Текст книги "Зерна огня, или Свидетель деяния"

3. Аудиенция

Нет уж, думал Барти, размашисто шагая к королевскому дворцу. Нет уж, думал он, записываясь у секретаря на аудиенцию, раскланиваясь в приемной с полузнакомыми ребятами из гвардейцев и кирасиров, городскими советниками и всяческой праздной публикой, коей немало собирается вокруг короля, в какой бы захолустной дыре он ни остановился. Нет уж, повторял, вместе со всеми вливаясь в тронную залу и кланяясь одетому в парадный гвардейский мундир государю. Странно: ничего, кроме этих двух слов, и на ум не шло. Да Барти в других словах и не нуждался. Достаточно простого знания: как Серж не отдаст палачам своего мальчишку, так он сам не отдаст Сержа. Вот и все.

Сэр Барти видел нынешнего короля Таргалы три года назад – собственно, задолго до его коронации. Втайне он опасался, что бремя власти сделало из искреннего и горячего мальчишки-принца такую же размазню, каким был его отец. Однако молодой государь правил твердой рукой. Пустые приветствия и славословия закончились неожиданно быстро: король умел отсеивать тех, кто пришел сюда лишь ради его благосклонного взгляда. Довольно скоро сэр Барти услышал свое имя. Подошел к трону, опустился на колено, как подобает рыцарю на коронной службе. Сказал негромко:

– Мой король, у меня важные вести. Не нужно, чтобы их слышали все.

– Хорошо, – столь же тихо ответил король, – останьтесь, мы поговорим с вами после.

Барти отошел в сторону. Полдела сделано: разговора без лишних ушей он добился. Так неужели не сможет убедить короля, что рассказ Сержа – правда?

Просители и жалобщики из местных купцов задержали государя ненадолго. Последним он отпустил портового коменданта, наказав тому выслать эскорт навстречу императорскому посольству. Обернулся к рыцарю:

– Так что у вас за вести, сэр Бартоломью?

Барти замялся: подле короля остались и аббат, и секретарь, и капитан, и еще какие-то, незнакомые рыцарю приближенные.

– Мой государь, я просил о встрече наедине.

– Ты просил о встрече без лишних ушей, сын мой, – вклинился аббат, – теперь здесь нет лишних. Говори.

А, Нечистый бы тебя забрал! Уж кто здесь лишний…

– Говорите, сэр Бартоломью, – кивнул король.

Рассказать сейчас о Серже – погубить его, растерянно подумал Барти. Но не уходить же молча… Коротко, без лишних подробностей рыцарь поведал о встрече с выворотнями, о речах заклинателя, о странном завале у Каменного Рога. Король слушал мрачно, аббат жевал губами; остальных Барти почти не видел. В голове его вновь завертелось навязчивое «нет уж»; но что, прах его побери, что он может сделать?!

– Я благодарю вас, сэр Бартоломью.

«И стоило идти с этим именно ко мне?» – почудилось рыцарю в голосе короля.

– Это еще не все, ваше величество, – решительно выдохнул Барти.

Он сам не понял, как оказалось в руке зерно. То самое, «последний довод». Только стукнулось в голове: не может быть, чтоб ради этого! Вытянул перед собой ладонь – пусть все увидят, разглядят. Медленно сжал кулак. Замерцало сквозь пальцы алым. Отшатнулся аббат, вжался в спинку мягкого кресла. Понял. Шагнул вперед королевский капитан – и эхом отдался чей-то шаг за спиной.

– Стоять, – выдохнул Барти. – Всем стоять! Иначе… господа, если вам не дороги ваши жизни, подумайте о жизни его величества. Одна моя мысль – и сгорим все.

Голоса тех, кто посмел откликнуться, заспорить, слились в короткий невнятный ропот. Рыцарь крепче сжал кулак. Мерцание стало ярче, вокруг повисло испуганное молчание. Прах меня задери, думал Барти, что я делаю?! Как меня угораздило?! Я ведь не собираюсь… но – под охватившим его ужасом, под навязчивым ощущением сна, бреда – неумолчным шумом прибоя стучали в голове все те же два слова: «Нет уж!»

