Текст книги "Иллюзия бога"

– Ты ведь сказал, что не говорил с ней.

– Они болтали с Дитой, а я… – Гефест виновато улыбнулся, – вроде как подслушивал, пока девчонки не ушли. Но копы сообщили, что это суицид. Я им и гроша бы не доверил, но тут они были настолько уверены… Думаешь, они не правы?

– Есть многое на свете, друг Горацио…

Он тяжело оперся на трость и со вздохом смерил взглядом лестницу.

– Надеюсь, наш дом скоро отремонтируют. Если Чистка всегда будет здесь, эти треклятые ступеньки меня доконают.

По слухам, Гефест хромал почти всю жизнь. Мать в период послеродовой депрессии швырнула его с утеса у их богатейшего дома. Ребенок чудом выжил, но травмы до сих пор давали о себе знать.

– Не останешься, чтобы поесть? – спросил он. – Пицца…

– Спасибо, но мне многое надо обдумать.

– Понял. Удачи, Ариадна. – Его очки блеснули так, что она не смогла разглядеть глаза.

На улице ей немного полегчало. Все внутри молило о спасительной прохладе. Ари набрала полную грудь свежего воздуха и, быстро развернувшись, едва не сшибла с ног декана.

– Извините, декан. Я просто торопилась…

Высокий седовласый мужчина в твидовом костюме ободряюще кивнул ей:

– Все в порядке, вы правильно торопитесь. Никогда не теряйте ни мгновения попусту, верно?

И поспешил к главному зданию, помахивая сложенным зонтиком.

«Теперь точно не буду, – мысленно усмехнулась Ари. – Надеюсь только, я упустила не слишком много времени». Она попыталась успокоиться. В Эллинском университете опять творится черт знает что, а значит, все в норме. Ничего нового. Медленно идя к корпусу, стараясь не попадаться на глаза людям, точно воровка, Ари попыталась привычно сосредоточиться на Дионисе. На волнении за него. Это перекрыло чувство вины, тяжелое, будто невидимый груз, склонивший ее к земле. Но образ бледного призрака, молящего о помощи, будто отпечатался на внутренней стороне ее век. Что ж, ей не привыкать. Еще одна смерть рядом с ней. Еще один призрак в ее голове, который не исчезнет никогда.

Когда Ари вернулась в комнату, уже совсем стемнело. Меньше всего ей хотелось видеть на себе укоризненные (Афина) и сочувствующие (Гестия) взгляды соседок, поэтому она сразу прошла на кухню, не говоря ни слова.

– Не ходи туда, – крикнула Афина. Судя по голосу, соседка опять оттачивала ораторское искусство и мимику перед зеркалом. – Там паук.

– Ты что, не убила его?

– У меня две руки, а у него восемь. Это неравная схватка.

– Не страшно, посижу с пауком.

– Но…

– Извини, сегодня не могу видеть никого из вашей компании. Надеюсь, ты поймешь, – буркнула Ари.

Она бросила в микроволновку овощную смесь и забралась на подоконник, кутаясь в плед. Отсюда был виден только краешек бунтарского кирпичного здания, изрядно потрепавшего ей сегодня нервы.

– Как вас только земля носит, мои дорогие Двенадцать? – вздохнула она. – Чисто по инерции, потому что охуевает, что вы такие существуете? Вам плевать на ожившую покойницу и на то, что среди вас ходит убийца. А хуже всего, что мне тоже раньше было бы. И тот, кто вытащил меня из состояния «мне плевать», пропал без вести. Ничего себе история, да?

– Да, – послышалось сзади. Ари вздрогнула, оборачиваясь.

– Не хотела пугать. – Гестия налила себе кружку горячего шоколада и уселась на табурет, поджав ноги. – Слушай, то, что случилось…

– Я видела Семелу, – перебила Ари, выпрямляясь. – Что, тоже скажешь, что у меня не все дома?

– Ты знаешь, что я этого не скажу. Но я вижу, что ты очень близко воспринимаешь ситуацию. Ты ведь почти не знала ее.

– Может, у меня есть причины.

– Только то, что она была другом Диониса?

– Не только, – бросила Ари сквозь стиснутые зубы. Гнев тускнел и угасал. – Не хочу говорить об этом. Правда.

– Пожалуйста, дай мне высказаться. То, что сегодня произошло… Мы не хотели.

