Текст книги "Зерна огня, или Свидетель деяния"

4. Прощание

Кэтрин всхлипнула, порывисто обняла Мариану.

– И несет же вас, – буркнул Базиль.

– Дело Господне, – серьезно ответил Барти. – И нужное Таргале. Хотя, по чести сказать, я бы управился и сам. Не для девушки такой путь.

Мариана презрительно хмыкнула.

– Но пусть, раз уж ее так тянет на подвиги, – едко подытожил Барти. – Подвигов будет по самое не могу, хоть поварешкой ешь. Империя – это вам не Таргала.

– Доберитесь еще до той империи, – вздохнул воин.

– Верно, море, – кивнул рыцарь. – По счастью, пресветлый отец предстоятель, помимо благословения, оделил Мариану амулетом, спасающим от качки. Так что море нам не страшно.

– И с такой вот язвой я должна делить путь, – пожаловалась Мариана, упихивая в суму поверх запасной одежды мешочек присоленных сухарей. – Ах, Кэти, ну почему мне так не везет?! Уж не знаю, как он, а я бы точно прекрасно управилась сама.

На стук в дверь откликнулся Базиль. Сэр Джок, похоже, не ожидал застать в комнате девушек всю компанию, однако растерянность его длилась не больше мгновения. Обозначив вежливый поклон – всем вместе и никому в отдельности, – прекрасноглазый рыцарь невесть как просочился мимо Барти и Кэтрин к Мариане:

– Вы уже собираетесь, благородная госпожа? На ночь глядя? В дорогу лучше пускаться поутру.

Базиль покосился на Барти, незаметно сжал ему локоть – и отпустил: «Спокойно, парень». Барти проглотил готовый сорваться с языка резкий ответ. Пусть Мариана сама… а он посмотрит, верно ли думает о ней.

– Да, сэр, я собираюсь, и ваше присутствие здесь кажется не вполне уместным. – Мариана не удостоила ухажера даже беглым взглядом. – Вы неучтивы, сэр, и много о себе воображаете. Позвольте нам самим решать, когда отправляться в дорогу.

Рыцарь словно не заметил откровенно грубого ответа.

– Я рассчитывал показать вам вечернюю столицу. Огни набережной, улицу Яблонь…

– Прекрасный сэр, – Мариана отвлеклась от вещей, и в голосе ее прорезались столь знакомые сэру Барти ехидные нотки, – да с чего вы взяли, что я согласилась бы любоваться на огни набережной в вашем обществе? Право слово, даже не будь у меня друзей для такой прогулки, я все равно предпочла бы вам какого-нибудь… да хоть того же выворотня! Он, по крайней мере, не столь назойлив. И молчит!

– Выворотней не бывает, – усмехнулся вновь пропустивший грубые выпады мимо ушей Джок.

– Сейчас и вас здесь не будет, – потеряла терпение Мариана. – Выйдите, сэр. Иначе я расценю ваше присутствие здесь как домогательство.

– Что ж, – протянул сэр Джок, – простите великодушно, очаровательная Мариана. Я вас покидаю, но навсегда прощаться не хочу. Надеюсь, обратный путь снова приведет вас в столицу, и тогда вы будете более добры к несчастному, насмерть сраженному вашей красотой.

– Сейчас я точно сражу его насмерть. – Мариана потянула из ножен фамильную шпагу, сэр Джок снова поклонился – теперь уж одной Мариане – и нарочито неторопливо вышел.

Кэтрин хихикнула.

– Ну вот, я ж тебе говорил. – Базиль пихнул Барти в плечо.

– Что говорил? – повернулась к бывшему десятнику разозленная Мариана.

– Что незачем ему мерить всех по себе, – усмехнулся Базиль. – И еще, что собрат по Ордену – не обязательно брат по чести. Понимаешь, девочка, я и сам недалек был от того, чтобы начистить хлыщику рожу, что уж говорить о Барти. Но ты справилась лучше. Пусть запомнит, едрить его, как удрал от девицы, едва она взялась за шпагу.

– Спасибо, – покраснев, пробормотала Мариана. Что таить, одобрение старого вояки было приятно – тем более приятно, что сама она сомневалась в полноте своей победы. Но раз Базиль говорит «удрал»… ему виднее.

