Текст книги "Красная опасность"

Глава 9

– Что у тебя с плечом? – взволнованно спросил Колчинский, когда Сабрина вошла в его номер в гостинице.

– Да пустяки, просто царапина, – ответила девушка.

– А где Михаил? Как он?

– Сейчас увидишь. – Сабрина кивнула в сторону двери.

Когда Грэхем появился на пороге, Сергей, взглянув на него, содрогнулся. Левый глаз Майка заплыл, огромный кровоподтек и швы на щеке были закрыты повязкой, но все же производили ужасное впечатление.

– Не пугайтесь, заживет, – криво усмехнулся Грэхем, закрывая за собой дверь.

– Фабио рассказал вам, что произошло? – спросила Сабрина, наливая кофе.

– Да, я надеялся, что мы все это обсудим, но ничего пока не получится, – ответил Колчинский.

– Что случилось? – встревоженно спросила Сабрина, передавая Майку чашечку кофе.

– Полчаса назад комиссару Кухлманну позвонили и сообщили, что вертолет Томазо Франча «Газель» обнаружен в поле, неподалеку от города Ворб. В вертолете никого не оказалось. Городок этот отсюда недалеко, и комиссар вместе с Фабио туда отправился. Они все осмотрят на месте.

– Тело Карло Франча подобрали? – спросила Сабрина.

– Точнее, то, что от него осталось, – заметил Колчинский.

– А в шале ничего не обнаружено? – задал вопрос Грэхем.

– Полицейского донесения мы пока не получили, – покачал головой Сергей, – но если бы они нашли что-нибудь важное, то немедленно бы сообщили. Думаю, нам и с пробиркой не повезло тоже.

– Естественно, – заметила девушка. – Убрино захватил ее с собой. Неужели кто-то надеялся, что он оставит пробирку в шале?

– Итак, следует признать, что мы не сдвинулись ни на йоту, – вздохнул Грэхем, – а у нас остается всего пятнадцать часов. Вряд ли за это время мы успеем поймать Убрино.

– Последняя надежда – Оффенбах-центр. – Сабрина взглянула на Колчинского: – Какие еще меры предосторожности можно предпринять?

– Комиссар Кухлманн собрал семьдесят полицейских – мужчин и тридцать – женщин со всей страны. Они будут там завтра, одетые в гражданское.

– Почему в гражданское? – удивился Грэхем. – Не лучше ли им быть в форме? Уверен, это может как-то подействовать на Убрино.

– Вы думаете, было бы лучше его напугать? Он ведь не подозревает, что нам известно о его намерении открыть пробирку в Оффенбах-центре. Если же он увидит, что там полным-полно полицейских, то может исчезнуть. Ищи его потом по всей стране! Скроется где-нибудь и начнет новые требования выдвигать. Нет, это нам не годится. Действовать нужно очень осторожно, чтобы не спугнуть Убрино. Он наверняка знает, сколько полицейских обычно дежурит в Оффенбах-центре, и, если заметит, что их там значительно больше, наверняка переполошится, а нас это не устраивает. Как вы правильно заметили, сегодня у нас нет надежды его найти, завтра – последний шанс.

Грэхем допил кофе, поднялся и спросил Колчинского:

– Во сколько сегодня вы собираетесь провести совещание?

– А вы что, хотите уйти?

– Да, надо бы задать несколько вопросов Калвиери.

– Зря вы его подозреваете, Михаил. Понимаю, что вы ненавидите этого человека, но не надо давать волю чувствам. Ясно, что это не он предупредил Убрино.

– Тогда кто же это сделал? Кто сообщил Убрино и Франча о том, что мы собираемся нагрянуть в шале? Об этом знали только шесть человек: вы, я, Сабрина, Фабио, Кухлманн и Калвиери. Кого же мне подозревать?

– Но после нашего короткого совещания Калвиери не выходил из комнаты. Он был с нами, когда позвонил Фабио и попросил Кухлманна о помощи. У него не было времени предупредить Убрино и Франча. Вы знаете, я всегда к вам прислушиваюсь, Михаил, но сейчас думаю, что вы не правы.

– И все же, Сергей, кто-то их предупредил. Два трупа в морге – тому доказательство. А могло быть и три. – Грэхем взглянул на Сабрину.

