Текст книги "Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова. Выпуск второй"

Шевчук Юрий

Юрий Сергеевич Шевчук – журналист, радиоведущий, писатель, общественный деятель.

Родился в 1960 году, общественной деятельностью в области охраны окружающей среды занимается с 1979 года. С 1993 года работает на различных должностях в системе Зеленого Креста. В настоящее время председатель Северо-Западного Зеленого Креста России. Автор ряда книг: «Иллюстрированного путеводителя по Ленинградской области», сборника очерков о Ленинградской области «В поисках чистой воды», сборника «Удивительные и загадочные места Ленинградской области», энциклопедической книги «Ленинградская область: территория успешных людей». Член Общественной палаты Ленинградской области. Председатель общественного экологического совета при губернаторе Ленинградской области. Член совета по проблемам охраны окружающей среды при Правительстве Санкт-Петербурга. Член общественного совета при Департаменте лесного хозяйства СЗФО.

Апофигей завтра

Пьеса в одном действии и двух картинах

Действующие лица

ПАРИКМАХЕР Вахтанги

САПОЖНИК Гиорги

ПРОФЕССОР Давид

МУЗЫКАНТ Исаак

Безымянные дикторы радио

Все герои пьесы, кроме, разумеется, остающихся за сценой дикторов радио, примерно одного возраста, который можно охарактеризовать как «ранний пенсионный» и примерно одного сложения, которое доктора обычно именуют «тучным».

Время действия – наши дни. Место действия – маленький городок в Грузии.

Картина первая

Сцена залита золотистым светом утреннего солнца. Сквозь затененные маркизами окна видны фрагменты ярко-голубого неба.

По радио звучит песня «Последний фаэтонщик» в исполнении Вахтанга Кикабидзе. На сцене три рабочих парикмахерских места: зеркала; столы с разложенными ножницами, бритвами, расчёсками; кресла, покрытые белой накидкой. Из-за подголовников и подлокотников, закрытых белым полотном, кресла напоминают укрытые трупы. На стене висит проводной радиоприёмник. Под ним – бейсбольная бита.

Под звуки песни из-за кулис появляется Парикмахер – пожилой лысый мужчина в белом халате, едва сходящемся на животе. Отряхивает невидимые пылинки с рукавов и идёт отпирать дверь своего заведения.

Из-за двери появляется Сапожник. На нём клетчатая, в сальных пятнах рубашка с короткими рукавами и брюки, потерявшие какой бы то ни было определённый цвет.

Двумя руками он держит тарелку с чем-то горячим, наполненную до краёв. В зубах зажат круг лаваша.

Он что-то мычит и быстро садится в ближайшее кресло, с облегчением ставя на столик тарелку, сдвигая ею в сторону все парикмахерские инструменты.

ПАРИКМАХЕР. Здороваться не будешь?

САПОЖНИК (вынимая изо рта лаваш). Дилит хаши, зет лаваши[20]20
  Дилит хаши, зет лаваши – «Утром хаши с лавашем», поговорка.


[Закрыть]. Пожелание здравствовать сейчас звучит как анекдот. Вчера пили до четырёх утра с друзьями. Прощались. Ну, простились, а теперь голова болит. Знаешь, даже боль теперь в радость: живой, значит!

ПАРИКМАХЕР. Наконец понял, что боль нужна, чтобы жизнь чувствовать?

САПОЖНИК (продолжая). А человечеством лучше хаши ничего от похмелья не придумано.

ПАРИКМАХЕР (подумав). «Боржоми» лучше.

САПОЖНИК. Э, батоно, я говорю – человечеством, а не Господом! Потом, где сейчас настоящий «Боржоми» найдёшь? Разве что в источнике…

(Начинает есть.)

ПАРИКМАХЕР. Семья как? Жена, дочки…

САПОЖНИК. Знаешь, дорогой, я сейчас завидую тебе. Никогда не завидовал что ты бобылём живёшь, а сейчас завидую… В церкви они. Молятся. Просят, чтобы после смерти мы бы встретились…

ПАРИКМАХЕР. Зачем? Чтобы тебе весь ад испортить?

