Текст книги "Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова. Выпуск второй"

Колышкина Надежда

Надежда Ивановна Колышкина, писатель. Автор книг «Небесная вертикаль» (2007 г.), «Когда мы были…» (2013 г.), серии «Споры богов»: «Пир вместо войны», «Тьма над бездной», «Игры героев и гениев» (2014 г.).

Родилась в Вологодской области в семье военного в 1946 г. В возрасте 10 лет переехала с семьей в Одессу, где и окончила школу.

В 1965 году поступила в Томский госуниверситет на историко-филологический факультет. В 1967 г. перевелась в МОПИ им. Крупской, который окончила в 1970 г., по специальности «русский язык и литература».

С 1970 по 1974 гг. служила лит. секретарем детской писательницы Зинаиды Шишовой, за сына которой, Марата Брухнова, вышла замуж и в счастливом браке с которым прожила более 38 лет. С 1974 г. по 2001 г. работала в издательстве «Прогресс», куда пришла корректором, а завершила работу ведущим редактором литературы по истории.

Надежда Ивановна работала с такими авторами, как Гумилев Л. Н., Богард-Левин Г. М., Рыбаков Б. А., Уколова В. И., что и сформировало во многом круг ее литературных интересов. Долгие беседы со Львом Николаевичем натолкнули Колышкину на мысль о том, что мы находимся на разломе цивилизаций.

Издание трудов западных историков и философов, таких, как А. Дж. Тойнби, Хёйзинга, Гиббон, Дж. Франкл, натолкнуло на мысль шире ознакомить читающую публику с мировой мифологией, во многом (наряду с религией) определившей культурную основу нашей цивилизации.

Так родился замысел «Небесной вертикали» (новая интерпретация мифа). Книга увидела свет в 2007 г.

По семейным обстоятельствам в эти годы Надежде Ивановне часто приходилось бывать в Одессе, где в 2012 г. вышла книга «Все, что они знают про нас, да не могут сказать» (мир людей глазами животных). В Москве переиздана в 2013 г. под названием «Когда мы были…» (издание дополненное и переработанное). В 2013 г. в издательстве «Международные отношения» выходит первый том серии «Споры богов» под назв. «Пир вместо войны». 2-я и 3-я книжки из этой серии «Тьма над бездною» и «Игры в героев и гениев» увидели свет в 2014 году. С тех пор вышли в свет еще 3 книги: «Реальность миражей», «Невинность простоты» и «Опрокинутая Вселенная». В настоящее время Н. Колышкина работает над книгой «Чаша горя», которая выйдет в этой же серии в 2018 году.

Герой на Земле, или Аргонавты

Зевс был в гневе, и гнев был в нем, требуя выхода. Вопросы роились в голове Громовержца, готовые излиться громыханием небес, молниями и камнепадом, но он сдерживал себя, жалея своих земных чад.

И тем не менее самовольство смертных следовало пресечь. Геракл только что получил предписание совершать искупительные подвиги за убийство детей, а его, видите ли, в заморские страны потянуло. Кто его там проконтролирует? Эврисфей, которому сын Зевса отдан под опеку на время свершения подвигов, слишком трусоват, чтобы плыть с героями за три моря за каким-то мифическим руном. Кроме того, он слишком практичен, чтобы поверить в золотого барашка, когда обыкновенных овец вокруг Микен – тьма-тьмущая.

А главное, кто позволил Гераклу собирать юношей по всей Элладе, чтобы пуститься в плавание за абсолютно не нужным ему артефактом, смысла и ценности которого его буйный, но не вполне разумный сын явно не понимает? И смельчаки нашлись! С Тесеем все ясно, тому море по колено, ведь Посейдон снабдил своего сына всем необходимым для морских походов и даже для жизни под водой. Возможно, он и соблазнился дальним плаваньем, чтобы проверить свои способности и стать ближе к отцу, но с какой стати за ним увязались неразлучники Кастор с Полидевком, бессмертия которым никто пока не обещал? А смешнее всего то, что пустоголовый Орфей готов этих сорвиголов песенками в пути развлекать! Кто подбил их на эту губительную авантюру? Для чего смертным понадобилось золотое руно? Для какой, скажите на милость, цели?

