Текст книги "Мечта жизни, или Наследство отменяется"

Они подошли почти к краю бассейна, когда Януш заметил, что в руках у его дорогих ему девушек бокалы с шампанским. Он подтолкнул руку Алисии, направляя бокал к кубам, она с удовольствием сделала глоток. Тоже самое он проделал и с рукой Марты. Марта смочила губы. Тоже самое, что она и делала весь этот вечер. В первый день своего приезда она имела неосторожность выпить вина и опьянеть. Потом дала себе установку и зарок, что на день рождения Кристиана и Беаты не напьется и не опьянеет. Сегодня она выпила от силы два глотка шампанского – один из них сейчас.

Тут же появился на площадке Кристиан и громко объявил о начале праздничного салюта.

И тут началось самое веселье, ради которого многие друзья приехали в замок. Ради фейерверка, ради селфи на фоне ярких огоньков, на фоне, разорвавшихся на небе, огней. Ради писка и веселья. Марту радовало одно, что после праздничного салюта гости станут расходиться по домам. И она наконец, доберется до Кристиана, наконец приедет полиция, а потом она попадет в свою мягкую кровать.

Фейерверк действительно был красивый, богатый, разнообразный, красочный и громкий. В небе с оглушительным взрывом и грохотом разрывались огни, превращаясь в цветы, узоры, вспышки и водовороты.

Марта смотрела на небо. Ей нравилось. До определенного момента. Момент этот настал так резко и неожиданно.

Во рту пересохло, защипало, в животе закололо, как будто в нее попала подушечка с иголками. Такие она шила в школе в классе пятом – мешочек наполняли ватой или лоскутками, зашивали и втыкали в нее иголки, булавки, чтоб они не терялись и не кололись. Вот сейчас этот мешочек, непонятным образом оказался в ее желудке. В ушах запищало, так громко, что этот писк был громче, чем взрывы фейерверков. В глазах потемнело. Она пошатнулась. Руки разжались, и пьяный дядя Януш куда-то исчез, и она его уже не держала, а он ее тем более.

Марта пошатнулась и умерла…

Последнее, что она помнила это теплую воду, в которую она ушла с головой. Она же хотела пощупать температуру воды.

Вода теплая.

***

– Эх, Лешик, Лешик, вот это ты обложался, мышей не ловишь, а если б крыса в дом пришла? – в голос сам себе высказывался он – это ж надо было так опростоволоситься. Со всех сторон опасность, а ты двери не запираешь. Твоя же беспечность тебя и погубит – пообещал он сам себе и продолжил собирать листы бумаги с кровати, с тумбочки, со стола.

Он складывал их аккуратно в кипы, соединял скрепками, большими и маленькими, иногда зачитывался и одергивал себя, что времени нет на чтение и ностальгию. Опять складывал и упаковывал в огромную спортивную сумку, поверх одежды, футболок, куртки и кроссовок. Он придавливал кипы бумаги, они мялись.

– Эх, Лешик, ты вандал! Никогда ты не портил так записи. Кто позволил тебе так обращаться с листами. Есть мнение, что бумага все стерпит, но не такое же обращение.

Он увидел ее поздно. Она уже зашла в его дом. Он отлично видел ее в светлой комнате. Его комнате.

«Марта? Марта – внебрачная дочка Святослава Раславовича, – чего ей надо? – мысленно возмутился он, рассматривая ее в окно – Почему читает мои записи? Любопытная? Или любознательная? Или наивная? Наивно полагает, что так можно делать?»

Жалко ее. Но нельзя же так нагло совать свой нос в чужие дела. Как гласит русская народная поговорка: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали».

Вот так любопытная Марта может лишиться носа, здоровья, жизни.

Очень плохо, что из-за нее теперь придется бежать.

Опять бежать.

Всю жизнь в бегах.

Сколько можно?

А он-то думал, что Святослав Раславович обеспечил ему беззаботную жизнь. И никакая опасность уже не грозит. НИКТО его найдет. НИКТО ЗДЕСЬ его не найдет.

Но влезла эта девчонка!

Нельзя обижаться на нее! Она не виновата.