Король единственный, кажется, не утратил самообладания. Он смотрел на себастийского рыцаря с чуть заметной улыбочкой, и в приподнятых бровях молодого государя сэру Барти неожиданно почудилось одобрение.

– Стойте уж, господа. Давайте выслушаем. Чего вы хотите, сэр Бартоломью?

– Мой король, вы идете со мной.

– Куда?

Туда, где мы поговорим и в самом деле без лишних ушей! Рыцарь криво усмехнулся:

– Недалеко. Клянусь, ваше величество, недалеко и ненадолго. Я… просто покажу вам кое-что. Потом вы вольны будете вернуться.

– Зачем тогда, – спросил кто-то за спиной, – это?

– Чтоб никто не увязался следом. Нам не нужны… лишние.

– Сэр Бартоломью, вы отдаете себе отчет?…

– Вполне! – Барти сорвался на крик, одернул себя: спокойней! Выдохнул сквозь зубы. Заговорил с теми деловитыми интонациями, что привык слышать от сэра Тима перед серьезным делом: – Отдаю отчет и готов держать ответ. Потом. Если живы будем. А сейчас его величество пойдет со мной, и никто не попытается нас задерживать. Иначе… я готов умереть. Клянусь. Но готовы ли вы, господа, показать Южной Миссии такой фейерверк?

Рыцарь вскинул руку: сквозь сжатый кулак мерцал живой огонек.

– Мне нужно всего лишь подумать. Вы даже убить меня не успеете. Даже если в спину. Или жизнь короля стоит такого?… Или, – усмехнулся, – кто-то здесь очень хочет сменить династию?

– Сэр Бартоломью, – успокаивающе прервал король, – никто не собирается вас убивать. Готье, ты понял? Я принимаю приглашение сэра рыцаря.

– Но…

– Ждите здесь. Все. – Снова Барти подивился, как молодой государь умеет держать подданных в руках. – Это приказ. И никакой суеты! Думаю, я вполне способен разобраться сам.

В звенящей тишине эхом метнулся чей-то свистящий выдох.

– Вашу руку, сэр, – просто сказал король. Протянул ладонь.

– Луи, это безумие, – негромко сказал все тот же, невидимый рыцарю, за спиной. Близко, отметил Барти, ближе, чем был. – Сэр Барти, что на вас нашло, в самом деле? Лучше сдайтесь добром. Его величество выслушает вас… и, возможно, помилует.

– Не вижу смысла, – коротко ответил Барти. Разжал ладонь. Гномье зерно полыхало огнем, билось – часто, как бьется сейчас, наверное, его сердце. – Вы думаете, я затеял все это ради того, чтобы тут же сдаться? Уверяю вас, нет. И… еще слово, и я за себя не ручаюсь. Мой король?

Луи молча накрыл зерно своей ладонью. Рыцарь и король сплели пальцы, Барти снова подумал – сон, бред! Что же он натворил? Хорошо, если всего лишь себя вне закона поставил, а ну как и по Мариане его выходка ударит? Хотя нет, девица в гости собиралась, ее в гостинице не будет.

– Ваше величество, где нам проще будет выйти? Только, умоляю, без подвохов. Поверьте, мой король, я, – рыцарь выделил это «я»: может, поймет король, о чем речь, – не хочу оказаться виновником смены династии.

– Верю. – Король неожиданно усмехнулся. – Уж что-что, а убийство можно было устроить куда проще. Пойдемте, сэр.

Боковая дверь. Узкий коридорчик – впрочем, рука об руку пройти как раз впору.

– Если это и впрямь способ устроить разговор без лишних ушей, – тихо сказал король, – я склоняю голову перед вашей находчивостью, сэр Бартоломью.

– Что вы, – пробормотал рыцарь, – какая находчивость. Скорей, отчаяние. Ваше величество, поверьте, ради себя я бы на такое не пошел. Но с вами нужно поговорить одному моему другу. Точнее, это вам надо с ним поговорить. Там коронное дело, мой король, поверьте. А во дворец ему идти… нельзя. Никак.

Еще дверь, тесный тамбур, боковое крыльцо – и впрямь, удобный выход!