Чтобы чресла свои прикрывать? Так для этого их божественная сестра Афина научила своих мастериц ткани разноцветные ткать, да такие, что сама Афродита ими не брезгует.

Кстати, а не позвать ли Афину, чтобы она разъяснила смысл этой нелепой затеи – плыть за три моря, рискуя превратиться по пути в биологический материал, пригодный разве что на корм любимцам Посейдона – рыбам?

Зевс поднялся с удобного кресла, стоящего под раскидистым дубом, и направился через цветущую лужайку к дворцу, надеясь, что дочь его Афина, гостившая в эти дни на Олимпе, не улетела на очередную войну, чтобы прекратить бессмысленное кровопролитие, затеянное по недомыслию из-за заросшей бурьяном межи или соседского урожая.

Сова, сидевшая в кроне дуба, прямо над головой Зевса, тихо снялась, и по ступеням дворца они поднимались уже вдвоем – Громовержец в златотканой тоге и его любимая дочь Афина в простой одежде воина.

– Как славно, доча, что ты еще не улетела! Мне нужно с тобой об этих безумцах потолковать, что пустились в путь по чьему-то злому наущению, уверенные, что богам срочно потребовалась шкура золотого овна, – сдерживая клокотавший внутри гнев, молвил Зевс, в принципе не одобрявший, чтобы его любимица появлялась в облике совы. Громовержцу куда больше нравилось наблюдать, как его гордая дщерь летит над миром в своей боевой крылатой колеснице, сверкая на солнце шлемом. А сова – это как-то несолидно для Воительницы. Однако Зевс терпел пристрастие Афины к орнитологии, поскольку та выбрала своей второй ипостасью мудрую птицу сову. Не то что женушка Гера, что частенько назло супругу летает вороной, а то и павлином вырядится, чтобы перед гостями хвост распускать. Чисто дети малые! А ведь боги!!! Присвоили себе эту высокую функцию, так и ведите себя соответственно!

Афина смущенно молчала. Сидя в кроне, она запросто считала мысли и тревоги отца и теперь гадала, стоит ли доложить Зевсу, что она причастна к походу аргонавтов. Более того, даже советовала корабелу, как сделать посудину более остойчивой, предвидя, что кораблю со звучным именем «Арго» предстоит испытать на себе и морские штормы, и непредсказуемость горных рек Колхиды.

– Да они, собственно, не для богов стараются, – уклончиво ответила Воительница. – Просто Ясон, потомок царя Фессалии Афаманта, вырос, возмужал и решил вернуть себе престол отца, а нынешний царь поставил условием добыть золотое руно, которое, по легендам, охраняет их род. Ныне руно находится на Кавказе, у царя Колхиды, вот Ясон с друзьями и собрались отвоевать семейную реликвию.

– Все извратили, все переврали в этих мифах и легендах! – поморщился Зевс. – Хоть ты-то им не верь, доча! Ведь ты у меня такая умница! Не вдаваясь в подробности, скажу тебе, что ребят послали на верную гибель, забыв, что у меня на земных героев свои планы. Мыслимое ли дело, чтобы местные царьки моими детьми и племянниками командовали, да еще губили раньше срока! – Зевс усмехнулся недобро, поскольку полномочий своих он не уступал даже титанам, не говоря уж о земных царях, и продолжил назидательно: – Золотой овен, да будет тебе известно, давно уже в горних сферах, поскольку время его на Земле истекло, а руно он людям оставил в качестве наглядного пособия, чтобы не забывали, как золото добывать. Глянь на звездное небо, заодно вспомни уроки брата твоего Гермеса и поймешь, что в эпоху Овна как раз и были открыты первые золотоносные жилы. На Кавказе, кстати, были самые богатые прииски, оттуда и легенды эти пошли про золотое руно. Золото тогда добывали по старинке, открытым способом, промывая золотоносный песок в горных ручьях, а фильтрами служили шкуры обыкновенных горных баранов.

