Текст книги "Красная опасность"

Убрино, бросив наручники, взял со стола один из автоматов, засунув себе за пояс пистолет, остальное оружие передал Калвиери.

– Ну а у него какая роль во всем этом? – спросил Палуцци, показывая на Убрино.

– Последние шесть лет он был самым моим надежным человеком в Риме. Я же понимал, что, если в нападении на химзавод будет участвовать Рикардо, вы немедленно заподозрите Дзокки.

– Как вам удалось сюда пройти? – спросил комиссар у Убрино.

Убрино ответил по-английски, но с сильным итальянским акцентом:

– Прошел под видом одного из инженеров группы поддержки: Нино Ферзетти. Мы примерно одного роста и комплекции. Ну, у Нино еще борода, очки... В общем, все очень просто... дело техники. А я, честно говоря, внешность изменять умею. Показал охраннику пропуск Ферзетти, и меня пропустили.

– А где сам этот инженер? – спросил Филпотт.

– Дрыхнет после вчерашнего перепоя.

– Думаю, вы и так уже отняли у нас достаточно времени, – вмешался в разговор Калвиери. – Полковник, когда вы будете знать номер, по которому я могу с вами связаться, сообщите его мне. И поторопитесь. Чем дольше вы протянете, тем меньше времени у вас останется, чтобы выполнить мои требования.

– Последний вопрос, Калвиери, почему вы выбрали именно Оффенбах-центр? – спросил Палуцци.

– Это очень просто. Здесь собрались журналисты со всего мира. Они будут освещать конференцию, так что вы не сможете поднять шум или предпринять что-то другое. Все равно журналисты обо всем пронюхают. Помните, что произошло в 1938 году, когда Уэллс стал читать по радио свою «Войну миров»? Паника охватила всю страну. Сейчас же, если кому-то станет известно о пробирке, с ума сойдет весь мир.

– Я свяжусь с вами через несколько минут, – отрезал Филпотт и направился к двери.

– И еще одно, – остановил его Калвиери, – Сабрина останется с нами.

– Этому не бывать! – взревел Грэхем. Он готов был растерзать Калвиери и едва себя сдерживал.

– Я говорю с полковником Филпоттом, – холодно поставил его на место Калвиери и шепнул что-то на ухо Убрино. Тот мгновенно выхватил из-за пояса пистолет и нацелил его на Кухлманна. – У вас есть пять секунд. Если попробуете сопротивляться, я убью комиссара, а потом и Колчинского.

– Хорошо, – оборвал его Филпотт и повернулся к Сабрине: – Нам придется принять его условие.

– Понимаю, сэр, – ответила Сабрина, чуть заметно улыбнувшись.

– Зачем она вам нужна? – возмутился Грэхем. – У вас же есть детонатор, разве этого недостаточно?

– Детонатор я использую только в самом крайнем случае; – пояснил Калвиери, – то есть если мои требования не будут удовлетворены. Присутствие же Сабрины предостережет и остановит Палуцци и вас от всяких героических поступков. Так что не вздумайте, как оголтелые школьники, штурмом брать эту комнату.

– Ну погодите! Когда-нибудь я все равно до вас доберусь! – Лицо Грэхема исказила ненависть. – И найду вас хоть в небе, хоть под землей. Обещаю.

– Я с нетерпением буду ждать этой встречи, дорогой Майк, а пока закройте, пожалуйста, за собой дверь.

Подождав, пока все вышли, Убрино запер дверь и закрыл ее на засов. Потом передал ключ Калвиери.

Сабрина, пристально глядя Калвиери в глаза, сказала:

– А ваши требования действительно стоят жизни миллионов невинных людей?

– Не пытайтесь сыграть на моих чувствах, Сабрина. Ничего не получится.

– Да, какие у вас могут быть чувства! – воскликнула девушка и отвернулась от «бригадиста».

– Манетте, – обратился Калвиери по-итальянски к Убрино, показывая на наручники.

Убрино закрутил Сабрине руки за спину и защелкнул наручники. Потом, подмигнув ей, потянулся, чтобы потрепать ее по щеке, но тут же получил сильный удар в голень.

