Текст книги "Золотые Ворота"

Он не стал ничего разъединять, просто отсоединил « крокодильчики» от батареи и вытащил аккумуляторы, разорвав контакты между ними. Каким бы предусмотрительным не был Брэнсон, Пол мог побиться об заклад, что у Питера нет с собой запасных аккумуляторов. Да и кому могло прийти в голову, что они понадобятся? Ревсон начал привинчивать на место переднюю панель.

Судя по голосу, Хендрикс был очень сердит и одновременно близок к отчаянию.

– Вы что думаете, Брэнсон, я волшебник? Стоит мне щелкнуть пальцами – и пожалуйста! – выключен свет во всей северной части города! Я уже говорил вам и могу снова повторить: вышли из строя два главных трансформатора. Пока не знаю, что именно там случилось. Но не нужно быть гением, чтобы понять – наш друг там, на Небесах, не теряет времени даром. Чего вы ждете – что мы бросим на вас танковый батальон? Мы знаем, у вас есть управляемые снаряды и прожекторы, а также бесценные заложники. Разве мы идиоты? Я начинаю думать, что это вы идиот. Мне кажется, вам изменяет чутье. Я вам перезвоню, – начальник полиции повесил трубку.

Брэнсон сделал то же самое, однако он с такой силой бросил трубку на рычаг, что едва не разбил ее. Уже второй раз за очень короткий промежуток времени он слышал, что ему изменяет чутье. Поджав губы, Питер Брэнсон остался неподвижно сидеть в кресле.

Ревсон осторожно закрыл дверцу вертолета и легко спрыгнул на землю. В нескольких шагах от себя он увидел силуэт доктора на фоне медленно угасавшего пожара. Пол тихонько окликнул его, и О'Хара подошел.

– Давайте пройдем к западной стороне моста, – предложил Пол. – Ну как, не стреляли?

– Не пришлось. Никто не подходил, никто даже не смотрел в эту сторону. Да если бы и смотрели, сомневаюсь, что они что-нибудь разглядят. Стоит немного полюбоваться пожаром – потом на мосту вообще ничего не увидишь. Слава Богу, люди не способны видеть в темноте, – доктор протянул Ревсону белую ручку. – Заберите вашу игрушку. Хвала Господу, мои этические принципы не пострадали.

– А вы можете забрать свой фонарик! Думаю, теперь вам лучше вернуться в свою машину. Хорошо бы достать пистолет и передать его генералу Картленду. Лучше, если это сделаете вы. Не хочу, чтобы меня видели вместе с ним. Попросите генерала не пользоваться оружием, пока я не подам ему знак. Вы видели когда-нибудь такие штучки? – Пол вынул из кармана аккумуляторы и протянул их О'Харе.

Доктор попытался рассмотреть в темноте протянутый предмет.

– Это что-то вроде батарей?

– Да. Они используются в качестве источника питания в устройстве инициации взрыва.

– И вы не оставили никаких следов своего пребывания в вертолете?

– Никаких.

– Что ж, подойдем поближе к ограждению.

Аккумуляторы полетели в воду. Мужчины прошли в машину «скорой помощи». Доктор пропустил Пола, вошел сам и закрыл за собой дверь.

– Думаю, нам следует воспользоваться фонариком. Яркий свет в машине может привлечь внимание людей Брэнсона и вызовет ненужные подозрения. Пусть лучше думают, что мы сейчас вместе со всеми наслаждаемся фейерверком.

О'Харе потребовалось меньше двух минут, чтобы взломать печать, вынуть оборудование, проделать ряд манипуляций и добраться до потайного дна. Достав воздушный пистолет с пулями, отравленными цианистым калием, он вернул оборудование на место и запечатал ящик.

– Ну, кажется, теперь у меня нет проблем с медицинской этикой, – заметил доктор.

Хендрикс снова беседовал по телефону.

– В конце концов выяснилось, что дело было не в трансформаторе. В городской сети сегодня произошло столько обрывов и коротких замыканий, что генераторы выходили из строя из-за перегрузки.

– Сколько понадобится времени, чтобы привести сеть в порядок?

– Несколько минут, не больше.

Генерал Картленд в одиночестве стоял у восточного ограждения моста. Обернувшись, он увидел доктора.