САПОЖНИК. Веришь, нет? Сегодня утром я впервые услышал от жены, что она меня любит! Этого она мне даже в медовый месяц не говорила.

ПАРИКМАХЕР. Повезло тебе, Гиорги! Женился на правдивой женщине… Ладно, бриться будешь? Или сюда завтракать пришёл?

САПОЖНИК. Буду, дай доесть, да! Постой, новости передают. Помолчи…

РАДИОДИКТОР. Внимание, передаём новости с центрального пункта космической обороны. По последним данным наблюдения спутников НАСА, поразившие цель ядерные баллистические ракеты не нанесли астероиду Апофигей никакого заметного ущерба. Вопреки ожиданиям ученых, астероид не изменил орбиты, его столкновение с Землёй по-прежнему ожидается через 16 часов. Вы слушаете последнее шоу человечества на канале «Шерекилеби»[21]21
  «Шерекилеби» – «чокнутые».


[Закрыть]! Оставайтесь с нами!

Вновь звучит музыка.

ПАРИКМАХЕР (как будто извиняясь). Другие каналы не работают.

САПОЖНИК. Вот тебе и атомные бомбы. Надо было больше на медицину тратить, чем на войну.

ПАРИКМАХЕР. Ага, и все сейчас померли бы здоровыми…

Звякает колокольчик на двери. Входит Профессор. Он непонятно по какой причине надел лёгкий полувоенный светлый китель поверх ослепительно белой рубашки с чёрным галстуком. Брюки у него также светлые, строгого покроя, тщательно отутюжены.

ПРОФЕССОР. Так и думал, Вахтанги, что ты и сегодня работаешь! Здравствуй, Гиорги…

ПАРИКМАХЕР. Нет. Не работаю. Это у меня день благотворительности. Сегодня брею всех бесплатно.

ПРОФЕССОР. Как обидно! Ведь как раз сегодня я хотел тебе за бритьё отдать все свои деньги! (Хохочет, довольный своей шуткой.) Чего тебе дома не сидится?

ПАРИКМАХЕР. А тебе?

ПРОФЕССОР. Я каждое утро у тебя брился. Так что же, сегодня мне небритым помирать? В последний день жизни поздно менять привычки.

Входит Музыкант. В руке – футляр саксофона. Музыкант, как человек богемный, одет в непонятную хламиду, впрочем, кажется, что весьма дорогую. Джинсы очень органично сидят на нём. Он в наибольшей степени сохранил стройность фигуры и легкость в движениях по сравнению с остальными героями.

МУЗЫКАНТ. Вот из-за таких наших тупых привычек он на нас и падает. Надоели мы там всем. (Указывает наверх.) Скучно им стало на нас смотреть: каждый день одно и то же.

ПАРИКМАХЕР. Чаю хочешь?

МУЗЫКАНТ. Хочу.

ПАРИКМАХЕР. С чабрецом и мятой?

МУЗЫКАНТ. Как всегда.

ПАРИКМАХЕР. Печенье дать, авангардист?

МУЗЫКАНТ. Нет. Фигуру беречь надо… А что вы все смеётесь?

ПАРИКМАХЕР. Один умирать небритым не может, другой надеется перед смертью похудеть, третий похмелиться пришел… Гиорги, ты как? Голова не болит больше?

САПОЖНИК. Болит. Давай свой «Боржоми».

ПАРИКМАХЕР. Нету! Чаю на, выпей.

Раздаёт всем мятые металлические стаканчики с чаем.

РАДИОДИКТОР. И снова в эфире – последнее шоу человечества на канале «Шерекилеби»! Мы прерываем музыку для экстренного сообщения. Астероид Апофигей достиг края земной атмосферы. Скоро его можно будет видеть невооружённым глазом в небе Южного полушария – как постепенно увеличивающийся огненный шар.

ПРОФЕССОР. Опять всё самое интересное им достаётся!

ПАРИКМАХЕР. Кому это – им?

ПРОФЕССОР. Антиподам…

МУЗЫКАНТ. Никто не знает, куда он упадёт?

ПАРИКМАХЕР. А не всё ли равно?