– Да я все это знаю и без поучений Гермеса, – буркнула Афина, недолюбливавшая хитроватого брата.

– Не дуйся, я тебя не корю, – миролюбиво отвечал Зевс. – Тебе-то, собственно, эти знания ни к чему, Гермес для людей свои книжки писал, но эти тупицы, похоже, так ничего и не усвоили. Кто их учит и чему? Храмов понастроили, школ понаоткрывали, а люди ходят стадом, как те бараны. Не успел Ясон сбор объявить, как герои со всей Эллады потянулись, будто дома им заняться нечем. Суются в воду, не зная броду! На мифы и легенды полагаются, а ведь это зачастую сказки бродячих бардов!

Афина пристыженно молчала, поскольку не то что поощряла поход молодых героев за древним артефактом, но косвенно способствовала ему, предполагая, что тем самым предотвращает кровавую битву за царский престол, а главное – дает молодым воинам возможность проверить себя в экстремальных условиях дальнего морского похода. Воительница нуждалась в сильных, хорошо тренированных юношах, прошедших школу командной работы и борьбы за выживание, а какую цель они себе выбрали, об этом вовсе не задумывалась. Все земные цели казались Афине одинаково пустыми и никчемными. А уроки Гермеса Трисмегиста она считала упражнениями для незрелого человеческого ума, поэтому всерьез их не воспринимала.

– Ты прав, отец, во всем, кроме того, что под командованием Ясона собрались одни неучи, которым лишь бы победокурить, – мягко возразила она. – Ясон, чьи права на трон явно попраны, успешно окончил школу Хирона, Геракл также у кентавра учился, и хоть полного курса не осилил, Хирон его любит и даже простил своему ученику нечаянное ранение отравленной стрелой.

– Может, Хирон ему что-то и простил, – посуровел лицом Зевс, не терпевший возражений даже от любимой дочери, – но наказание за убиенных детей он понести обязан. Какие могут быть походы, когда Гераклу назначено пифией свершить двенадцать искупительных подвигов? Или ты будешь утверждать, что царь Микен, Эврисфей, которому Геракл отдан в рабство на время исполнения подвигов, решил таким образом избавиться от своего работника? Пусть, мол, сгинет в малярийных болотах Кавказа. Впрочем, на этого труса похоже! Я слышал, Эврисфей приказы Гераклу отдает, спрятавшись в пифос, зарытый в землю… – Громовержец хохотнул, представив себе эту уморительную сценку, и продолжил, вновь нагоняя на лицо суровость: – Но посылать моего сына на верную гибель – таких полномочий у него нет!

Афина растерянно молчала, теребя эгиду, лицо ее полыхало румянцем стыда. Зевсу понравилась покорность обычно строптивой дочери, и он продолжил почти шутливо:

– А ведь я просил тебя присматривать за Гераклом, как же ты упустила из виду, что твой подопечный с дюжиной таких же, как он, сорвиголов плывет навстречу своей погибели. Только что, оплодотворив целый остров, населенный матерями-одиночками, они снова ринулись в путь. Мне пришлось Посейдона просить, чтобы тот развернул их убогое суденышко, а тот ничего за просто так не делает. Уже забрал к себе самого красивого из аргонавтов, чтобы тот служил пажом у его супруги. Мол, Амфитрита сильно скучает, когда он сам уплывает с инспекциями… Знаю я эти его инспекции, – добавил Громовержец игриво. – Другая бы женушка всю бороду супругу повыдирала, заметив там пряди зеленых русалочьих волос, которые якобы волны приносят невесть откуда.

– А!!! Так это Посейдон забрал Иолка?! – воскликнула Афина, тем самым выдав свое незримое присутствие на борту «Арго». – А я дивилась, почему этот красавчик, кстати отлично плавающий, не смог выбраться из речушки, которую мог бы перепрыгнуть даже с нимфой на руках. Я видела, что воин из него все равно никудышный, а любовник отменный, поэтому и не стала возвращать. Ведь он за нимфами увязался, самовольно покинув отряд.