– Скажите своему пуделю, чтобы ко мне не прикасался, – потребовала Сабрина, глаза ее сверкали от ярости.

– Думаю, он уже получил урок, – ответил Калвиери, с презрением взглянув на Убрино. Он взял у него пистолет, разрядил его и снова положил на стол. – Оставь ее в покое. Это тебе не одна из твоих девчушек-новобранцев. Сабрина тебя убьет, не успеешь и глазом моргнуть.

– Никто не справится со мной, а женщина и подавно, – процедил Убрино сквозь зубы.

– Я больше повторять не буду: оставь ее в покое!

Раздался телефонный звонок. Калвиери взял трубку.

– Это Филпотт. Я обосновался в офисе управляющего. Мой номер на коммутаторе – 257.

– Я вам позвоню. – Повесив трубку, Калвиери обратился к Убрино: – Займемся делом.

* * *

Дитер Влок, человек около пятидесяти лет, небольшого роста и атлетической комплекции, считался на своей родине, в Западной Германии, одним из лучших управляющих отелем.

Раньше он работал в той же должности в известнейшем отеле в Гамбурге, потом в Баден-Бадене и, наконец, получил этот самый престижный пост управляющего Оффенбах-центром. Из его офиса, расположенного на десятом этаже, открывался великолепный вид на Берн. В этот день он, стоя у окна, выслушивал Филпотта, который рассказывал ему о последних событиях. И хотя он уже утром узнал многое, ему еще было трудно поверить, что рядом с ним произошли такие события.

– Я вам уже говорил сегодня утром – все, что случилось, надо держать строго в секрете, – сказал Филпотт, откидываясь на спинку кресла. – Если прессе станет хоть что-нибудь известно, один Бог знает, какое здесь будет столпотворение – ад кромешный.

– Да, да, я понимаю, – ответил Влок, поворачиваясь лицом к остальным, – и все же мне трудно поверить, что Калвиери готов открыть пробирку, если его требования не будут удовлетворены.

– А что вы думаете? Конечно же откроет, ведь он террорист, – резко заметил Грэхем.

– Ну а чего он хочет?

– Это мы скоро узнаем, – ответил Филпотт, – и потому нам придется использовать ваш кабинет как базу.

– Он полностью в вашем распоряжении. Если мне кто-нибудь будет звонить, мой помощник передаст. Комната мне практически не нужна. Я буду в зале конференций – мне надо проследить, как идет подготовка к открытию конференции. Оно назначено на одиннадцать часов.

– Нет ли у вас архитектурного плана здания? – поинтересовался Филпотт, набивая трубку табаком.

– При себе нет. Но копия хранится в сейфе у администратора. Я вам ее с кем-нибудь пришлю.

– Нет, не нужно, чтобы нас здесь кто-нибудь видел. Лучше Майк пойдет вместе с вами.

– Хорошо. Я еще просто не освоился с конспирацией.

– Как мы сможем с вами связаться, если вы нам понадобитесь? – спросил Колчинский.

Влок, распахнув пиджак, показал на сигнальное устройство, прикрепленное к поясу:

– Обратитесь к дежурному администратору, и он тут же со мной свяжется.

– Непременно так и сделаем, спасибо, – ответил Филпотт.

Когда Влок с Майком ушли, Филпотт уселся поудобнее в кресло, закурил трубку и спросил Колчинского:

– Есть у вас телефон К.В.? Он может нам очень понадобиться.

Колчинский вынул из кармана записную книжку и, найдя нужную страницу, положил ее перед Филпоттом на стол.

– Когда вы собираетесь огласить делегатам требования Калвиери? – спросил Кухлманн, нервно расхаживая взад и вперед по кабинету управляющего.

– Когда буду их знать. Нет нужды тревожить депутатов заранее. И, ради Бога, Рейнхардт, прекратите вести себя как отец, ожидающий прибавления семейства. У меня уже голова болит от ваших метаний по комнате.

Кухлманн сел было рядом с Колчинским на кожаный диван, но тут же снова вскочил, подошел к окну и возмущенно проговорил:

– Мне нужно было не пускать Калвиери в Швейцарию, пока у меня была такая возможность. Но я позволил вам себя уговорить. И поглядите, что из этого вышло. Зачем только я вас послушался?