МУЗЫКАНТ. Если в океан – то потонем. А если на сушу – то сгорим.

ПРОФЕССОР. Говорят, в океан. Но мы не утонем. У нас вулканы в горах вспыхнут. Нас отравит серными парами.

МУЗЫКАНТ. Сразу видно учёного человека! Умеет настроение поднять! Значит, нас, как тлей, серой выкуривать будут!

ПАРИКМАХЕР. Эй, музыкант! Хоть ты-то бриться будешь?

МУЗЫКАНТ. Да, бриться… Буду. Или лучше я сам себе…

Берёт в руки бритву и пытается, глядя в зеркало, перерезать себе горло.

ПАРИКМАХЕР. Не больно, а?

Отбирает бритву, промакивает кровь салфеткой. Музыкант плачет.

САПОЖНИК. И таки шо плачем? Ещё спроси, да, почему эта хрень опять-таки случилась именно с вашим народом.

МУЗЫКАНТ. Ты, Гиорги, всегда был антисемитом. И в последний день мира мне хочешь жизнь отравить злобой своей…

САПОЖНИК. А ты, Исаак, всегда был богатым. У меня этот несчастный последний день мира наступал всякий раз, когда ни тетри[22]22
  Тетри – «белая», мелкая монета, сотая часть лари.


[Закрыть] не было, чтобы купить детям хлеба. Не молока, хлеба, понимаешь!

МУЗЫКАНТ. Да что ты понимаешь в богатстве! Думаешь, я не отдал бы всего, что имею, за талант к игре? Чтобы не только на свадьбах и похоронах играть? А?

ПАРИКМАХЕР. Зато, слушая там твою игру, люди искренне радовались или грустили. А в филармонии, слушая тебя, дремали бы в креслах или со скуки разглядывали бы бриллианты на чужих женах.

ПРОФЕССОР. Да перестаньте вы! Что вы выясняете – «за что, за что»… Ни за что. Всё уже много раз было. Астероиды сталкиваются с Землёй регулярно. И от этого у нас постоянно кто-то вымирает. В прошлый раз были динозавры. Теперь наш черёд.

Общее молчание.

САПОЖНИК. И что, и всё? Это всё, что наука говорит? А тогда зачем то, что было?

ПАРИКМАХЕР. Вах, Гиорги, а у тебя разве что-то было?

САПОЖНИК. Было! Солнце и небо. Земля и Родина. Наши женщины, наши дети, наши сады… Наш стакан вина, насущный наш кусок хлеба… Зачем, кто мне может сказать, это было, если всё должно окончиться ничем и науке это, оказывается, давно хорошо известно? Слушай, дорогой батоно Давид, зачем ты мне раньше этого не сказал?

ПРОФЕССОР. Всё, что имеет начало, имеет и конец. Это не мной сказано. Все это знали… И ты знал. Просто не думал, что конец наступит на твоём веку. И никто не думал. Жили, потому что родились и надеялись на случай.

МУЗЫКАНТ. Давным-давно про это Иоанн Богослов написал. Но ему не поверили.

САПОЖНИК. Потому что он тоже был из ваших.

ПРОФЕССОР. А я вот вчера сливу посадил. Думаете, зачем? А просто давно хотел посадить. И сделал. Дурак, да?

МУЗЫКАНТ. Ты много кого за свою жизнь посадил…

САПОЖНИК. А я соседям помогал колодцы рыть… И денег не брал, разве что вино… Я вот точно дурак… Я вот другого не понимаю. Ну, мы ладно, пожили. А детей за что? Они же даже понять, какая она, жизнь, не успели.

ПРОФЕССОР. А ты что, успел? В твоей семье на обед трёх рыб на семерых делили – это, что ли, жизнь?

ПАРИКМАХЕР. А ты, конечно, больше нашего Гиорги рыбы съел. И цыплят, и коров, и свиней. Это значит пожил, да? Вот они все сейчас на том свете тебя, обжиралу, рогами, клювами, копытами в преисподнюю и скинут, пусть тебя там черти едят, а мясо твоё вновь тут же на тебе опять нарастает!

