Текст книги "Петра. Часть II"

***

Сергей и Матвей Кукарекины с детства выделялись среди сверстников своей непредсказуемостью.

Никто не верил, что они братья из-за внешней несхожести. Если бы отец не знал, что они появились из одного живота с разницей в несколько минут, то, наверное, упрекнул бы жену в измене. Второй мальчик родился синюшным, сморщенным, линия лба почти соприкасалась с полоской черных волос. Глаз – почти не видно, но крики, которые издавало это маленькое существо, напоминали рев чудовища. Младенца нарекли в честь деда – Матвеем. А его брата, которым начали восхищаться женщины еще в роддоме, назвали в честь отца – Сергеем. Старший рос умным и хитрым, младший – невероятно сильным и жестоким.

Братьев Кукарекиных боялись. С детства никому даже в голову не приходило подшутить над их фамилией и вообще шутить с ними. А те, кто решался, очень об этом жалел.

Когда первого сентября их будущий одноклассник, сидя на парте, спрашивал фамилии первоклашек и тут же раздавал им прозвища, братья спокойно ждали, когда очередь дойдет до них. В первую секунду, когда обидчик, посмотрел на Сергея и открыл рот, прямо в зубы ему со стороны Матвея с невероятной для семилетнего мальчика силой, полетело огромное яблоко. Удар вторым яблоком нанес уже Сергей, и пострадал лоб дружка юмориста, который громче всех смеялся.

Дальше в их жизни утверждение в обществе не всегда обходилось двумя движениями, но неизменно заканчивалось успешно для братьев.

Не обнаружив у Матвея даже средних умственных способностей, родители с детства решили направить его в сторону спорта. Он выбрал секцию бокса, и в своем весе достиг весьма неплохих результатов. Сергей, к тому времени, успешно окончив школу, поступил на юридический факультет. Папа желал видеть сына прокурором.

От девушек Сергей всегда не знал отбоя и по-братски делился с Матвеем, которому сложно было наладить контакт с женским полом. Не все, конечно, соглашались быть переходящим красным знаменем, или идти на союз втроем, но те, кто был не против, получали щедрые подарки от братьев, и катались на машине, которую папа подарил Сергею на окончание школы. Матвей выбрал в качестве подарка за достижения в спорте японский мотоцикл.

В середине учебного года в группу Сергея пришел Денис. Он уже отслужил в армии и закончил школу милиции.

Денис держался в стороне от сокурсников. Быстро догнав общую программу, он с легкостью сдавал зачеты и экзамены, и имел авторитет взрослого, немногословного парня, на которого можно положиться. Спустя полгода он подпустил к себе только Сергея, и то неслучайно.

Самая красивая девушка в группе, стильная Лариса Козловская, с каштановыми, густыми волосами и идеальной стрижкой, благодаря маме-парикмахеру, начала строить глазки Денису в первый же день, хотя к тому времени уже побывала на даче у братьев. Денис замечал ее взгляды и, молча, наблюдал, как бесится Сергей. Денис позволял Ларисе ухаживать за собой, провожать себя домой, угощая ее по дороге мороженым. Но дойдя до дома, он целовал ее в щеку и прощался.

Матвей подъехал к зданию университета на машине брата и, пожевывая соломинку, ждал конца занятий. Первой вышла Лариса с Денисом. Она что-то говорила ему, старательно заглядывая в глаза. Следом шел Сергей, глазами указывая Матвею на пару, идущую впереди.

Кивнув, Матвей завел мотор, и братья выехали на дорогу.

Денис шел по мостовой, слушая чириканье девушки, и краем глаза наблюдал за белой машиной, водителю которого казалось, что он гений конспирации.

В этот раз, дойдя до арки перед домом, Денис поцеловал девушку в губы, и в упор посмотрел на Сергея. Было ясно – он предлагал вступить в открытый конфликт, и братья не заставили себя долго ждать.

