Текст книги "Золотые Ворота"

– Госпиталь? Вы собираетесь использовать наркотики?

– Если не хотите сотрудничать с нами, мы обойдемся и без вашего согласия. Вы можете помочь нам, будучи и в бессознательном состоянии.

– Вы прекрасно знаете, что ни один суд не примет признаний, полученных под действием лекарств, – презрительно улыбнулся ван Эффен.

– Мы не собираемся добиваться от вас признаний. У нас уже сейчас есть все, чтобы засадить вас на весьма длительный срок. Все, что нам нужно, – это немного информации, которая может пригодиться. Хорошая смесь барбитуратов и кое-каких трав – и вы запоете, как жаворонок.

– Может быть, – по-прежнему презрительно произнес ван Эффен. – Но даже вам придется подчиниться законам нашей страны. Лица, добывающие информацию незаконными способами, преследуются по закону, они подлежат немедленному аресту.

– Дорогой мой, – ласково заметил Хегенбах, – думаю, вы слышали о полном прощении, дарованном президентом? Или вы забыли о том, что похитили самого президента?

Без десяти три лейтенант военно-воздушных сил навел окуляр прибора ночного видения, установленного на южном берегу, на прожекторы, освещавшие Южную башню моста, и нажал на кнопку. Всего один раз.

Без пяти три трое мужчин взобрались на странного вида транспортное средство с низкой посадкой. Невзрачного вида мужчина в серой куртке сел за руль, двое других устроились сзади. Оба пассажира были в серых комбинезонах и казались на удивление похожими: оба крепкие, лет под сорок. Звали их Кармоди и Роджерс. По их внешнему виду трудно было догадаться, что они являются специалистами по взрывам. Кармоди держал в руках матерчатую сумку, в которой находились комплект инструментов, два баллончика с аэрозолью, моток крепкого шнура, липкая лента и фонарик. В такой же сумке Роджерса лежали портативная рация, термос и сандвичи. Эти люди прекрасно знали свое дело и хорошо подготовились к заданию, выполнение которого, судя по всему, должно было занять немало времени. Каждый из них был вооружен пистолетом с глушителем.

Ровно в три часа утра погасли огни на мосту Золотые ворота и в северной части Сан-Франциско. Водитель в серой куртке включил машину, и электромобиль почти бесшумно двинулся в сторону Южной башни.

В автобусе, где располагался центр связи, раздался звонок, и дежурный полицейский взял трубку. Брэнсон желал побеседовать с Хендриксом. Настроение у Питера было далеко не радужное.

– Начальника полиции сейчас нет, – ответил дежурный.

– Так найдите его!

– Не могли бы вы сообщить мне, в чем дело…

– На мосту снова погас свет. Немедленно найдите Хендрикса!

Полицейский положил трубку рядом с аппаратом и прошел в конец автобуса. Хендрикс сидел у открытой двери. В одной руке у него была переносная рация, в другой – чашка кофе.

– Говорит Кармоди. Шеф, мы сейчас внутри Южной башни, а Хопкинс со своей машиной уже на полпути обратно.

– Спасибо. – Хендрикс выключил рацию. – Что, Брэнсон звонит? Забеспокоился?

Хендрикс не спеша допил кофе, подошел к телефону и зевнул.

– Я спал. Можете ничего мне не говорить. Снова погас свет. Всю ночь что-то гаснет то в одном, то в другом конце города. Не кладите трубку.

Брэнсон ждал. Через весь президентский автобус к нему бегом бросился Крайслер. Президент сонно посмотрел на молодого человека. Король и принц мирно храпели. Брэнсон, с трубкой в руке, огляделся.

– Южный прожектор вышел из строя, – доложил Крайслер.

– Этого не может быть! – лицо Брэнсона напряглось. – Что случилось?

– Не знаю. Прожектор погас. С генераторами все в порядке.

– Тогда беги к прожектору, освещающему Северную башню и поверни его в другую сторону. Нет, подожди!