– А может быть, их вообще никто не предупреждал и это все ваши предположения, – заметила девушка.

– И все-таки я хотел бы поговорить с Калвиери, – настаивал Грэхем.

– Оставьте его в покое, у нас и так с ним достаточно напряженные отношения, – твердо проговорил Колчинский.

Грэхем разочарованно развел руками и присел на краешек кровати. В это время раздался телефонный звонок. Сергей взял трубку.

– Сергей, это К.В. – услышал он голос Витлока.

– Как вы узнали, где мы? – удивился Колчинский.

– Жак сказал. Я не могу долго говорить. Мы с Янгом здесь, в Берне.

– Это я знаю.

– Откуда? – пришел черед удивляться Витлоку.

– Я запросил вашу фотографию из Нью-Йорка, и один из служащих аэропорта по ней вас опознал. Где вы остановились?

– Это не важно. Слушайте главное: Янг собирается напасть на Калвиери.

– Когда?

– Сейчас. Я не мог раньше позвонить. Янг взял из камеры хранения в аэропорту свой чемоданчик. Это, по-видимому, ружье с оптическим прицелом.

– Откуда вы звоните?

– Из телефонной будки около вашего отеля. Янг вошел в здание напротив несколько минут назад. Я думаю, он попытается выманить Калвиери на улицу. Посоветуйте, что делать мне.

– Остановите его. У вас есть при себе оружие?

– К сожалению, нет. Я оставил браунинг в пансионе в Риме, когда мы оттуда убежали.

– Вам нужна помощь?

– Нет, спасибо. Если Янг заподозрит меня, он использует дистанционное управление, чтобы взорвать часы, но я что-нибудь придумаю. Не спускайте глаз с Калвиери. Постарайтесь задержать его в отеле любыми средствами. Я вам позже позвоню.

– Будьте осторожны, К.В.

– Постараюсь. – И Витлок повесил трубку.

Сергей рассказал обо всем товарищам и, задумавшись на минуту, обратился к Сабрине:

– Пожалуйста, спуститесь в холл и, если там появится Калвиери, задержите его, пока я не подам сигнал отбоя.

– И все-таки я считаю, что К.В. надо помочь, – резко проговорил Грэхем, когда Сабрина вышла.

– Михаил! – взорвался Колчинский. – Я не меньше вашего волнуюсь за К.В., но он же ясно сказал: никакой поддержки. Нам остается только ждать его звонка.

– Вернее, только надеяться, что он позвонит, – пробормотал Грэхем.

* * *

Витлок вышел из телефонной будки и внимательно оглядел трехэтажный дом напротив отеля. На последнем этаже в нескольких окнах горел свет. Но в большей части здания было темно. Вряд ли Янг рискнет подняться на третий этаж. Первый тоже исключается: оттуда ему неудобно будет целиться. Остается второй. Витлок взглянул на часы, потом направился к аллее, ведущей вдоль боковой стороны здания, и вдруг увидел человека в светло-коричневом пальто полувоенного типа и темных перчатках. В руке он держал черный докторский чемоданчик. Это был тот самый тип, которого Витлок застал в римском пансионате – он пытался открыть комнату Янга. Эсколетти скользнул по Витлоку взглядом и скрылся в глубине аллеи. Витлок последовал за ним, со страхом думая о том, что этот человек захватит Янга и увезет его на допрос: взрыв может произойти в любую минуту. Витлок осторожно пошел по аллее, стараясь держаться от Эсколетти на достаточном расстоянии. Тем временем Янг, как и предполагал Витлок, забрался на второй этаж дома, который находился напротив отеля: Оглядевшись, сразу же понял, что находится в каком-то молодежном центре. Из висевшего на стене плана-указателя здания узнал, что на первом этаже размещается художественная студия и мастерские, на втором – школа военных искусств, а на третьем – дискотека, которая была открыта по вечерам. Это олень устраивало Янга: выстрела из-за шума музыки никто не услышит. Поднимаясь по лестнице, он встретил несколько подростков, но они не обратили на него никакого внимания. Двойная дверь на втором этаже была закрыта, на ней висел замок, но Янг открыл его безо всяких затруднений и вошел в полутемный зал. Хотя свет здесь едва пробивался сквозь жалюзи, Янг все же разглядел, что на полу аккуратно сложены спортивные маты, а в стеклянных витринах выставлено японское оружие. Чего тут только не было! Он даже присвистнул от удовольствия. В одной витрине было два меча «тачи», которые японцы носят в ножнах, прикрепленных к поясу. Во второй – традиционное оружие ниндзя, «кама»-серп – им убирают урожай и используют в битвах; «кусаригама» – серп на цепочке; «саи» – железный кинжал с двумя крюками по бокам, «сюрикен» – небольшой метательный снаряд из железа с острыми зубцами, «нунчаки» и, наконец, «тон-фа» – тонкая дубовая палка, дюймов двадцати. Янг смотрел на все это богатство как зачарованный, пока громкий сигнал такси, донесшийся с улицы, не заставил его очнуться. Подойдя к закрытому жалюзи окну, он открыл узкий черный футляр и вынул из него разобранную на части снайперскую винтовку «Маузер-СП-66», которую по его просьбе достал Вайсман. Собрав ее и приладив цейсовские линзы оптического прицела, Янг просунул руку через жалюзи и приоткрыл окно. Главный вход в гостиницу «Метрополь» отлично просматривался. Убедившись в этом, он вынул из чемоданчика беспроволочный телефон, позвонил в отель и попросил соединить его с Калвиери.