– Ну и что? – заметил Филпотт, потянувшись за записной книжкой Сергея. – Он бы проделал то же самое в другом месте.

– Но по крайней мере, не в Швейцарии, – сказал Кухлманн.

– Ах вот в чем дело! – взорвался Филпотт и повернулся в кресле лицом к Кухлманну. – Хотите, чтобы подобные вещи обошли вас стороной? Конечно, жить без особых тревог всегда легче...

Кухлманн промолчал.

Филпотт, взяв трубку, набрал номер пансиона, где остановился Витлок.

– К.В.?

– Да, сэр, – ответил Витлок, сразу узнав шотландский акцент Филпотта.

– Я хочу, чтобы вы немедленно приехали в Оффенбах-центр. Пропуск оставлен на главном входе. Мы на десятом этаже, в офисе главного управляющего.

– Еду, сэр, – ответил Витлок.

Повесив трубку, Филпотт посмотрел на Колчинского:

– Нам понадобится оружие для Майка и К.В. Майор Палуцци, вы какое оружие предпочитаете?

– Такое же, как Майк и Сабрина, – «беретта».

– Итак, две «беретты» и браунинг, – сказал Колчинский, поднимаясь с дивана.

– Сергей, я хочу, чтобы вы тоже были вооружены, – добавил полковник.

Колчинский кивнул:

– Я немедленно все закажу. В соседней комнате есть телефон, которым я могу воспользоваться.

– Да, и еще, Сергей, попросите дешевые наручные часы для Майка и К.В.

Зазвонил телефон. Колчинский, направившийся было в соседнюю комнату, остановился.

– Идите за оружием, Сергей, – повторил Филпотт и поднял трубку.

На проводе был Калвиери.

– Что вы там делаете? – потребовал он ответа. – Я звонил минуту назад, у вас было занято. Давайте договоримся с самого начала: линия должна быть все время свободна. Понятно?

– Понятно, – ответил Филпотт.

– Я собираюсь заявить свои требования прямо сейчас. Пишите! Первое: премьер-министр Италии Энцо Беллини, который принимает участие в работе саммита, сегодня же, в пять часов вечера, созовет специальную пресс-конференцию и объявит, что по причине плохого здоровья уходит со своего поста. У него действительно были проблемы с сердцем последние годы, так что его заявление будет выглядеть весьма правдоподобно. Полковник, у меня есть телевизор в комнате, и, если он ровно в пять не появится на экране с этим заявлением, я нажму на кнопку. Все очень просто.

– Чего вы надеетесь добиться отставкой Беллини?

– Это мои проблемы. Вы же, будьте добры выполнять. И еще: в конференции на высшем уровне участвуют шестнадцать государств. Вместе они должны выплатить сумму в сто миллионов фунтов стерлингов следующим пяти революционным организациям: «Аксьон Директ» – Франция, «Красная Армия» – Западная Германия, «Красные бригады» – Италия, ЕТА – Испания, Ирландская республиканская армия – Британия. Каждой – по двадцать миллионов. К пяти часам вечера деньги должны быть готовы.

– Но это невозможно. За семь часов им не удастся собрать такую сумму. Дайте немного больше времени.

– Если говорить точнее, шесть часов пятьдесят пять минут. После того как отставка Беллини будет показана по телевидению, представитель каждой из этих боевых организаций позвонит в министерство иностранных дел своей страны и подробно проинформирует, где и как они хотят получить деньги. Когда деньги будут получены, они сообщат об этом мне. Связаться со мной они имеют право только в том случае, если будут убеждены в собственной безопасности. У каждого из них есть свой пароль, который знаю только я. Так что не пытайтесь обмануть меня и просить своих людей звонить мне и сообщать от лица революционных организаций, что они якобы получили эти деньги. После того как все пятеро со мной свяжутся, я вам позвоню, чтобы договориться насчет вертолета для меня и Рикардо.

– Как насчет Сабрины?

– Она улетит с нами, во всяком случае часть пути мы проделаем вместе. Утром я вам сообщу, где вы можете забрать пробирку и передатчик.