– Вам, сэр Барти, я верю.

– Тогда идемте, ваше величество. Мой друг… он ждет в гостинице.

Дворцовая охрана проводила уходящего короля цепкими взглядами. Барти кусал губы: только сейчас ему пришло в голову, что заговорщики могут и не ждать лучшего случая покончить с королем. Свалить смерть государя на сбрендившего рыцаря, а то и на гномьи козни – что может быть лучше?! Прав Серж, не умеет он думать…

По счастью, на юге темнеет рано. Набережная уже вовсю сверкала огнями праздничных фейерверков, и на площади, пусть и освещенной фонарями, однако скучной, людей поубавилось. Король шагал легко, в ногу с рыцарем и казался вполне спокойным – уж во всяком случае, куда спокойнее самого Барти. Пересекли площадь, миновали воз с сеном, почти закупоривший въезд на улицу, и…

Король остановился так резко, что Барти едва не раздавил футляр. Рыцарь покрылся холодным потом: уж что бы он там ни говорил, но вот так по-глупому оставить Таргалу без короля… вот уж точно, заговорщики спасибо скажут! Между тем король вовсе не делал каких-либо попыток освободиться, он просто смотрел на идущий навстречу патруль: два гвардейца, избитый арестант со связанными руками…

Гвардейцы заметили их, сбили шаг. Неужели снова объясняться, тоскливо подумал Барти. Мой король, я полагал тебя умнее.

Молодой король словно прочитал мысли своего пленителя. Посмотрел ему в лицо, тихо сказал:

– Сэр Барти, я прошу прощения. На пару слов. Клянусь, без подвоха. Здесь тоже, – коротко хмыкнул, – коронное дело.

Барти молча кивнул. Похоже, ему не оставалось ничего иного, кроме как тупо плыть по течению.

– Стоять, – скомандовал король. – Кто старший? Вы, граф? Доложитесь.

Щеголеватый, с подкрученными усиками гвардеец шагнул вперед. Отдал честь. Глаза его остановились на сцепленных руках короля и рыцаря – и, верно, он углядел огненное мерцание. Побелел, сглотнул.

– Мой король…

– Я просил доложиться, – ледяным тоном прервал король. – Граф, я полагал вас более дисциплинированным. Кого ведете?

– Так, это, – видно было, что мысли графа, оставшегося для Барти безымянным, пустились в изрядный пляс, и выделить среди них нужную оказалось ему не так-то просто. – Вот, в коронном розыске… у ворот схватили.

– В розыске? – переспросил король. – Да еще в коронном? Интере-есно. Анже, человеку Господнему не к лицу быть таким… хм, потрепанным.

Арестант недобро усмехнулся, ответил:

– Ничего, зато коронному преступнику – самое то.

– А ведь я тебя в розыск не подписывал, – с нехорошей задумчивостью сообщил король. – Я ведь тебя, наоборот… Значит, так. – Свободной рукой король сдернул с головы берет, сказал резко: – Разбираться некогда, розыскные листы править – тем более. Граф, развяжите. Насколько я знаю, – зло усмехнулся: мол, кому и знать? – право коронной защиты никто пока еще не отменял. – И нахлобучил берет на голову арестанта. – Он идет со мной.

Гвардеец разрезал веревки на руках арестованного, тот поднял руки к голове, растерянно пощупал дорогое сукно берета. Поправил – неловким, словно не своим жестом. И сел на нем берет так, будто парень всю жизнь его носил – слегка набекрень, фасонисто, не хуже, чем на самом короле сидел. Вот только с грязной курткой, грубыми штанами и дорожными башмаками гномьей работы сочетался он весьма своеобразно.

Король насмешливо поднял бровь, спросил:

– Идешь?

– Иду, – решительно ответил парень.

– Ведите, сэр Бартоломью, – слегка улыбнулся король. – Надеюсь, более нас ничто не задержит.

До гостиницы и впрямь добрались без приключений. Вопреки опасениям Барти, трапезная внизу пустовала: этим вечером горожане гуляли на набережной. Несколько завсегдатаев в счет не шли: их занимал только кувшин с вином.

