Текст книги "Нхаггарт: На стыке миров"

– Ты же понимаешь, что доказывать Самату свою правоту или требовать от него понимания бесполезно? Зачем ты в очередной стараешься это сделать?

– Потому что я не теряю веру в человечество. Скорее, сомневаюсь, что он вообще человек, а не пришелец, присланный из недр космоса, чтобы отравить нам жизнь. Как и некоторые его родственнички, – ехидно заметил Ленни.

– Ты же знаешь, что об этом не стоит говорить, – зашипел на художника Мартин и ткнул его пальцем в плечо.

– Всё, молчу, молчу.

Извилистые коридоры казались бесконечными. На развилках мы встречали таблички с указаниями, в какую сторону повернуть, чтобы оказаться там, где тебе нужно. Мы свернули направо. Я прочитала, что коридор вёл в дом мистера Вудклива. Самат поравнялся со мной и заговорил тоном экскурсовода:

– Эти катакомбы построены много лет назад, ещё до того, как жителей планеты поделили на два лагеря. И когда заключалось соглашение о мирном существовании, нхаги отвоевали их себе, как удобный способ передвижения. Конечно, улицу катакомбы не всегда могут заменить, но облегчают жизнь, если нужно быстро прийти к кому-то в гости. Хотя не все держат погреба открытыми. Ленни, например, не любит, когда к нему стучатся из-под земли, поэтому вечно называет меня то вампиром, то покойником.

– Вы всё время так ссоритесь?

– Ну, скорее да, чем нет. Не обращай внимания на наши перепалки, если привыкнуть, они могут показаться забавными. Просто мы с Ленни совсем разные и не всегда можем понять друг друга, вот и приходится разбираться, даже если с виду это похоже на истерику и надвигающееся побоище.

– А почему он часто говорит про твоего отца?

– Как тебе сказать… – вздохнул Самат, еле сдерживая гримасу недовольства. – Мой отец плохой человек. Он совершил и совершает в данный момент много дурных поступков, а я хотел бы всё исправить, но пока не знаю, как это сделать. Мы давно не разговаривали с ним и Аннет тоже, только тётя Милдред иногда удостаивается его аудиенции, но тоже не испытывает от этого большого восторга.

– Понятно, больше не буду расспрашивать. Я хотела задать другой вопрос, но не решалась. Лицо женщины, которой мы доставляли посылку, показалось мне очень знакомым. Кто она? Если не хочешь, не говори, просто мне это покоя не даёт.

– А часто ли ты всматриваешься в лица тех, кто стоит на раздаче блюд в столовой института?

И тут меня осенило: эта женщина работала в столовой и отвечала за выпечку. Я никогда не приглядывалась к сотрудникам кухни, поэтому и запомнила её мельком.

– Знаешь, умение подмечать детали это полезный навык, помогает в жизни, особенно если имеешь дело со лжецами или приходится врать самому, – Самат посмотрел на меня, а затем замедлил шаг. – Мы почти пришли и прошу тебя, давай без вопросов у Вудклива. Ему, мне и Ленни, предстоит неприятный разговор. Просто наблюдай и делай выводы, хорошо?

– Договорились.

Коридор уводил нас влево, где в закутке притаилась металлическая дверь, такая же как в погребе художника. Самат снова набрал код и первым вошёл в помещение, громко сказав:

– Есть кто дома?

Послышались голоса и мы проследовали за нхагом, выбираясь на свет из погреба. Я заметила, что Ленни сильно нервничал. Мартин взял меня за руку и напомнил, что нам нужно молча наблюдать за происходящим. Моё сердце забилось чаще и я постаралась улыбнуться, сжав ладонь друга, а также заверила, что буду вести себя хорошо. Он улыбнулся в ответ и закрыл за нами дверь.

Глава 4. Что вы знаете о неловких встречах?

Дом Вудклива был красивым и уютным. Оказалось, что при первой встрече мы посетили первую гостиную, куда пускали всех подряд, так как она периодически выступала в качестве помещения для народных собраний.

Мы разместились в другой комнате, где проходили важные встречи с ограниченным кругом лиц. Мы с Мартином сели в кресла у окна, поодаль от дивана, что находился в центре гостиной, чтобы не мешать решению спора, но в то же время хорошо видеть и слышать всех присутствующих.