– Слушаю, – ответил тот.

– Хотите знать, кто убил Пизани? Жду вас у входа в отель через две минуты.

– С кем я говорю?

– Это не имеет значения. Так вас интересует убийца? Если нет, я ухожу.

– Как я вас узнаю?

– Я сам узнаю вас.

Янг убрал телефон обратно в чемоданчик и, положив приклад винтовки на оконную раму, устроился поудобнее. Голова швейцара, стоявшего в дверях, служила ему прекрасной мишенью для наводки. Убедившись, что все в порядке, и проверив ружье еще раз, он зарядил его 7,62-миллиметровой пулей. Янг был превосходным стрелком, и, для того, чтобы поразить цель, ему было достаточно одной пули. Оставалось только ждать, когда появится Калвиери.

Через минуту автоматические двери раздвинулись, руководитель «Красных бригад» вышел на улицу. Крепко сжав винтовку, Янг прицелился ему прямо в лоб и чуть было не нажал на спусковой крючок, как вдруг Калвиери дернулся и подошел к женщине, которая, вероятно, его окликнула. Янг присмотрелся и узнал в женщине проститутку, которая приходила к Александру в Риме. Да, это она, хотя одета и причесана совсем по-другому. Но какое отношение имеет эта девка к Калвиери, а главное – к Александру? Наверное, Александр работает на Калвиери!

Нет, недаром он терпеть не мог этого парня: сердце чувствовало; но теперь-то он с ним разделается, вот только уберет этого гада. Янг прицелился в Калвиери еще раз, как вдруг в комнате вспыхнул свет и чей-то голос крикнул:

– Брось ружье!

Это был Эсколетти. Янг понял, что тот решил взять его живым, иначе давно бы уже выстрелил ему в спину, и положил винтовку на пол. Увидев рядом с незнакомцем черный чемоданчик, Янг догадался, что перед ним тот самый человек, которого Александр видел в пансионе, решил, что тот действует с незнакомцем заодно, и спросил:

– Вы из «Красных бригад?»

– Совершенно верно, – усмехаясь, ответил Эсколетти, – давно бы надо было уже догадаться и вести себя соответственно. Но вы, как и многие, недооценили нас. И напрасно! «Красным бригадам» помогают все, и мы отнюдь не разрозненные группы, как это пытается представить правительство. Иначе, подумайте, как бы нам удалось выследить вас в пансионе в Риме, да и здесь так быстро разыскать.

– И что вы со мной собираетесь делать?

– Отвезем в Италию, где вы предстанете перед судом народа.

– И меня будут судить по законам пролетарской справедливости, не так ли? – усмехнулся Янг. – Такое же говорили вьетконговцы, с которыми я сражался восемнадцать лет назад. Невежественные красные подонки!

– И здорово же они накостыляли вашей стране, – с видимым удовольствием заметил Эсколетти. – Это была настоящая победа народа над фашистами, одна из величайших побед в истории всего социалистического движения.