– Я уже говорил вам, что собрать такую сумму денег...

– Если же правительства откажутся заплатить, – оборвал его Калвиери, не слушая возражений, – вы можете, конечно, попытаться потянуть или найти какую-нибудь увертку, или даже начать эвакуацию из здания под предлогом того, что вам якобы стало известно о подложенной бомбе и вы должны организовать поиск. Но знайте, я колебаться не буду и нажму кнопку.

– Но подумайте сами, как им собрать такую сумму за семь часов?

– Вы напрасно считаете, что имеете дело с недоумком. Мы оба прекрасно знаем, что руководители этих пяти стран без особого труда найдут деньги за более короткий срок, чем я даю им для этого. Каждому надо сделать один-единственный звонок, и все. Сообщите мне, какое решение они примут. В их распоряжении осталось шесть часов пятьдесят минут. – Калвиери повесил трубку.

Филпотт посмотрел на стоящего у двери Колчинского, который уже договорился насчет оружия. Возвратился и Грэхем. Бросив на стол три свернутых в трубочку плана здания, он вопросительно посмотрел на встревоженного Филпотта.

– Калвиери только что позвонил мне и передал свои требования, – объяснил ситуацию полковник.

– Я бы сказал, эти правительства еще легко отделаются, – заметил Колчинский, когда Филпотт рассказал им об ультиматуме Калвиери.

– Согласен с вами, – сказал полковник, – он мог бы попросить в десять раз больше, и все равно они вынуждены были бы заплатить.

– А где гарантия, что он не оставит управляющее устройство у себя и не запросит еще сто миллионов, когда его требования будут удовлетворены? – задал вопрос Грэхем.

– Абсолютно никаких гарантий. – Филпотт посмотрел на Палуцци, в задумчивости сидевшего на диване. – Что вы думаете по поводу Беллини?

– Вам известно о плане Калвиери создать коалицию «Красных бригад» и КПИ? – спросил майор.

Филпотт кивнул:

– Да, Сергей сказал мне вчера вечером по телефону. Если Беллини уйдет, коалиция вполне может быть создана.

Палуцци встал и подошел к окну. Он постоял немного, глядя на небо, потом опять обернулся к товарищам:

– Как вы знаете, у НОЧС есть свой человек в «Красных бригадах», который на нас работает. Это член комитета, один из руководителей «бригад». То, что я собираюсь вам сказать сейчас, строго конфиденциально.

– Мы понимаем, – тихо заметил Филпотт.

– Так вот, «Красные бригады» имеют в компартии своего агента. Вы можете, конечно, спросить, а что тут особенного? Действительно, ничего. Но их человек не больше и не меньше как заместитель премьер-министра – Альберто Виетри.

– Бог мой! – в ужасе пробормотал Колчинский. – Значит, если Беллини уходит в отставку, Виетри автоматически занимает его место.

– И «Красные бригады» смогут подчинить себе компартию, – продолжил его мысль Грэхем.

– Теоретически – да, – заметил Палуцци. – Это держится в строжайшей тайне. После смерти Пизани осталось только два человека, которые знают, кто такой Виетри: это наш агент и Калвиери. Так что, сами понимаете, стоит нам только публично бросить тень сомнения на Виетри, мы тут же выдадим своего человека.

– Если только что-нибудь не стрясется с самим Виетри, – заметил Грэхем, – автокатастрофа, инфаркт, ну мало ли что...

– Это обязательно произойдет, поверьте мне, – очень холодно произнес Палуцци. – Альберто Виетри никогда не будет премьер-министром Италии.

– Вы предлагаете... – начал было комиссар полиции и тут же, запнувшись, посмотрел на Палуцци. – Это же убийство.

– А что вы можете предложить? Воевать с ними в белых перчатках? – язвительно спросил майор.

– Надо предупредить Виетри, что, если он не уйдет в отставку, его тайна станет достоянием гласности. Политики больше всего боятся скандалов.