В общую дверь коммуналки позвонили три раза. Денис открыл дверь и едва увернулся от мощного кулака Матвея. Ударив ответно в живот, он вытолкнул его на площадку, где возле лестницы в роли наблюдателя стоял Сергей.

Матвею удалось разбить Денису губу, после чего тот в два приема отправил его катиться вниз по лестнице. Вытерев рукой кровь с губы, он подошел к Сергею и произнес.

– У нас с тобой только два пути. Первый – тот, по которому пошли сегодня вы, и второй.

– Какой, – выдержав взгляд Дениса, спросил Сергей.

– Тот, что мы выберем с тобой сейчас.

Денис, спустился по пролету, и, протянув руку Матвею, помог подняться. Потом сел на подоконник, закурил и вновь обратился к Сергею.

– Я знаю, что ты готов делиться с братом самым лучшим. Но я тоже не жадный, а Лариса не единственная смазливая телка на свете. К тому же нет в ней породы. Породистые по рукам не гуляют. Поверь.

Денису нужны были братья. Он давно понял, что миром правят деньги и собирался заработать их много. А для этого нужны помощники.

Теперь студенческие вечеринки часто заканчивались в комнате у Дениса, в коммуналке на Малой Бронной. К Сергею за его страсть к видеосъемкам прилипла кличка Тарантино. Отец подарил ему камеру, и тот снимал все подряд, включая пикантные вечеринки их троицы, а потом монтировал, закрывшись в своей комнате.

Они привозили домой много девушек, но оставляли только тех, кто соглашался оставить свои комплексы.

Все остальное время троица вынашивала планы завоевания мира. Денис предложил братьям открыть цех «самопальных» джинсов. Он знал, где взять по дешевке оборудование, краски и сами джинсы.

Для начала им нужен был стартовый капитал, который Денис предложил взять у Кукарекина-старшего, папаши-банкира.

Сергей подумал, поговорил с отцом и получил необходимую сумму в придачу с бесплатным советом. Папа, который давно крутился в бизнесе, намекнул на то, что имея хорошую идею можно обойтись и без Дениса. Но Сергей чувствовал, что за их союзом будущее, и прибылью от цеха, он не ограничится.

К концу института они наладили собственное производство модных тогда «варёнок». Роли в кооперативе распределялись четко: Сергей занимался распространением, Денис контролировал производство. Защита их кооператива лежала на Матвее. В цехе подрабатывали, как студенты родного универа, так и спортсмены – знакомые Матвея.

После института, не без помощи папы, Сергея распределили в прокуратуру, а Дениса – в УВД своего района.

Сергей не ошибся в подельнике.

Через десять лет, благодаря должности Дениса они налаживали уже не сбыт варенок, а трафик опиума из Таджикистана.

Денис занимал должность начальника отдела, имел заместителя, который был в деле и поставки наркотиков значительно удлинили свой маршрут. Цепочка теперь протянулась до еврозоны.

– Слушай, лавстори нашего полковника и этой пиарщицы перестает мне нравиться. Сначала он заявил, что ты должен уехать из города, теперь из страны. А потом, куда? На Марс что ли тебя сошлем, гуманоидам сбывать товар?

Матвей заржал в трубку.

– Видите ли, он на ней жениться решил, и не может больше рисковать. Ты, конечно, сам придурок, Мотька, разыграл целый спектакль с этой бабой, – упрекнул брата Тарантино. – Зачем, скажи, надо было к ней тащиться домой и пугать? Чтобы она сделала с этим снимком? Да ничего! Сам виноват, сиди теперь на островах, в окружении таек.

– И че, сколько мне еще тут париться? Я в Москву хочу, мне тут скучно, – заныл Матвей. – Здесь даже не покуришь, не достанешь.

– Что ж, история перестает быть томной. Как-то не по-деловому ведет себя наш полковник.

– И че делать? – Матвей как всегда был готов преданно выполнить все, что скажет брат.

– Надо ее убирать из сценария.

– Замочить?

– Что ты всё замочить, да замочить, – сморщился Тарантино. – Никто не говорит убивать. Есть масса других способов.