Наверное, Специалист еще долго продолжал бы свою лекцию, если бы не появился Витлок. Он приставил к спине Эсколетти стальной прут и потребовал бросить оружие; тот замер, но «бернаделли» не положил. Сердце Витлока бешено билось: что, если Эсколетти обернется и увидит, что в руках у него, кроме прута, ничего нет. Тогда жить ему осталось минуту, не больше. Эсколетти все-таки выпустил из рук ружье, но Янг успел подхватить его прежде, чем Витлок. Специалист обернулся, и в этот момент Янг выстрелил ему прямо в затылок.

– Не надо было его убивать! – воскликнул Витлок, взглянув на тело, лежащее на полу.

– Это верно, – ответил Янг, – закрой-ка дверь.

Витлок выполнил приказание и, обернувшись, увидел наставленный на него «Бернаделли».

– Я никогда тебе не доверял. Со всем бы сам справился прекрасно. Ты мне не нужен.

– Ну да, – не скрывая сарказма, заметил Витлок. – А кто тебя спас в доме Пизани? Я и сейчас тебе не помешал...

– За что я и буду вечно признателен, – с не меньшим сарказмом ответил Янг. Глаза его сузились от злости. – Говори, кто была эта женщина с Калвиери?

– Какая женщина? О чем речь? – удивился Витлок.

– Так называемая проститутка, которая посетила тебя в Риме. Пять минут назад она беседовала с Калвиери.

– Да ты ее с кем-то спутал, не мели ерунду.

– Нет, это она! Такие бабы не забываются.

– Чепуха какая-то! С чего бы ей приезжать в Берн? Она и в Риме нарасхват. И вообще, я-то здесь при чем?

– Не морочь мне голову, ты ее знаешь. И если через пять секунд не скажешь, кто она, я прострелю тебе левое колено. Говорят, что это очень больно. Еще через пять секунд я проделаю то же самое с правым. Будешь и дальше молчать, задействую трансмиттер. Мне ужасно хочется его испытать. Это ведь первый и единственный в своем роде. Если он и правда хорош, я его запатентую. Не сомневаюсь, что ЦРУ им заинтересуется.

– Сумасшедший, – сказал Витлок, глядя в сверкающие, как молнии, глаза Янга.

– Пять секунд. Начинаю отсчет.

– Но, послушай же, я, честно, не знаю, кто она, – вздохнул Витлок, глядя в сторону стеклянной витрины у стены, дотянуться до которой не мог. Да если бы и дотянулся, то не успел бы достать оружие.

– Две секунды. – Янг полез левой рукой в карман за передатчиком.

И тут Витлок набросился на Янга, со всей силой ударив его прутом по руке, в которой тот держал ружье. Янг вскрикнул от боли и выронил «бернаделли», но полез в карман за передатчиком. Тогда Витлок схватил врага за запястье и отшвырнул прямо на витрину, где хранились два меча «тачи»; Под тяжестью тела Янга стекло разбилось, и Витлок прижал тыльную сторону руки парня к осколкам, торчащим из рамы, они врезались ему в руку. Вскрикнув от боли, Янг разжал пальцы и выпустил передатчик. Витлок хотел схватить его, но Янг с силой ударил К.В. по лицу, потом нанес ему еще два жестких удара. Витлок упал на колени, а Янг, схватив меч «тачи», вытащил его из ножен и метнул в Витлока. Витлок успел увернуться – лезвие меча пронзило матрас рядом с ним, – поднял ногу и со всей силой ударил Янга в диафрагму, вскочил и выхватил из ножен второй «тачи».

Осторожно переступая с ноги на ногу, враги, сближаясь, скрестили мечи. Витлок прижал Янга к стене, меч почти касался его лица, но Янг извернулся и ударил Витлока ногой по колену. Витлок крикнул от боли, поскользнулся на матрасе и упал, а Янг, увидев валявшийся на полу передатчик, бросил «тачи» и схватил его. Витлок понял, что погиб: сейчас его враг нажмет кнопку. До «бернаделли» было не дотянуться, и тут его пальцы коснулись какого-то холодного предмета, лежащего рядом с ним на полу. Это был восьмиконечный «сюрикен» – метательный снаряд с острыми зубцами. С видом победителя Янг снял предохранитель с кнопки передатчика, и в этот момент Витлок бросил в него «сюрикен».