– Замечательный сценарий, комиссар, но Виетри просто-напросто заявит, что это клевета. И потребует в суде восстановить его честь и достоинство. А у нас нет доказательств, нет документально подтвержденных фактов, никаких улик! Оперативные же данные агента во внимание никто не примет...

– Я думаю, что майор Палуцци не нуждается в ваших советах, Рейнхардт, как ему решать внутриполитические проблемы своей страны, – заявил Филпотт.

– Вы санкционируете убийство, Малколм? – с вызовом спросил Кухлманн.

– Рейнхардт, у меня нет сейчас времени спорить с вами. Виетри нас не касается. Наша забота – Калвиери и Беллини. Имейте это в виду.

Филпотт направился к двери, но остановился и, обернувшись, посмотрел на Колчинского:

– Я повидаюсь с Беллини, а потом уже со всеми остальными. Ознакомлю его с требованиями Калвиери. Пока меня здесь не будет, изучите внимательно план здания и составьте список мест, где может быть спрятана пробирка.

– Но это то же самое, что искать иголку в стоге сена!

– Я знаю, Майк, но все же лучше, чем сидеть здесь семь часов сложа руки и ждать, пока ее найдет кто-нибудь из уборщиков.

Полковник ушел, за ним последовал и майор: ему надо было позвонить в управление, в Рим.

– Майор собирается устроить Виетри несчастный случай? – не выдержав спросил Кухлманн Колчинского.

– Нет, даст указание обыскать квартиру Калвиери в Милане. Может быть, там удастся найти хоть какую-нибудь зацепку. Не надо думать, что майор собирается бороться с преступниками незаконными методами.

– А я в этом отнюдь не уверен. Боюсь, для меня здесь и вправду становится слишком жарко.

Колчинский дипломатично промолчал. Взяв копию плана здания, он развернул ее и стал внимательно изучать.

* * *

Энцо Беллини, седоволосый, лет шестидесяти, невысокого роста, с уставшим, испещренным морщинами лицом, не говорил по-английски. Роль его переводчика исполнял Сезаре Камилло, еще молодой мужчина интересной наружности. Он являлся одним из главных помощников Беллини. Многие называли Камилло возможным преемником руководителя КПИ.

На встрече, которую Филпотт и Колчинский провели утром, он представлял премьер-министра. Сейчас оба они сидели напротив полковника в маленькой комнате рядом с конференц-залом и слушали требования Калвиери, которые зачитывал им Филпотт. Беллини молчал, лицо его ничего не выражало. Подождав, пока Камилло все переведет, Филпотт откинулся на спинку кресла, внимательно посмотрел на склонившего голову Беллини и сказал:

– Я полагал, что должен был сообщить об этих требованиях вам прежде, чем объявить о них лидерам других государств.

Камилло перевел эту фразу, но Беллини по-прежнему не сказал ни слова.

– Встреча с лидерами состоится через пять минут. Посмотрим, как они отреагируют на требования Калвиери. Но прежде я должен знать, согласен ли синьор Беллини выполнить его условие.

Беллини, наконец, заговорил.

– Я считаю, что кроме отставки другого выхода у меня нет, – очень тихо сказал он. – Это небольшая цена, которую следует заплатить за безопасность Европы и европейских народов.

Закончив, глава государства поднялся и пошел к двери. Он производил впечатление сломленного человека. Камилло повернулся к Филпотту и проговорил:

– Калвиери, видимо, надеется, что благодаря отставке синьора Беллини коалиция между КПИ и «Красными бригадами» станет возможной. Но он глубоко заблуждается. Может быть, наше правительство и не пользуется большой популярностью, но мы сохраняем лояльность по отношению друг к другу. И особенно по отношению к синьору Беллини. Мы перекроем «Красным бригадам» все пути к власти. «Бригадам» нечего об этом даже и мечтать. Наш заместитель премьера, синьор Виетри, проследит за этим. Он ненавидит «Красные бригады» больше, чем кто-либо еще в правительстве. Так что Калвиери ожидает большой сюрприз. Очень большой!