– Мне нужно сказать вам пару слов, генерал, – обратился к Картленду О'Хара.

Несколько минут спустя в северной части Сан-Франциско и на мосту Золотые ворота снова засияли огни. Брэнсон покинул президентский автобус и направился к ван Эффену.

– Ты все еще думаешь, что я мог бы заработать состояние ясновидением? – улыбнулся он.

Ответной улыбки помощника не последовало.

– Сделайте одолжение, предскажите еще что-нибудь.

– Ты, что же, хочешь научиться предсказывать судьбу?

– Вероятно, сказывается ваше влияние.

Погасли последние огни фейерверка. Зарево пожара в Форт-Мейсоне стало совсем тусклым, гроза почти прекратилась, но дождь шел без передышки. Если бы в эту ночь в Сан-Франциско и в самом деле были пожары, дождь их погасил бы. Теперь, когда ночные развлечения остались позади, все почувствовали, что продрогли. Не сговариваясь, люди начали возвращаться в автобусы.

Когда Эйприл Венсди вошла в автобус, Пол сидел у окна. Она нерешительно постояла и села рядом с ним.

– Зачем вам понадобилось пересесть? Дамам обычно уступают место у окна.

– Наверное, для того чтобы они не падали в проход? Разве вы не знаете, что мы живем в золотой век женского равноправия? Но, конечно, причина тут другая. Как вы считаете, я могу выйти в проход, не побеспокоив вас?

– Дурацкий вопрос!

– Может быть. И все-таки, могу или нет?

– Нет, не можете.

– Вы могли бы впоследствии поклясться – разумеется, без помощи тисков – что я ни разу не побеспокоил вас в течение ночи?

– А вы собираетесь меня беспокоить?

– Да. Так как?

– Могла бы. Мне кажется, я уже доказала, что умею лгать не хуже других.

– Вы не только прекрасны, но еще и добры.

– Спасибо. Куда вы направляетесь?

– Вы правда хотите знать? Лучше не надо. Подумайте о тисках, о пытке на колесе…

– Начальник полиции Хендрикс сказал, что Брэнсон никогда не применяет насилие в отношении женщин.

– Речь шла о Брэнсоне из легенды. А сейчас он другой. За последнее время Питер пережил несколько потрясений. Он уже не тот. Не исключено, что нынешний Брэнсон может отбросить щепетильность.

Пол почувствовал, что девушка задрожала, и не потому, что ее зеленое шелковое платье было мокрым.

– Пожалуй, лучше ничего мне не говорите. Когда вы…

– Около полуночи.

– В таком случае, я не буду спать, пока вы не уйдете.

– Прекрасно! Разбудите меня, пожалуйста, без пяти двенадцать, – Ревсон поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза.

За пять минут до полуночи в автобусе царила тишина. Несмотря на холод и неудобство, журналисты спали уже около часа. Эйприл Венсди сама не заметила, как задремала, прислонившись головкой к плечу Ревсона и прижавшись к нему, чтобы согреться.

В автобусе находился все тот же часовой, Бартлет, на которого разлагающе подействовало отсутствие Ковальски: свесив голову на грудь, он, скорее, спал, чем бодрствовал. Правда, изредка, через большие промежутки времени, молодой человек вскидывал голову и тут же снова засыпал.

Пол легонько толкнул девушку локтем и что-то прошептал на ушко. Эйприл проснулась и, ничего не понимая, посмотрела на него.

– Мне пора идти, – тихо сказал Ревсон.

В автобусе было темно. Единственная тусклая лампочка горела над сиденьем водителя, да сквозь затемненные стекла пробивался свет от фонарей на мосту.

– Дайте мне баллончик с аэрозолью.

– Что?

Неожиданно Эйприл окончательно проснулась, сверкнули белки большущих глаз.

– Да, конечно.

Девушка сунула руку под сиденье и достала баллончик. Ревсон положил его в левый внутренний карман.

– Как долго вы будете отсутствовать?

– Если повезет, минут двадцать. Может быть, полчаса. Я вернусь.

Эйприл ласково поцеловала Пола в щеку.

– Будьте осторожны!

– Потихоньку выйдите в проход.

Ревсон прошел мимо девушки, держа наготове ручку. Часовой спал, свесив голову на грудь. Пол нажал на кнопку, выстрелив с расстояния примерно в один фут. Иголка вонзилась позади левого уха Бартлета.