Железный снаряд ударил Янга в лоб. Обливаясь кровью, он сполз на пол, и передатчик выпал из его рук.

Схватив передатчик, Витлок быстро надел на него предохранитель и подошел к окну, вынул из чемоданчика беспроволочный телефон и, связавшись с Колчинским, рассказал все, что здесь произошло. Сергей посоветовал ему возвращаться в свою гостиницу и ждать специалиста, которого пообещал немедленно вызвать из Цюриха, чтобы тот избавил его от часов со взрывным устройством-ловушкой. Витлок положил телефон в кейс и, подхватив лежавшее на полу «бернаделли», направился к двери.

* * *

– Он не ранен? – взволнованно спросил Грэхем, как только Колчинский сообщил ему, что Витлок убил Янга.

– Слава Богу, нет. Возвращается в свою гостиницу.

– Лучше бы ему прийти к нам.

– Но его же увидит Калвиери и опознает в нем сообщника убийцы Пизани. У «Красных бригад» есть довольно точное описание К.В. Не стоит рисковать. Пусть сидит в укрытии, пока нам не понадобится.

– Я вас понял, – согласился Грэхем.

– Я бы хотел, чтобы вы спустились вниз и сказали Сабрине, что произошло. Когда Фабио и комиссар Кухлманн возвратятся из Ворба, я дам вам знать.

Когда Грэхем, выйдя из лифта, появился в холле, многие оборачивались ему вслед и провожали любопытными взглядами, что было совсем не удивительно, учитывая, как он выглядел. Грэхем же не обращал на них никакого внимания: он разыскивал Сабрину, но безуспешно: в фойе ее не было. Тогда он, вздохнув, направился к стойке дежурной и попросил, чтобы ее вызвали. Как только ее имя объявили по внутренней связи, Сабрина появилась через несколько секунд.

– Где вы были? – спросил Грэхем, отводя ее от стойки дежурной.

– В баре, вместе с Калвиери, – ответила девушка.

– Очень мило, – пробормотал Грэхем.

Сабрина проигнорировала его саркастический тон и спросила:

– Что-нибудь известно о К.В.?

Грэхем коротко рассказал, ей, что произошло.

– Это хорошо, – облегченно вздохнула Сабрина, – я ведь чуть было не упустила Калвиери.

– Как это?

– У меня был такой план: как только бы Калвиери появился, я позвонила бы дежурной по внутреннему телефону и попросила бы позвать его. Хотела сказать, что имею информацию об убийстве Пизани. Думала, что буду разговаривать с Калвиери по телефону, пока К.В. разбирается с Янгом. Но я наблюдала за лифтом, а Калвиери, видимо, спустился по лестнице. Из кабинок внутреннего телефона лестницу мне не было видно. И я заметила Калвиери, только когда он уже собирался выйти из отеля. Пришлось его окликнуть.

– План был неплохой. Но ведь Калвиери мог по телефону узнать ваш голос.

– Ну, я прекрасно умею его изменять.

– И что же дальше?

– Пришлось пойти с ним в бар, что еще было делать? Присоединяйтесь к нам.

– Нет уж, спасибо. С террористами я не пью.

– Это работа, Майк, пойми. Я не собираюсь здесь с тобой пререкаться. Если не хочешь пойти, дело твое. Я просто хотела... – Девушка не докончила фразу и, пожав плечами, повернулась, чтобы уйти.

– Просто хотела что? – Майк схватил ее за плечо.

– Не важно. – Сабрина сбросила его руку и пошла к бару.

Грэхем, глубоко вздохнув, направился вслед за ней.

В баре было довольно много народу. К столу, где уже сидел Калвиери, подошел официант с бутылкой воды и стаканом со льдом и поставил все это на стол перед Грэхемом.

– Запишите на меня. – Калвиери потянулся за счетом, но Грэхем мгновенно схватил счет и подписал. После того как официант отошел, он обратился к Калвиери:

– Будьте любезны, не делайте мне никаких одолжений. За себя я буду платить сам.