– Ну…

– Гну. Денис сказал, что на католическое Рождество они будут в доме. Давай-ка бери билет на ближайший рейс. Как приземлишься, кинь смс, я тебе перезвоню и скажу, что дальше.

– Окэ. Так я не понял, че мы с ней делать будем?

– То, что ты ей обещал, то и будем.

– Че, правда? – заржал Матвей.

– Почему, нет. Только надо как-то договориться с замом Дениса, чтобы тот вызвал его из дома хоть на пару часов. А мы в это время наведаем невесту и объясним ей все, что нужно.

– Посмотри, какое чудо. – Денис протянул Петре круглый бочок свежего батона. – А лучше попробуй.

Заметив, как она дрожит, Денис бросил пакеты на заднее сиденье.

– Что случилось?

– Ты же сказал, что он в тюрьме? Ты обманул меня! Как ты мог?!

– Кто? Объясни! И перестань, наконец, истерить!

– Тот бандит! На фото! – продолжала кричать Петра.

– Ты ошиблась, – выслушав все до конца, произнес Денис. – Все бандиты на одно лицо.

– Ты мне врешь, Денис! Там стояла та самая машина.

– Ты ошиблась! – снова начал раздражаться Денис, выруливая на шоссе.

– Это был он!

– Это был не он, – отчеканил Денис. – Он давно и далеко от Москвы, на зоне. Ты что решила испортить мне выходные?

– Останови машину! Высади меня, я не хочу никуда ехать!

– Петра, мы почти приехали. Куда я тебя высажу, кругом лес!

Пока ехали до дома, Денис убеждал, что тот наркодилер никак не может оказаться здесь, что ей все показалось.

«Такое бывает, – говорил Денис. – Ощущение сильного страха иногда будто застревает в мозгу. Любой похожий человек, любая машина превращаются в те, что вызвали этот страх».

«Неужели ошиблась? В любом случае, я должна все проверить. И так больше не может продолжаться. Нужен тайм-аут. Я устала от скорости этих отношений. Они приедут, спокойно поговорят, потом она вызовет такси и уедет домой», – пыталась успокоиться Петра.

– А ты, принцесса, кажется, всерьез решила со мной поссориться… Хорошо, давай приедем, выпьем и спокойно поговорим, – снова прочитав ее мысли, предложил Денис.

Петра вошла в дом.

«Сейчас они поговорят и все решат. Они взрослые люди. И никакой свадьбы, пока она все не выяснит про того бандита».

Снова Петра вспомнила узкие глазки.

«Нет, я не могла ошибиться, это точно был он».

Денис отнес ее вещи на второй этаж и открыл дверь в ванную комнату.

Петра мыла руки.

– Я сделаю кофе? – Денис откинул прядь ее волос, что упала на лицо.

– Хорошо, – ответила Петра.

В кармане ее пальто зазвонил мобильный.

– Я принесу, – сказал Денис.

Он вернулся, хмуро глядя на дисплей.

– И что ему нужно? – спросил Денис, протягивая ей трубку.

Петра взяла телефон, проигнорировав вопрос.

– Алло. Да, Игорь. Нет, я не в городе сейчас, но скоро выезжаю…

Если бы в этот момент она видела лицо Дениса, то, наверное, повела бы себя по-другому. Глаза его превратились в две застывшие льдины, губы сжались в струну. Денис вырвал из ее рук трубку и швырнул на кафельный пол.

– Что ты делаешь? Это…

Не дав договорить, он резко развернул ее лицом к зеркалу и встряхнул за плечи так, что раздался странный звук. Где-то что-то щелкнуло, или треснуло. Она не успела понять. Денис держал ее за шею, сжимая все сильнее.

– Отпусти, мне больно! Денис!

– А мне? Мне не больно?! Ты выносишь мне мозг! Ты подумала, что я чувствую в это время? – кричал он, глядя на ее отражение в зеркале.

– Сейчас же убери руки! – попыталась вывернуться Петра. – Я ни в чем перед тобой не виновата, и никакой, к черту свадьбы! Ее не будет!