БЕГЛЕЦЫ

1. Гномьи чары

Гномий лаз вывел в гущу орешника шагах в десяти от тропы. Серж привычно оценил следы и высоту веток, прикинув: чья? Гномья, звериная, разбойничья? Или, может, здесь просто деревня недалеко, и люди ходят за хворостом, на покосы да по ягоды?

Нет, вряд ли. Вон отпечатался в прелой листве след подковы, вон тронутый ржавчиной болт, почти полностью ушедший в ствол молодого дубка. Здесь, пожалуй, глаз да глаз. Однако, кто бы ни проложил эту тропу, сейчас она пуста.

– Отсюда вам придется идти поверху, – сообщил зеленоглазый гном-проводник. – Путь под горой станет безопасен для людей не раньше, чем закончатся работы.

Анже кивнул. Дрожь породы отдавалась во всем теле, до слабости в ногах, до ноющих зубов. И без гнома ясно: там, впереди, делать им нечего.

– Будьте осторожны. Мы, конечно, приглядим за вами, но это не значит, что точно сумеем прийти на помощь. Как повезет.

Порыв ветра взъерошил волосы. Ветер пахнул лесом, землей, скорым дождем. Насколько легче дышалось здесь! Пусть Подземелье безопасно, им давно пора было глотнуть свежего воздуха.

– Вас встретят по ту сторону гор, – добавил гном.

– Спасибо, – улыбнулся Серж. Его подмывало спросить, что за работы, но любопытство было неуместным: им наверняка сказали все, что хотели или могли. А проводник слишком волновался, разговаривая с людьми. Не иначе, парнишка лет четырнадцати по людским меркам, а то и вовсе пацан еще.

– Дорогу-то найдете? – тревожился гном. – Или, может, проводить?

Гному явно хотелось вниз, под надежные каменные своды. Он был слишком молод для поверхности. К тому же малыш только задержал бы размашисто шагающих людей. Хотя с ним и впрямь было бы безопасней.

– Спасибо, – серьезно ответил Анже. – Найдем, я вырос здесь неподалеку. И тропу эту знаю. Ведь это курьерская к Себасте, верно?

– Она. Ежели прямиком на Каменный Рог, по ней и ступайте, а коли к другому мосту, на тележную дорогу сворачивайте, как пересекутся, – напутствовал гном. Развернулся – и исчез в камне.

– Ну что ж, – Серж поправил котомку на плече, – веди.

– Погоди, – нахмурился Анже. – Ты вот что… давай-ка мешок мне, и заряди самострел. Серьезно, Серж. Места тут дикие, и рысь прыгнуть может, и кабан выскочить. А ночью мрачники шалят.

Серж задумался. Конечно, гномы снабдили их нужными амулетами. Но чары чарами, а оружие тоже лучше держать наготове. Анже прав, в этих горах расслабляться опасно. Смертельно опасно.

– Случись что, я все равно ничего не сделаю, – продолжал убеждать парень. – Тебе двоих защищать, а от меня толку… помехой бы не стать, и то слава Господу.

– А унесешь?

– Почему нет? Что я – больной, увечный?

Спорить дальше становилось опасно – именно потому, что здоровым, по мнению Сержа, его друга не назовешь. Серж достал связку серебряных наговоренных болтов, зарядил самострел. Поправил прицепленный к поясу широкий нож.

Тем временем Анже переложил вещи в одну котомку, набив ее под завязку. Взвесил мешок в руке. Не так уж тяжело: гномы снабдили самым необходимым, не более того. Беглецы путешествовали почти налегке.

– Говорить не о чем, – улыбнулся бывший послушник.

Во второй котомке оставил немногое, что должно быть под рукой: воду, сухари, завернутые в полотняный лоскут склянки со снадобьями. Серж хотел взять хотя бы ее, но Анже оттолкнул руку старшего:

– Договорились же!

– Устанешь – говори, – сдался Серж.

– Ладно.

«Да не устану я», – услышал Серж в голосе друга.

Большую котомку Анже закинул за спину, меньшую притулил на плечо. Саламандра выбралась из-под ворота куртки, обернулась воротником вокруг шеи. Она подросла, заметил Серж. Синие бусины глаз дразнили Сержа, ему в который раз казалось, будто огненная ящерка видит его насквозь. И уж точно понимает отчаянную зависть к другу, который берет ее в ладони, чешет нежно-лиловое пузико, гладит задорно торчащий гребень…

Тропа бежала под ноги бурым ручейком; Анже шел быстро и уверенно, не спотыкаясь о торчащие из земли корни, вовремя отводя от лица слишком низкие ветки. Неужели, подумал Серж… благословенны будьте, гномьи чары… неужели?!