– За нимфами?! – расхохотался Зевс. – Скорее, за одной нимфой. Ты забыла, что жена Посейдона сама из нимф? Получается, что Иолка забрала Амфитрита, а брат мой, как всегда, подчинился капризу женушки. Да ладно, не стану его высмеивать, ведь я сам попросил помочь, а кто выполнил просьбу, не важно. Зато я тем временем выманил с корабля Геракла, воспользовавшись тем, что для твоего смертного брата бросить друга в беде – горчайшее из предательств.

– Собственно, так оно и есть, – смущенно подтвердила Афина, сокрушаясь, что план ее по воспитанию воинов и мореходов потерпел сокрушительное фиаско.

Зевс наверняка не ограничится возвращением любимого сына Геракла, а, скорее всего, развернет «Арго» или попросит Посейдона забрать рисковых молодцев к себе.

Однако Зевс недаром славился своей непредсказуемостью.

– А ты, дочь, впредь ставь отца в известность о своих планах, а особенно о таких непродуманных экспедициях.

Афина попыталась что-то возразить или оправдаться, но Зевс жестом остановил ее.

– Если твоим воинам нужны тренировки, испытывай их хоть в пекле у дядюшки своего Аида, но выживших накажи примерно. Пусть поймут тщету своих усилий, если берутся вершить свои судьбы, пренебрегая волей богов. И Ясона накажи со всей строгостью, пусть в конце жизни останется и без трона, и без семьи, наедине со своим разбитым корытом, как та старуха. – Встретив недоуменный взгляд дочери, Зевс заливисто рассмеялся. – Я тут с гением одним забавным беседовал, из будущего. Так он мне сказку про рыбака и рыбку рассказал – смешная, обхохочешься! При этом весьма поучительная. Да не смотри ты на меня так, доча! Твой отец не выжил из ума, чтобы сказки слушать. Просто я новый проект задумал. Выращиваю теперь не героев, а гениев, потому что наш проект «Герой на Земле» не очень себя оправдал. Согласись, глуповаты наши герои. Ничего без нашей подсказки и помощи не могут! Посмотрим, как с этим справятся гении.

Ласточкина Светлана

Ласточкина Светлана Ильинична – уроженка г. Горки Могилёвской области Республики Беларусь. Кандидат сельскохозяйственных наук, доцент (учёное звание), доцент кафедры кадастра и земельного права при УО «Белорусская государственная сельскохозяйственная академия», автор различных научных, учебно-методических и педагогических публикаций.

Прозаик, новеллист, пишет стихи, является членом народного литературного объединения «Роднае слова», функционирующего при ГУК «Горецкий районный историко-этнографический музей».

Имеет ряд литературно-художественных публикаций:

– в коллективных сборниках «Современники и классики» (Россия) и «На крылах натхнення» (Беларусь);

– в альманахах «Золотой колос» и «Славянская лира – 2017» (Беларусь);

– в периодическом литературно-художественном журнале «Метаморфозы» (Беларусь);

– в периодических изданиях «Зямля і людзі», «Савецкая вёска».

По итогам литературных конкурсов удостоена званий: лауреат Международного творческого конкурса «Белая акация» (Республика Марий Эл, 2015 г.), дипломант районного литературного конкурса «Зямлі маёй чароўныя напевы» (2018 г.), дипломант областного литературного конкурса «Скарынавай душой узлашчанае слова» (СПБ, 2017 г.), лонг-листер Московской литературной премии (ИСП, 2015 г.), лонг-листер международного литературного конкурса «Родной дом» (СПБ, 2016 г.), лонг-листер Международного литературного конкурса «Славянская лира – 2017» (СП «Полоцкая ветвь», 2017 г.), номинант на премию имени Велимира Хлебникова (ИСП, 2018 г.), четырежды дипломант литературных конкурсов, проводимых УО БГСХА (2015–2018 гг.).