Ари усмехнулась.

– Ты, может, и не хотела.

– Послушай! Никто из нас не творит фигню намеренно. Никто ведь не выходит на сцену и не произносит голосом конферансье: «Внимание, дамы и господа, сегодня на ваших глазах мы волшебным образом превратимся в мразей!» У всех есть какие-то свои мотивы, причины. Своя картина мира. А иногда людьми движет страх. – Она откашлялась. – Нами движет страх. Мы понимаем, что просто заигрались в элиту. У нас ведь не какой-то культ или диковинная фанатичная религия.

– Нет. – Ари тряхнула головой, и ее тяжелые черные волосы рассыпались по плечам. – Вам просто нужны…

– Психотерапия? Обряд экзорцизма?

Девушки рассмеялись в унисон.

– Я собиралась сказать, готовность докопаться до сути и желание навести порядок. Но никто ведь не будет этим заниматься, да?

Гестия снова помрачнела, но ответить не успела. В дверь постучали.

– Я открою.

Спустя минуту она снова появилась на кухне с крайне изумленным лицом.

– Там господин-черный-костюм. Такая важная цаца. «Мне Ариадну на пару слов». – Она понизила голос, передразнивая парня, надо сказать, весьма похоже.

Ари снова уставилась в окно. Аид. Что ж, он-то не ходит по этим ритуалам. Нервишки бережет, наверное.

– Так ты выйдешь к нему?

– Черный костюмчик – черные вести. – Ари состроила мрачную гримасу. – Есть такая примета!

– Нет такой приметы. Ты же ее только что выдумала!

– Ладно, признаюсь, выдумала. – Она нехотя сползла с подоконника.

Аид обнаружился в коридоре. Выглядел он еще хуже, чем обычно: бледный, худой, с ничего не выражающим лицом, напоминающим угрюмую посмертную маску. Ари наивно предполагала, что ни одна причина визита не сможет удивить ее, но гость, видимо, считал иначе.

– Как попасть на Сайд? – тихо спросил он.

Она замешкалась, с трудом удерживаясь от язвительного «и тебе привет».

– Только не говори, что Дионис ничего тебе не рассказывал, – продолжил он.

Ответ пришел в голову за долю секунды. Отступать было некуда.

– Есть у меня одна идея, – проговорила Ари, поднимая взгляд. – Даже, скорее, рабочая гипотеза.

В черных глазах Аида зажегся такой ужасающий огонь, что ей захотелось выставить гостя за порог. Переборов себя, она сказала:

– Услуга за услугу. По рукам?

Он снял перчатку. Его ладонь была холодна как лед.

Часть 17. О вечеринках и ссорах

Разговор с Аидом вымотал Ари окончательно. Хотелось свернуться калачиком прямо в коридоре на полу, и лишь усилием воли она заставила себя добраться до кровати. До утра она неподвижно лежала, уставившись в потолок. Ее мысли снова и снова возвращались к роковой новогодней вечеринке.

== Зима ==

В тот день голоса студентов, не разъехавшихся по домам, сливались в гул, перекрываемый шелестом подарочной упаковки и звоном бутылок сидра. Эти звуки, доносящиеся с первого этажа, наполняли сердце Ари предчувствием праздника, пока она вертелась перед зеркалом, разглядывая свое отражение.

– Ты где заказала такую красоту? – Она провела рукой по спине подошедшей Афины, будто упакованной в дивно сплетенную кольчугу.

– Нашла вчера в секонде. – Яркая и безупречная соседка, напоминавшая статую в сияющих доспехах, придирчиво разглядывала металлизированный подол. – Юбка валялась в углу, а бронелифчик закинули на лампу, еле сняла. Боюсь лишний раз почесаться, вдруг это добро развалится прямо на мне и помимо прочих развлечений у нас будет бесплатный стриптиз. А ты чего загрустила, малышка?

Гестия, к которой она обращалась, внезапно перестала одеваться и застыла с таким озадаченным лицом, будто запуталась в облаке нежных шифоновых юбок, напоминающих лоскутки пламени. Только она могла казаться скромницей даже в таком наряде.

– Можете поверить, что вот-вот наступит мой последний год здесь? Я только сейчас по-настоящему осознала это.

Гестия была самой старшей из их неразлучной троицы. Четвертый курс, выпускной. Оставалось надеяться, что после ее ухода к ним не подселят какую-нибудь невыносимую особу, с которой будут постоянные стычки из-за общего быта.