«Присматривай за ним, Серж, – сказал ему на прощанье Хозяин Подземелья. – Я не стал говорить: неосторожные слова могут спугнуть чудо, и уж точно его спугнет слишком горячая надежда. Но в глазах Анже – лед старого чародейства, а я влил в его кровь огонь. Понимаешь?»

Еще бы не понять! Чужое, другому предназначенное заклятие, почти погасившее для Анже свет этого мира. Слишком это опасно – проживать чужую жизнь и чужую смерть. Теперь, после общения с Каменным Оракулом, Серж знал – насколько опасно. Ему хватило одного раза, повторять не хотелось. А тихий, скромный, невероятно застенчивый Анже – снова и снова…

Серж шел за Анже, выдерживая интервал с десяток шагов, поглядывал по сторонам – но опасности не было: спасибо гномьим амулетам, отпугивающим хищников. В голову снова лезли мысли. Серж гадал, далеко ли то будущее, что видел он, заглянув в глаза Каменного Оракула. Точно – в самом начале осени. Но когда, когда?! Вдруг – уже завтра?

Или – через год, два, три?

Но идти надо. Если есть хоть малейшая возможность предотвратить… предупредить, остановить, просто спросить: «Зачем?!» – он не простит себе бездействия.

– Серж, – окликнул Анже, – перекусить не хочешь?

– Давай.

Какое-то время друзья шли рядом: ширины тропы вполне хватало на двух пеших путников. Выуживали из котомки сухари, запивали водой. Гномьи чары на амулетах работали исправно, но, поев, Серж все-таки отстал и держал самострел наготове.

Мысли его возвратились к Южной Миссии. Там ведь, думал вдруг Серж, будет король! Может, получится рассказать ему… но для этого надо по меньшей мере его увидеть – и сделать так, чтобы он увидел их. Невозможно. Если их и впрямь увидят, разговоры разговаривать не с королем придется, а с дознавателями Святого Суда.

Написать письмо – и надеяться, что оно дойдет до короля непрочитанным? Не дойдет. После того, как матушку старого короля извели наложенным на письмо наговором, королевскую почту проверяют церковные заклинатели.

Край солнца цеплялся за вершины гор по правую руку. Пора было искать удобный склон для ночлега. Ладно, вздохнул Серж, пока дойдем, что-нибудь придумается.

Затрещали кусты, под ноги путникам выкатился заполошный заяц. Серж разрядил в него самострел раньше, чем успел разглядеть: на шум. Друзья посмотрели на бьющегося в пыли зверька, Серж встряхнул головой, достал нож. Добил. Пробурчал:

– Хищников отпугиваем…

– Зато ужин, – растерянно улыбнулся Анже. Подобрал тушку. Серж, зло прикусив губу, выдернул из зайца болт, обтер, вставил в самострел.

– Странное дело, – произнес вдруг Анже. – Понять не могу… вроде в глазах светлее стало. Знаешь, будто проблески… Вот деревья – зеленью сплошной, а то бросится какая ветка в глаза – и каждый листок виден.

Серж прикусил губу. Столько недоумения в голосе парня – и столько боли. Не иначе, решил – чудится, память шутки шутит. Гном сказал – дело долгое…

– А что ж, друг Анже… – Господи, помоги голосом не дрогнуть! – Кто сказал, что заклятия не слабнут со временем? Сколько уж, как того колдуна к Нечистому отправили, репьи из хвоста выбирать? Может, пришла пора и его чарам…

– То заклятие навек было, я знаю, – возразил Анже. Не ему возразил – надежде своей.

– А ты о том не думай!

Эх, ну почему нельзя уже сейчас тебя обрадовать?! Действует ведь… Свет Господень, действует гномий огонь! Почему не сказать – скоро видеть станешь, как прежде?!

Да потому, что не будет никакого «скоро». Такое только в сказках и случается: лежал пластом, рук-ног не чуял, выпил водицы наговоренной, встал да пошел. А в жизни…

– Ты, друг Анже, просто жди. Может, и навек, да век тот к концу идет. Жизнь покажет.