– Знаю, что вы меня ненавидите. Вас не устраивают мои убеждения, но почему вы так уверены в своей правоте?

– Спросите об этом людей, чьи родные и близкие стали жертвами «Красных бригад». Много их наберется за двадцать лет, – зло проговорил Грэхем, глядя в упор на Калвиери. – Тогда и поймете, за что я вас ненавижу.

– Но мы убиваем не из любви к убийству, мистер Грэхем, а только тех, кто этого заслуживает: политиков, типа Моро или Тарантелли, которые принесли народу столько горя; вояк, как генерал Джорджьери или ваш Демон Хант, командующий силами по поддержанию мира на Синае. Это же фашисты.

Грэхем отхлебнул воды и наклонился вперед, опираясь руками о стол:

– А как насчет прохожих, которые попадают под перекрестный огонь во время ваших так называемых битв с фашизмом? Они что, тоже относятся к «подлежащим уничтожению»?

– Это, правда, очень печально, но в таких конфликтах всегда бывают невинные жертвы.

Грэхем с отвращением покачал головой:

– Обычный для террориста ответ. Вы разве не знаете, что любого человека, пусть и ненавистного, должен судить только суд?

– А мы судим их судом народа, не надеясь на вашу Фемиду и буржуазный закон, которые стоят только на страже богатых. Нет, мы не стремимся к анархии. У нас есть цели и задачи, как у каждой политической организации. Многие нас поддерживают, особенно рабочие.

– Да, до того как вы убили Альдо Моро в 1973-м, у вас была мощная поддержка, – вступила в разговор Сабрина, – но после этого вам уже никогда не удавалось добиться ее.

– Согласен, власти сделали из Моро мученика, а мы лишились важного заложника, за которого могли бы получить много денег. Его не надо было убивать. Мы совершили ошибку. Но с тех пор снова завоевали симпатии масс. Люди видят, что правительство погрязло в коррупции, платежный баланс наихудший, какой только можно припомнить, безработица достигла пятнадцати процентов, десятки тысяч итальянцев живут за чертой бедности, а правительство во главе с Энцо Беллини ничего не делает, чтобы как-то помочь народу.

– Прекрасный климат для революции, – съязвил Грэхем.

– Прекрасный климат для перемен, – возразил ему Калвиери. – Люди больше не верят ни христианским демократам, ни коммунистам. Настало время отправить всех этих политиков на свалку истории и заменить их новой, динамичной политической силой, которая сможет поставить страну на ноги.

– Другими словами, надо привести к власти «Красные бригады», – заключила Сабрина.

– Совсем необязательно, – возразил ей Калвиери. – Есть, конечно, среди «бригадистов» те, которые мечтают сбросить законно избранное правительство, они надеются, что после этого в стране возникнет всеобщая анархия, неразбериха и на этой волне «Красные бригады» смогут прийти к власти.

– Среди таких «бригадистов», как я понимаю, и Дзокки? – спросила Сабрина.

– Он был хуже многих. Но даже среди членов комитета такие люди есть. И именно им власти постоянно уделяют много внимания в средствах массовой информации, чтобы представить всех нас как жаждущих крови революционных анархистов, которые признают только один закон – пулю и автомат.

– Но вы же сами выступаете в средствах массовой информации и можете высказывать свои собственные взгляды, – заметила Сабрина.

– Я бы этого хотел, но все не так-то просто. В теленовостях только тогда говорят о «Красных бригадах», когда они нарушают закон. И только в этом случае средства массовой информации дают мне слово. Когда же в своих выступлениях я пытаюсь объяснить, что «Красные бригады» отнюдь не однородны, редакторы на телевидении вырезают то, что их не устраивает, и почти все, что я хотел бы сказать, из передачи исчезает. Так что с правдивой информацией мне в эфир не пробиться.

– Какие же цели у тех, которые думают так же, как вы? – спросил Грэхем.