– Ничего, это будет интересный год. – Ари распахнула дверь и полной грудью вдохнула ароматы хвои и имбирного печенья. – Я чувствую это.

Для Ари Новый год еще в школе стал чем-то вроде репетиции апокалипсиса. Нужно было придумать планы на следующий год, подвести итоги предыдущего. Составить список подарков и скупить все что угодно, кроме того, что было в списке. Купить коробку конфет и бутылку игристого вина, орать на отца, чтобы не трогал, «ведь это на Новый год». Самой выпить алкоголь через неделю, съесть конфеты через две. Поздравить приятелей и родных, поругаться с приятелями и родными по поводу того, с кем праздновать… Но в тот вечер Ари была настроена решительно. Несмотря на суматоху вокруг и на усталость после долгих месяцев учебы, ей впервые казалось, что все будет хорошо. Что на вечеринке удастся отдохнуть, и самой большой проблемой станет нехватка выпивки.

Хохоча без причины, они вывалились на улицу, даже не накинув куртки. Снег падал на головы, как конфетти. Кампус погрузился в оживленное веселье. Они гуськом лавировали между студентами, и Гестия, идущая впереди, прижимала к груди початую бутылку розового шампанского. Стайка сокурсников, собиравшихся в город, поманила ее, но она с достоинством сообщила: «С простыми смертными не тусуемся», вызвав у подруг очередной взрыв смеха.

– Черт, девочки, иногда я вас обожаю, – выдохнула Ари, чувствуя, что шампанское дает о себе знать. – Серьезно, вы – одна из самых классных вещей в моей жизни.

Она давно не говорила никому таких приятных слов.

– Правда? – Гестия так резко затормозила, что Ари врезалась в нее, едва не повалив на землю. – Ты считаешь нас классными?

– Тебе явно надо расширить круг общения. – Афина покачала головой.

– Это можно устроить. – Голос прозвучал совсем рядом с ухом Ари, теплые руки обвили ее за талию, и она взвизгнула от неожиданности.

– Нельзя же так подкрадываться!

Дионис проигнорировал ее реплику, восхищенно оглядывая Ари с ног до головы.

– Как я выгляжу? – не удержалась она, заранее прочитав ответ в его глазах, но он все равно сумел удивить ее:

– Как богиня.

Она вызывающе вскинула голову, охваченная желанием подразнить его.

– Почему же «как»? Может, я и есть богиня.

– Ты даже не представляешь, насколько права, дарлинг. – Внезапная тень грусти легла на его лицо, и он поцеловал Ари – видимо, чуть дольше, чем длилось терпение Афины, судя по ее деликатному, но настойчивому покашливанию за спиной.

– Замерзнешь. – Он внезапно отстранился и набросил ей на плечи свою леопардовую шубу.

«Где он откопал это чудовище? – подумала Ари, еле сдерживая смех. – Да моя прабабушка в свои худшие годы носила менее пестрые вещи».

– Ну вот, – с одобрением кивнул Дионис. – Теперь ты еще больше похожа на причину, во имя которой потомки образуют культ поклонения. Идеально.

– Будешь так на меня пялиться – до смерти зацелую.

– Наконец-то ты отреагировала, у меня уже глаза болят, не могу же я вечно их таращить!

Кашель Афины уже начал перерастать в последнюю стадию бронхита.

– Водички? – любезно уточнил Дионис, не оборачиваясь.

– Скорее, водочки, – процедила Афина. – Чтобы отогреть мою задницу, которая за время вашего воркования превратилась в ледышку.

– Отогреется, не волнуйся! Там, где я распоряжаюсь вечеринкой, замерзших еще не находили. Правда, – сияние его глаз стало жестче, – возможны побочные эффекты.

– Что за хорошая вечеринка без последствий, которые будешь вспоминать еще целый год? – Ари усмехнулась, чувствуя, как рука, обвивавшая ее талию, незаметно спустилась ниже.

Ей хотелось повеселиться по-настоящему. Быть не статичной нарядной девушкой чьей-то мечты, а девушкой из чьих-то кошмаров, свободной и чокнутой. Всего лишь на одну ночь в году. Почему нет? И она точно знала: в тот вечер ее обнимал тот, кому бы до дрожи понравилась эта идея, скажи она об этом вслух.