Анже неуверенно заулыбался, прищурился подслеповато. Вынырнула из-под ворота куртки саламандра, ткнулась носиком парню в щеку: словно утешить захотела. Или ободрить.

Скоро путники вышли к ручью. За широким галечным руслом и травянистым склоном – скальный выход. Светлый, издали видно.

– Гляди-ка, – хмыкнул Серж, – как специально для нас!

Ручей перешли, не замочив ног – по валунам, по галечным островкам. Серж первым, выбирая дорогу, за ним – Анже. Парень дышал часто и тяжело. Упрямый, досадливо подумал Серж. Ну кому лучше, что он прет за двоих и к вечеру чуть жив?!

– Отдыхай, – скомандовал Серж. Подошел к скале, достал из кармана гномий подарок, приложил к серовато-белому камню. В который раз подумал – и назвать-то не скумекаешь, как. Не амулет, не наговор… штука чародейная, и все тут. Круглая блямба из невиданного черного камня, на ощупь похожего на драгоценное стекло. Увесистая – в кулак зажать, хоть в драку с ним.

Блямба прилепилась к скале, будто тут и выросла. Серж оглянулся на друга. Анже разулся, сбросил поклажу, стянул куртку и рубаху; принялся черпать пригоршнями воду из ручья и плескать в лицо, на грудь. Саламандра стояла на котомке, выгнув дугой спинку и подняв голову. От встопорщенного гребня разбегались по траве фиолетовые солнечные зайчики.

– Пойду хвороста поищу, – окликнул друга Серж.

Ему повезло: совсем близко обнаружилось сухое дерево. Серж рубил ветки – гномий широкий нож вполне годился для этой работы – и таскал к берегу. Когда принес вторую охапку, рядом со скалой уже полыхал костер. В огне плясала саламандра; Серж помедлил, любуясь. Анже пристраивал над огнем котелок с водой.

– Займусь-ка я зайцем, – пробормотал Серж. Покосился на скалу: гномья блямба уже притонула, ушла в скалу почти по шляпку, и камень вокруг – на добрый размах рук от центра – осыпался крупным зернистым песком.

– Помочь?

– Пока что смотри и учись. Только давай подальше отойдем.

– Зачем?

– Сам подумай, – Серж взял тушку, прихватил обрывок бечевки. – Во-он дерево подходящее.

Обдирка много времени не заняла: в основном потому, что шкурка даром не нужна. Подвесил на сучок, стянув бечевкой задние лапы, привычно окольцевал разрезом по плюснам. Спохватился: охота ли морочиться? – два взмаха ножом, рывок вниз – шкурка слезает чулком, сразу почти до середины. Вывернул с передних лап – можно бы и отрубить, но что нам, мясо лишнее? А вот голову отрубим. Выпотрошить, поделить на куски – и в котелок. Вода, поди, вскипела уже?

Анже в задумчивости потер щеку:

– Кажется, это просто.

– Просто, – согласился Серж. – Только руку набить.

Когда вернулись, блямба проела пещеру почти на два шага вглубь скалы.

– Пока сварится да поедим, будет где спать, – Серж сыпнул в котелок пригоршню молотой пшеницы, бережно отмерял щепотку соли. – Ты мне вот что скажи, друг Анже. Я так понял, ты места эти знаешь, а я про них слышал только. Но помню, что дорога идет мимо Каменного Рога, – Серж глядел на Анже, словно ждал чего-то, но парень слушал молча. – Ты ведь не хуже меня должен понимать, что лезть в твой родной город будет сейчас полным безумием.

Анже кивнул.

– В обход сможешь провести? – спросил Серж.

– Мимо города – запросто. – Парень нахмурился, и Серж понял: следующие его слова будут не такими уверенными. Анже посмотрел в огонь, на танцующую саламандру. Произнес, не поднимая глаз: – Я не знаю, как мост перейти. Охраняют его: там ущелье, случись что с мостом – и только в объезд вокруг гор.

– Хочешь сказать, – медленно спросил Серж, – на все горы только один мост?!

– Два, – поправил Анже. – Но через второй мы точно не пойдем.

Трещали поленья, кипела похлебка. Над поляной разносился сытный мясной дух. В скальном откосе росла пещерка: скоро безопасное место для ночлега будет готово.

– Ладно, – вздохнул Серж. – Сколько до того моста? День, два? Придумаем что-нибудь.