Он сам виноват. Сам. Он оставил дверь открытую. Вот и получай сам.

Если бы он знал, что она вздумает к нему прийти, то встретил бы ее в коридоре и дальше не впустил. Посидели бы, пообщались. Ее интересовала фотография, упавшая со стены. Он честно не знал, кто и когда мог ее уронить. Да и зачем ее ронять? Сама видимо соскользнула с гвоздика.

Вот угораздило ей прийти, когда он вышел из дома. Чего ей шампанского не пилось в обществе новых родственников, а также их родителей.

– Мальчишки и девчонки, а также их родители, – пропел он – действительно «Ералаш».

Да и он – хорош. Сидел бы в своем укрытии. И ничего бы не изменилось.

А так получай!

Она читала его записи. Она видела его записи. Она все поняла. Она ведь отлично читает по-русски. Если она прочитала первый лист, то она точно все поняла. И не нужно учиться в высшей школе математики, чтобы все понять.

Но…

Если она все поняла, то захочет ли она рассказать об этом остальным?

Конечно, захочет. Женщины они ведь такие… их хлебом не корми, дай посекретничать. Как Зина. Вот она любила везде сунуть свой нос. А потом секретничать. Причем без разбора, с кем можно, а с кем нельзя обсуждать эту тему, ее не волновало. Даже с ним пару раз обсуждала Вики и прежнего садовника.

И все лезла, и лезла в чужие тайны и секреты. Так и хочется сказать: «На то они и тайны и секреты, чтобы в них никто не лез и не обсуждал «между нами девочками».

Любимая русская поговорка гласит: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали».

И любопытная Зинаида лишилась носа, здоровья и жизни. Как бы это грубо и жестоко не звучало, но не забудешь это никогда. Такое не забывается.

Ее окровавленная голова…

Он постарался отогнать страшные воспоминания о мертвой женщине. Запихнул самую толстую кипу исписанных листов и стал раздумывать, а стоит ли бежать?

Можно, конечно, предположить, что Марта ничего не станет никому рассказывать, тогда ему ничего не грозит. Надо было, конечно, поймать ее тогда на выходе из его комнаты, и все ей объяснить. Но… захочет ли она понять его, как ее отец? Сможет ли? Нет. рисковать нельзя. Слишком опасно.

Святослав Рославович помог ему, спас, понял, спрятал. Отдал ему дом, разрешил жить в нем, сколько ему захочется, или пока есть опасность, лишь бы не загреметь в тюрьму. Никто и никогда не узнает его настоящее имя. Слишком опасно. Для видимости придумали историю прозвали его польским именем Лешиком, близким с родным. Для пущей видимости дал ему работу садовником.

– Прекрасная должность, – объяснял Святослав Рославович – ходи себе по саду, по парку, делай вид, что весь в трудах и заботах. Никто и не заметит, работал ты или нет. Никто не поймет, обрезал ты яблоню или нет. Никто и не спросит, где ты был весь день и что там делал. Сад большой, а парк огромный. А там дальше все и образуется. Не будут же за тобой всю жизнь гоняться. Они устанут, или забудут. Надоест, или переключатся на другого. А ты вернешь себе имя и уедешь домой. А пока живи здесь, делай свою работу. Я тебя в обиду не дам.

Святослав Рославович, как и обещал, сильно работой не нагружал (все-таки это не его профессия и в садовых и парковых деревьях и кустах он понимал только благодаря урокам биологии в школе – то есть практически ни-че-го).

А потом Святослав Рославович неожиданно умер. И Лешику пришлось в полную мощь исполнять обязанности садовника, лишь бы его не выгнала Алисия Марековна, расценив его лентяем и тунеядцем.

Но Зина все узнала. А теперь еще и Марта.

Ну что ж. Придется решать эту небольшую, но очень неприятную проблему.

Главное, чтоб его не нашли. Не поймали. Не арестовали.

В тюрьму ему нельзя. Ему никуда нельзя. Только здесь. Только здесь его спасение.

И что теперь делать? Куда бежать?

Он вложил последние несколько листов, застегнул молнию на сумке, осмотрел прощальным взглядом комнату и вышел с твердым решением, что поступает правильно.