Когда они все-таки дошли до дома Двенадцати, там уже царила освежающая суматоха. Все пили, пританцовывали и перекрикивали друг друга. Витражные стекла парадной залы озарялись светом, плясавшим на драгоценностях гостей. И повсюду, куда ни взгляни, было золото: украшения, гирлянды, светильники, толстые цепи, удерживающие хрустальную люстру, чаши с пуншем на столах… От блеска у Ари слегка закружилась голова. Каждый из Двенадцати нарядился, будто в последний раз. Кроме них должны были прийти еще близнецы Гипнос и Танатос. Но их, по словам Гестии, попросили больше не появляться на вечеринках из-за загадочных самодельных таблеток, по слухам, заставляющих студентов видеть какие-то жуткие воспоминания из прошлых жизней.

– Какие люди! – Стоящая рядом фигура в длинном, до пола, зеленом плаще приподняла огромный капюшон, и Ари узнала Гермеса. Его темное лицо озарила белозубая улыбка. – Дионис, там бар без тебя покрывается пылью. Поколдуешь?

– Уже все выпили? Поколдую тогда. Я сегодня добрый волшебник… – Он нагнулся, шепнув Ари на ухо: – Я мигом.

– А говорил, ни на секунду меня на вечеринке не оставишь, – наигранно ахнула девушка. – Мошенник!

– Ага. Еще плут, обманщик и авантюрист.

– Ужас какой. Напомни, почему я тебя все еще терплю?

– Потому что ты от меня без ума.

С этим, увы, сложно было спорить, хотя Ари поначалу пыталась. Дионис стал началом какого-то нового, яркого мира, который нагло и бесцеремонно вторгся в ее холодное общество. Жила-была заблудшая душа в буре темных страстей, которую пытались сделать рабыней чужих мечт, а тут обнаружился единственный человек, который поверил в нее. Как тут устоять?

– У тебя там что, босоножки с крылышками? – Гестия дернула Гермеса за краешек плаща, и, еле сохранив равновесие, повисла на руке подруги. – Эй, он же не будет воровать закуски? А то с него станется…

Мило улыбнувшись оторопевшему парню, Ари потащила ее к столам.

– Прямо по курсу, – скомандовала Афина, хватая с ближайшего подноса какой-то экзотический фрукт. – Самое выгодное местечко. Еще не совсем близко к эталону абьюзивных отношений, но уже достаточно далеко от Ареса, который точно найдет повод дать кому-нибудь по морде.

Ее отвлек свирепый возглас Зевса:

– Драматично? Да мы живем ради драмы!

– Засунь себе свою драму знаешь, куда? Слышать больше не желаю твои жалкие оправдания! Свободен! – Гера не оставалась в долгу.

– Насчет «не совсем близко» ты явно ошиблась. – Ари таскала со стола креветки в панировке и малюсенькие канапе с оливками и сыром, методично увеличивая радиус охвата.

Афина покачала головой:

– Нашлись кандидаты, чтобы испортить праздник. Какого черта? Чтобы построить равноправные партнерские отношения, нужны два человека. Разумно, чтобы ни один не гонялся за другим. А это… Если так выглядит любовь, на хрен она нужна?

– Смысл не… Эй, обжора, мне же надо было следить, чтобы закусок хватило на всех! – Гестия выхватила у Ари последнюю креветку. – Ладно, потом еще положу… Так вот, мои хорошие, смысл не в том, что они любят друг друга. Смысл в том, что они не видят равных себе, кроме друг друга. Это созависимость. Нездоровая фигня.

– Я тебе уже говорила, что жду не дождусь, когда ты получишь диплом и станешь гуру психологии?

Она ожидала, что Гестия улыбнется шутке, но та, наоборот, слегка помрачнела.

– Чем ближе к выпуску, тем сложнее мне смириться с тем, что я уйду отсюда. Я получу диплом и… куда я пойду из этого места? У тебя нет ощущения, что мира за пределами кампуса будто не существует? Что здесь – вся наша жизнь?

– Нам нужно просто почаще бывать в городе. Вот там жизнь просто кипит!

– Я ее понимаю. – Афина плеснула себе немного вина. – Когда я покидаю университет, у меня сразу чувство, будто все, что мы знаем, – ненастоящее. Иллюзия какая-то. Но за границами кампуса невыносимо, а внутри – хоть и странно, но знакомо.