2. Как пройти через мост

Беглецы сошли с дороги, когда мост еще не был виден, и подобрались к реке лесом. Серж, в глубине души лелеявший надежду перебраться на ту сторону помимо моста, только присвистнул: стены ущелья хоть и не отвесные, но сильно к тому приближаются, и если спуститься вниз хватило бы веревки, крепких рук и смелости, то подняться помогут разве что чары. А уж плыть через ревущий поток, где среди пены и брызг проглядывают огромные валуны… не всякий безумец рискнет!

Ближе к вечеру, в ранних сумерках, подобрались ближе к мосту: оглядеться. Устроились в зарослях шиповника у самой дороги: риск на грани безрассудства, зато видно все. Оба въезда на мост преграждали кривые неструганные жердины. Караулка – на другой стороне ущелья, казарма – на этой, шагах в двадцати от берега. Как они спят под рев потока, подумал Серж, это ж сбрендить можно…

Молодой солдатик вышел из казармы, Серж хлопнул Анже по макушке: голову убери! Сам продолжал глядеть, осторожно отодвинув колючую ветку. Парень засновал с ведрами между колодцем и конюшней.

– В колодце, – задумчиво сказал Анже, – вполне может быть подземный ход на тот берег.

– А может и не быть? – хмыкнул Серж.

– Может и не быть.

– А чтобы проверить, придется украсть ключ или сломать крышку. Забудь, друг Анже. Нам нужен способ попроще. Интересно, сколько их тут?

– Десяток, – сообщил Анже.

– Откуда знаешь?

– Да всегда так было.

Серж не стал объяснять, что «всегда было» – не довод. В конце концов, двум почти безоружным беглецам что десяток, что сотня… а хоть бы и оружным – бить своих?! Нет, надо всего лишь пройти мимо. А так как подходящих амулетов при себе нет, идти придется на чистом нахальстве. Но как, как?!

От казармы потянуло грибной кашей. Из лесу вышел голый по пояс, дочерна загорелый парень, за ним тянулись кони. Вороной и три гнедых таргальской породы, серый в яблоках красавец-южак и пегая упряжная лошаденка, по виду крестьянская: коротконогая, широкозадая, с округлым брюхом, какое бывает от дармовой кормежки: травы да сена.

– Пойдем, друг Анже, – шепнул Серж и, пятясь по-рачьи, полез из шиповниковых зарослей в лес. Тот поистине бредовый план, что пришел в его шальную голову, надо было не торопясь, со всех сторон обмозговать.

Поужинали всухомятку: разводить костер обоим казалось слишком опасным.

– Ты спи, – сказал Серж, – а я поразмыслю.

Анже отрубился сразу – вымотался за долгий день. Серж смотрел на спящего друга и думал. План его, несмотря на полное и очевидное безумие – а может, как раз благодаря! – вполне мог увенчаться успехом. При одном условии. И условие это зависело только от Анже, причем не от желания его и даже не от того, струсит ли – Серж уверен был, что не струсит, уж чего-чего, а характера у парня хватает. Но… А впрочем, ладно, отмахнулся от сомнений Серж. Посмотрим. Других возможностей все равно нет – и вряд ли появятся.

Анже, вопреки ожиданиям, выслушал спокойно.

– Как, сможешь? – спросил Серж.

– Проверим, – пожал плечами Анже. – А что еще остается?

Поляну, где паслись кони, нашли легко. Караулил тот паренек, что вчера вечером таскал ведра. Серж тихо обошел поляну, подкрался сзади… широкий скользящий шаг – вплотную за спину, твердые пальцы сомкнулись на горле, как раз на яремных венах… Неужели убьет, ужаснулся Анже, но Серж уже отпустил, заткнул бесчувственному парню рот оторванным от рубахи лоскутом, связал руки, ноги. Привязал к дереву. Махнул: иди сюда! Прошелся по поляне, подобрал короткую пику, воткнул рядом с деревом в землю. Воткнул нарочито издевательски, подумал Анже: вроде как «не спи, оружие проспишь». А что ж, поделом.

Анже медленно пошел к коням. В своей жизни он ни разу не садился верхом, но то – в своей. А были ведь и чужие.