Петра, наконец, вырвалась.

Перестав себя контролировать, Денис развернулся и с чудовищной силой ударил кулаком по стеклу. Дизайнерское зеркало с гравировкой по краю в виде маленьких ангелов, брызнуло фейерверком осколков. Едва увернувшись, Петра, зажав уши и зажмурив глаза, бросилась в угол. Он снова схватил ее за шею, и начал сжимать обеими руками. Петра поняла, что начинает задыхаться.

Пытаясь разжать железную хватку, она смотрела ему в лицо, с ужасом понимая, что не находит там ничего от прежнего Дениса. Словно вырвался на свободу зверь, долго сидевший в засаде.

– Тебе хочется, чтобы все было гладко, да?! А я тебе не шоколадка Аленка, с которой все сладко, да гладко! – прорычал Денис и толкнул ее вглубь ванной комнаты.

Поскользнувшись на кафельном полу, Петра упала, ударившись лицом о стенку джакузи.

В этот момент в гостиной зазвонил телефон Дениса.

Он посмотрел, как по его ладони стекает кровь, достал в аптечке бинт и йод, и вышел из ванной.

Слушая, как тихо плачет в ванной Петра, Денис кое-как наматывал бинт на порезанную руку, плечом прижав к уху телефон.

– Какая комиссия, что ты плетешь Олег? Хорошо… Да, успокойся ты, сейчас приеду.

Закончив, он, сильно хлопнув дверью, вышел на крыльцо. Постояв с минуту, вернулся, взял ключи от машины, и подошел к двери в ванную комнату.

– Я должен отъехать на пару часов. Петра, ты слышишь меня?

Не получив ответа, он снова вышел из дома.

На лестнице перед домом стоял Сергей, сбивая щеткой снег с ботинок.

– Что ты тут делаешь? – Денис резко взял за его локоть и оттолкнул дальше от двери.

– Простите, что без приглашения, Ваше Величество. Я рядом был, решил заглянуть к тебе.

– А позвонить ты не подумал?

– Извините, как-то не подумал, но если я не вовремя….

– Ладно, оставайся, раз приехал.

«Может и хорошо, – подумал Денис. – Сейчас лучше, если они в доме будут не одни».

– Ты, кстати, недавно сам меня приглашал, – не унимался Сергей.

– Я не приглашал тебя именно сегодня. Но не это сейчас важно. Что делает в городе Матвей? Кажется, мы договорились?

– Матвей? – Сергей сделал удивленное лицо. – Он, благодаря тебе, находится под домашним арестом в солнечном Таиланде. Разве не туда ты его сам сослал?

Денис посмотрел в глаза Сергею. Тот, не моргнув, продолжил:

– Я тебя не узнаю, Дэн. Ты почему такой нервный?

«Значит, Петра обозналась» – вздохнул с облегчением Денис.

– Хорошо. Сейчас ты, возможно, и кстати. Мне нужно уехать. Надеюсь, что ненадолго. Олег позвонил, говорит из Питера едут какие-то большие погоны. Боюсь он там накипишует. В доме – Петра, и тебе не надо объяснять, кто это. Мы немного повздорили. Ей показалось, что на дороге она увидела Матвея. Я прошу тебя сделать так, чтобы обстановка к моему приезду была нормальной. Предложи ей выпить, поговорите. Постарайся ее успокоить. Если получится исправить ситуацию к моему приезду, я твой должник.

– Давай, давай, езжай, все сделаем. Ты же знаешь, я умею с женщинами договариваться. Женщины, это вообще мой конек, – вслед уезжающему Денису, добавил Сергей.

Петру всю трясло, голова разрывалась от боли, будто в ней отчаянно били в колокола, а в шею вогнали острый кол. Платье сбоку разошлось по шву.

Петра подняла с пола кусок зеркала и, взглянув в него, едва не вскрикнула. Вся шея была в крови. Пытаясь найти рану, она вытянула из коробки салфетку и осторожно вытерла кровь. На шее – фиолетовые полосы, но раны не видно. Под ногами хрустнули остатки зеркала, и Петра поняла, чья это кровь.