– Да! Точно! И это чувство, что за выпуском лежит полная неизвестность. И я просто опасаюсь… потерять искру? Умереть от тоски и обыденного человеческого существования?

– Оставайся на магистратуру, – предложила Ари.

– Да. – Гестия слабо улыбнулась. – Точно, ты права, я подумаю над этим.

Снаружи двенадцать залпов возвестили о начале грандиозной вечеринки. Оторвавшись от ссоры, Зевс постучал ножом по бокалу:

– Минутку внимания, дамы и господа!

Собравшиеся расположились во внушительный, беспорядочный круг. Президент студсовета встал в центре, слегка возвышаясь над всеми, в идеальном небесно-синем костюме, с шелковой лентой, повязанной на шее. Гермес ловко нахлобучил на его отросшие смоляные кудри картонную корону, вызвав одобрительные смешки Двенадцати.

– Начинай уже, – бросила Гера с окаменевшим лицом.

Зевс кивнул, откашлялся.

– Не буду мучить вас долгими речами. – Одобрительный гул со всех сторон. – Скажу только, что сегодня действительно важная ночь. Это первая страница новой долгой главы из трехсот шестидесяти пяти страниц, и мы знаем, что напишем их хорошо, наполним их смехом, счастьем и беззаботной юностью, которая бывает только у по-настоящему влюбленных в жизнь молодых людей. И плевать, что это книга на языке, который никто, кроме нас, не знает. Предыдущая же глава…

Знакомые теплые руки снова обвили Ари со спины, и она на секунду прикрыла глаза, желая продлить это мгновение. Смех Двенадцати, звук разливаемого по бокалам шампанского, бархатный голос Зевса, рассказывающего об уходящем годе с чувствами и эмоциями. Казалось, сама надежда, стоя на пороге, улыбалась и шептала: «Этот год будет счастливее».

– Согласитесь, не так уж плохо мы живем. Как лихо закрученная история, в которой есть явные неувязки и логические дыры, но она настолько прелестная и захватывающая, что мы наслаждаемся ею, несмотря ни на что. Более того: будь в этой истории все чинно и благородно, нам стало бы скучно жить. А флер промаха, греха, несоответствия канонам – это необходимая перчинка. Получается история, пусть и далекая от классического совершенства, но достойная памяти. Хоть и трудно написать рай, когда окружение подчас говорит, что наше призвание – писать апокалипсис.

В восторженной речи Зевса внезапно появилась странная меланхолия. И тут же исчезла, едва президент студсовета тряхнул кудрями, широко улыбаясь.

– Многие будут проклинать нашу удачу и желать нашего падения. Но мы справимся. Мы – созидатели. Мы будем жить вечно. – Зевс поднял бокал. – За нас, великих!

На вкус игристое вино оказалось сладким и насыщенным. Пузырьки шампанского покалывали язык. Двенадцать – мятежные и свободные – пили, хохотали, обнимали Ари и тормошили, и она чувствовала восхищение, глядя на них. «Черт, они просто лучшие. И всегда будут такими. Будто именно в этом их предназначение». Ей вдруг стало до безумия радостно, что они пригласили ее, одну из немногих «простых смертных», на вечеринку их элитного кружка.

После пары бокалов все расслабились, и только Аполлон заметно нервничал:

– Все-таки надо было его пригласить. Постоянно о нем думаю.

– Преподавателя? На вечеринку? Ты себя вообще слышишь? – проговорила Артемида. Поймав взгляд Ари, она помахала рукой. Волосы заплетены в косу, высокие сапожки, кинжал за голенищем – не слишком праздничный вид, если бы не маска на лице, мерцающая так, словно ее окунули в лунный свет. У Аполлона была такая же, но золотая.

– Это не просто преподаватель! Это же Гиацинт. Что он нам сделает? Пожалуется декану? Чепуха. Черт, да даже если бы он убил меня, я бы только поблагодарил его!

– Ага. Я бы тоже его поблагодарила.

– Я не ослышалась? – Молодая женщина, которую Ари до этого не видела, в упор разглядывала Аполлона. – Малыш, звать преподавателей на вечеринку, где может произойти все что угодно, – это пиздец какая хреновая затея. Обожествлять их тоже, кстати…

Аполлон отшатнулся, будто от удара под дых. Нервно огляделся и тут же расправил плечи, будто возвращая себе уверенность.