ПРОФЕССОР (в ужасе крестится). Господи, да будет воля твоя!

ПАРИКМАХЕР. Будет, будет…

САПОЖНИК. Бедностью бедняка попрекать – последнее дело, Давид.

МУЗЫКАНТ. Гиорги, ну зачем ты врешь, последний день ведь живем. Как ты можешь называть себя бедным, если тебе каждый день хватало на выпивку и закуску! И домой ты ничего не приносил, пьяница, дочек тебе жена и родила, и выкормила, и вырастила. А Вахтанги тоже не прав. Мы не только всю жизнь жрали…

ПРОФЕССОР. Нет, прав Вахтанги, тысячу раз прав! Что вот сейчас вспомнишь о прошедшей жизни? Ели. А ещё пили. И кутили с девками. И блудили. И было нам тогда не стыдно, а весело, вот в чем паскудность… А всё остальное – серые будни, работа, скука, домашние хлопоты, жена, дети, рутина… Интересно, кто это устроил мир так, чтобы в нем за каждое наслаждение надо потом испытывать угрызения совести? Вот Исаак говорит, что я много кого посадил. Да, во время чисток убрали многих коррупционеров. Но не всех. Потому что коррупционерами тогда были все. Все брали взятки за оценки, за поступление, за перевод с курса на курс… И если бы не я указывал, кого сажать, то указали бы на меня. А кто сделал так, что в этом мире можно быть либо господином, либо слугой, я, что ли? Что прожить в нем честно физически невозможно? Кто придумал такой мир, который каждый день нас мучил, уродовал, растлевал, и сейчас впору радоваться его уничтожению?

ПАРИКМАХЕР. Люди и придумали. Господь ведь всем вам дал понимание, что есть мерзость. И удовольствия дал человеческие – молитву, созерцание красоты, просветление…

ПРОФЕССОР. Чтобы с созерцания красоты удовольствие получать, святым надо быть. Красоту надо руками потрогать!

ПАРИКМАХЕР. И святые жили на этой земле, не говори, батоно Давид, что невозможно в нашем мире быть святым… Не мир виноват, что человек такой, а человек – в том, что не сделал мир лучше. Всё вы знали, не надо на Господа валить. Гиорги знал, что отец должен семью обеспечивать, а не пропивать деньги, отложенные на детские платья. Исаак с молодости знал, что учиться игре надо, а не плакаться каждой толстозадой дуре на то, что евреев коммунисты за рубеж на гастроли не выпускают. А батоно профессор знал, что диссертации воровать нехорошо, но спать с дипломницами было куда веселее, чем работать…

ПРОФЕССОР. Ты что сейчас сказал?! Я диссертацию украл? У кого украл, говори!

ПАРИКМАХЕР. У Лианы Хурцидзе, ты её с пятого курса отчислил за то, что она послала тебя, старого козла, туда, где тебе самое место. А из её дипломной работы сделал докторскую. Она талантлива была, настоящее открытие сделала. Могла бы в науку пойти. А сейчас сидит в подвале с трехлетней дочуркой, ждет… Пепла раскаленного или газов ядовитых.

ПРОФЕССОР. Ты… Ты откуда знаешь?

ПАРИКМАХЕР. Ты сюда каждое утро приходишь… Я все про вас знаю.

МУЗЫКАНТ. Вахтанги, опять ты прав… Вай, как сейчас стыдно…

САПОЖНИК. А мне – нет…

МУЗЫКАНТ. А когда, пьяница, когда тебе было стыдно? Когда ты донос на меня написал, будто в Израиль хочу уехать? Меня тогда в партию как раз принять хотели…

САПОЖНИК. Ты же вправду хотел уехать, твоя жена, земля ей пухом, моей жене говорила…

МУЗЫКАНТ. Да зачем я там со своим саксофоном! Там на них даже арабы играют лучше меня.

САПОЖНИК. Ну молодой был. Ну верил во всякую чепуху. Ну учили нас так!

МУЗЫКАНТ. А ты первым учеником стать захотел!

САПОЖНИК. Ну прости меня, дорогой, ведь сколько лет прошло. Если бы была возможность, всё бы переменил!