Она умылась и осмотрела лицо. На виске и щеке алели яркие царапины. Петра взглянула на стенку джакузи, потом на ноги. Сквозь лайкру просвечивали красные ссадины. Колготки не порвались. Надо же. Не обманула продавец, назвав их вечными.

«Господи, о чем она думает!».

Взглянув в аптечку, и не найдя там никаких обезболивающих, она вышла из ванной, сжав виски руками. Навстречу из гостиной к ней направлялся мужчина.

– Здравствуйте, Петра, – весело начал он. – Я – Сергей, друзья кличут Тарантино. Вы помните меня? Мы виделись однажды мельком. На «Подмосковных Полянах». Помните?

Петра узнала. Это знакомый Дениса, которого она видела, стоя на балконе охотничьего домика в загородном комплексе. Тогда он показался ей намного моложе. Сейчас перед ней стоял мужчина с опухшими веками и нездоровым цветом лица, от которого сверх меры пахло приторным итальянским парфюмом.

– Я проезжал мимо и решил составить вам компанию. Денис отъехал на пару часов, по работе. Велел, не дать Вам заскучать…

Петра, опустив голову, хотела пройти мимо него на второй этаж.

– Да что это с Вами? – остановил он ее. – Вы же вся дрожите… У вас, что голова болит?

– Да…

– Присядьте на диван. Минуту, я принесу из машины таблетки, у меня есть хорошие.

Он быстро вернулся, налил в стакан воды, и положил Петре в ладонь маленькую таблетку.

– Извините, если лезу не в свое дело. Но я стоял во дворе, когда услышал из окна ванной комнаты крики. Денис иногда бывает таким резким, простите его. Но вы же понимаете, с кем он имеет дело с утра до ночи.

– Что это? – сморщилась Петра, глядя на таблетку.

Головная боль атаковала с новой силой.

– Это от боли, и не только головной. Превосходное обезболивающее. Новая фармацевтическая разработка.

В висках так застучало, что Петра сжала их руками.

– Слушайте, – сочувственно произнес Сергей, взяв ее за подбородок. – Вам бы лицо обработать, у вас такая царапина на щеке. Неужели он ударил вас?

– Нет, я упала…, – отстранила его руку Петра.

– Упала…, – согласился Сергей и взял ее за руку. – Мне очень жаль, Петра. Скажите, что я сейчас могу для Вас сделать?

Перед глазами Петры опять потемнело. Она сидела на диване в холле, и маленькими глотками пила воду, не решаясь принять неизвестное ей лекарство. Шея ныла, от нее вверх к основанию черепа волнами поднималась боль.

– Как называется это лекарство, могу я посмотреть упаковку?

– К сожалению, это последняя таблетка. Упаковки у меня не было. Мне друг фармацевт отрезал от своего блистера две штуки. Сказал, если будут помогать, то надо выписать у врача. А название, честно, не помню. Да пейте, не сомневайтесь. Сегодня магнитные бури, я сам еле доехал сюда. Если б не это лекарство, то потерял бы сознание.

Голова разрывалась от боли. Кажется, что сейчас она лопнет по швам, как платье.

«На голове есть швы? Или она бесшовная, как колготки? Почему она опять думает про колготки? Надо скорее выбираться отсюда…».

– Простите, не запомнила Вашего имени?

– Сергей. Петра, а Вам сегодня говорили, что Вы нереальная красавица? – глядя в вырез ее платья, неожиданно спросил он.

– Извините, Сергей, мне сейчас не до комплиментов. У меня жутко болит голова.

– Петра, у Вас в ладошке зажато спасение от головной боли. Настоящее спасение от любого вида боли. Но если Вы не хотите, то давайте я заберу, – он потянулся к ее руке.

Боль снова ударила в висок и перед глазами запрыгали мушки.