– Наверх, – скомандовал рыцарь.

Взбежали по лестнице, рыцарь оглянулся: никто не вошел следом. Если за ним и следят, то пока держатся в отдалении. Впрочем, прямой приказ короля, да еще и подкрепленный безумными угрозами похитителя… А, прах бы его побрал! Что толку гадать. Барти толкнул дверь: не заперто. На миг замерло сердце: здесь ли Серж? А то, может, его уже и арестовать успели? Нет, здесь… валяется на кровати одетый, в полутьме: гномья лампа едва тлеет.

– Я обещал тебе встречу с королем? Ваше величество, прошу. Заказать вина?

– Сэр Бартоломью, – король протиснулся в комнату следом за рыцарем, кинул быстрый взгляд на вскочившего им навстречу человека, – это и есть тот самый ваш друг? Если так, я дважды ваш должник. Да, вина я бы выпил. Только, будьте любезны… – И поднял руку – ту, что сжимала «последний довод».

– Д-да… конечно, мой король. Простите. Я… похоже, я не рассчитал своих сил.

Барти с усилием разжал пальцы. Руки дрожали. Огненное зерно тяжело упало на пол, легло у ног рыцаря.

Серж долго глядел на короля, на рыцаря, на все еще мерцающее алым гномье зерно… заорал вдруг:

– Ты… да ты спятил!

– Да, наверное. – Барти прислонился к стене. – Наверное.

– Оно видно, – голос Сержа задрожал. – Ты хоть понимаешь, что…

Стукнула, закрываясь, дверь.

– Запри, – попросил вошедшего Барти.

Клацнула щеколда. Серж прибавил света в гномьей лампе. Комнату залил яркий зеленоватый свет.

– Гос-споди… Анже? Ты еще здесь откуда?!

– А ты как думаешь? – неожиданно зло спросил отбитый королем у гвардии парень. – Сбросить решил, да? Как балласт? Нет уж!

Барти съехал по стене на пол. И захохотал. Поистине, эти словечки его преследуют!

Король покачал головой. Сказал задумчиво:

– Нет, с вином придется потерпеть. Не удивлюсь, если Готье уже сменил хозяина за стойкой и готов подать сонного зелья, если не чего похлеще. А жаль: успокоиться, похоже, всем здесь не помешало бы. Господа, боюсь, у нас не так много времени, как хотелось бы. К делу. Садитесь, прошу вас.

Придвинул к столу табурет. Спросил:

– Серж, ты тоже в розыскных листах?

– Мы вместе, – ответил за друга Анже.

– Король не знает, кто объявлен в розыск его именем? – пробормотал Серж. Он все еще не мог оторвать глаз от Барти и зерна на полу. Ну как сказать, как объяснить, отчего дрожь колотит? Какими словами описать увиденное в Каменном Оракуле? Барти, коронный рыцарь Барти берет за руку короля – и вместе с ним пропадает в огненном столбе… Но стоп! Это что же получается… выходит, и Оракул может ошибаться?

– Король много чего не знает. – Луи сцепил пальцы в замок. – Не знает, как поймать на горячем лорда-казначея, пока он не разворовал все, что можно. Не знает, почему уходят гномы. Как развязаться с этим дурацким посольством. Как вежливо избавиться от соглядатаев… Потому королю и нужны такие люди, как вы. Анже, ты знаешь, что я просил ваших святых отцов отпустить тебя на коронную службу?

– Нет, – коротко ответил парень. Пояснил, встретив взгляд короля: – Кто ж мне скажет? Но, честно сказать, я не люблю шпионить. Никогда не любил.

– Но один раз ты уже помог – не мне, Таргале.

– Два, – хмыкнул Серж. – Может быть. Расскажи, Анже. Нашему королю полезно будет узнать, за что мы с тобой оказались в розыскных листах.