МУЗЫКАНТ. Батоно Вахтанг, ты, похоже, всё знаешь. А можно ли изменить прошлое?

ПАРИКМАХЕР. Только покаянием и прощением.

МУЗЫКАНТ. Хорошо, Гиорги. Я прощаю тебя. Но и ты меня прости.

САПОЖНИК (подозрительно). Это ещё за что?

МУЗЫКАНТ. В общем… Твоя Лейла – это не твоя дочь. Это моя дочь.

Парикмахер быстро собирает со стола лежащие перед Сапожником бритвы и ножницы.

САПОЖНИК. Да знал я… Мария мне как-то раз в злобе своей сказала… Ты тоже знай: никогда я не обижал её, всё поровну с родной дочкой получала… А вот почему ты, сволочь, ей не помогал? Знал ведь, как мы жили…

МУЗЫКАНТ. Да как же можно, я думал, ты узнаешь – всех убьешь!

ПАРИКМАХЕР (кладя назад бритвы и ножницы). Нашёл тоже абрека! Второго Дату Туташхиа… Позволь, Гиорги, тогда и мне перед тобой покаяться. Твоя вторая дочь…

САПОЖНИК (громко). Что-о-о?

ПАРИКМАХЕР. Не то, что ты подумал. За моего племянника хотела выйти. Красивая пара ведь, да? В общем, это я им там всё устроил. И загородный дом, и машину одолжил… И деньгами помог… Она тебе сказала, что в Россию к подруге на каникулы уехала. В России она тоже была, но всего неделю, а так – всё время с Николозом.

САПОЖНИК. Ах ты, старый сводник! Девчонке только шестнадцать исполнилось!

ПАРИКМАХЕР. Да при чем тут возраст! Суламифи еще меньше было. Да что ты вообще в любви понимаешь! Это же любо-о-овь! Я чудо сделал. Воду обычной жизни превратил в свадебное вино! А ты мне – «сводник»… Да я и знать не знал, что Николоз после этого её видеть не захочет и на этой Софочке женится! Польстился на деньги, дурак! И чего теперь стоят эти деньги?

САПОЖНИК. Будто бы ты на его месте поступил бы иначе! Разве на этом свете кто-то успокаивался, достигнув желаемого? Нет, человек так устроен, что ему всё мало. Мало, мало, мало! Еще подай, ещё! Красавицу получил, теперь деньги ему подай! Весь мир получит, и все равно мало будет! Эх, похоже, правильно нас решили прихлопнуть!

ПРОФЕССОР. Гиорги, успокойся, сейчас день такой – всё ничего не стоит.

Ни деньги, ни Николоз с Софочкой, ни любовь…

ПАРИКМАХЕР. Всегда всё ничего не стоило. Только люди всему давали цену. И всегда ошибались, душой платя за блестящие безделушки…

Музыка в радиоприёмнике прерывается. Парикмахер подходит и крутит ручку громкости.

РАДИОДИКТОР. Внимание, вы слушаете последнее шоу человечества и с вами команда канала «Шерекилеби»! Передаём новое сообщение с центрального пункта космической обороны. Объединённые военно-космические войска Земли применили против астероида лазерное оружие. При этом случайно был сбит китайский спутник. Астероид не пострадал, но несколько увеличил скорость снижения. Его траектория не изменилась, ожидаемое место падения в районе Сейшельских островов остаётся прежним. Падение астероида ожидается через три часа. И эти три часа мы проведем в компании хорошей классической музыки! Слушайте композицию «Битлз» «Вкус мёда» и оставайтесь с нами!

За окном слышны выстрелы.

ПАРИКМАХЕР. Три часа осталось…

ПРОФЕССОР. За то, что пил и кутил, не стыдно. За то, что со студенток натурой за оценки брал, тоже не стыдно. А вот что за будущего президента агитировал в том проклятом году – вот тут да…

ПАРИКМАХЕР. Значит, тебя тоже гражданская война кровью забрызгала…

ПРОФЕССОР. Значит…

ПАРИКМАХЕР. И выходит, только Гиорги у нас честно работал. Если не так набойку поставит – сразу видно… На войну не пошел, руки, мол, трясутся… Прямо праведник. Современный Лот.