Филпотт закрыл лежащую перед ним папку. Ему очень хотелось рассказать Камилло об истинных симпатиях Виетри. Но он не имел права вмешиваться во внутренние дела Италии. Да к тому же Камилло ему бы и не поверил. Во всяком случае, без доказательств. Полковник вдруг отчетливо вспомнил слова Палуцци: «Альберто Виетри никогда не будет премьер-министром Италии». Возможно, Камилло и прав: Калвиери ждет очень большой сюрприз.

Встреча руководителей европейских стран должна была проходить в звуконепроницаемой комнате, расположенной неподалеку от конференц-зала. Все пятнадцать лидеров, вместе со своими помощниками, уже собрались. Благодаря присутствию помощников отпадала потребность в переводчиках для тех руководителей государств, которые не владели английским, и, таким образом, шансы утечки информации сводились к минимуму.

Когда Филпотт закончил, в комнате воцарилась тишина. Потом раздались гневные голоса: все возмущались наглостью Калвиери. Филпотт дал всем возможность выпустить пар и хлопнул в ладоши, призывая к порядку.

– Если мы хотим прийти к какому-то решению, нам надо обсуждать этот вопрос, не прибегая к эмоциям.

– Где синьор Беллини? – спросил кто-то.

Камилло ответил на этот вопрос:

– Синьор Беллини проводит сейчас встречу с членами итальянской делегации. Он не будет участвовать в церемонии открытия конференции и представлять его на встрече буду я.

Затем снова заговорил Филпотт:

– Я прекрасно понимаю чувства, которые вы испытываете по поводу того, как «бригадисты» обошлись с синьором Беллини. Но сейчас не время и не место это обсуждать. Мы должны перейти к рассмотрению второго требования Калвиери – о выплате ста миллионов фунтов стерлингов пяти террористическим группировкам.

Премьер-министр Дании поднял руку, чтобы привлечь к себе внимание Филпотта:

– Вы верите, что он нажмет-таки кнопку, если его требования не будут выполнены?

– Да, – твердо ответил Филпотт.

– Но он же сумасшедший! – крикнул кто-то.

Все с ним согласились, но Филпотт только покачал головой:

– Нет. Сумасшедший не мог бы так спланировать операцию, как сделал это он. Все было продумано до мельчайших деталей. Все предусмотрено. Так что мы имеет дело не с примитивным бандитом, у которого две извилины в мозгу. Возможно, он значительно умнее многих, сидящих в этой комнате. А такое, поверьте, мне нелегко сказать.

– А не могли бы ваши люди проникнуть в комнату, где находится Калвиери, и захватить пробирку? – спросил премьер-министр Норвегии.

– Исключается, – ответил Филпотт, – в этой комнате нет окон. Так что войти можно только через дверь, и ее придется взламывать, а Калвиери нажмет кнопку при первой же попытке к нему ворваться.

– Давайте прекратим ненужные разговоры, – потребовал премьер-министр Великобритании. – Если бы полковник Филпотт полагал, что есть хоть какая-то возможность захватить управляющее устройство прежде, чем Калвиери нажмет кнопку, он бы нам об этом сказал. Ясно, что такой возможности нет. Это реальность, с которой нам придется считаться. И чем скорее мы примем решение, тем скорее получим пробирку.

Филпотт благодарно кивнул британскому премьер-министру. Они давно знали друг друга. Тот когда-то направил личное дело Филпотта вместе со своим письмом генеральному секретарю ООН, рекомендуя Филпотта на должность директора ЮНАКО. Полковник так и не узнал, помогло ли это письмо, но назначение состоялось, и Филпотт был очень признателен премьер-министру за то, что он в него так поверил. Эта вера премьер-министра в его профессиональные возможности очень помогала полковнику в работе. А премьер-министр тем временем продолжал:

– У нас нет выбора. Речь ведь идет даже не о захвате самолета или взятии заложников, а о смертельном вирусе, способном уничтожить миллионы людей. Нет у нас и возможности с этим вирусом бороться.

– Что же делать?

– Если бы опасность угрожала только нам одним, я бы посоветовал рискнуть, проявить твердость и не идти ни на какие уступки, но опасность нависла над всем человечеством, поэтому я предлагаю – деньги заплатить.