Ревсон осторожно устроил часового на сиденье. Лекарство, которое было на иголке, не только приводило жертву в бессознательное состояние, но еще оказывало легкий парализующий эффект, так что впоследствии Бартлет вполне мог соскользнуть вниз.

Эйприл внешне бесстрастно наблюдала за происходящим, но время от времени облизывала губы, что выдавало ее волнение.

Ревсон знал о существовании патрульного. Он даже несколько раз видел его и собирался в нужный момент о нем «позаботиться». Наконец этот момент наступил. Пол осторожно выглянул из-за открытой дверцы водителя. С южного конца моста к автобусу направлялся мужчина с автоматом на плече. Ревсону показалось, что это Джонсон, пилот вертолета, но до конца не был уверен. Пол выключил свет у сиденья водителя и остался на прежнем месте, держа наготове баллончик с аэрозолью. Однако в последний момент он передумал и заменил его на ручку. Дело в том, что вещество, нанесенное на иглы, оказывало более щадящее действие на жертву, чем газ, и, когда человек приходил в себя, ему казалось, что он просто заснул. А после воздействия газа оставалась тошнота, и у пострадавшего не было сомнения в том, что его отравили. Ревсон не хотел, чтобы Джонсон, а теперь уже было очевидно, что это он, сообщил Брэнсону о неприятном приключении.

Как только патрульный подошел достаточно близко, Ревсон нажал на кнопку авторучки и тут же выпрыгнул из машины, чтобы подхватить Джонсона и не дать ему упасть на дорогу. Он сделал это не столько из человеколюбия, сколько из опасения, что карабин, стукнувшись об асфальт, привлечет любопытные взгляды. Иголка попала пилоту в лоб. Ревсон осторожно удалил ее и, стараясь не шуметь, втащил патрульного в автобус, а затем втиснул перед сиденьем водителя. Джонсон, находясь в бессознательном состоянии, не чувствовал дискомфорта, а Пол не хотел рисковать. Он опасался, что кто-нибудь из журналистов может неожиданно проснуться, обнаружить в проходе незнакомого человека, лежащего без чувств, и поднять шум.

Эйприл Венсди продолжала облизывать губы.

Ревсон вышел из темного автобуса на мост, где было светло, почти как днем. Он не сомневался, что его коллеги внимательно наблюдают за ним в приборы ночного видения, но его это нисколько не волновало. Главное, чтобы его не заметили из двух других автобусов, хотя Ревсон сильно сомневался, что в это время суток в них еще были желающие наблюдать за чем бы то ни было. Скорее всего, все давно спали. Он не знал, что в этот момент ван Эффен и Крайслер тихо беседовали в третьем автобусе, но со своих мест они все равно не могли видеть Ревсона.

Пол подошел к ограждению моста, перегнулся через перила и посмотрел вниз, в непроглядную тьму. Возможно, подлодка уже была на месте, но при всем желании ее нельзя было увидеть. Оставив бесплодные попытки что-либо разглядеть, Ревсон достал из-под автобуса пакет, в котором лежали толстая зеленая леска с крючками и небольшое, но увесистое грузило. Оно было совершенно необходимо для того, чтобы при наличии ветра снасть опускалась вертикально вниз. Пол обрезал крючки, оставив грузило, привязал к концу снасти контейнер с запиской, перекинул через перила и начал потихоньку разматывать леску, намотанную на квадратный кусок дерева. Отмотав примерно три четверти длины, он стал ждать подергивания снизу, но его не было. Тогда Пол отмотал еще десять футов. И снова ничего. «Может быть, подводной лодки еще нет под мостом? Или из-за сильных течений ее не удается удержать в нужном месте? Но адмирал Ньюсон говорил, что знаетчеловека, который сможет это сделать, а он человек слова». Ревсон отмотал еще десять футов и с облегчением вздохнул, почувствовав резкие подергивания снизу.

Через полминуты снизу снова подергали, на этот раз дважды. Пол начал торопливо выбирать леску. Почувствовав, что до конца остается всего несколько футов, он перегнулся через перила и стал осторожно поднимать груз – он опасался, что передатчик ударится о мост. В конце концов у него в руках оказался водонепроницаемый пакет с крошечной транзисторной рацией.