Кроме мистера Вудклива и нашей компании, в комнате находились ещё двое: пожилая женщина, которая с нежностью обняла Самата при встрече и мальчик лет десяти.

– Привет! Поговорим о поездах? – обратился к темноволосому нхагу мальчишка.

– Давай немного позже, Фред, взрослым нужно обсудить важные вещи. Я зайду к тебе в гости завтра и покажешь мне свою железную дорогу, хорошо?

– Буду очень рад!

Мальчик вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Обстановка сразу стала напряжённой. Ленни начал говорить тихо и спокойно, не так, как у себя дома:

– Мистер Вудклив, миссис Милдред, я пришёл, чтобы сообщить о своём недовольстве. Самат последнее время проявляет себя, как активный общественный деятель, что причиняет неудобства мне и некоторым моим друзьям. Он пытается доказать, что мне нужно не писать картины, а помогать ему в делах. Понимаю, что это важно, но поймите и меня, я не хочу в это ввязываться.

Вудклив вздохнул и прикоснулся к руке женщины, сидящей рядом с ним. Миссис Милдред была симпатичной дамой лет пятидесяти с большими карими глазами, обрамленными морщинками, аккуратным носом и губами, почти не потерявшими полноты с возрастом. Каштановые волосы женщины завивались в тугие кудри, белели сединой у лица и мягко ложились на плечи. Я предположила, что она любит бирюзовый цвет, ведь её рубашка и шляпка были именно этого оттенка. Головной убор украшала золотистая лента на тулье и тонкие золотистые полосы на отгибающихся вверх полях.

Меня заворожили массивные украшения миссис Милдред: бусы с золотистыми вкраплениями, жемчугом и бирюзой, а также большие овальные серьги, напоминавшие монеты древних цивилизаций. С непривычки казалось, что такое обилие украшений явный перебор, но потом я поняла, что когда состарюсь, хочу выглядеть так же красиво и элегантно, как эта пожилая дама. Ещё мне понравились её джинсы-клёш и золотистые мокасины без каблука – я ни разу не носила ничего подобного и понимала, что за советом по стилю обращусь именно к ней. Женщина поспешила заговорить:

– Ленни, дружочек, я понимаю, что твою творческую натуру это задевает и доставляет дискомфорт, но пойми, даже самый малый вклад для нас очень важен. Впрочем, если ты хочешь отказаться от этого, мы принимаем твоё решение. Самат, просим тебя оставить друга в покое. Если он захочет помочь, то сам с тобой свяжется.

– Ладно… – сквозь зубы пробормотал нхаг и бросил очень недобрый взгляд на художника, а потом перевёл его на Мартина. – Какие новости? Что у вас произошло?

– Массовые обыски помещений, волнения, отчисления и штрафы. Похоже, давят сильнее, чем обычно, – отозвался мой друг и замолчал.

Мистер Вудклив встал, повернулся так, чтобы все могли его видеть и с тревогой в голосе сообщил:

– Один высокопоставленный, важный и властный гражданин решил, что может изменить порядок и закон по своей прихоти. Его мотивы известны и понятны лишь ему самому. Не могу уложить в голове, откуда в человеке может быть столько злобы, тщеславия и жестокости.

Миссис Милдред продолжила мысль мужчины:

– Нам и жителям прерий грозит большая беда. Крио Карборра, а также тот, о ком говорит Вудклив, задумали ужесточить порядки и устроить нам весёлую жизнь. К сожалению, о личности второго злодея мы пока ничего не смогли узнать.

– Сейчас нхагам нельзя показываться на улицах днём, а скоро вообще придётся покинуть свои дома и выехать за черту города, – перебил пожилую даму мистер Вудклив. – Конечно, можно построить новый прекрасный мир с нуля и постараться сделать его идеальным, но боюсь представить, сколько времени и сил на это уйдёт, а ещё скольким ради этого придётся пожертвовать. Мы обеспокоены и боимся будущего, но руки опускать не планируем и сделаем всё, чтобы если не улучшить, то хотя бы сохранить привычный мир и порядок.

– И что делать-то? – широко распахнув глаза, ахнул Ленни.

– Вудклив и инженеры стараются наладить старое метро, конечная станция которого находится в прериях, а волонтёры взялись за один из тоннелей катакомб, чтобы расчистить поезду путь. Мы хотим заручиться поддержкой одного из глав поселений, молодого и рассудительного, чтобы справиться с нашим общим врагом.