– Хорошо, я приму. Выбора нет, голова болит очень сильно. Сергей, я прошу Вас – вызовите, пожалуйста, такси, мне очень нужно в Москву.

Она проглотила таблетку. Боль начала отступать мгновенно. Петра поднялась с дивана и, накинув пальто, пошла наверх, забрать из комнаты свои вещи.

– Хорошо, Петра, я сейчас вызову! Не беспокойтесь.

Сергей набрал номер телефона Матвея, который ждал звонка неподалеку, в избушке лесника.

Наклонившись за сумкой, Петра вдруг почувствовала, что руки стали легкими как пушинки, а тело воздушным, почти невесомым. Головная боль полностью исчезла, но на смену пришли странные ощущения.

В дверь постучали и тут же открыли.

Петра увидела улыбающегося Сергея.

– Как настроение? – спросил он.

– Спасибо, – с трудом выговорила Петра. Язык не слушался, она стояла, прислонившись к стене, не понимая, что с ней происходит.

«Вместо спасибо, я хотела сказать что-то другое. Но что?».

– Подожди, красавица, благодарить будешь позже!

Он выдернул ее за руку из спальни и прижал к себе.

«Господи, почему руки не слушаются? Она же пытается оттолкнуть его, а выходит какое-то вялое движение, и почему во рту словно клей, а язык такой тяжелый?».

То, что произошло потом, она видела, словно во сне. Самом страшном в своей жизни.

Человек, назвавший себя Тарантино, резко толкнул ее вперед. Петра упала на шкуру медведя, распятую на полу, в холле второго этажа.

Тарантино, насвистывая, медленно раздевался, пока Петра пыталась встать.

Снова толкнув Петру на пол, он надел ей наручники, и заломив руки за голову, навалился всем весом. Целуя в шею, он ползал по ее телу, как червь. Ей казалось, что вокруг двигаются чудовища. Они, то расплывались в ширину, то вытягивались вверх, скручиваясь в спираль.

Тарантино перевернул ее и усадил на себя сверху. Петра начала заваливаться на бок. Он крепко прижал ее к себе, прислонившись спиной к зеркалам, которыми, как в балетном классе, по периметру были выложены стены холла.

– Какая у тебя кожа, с ума сойти. Гладкая, как у змеи. Надеюсь, ты будешь умницей и не станешь жалить?

Тело было расслабленным, абсолютно безвольным, и в мозг не поступало никаких сигналов. Она смотрела на свое отражение в зеркале и видела там чужое лицо. Белая, бескровная кожа, зрачки слились с карим цветом радужной оболочки и казались огромными.

Тарантино нашептывал ей на ухо какие-то слова. Они мгновенно превращались в монотонный звук, напоминающий шуршание бумаги. Все казалось нереальным, расплывающимся, происходящим не с ней, будто смотрит она фильм плохого качества, не имеющий к ней никакого отношения.

В какой-то момент Петре показалось, что рядом Денис. Прежний – нежный и заботливый.

– Денис, пожалуйста, не делай мне больно…

– Конечно, дорогая, конечно. Только я не Денис. Я Сергей. А Денис вон он, сзади тебя, – заржал Тарантино.

Петра подняла глаза.

– Какой выразительный взгляд! Стоп! Можешь ничего не говорить. Я тебе тоже очень рад! – произнесли за спиной.

Сознание маячило где-то близко, но язык по-прежнему был словно приклеен к небу.

«Я схожу с ума», – подумала Петра.

Отображаясь в зеркалах, позади нее стоял узкоглазый бандит, голый, с зубочисткой в кривых зубах.

– Я же обещал тебе встречу, пиарщица. Видишь – не обманул, – мерзко хихикнул он, устраиваясь сзади и зажимая ей рот ладонью.

Когда все закончилось, и Матвей ушел в душ, Тарантино намотал волосы Петры на руку, и притянул ее к себе.

– Если ты хоть слово скажешь Денису, хоть намекнешь, мы тебя убьем, – тихо и просто пообещал он.