– Но как можно передать сто миллионов фунтов стерлингов в руки террористов? – прервал всеобщее молчание канцлер Австрии. – Они же смогут купить большое количество оружия и с его помощью проводить свои ужасные операции по всей Европе. Возникнет множество очагов напряженности, кровавых конфликтов, погибнет масса людей.

– Вы думаете, мне так хочется пополнять их казну? – Глаза британского премьер-министра засверкали от гнева. – Никто из вас не сделал так много, чтобы объединить наши страны для борьбы с терроризмом, как я, и каждое пенни, которое мы должны будем заплатить этим убийцам, ранит мое сердце. Однако я не вижу другого выхода.

– Вы меня неправильно поняли, господин премьер-министр, – извиняющимся голосом проговорил австрийский канцлер. – Я просто размышлял и полностью согласен со всем, что вы только что сказали.

– Сто миллионов – небольшая цена за безопасность нашего народа, – добавил премьер-министр Швеции, – мы заплатим свою часть.

– Наше правительство тоже заплатит, – объявил помощник премьер-министра Франции.

Остальные лидеры государств поддержали выступавших, и Филпотт облегченно вздохнул.

– Я передам Калвиери ваше решение. Мы конечно же сделаем все, что в наших силах, с тем чтобы разыскать пробирку до установленного срока. Но должен честно признать – шансов на успех у нас почти нет. Придется проводить поиски в обстановке полной секретности, чтобы не спровоцировать катастрофу и не привлечь внимание прессы ко всей этой истории.

– Мы все понимаем, – подал, наконец, голос президент Швейцарии, – к пяти часам деньги будут готовы.

– Мы уверены, что вы и ваша команда сделают все возможное, чтобы все-таки разыскать пробирку, – заключил премьер-министр Британии.

* * *

Встреча с лидерами еще не закончилась, когда Витлок приехал в Оффенбах-центр и принялся вместе с Грэхемом изучать план здания. Вернувшись, полковник прежде всего закурил свою трубку, рассказал коллегам подробности встречи, а потом заявил:

– Нам надо сделать все возможное и невозможное, чтобы отыскать пробирку до пяти часов. Если выкуп будет заплачен, это не только явится победой мирового террористического движения, но и покажет всему миру нашу беспомощность. А у тех политиков, которые спят и видят, как бы покончить с ЮНАКО, будет для этого прекрасный предлог. Могу себе представить, что они будут говорить... о том, что мы сотрудничали с известным террористом Калвиери, даже помогли ему пронести пробирку в здание Оффенбах-центра...

– Кто же мог предположить, что Калвиери задумал? – сердито проговорил Грэхем.

– Значит, плохо работаем. Наши противники скажут: обязаны были просчитать и этот вариант. Надо любыми путями спасти наш авторитет. Приступим же к делу. Вы составили список?

Передавая полковнику листок, Колчинский сказал:

– Нам придется привлечь еще людей. В списке – больше пятидесяти мест, где может быть спрятана пробирка. До пяти часов нам самим все не проверить.

– Да, помещение очень большое. Но если подключить новых людей, это значит, что еще многим, кроме нас, станет известно о пробирке, а поиски следует вести в обстановке строгой секретности. Поэтому предлагаю привлечь не более пяти человек.

– У меня есть четверо, которые ждут в аэропорту, – объявил Палуцци. – Я велел им прилететь сегодня утром на случай, если они нам понадобятся. Они занимаются этим делом уже с понедельника, так что не придется терять время на объяснения.

– Вызывайте их как можно скорее, – потребовал Филпотт, – надо торопиться. Теперь вот о чем я еще подумал: что, если Калвиери передал пробирку женщине? А с нами нет Сабрины, чтобы проверить женские раздевалки и туалеты. Поэтому надо привлечь лучшую женщину-полицейского Берна. Я лично введу ее в курс дела.

– Займусь этим немедленно. – Кухлманн вышел из комнаты.

Филпотт внимательно проглядел список:

– Вам понадобится какое-нибудь прикрытие, чтобы вы смогли свободно передвигаться по зданию, привлекая к себе как можно меньше внимания.

– Я уже об этом позаботился, – успокоил его Колчинский. – Влок сейчас принесет нам полдюжины рабочих халатов, которые мы наденем.