У меня голова шла кругом и я не понимала, что происходит, но не задавала вопросов.

– Шерил, – обратился ко мне мистер Вудклив, – нам нужна будет и твоя помощь. Тебе на время придётся стать прилежной студенткой, желающей сделать грандиозный проект в паре с преподавателем. Если согласишься, он с тобой свяжется, а если нет, мы просто забудем этот разговор и станем надеяться, что ты не выдаёшь чужие тайны.

Я вздохнула и спросила:

– У меня есть время подумать?

– Да, конечно. О своём решении скажи Мартину, а он передаст его мне, но прошу, не затягивай с ним дольше, чем на неделю. У нас каждый час на счету.

– Хорошо.

Самат задал ещё несколько вопросов – они касались метро, тоннелей и организации транспорта. Мартин казался грустным и встревоженным, Ленни и вовсе сник, растёкшись по дивану, как большой и яркий слизняк.

Совещание закончилось и ко мне подошел Самат с предложением поужинать и поговорить о жизни нхагов. Он заверил моего лучшего друга, что со мной всё будет хорошо, как будто отчитывался перед строгим родителем. Это меня позабавило, но в то же время немного расстроило. Показалось, что нхаг относился ко мне снисходительно, как к ребёнку. Мартин сказал, что будет ждать меня в доме Аннет.

По катакомбам мы отправились в кафе. Подобные ночи давались мне с трудом, как и дни, которые шли за ними. Когда удаётся поспать от силы три-четыре часа, я всегда чувствую себя, как выжатый лимон. Но то, что рассказали мистер Вудклив и миссис Милдред меня очень обеспокоило, поэтому пришлось отложить сон на потом.

Интерьер кафе отличался простотой и лаконичностью. По стенам, выкрашенным в лавандовый оттенок тянулись ниточки жёлтых гирлянд, на столах с белыми скатертями стояли серебристые подсвечники и фарфоровые тарелки, а в дальнем углу раскинулась большая декоративная пальма в горшке. Самат предложил заказать грибной суп, салат и чай. Идея мне понравилась. Нхаг сказал о нашем выборе официанту и в воздухе повисло неловкое молчание. Я не привыкла оставаться с кем-то малознакомым наедине и не умела заводить разговор первой. Хорошо, что это сделал парень:

– У тебя, наверное, много вопросов накопилось, поэтому не стоит тратить время на молчание.

– Во-первых, мне интересно, что такое прерии.

– А, вам же об этом не рассказывают. Это место между городами, где нет куполов. Там живут люди, причём не только нхаги, которым не повезло – ваших заключённых, бывает, туда вывозят, так как тюрьмы не резиновые. Жизнь в прериях не сахар, ведь все средства государства идут на обустройство и поддержку городов. Нхаги стараются помогать прерийцам, как могут.

– А почему нам об этом не рассказывают?

– Смеёшься? Чтобы начались возгласы и волнения, жители взбунтовались и попытались насадить на вилы тех, кто такие порядки завёл? Даже тоннели междугородних поездов непрозрачные и с весёлой рекламкой, чтобы пассажиры не увидели жителей прерий и не заподозрили, что в тихом и благоустроенном мире есть очень большой подвох.

– Тогда у меня ещё вопрос, – я на минуту запнулась, пытаясь сформулировать мысль. – А почему вообще произошел этот раскол? Подозреваю, что и здесь скрывается большая ложь.

– Ох, я ждал этого вопроса. Могу провести целую лекцию по этой теме, но не буду портить вечер. Если вкратце, то искусство и техника здесь вообще не причём. Дело в деньгах и неправильных решениях, принятых важными людьми.

– Я почему-то так и подозревала.

– В 2250 году технологии стали финансироваться в большем объеме, чем искусство, кстати, именно тогда появились первые купола над городами. Неравноценное распределение благ вызвало массу недовольства, так как делало одних людей богачами, а других заставляло экономить на всём, чём можно. И ущемлённые выразили своё мнение: начались протесты, митинги, другие сомнительные мероприятия. К несчастью, среди «технологической верхушки» были самые богатые и влиятельные люди, не готовые прощаться со своей сытой жизнью. Борьба затянулась, пока в 2280 не пришло другое правительство, принявшее решение заключить «Соглашение на пятьсот лет вперёд» от основателя города.