Предметы начинали принимать более четкие очертания. Границы сознания медленно раздвигались. Петра видела перед собой лицо Тарантино, с красными прожилками вен, и чувствовала гнилостный запах из его рта.

– Нет, сначала, видимо, придется убить твоего женишка, а потом тебя. А может обоих сразу, посмотрим, – размышлял он с улыбкой.

Отпустив волосы Петры и, погладив ее по шее, он продолжил вполголоса:

– Ты не за того его принимаешь, дорогуша. Поверь, такие порнокартинки он умеет рисовать сам, не хуже нас. Но я его понимаю – ты, надо признать, вне конкуренции. Такая красотка! Может еще по таблеточке? – загоготал он ей прямо в ухо. – Да шучу, шучу. Иди, отдохни.

Резко сбросив с себя Петру, он снял с нее наручники, встал, с удовольствием потянулся, и, закурив, добавил:

– И давай-ка приведи себя в порядок. Нельзя же в таком непотребном виде встречать суженого.

Тарантино спустился на первый этаж и налил себе полный бокал виски. Матвей лежал на диване уже одетый и потягивал пиво.

– Слышь, не налегай на спиртное, тебе еще за руль. На, держи.

Тарантино бросил ему на грудь маленькую кассету.

– Скинь на диски наше кино, и затри потом, не забудь. Полковник насовал по всему дому видеокамер. За кем следил, того не уследил, – усмехнулся он.

– Серега, меня плющит конкретно, смена климата, меня ломает с непривычки.

– Вот, и не надо привыкать. Я тебе уже взял билет обратно.

Тарантино бросил ему распечатку билета.

– Давай, давай, не тяни. Дэн скоро вернется. Дуй в аэропорт и будь осторожен, не попадись ему на глаза. Езжай по другой дороге, в объезд. Она и к аэропорту ближе.

Какое-то время Петра сидела на полу в позе зародыша, обхватив голову руками, и прижав ее к коленям. Ей было страшно оглянуться по сторонам, и увидеть свое отражение.

Медленно она заползла в спальню и повернула защелку. Теперь тело стало тяжелым, пальцы рук с трудом сжимались, а голова по-прежнему словно жила отдельно и сильно кружилась.

Кое-как поднявшись, Петра зашла в душ. На полочке у мойки стояла большая бутылка минералки без газа. Зубы Денис полоскал только чистой водой.

Выпив почти пол-литра, Петра нагнулась над унитазом.

«Детоксикация. Надо постараться убрать остатки этой гадости».

«Как же она попалась, так глупо. Столько читала о наркотиках. Последние фармацевтические разработки…».

Она снова пила большими глотками воду и снова склонялась над унитазом. Тошнить стало меньше, но голова по-прежнему кружилась.

«Надо промыть желудок еще, хотя бы пару раз…».

Сергей подошел к двери. Звуки рвоты и льющейся воды. Он дернул ручку. Закрыто.

– Сама виновата, дурочка, – произнес он, закуривая. – Взрослая баба, а хватаешься за телефон. Фотографировать она вздумала, где не следует. Теперь поумнеешь. А если нет, сделаем еще пару дублей, а потом конец, детка. Дальше кина не будет.

«Хотя, такую, я бы имел каждый день, – спускаясь по лестнице, размышлял Сергей. – Такое тело в ее возрасте… Сколько ей интересно? На вид не больше тридцати пяти».

Он смешал в шейкере коктейль. Сделав пару глотков, Тарантино включил телевизор, лег на диван в гостиной и прикрыл глаза.

Петру вырвало еще несколько раз. Из желудка шла теперь только желчь, а во рту появился острый металлический привкус.

Она приоткрыла дверь и прислушалась. Из гостиной раздавался лишь звук телевизора. Петра подошла к окну. Второй этаж и сплошные кусты шиповника.

«Как же она могла так обжечься? Где же ты отдыхала моя интуиция, почему же ты не шепнула мне хоть словечко, ну хотя бы маленький намек?».

«Намеков было достаточно, – прозвучал в голове ответ. – Ты чересчур долго сомневалась».