Анже прикрыл глаза: так легче было вспоминать. Не мешал настойчивый взгляд короля, не отвлекали все еще растерянный Серж, бледный до зелени сэр Барти… Встало перед глазами давнее видение, зазвучали в ушах голоса, и вновь охватило тогдашнее тягостное изумление: так вот с чем приехал пресветлый из Ич-Тойвина, вот чего хочет Капитул…

«Хоть и спас Карел Таргалу, трон ее занял он не по праву, ибо закон запрещает короноваться убийцам и их потомкам. Пора положить предел неправедной власти. Ваш молодой король не чтит Святую Церковь и установления ее, не признаёт над собою власти Светлейшего Капитула. Мы намерены вызвать его на Святой Суд и объявить лишенным незаконного наследия. Королем Таргалы станет тот, у кого сохранилось право на ее корону: владыка и повелитель Великой Хандиарской Империи, верный сын Святой Церкви…»

Тихий, спокойный голос бывшего послушника теряется в углах комнаты. Мрачнеет с каждым словом лицо короля, кривится злой гримасой. Зеленоватый свет гномьей лампы делает троих сидящих за столом похожими на мертвецов, и Барти думает вдруг: может, мы и впрямь умерли все? Может, на самом деле я не смог удержать силу огненного зерна, и все мы – в преддверии Света Господня, в ожидании Последнего Суда? Ведь не могут быть правдой эти слова, не могут… Как это можно – не верить Церкви Святой, ведь от имени Господа говорит она? Но не может именем Господа твориться такая подлость!

Но вот оно – зерно. Барти подбирает с пола гномий подарок, прячет в потайной карман. Тяжесть зерна в ладони – из этого мира. Так почему не верится, что все въяве, почему легче поверить в сон, бред, смерть?

«– Юный Луи мог бы стать вассалом императора и его наместником на Золотом Полуострове.

– Он не согласится.

– Что ж, тем хуже для него.

– Так что же, война?

– Ваш король проиграет ее…»

Война, эхом отдается в ушах… война. Война.

Значит, императору надоело ждать. Сколько уж веков, как Таргала отложилась от империи; и вот нынешний владыка решил вернуть заблудшую провинцию любой ценой. И если его поддержит наша же церковь… да есть ли вообще у нас хоть тень надежды?!

– Анже, – голос молодого короля потяжелел, – я повторю: ступай ко мне на службу. Ты нужен. Посольство императора приезжает на днях, я думал, что знаю, чего от них ждать, но дело куда серьезнее, чем я полагал. Светом Господним клянусь, памятью предков, – ладони короля сжались в кулаки, – я не сдамся без боя.

Анже снял берет, положил на стол перед собой. Расправил лиловую ткань; улыбнулся каким-то своим мыслям. Перевел взгляд на короля; как изменился он, подумал вдруг Луи, Свет Господень, другой человек!

– Вы не боитесь, ваше величество, давать мне в руки свои вещи?

– Нет, – резко ответил король.

– Вот и пресветлый не боялся, – кивнул Анже. – Но поймите, я не всегда волен в своем даре. Иной раз само накрывает.

– Если я верю, – медленно сказал король, – то верю. Анже, ты мне нужен. Ты нужен короне. Таргале нужен! Я клянусь… Светом Господним клянусь, Анже! Я тебя бесчестного делать не заставлю. Попросить, может, попрошу – честно сказать, власть всякого требует. Но ты всегда волен будешь отказаться. И ты сам будешь решать, о чем говорить мне, а о чем смолчать. С меня достанет обещания, что не утаишь опасное для Таргалы.

– А Серж? – спросил парень.

Серж недовольно повел плечом: мол, обо мне ли речь?

– Отец Ипполит в лицо вас не знает, верно?

– Меня может, – сказал Серж. – Был он как-то у нас, а я на воротах стоял. Давно, правда, но про него говорят, что памятью силен.

– Анже изменился, – задумчиво сказал король. – Еще приодеть, так мать родная не узнает. А ты, Серж… уж прости, твоя физиономия на раз запоминается.

– Знаю, – ухмыльнулся Серж.

– Если согласишься, отдам тебя Готье в помощники. От дворца подальше пристроит.

– Это кто? – спросил Серж. – Служба безопасности?

Луи кивнул.

– Что ж, – медленно сказал Серж. – Решай, Анже. Как по мне, так и неплохо бы. Где мы лучше прищемим носы всей кодле?