В трубке снова послышался голос Хендрикса.

– Значит, через минуту? – переспросил Питер начальника полиции и обернулся к Крайслеру. – Отставить! Сейчас снова дадут свет. – Брэнсон снова заговорил в трубку. – Не забудьте, я хочу, чтобы Квори позвонил мне ровно в семь.

Брэнсон положил трубку и пошел по проходу. Его остановил вопрос президента.

– Когда же кончится этот кошмар?

– Это зависит от вашего правительства.

– Я не сомневаюсь, что правительство выполнит ваши требования. Вы заинтриговали меня, заинтриговали нас всех. Всем хочется понять, чем вам так досадило общество?

– Что мне общество? – улыбнулся своей индифферентной улыбкой Брэнсон.

– В таком случае, что вы имеете против меня лично? Зачем понадобилось меня публично унижать? Со всеми другими людьми вы были неизменно любезны. Разве не достаточно того, что вы взяли меня в заложники и получите выкуп?

Брэнсон не ответил.

– Может быть, вам не нравится моя политика?

– Политика меня не интересует.

– Я сегодня разговаривал с Хендриксом. Он рассказал мне о том, что ваш отец – очень богатый человек, банкир, живет на Восточном побережье. Он у вас мультимиллионер. Или вы завидуете мне как человеку, которому удалось подняться на вершину? Или не в силах дождаться, пока унаследуете отцовский банк и его миллионы, поэтому выбрали другой путь, преступный. Но на этом пути вы немногого добились. До нынешней акции вас никто, кроме нескольких полицейских, не знал. Вы неудачник, поэтому завидуете другим. Рещили отыграться на самых известных людях Америки?

– Вы, господин президент, никудышный диагност и такой же психолог. Да, да, понимаю, я снова оскорбляю вас, правда, теперь уж один на один. Но довольно болтовни. Подумайте о том, что ваши решения влияют на жизнь двухсот миллионов американцев.

– Что вы имеете в виду?

– Хочу сказать, что вы можете серьезно заблуждаться. Например, заговорили о Брэнсоне-старшем, этом неподражаемом образце добропорядочности и процветания, который на самом деле двуличный негодяй. Таким он был, таким и остался. Говорите, мой папаша известный банкир? И много пользы он принес своим вкладчикам? Большинство из них – люди со скромными средствами. Когда я работал у него, понял, за счет чего наживается мой отец. Да я бы не взял и доллара у этого негодяя! Мы-то, по крайней мере, грабим богатых. Он не лишал меня наследства – я не доставил ему такого удовольствия. Просто сказал все, что думаю о нем, и ушел. А известность – зачем она мне?

– И тем не менее за последние восемнадцать часов вы добились большей известности, чем ваш отец за всю жизнь, – мрачно заметил президент.

– Это дурная слава. Кому она нужна? Что же касается денег – да я и так мультимиллионер.

– И все же вы хотите иметь еще больше?

– Мотивы, которые мной руководят, никого не касаются. Простите, что разбудил вас, сэр, – Брэнсон ушел.

– Странный человек! – заметил сидевший в соседнем кресле Мюир.

– Так вы не спали!

– Не хотелось вам мешать. Ночью Брэнсон не тот, что днем, обходительнее, вежливее. Такое впечатление, что этот человек пытается оправдаться перед самим собой. И все же что-то его гнетет.

– Если ему не нужны известность и деньги, тогда что же, черт возьми, мы делаем на этом проклятом мосту?

– Тсс! Вас может услышать мэр Морисон. С вашего позволения, господин президент, я еще посплю.

Кармоди и Роджерс поднялись на вершину южной башни и вышли из лифта. Кармоди нажал на кнопку, и лифт снова пошел вниз. Мужчины вышли на открытую площадку. Далеко внизу, в пятистах футах под ними, был мост. Минуту спустя Кармоди достал из сумки портативную рацию, развернул телескопическую антенну, щелкнул тумблером:

– Можете вырубить энергию. Лифт уже полминуты как внизу.