– Понятия не имею, о чем ты. Просто подумал, что неплохо было бы его увидеть, только и всего.

– Поверь, я была на твоем месте. – Она покачала головой. – Не знаю, что ты себе нафантазировал, но вы просто не равны. И все тут.

Ари не видела лица Аполлона под маской, но готова была поспорить: ничего хорошего оно не предвещало.

– Напомни, – он понизил голос, вновь теряя самообладание, – кто ты вообще такая? И когда это я спрашивал твое мнение? И что самое интересное, какого хрена ты даешь советы, выставляя меня безмозглым идиотом перед моими же друзьями, а?

– Я всего лишь экономлю твое время. – Она отступила на шаг. – Не хотела обидеть.

Ари повернулась к Дионису, озаренная догадкой:

– Твоя подружка? Та выпускница, про которую ты говорил?

– Бинго.

Ари оглядела ее снова. На этот раз внимательнее. Небрежный пучок, бордовая помада, каблуки и черное платье с воротничком. Она выглядела так обыденно, что Ари даже выдохнула с облегчением. Хоть кто-то среди этих небожителей похож на человека, кроме нее.

– Ничего такая.

– Ревнуешь? – насторожился Дионис.

– А должна?

– Ну, знаешь ли, когда-то у меня была целая группа… э-э… чирлидерш, так вот… Что ты там смеешься? Говорю тебе, куча восторженных поклонниц!

Ари только отмахнулась. Не было сил сердиться на его болтовню, хотелось только праздновать до упаду. Даже сейчас на вопрос «ты ревнивая?» она бы с уверенностью ответила: «нет». В обстоятельствах, когда тебе каждую секунду исподволь внушают, что ты особенная, сложно оставаться ревнивой и подозрительной.

– И не подумаю ревновать!

– Правильное решение, дарлинг. От ревности вообще одни беды.

Арес бесцеремонно выхватил у них из-под носа последнюю тарелку с оливками, вытянулся на паркете и принялся жевать их.

– Приятель, откуда тут дамочка в черном? У нас же вечеринка для своих, или я что-то путаю?

– Путаешь. – Дионис ласково улыбнулся. – Я пригласил.

– Две девчонки, не многовато ли тебе? А то я бы с ней, может, замутил.

– А меня спросить не хочешь, ловелас? – Услышав разговор, Семела подошла ближе.

Арес почесал затылок.

– Ну… Я планировал импровизировать.

– Ты мне не очень-то нравишься.

– В смысле? – Арес даже опешил. – С тобой что-то не так?

Она расхохоталась. Кажется, немного нервно.

– У меня есть эта странная проблема самоуважения. Иногда ненавижу себя, но все еще думаю, что я лучше, чем все остальные. Извини. Ничего личного.

Он вцепился ей в лодыжку:

– Подожди-ка, красотка…

– А ну отпусти немедленно! – Очевидно, он держал слишком крепко, потому что она заголосила: – Я могу так расхерачить твой хребет, что ты сам у себя отсасывать будешь!

Арес побагровел, медленно разжимая пальцы. Насилие было его стихией, и малейшие угрозы действовали на него, как спичка на порох.

– Очень надеюсь, что у тебя сотрясение мозга. Потому что если нет, то я тебе его сам устрою!

– Какого черта. – Зевс повернулся к их столу. – На минуту нельзя вас оставить! Обязательно надо испортить праздник, да, Арес?

– Никак нет. – Парень ухмыльнулся, поднимаясь с пола. – Мне всего-то нужно убить тридцать-сорок человек, и тогда я почувствую себя лучше.

В каждом движении, каждом слове, каждом шаге Зевса был высочайший аристократизм, которому позавидовал бы любой король. Он повернулся к Семеле, излучая заботу и искреннее волнение.

– Buonasera, signorina[24]24
  «Добрый вечер, девушка» (ит.).


[Закрыть]. Вы в порядке?

Она медленно кивнула.

– Извините его, прошу вас. Он просто перебрал. Вы ведь не сердитесь?

– Извинения приняты. – Семела слегка улыбнулась, поймав его внимательный взгляд.

На ближайшем столе красовалась тяжелая статуэтка в виде головы загадочного бронзового идола с закрытыми глазами. Гермес ловко сунул ее в карман плаща и повернулся к Двенадцати, окончательно разряжая обстановку:

– Не пора ли нам вниз, друзья мои? Ночь только начинается!