В 2019 году автор выпустила первый сборник прозы «Вера создаёт реальность», в этом же году выходит сборник стихов «Асимметрия души», к выходу готовятся ещё несколько книг автора.

Ego Love
Рассказ

В то время, когда ровесницы грезили о любви, Вера пряталась от сомнительных друзей своих родителей и тайно мечтала, чтобы младшие братья прозрели и увидели всю убогость их жизни. Конечно, к такому пониманию реальности она пришла не сразу. Поначалу, будучи беззаботным ребенком, Вера безмерно радовалась шумным праздникам с изобилием еды на столах. Во всей этой кутерьме особенное удовольствие приносили впечатления, когда она, сидя на русской печи и украдкой вглядываясь в узкую щелочку, хорошо видела очередное застолье. Вот там-то и раскрывались истинные лица соседей и недавних знакомых, и даже своих собственных родителей Вера узнавала совсем с другой стороны. Вместе с ней на русской печи сидели её братья. Детям было запрещено спускаться с отведённого для них места и тем более что-то просить. Зачастую приходилось затыкать руками рот младшему брату, который постоянно просил есть. Вера знала, что здесь самое важное – дождаться, пока пьяная толпа выйдет на улицу, и тогда, именно в тот момент, можно было соскочить с русской печи и в подол платьица набрать всяких сладостей, которые было запрещено брать до прихода гостей. Так длилось недолго, всё чаще в доме стали появляться незваные гости, порой это были совсем незнакомые люди. Все эти события стали Веру раздражать, но больше всего наводило отвращение, когда пьяные мужики всё чаще обращали на неё внимание, звали присесть за стол и, рассматривая её пока не сформировавшиеся груди, улыбались полусгнившими зубами.

Своё будущее Вера только представляла. Она, как и все её ровесники, полагалась на большие возможности и одновременную доступность всего желаемого, но в отличие от них Вера знала о себе правду. Именно поэтому она не надеялась ни на чью помощь, не рассчитывала на взаимопонимание, да и не было рядом с ней человека, который бы позаботился о её будущем. Тихо прикрыв входную дверь, девушка спустилась со ступенек крыльца и направилась к дороге, ведущей в город. Погружённая в свои мечты Вера даже не представляла, что в этом мире есть такой же чудаковатый человек, как и она. В то же самое время полная её противоположность была совсем рядом, близко, но так далеко, что казалось, радужное имя Павел – на другой стороне мира, в другом измерении. Рождённый в профессорской семье, юноша был ограждён от трущобных лабиринтов низшего слоя общества. Самым занятным его увлечением были всякого рода вычислительные машины со сверхсовременным программным обеспечением. Увлечение наукой сводило Павла с ума, и в то время, когда его сверстники наслаждались спокойной и беззаботной жизнью, он трудился за компьютером.

Свой очередной рабочий день Павел спланировал ещё вчера: утром он собирался посетить библиотеку, узнать о последних новинках научной литературы и заодно поинтересоваться новыми специальностями, которые на современном этапе развития общества наиболее востребованы. В полной задумчивости шагал он по тротуару вдоль широкой проезжей части. Впереди виднелся регулируемый пешеходный переход, за которым буквально в нескольких метрах находился центральный вход в городскую библиотеку. Внезапно за спиной у юноши послышался оглушительный скрежет, раздался металлический удар и, словно летний град, звеня и подпрыгивая, под ноги посыпались кристаллы стекла. Павел сразу обернулся. В двух шагах от него во фронтальном столкновении пыхтели две многотонные машины: стрела подъёмного крана плотно впивалась в кабину авторефрижератора, из пробоины со свистом вырывался едкий пар. Из кабины рефрижератора свисало тело мужчины: из левого предплечья выступал вонзившийся остроконечный фрагмент жести, из этой раны на крыло колеса крапала кровь и, скапливаясь в одну вязкую струю, стекала вниз, образуя у левого колеса авторефрижератора небольшую лужицу.