Анже снова погладил дорогое сукно берета. Повел плечами – и надел. Сверкнул короткой улыбкой:

– Ладно. Я послужу тебе, мой король.

4. В Ингар!

Ради приезда предполагаемых сватов Луи расстарался на славу. Поднял, что называется, на уши весь городской совет, отца Ипполита коварно попросил проследить, дабы все сделали как подобает, – и Южная Миссия разукрасилась так, как не украшалась даже в дни коронных праздников. Свернувшую паруса императорскую эскадру встретили салютом, поднятыми флагами и ревом труб; кирасиры в сверкающих доспехах, на вороных мощных конях, так не похожих на горячих ханджарских скакунов, статуями обрамляли набережную; лилово-серебряная линия гвардейцев довершала парад.

Мариана и Барти стояли за оцеплением, среди зрителей. Глядели, как ссыпаются на берег ханджарские сабельники, пестря багряными куртками, синими шароварами, золотом кистей и галунов. Как шествует навстречу королю Таргалы посол в затканном серебряными дубовыми листьями черном халате – высокий, дородный, величавый, несмотря на смешную для таргальского взгляда одежду. Как семенит в почтительном отдалении свита.

– Красиво, – задумчиво сказала Мариана.

– А иначе нельзя, – рассеянно откликнулся Барти. Рыцаря занимал недавний разговор с королем – короткий, чуть ли не на бегу, но того свойства, что склонны иметь серьезные последствия. – Видишь ли, Мариана, тут уж надо – золотую пыль в глаза. Вроде как почету ради, а на деле – себя показать. Это как перед сражением…

– Понимаю, – хмыкнула девушка. – Слушай, пойдем отсюда? На ханджаров мы еще насмотримся, корабля сегодня всяко не найти.

– И верно, пошли, – кивнул Барти. Рыцарю было над чем подумать, а гром праздника к размышлениям не располагал.

– Вы едете в самое логово врага, – сказал ему король. Луи углядел рыцаря среди идущих к порту зевак, подозвал. Случай был удобный: отец Ипполит вовсю раздавал благословения, рядом с королем шли первый министр и граф Унгери. – Я не вправе приказывать, сэр Барти: не для рыцаря такие дела. Я прошу. Именем Таргалы прошу, не своим! Можно победить в войне, разгромив войска неприятеля, но куда проще добыть победу, лишив врага командиров. Отсюда этого не сделать. А там… там, сэр Бартоломью, почти наверняка представится случай. Надо только угадать.

– Вы правы, мой король, – слова ворочались на языке тяжело, как каменные глыбы, – такое деяние не составит рыцарю чести.

– У императора сотня воинов на одного моего, – уронил молодой король. Оглянулся на аббата. – Идите, сэр Бартоломью, я вас более не задерживаю. Желаю вам удачи.

Удачи… Ни императора, ни отцов Капитула не вызовешь на поединок, а клятва рыцаря исключает убийство безоружного. Есть, правда, еще присяга, но она не требует поступать вразрез с честью. Рыцарь воюет на поле боя. Поручать ему шпионскую работу – оскорбление. Так почему же сэр Барти не чувствует себя оскорбленным? Растерянным – да. Растерянным, озадаченным… даже, уму непостижимо, польщенным! Неужто, подняв руку на короля, пускай даже притворно, он потерял то достоинство, что позволяет отличить славные дела от бесчестных?! Неужто он, как и Серж, не рыцарь больше?

Сержу плевать на короля. Так он говорит, во всяком случае. Барти невесело усмехнулся: что толку в словах там, где начинаются дела. Серж волен на себя наговаривать, все равно его дела говорят громче. А что скажут за сэра Бартоломью его дела? Рыцарь короны, рыцарь святого Карела… время ли думать о чести, когда в опасности и корона, и добрая память основателя Ордена?

Но кто мы будем без чести?…

Весь вечер, ночь, следующий день Южная Миссия пировала: гремел музыкой королевский дворец, гудели трактиры, завивались водоворотами гуляки вокруг бочек с вином – на площадях, перекрестках, набережной. Золотая пыль, кривилась Мариана. Неужели императорскому послу и впрямь нравится такого рода почет?