– Странное время вы выбрали для рыбалки, Ревсон! – раздайся позади него голос ван Эффена.

Пол замер, прижав к груди пакет. Правую руку он осторожно запустил в левый внутренний карман.

– Мне бы очень хотелось посмотреть, что за рыбку вам удалось поймать. Я человек нервный, так что поворачивайтесь медленно и осторожно. Вы знаете, что произойдет при резком движении.

Пол медленно повернулся. Ему не надо было объяснять, что нельзя попусту волновать человека, который держит пальцы на спусковом крючке. Баллончик с аэрозолью он уже держал в руке.

– Ну что ж, это не могло долго продолжаться, – спокойно признал Ревсон.

– Значит, Брэнсон прав относительно вас.

Ван Эффен, чье круглое лицо было, как всегда, бесстрастно, стоял примерно в пяти футах от Ревсона, сжимая в руках автомат и держа палец на спусковом крючке. Пол понимал, что стоит ему сделать шаг вперед – и он погиб. Однако ван Эффен явно не ожидал сопротивления с его стороны.

– Давайте посмотрим, что у вас там! Только не делайте резких движений.

Ревсон медленно вынул из-за полы руку с баллончиком, который был настолько мал, что почти полностью помещался на ладони. Пол знал, что давление в нем в три раза больше обычного и что действует он с расстояния в десять футов. Во всяком случае, так говорил ему О'Хара, а Ревсон доверял смышленому доктору.

Ван Эффен направил дуло автомата прямо на Пола.

– Дайте мне посмотреть.

– Медленно и осторожно?

– Медленно и осторожно.

Ревсон не спеша протянул руку. Лицо ван Эффена оказалось не более чем в трех футах от баллончика. Пол нажал на кнопку и тут же схватился за автомат ван Эффена, стараясь по возможности не шуметь. Ван Эффен рухнул к ногам журналиста. Пол с уважением относился к ван Эффену как человеку и профессионалу, но сейчас иного выхода у него не было. Сунув баллончик в карман, он достал рацию и щелкнул выключателем.

– Говорит Ревсон.

– Хегенбах слушает.

Ревсон убавил громкость.

– Нас могут подслушать?

– Нет.

– Спасибо за рацию. У меня проблема. Ван Эффен застал меня врасплох, но и я не растерялся. Пришлось воспользоваться газовым баллончиком. Этот человек знает меня в лицо, его нельзя оставлять на мосту. Я мог бы сбросить ван Эффена вниз, но мне не хочется этого делать. Он не заслуживает подобного обращения. К тому же помощник Брэнсона может быть нам полезен как свидетель обвинения. Могу я поговорить с капитаном подводной лодки?

В трубке послышался новый голос.

– Капитан Пирсон слушает.

– Поздравляю вас, капитан, с успешным маневром. Большое спасибо за рацию. Вы, конечно, слышали мой разговор с мистером Хегенбахом?

– Слышал.

– Не могли бы вы принять на борт пассажира? Он в бессознательном состоянии.

– Сделаем все возможное.

– У вас не найдется веревки, которая может выдержать вес тела? Мне понадобится примерно пятьсот футов.

– Боюсь, что нет. Подождите, сейчас уточню. – После непродолжительного молчания снова зазвучал голос капитана. – У нас есть несколько мотков троса по тридцать морских саженей каждый, то есть примерно по сто восемьдесят футов. Если их связать, вам хватит.

– Очень хорошо. Принимайте груз. Повесив рацию на шею, Ревсон привязал к леске автомат ван Эффена и сразу же начал спускать.

– Груз пошел вниз. Это автомат ван Эффена. Будьте осторожны.

– Моряки привыкли иметь дело с оружием, мистер Ревсон.

– Я не хотел вас обидеть, капитан. Получив вашу веревку, я затяну вокруг бедер ван Эффена двойную петлю, еще одну сделаю вокруг талии и свяжу ему руки за спиной.

– У нас есть вакантные места для находчивых молодых людей вроде вас.

– Могу не пройти по возрасту. Боюсь, я уже староват. Когда пассажир будет готов к транспортировке, не могут ли двое ваших людей потравить конец, чтобы я мог опустить его через перила? Мне одному нелегко это сделать – я уже сказал, что возраст уже не тот.