***

Всю ночь после дня рождения Кристиана и Беаты и весь следующий день, Марта лежала в постели. Рядом стоял тазик, на самый конфузный и неприятный случай. Понадобился он всего пару раз и то сразу, когда Кристиан внес ее на руках в замок. С них текла вода, которая оказалась теплая в бассейне – она же хотела пощупать температуру воды – оставляла мокрый след от самого места просмотра праздничного салюта.

Кристиан первый заметил, что Марта упала в бассейн. Но был сам навеселе, и не сразу сообразил об опасности для ее жизни. Он еще подумал, что она решила поплавать. Но когда она не вынырнула со дна бассейна, он все понял и кинулся в воду. Друг Феликс тоже все понял, и тоже прыгнул в воду, вдвоем они вытащили Марту на сушу.

Все ахнули, засуетились. В небе разрывался фейерверк, гремели взрывы, небо освещалось звездами.

Марту перевернули, стучали по спине, она не показывала признаков жизни. Беата плакала, друзья ее успокаивали. Алисия схватила дочку и повела в замок.

И тут Марта закашляла, ее вырвало. Она задышала. Кристиан помог ей сесть, она пискнула, схватилась за живот. Он прижал ее к себе. Сам мокрый. Придержал за плечо. Крепко прижал, чтоб она не упала, не завалилась. Она дернулась, ее стало тошнить. «Умные» пьяно-веселые друзья прокомментировали:

– Нахлебалась.

– Бедненькая.

– Бледная какая.

– Выпила много шампанского.

– Да я тоже не мало, но в бассейн не прыгаю.

Кристиан не хотел слушать комментарии, он поднялся, извинился перед гостями взял Марту на руки и, стараясь не упасть с ценной и хрупкой ношей, пошел в замок.

Феликс кинулся помогать, но Кристиан только махнул ему:

– Поднимайся ко мне в комнату, я дам тебе сухие вещи.

Зайдя в холл замка, Кристиан позвал Вики, которая и сидела с ней до самого вечера следующего дня.

Марта пошевелилась в кровати, Вики тут же приподнялась с кресла и вопросительно уставилась на девушку. Марта чувствовала себя хорошо, живот уже не болел, подушечка с иголками пропала, как и не было, уже не тошнило, но слабость в ногах осталась. Только поэтому она лежала в постели, не спускаясь на первый этаж. Несколько раз к ней заходили Алисия с Беатой. Беата сетовала, чуть не плакала, прижимала руки к груди, не могла найти слов, мать гладила ее по голове, успокаивала.

Марта попыталась извиниться за испорченный вечер, но Алисия с Беатой возмутились на нее, еще не хватало извиняться. Она ведь не виновата, что такое произошло. «Вот придумала – извиняться. Хорошо, хоть жива осталась. Чуть не захлебнулась. Наглоталась воды – переводила Беата маму – напугала нас до полусмерти. И не вздумай извиняться! Мы с Беаточкой полбутылки успокоительных капель выпили. Так перенервничали. Испугались».

Впервые за все время, как Марта приехала в замок, она увидела настоящую Алисию Марековну – не королеву, а обыкновенную женщину, мать двоих прекрасных детей – ее брата и сестры.

Чуть придя в себя и успокоив совесть по поводу испорченного из-за нее вечера, Марта поблагодарила Вики за дежурство и попыталась ее отпустить к себе, но девушка сообщила, что Кристиан уехал на работу и наказал ей сидеть у постели, а если она ослушается, он может ее наказать. «Оно мне надо?» – резонно спросила Вики. Марта согласилась. Да ей и не хотелось одной оставаться, поэтому сильно настаивать не стала.

Потом выяснилась неприятность из неприятностей – Марта утопила телефон. И как бы Вики не пыталась его спасти – и в рис клала, и феном просушивала, и даже в духовке попыталась – реанимировать не удалось.

Марта расстроилась из-за того, что не сможет позвонить Анечке.

Так до самого вечера девушка Вики рассказывала Марте о себе, о своей семье, о тете Зине, которая, кстати, посодействовала и помогла устроиться на работу в этот прекрасный дом, в эту прекрасную семью.