Он сунул рацию обратно в сумку и снял комбинезон. Под ним оказалась черная рубашка, поверх которой было надето что-то вроде корсета из кожаных ремней с металлической пряжкой сзади. От пряжки отходила нейлоновая веревка, несколько раз обернутая вокруг талии. Кармоди все еще разматывал веревку, когда на башне снова включили свет и загорелись сигнальные огни для воздушных судов.

– Как ты думаешь, нас могут заметить снизу? – спросил он у напарника.

– Нет. Под таким углом им нас не увидеть, тем более что прожекторы выведены из строя.

Кармоди размотал веревку и отдал конец Роджерсу.

– Обмотай пару раз вокруг себя и держи хорошенько!

– Не волнуйся, буду держать как следует, ведь если ты свалишься в воду, придется делать всю работу самому, да и страховать меня будет некому.

Кармоди подошел к гигантскому тросу и начал удалять детонаторы из взрывчатки.

Ревсон проснулся в шесть тридцать утра. Он открыл глаза и увидел, что Эйприл внимательно смотрит на него. Под глазами у девушки пролегли глубокие тени, ее и без того бледное лицо стало почти белым.

– Похоже, вы неважно отдохнули.

– Я всю ночь не спала.

– Что? Чего вы боялись? Я же был здесь, с вами.

– Я беспокоилась не о себе, о вас.

Пол ничего не ответил.

– Ну и как, у вас не кружится голова после снотворного? – спросила Эйприл.

– Нет. Видимо, искусственный сон у меня перешел в естественный. Вы из-за этого беспокоились?

– Нет. Около часа ночи сюда приходил Брэнсон. Посветил вам в глаза фонариком, чтобы убедиться, действительно ли спите.

– Нигде нет покоя от этого человека! Вы думаете…

– Я думаю, что вы у него снова стали главным подозреваемым.

– Подозреваемым в чем?

– Пропал ван Эффен.

– Он что, до сих пор не нашелся?

– Вас это не слишком беспокоит, не так ли?

– Какое мне дело до ван Эффена и что ему до меня? Что-нибудь еще случилось за ночь?

– В три часа ночи на мосту снова погас свет.

– А!

– Ну, вас ничем не удивишь!

– "Погас свет". Что тут особенного? Причины могут быть самые разные.

– А по-моему, главная причина сидит рядом со мной.

– Я же спал!

– Ну, в полночь-то вы не спали, а были на мосту. Могу поспорить, что баша новая маленькая… камера тоже не лежала без дела, – девушка наклонилась и внимательно посмотрела в глаза Ревсону. – Вы, часом, не убили ван Эффена этой ночью?

– Что я наемный убийца?

– Не знаю что и думать. Не забывайте, я знакома с содержанием доклада, который вы передали со мной, отправляя в больницу. Я помню ваши слова: «Только Брэнсон и ван Эффен являются лидерами по натуре. Этих двоих я могу убить».

– Верно, это мои слова. Но я не убивал ван Эффена. Более того, мне почему-то кажется, что он сейчас жив и здоров, хотя, возможно, не слишком весел.

– Брэнсон думает иначе.

– Откуда вы знаете?

– После того как Бартлет ушел… После того как его сменили…

– Бартлет не рассказал Брэнсону о том, что вздремнул на посту?

– А как вы думаете?

– Думаю, что нет. Брэнсон уверен, что наш часовой ни на минуту не терял бдительности. А что потом?

– А потом пришел вот этот горилла.

Ревсон посмотрел на нового часового, волосатого, с густыми сросшимися бровями. Эйприл нисколько не преувеличила – это был настоящий горилла.

– А… Джонни. Брэнсон использует его, когда нужно идти на пролом, этот парень у него вроде танка.