Действительно, самое интересное ждало их в подвальном помещении. Преобразившийся «Оракул» будто стал больше и смахивал на новомодный ночной клуб. Грохотала музыка, огни бросали тени, головокружительно скакавшие от стены к стене. Неизменным остался только едва ощутимый запах сигарет с ментолом.

– А ну заприте дверь! – крикнула Гестия. Кто-то попробовал протестовать, но она была непреклонна: – Никто не войдет и не выйдет! Таковы традиции. Я что, одна их помню?

Ари быстро обмакнула кончик языка в стакан, предложенный Дионисом, и в порыве умиротворения смотрела с восхищением на все, что ее окружало. Пульсирующие ноты, покачивающиеся тела… Ей казалось, что дом Двенадцати и ее дом тоже. Она почти любила его.

– За то, что все мы сегодня здесь! – воскликнул Гермес, поднимая коктейль. – Может, хоть сегодня вечеринка пройдет по плану, а?

Кисло-освежающий коктейль сменился сладким – с барбарисом, вермутом и вином на черной смородине. Аполлон усмехнулся:

– Подумай, когда последний раз что-либо шло по плану?

– Не думаю, что последний раз вообще был.

Пробравшись к барной стойке, Семела пожала руку Ари.

– Привет-привет! Ты ведь девушка этого балбеса?

– Если только под балбесом ты подразумеваешь Диониса, а то я уже теряюсь в догадках.

– Точно, его.

– Как это любезно с твоей стороны. – Дионис рассмеялся, потянувшись за очередной бутылкой. – Коктейль? Или ты опять на таблетках?

– Перестала принимать. Одни побочки от этих антидепрессантов, так что можно и выпить. Сделаешь то, о чем я тебя попрошу?

– Конечно. Ты мне как мать, которой у меня никогда не было! Выполню любую просьбу.

– Тогда как насчет здорового восьмичасового сна и еженедельного сеанса у психотерапевта?

– Так, матушка, попридержи коней, не так уж сильно я тебе признателен!

Семела развела руками и опрокинула ближай– ший шот.

– Так я и знала! Но попытаться стоило.

– Она права, – весело пропел Гермес, и Ари вздрогнула: она не слышала, как он подошел совсем близко.

– И ты, Брут? – возмутился Дионис.

– Чувак, ты бухаешь каждый день, у тебя синяки под глазами на все лицо. Ты когда вообще ел последний раз?

– И чем это отличается от образа жизни всех, кто сейчас находится в этом зале?

– Παῦσαι, καλὲ νεώτερε· σὸν γάρ ἐστι τὸ νῖκος[25]25
  «Довольно, прекрасный юноша, твоя взяла!» (др. греч.).


[Закрыть], – усмехнулся Гермес. – Хоть и неясно, долго ли вообще мы протянем с таким образом жизни.

Ари пожала плечами:

– Перспектива смерти придает нашему существованию необходимое напряжение.

– Если бы я обладал бессмертием, то потратил бы его на изучение искусства. – Аполлон блаженно зажмурился. – Целая вечность разверзлась бы передо мной, обнажая свои секреты. Лоскуты мироздания сползали бы с пыльных книг, а я бы все неистово пытался докопаться до истины. Чтобы убедиться, что этот мир никогда не позволит себя разгадать кому-то. Кроме меня, конечно.

– Он всегда такой нудный? – шепнула Семела совсем тихо, но Аполлон услышал и резко отодвинулся. Выражение его глаз не изменилось, но длинные пальцы забарабанили по столу так, будто были отдельным организмом, к самому Аполлону не имеющим ни малейшего отношения.

– Пойду потанцую, – процедил он.

– Ого, да это же моя соседушка! – Семела призывно замахала руками, заметив Персефону. – С кем это она?

«Своеобразная парочка», – подумала Ари, разглядывая подошедших Перси и Аида. Он – высокий, худой, угловатый, с отталкивающим лицом. Она – хрупкая, изящная, большеглазая, неизменно притягательная. Его строгий черный костюм и ее воздушное платье, напоминающее лепестки розы. Кажется, это было еще до того, как эти двое сблизились, но они уже тогда производили неизгладимое впечатление своими высокими отношениями.

– Мрачноват как-то. Неожиданный выбор кавалера.