МУЗЫКАНТ. Домой пойду. Есть хочется.

ПАРИКМАХЕР. Сиди! Не слышишь, что на улице стреляют?

МУЗЫКАНТ. Стреляют, не стреляют – какая разница? Лучше от пули, чем от серных газов.

ПРОФЕССОР. А ещё нас может засыпать раскалённым пеплом. Будем как в Помпеях. Цыплята табака.

ПАРИКМАХЕР. О, кстати. У меня же тут пара жареных курочек припасена. А ещё сыр, вино, хлеб… Устроим пир!

ПРОФЕССОР. Мы вот только к тебе с пустыми руками пришли…

ПАРИКМАХЕР. Ничего. Исаак сыграет что-нибудь. Только не Мендельсона и не Шопена, ладно? А вы с Гиорги помогите сдвинуть столы…

Картина вторая

Под саксофонное соло («Опавшие листья») в исполнении Музыканта парикмахерская преображается, превращаясь в подобие банкетного зала. Парикмахер накрывает на стол, затем задёргивает розовые шторы, и сцена погружается в тревожащий розово-багровый полумрак.

ПРОФЕССОР (садясь за стол). Удивительно! Как в молодости вершиной удовольствия считали пирушку, так и сейчас – мир провожаем стаканом вина.

САПОЖНИК. Э, дорогой батоно Давид! Помереть на пиру – что ещё надо человеку!

ПАРИКМАХЕР. Человеку – много надо. Знать, например, зачем он жил. Зачем этот кровавый круговорот из пьянок, насилия, ужаса, войн, болезней, блуда…

САПОЖНИК. Ни за чем. Потому что всё сейчас кончится. Два часа осталось. Есть будем, наконец?

ПАРИКМАХЕР. Да, конечно. Присаживайтесь, дорогие гости…

Все садятся за стол. Парикмахер разливает вино.

ПРОФЕССОР. Только радио включите, интересно же…

Музыкант встаёт, подходит к приёмнику, поворачивает ручку. В парикмахерскую врывается голос диктора.

РАДИОДИКТОР. …поднялись атмосферные перехватчики – последняя надежда землян. Несколько эскадрилий попеременно выпускают ракеты в сторону гигантского астероида, превратившегося в огромный раскалённый шар. Неужели вся мощь человечества окажется бессильной перед безжалостной природной угрозой? В бой вступает последний резерв – эскадрильи морской авиации, поднявшиеся с авианосцев в мировом океане… Внимание, у нас новое сообщение из центра НАСА: учёные, наблюдающие за астероидом, сообщают… что видимых разрушений астероида ими не отмечено… Это подтверждает гипотезу о том, что астероид на самом деле имеет металлическую природу…

Внимание! Только что получено сообщение… Наши ребята, израсходовав боезапас, таранят астероид! Беспримерный акт самопожертвования, и, скорее всего, бесполезный…

Передача прерывается.

ПАРИКМАХЕР (поднимая гранёный стакан с вином). Вечная жизнь героям!

Все встают и, не чокаясь, выпивают вино.

МУЗЫКАНТ. Впрочем, вечность закончится через час.

ПРОФЕССОР. Дети воюют за нас… Как всегда в этом мире, будь он проклят…

САПОЖНИК. Исаак, ты еврей, а значит, самый умный тут. Скажи тост.

Исаак медленно поднимается. Берёт в руку стакан с вином.

МУЗЫКАНТ. Да, человек мерзок. Где-то там, в небе над нами, идёт последняя битва, Армагеддон. Наши дети гибнут страшной смертью – а мы выпиваем и закусываем. И так было всегда! Кто-то пил, кто-то кровь лил. Кто-то бутик открыл, кто-то окоп отрыл.

Мы, люди, стали единым человечеством только в последние часы перед общей гибелью. Мы убивали – и чтобы жить, и для удовольствия. Мы рвались к власти – только для того, чтобы ощутить власть. А как можно ощутить власть лучше, чем мучая и убивая других? Мы заслужили смерть.