Обезумевший взгляд Павла остановился на кабине ЗИЛа: там, зажатый, словно гаечный ключ в станочных тисках, пытался освободиться от стальных оков седоволосый водитель. И вдруг юноша, словно кем-то гонимый, бросился к бездыханному телу и принялся вытаскивать его из кабины рефрижератора, однако его порыв оказался напрасным: ноги мужчины были сдавлены перекоробленной сталью. Со всех сторон стали подбегать люди, останавливались машины, все шумели, толкались, охали и вздыхали.

Некоторое время Паша оставался обездвиженным, и только взгляд, скользивший по лицам прохожих, выдавал его потерянность. «Зачем мне видеть эту смерть?» – подумал он, глядя на капли крови у самых своих ног. Внимание молодого человека отвлек звон стекла: водитель ЗИЛа, спрыгнувший на усыпанный стеклом асфальт, хлестко растолкал столпившихся зевак и подскочил к кабине авторефрижератора.

– О, чёрт! – закричал мужчина, лягая стальное крыло. – Корыто, старая развалина, – бранясь, отскочил от кабины и, взявшись обеими руками за голову, стал маячить вдоль рефрижератора.

Откуда-то издали донёсся изнуряющий звук сирены. Резким рывком мужчина подскочил к Паше и вытолкнул его из толпы.

В эту самую минуту в каких-то нескольких сотнях метров от случившейся автомобильной аварии Вера искала учебное заведение, в котором намеревалась продолжить обучение. Зайдя в главный корпус, она стала изводить вопросами случайную женщину, чем и обратила на себя внимание вахтёра.

– Девушка! – обратилась она к Вере. – Ещё очень рано подавать документы. Приёмная комиссия начнёт свою работу только через месяц, – похихикала женщина. – Так что со спокойной душой идите домой и хорошо подготовьтесь к учебному году.

Выйдя из корпуса, Вера побрела вдоль каштановой аллеи. Сейчас её мучил только один вопрос – что дальше делать? О возвращении домой девушка даже и не думала: она прекрасно знала, что это будет возвращение в один конец, дорога к никчемной и загубленной жизни. К горлу подкатывал ком: от безысходности хотелось разрыдаться, да так, чтобы облетели все листья с близлежащих деревьев. Блуждая в беспамятстве по тротуару, Вера невольно набрела на край скамейки. Задумчиво опустила свой затёртый пакет на обшарпанный её верх и осторожно присела на краешке.

– Чего хнычешь? – раздался тихий мужской голос. – Что-то случилось?

Девушка подняла заплаканные глаза: на другом краю скамейки сидел угрюмый молодой человек. Утирая кулаком выступившие слезинки, Вера, не ожидая от себя, впилась взглядом в навязчивого юношу и тотчас истерично заявила:

– Ты убийца или маньяк? Ты весь в крови…

– Покойники тоже могут быть в крови, – саркастично ответил тот.

– На покойника ты не очень похож, – сказала девушка и злорадно добавила: – Ты больше на дурака похож.

Молодой человек вмиг взбодрился и, взглянув на Веру, спросил:

– Интересно, кто в твоём понимании дурак?

– Дурак – это такой, как ты, – злобно выкрикнула девушка. – Это человек, у которого нет смысла в жизни… и всё, что он умеет делать, – только болтать!

Излив обиду на юношу, Вера схватила свой затёртый пакет и понеслась прочь.

В течение нескольких минут Павел оставался неподвижным: его руки вяло свисали с колен, на передней части брюк просматривались алые пятна, а на левой щеке, словно порез, рдела окровавленная полоса. Понемногу к юноше стало возвращаться осознание всего происходящего. Встав со скамейки, Паша окинул взглядом окрестности и побрёл вдоль каштановой аллеи. «Интересно, а у человеческой жизни есть цена? – подумал он, пряча от посторонних глаз обагренные руки. – Если она бесценна, то почему её так легко потерять?..» И вдруг всё, что происходило с ним до этого сумасбродного утра, показалось ему потешным, теперь он пытался определить своё предназначение в жизни. «Каждый человек, – раздумывал он, – рождён на этой земле для определённых целей: кто-то для хороших дел, другие для зла. Для чего человечеству нужна моя жизнь? Творить зло или просто быть бесполезным?..» Испытав чужое отчаяние, Павел понимал, что должен принять судьбоносное решение; то, зачем он появился на земле в облике человека, а значит, и предназначение его жизни заключалось в чём-то более значимом, чем просто считать себя человеком.