– Мои люди будут здесь через пятнадцать минут, – добавил Палуцци, – я связался с ними. Один из моих заместителей, капитан Молинетти, с группой уже отправился в Милан; они обыщут квартиру Калвиери. Молинетти позвонит только в том случае, если найдет что-нибудь интересное.

– Очень хочу, чтобы это произошло, а пока сообщу Калвиери о результатах встречи. Представляю, как он обрадуется. – Филпотт нахмурился и потянулся к телефону.

* * *

Положив трубку после разговора с полковником; Калвиери посмотрел на Убрино и поднял вверх большой палец. Убрино от радости потряс кулаком и даже подмигнул Сабрине, забыв на минуту о своей неприязни к ней.

– Вы еще не победили, – фыркнула девушка. – До пяти часов еще далеко.

– Не думаю, что ваши коллеги сумеют что-нибудь предпринять, – заявил Калвиери, усаживаясь напротив Сабрины. Он по-прежнему крепко держал управляющее устройство в левой руке. – Я же спрятал ее в таком месте, что и за год не найти...

– Где же? – усмехнулась Сабрина.

– Ну так я вам и сказал! Мудр тот, кто мало говорит.

– Об этой латинской поговорке вам надо было подумать вчера.

– Я вас не понимаю, – удивился Калвиери.

– Вы с таким энтузиазмом рассказывали Майку и мне о том, как хотите возродить Италию. А теперь угрожаете ее уничтожить, заодно с другими странами и народами мира. Когда вы были искренни? Когда говорили правду?

– А как вы думаете?

– Никто из моих коллег не знает вас так, как знаю я. Помните, в Венеции вы пожалели сироту – мальчишку, не сдали его обратно в приют. И вы думаете, я смогу поверить, что такой человек способен уничтожить миллионы мальчишек и девчонок? Нет, нет и нет! И именно потому, что я знаю о вас правду, вы и задерживаете меня здесь. Боитесь, что я расскажу о ней Филпотту, а он – руководителям стран, с которых вы требуете за пробирку выкуп, и они не заплатят. Попробуйте возразить, я слушаю.

– Браво! Какая проницательность! Вам надо было бы стать психологом или оратором! Вы произнесли очень трогательную речь!

Калвиери взял передатчик и повертел им перед Сабриной:

– Так вот, знайте: это, как ядерное оружие. Им только угрожают или, в крайнем случае, могут и использовать. Может быть, тому мальчишке лучше умереть, чем влачить жалкое существование в стране, судьбу которой я не в силах изменить... Пока не в силах. Передо мной выбор: или я спасу Италию, или пусть все летит к черту...

* * *

Филпотт назначил последний инструктаж на 11.15 в комнате администрации на десятом этаже! Кухлманн остался в кабинете Влока отвечать на телефонные звонки. Полковник сел во главе стола, вынул из кармана трубку с мешочком табака и положил рядом с папкой, которую принес с собой. Набивая трубку, Филпотт молча оглядывал присутствующих, которые следили за каждым его движением. Слева сидели Палуцци и его люди, справа – Колчинский, Грэхем и Витлок. Рядом с Витлоком – сержант Ингрид Хаусер, женщина-полицейский, которую он лично только что ввел в курс дела. Эта крупная женщина лет под тридцать, с вьющимися темными волосами произвела на него хорошее впечатление своей спокойной, уверенной манерой держаться.

– Хотите кофе? – предложил Витлок полковнику, показывая на поднос, стоящий в центре стола.

Филпотт покачал головой и открыл папку:

– Я разбил все места, подлежащие осмотру, на четыре сектора. И хочу, чтобы вы разбились на группы, по двое.

– Я в паре с К.В., – тут же предложил Грэхем.

Филпотт опять покачал головой:

– Вы и Сергей, так же как и Витлок, не говорите по-итальянски, так что будете работать в паре с итальянцами.

– Тогда поставьте меня с Фабио, – попросил Грэхем.

– Нет, вас двоих нельзя объединять ни в коем случае, – заметил Филпотт. – Я читал донесение с Корфы. Вы плохо влияете друг на друга.