– Несколько раз заходил Крайслер. Я слышала, как он разговаривал с часовым. Они с Брэнсоном считают, что ван Эффена сбросили с моста.

– Очень хотелось бы увидеть лицо Брэнсона, когда он поймет, как сильно заблуждается. Возможно, это будет первый случай в его жизни.

– Вы не хотите рассказать мне об этом?

– Нет.

– Кажется, вы слишком самоуверенны.

– Нет. Просто знаю, что говорю.

– В таком случае, не могли бы вы поспособствовать, чтобы наше затянувшееся приключение на мосту побыстрее закончилось?

– Ну, это совсем другое дело, – улыбнулся Пол. – Возможно, если я буду очень стараться, то смогу сегодня пригласить вас поужинать.

– Сегодня?

– Вы не ослышались.

– И сводите меня в «Тимбукту», где вам так нравится.

– Все может быть.

Ровно в семь утра в центре связи президентского автобуса раздался звонок. Брэнсон взял трубку.

– Слушаю!

– Говорит Квори. Мы принимаем ваши чудовищные условия и сейчас делаем необходимые приготовления. Ждем звонка от вашего доверенного лица из Нью-Йорка.

– Ждете звонка? Вы должны были поговорить с ним два часа назад.

– Мы ждем нового звонка от него, – устало объяснил Квори.

– Когда он вам звонил?

– Как вы и сказали, два часа назад. Ему нужно что-то подготовить с вашим «другом из Европы», как он его назвал.

– Мой человек должен был назвать пароль.

– Он его назвал. Надо сказать, что пароль не слишком оригинальный: «Питер Брэнсон».

Брэнсон улыбнулся, положил трубку и вышел из автобуса. Сияло ласковое утреннее солнышко. Брэнсон продолжал улыбаться. Возле автобуса стоял усталый Крайслер. Ему было не до улыбок – приходилось замещать одновременно ван Эффена и Ковальски.

– Вопрос с деньгами решен.

– Замечательно, мистер Брэнсон.

– Кажется, тебя это не слишком радует, – Брэнсон перестал улыбаться.

– Я хотел вам кое-что показать.

Крайслер провел своего шефа к прожекторам, предназначенным для освещения Южной башни.

– Вы, вероятно, знаете, что эти прожекторы устроены не совсем так, как обычные карманные фонарики. Я хочу сказать, что в них нет ламп. Между двух электродов вспыхивает разряд, который и служит источником света. Посмотрите на левый электрод.

Брэнсон посмотрел.

– Он выглядит так, словно его расплавили, хотя эти электроды делают таким образом, что они в состоянии выдержать очень большую температуру, которая создается в прожекторе в процессе его работы.

– Совершенно верно. Но кое-чего вы не увидели. Обратите внимание на вот эти крошечные дырочки в стекле.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Минутку, это еще не все, – Крайслер медленно провел Брэнсона назад, к третьему автобусу, и указал на крышу.

– Наш сканер вышел из строя. Мы неоднократно проводили проверки и в конце концов убедились, что на мосту нет посторонних передатчиков. С тех пор мы сканером не пользовались. Сегодня утром я совершенно случайно включил его. Потом вышел и посмотрел. В основании вращающейся оси есть подозрительная царапина.

– Как ты думаешь, эту царапину и дырки в прожекторе могла сделать молния? В конце концов, минувшей ночью прошла жуткая гроза.

– Хочу обратить ваше внимание, мистер Брэнсон, что ни сканер, ни прожектор не заземлены. Оба установлены на резиновые прокладки.

– Но сканер…

– Резиновые колеса автобуса можно рассматривать в качестве прокладки, – терпеливо объяснил Крайслер.

– Что же, по-твоему, произошло?

– Власти использовали лазер.

В этот ранний час Хегенбах и шестеро его коллег уже сидели за столом в автобусе центра связи. Зазвонил телефон. Дежурный полицейский поднял трубку.

– Говорит Брэнсон. Дайте мне генерала Картера.