А тем временем, рыдая от безысходности, сетуя судьбе на свои проблемы, Вера забрела к старому ветхому дому. Её внимание привлекла одинокая старушка: она сидела в инвалидной коляске и, всхлипывая от беспомощности, что-то слезливо приговаривала. Подойдя к ней и узнав все её горести, Вера помогла ей, а та в знак благодарности приютила обездоленную девушку.

Прошло несколько дней…

Вера знала, что где-то недалеко от учебного корпуса находится городская библиотека, но где точно искать это здание, она не представляла. Забежав в уже знакомый переулок, девушка увидела дворника и, не церемонясь, тут же стала задавать ему не менее изнуряющие вопросы, чем его повседневные обязанности. Где находится библиотека, незатейливый мужчина просто не знал, но, наблюдавший каждодневные толпы студентов, он без особых раздумий указал в сторону противоположной арки. Поблагодарив его, Вера мгновенно метнулась под эту арку и в считаные минуты оказалась на крыльце искомого здания. После всех предварительных процедур она расположилась в читальном зале и спокойно принялась штудировать учебные пособия. Время пролетело незаметно, и уже ближе к полудню девушку стало изводить чувство голода. «Почему человек не может обходиться без пищи? – размышляла она, рассматривая строение цветка. – Ну вот цветок! Он же питается только водой и минеральными солями. Почему людям нельзя питаться энергией или, например, воздухом? Вот было бы здорово, если бы человек мог насыщаться только водой, как растение, или хотя бы питаться раз месяц, как некоторые животные!..

Хотя, – возразила сама себе, – мне очень повезло, что я родилась человеком, а не букашкой. Я человек, а значит, могу свободно мыслить, развивать события в свою пользу, да и жить по своим правилам, а не по принципам инстинкта».

Вера уже подумывала уйти, когда к ней, преградив узкий проход к выходу, подсел парень. Посмотрев на стопку книг, которую он водрузил на стол, девушка вдруг почувствовала какой-то необычный прилив сил. С каждой минутой чувство бодрости перерастало в жгучее желание импульсивных действий. «Может, это и есть та питательная энергия, которая придаёт человеку жизненные силы?» – завертелось у неё на языке. И в эту же минуту, словно предчувствуя именно такое развитие событий, она услышала мелодичный мужской голос:

– Не надо меня толкать, – прореагировал юноша на случайное их соприкосновение.

– Извините, – не глядя, ответила Вера, – но вы сами виноваты.

– И как это? – задиристо спросил тот.

Вера хотела промолчать, но какое-то необъяснимое чувство одолело её, и она, оглянувшись по сторонам, тихо произнесла:

– В зале много свободных мест, но вы почему-то уселись вплотную ко мне.

– Это ты, между прочим, сидишь на моём месте, – съязвил юноша, пролистывая страницы книги.

Какое-то время между ними царило полное безмолвие: молодой человек, не придавая значения сидящей рядом девушке, что-то неразборчивое бубнил себе под нос, а Вера, позабыв о чувстве голода, украдкой наблюдала за всеми его движениями. В какой-то момент девушке показалось, что она уже слышала этот голос и эту оскорбительно-хладнокровную манеру разговора, но где и когда… Почему-то ничего не приходило на ум.