– Понимаю, вам трудно в это поверить, но современный флот сейчас настолько модернизирован… В таких случаях мы используем лебедку.

– Откуда мне знать, я всего лишь сухопутная крыса, – извинился Ревсон.

– Мы получили ваш автомат. Никто не пострадал.

После короткой паузы капитан скомандовал:

– Тяните!

Ревсон вытянул веревку наверх. Она была чуть толще бельевой, но Пол не сомневался, что капитан прислал то, что нужно. Он обвязал ван Эффена так, как объяснил Пирсону, и подтащил бесчувственного помощника Брэнсона к перилам.

– Готовы принять пассажира? – спросил он по радио и осторожно перебросил тело через ограждение моста.

Оно тут же исчезло во тьме. Очень скоро натянутый конец ослабел. Снова послышался голос капитана по радио.

– Пассажир прибыл.

– Благополучно?

– Благополучно.

Ревсон вдруг представил, какой будет реакция ван Эффена, когда он очнется.

– Мистер Хегенбах?

– Слушаю.

– Вы все слышали?

– Да. Это у вас неплохо получилось, – директор ФБР не привык хвалить подчиненных.

– Нам повезло. Мне удалось вывести из строя устройство инициации взрыва по радио, установленное в вертолете. Починить его уже невозможно.

– Очень хорошо! – Подобная похвала из уст Хегенбаха была эквивалентна почестям, которые римляне воздавали военачальникам, завоевавшим во славу Рима вторую или третью страну подряд. – Мэр Морисон будет очень доволен, когда узнает.

– Ну, он нескоро об этом узнает. Мне нужно, чтобы через пару часов опять выключили свет и высадили десант на восточной стороне южной башни. Вы подобрали людей?

– Сам лично отбирал.

– Не забудьте напомнить им, чтобы сразу же удалили детонаторы. Просто на всякий случай.

– Само собой.

– И еще одно. Прежде чем вырубить свет, обработайте лазером прожекторы, которые освещают южную сторону моста.

– Все сделаем, мой мальчик!

– Ни в коем случае не пытайтесь связаться со мной по радио. Зуммер может зазвенеть в тот момент, когда я буду разговаривать с Брэнсоном и окажусь в неловком положении.

– Наш человек будет слушать вас постоянно.

Хегенбах оглянулся на стоявших рядом с ним коллег. Он едва не улыбнулся, но сумел сдержаться и на этот раз. Директор ФБР по очереди оглядел каждого из присутствующих, не особенно стараясь скрыть свое удовлетворение ходом событий. В конце концов он сосредоточил свое внимание на вице-президенте.

– А вы говорили, что он сошел с ума, и очень основательно.

Это замечание ничуть не задело мистера Ричардса.

– Вероятно, это некое божественное сумасшествие. То, что ему удалось проникнуть в вертолет и обезвредить устройство, – существенный шаг вперед. Если бы об этом знал Морисон!

– Такое впечатление, что изобретательность Ревсона беспредельна! – заметил Квори. – Какое счастье, что именно этот человек оказался возле президента в столь трудный момент! И все же пока не решена главная проблема – не освобождены заложники.

Хегенбах откинулся на спинку стула.

– На вашем месте я бы не волновался – Ревсон что-нибудь придумает.

Глава 11

Ревсон подумал, что хорошо бы немного вздремнуть. Джонсон скоро должен был проснуться. Он уже зашевелился, и Пол вытащил его из-за сиденья водителя и усадил на вторую ступеньку автобуса, прислонив плечом к дверце. Еще пара минут – и парень придет в себя. Бартлет тоже зашевелился во сне. Одно и то же вещество на разных людей действует по-разному, поэтому продолжительность искусственно вызванного сна у них может заметно отличаться. Однако на Бартлета и Джонсона снотворное подействовало почти одинаково.

Ревсон молча прошел к своему месту. Эйприл Венсди не спала. Она вышла в проход, дав Полу возможность занять место у окна, потом села сама. Ревсон вернул девушке баллончик с аэрозолью и сбросил на пол мокрую куртку. Эйприл сунула баллончик в сумку.

– Я уже не надеялась вас снова увидеть. Как дела?

– Неплохо.

– Что произошло?

– Вы в самом деле хотите знать?