– Почему же, – встрепенулся Гермес. – На него не так уж страшно смотреть…

– Класс, спасибо тебе от души. – Моргающий неон высветил на секунду белое лицо Аида, в сочетании с его глубокими черными глазами напоминавшее череп с пустыми глазницами.

– Извини, чувак, но у меня на кону деньги! Соберись уже и пригласи ее на свидание!

– Ты все неправильно понял, – отрезала Персефона. – Не пойду я на свидание.

– Еще как пойдешь! – Аид резко придвинул к ней бокал, не переставая поглядывать на нее с какой-то затаенной болезненной нежностью.

Перси, кажется, настолько опешила от его наглости, что не нашлась с ответом и просто опустилась на барный стул, рассеянно приобняв Семелу.

– Ты что, улыбнулся? – Гермес театрально схватился за сердце.

– Не мели чепухи, – буркнул Аид, не отводя глаз от бокала.

Но это, конечно, была чистая правда. Аид улыбался, как дурак.

– Сейчас приду, – пробормотал он, скрываясь в толпе.

Гермес проводил его довольным взглядом.

– Тебе просто нужно дать ему шанс, Перси.

В выражении лица Персефоны появилось что-то задумчивое, ее щеки пылали.

– Зачем мне вообще это делать? Он самовлюбленный придурок, у которого к тому же эго размером с Плутон. Надеюсь, конечно, что эго – не единственная большая вещь в нем, но…

Семела захихикала.

– Он же тобой чертовски заинтересован! Соглашайся. Ладно, теперь можно попытаться устроить и мою личную жизнь. Вон тот черноволосый красавчик…

– Зевс? – Ари усмехнулась. – Боюсь, ты в пролете. У него подружка, и она крайне негативно относится к полигамии.

– А с виду и не скажешь, что занят. Видели, как он на меня смотрел? А уж его стояком можно гвозди заколачивать.

– У вас еще осталось шампанское? – Гестия с ужасно спутанными, блестящими волосами просунула голову между ними. – А ты… Не лезь к нему.

– Ты о чем?

– О Зевсе. – Она покачнулась, выхватив у Диониса бокал. – Небеса одарили его мозгом и пенисом, а крови дали, только чтобы работало что-то одно.

– Подслушивать нехорошо!

– Кому нехорошо, тот пусть не подслушивает… Не лезь к нему, говорю! Если только ты не тупая, как… как… валенок или пробка!

Семела нахмурилась:

– Это несправедливо, знаешь ли.

– К валенкам? Или к пробкам?

– Девочка, позволь мне, взрослой тете, дать тебе дружеский совет.

– «Девочка»… – фыркнула Гестия. – Ты так это сказала, будто я твоя секретарша. «Девочка, назначь-ка встречу на четверг! И долго мне еще ждать мой латте?» Мне не нужен дружеский совет!

– Тогда считай это не дружеским советом. Просто мне кажется, что не нужно мнить себя гуру отношений, если у тебя их еще не было. А у тебя их точно еще не было, у тебя это на лице написано. Я просто хочу повеселиться!

Гестия густо покраснела. Ари осторожно положила руку ей на плечо.

– Может, присядешь? Ты просто перебрала.

– С чего ты так решила? – Подруга сбросила ее руку. – Потому что я перестала быть удобной и тихой, вечной поддержкой и опорой? Может, я тоже хочу повеселиться.

– Тише! Какая муха тебя укусила? Ты испортишь праздник…

– Я? – Гестия сорвалась на визг. – Я испорчу? А что насчет Ареса, который только и мечтает размозжить кому-то череп? А что насчет Аполлона, который только и ноет о своей несчастной любви? А что насчет этой… как ее… этой выдры, которая уже готова ноги раздвинуть перед Зевсом, невзирая на его девушку? Конечно, проще упрекнуть меня, а не их! Потому что я со всеми милая! Выгляжу, как безобидная малютка, и каждый считает, что можно вытирать об меня ноги и пользоваться моей дружбой!

– Мы так не думаем. Успокойся, не устраивай сцен!

Несколько секунд Гестия ошеломленно разглядывала их лица, будто пытаясь найти понимание.

– Вы вообще меня не слушали, да? Пошли вы все! – Она метнулась к выходу и, чертыхаясь, принялась возиться с ключами. Наконец, дверь «Оракула» оглушительно хлопнула за ее спиной.