– Я ей так благодарна. Очень жалко, что она умерла.

Марта спорить не стала, не хотела расстраивать девушку, да и самой себе не хотелось теребить страшные воспоминания, поэтому не возразила, что тетя Зина не умерла, а ее убили. Только спросила, были ли у нее враги?

– Да, какие враги? – грустно хмыкнула девушка – Она такая доброжелательная была. Ко всем. Сплетничала немного, обсуждала всех. Но не ругалась. Вот как теперь быть?

Марта не знала, как успокоить бедную девушку и поддержать добрым словом – не умела.

Вечером, вернувшись с работы, хотя и было воскресенье, Кристиан первым делом зашел к Марте. Узнав о самочувствии, стал рассказывать, как увидел ее упавшую в бассейн и как с Феликсом кинулись ее спасать, вытаскивать и откачивать. И как они вдвоем напугались за нее. А потом еще Феликс сказал, что она (Марта) ему очень понравилась. И Кристиан на всякий случай интересуется за друга – есть ли жених. На что Кристиан дал ему разрешение поухаживать за ней. Ведь твой мужчина еще не знает, что ты на него глаз положила. Так ведь? Ты ведь рассказывала. Марта скромно засмущалась, приятно, конечно, что она понравилась Феликсу, но крутить роман она не собирается.

Ее воспитание говорило, кричало, что романы можно крутить только с человеком, который тебе нравится. Но не со вчерашним знакомым, с которым может встретиться от силы еще один разочек.

– Спасибо тебе, Кристиан, и Феликсу спасибо, что вовремя заметили меня и вытащили из воды.

– Да ладно тебе. Феликсу сама спасибо скажи. Ему приятно будет.

– Кристиан, – перевела она тему с романтичной, на серьезную и опасную – я вчера зашла в гостевой домик, в котором живет Лешик. У него там везде листы. Мемуары.

– У садовника? Мемуары?

– Да. Я их читала. Там описана убитая Зина и я, когда нашла Зину.

Кристиан грозно подался вперед к кровати.

– Не понял! Он описал убитую Зину?

– Нет, я думаю, он записал все то, что он сделал.

– Ты хочешь сказать, что он убийца Зины?!

Марта опешила, открыла и закрыла рот, подумала и осторожно ответила:

– Я хочу сказать, что нужно вызвать полицию. Стефану решать убийца он или нет. Я читала, что он написал – там все было описано настолько правдоподобно со всеми подробностями, что у меня не осталось сомнений о его присутствии там. А если он там был, значит он причастен к убийству. Он даже камень описал, которым убил Зину, и который держал в руке, чтобы стукнуть меня по голове.

– Ты серьезно? – не мог поверить Кристиан.

– Ты мне не веришь?

– Верю. Я прекрасно понимаю и не лелею себя сказками, что убийца пробегал мимо по парку, ударил бедную Зину и побежал дальше. Я трезво смотрю на вещи и понимаю, что убийца может быть где-то рядом, я его знаю, но никак не мог подумать на Лешика. Кто угодно, только не он.

– Почему?

– В моем списке подозреваемых его не было – грустно хмыкнул Кристиан.

– У тебя есть список подозреваемых? – удивленно вытаращила на него и без того огромные глаза Марта.

– Естественно.

– А я на каком месте в твоем списки? Любопытно очень.

– А ты не подумала, что тебя нет в моем списке?

– Нет, конечно.

– Извини, но на первом.

– Почему? – изумилась Марта.

– Потому что без тебя не было никаких убийств в нашем замке. Извини, что дал тебе это место. Но я прекрасно понимаю, что оно для тебя не заслужено. Просто мне пока некого туда поставить.

– У Стефана я тоже на первом месте в подозреваемых.

– Хотя, вот Стефану я говорил, чтоб не подозревал тебя.

– Спасибо.

– Ты точно не обижаешься?

– Чуть-чуть – улыбнулась Марта.