Мариану шум бесил. Девушка в сотый раз перебрала содержимое котомки, проверила заточку шпаги, нащупала в потайном кармане письмо отца предстоятеля и нервно заметалась по комнате. Иначе справляться с волнением не получалось. Барти ушел на рассвете, но вот уж и обед прошел… Сидит, небось, в какой портовой таверне, сердито подумала Мариана, накачивается ромом вместе с тем купцом! Оборвала себя: пусть. Хоть в таверне, хоть у Нечистого на рогах, хоть ромом, хоть вовсе бражкой дрянной, лишь бы взяли на корабль! Иначе придется ждать почтовика. Это ж чудо просто, что в Южную Миссию зашла потрепанная купеческая галера, спасибо тому урагану, что чуть не погубил их с Барти в горах!

Короткий стук себастийского рыцаря застал ее у окна. Мариана резко обернулась:

– Входи!

Поспешно села, сложила руки на коленях – ни дать ни взять благовоспитанная девица на смотринах. Кабы не мужской костюм да шпага, висящая до поры на спинке стула.

– Купцу пассажиры не нужны: боится, похоже, – войдя, сообщил Барти. Добавил быстро, угадав в глазах девушки готовые прорваться слезы: – Слушай дальше! Шлюп из посольского конвоя отплывает завтра в Ингар. Паломников он не берет, но я поговорил с капитаном…

– И? – вскинулась Мариана.

– Признаться, я малость напустил туману, – чуть смущенно признался рыцарь. – Битый час плел ахинею насчет секретного поручения Таргальского Капитула, чуть ли не порученцами Святого Суда нас выставил. Так что ты уж там не болтай лишнего.

– Ладно. – Мариана хихикнула. – Хотела бы я это слышать! Не подозревала за вами таких талантов, сэр Бартоломью!

– Думаешь, я подозревал? – до странности невесело спросил себастиец.

– Да что с тобой, Барти?! Подумаешь, наврал какому-то там императорскому прихвостню! Правильно сделал. Все складывается просто замечательно!

– Мариана, послушай. – Барти дернулся, словно хотел взять девушку за руку, но в последний миг испугался. – Это посольство… я знаю точно, оно не к добру. Будет война. И если она застанет нас в империи – это верная смерть. А то и хуже.

– К чему клонишь, Барти? – нахмурилась Мариана.

– Останься, прошу тебя.

– Сэр Ба…

– Погоди, Мариана! Я знаю, что ты мне скажешь. Но… ты там не была. Поверь мне. В империи никогда не любили гостей из Таргалы, а теперь…

– Я клялась.

– Ты исполнила свою клятву, Мариана, еще на пути в Корварену.

– Я не хотела бы вспоминать об этом, сэр Барти.

– Хорошо, давай не об этом. Ты победила проклятие Злого моста. Тоже, знаешь ли… То есть я хотел сказать…

– Ты хотел сказать, что у тебя с перепою все в голове перепуталось, – насмешливо фыркнула девушка. – Я не победила проклятие. Не я его победила. Мы. Вдвоем.

– Если бы не ты…

– Брось, Барти! Я еду.

– Мариана, твое упрямство тебя погубит. Ну что тебе дома не сиделось?!

Девушка обхватила себя руками – как в мороз. Выдохнула почти беззвучным шепотом:

– Я расскажу. На корабле. – Улыбнулась непривычной, насквозь фальшивой улыбкой. – Все равно, боюсь, делать там будет нечего – только языки чесать.

– Мариана, я…

Я вовсе не собирался выведывать твои тайны, хотел сказать Барти. Я ведь даже не в упрек сказал, хотя… хотя в начале нашего пути ты приняла бы эти слова именно как упрек.

– Расскажу, – уже тверже повторила девушка. – И тогда, надеюсь, ты меня поймешь. Мне нужна эта поездка, сэр Барти. Вправду нужна.

– Ну что ж, пойдем, раз так. – Барти подхватил мешки и шагнул к двери. – Спаси нас Господь, коль не в этой жизни, так в Свете Своем.

– Делай, что должно, – улыбнулась рыцарю Мариана. – И будь, что будет.