Тело само знало, что делать: в нем, видно, осталась память Леки и Серого, парней из тех краев, где в седло садятся раньше, чем начинают ходить. Тело прошло мимо серого в яблоках красавца, которым сам Анже залюбовался бы в первую очередь, и похлопало по шее гнедого. Схватилось за гриву…

– Анже! – ахнул Серж.

– Чтоб я сдох, если понимаю, как здесь оказался! – с чувством ответил Анже, оглядывая поляну со спины коня. Высоко, непривычно высоко… нет, привычно! И – правильно.

– А ну-ка, сделай круг, – удивленно попросил Серж.

Анже молча тронул пятками бока гнедого. И сидит ведь! Впервые в жизни верхом, да без седла… Гнедой протрусил по краю поляны, уверенно перепрыгнул через приспособленный под лавочку поваленный ствол… Анже покачнулся, выправился. Охнул восторженно:

– Серж, у меня получается! Я могу! Я знаю, как… Нет, не знаю – чувствую!!!

Чувствует он… ох, друг Анже, если б ты еще понимал… понимал, как это невероятно! Невозможно, немыслимо…

– Тем лучше, – стараясь не выдать потрясения, хмыкнул Серж. – Поехали.

Два коня, вороной и гнедой, вышли из леса на дорогу. Сами они привычно отправились бы в конюшню, но всадники повернули к мосту. И подняли коней в галоп.

Караульные у моста не успели разглядеть: свои ли, чужие пронеслись мимо, красивым прыжком перелетели через опущенную поперек въезда жердину, прогромыхали по деревянному настилу…

Погоня за конокрадами ушла нескоро. Пока нашли связанного караульщика, пока уяснили, что он даже не понял, как это вдруг оказался обезоружен, оглушен и примотан к молодому вязу, пока привели да заседлали двух из оставшихся коней: посылать за таргальцами южака было бы жестоко, а пегую – глупо.

– Ничего, – напутствовал двух своих лучших парней десятник, – до Каменного Рога вряд ли догоните, но там они вполне могут подзадержаться. А нет – возьмете людей у бургомистра и коней сменных. Но вы мне этих мерзавцев приведите, – лишившийся любимого Воронка десятник сжал кулаки, – и лучше живыми. Умереть всегда успеют.

Беглецы неслись во весь опор не меньше часа, потом позволили коням немного пройти шагом и перешли на рысь.

– Не хватит ли по дороге светиться? – спросил Серж. – Сворачиваем, друг Анже?

– Ты что! – оторопел Анже. – Кони же по лесу не пройдут!

Парня не узнать, подумал Серж. Всего-то верхом сел – а другой человек. Даже прищур изменился: из подслеповатого, откровенно беспомощного стал… каким же? Серж вгляделся в лицо друга. Свет Господень, да ясно, каким! Воин глядит из его глаз, боец. Так, наверное, глядел на мир Серега, парень, чью жизнь проживал Анже как свою. Не зря, выходит?… Но тут Серж кое-что вспомнил о характере своего тезки, и по спине его пробежал неприятный холодок.

– Анже, – медленно сказал Серж, – ты, часом, не забыл, что тебя по всему королевству ловят? Из-за коней попадаться – оно нам надо?

– Не попадемся, – отмахнулся Анже. – Через город мы не поедем, там есть обходная дорога.

– И на ней, не иначе, хозяйничают разбойники днем и мрачники ночью.

– Хорошая дорога, серьезно тебе говорю. Не только всадник – обоз проедет. И присматривают за ней. Думаешь, городскому совету охота каждый год разбитые мостовые чинить по милости коронных курьеров и прочих проезжающих?

– Ладно, – выдавил Серж, – поехали. Только вот что… ты остановись, недоезжая, в укромном месте. Вечера дождемся.

– Да мы там и так раньше вечера не будем, – беспечно отмахнулся Анже.

Серж мысленно помянул Нечистого.

– Тогда для дневки место вспоминай.

– Зачем? Кони ладные, отдохнувшие, а мы что, слабаки какие?

Нет, этот парень меня точно в могилу сведет, безнадежно подумал Серж.

– Ты пойми, город лучше ночью миновать. И отойти как можно дальше. Раньше завтрашнего полудня на отдых не надейся. И коням, и нам силы не помешают. – И добавил, поддавшись злому желанию обломать дурня, пока не поздно: – Погляжу я, что ты ближе к вечеру запоешь.

Анже неопределенно хмыкнул и послал гнедого вперед.