Губы ее были бледного цвета и потрескались. Глаза чуть потускнели, уголки век опустились. Ему опять стало жалко ее, как вчера, когда он вытащил ее из бассейна, и она стала приходить в сознание и ее стошнило. Как он мог признаться ей, что она в списке подозреваемых в убийстве Зины на первом месте. Не все первые места можно считать почетными. А Марта – благородная душа даже не обижается на него за это. Вернее, всего чуть-чуть. Порассуждав и придя к выводу, что сами они ничего не решат, Кристиан вызвал полицию.

Стефан приехал в плохом настроении. Марта еще раз убедилась, что этот полицейский противоположность Валерию. Все время недовольным может быть только человек со скверным характером. За одно пожалев его жену, если она у него есть. Ведь не каждая женщина сможет вытерпеть такого мужчину.

Стефан, недовольно выслушав показания Марты, возмутившись, что вызвали его спустя сутки, после посещения ею домика садовника Лешика.

– Я не удивлюсь, если подозреваемый сбежал и за это время уже добежал до границы с Германией и в эту секунду проходит таможенный контроль.

Но Стефан ошибся. На самом деле он удивился, когда Лешика в доме не оказалось, никто его сегодня не видел, не слышал и не знает, где он может быть. А еще больше он удивился, что у Алисии Марековны нет ни одного документа на этого человека – ни паспорта, ни справки, ни-че-го.

Алисия Марековна перерыла всю документацию, свою, Кристиана и покойного мужа, но ничего не нашла на садовника. И тут оказалось, что никто не знает о нем ничего, даже его фамилию.

Тут уж удивлялись все, не только Стефан Войцеховский. Оказалось, что Святослав Раславович принял на работу садовником Лешика без единого документа, предоставил ему отличнейший дом со всеми удобствами, отдельно от остальной прислуги, а еще и платил наличными огромную сумму денег. После смерти мужа ему платила Алисия. Зарплата его была на порядок выше остальных работников, но это объяснялось его тяжелой работой в саду и парке. Он действительно работал, ухаживал за растениями, тут нареканий и жалоб не было, поэтому Алисия стабильно и без всяких вопросов продолжала ему платить заработную плату, резонно считая. Что на эту работу нужно брать троих рабочих, и то будут халтурить, не справятся. А Лешик сам все успевал сделать. Так, а если провести нехитрые математические расчеты, то получится, что зарплата троих больше, чем одного Лешика, а проделанной работы – меньше.

Парень брался за любую работу, начиная от покоса газона на полянке и обрезке деревьев и кустов, заканчивая чисткой бассейна и приготовления территории к празднованию дня рождения.

При осмотре дома выяснилось, что Лешик в доме не ночевал – кровать не разобрана. Но самое страшное, что записи и мемуары пропали.

Их не было, когда пришла полиция! И весь рассказ Марты казался выдумкой, клеветой, чтобы перевести подозрение с себя на бедного польского парня.

Стефан вопросительно смотрел на подозреваемую номер один, не скрывая издевательскую и торжествующую искру во взгляде. Для него картина сложилась. И картина эта была неутешительна для самой Марты. По его мнению, это выглядело так – девушка, которую подозревают в убийстве Зинаиды, оговаривает садовника Лешика, рассказывая, что он описал историю убийства во всех подробностях.

Только записей – нет. Садовника – нет. Подозреваемый номер один – есть.

Стефан, не без большого удовольствия, выяснил, что последний человек, который видел Лешика – это Марта. Конечно, выяснял он с небольшим удовольствием, а вот выяснил – с огромным.

Он с огромной радостью выяснил и сделал выводы, что она последняя кто разговаривала с разыскиваемым парнем. И не важно, что это она делала перевесившись через оконный подоконник. Главное есть факт, что подозреваемая номер один последняя видела подозреваемого номер два.

Он не заставил себя долго ждать и сразу обвинил ее во всех ужасах земного шара:

– Вы со своим напарником, Лешиком, убили Зинаиду. А теперь обвиняете его в убийстве. Где он? Вы и его убили? Признавайтесь.

– Во-первых, я не обвиняю его в убийстве. Его обвиняют его же записи, которые я нашла на его кровати. Во-вторых, я его видела всего пару раз – никакой он мне не напарник. В-третьих, я никого не убивала. Прекратите обвинять меня во всех смертных грехах. Я пожалуюсь на вас в посольство России.