Задумавшись, Вера посмотрела в окно. На улице надвигалась буря: небо затянуло тучами, откуда-то из поднебесной доносились раскаты грома, поднимался шквалистый ветер. «Наверное, будет дождь», – заподозрила девушка. Перед самым окном под напором ветра сильно раскачало одиноко стоящий клён, и дерево, словно пытаясь увернуться от назойливого вихря, своими увесистыми ветками постукивало по окну. «Так интересно! – улыбнулась Вера. – Ветки просто стучат по стеклу, а мне почему-то кажется, что дерево говорит со мной». Насмотревшись на лиходейство природы, Вера опустила глаза и потянулась за очередной книгой, как вдруг, точно искромётная молния, в её руку вонзился осколок оконного стекла. Она ещё не успела опомниться, как вслед за стеклом на стол посыпались куски оконной рамы и тут же к самым её ногам с грохотом упала форточка. В следующую секунду до её левого уха донёсся невообразимо громкий шепот:

– У тебя рука в крови…

Вера посмотрела на руку: из запястья сочилась кровь, которая, стекая ручейком на книжную страницу, как будто пыталась вытолкнуть из своего пространства чужеродный блестящий предмет. Она уже намеревалась достать из своего тела злосчастный осколок, как внезапно её израненную руку притянул к себе обходительный сосед. Аккуратным движением рук он извлек стекляшку, а затем, словно это входило в его обязанности, достал из бокового кармана брюк опрятно сложенный носовой платок и бережно перевязал место пореза. От неожиданности Вера не смогла вымолвить ни слова. Она промолчала и в тот момент, когда её спаситель встал из-за стола и, собрав свои книги в охапку, вышел из читального зала. Молча сидела и тогда, когда рассерженная уборщица, резво сметая осколки стекла, проклинала свою загубленную жизнь.

Через некоторое время Вера брела по сырому городу. Всё, что случилось за эти полдня, породило в ней какие-то необъяснимые противоречивые чувства, и сейчас, обходя дорожные выбоины, доверху наполненные водой, девушка зачем-то вспоминала своего случайного собеседника.

– Кто он? – будто в бреду прошептала она. – Откуда я его знаю? Зачем мне его платок? – вырвалось из её уст.

Сорвав с руки спасительный подарок, Вера словно оцепенела: сгусток крови, выпиравший из рваной раны, повредился и густыми разводами размазался по всей поверхности руки.

– Теперь и у меня руки в крови, – прошептала она и, как будто опомнившись, словно её озарило, добавила: – Неужели это он?

Прошло три месяца…

Теперь Вера была полноправной студенткой, за это время она повзрослела и, на удивление себе, изрядно похорошела. Каждый раз, проходя мимо городской библиотеки, она вспоминала события во время летней грозы. Разглядывая рубец на руке, образовавшийся от пореза осколком оконного стекла, Вера припоминала облик незнакомца, воспроизводила в памяти его окровавленные руки и тот отрешённый взгляд, которым он одарил её напоследок. Его незабываемый тембр голоса каким-то навязчивым отголоском звучал в глубине её души, тот трепет, с которым юноша перевязывал ей руку носовым платком, заботясь о ней так, как никто и никогда не проявлял своих чувств по отношению к ней, изводил её. Вере казалось, что некая неведомая сила посмеялась над ней, над её одиночеством, над тем безразличием, с которым она выросла и отправилась во взрослую жизнь. И эти мысли, назойливо колобродившие в её повседневности, незатейливо складывались в рифмованные строчки. До этого случая всё, что могло быть связано с вдохновением, было ей чуждо и неприемлемо. Но сейчас руки, никогда не знавшие поэтической строки, в каком-то незыблемом беспамятстве строчили шедевры чувств.

В порыве нахлынувших воспоминаний Вера направилась в городскую библиотеку. За столом сидела тучная женщина и, вглядываясь через двояковогнутые линзы очков, пыталась что-то записать в раскрытый библиотечный формуляр.

– Вам что? – спросила она, небрежно взглянув в растерянные глаза девушки.

И вдруг, словно в каком-то бреду, Вере припомнились четыре цифры, случайно промелькнувшие перед её глазами в тот момент, когда молодой человек пролистывал книгу. И она, ещё не осознавая всего содеянного, растерянно произнесла номер формуляра и тут же протянула книгу, случайно взятую с ближайшей книжной полки.

– Вы действительно хотите это прочитать? – насмешливо спросила женщина, взглянув на название книги.