Слезы текли по щекам. Тело было по-прежнему вялым.

Петра снова посмотрела вниз, потом на потолки. Трехметровые, два этажа, итого шесть метров от уровня земли, – посчитала Петра.

Откинув с кровати атласное покрывало, она стянула с матраца большую простынь.

«Включая края, будет метров пять по диагонали», – прикинула Петра.

Слабыми руками она закрепила край плотного сатина к батарее, сняла платье, и достала из дорожной сумки лыжный костюм, вязаную шапочку и перчатки. Надев поверх костюма пальто она, перекинула дрожащие ноги через подоконник, как можно сильнее обхватила ими простынь и, начала осторожно спускаться. Гладкая кожа перчаток заскользила по простыни, скорость увеличилась, и она моментально оказалась внизу.

Не удержавшись, Петра подалась вперед и повалилась на куст шиповника. Хрустнули ветки.

Больно ударившись щиколоткой о выложенный по краю дорожки булыжник, Петра быстро отползла под окно.

Сергей убавил звук телевизора и прислушался. Поднявшись до середины лестницы на второй этаж, он услышал шум воды из комнаты. Потом снова спустился в столовую и выглянул в окно, выходящее в сад. Если бы не широкая бархатная штора, он бы заметил белый жгут простыни, который раскачивался на зимнем ветру.

Петра сидела под окном, прижавшись к стене. Через открытую форточку было слышно, как отщелкнула кнопка чайника, и по кафельной плитке столовой прошлепали босые ноги.

Осторожно заправив конец спасительной простыни за карниз, она на корточках стала пробираться к калитке внутри сада. За высоким забором начинал темнеть лес. Что будет, если она закрыта на ключ…

От приложенного усилия, щеколда сдвинулась влево. Петра нажала на ручку и перевела дух. Открыта. Сердце колотилось в груди, тошнота снова стала подбираться к горлу. Петра осторожно выглянула из калитки. Вдалеке деревенский домик испускал из печной трубы слабый дымок. Не раздумывая, она изо всех сил побежала в сторону деревни.

Петра старалась размышлять спокойно, но состояние шока и плохо подчиняющееся тело мешали и думать и двигаться.

«Нет, идти в деревню не вариант. Открытое поле, все на виду. Да и кто мне там поможет…».

Петра остановилась и, переведя дух, пошла по краю дороги в направлении города, постоянно оглядываясь и прислушиваясь к звукам. Страх гнал ее подальше от этого жуткого дома, от всего, что там произошло и может произойти еще хуже. Впереди усилился звук приближающейся машины. Большой машины.

Петра свернула с дороги и спряталась за сосной. Проехала Infiniti Дениса, а следом грузовик с дровами, на которых подпрыгивали ветки пушистой елки. От вида ели, к горлу подступили слезы.

«Елочка, елка лесной аромат…..». Люди готовятся к празднику.

Сверху что-то зашуршало. Петра подняла голову. На ветке сидел ворон, и смотрел на нее черными глазами. Птица вспорхнула, сбросив на Петру большой комок снега, и полетела вглубь леса, иногда опускаясь на ветки, будто приглашая следовать за ней.

Денис возвращался в дом злой на зама, на Петру и больше всех на себя.

«Олег, придурок! Видите ли, все вопросы он уже решил и отправил питерских в „Подмосковные поляны“. А позвонить мозгов не хватило. Ведет себя, как идиот. От всякой ерунды начинает дрожать, как юнец. Все они повязаны, никто никуда не денется, дрожи, не дрожи. Никуда. Как с подводной лодки».

Денис с силой ударил по рулю. Черт, черт! Что теперь делать с Петрой?

Приступы жестокости проходили так же внезапно, как и начинались. Они накрывали его целиком, будто плотным мешком. Из темноты возникало сначала лицо матери, а потом перед глазами начинал с бешеной скоростью мелькать ремень отца, с тяжелой пряжкой и звездой посередине. А в голове стояли только свист и боль от ударов…