– Теоретически я не против того, чтобы свалить правительство, применив силу. Особенно если речь идет о нынешнем правительстве, где большинство коммунистов. Если бы понадобился доброволец, чтобы покончить с Беллини, я бы не задумываясь с удовольствием разрядил пистолет ему в голову. Однако здесь, в Европе, свергнуть правительство силой не удастся. В этом-то я и расхожусь с приверженцами военного решения вопроса. Расхожусь потому, что армия и полиция поддержат правительство и плохо вооруженный народ будет разгромлен, восстание подавлено – на вещи надо смотреть реально. Потому такие, как я, предпочитают действовать мирным путем в союзе с другими партиями и движениями. Мы считаем, что рабочий класс должен участвовать в управлении государством. В настоящее время у рабочих такой возможности нет, поэтому безработица постоянно растет. Дальше это терпеть уже нельзя. Вот я и хочу, чтобы Компартия Италии со временем привлекла бы двух, ну, может, трех «бригадистов» и вручила им портфели министров.

– С будущей перспективой на то, что в конце концов «Красные бригады» будут управлять страной? – спросил Грэхем, скрестив руки на груди.

– В отдаленном будущем это, может быть, и станет возможным, но сегодня у нас нет опыта, чтобы самим управлять страной. «Крайние» со мной не согласны. Я же настаиваю на коалиции с КПИ.[5]5
  КПИ – Коммунистическая партия Италии.


[Закрыть] У этой партии есть достаточно опыта, а у нас немало идей, тогда как у нескольких правительств, сменявших друг друга за последнее время, их попросту недостает.

– Но вы не учитываете один факт, – заметила Сабрина, – несколько лет назад КПИ объявила вас «обыкновенными террористами». Почему же вы думаете, что они станут сотрудничать с вами, согласятся на коалицию?

– КПИ полностью развалила экономику, утратила популярность. У христианских демократов сейчас более высокий рейтинг. Поэтому у КПИ нет никаких шансов победить наследующих выборах и остаться у власти. Но если КПИ вступит в коалицию с нами, а у нас есть, повторяю, большая поддержка рабочих, наша коалиция опередит христианских демократов, выиграет не только грядущие выборы, но и последующие тоже. В этом я просто уверен. – Калвиери допил бренди. – Пока все, о чем я вам рассказал, только проекты; у нас, конечно, есть контакты с КПИ, но последнее слово должен сказать Беллини и его главные министры.

– А если они не согласятся вручить «бригадистам» портфели министров, не образуют с вами предвыборное объединение, что вы с ними сделаете? Объявите, как Моро и Тарантелли, «подлежащими уничтожению»?

Калвиери улыбнулся, глядя на Грэхема.

– Они уже объявлены. Так что, чем скорее Беллини и его министры согласятся с нами, тем лучше будет для всех.

– Шантаж, – пробурчал Грэхем, – как я сразу не догадался.

– А по-моему – здравый смысл, – заметил Калвиери.

Разговор прервался, потому что по внутреннему радио передали просьбу Грэхему немедленно подойти к телефону. Майк поспешил к аппарату, установленному в дальнем углу бара. Звонил Колчинский.

– Комиссар Кухлманн и майор Палуцци только что вернулись, – сказал он, – встретимся сейчас в моей комнате. Сабрина с вами?

– Да, и Калвиери тоже.

– Я же просил оставить Калвиери в покое, – резко заметил Колчинский.

– Не беспокойтесь, мы просто поболтали в баре. С ним была Сабрина. Не мог же я сесть за другой столик? Скажите, его нужно приглашать к вам? На совещание?

– Нет, приходите вдвоем. При нем мы не сможем говорить откровенно. Сабрина потом ему расскажет все, что нужно.

– Хорошо. Будем через несколько минут. – Грэхем повесил трубку и вернулся к столику.

– Сергей звонил? – сразу же спросила Сабрина.

– Да. Он хочет, чтобы мы к нему поднялись.

– Мне идти с вами? – спросил Калвиери.

– Все, что вам необходимо знать, расскажет Сабрина.

– Очень приятно работать в атмосфере сотрудничества и доверия, – с горечью заметил Калвиери.

– Я бы назвал это скорее здравым смыслом. – Грэхем заставил себя улыбнуться.

Они поднялись на лифте на третий этаж и прошли в номер Колчинского. Сабрина постучала. Колчинский сам открыл им дверь и пригласил войти.

– Слышал, вы только что выпивали вместе с противником, – улыбнулся Палуцци.