Отвратительную смерть паразитов, вытравляемых из дома долго отсутствовавшим хозяином. Мы заслужили всё, что нам предстоит…

И всё же я, бездарный музыкант, подлый прелюбодей, неудачливый карьерист, паршивый муж и никчёмный отец, я, ненужная пылинка на ботинках всемирной истории, хочу спросить тебя, Господи.

Ты ведь всеведущий, да?

Ты ведь с самого начала знал, что у нас ничего не получится, да?

Потому и придумал такой механизм регулярного уничтожения, да?

Это как автоматом вода в унитазе каждые десять минут спускается, да?

Зачем же тогда дал нам, обречённым на ничто, закончившееся ничем, веру в Тебя? Надежду на спасение? Любовь и стремление к чему-то высшему, не такому, как мы?

Ведь это так жестоко, Господи! Знать, что ничего у нас не выйдет, что планеты – вообще не место для жизни, и всё равно говорить: жизни нет, но вы там держитесь. Подёргайтесь пока… Делайте хорошие дела… Воспитывайте душу… А остальное – в моей руке…

Господи! Сейчас я отлично вижу, что в твоей руке! Огненный меч принёс ты и вот-вот обрушишь на наши головы. Прошу же тебя. Будь к нам милосерден. Лиши вначале нас разума. Пусть мы погибнем, как лесные звери и небесные птицы, – не осознавая этого.

Очень жестоко убивать живых людей… Твоё здоровье, Господи!

Выпивает стакан. Все, не чокаясь, тоже пьют.

САПОЖНИК (закусывая лавашом). Хорошо сказал. Прямо как древний пророк. Исаак у нас с самим Господом на «ты», смотрю…

Парикмахер, во время монолога нацепивший на лысину карнавальные чёртовы рожки, подходит к стене и снимает с неё висящую бейсбольную биту.

ПАРИКМАХЕР. Разума лишить? Это можно…

Замахивается битой на Музыканта. Тот в ужасе прячется за креслом.

ПАРИКМАХЕР. Вот такие, люди, у вас желания. Такие, что их исполнения вы сами боитесь. Что же ты забыл Господу напомнить, что смерти нет, но есть жизнь вечная? За что на него обиделся? Ой, помирать придётся! А того не понял, что вам всем амнистия наконец вышла? За то несчастное яблочко, да… За которое вас всех закинули в этот мир, где, чтобы жить, надо убивать, где в основе твоей радости лежит горе и унижение другого, где нет никого без греха, где уродуются самые чистые души и где самые добрые поступки превращаются во зло… И при этом вы еще оказались наделены способностью отличать добро от зла. То есть вы жили, ежеминутно творя зло и осознавая это. И вы эту вечную пытку называли жизнью и теперь плачете, что пытка вдруг кончилась! Поймите наконец! Палач ушел! Дьявол больше не князь мира сего! Вас больше не будут мучить! Закончились земные страдания! Господь вас забирает к себе, в райский сад. Всех. Страшного суда не будет, уж я-то это точно знаю. Зачем? Вы все сегодня сами себя судили и приговор – смерть – себе вынесли. И места там на всех хватит, не волнуйтесь, и на чистых, и на нечистых – там у него много комнат… Радоваться надо, батоно! Радоваться!

Где-то в небе нарастает дисгармоничный звук, похожий на свист, сопровождающийся грохотом.

Внезапно вновь начинает говорить радио – голос диктора едва пробивается сквозь атмосферные помехи.

РАДИОДИКТОР. На этом наш коллектив канала «Шерекилеби» прощается с вами, уважаемые радиослушатели. Благодарим за то, что были с нами на последнем шоу Земли. Падение астероида ожидается буквально через несколько минут…

ПАРИКМАХЕР. Радоваться!

МУЗЫКАНТ. Действительно, мы же бессмертны, чего это я…

ПРОФЕССОР. Вот всё и закончилось.

САПОЖНИК. Отмучились мы, Мариам! Отмучились наконец! Мы свободны! Свободны! Свобода! Либерте!

Занавес