Она подумала и отрицательно покачала головой. Мысленно девушка представила, как ее пальцы зажимают в тиски.

– Что это у вас на шее?

– О Господи!

Задремавший было Ревсон дернулся и тут же проснулся. На шее у него висела маленькая транзисторная рация. «То-то Брэнсон обрадовался бы, заметив ее!» Пол достал фотоаппарат и засунул рацию в нижнюю часть футляра.

– Что это? – повторила свой вопрос Эйприл.

– Это крошечный фотоаппарат.

– Ничего подобного. Это рация.

– Как вам будет угодно.

– Где вы ее достали? Еще недавно у вас ее не было – весь автобус тщательно обыскали.

– Мне дал ее один мой друг. У меня везде друзья. Похоже, вы сейчас спасли мне жизнь. Позвольте вас за это поцеловать.

Поцелуй был очень нежным.

– Это самое лучшее за прошедшую ночь. Или за целый день. Или даже за месяц. Когда-нибудь мы уйдем с этого проклятого моста и тогда попробуем это повторить.

– А почему не сейчас?

– Да вы просто бесстыжая девчонка, – Пол взял Эйприл за руку и собрался поцеловать ее еще раз.

В этот момент впереди кто-то шевельнулся. Это был Джонсон. Он быстро встал и огляделся. Ревсон догадывался, о чем подумал пилот. Последним, что видел Джонсон, были ступеньки автобуса. Теперь ему показалось, что он просто присел и задремал. Одно Пол знал наверняка – Джонсон никогда не признается Брэнсону, что заснул на посту. Пилот вошел в автобус и ткнул Бартлета дулом автомата. Бартлет очнулся и удивленно посмотрел на него.

– Ты что, спишь? – спросил его Джонсон.

– Я? Сплю? – рассердился часовой. – Нельзя даже на минутку закрыть глаза, сразу начинают обвинять!

– Главное, чтобы ты не закрывал их надолго, – холодно заметил пилот с видом человека, сознающего свою правоту. Он вышел из автобуса и пошел прочь.

– Я чуть не задремал, но сейчас никак не могу заснуть, – обратился Пол к Эйприл. – Мне просто необходимо заснуть. Если поднимется какой-нибудь шум, будет лучше, если я в это время буду спать, ведь я у них главный подозреваемый. У вас, случайно, нет снотворного?

– Зачем оно мне? Бели помните, планировалась непродолжительная поездка.

– Помню, помню, – вздохнул Ревсон. Ну что ж, ничего не поделаешь, давайте аэрозоль.

– Зачем она вам?

– Я брызну на себя. Совсем чуть-чуть. Вы заберете у меня баллончик и спрячете.

Девушка нерешительно посмотрела на него.

– Как только мы с вами сойдем на берег, я поведу вас поужинать. Мы с вами теперь будем часто ужинать вместе.

– Вы ничего такого раньше не говорили.

– А сейчас говорю. Но я никуда не смогу вас повести, если меня сбросят с моста.

Эйприл пожала плечами и неохотно протянула руку к сумке.

В третьем автобусе Крайслер положил руку на плечо Брэнсона и тихонько потряс его. Несмотря на усталость, Питер сразу же проснулся и встревожился.

– Что-то случилось?

– Пока не знаю. Но кое-что меня беспокоит. Некоторое время назад ван Эффен ушел проверять посты и до сих пор не вернулся.

– Как давно он исчез?

– Примерно полчаса назад.

– Господи, Крайслер, почему ты меня раньше не разбудил?

– По двум причинам. Во-первых, вам необходимо было поспать, ведь от вас зависит успех дела. Во-вторых, если кто-то в состоянии о себе позаботиться, так это ван Эффен.

– У него был автомат?

– А вы видели его на этом мосту без автомата?

– Пойдешь со мной, – Брэнсон встал и взял оружие. – Ты видел, в какую сторону он пошел?

– К Северной башне.

Они подошли к президентскому автобусу. Часовой, Петерс, сидел на месте водителя и курил. Заслышав легкое постукивание, он быстро обернулся, достал из кармана ключ и открыл дверцу.

– Ты не видел ван Эффена? – тихо спросил его Брэнсон.

Он мог бы смело говорить громче: по части храпа президенты, короли, принцы, мэры и генералы ничем не отличались от простых смертных.