– Не кладите трубку. Он должен быть поблизости, – полицейский закрыл микрофон рукой. – Генерал, Брэнсон хочет с вами поговорить.

– Переключите, пожалуйста, на громкую связь, чтобы мы все услышали, что он сообщит. Скажите, что я только вошел.

– Генерал Картер только что подошел.

Генерал взял трубку.

– Брэнсон?

– Картер, если вы еще раз попробуете пустить в дело лазер, мы сбросим кого-нибудь с моста. Например, мистера Мюира. Для начала.

Сидевшие за столом переглянулись и подумали об одном и том же: им повезло, что с Брэнсоном говорит именно Картер.

– Объясните, в чем дело.

– У нас выведены из строя радиосканер и прожектор. Есть все основания считать, что они повреждены лазером.

– Вы просто дурак!

Наступила пауза. Брэнсон был явно ошарашен.

– Когда Мюир полетит вниз, у него будет другое мнение.

– Повторяю: вы дурак! Послушайте, что я скажу. Во-первых, вы не эксперт и не можете определить, какие именно разрушения были сделаны лазером, а какие нет. Во-вторых, в районе залива нет воинских частей, на вооружении которых имеется лазер. В-третьих, если бы у нас действительно был лазер, то мы давно разобрались бы и с вами, и с вашими приспешниками, а не смотрели, как вы разгуливаете по мосту. Вы знаете, с какой точностью лазер поражает цель? Используя хорошую оптику, лазерным лучом можно попасть в футбольный мяч с расстояния в десять тысяч ярдов.

– Не многовато ли вы знаете о лазерах, генерал? – подозрительно заметил Брэнсон. Создавалось впечатление, что он тянет время.

– Не отрицаю. Меня этому учили. Я даже участвовал в разработках новых лазеров. У каждого генерала есть своя военная специальность. Генерал Картленд – специалист по взрывам. Я – инженер по электронной технике. На чем мы остановились? Ах да! В-четвертых, мы бы вывели из строя ваши вертолеты, причем сделали это так, чтобы об этом никто не догадался, пока не попытался взлететь. Кстати, вы навели меня на одну мысль. Итак, последнее, пятое: причиной ваших неполадок могла быть молния.

– Ни сканер, ни прожектор не были заземлены. И тот и другой имели резиновые прокладки.

– На вашем месте я бы продолжал грабить банки и не занимался тем, чего не понимаете, – в голосе генерала чувствовалось раздражение. – Молния может ударить и в незаземленные объекты. Такое случается с самолетами сотни раз в году. Разве самолеты заземлены? Металл притягивает молнии, – Картер ненадолго замолчал. – Ваш прожектор, думаю, подключен к генератору, который, скорее всего, работает на бензине. Поскольку вы опасались отравиться угарным газом, то вынесли генератор из автобуса на мост. Скажите, вы, конечно, используете его для подзарядки аккумуляторов через трансформатор?

– Да, – ответил Брэнсон после размышления.

– Неужели я должен за вас думать? – вздохнул Картер. – Таким образом, у вас есть груда металла, стоящая на асфальте и непосредственно связанная с вашим прожектором и со сканером. Неплохая мишень для молнии. Еще есть вопросы?

– Нет. Есть приказ: пригласите телевизионщиков на мост к девяти часам утра.

Картер повесил трубку.

– Неплохой спектакль для столь раннего часа! – одобрительно заметил Ричардc. – Да, генеральские звезды зря не дают! Представляю, как сейчас раздражен Брэнсон! А когда мы дадим наше телешоу?

– Сразу после Брэнсона. Допустим, в девять тридцать. В расчете на максимальный психологический эффект, – ответил Хендрикс.

– А что наша звезда экрана? Готова?

– Вполне.

– Ну и что ты об этом думаешь? – спросил Брэнсон.

– Картер далеко не дурак, – неуверенно заметил Крайслер. – Но если это в самом деле была молния, которая прошла через генератор, то почему она не просто перепрыгнула с одного электрода на другой, а пробила прожектор? Куда она шла?

