще большее болезненное состояние.

Он брел к лаборатории, как будто его вел палач на виселицу, причем, саму виселицу он только что сооружал сам.

Перед дверью в лабораторию он остановился, собрался с мыслями и силами, постучал. Дверь открыла девушка в медицинской одежде, попросила подождать еще немного. Кристиан остался ждать на полужестком диване и разглядывать белоснежный цвет стен, выискивая на ней смысл.

А смысла не было. Вот это он уже понял.

Нет смысла в его затее. Или есть? Кто знает? Кто даст ответ?

Девушка в медицинской одежде дала ответ.

Она вынесла результаты анализов и передала их Кристиану, стала рассказывать показания, показывать пальцем цифры, разъяснять и объяснять. С каждым ее словом, плечи его опускались. А настроению падать было некуда, оно валялось на полу подвального помещения и пыталось спуститься ниже. Но ниже уже некуда.

Он вышел на улицу, когда уже настало утро, оказывается, он всю ночь прождал.

«Вот тебе и ответ – думал Кристиан, садясь в машину – вот тебе и смысл. Вот тебе и темная сторона луны. И что мне с этим теперь делать? Как мне с этим теперь жить?».

***

Утро началось с беготни и поисков. Марта бегала и искала.

Она вышла из ванной, пожевала губу, подумала, посмотрела по сторонам, осмотрелась, поискала, не нашла. Залезла на кровать, мокрыми ладонями дотронулась до груди Валерия, пощекотала и спросила:

– Признавайся, куда дел мою расческу?

– Я не трогал – заспанным голосом отозвался Валерий и попытался вытереться краем одеяла от воды.

– Не могу найти. Куда подевалась? Теперь буду ходить нечесаная, лохматая и распущенная.

– Не, – не соглашался Валерий – распущенность тебе не к лицу. Тебе к лицу скромность.

– Я имею в виду, волосы распущенные.

– А-а, волосы пусть будут.

Марта соскочила с кровати и стала ходить по комнате, перебирать вещи, заглядывать в шкафы и рыскать на полочках.

Валерий не выспался, поэтому залез под подушку и пытался там доспать. Он пару секунд прислушивался к себе – голова не болела, но делать утреннюю пробежку он отложил. Поэтому решил без зазрения совести тихонечко полежать и поспать. И, кажется даже успел вздремнуть.

Когда на завтрак спустились только Марта, Валерий и Алисия, тогда и выяснилось, что Кристиан не ночевал дома. Да и ладно, всякое бывает. Молодой мужчина, не женат, может себе позволить не явиться ночью домой.

Но потом выяснилось, что в своей комнате не оказалось и Беаты. Алисия лично обошла все комнаты. Дочку не нашла, сильно разозлилась, завтракать не стала, взяла свой телефон и стала названивать девушке.

– Удивляюсь женской логике – заметил Валерий – два одинаковых ребенка у Алисии, оба не ночевали дома, но она по-разному реагирует на этот факт.

– Неодинаковые – шепотом возразила Марта – один ребенок мальчик, другой – девочка. Это разные дети.

– Либо она знает, где находится мальчик. Но не знает где девочка. Пойдем спасать девочку.

– Куда? – удивилась Марта.

– Будем спасать Беату. А то ее мама загрызет при встрече.

Валерий вывел Марту из дома и быстрым шагом повел по дорожкам парка.

– Куда мы идем?