– Да, мистер Брэнсон. Я видел его примерно полчаса назад. Он шел к ближайшему туалету.

– Ты видел, как он оттуда вышел?

– Нет. Откровенно говоря, я не смотрел по сторонам. Мое дело – следить за этими джентльменами, чтобы они не совались в центр связи, не пытались стащить у меня оружие или ключ. И я не хочу, чтобы к виску приставили мой собственный пистолет, поэтому внимательно слежу за тем, что происходит внутри автобуса, а не снаружи.

– Ты прав. Я тебя не виню, – Брэнсон закрыл дверцу и услышал, как в замке повернулся ключ.

Они с Крайслером направились к ближайшему туалету и быстро убедились, что там никого нет. В другом туалете тоже было пусто. Тогда они пошли к «скорой помощи». Брэнсон открыл заднюю дверь, посветил фонариком, отыскал выключатель и включил свет.

О'Хара спал на койке, укрывшись одеялом. Брэнсон потряс доктора за плечо. Чтобы его разбудить, потребовалось несколько минут.

О'Хара с трудом открыл глаза, поморгал, посмотрел на незваных гостей, потом на часы.

– Без четверти час! Что вы здесь делаете в такую рань?

– Ван Эффен пропал. Вы его видели?

– Нет, не видел, – в докторе проснулось профессиональное любопытство. – Он что, заболел?

– Нет.

– Тогда почему вы меня беспокоите? Может, он свалился с моста? – с надеждой в голосе предположил доктор.

Брэнсон внимательно посмотрел на О'Хару. Глаза у доктора были припухшими, но только от сна, а не от бессонницы. Питер кивнул Крайслеру, они выключили свет, вышли и закрыли за собой дверь.

Навстречу им с автоматом на перевес шел Джонсон.

– Добрый вечер, мистер Брэнсон. Точнее, доброе утро.

– Вы видели ван Эффена?

– Ван Эффена? Когда?

– В течение последних тридцати минут.

Пилот отрицательно покачал головой и уверенно заявил:

– Нет, не видел.

– Но он находился на мосту, как и вы. Должны были его видеть.

– Извините, не видел. Не исключено, что мы оба были на мосту, но я его не заметил. Я все время хожу взад-вперед, чтобы не заснуть, но редко оглядываюсь назад, – Джонсон подумал и добавил:

– Возможно, ван Эффен и появлялся на мосту, а потом ушел. У него могли быть причины скрытно передвигаться.

– Но какие?

– Откуда мне знать? Вероятно, не хотел, чтобы его видели. Всякое может быть. Откуда мне знать, что у ван Эффена на уме?

– Верно, – Брэнсон не горел особым желанием попрепираться с Джонсоном, в прошлом офицером военно-морской авиации, который был важным звеном в нынешней операции. – Не могли бы вы некоторое время постоять на середине моста и посмотреть по сторонам? Думаю, стоя вы вряд ли заснете. Через пятнадцать минут вас сменят.

Брэнсон и Крайслер направились к первому автобусу. Возле сиденья водителя горела неяркая лампочка, и неподалеку от нее был виден огонек сигареты Бартлета.

– Ну что ж, по крайней мере, часовые не спят. Но тем более непонятно исчезновение ван Эффена.

– Доброе утро, мистер Брэнсон! Совершаете обход?

– У меня все в порядке.

– Вы не видели ван Эффена в последние полчаса?

– Нет. Вы не можете его найти?

– Он пропал.

– Не буду задавать глупых вопросов, вроде «как это он мог пропасть?». Кто видел его последним?

– Петерс. Но пользы от него никакой. Кто-нибудь выходил из автобуса за последние тридцать минут?

– С тех пор как мы вошли в автобус после пожара, отсюда никто не выходил.

Брэнсон прошел к Ревсону. Эйприл Венсди не спала. Пол тяжело дышал во сне. Брэнсон посветил фонариком в глаза журналисту – никакой реакции. Тогда он поднял спящему веко. Мускулы века были расслаблены, чего не бывает у бодрствующих. Брэнсон посветил в глаз. Ревсон даже не моргнул.

– Спит, как бревно, – по голосу Брэнсона не чувствовалось, что он разочарован. – Как давно вы не спите, мисс Венсди?