– А кто он?

– Не более чем красивый речевой оборот. Наш город появился гораздо раньше и в далёком прошлом вообще принадлежал нескольким странам поочерёдно. Рассказать, что случилось потом?

– Конечно!

– Люди заключили соглашение: жителям города – день, улочки, наземные поезда с тоннелями, правительство, свод строгих законов и ограничений, чтобы бунт не повторился. Иллюзия правильности и благополучия. Правда, если не соответствуешь «нормальности» тебя рано или поздно отправят на помойку жизни. Нхагам достались катакомбы, ночь, дефицит витамина D, заброшенное метро, косвенное влияние на городские дела и тайна, покрытая мраком. Ешь что хочешь, живи, как хочешь, не переступая границы морали – всё как в старом мире который, признаться, был хорош в своём несовершенстве.

– А почему нхаги?

– Всё просто: человека, заправлявшего бунтами до 2280, звали Уилл Нхаггарт. Впоследствии он ушёл в катакомбы и по легенде сделал себе там тайный кабинет, где жил и таил злобу на людей и судьбу. Но я в это не верю – такой умный и хитрый лидер вряд ли бы так поступил. В честь него нас и назвали.

– Забавно, нам рассказывают совершенно другую версию событий, но твоя звучит более правдоподобно.

– Я удивляюсь, насколько эффективно работает промывка мозгов, когда к ней подходят с большой ответственностью. Люди нашего возраста не понимают в чём правда и в большинстве случаев верят, что всё так, как и должно быть. Но находятся и те, кто не доволен привычными порядками, Мартин им посылки носит. Их много, но, подозреваю, ещё больше тех, кто не признаётся себе в том, что ненавидит такую жизнь.

– Знаешь, мне почему-то грустно от этого. А ещё чувство такое странное, что ты ещё не родился, а тебя уже обдурили.

– И мне от этого печально и противно на душе. Я не такой уж бесчувственный, как постоянно кричит Ленни, просто с детства привык держать переживания в себе и не демонстрировать их окружающим.

У меня оставалось ещё много вопросов, но я решила задать их в другой раз. Мы пили чай и смотрели на посетителей кафе, которые смеялись, держались за руки, наливали в бокалы вино и тихо перешёптывались.

– Можно ещё спросить? – не выдержала я.

– Давай.

– Самат, а миссис Милдред, она тоже участвует во всяких сопротивлениях и так далее?

– О, да, не стоит недооценивать её роль в этой истории. Ей пришлось несладко, ведь она меня воспитывала. Не знаю, как эта чудесная женщина справлялась, я ей километры нервов истрепал, пока рос. Так вот, она всегда была и остаётся главным партнёром, подельником и помощником мистера Вудклива.

Самат вздохнул и ненадолго вышел из-за стола. Я осталась одна в тёплой и уютной атмосфере кафе, размышляя о том, каково будет тем, кто столкнётся с переменами, как с большим и неприятным сюрпризом.

Мой спутник вернулся, и мы отправились в дом Аннет, где беседовали с ней и Мартином о разных мелочах. Мне стало спокойнее, а вот Самат назвал наши разговоры глупостями. Похоже, он сильнее всех переживал за то, что происходит. Казалось, что они с Аннет, как Инь и Ян, где чёрную сторону олицетворяет парень, а светлую – прекрасная фея с розовыми волосами.

Я долго размышляла над ответом на вопрос мистера Вудклива. Во мне закипали сомнения, печаль, страх и разочарование, сливаясь в плотный водоворот, затягивающий в пучину переживаний.

После нескольких дней раздумий я согласилась на предложение, хоть и не была на сто процентов уверена в том, что поступаю правильно.

Профессор Кенниг позвонил мне четвёртого июня и попросил встретиться в студенческой столовой. Сорокалетний, высокий и худощавый, с аккуратной прической и идеально выглаженным пиджаком, он походил скорее на бизнесмена, чем на учителя. А ещё мне нравилось, как он говорил: размеренно, коротко и по делу, не отвлекаясь на ненужное, но иногда позволяя себе остроумные шутки.

– Здравствуй, Шерил, рад, что согласилась участвовать в моем проекте. И не менее рад сообщить, что благодаря ему ты сможешь не сдавать выпускные экзамены и получишь диплом без стресса и забот.