– Хорошо. Но не факт что эти записи делал он. Может их ему подкинули, чтобы подставить. А чего вы пошли к нему в дом?

– Не знаю. Просто так.

– Вы же утверждаете, что его не знаете – стал ловить ее Стефан.

– Я видела его пару раз, – настойчиво повторила Марта – а пошла я к нему, потому что он хорошо разговаривает на русском языке. Я хотела общаться с человеком без переводчиков.

– Мы все хорошо можем общаться на русском языке – с ревностью в голосе ответил Стефан.

– Я слышу. Но не все общаются. Поэтому я пошла к нему.

– Странно. Как я понял – у ваших родственников был день рождения. Почему вы не праздновали?

Марта ужасно устала от каверзных вопросов недоверчивого Стефана Войцеховского, что готова была психануть, наплевать на культуру речи и ответить на его обвинения негодованием.

– «После всех ваших вопросов ко мне, возникает естественный вопрос к вам: вас случайно инопланетяне не похищали?» – мысленно спросила она у него и вслух сказала – Я праздновала. И что? Я была на дне рождения. А потом пошла к Лешику. Что тут странного?

– Куда мог деться садовник? Что-то в вашем рассказе не клеится.

– «Супер клей возьмите» – мысленно посоветовала Марта, а вслух ответила – может он узнал, что я была в его доме, видела записи, поэтому и сбежал.

Пока Стефан Войцеховский опрашивал хозяев и допрашивал подозреваемую номер один, в доме Лешика полиция сделала качественный осмотр и нашла под кроватью пару листов с записями о Зине. Это были скомканные в комочки белые офисные листы, такие читала Марта, когда пришла к нему вчера.

– Эти записи вы видели в доме садовника? – спросил Стефан, показав подозреваемой мятые листы.

Марта опознала почерк, он был такой же чуть размашистый, но правильный.

– Да, похожие, – обрадовалась девушка улике – только, читала я другие записи.

Рано Марта радовалась – в этих записях Стефан не углядел ничего криминального. Да там и действительно не было ничего криминального.

Записи были черновыми, перечеркнутыми, словно слова подбирались не один раз, но, в общем, сообщали об убитой женщине.

Марта прочитала: «Домработница Зина была хорошей женщиной. Иногда, как обычно это бывает в женском коллективе, ругалась с другим женским персоналом. Иногда, подслушивала, но к слову это случалось очень редко. Она давно знала эту семью, она давно работала в ней».

Весь текст был перечеркнут, замалеван, как будто Лешик ручку расписывал, или нервничал. Видимо нервничал, раз скомкал бумагу и выкинул.

– Почему он не уничтожил эти записи? – резонно спросил Стефан.

Марта удивленно хлопала глазами. Да, точно, почему она не додумалась об этом сразу.

– Если не он убийца, если это не его записи, а ему их подкинули, значит, с ним что-то случилось. Да?

Стефан внимательно и требовательно на нее смотрел. Марта знала, что он сейчас скажет: «конечно, случилось – вы его убили!». Но он не сказал, сделал заметки в своем блокноте и поднялся со стула.

– Вы пока еще подозреваемая. Не уезжайте из города и из страны.

– Билет в одну сторону. Билет обмену и возврату не подлежит – мысленно заявила себе Марта, а шепотом ответила – лучше бы не приезжала.

***

Утром в комнату постучали. Марта, открыла один глаз, не сразу сообразила, где находится, глаза заклеивались, очень хотелось спать. Но сон прошел, как только она поняла, где находится, и что было этой ночью, этой ужасной. Мало того, что ее полночи промучил своими недоверчивыми вопросами Стефан Войцеховский, так еще и сон страшный приснился.

Это был кошмар. Настоящий кошмар со всеми красками и эмоциональными последствиями, расшатывающими ее неокрепшую после убийства психику. Жуткие руки, с щупальцами вместо пальцев, тянулись к ее горлу. Они были измазаны кровью Зины, ведь они только что убивали бедную женщину. А теперь хотели обхватить, затянуть и задушить Марту. Со всех сторон на нее надвигалась черная туча из оборотней и монстров. Как спастись? Куда бежать? Они окружили. Щупальца уже рядом с шеей. Сейчас они обхватят ее и затянутся, как веревка. А потом будут сдавливать, пока душа не улетит из ее обмякшего тела. Она упадет на землю рядом с Зиной. Прямо в ее кровь. Нет! Не хочу!