– Боюсь, я в этом деле не специалист.

– Боюсь, я тоже. И все же тут что-то не чисто, – нерешительно начал Крайслер. – Возможно, я не все понял в случае со сканером и с прожектором, но у меня есть идея.

– Идеи – это то, что нам нужно. Боюсь, у меня они иссякли.

Крайслер никогда не слышал от своего шефа ничего подобного.

– Делаю все, что в моих силах, но все же я не ван Эффен. Кроме того, у меня такое ощущение, что я выбился из сил. Даже вы, мистер Брэнсон, не можете работать круглые сутки без отдыха. Вам нужен новый заместитель. При всем уважении к моим товарищам…

– Ну, не тяни!

– Я имею в виду наших людей, которые сейчас находятся на станции слежения на горе Темелпе. Мне кажется, что Петерс там вполне справится. Предлагаю послать вертолет за Жискаром. Вы знаете его лучше, чем я. Он прирожденный лидер, к тому же умен, хитер и находчив, никогда не паникует. Служителям закона ни разу не удалось привлечь его к ответу. Жискар снимет изрядный груз забот с ваших плеч.

– Ты совершенно прав. Я бы и сам до этого додумался, если бы не так измотался. Мне, пожалуй, тоже пора передохнуть. Пойди разыщи Брэдли или Джонсона. Нет, лучше Брэдли. Джонсон несет караульную службу. Скажи ему, чтобы немедленно отправлялся. Я позвоню Жискару. Кроме того, нужно предупредить наших друзей на берегу, чтобы осознали, что произойдет, если они попытаются нам помешать.

Едва Брэнсон закончил говорить по телефону, как взревел двигатель вертолета. «Сикорский» покинул мост и взял курс на север. Картер не солгал: вертолет не был поврежден лазером.

– Не хочу показаться бестактным, но все же… Не могли бы вы заглянуть в дамский туалет? – обратился Пол к Эйприл.

– Это еще зачем? – девушка удивленно посмотрела на него. – Впрочем, у вас на все есть причины.

– Да, конечно. А сейчас повторяйте за мной.

Девушка четыре раза повторила требуемое, потом спросила:

– Это все?

– Да.

– Одного раза было достаточно, у меня хорошая память.

– Мы не можем рисковать.

– Почему вы сами не хотите это сделать?

– Потому что это срочно, иными словами, следует сделать немедленно. Здесь, на мосту, всего четыре женщины и почти полсотни мужчин. Вам легче остаться одной.

– А вы сами что собираетесь делать? Выглядите довольно неопрятно.

– Моя бритва осталась в Сан-Франциско. Все, что я могу, – это позавтракать. Автобус с едой прибудет в семь тридцать.

– Жаль, что у меня нет аппетита, – девушка прошла к Джонни и попросила разрешения выйти.

Горилла в ответ ухмыльнулся, сверкнув зубами. Он, вероятно, показался себе изысканно любезным.

Хегенбах сидел у передатчика. Зажужжал зуммер. Директор ФБР нажал кнопку приема и прибавил громкости. Шестеро остальных прислушались. Они полагали, что знают, кто звонит. И ошиблись.

– Мистер Хегенбах? – послышался женский голос.

– Говорите.

– Это Эйприл Венсди.

Хегенбах не удивился.

– Слушаю вас, моя дорогая.

– Мистер Ревсон хочет как можно скорее узнать, нельзя ли сделать так, чтобы последнее средство перестало быть смертельным? Он хочет, чтобы у вас было как можно больше времени для решения этой задачи, именно поэтому я вам звоню.

– Я постараюсь. Но не могу гарантировать.

– Еще просит до начала сбросить дымовую шашку. За минуту до известного вам срока он свяжется с вами по радио.

– Необходимо срочно с ним поговорить. Почему он сам со мной не, вышел на связь?