– Без всякого желания, поверьте, но узнали кое-что интересное. – Грэхем изложил товарищам взгляды Калвиери, сообщил и о возможной коалиции КПИ и «Красных бригад».

– Никогда об этом не слышал, – заметил Кухлманн.

– А меня это нисколько не удивляет, – сказал Палуцци, – просто КПИ не хочет, чтобы об этом стало известно, по крайней мере, пока.

– Неужели вы думаете, что на следующих выборах КПИ действительно объединится с «Красными бригадами»? – удивился Грэхем.

– Да, это возможно. Как заметил Калвиери, у КПИ нет шансов удержаться у власти. Им нужны дополнительные голоса избирателей. А «Красные бригады» могут их принести, по крайней мере, теоретически.

– Но, я уверена, итальянский народ будет против такого союза! – воскликнула Сабрина.

– Но вы ведь знаете, – пожал плечами Палуцци, – в каком плачевном состоянии находится сейчас наша экономика. И положение ухудшается с каждым днем. Люди потеряли веру в политиков, разве можно их за это винить? Народ хочет быть уверен в своем будущем. И если блок КПИ и «Красных бригад» сумеет предложить им такую надежду, за него многие проголосуют.

– Тогда я не понимаю, почему этот блок еще не образован? – спросил Колчинский.

– Если совсем коротко, из-за Беллини. Он относится к этой идее резко отрицательно.

– Хорошо, что хоть у кого-то есть остатки совести и голова на плечах!

– Вы просто не знаете Беллини, Майк. – Палуцци рассмеялся и потрепал Грэхема по плечу. – Он вовсе не против «Красных бригад» и пойдет на сделку с самим дьяволом, если это поможет ему удержаться у власти. Его не коалиция беспокоит, Беллини просто боится, что может лишиться поста премьер-министра со всеми полагающимися ему привилегиями.

– А если коалиция состоится, его сместят? – поинтересовалась Сабрина.

– Вне всяких сомнений. Вместе с большей частью его кабинета. Особенно это касается главных министров, ему преданных. Хотя я и не голосую за КПИ, должен признать, что у них есть несколько очень неплохих политиков, которые могли бы сделать многое для страны. Эти политики поддерживают идею коалиции. И поэтому никто из них не получил поста в правительстве.

Колчинский, который стоял у окна, повернулся лицом к товарищам и произнес в раздумье:

– А что, если пробирку хотят использовать не только для того, чтобы освободить Дзокки, но и чтобы заставить Беллини уйти с поста премьер-министра? Тогда можно было бы действительно создать коалицию.

Палуцци покачал головой:

– Не только в КПИ есть оппозиция этой идеи. В самих «Красных бригадах» тоже не все с ней согласны. Дзокки решительнее всех остальных выступал против коалиции. Как вам сказал Калвиери, Дзокки из тех «крайних», которые ни на что другое, как правительственный переворот, осуществленный путем насилия, не согласны. Этот человек всегда был категорически против каких бы то ни было отношений между КПИ и «Красными бригадами». Такого же мнения придерживается и вся Римская организация. Идею коалиции поддерживали Пизани, Калвиери и Луиджи Беттинга, шеф Генуэзской организации – все эти трое «умеренные» члены комитета. Если бы кто-нибудь из них был замешан в похищении пробирки, я бы с вами согласился, что они действуют против Беллини, но у Дзокки и Убрино совсем другие цели.

В дверь, постучали, вошли два официанта, и Колчинский попросил их поставить подносы на туалетный столик. Сабрина тут же подписала чек, и они ушли.

– Прошу вас, – предложил Колчинский, – чай, кофе, сандвичи.

Палуцци, налив себе кофе, стал внимательно рассматривать бутерброды.

– Я заказал вам с сыром, салатом и майонезом, – улыбнулся Колчинский.

Палуцци удивленно воскликнул:

– Но откуда вы знаете, что я вегетарианец?

– Из вашего дела в ЮНАКО, – ответил Колчинский, наливая себе кофе.

– Вы завели на меня дело? – возмутился Палуцци, переводя взгляд с Колчинского на Сабрину.

Грэхем положил руку ему на плечо:

– Но, Фабио, когда выбираешь друзей или когда речь идет о врагах, излишняя предосторожность не помешает. Кто сегодня друг, завтра может оказаться врагом.