Она проснулась, за окном ночь, но уже начинается рассвет. Скоро утро – это радует. Ведь только ночью люди превращаются в оборотней и монстров.

Пот катился по вискам, затылок мокрый, волосы мокрые. Она вытерла себя одеялом и стала таращить глаза в окно.

И так она просидела, встречая рассвет и провожая темную страшную ночь.

Марта резко села в кровати. В дверь опять постучали и Вики позвала.

– Пани, Марта.

– Да. Вики, заходи.

В комнату заглянула девушка и в полголоса сообщила:

– Там внизу. К вам приехали.

– Ко мне? – удивилась Марта и стала вылезать из-под одеяла – кто? Полиция? Мало они меня вчера промучили?

– Нет. Не полиция.

– А кто? – еще больше удивилась Марта.

– Ваш жених.

Марта вытаращила глаза и встала у кровати, как вкопанная.

– Мой жених – повторила Марта, собираясь засмеяться, но вовремя одумалась.

Нужно сначала разобраться, кто и зачем явился в этот дом и назвался ее женихом.

– Вы спуститесь? – зачем-то спросила Вики.

– Естественно – напряженно ответила Марта, ей же надо встретиться с «женихом».

Вики вышла и прикрыла за собой дверь, Марта не раздумывая влезла в джинсы, вчера она осознала, что платье, какое бы практичное оно ни было, очень неудобно, особенно когда находишь, трупы домработниц и бежишь по парку от кого-то, когда падаешь в бассейн и тонешь, то лучше в джинсах. Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не повторилось. Будем надеяться, что в ее жизни больше никогда-никогда не придется находить безжизненные тела и тонуть. Но надела она все же практичные и удобные брюки. Наверх она надела первую попавшуюся майку и тонкую кофточку.

Очень торопилась, не терпелось посмотреть на наглеца, который набрался храбрости, наглости и объявил себя ее женихом. Хотя, может Вики перепутала. Мог явиться любой мужчина, представиться, а она могла не так понять, не так расслышать, придумать, наконец, что он жених Марты. Вот только одно но… но кто вообще мог прийти здесь, в Польше, к Марте, ведь здесь, в Польше, она никого не знает.

Она быстрым шагом вышла из комнаты, прошла по холлу второго этажа до лестницы и остановилась, прислушалась к голосам внизу, ничего не разобрала. Слышно было размеренный голос Алисии Марековны, звонкий Беатрис и еще незнакомый мужской. Марта вытянула шею и превратилась в сплошное ухо. Но сколько бы она ни пыталась подслушать, ничего не поняла из разговора.

Стоять и подслушивать дольше, было уже не прилично, оно и до этого-то было не прилично, но дольше здесь стоять бело катастрофически непозволительно, и Марта спустилась вниз, прошла холл и зашла в столовую. Увидев своего «жениха», она опешила и остановилась в проходе.

Беатрис сидела в мягком диване, настроение ее было веселое, она расслабленно закинула ногу на ногу и завалилась на спинку. Алисия Марековна сидела за столом, держа спину ровно, лицо надменно– благородно, брови чуть подняты в удивлении, взгляд снисходительный, как королева. Как у нее так получается? Она что-то спрашивала у «жениха». Беата естественно переводила.

«Жених» королеве ответить не успел, увидел Марту, расцвел в счастливой улыбке во все тридцать два зуба, подскочил со стула и поспешил к «невесте».

– Марта, – улыбаясь, говорил Валерий – дорогая, привет. Я приехал.

Он обнял Марту и прошептал:

– Я все объясню, а ты сделай на лице счастье – и поцеловал быстрым поцелуем в губы.

Он по-хозяйски провел «невесту» к столу, отодвинул стул, усадил, а сам сел рядом, напротив королевы-матери.

– Извините, я не успел вам ответить.