– Я вообще не спала. Наверное, мне не стоило возвращаться на мост, – девушка грустно улыбнулась. – Я ужасная трусиха, мистер Брэнсон. И страшно боюсь грозы.

– Не бойтесь, я вас не обижу, мисс Венсди, – Питер протянул руку и ласково провел пальцем по губам девушки, которая удивленно посмотрела на него.

Губы Эйприл были очень сухими. Брэнсон припомнил, как О'Хара что-то говорил о повышенной впечатлительности и излишней возбудимости этой нервной красавицы.

– Вы и в самом деле боитесь, – Питер ласково потрепал девушку по плечу. – Не волнуйтесь, гроза уже скоро кончится.

Он ушел.

Эйприл действительно боялась, но совсем другого. Она опасалась, что Брэнсон попытается разбудить Ревсона, начнет его трясти и поймет, что это бесполезно.

Двадцать минут спустя Брэнсон и Крайслер стояли у двери третьего автобуса.

– На мосту его точно нет, мистер Брэнсон.

– Согласен с тобой. А теперь попытайся поразмышлять вслух.

Молодой человек отрицательно покачал головой.

– Я по натуре не ведущий, а ведомый.

– И все же попробуй.

– Попробую. Я могу говорить все, что думаю? Брэнсон кивнул.

– Во-первых, я совершенно уверен, что ван Эффен не спрыгнул с моста. Он не из породы самоубийц. У него была хорошая перспектива в самом ближайшем будущем заполучить целое состояние, оценивающееся семизначными цифрами. Этот человек не из тех, кто предает. Вы сказали, что я могу говорить свободно, поэтому позволю себе пофантазировать. Если бы даже ван Эффен решил отказаться от состояния и предать нас, ему следовало бы пройти около двух тысяч футов на север или на юг. Джонсон обязательно его заметил бы. Значит, произошел несчастный случай.

– Думаю, ты прав.

– И Ревсон тут ни при чем. Единственный, кого я мог бы заподозрить, это генерал Картленд. Очень опасный человек. Но Петерс настороже, он бы не проморгал. Что до Ковальски – ничего бы не случилось, если бы Ковальски оставался с нами, – Крайслер немного помолчал и продолжил: – Я все время думаю о том, был ли несчастный случай с Ковальски и в самом деле несчастный, или произошло что-то другое?

– Я тоже об этом думаю. И к какому выводу ты пришел?

– В наших рядах – предатель.

– Тревожная мысль – от нее нельзя просто так отмахнуться. Нужно все обдумать. Хотелось бы понять, зачем кому-то понадобилось отказываться от целого состояния?

– Кто знает? Правительство могло пообещать этому человеку удвоить его долю, если…

– Это одни догадки, – нахмурился Брэнсон. – Нельзя подозревать всех и вся. Это создаст крайне нервозную обстановку. Мы не можем себе этого позволить. Итак, что ты думаешь о судьбе ван Эффена?

– Думаю так же, как и вы: его сбросили с моста.

В это время ван Эффен уже был на берегу, в автобусе, где размещался передвижной узел связи. Напротив него за столом сидели Хегенбах и Хендрикс. У дверей стояли вооруженные полицейские. Когда ван Эффен очнулся и узнал, где он находится, то был так потрясен, что даже утратил свою привычную бесстрастность. Вдобавок ко всему после отравления газом у него кружилась голова.

– Выходит, я недооценил Ревсона? – удивился ван Эффен.

– Когда попадете в тюрьму «Сан-Квентин», там многие согласятся с вами, – заметил Хегенбах. – Можете рассчитывать самое малое лет на десять без надежды на сокращение срока за примерное поведение.

– Что ж, в каждом деле есть свой риск.

– Однако ваше положение не столь уж безнадежно.

– Не понял, что вы имеете в виду.

– Мы можем заключить сделку.

– Никаких сделок!

– Вам нечего терять, а приобрести можете многое. Как минимум, несколько лет жизни.

– Никаких сделок!

– Ваше поведение похвально, но, увы, оно вам ничего не даст, – вздохнул Хегенбах. – А вы, Хендрикс, согласны со мной?

Хендрикс обратился к полицейским:

– Наденьте на него наручники и отвезите в военный госпиталь, в палату особого режима. Скажите врачам, что мистер Хегенбах скоро прибудет.