– Потому что я говорю из дамского туалета. Кто-то идет.

Связь оборвалась.

– Нужно срочно связаться со специалистами. Генерал Картер, мне понадобится ваша помощь в этом деле, – обратился к генералу Хегенбах.

– Подумать только, дамский туалет! – недоумевая, пробормотал Квори. – Неужели для вашего человека нет ничего невозможного?

– Успокойтесь. Не мог же он сам туда пойти! Ревсон настоящий джентльмен.

– В больнице вы сказали нам, что ничего не знаете о «последнем средстве», – медленно и внятно произнес Ричардc.

– Вы как вице-президент должны знать, что нельзя стать главой ФБР, не умея уклоняться от ответов на некоторые вопросы.

Ровно в семь тридцать на мост прибыл микроавтобус с завтраком. В семь сорок пять Брэдли благополучно посадил «Сикорский». Новый заместитель Брэнсона, серьезный и решительный, спустился на мост. Его форма сержанта полиции выглядела здесь настолько неуместно, что привлекла всеобщее внимание и в ближайшие пять минут его фотографировали больше, чем за всю предыдущую жизнь. Оно и неудивительно – будучи настоящим профессионалом, Жискар всегда заботился о том, чтобы его не снимали, и до сих пор это ему всегда удавалось. Но грозный Жискар прибыл слишком поздно. В восемь утра и без того встревоженный Брэнсон, озабоченность которого, правда, никак не отражалась на его лице, получил, фигурально выражаясь, первый удар ниже пояса.

Питер увлеченно беседовал со своим новым заместителем, когда дежуривший в президентском автобусе Рестон позвал его к телефону.

– Я сам обо все позабочусь, мистер Брэнсон. Вам нужно немного отдохнуть, – Жискар легонько дотронулся до плеча своего шефа. – Не о чем беспокоиться.

Жискар не догадывался, что его пророчество окажется очень далеким от жизни. Брэнсон прошел в автобус.

Звонил Хегенбах.

– У меня плохая новость для вас, Брэнсон. Киронис не хочет вас видеть. Ни сейчас, ни в будущем.

– Кто? – Брэнсон увидел, как побелели костяшки его пальцев, сжимавших телефонную трубку. Усилием воли он заставил себя ослабить хватку.

– Вы меня слышите? К-И-Р-О-Н-И-С! Президент райского карибского острова, о котором вы так мечтали. Боюсь, вы там теперь персона нон грата.

– Не понимаю, о чем вы?

– Думаю, прекрасно понимаете. Ваша бурная рекламная кампания в газетах, по радио и телевидению до смерти напугала беднягу. Не мы нашли его, он сам позвонил. Ваш друг сейчас на проводе. Соединить с ним?

Брэнсон не успел ответить, как в ухо ему уже пищал высокий голос с карибским акцентом.

– Ты дурак, Брэнсон! Сумасшедший! Глупый хвастун! Зачем тебе понадобилось объявлять на весь мир, что собираешься на некий остров в Карибском море? Ну зачем было кричать на весь свет, что в одном конце острова есть крепость-тюрьма? Кто тебя за язык тянул говорить, что у этого острова нет со Штатами договора о выдаче преступников? Идиот! Не сообразил, что ЦРУ ничего не стоило меня вычислить! Я позвонил им прежде, чем они мне. Они уже выслали флот со своей базы в Гуантанамо. Их самолеты направляются к форту Лаурендаль. Один Бог знает, сколько у них там десантников и сколько их на подлодках, стоящих у острова. Они за десять минут захватят все мое государство. Мистер Ричардc сказал мне, что это доставит им большое удовольствие, – Киронис выпалил всю тираду на одном дыхании и только теперь перевел дух.

Брэнсон ничего не ответил.

– У тебя мания величия, Брэнсон. Я всегда это говорил! Я предупреждал, что твоя мания величия тебя погубит!

Брэнсон повесил трубку.