Но видимо отвечать он не хотел, потому что сразу переключился на Марту:

– Дорогая, ты не предупредила, что я могу приехать? У меня выходные поменялись, и я смог билеты поменять и приехать сегодня. А я тебе звоню-звоню. А у тебя телефон отключен.

Он держал ее за руку, так, чтоб всем было видно, и никто не засомневался в его чувствах к своей «невесте».

– Я его утопила – растерянно вымолвила она.

Беатрис на диване сладко потянулась и пропела:

– А Марта у нас в бассейне купается, не снимая одежду – она засмеялась.

Валерий на секунду стал серьезный, но быстро вернулся к роли лучезарного «жениха», заулыбался во все тридцать два зуба.

В столовую зашел Кристиан и объявил:

– Беата, Марта не купается, а плавает. А я сегодня же куплю тебе телефон – он протянул руку Валерию, представился – Кристиан – брат этих двух прекрасных девушек.

– Валерий – пожал руку, привстав со стула, ему на полминуты пришлось отпустить Марту, но он быстро вернулся к ней, прикрыв ее руку своею.

– Жених Марты – добавила Беата.

– Марта, почему ты нас не предупредила, что приедет твой жених? – он спросил нежно, но пристально смотрел на нее.

Марта с удовольствием бы ответила, что не знала о его приезде, и тем более не знала, что он ей жених, но пожала плечами. Она еще не знала, что она может говорить, а чего нельзя. Знала и понимала, что Валерий не просто так выдает себя за жениха, врет и играет роль. Что-то произошло, чего она еще не знает, что заставило его делать такие обезбашенные дела, совершенно не схожие с ним и его образом жизни.

Валерий переключил пристальные взгляды на себя:

– Это я виноват, извините. Дело в том, что я должен был приехать через три дня и остановиться в Варшаве в отеле «Полония», там у меня забронирован номер. Мы собирались с Мартой провести эти дни вместе… ммм… на экскурсиях… по Варшаве. Но мой график работы кардинально поменялся. Мои выходные выпали по-другому. Я поменял билеты и прилетел сегодня. Но в отеле нет мест, поэтому я приехал пока сюда. Со вчерашнего вечера звоню, звоню Марте, как в колокол. – он засмеялся, чуть неестественно, напряженно, надеясь, что это заметила только Марта. Его нервное поведение можно объяснить неловкой ситуацией. Он серьезно продолжил – Извините, шутка. В течение дня я найду другой отель. Не переживайте. Я вас не потесню.

– Чего? – удивился Кристиан – потесните? Кого? Нас?

Беатрис засмеялась, а брат продолжил:

– Валерий, вы почти нам родственник. Почему вы должны ехать в отель? Марта, ты чего? Надо было сразу нас предупредить, что к тебе приедет Валерий, и не бронировать номер в отеле. Тем более там номер стоит бешенные деньги. А бешенные деньги только у бешенных людей. Надеюсь, вы не такой. Оставайтесь у нас. Я надеюсь, вы не много потеряли за бронь?

– Нет, – не вдаваясь в подробности, ответил Валерий.

– Я сам могу вас покатать по Варшаве. Правда не расскажу вам, как гид это умеет делать, но в общих красках, как говорится, нарисую.

– Мы не откажемся. Правда, Марта? Не откажемся же?

Марта встрепенулась, как резко проснувшаяся птичка на веточке. Она-то подумала, что о ней забыли и никогда не обратятся больше. Нельзя к ней обращаться. Она от незнания всей сути предприятия, может неумышленно сдать «своего жениха», который и не жених вовсе, а явился сюда по заданию, раз с порога начал врать и выдумывать небылицы.

Когда все культурно-ознакомительные процедуры были проведены, знакомство с семьей закончено, все кофе выпито, а омлет съеден, Марта потащила «жениха» Валерия на второй этаж.

Марта прошла в комнату первой, засуетилась, стала заправлять кровать, поправлять, раскиданные подушки, накрывать покрывалом. Еще не хватало, чтоб он видел ее разобранную, непокрытую кровать, где она всю ночь нежилась и смотрела приятные сны , а потом крутилась, вертелась в кошмаре.