Эта новость меня вдохновила. Я не любила экзамены, тесты и сопутствующую им нервотрёпку и мандраж. Мы с Кеннигом договорились приступить к проекту на следующий день. Никогда бы не подумала, что этот внешне правильный, местами даже излишне, человек, являлся одним из доверенных лиц нхагов.

Проект оказался занимательным: нам нужно было модернизировать робота-художника, чтобы он мог генерировать идеи не на основе заданных команд, а самостоятельно, просматривая сеть и собирая воедино то, что он там нашёл. На заданную тему, конечно. Мы с преподавателем встретились у лифта, ведущего на этаж лаборатории и я поспешила поинтересоваться:

– Мистер Кенниг, а как университет позволил заниматься разработкой, связанной с искусством?

– Во-первых, давай договоримся: когда рядом никого нет, зови меня просто Джон. Во-вторых, это заказ мэра. Он считает, что проект поможет привлечь людей к науке и немного разнообразить жизнь, но в то же время не отходить от правил и законов. Хотя мне эта идея тоже показалась странной.

Самое интересное, что меня ждало впереди – посещение преподавательской лаборатории. Нас проводили туда два суровых и молчаливых Наблюдателя. Ни мне, ни Джону не удавалось сохранять спокойный и расслабленный внешний вид, спешно шагая вслед за ними по длинному коридору.

Лаборатория поражала своими масштабами и казалось, что в ней есть всё, о чём может мечтать учёный. Нам выделили небольшой кабинет справа от входа в основное помещение. Заперев дверь кабинета на ключ, Джон поспешил ввести меня в курс дела:

– Тебе придётся не только строить из себя хорошего студента, но и активно подслушивать, что творится в этих стенах. Для этого нужно включить актерское мастерство: притворяться, что не можешь найти запчасти, периодически просить помощи, гонять чаи с другими учащимися и преподавателями. Старайся притворяться, что получаешь огромное удовольствие от своего нового проекта и общения с окружающими. За разработку, к слову, не беспокойся – она уже готова, просто не настроена. Нам нужно потянуть время, чтобы выведать как можно больше информации. Хорошо?

– Да, а кому передавать то, что удалось узнать?

– Мне, конечно. А я позабочусь о том, чтобы Милдред и Вудклив получали информацию в полном объёме. Ещё раз спасибо, что согласилась.

Два дня спустя меня ждала неловкая и неприятная встреча. В кафетерии возле лаборатории я наткнулась на Чарли, он участвовал в другом научном проекте. А ещё заметила парня по имени Блейн, который пару лет назад пытался за мной ухаживать, но получил отказ. Он выглядел лучше, чем раньше, а вот его высокомерие никуда не делось и оно меня раздражало до глубины души.

Я всё ещё была обижена на Чарли несмотря на то, что он передо мной извинился и с унынием предположила, что следующие несколько недель шпионажа для нхагов окажутся для меня непростыми. Моё плохое настроение заметил Джон и пришлось рассказать ему, что меня тревожит и расстраивает. Они искренне сочувствовал моему горю, так как сам терпеть не мог этих студентов, отчего на душе стало немного легче.

Глава 5. Миссис Милдред ведёт расследование

Прошла неделя. Я почти привыкла к тому, что Чарли и Блейн постоянно находились рядом и без умолку тараторили о том, что их волновало. Сначала мне казалось, что я свихнусь от их разговоров, но потом удалось смириться и перестать принимать всё близко к сердцу. Блейн хвастался, что у него появилась девушка и даже показывал её фото, а Чарли, как всегда, выдавал максимум полезной информации: кого отчислили, кто провинился перед ректором и преподавательским составом и тому подобное.

Я рассказывала Джону всё, что узнавала, до мельчайших подробностей. Никогда не хвалила себя за хорошую память, а зря: мне легко удавалось запоминать короткие факты и длинные истории, даже те, что услышала мельком.

Спустя две недели после начала работы над проектом к нам в кабинет пожаловал Крио Карборра. Он долго рассматривал робота, меня и профессора, кивал головой и задавал миллион вопросов. В тот же день Джон сказал, что нам придётся остаться в лаборатории до утра, чтобы успеть настроить робота и провести его тестовый запуск.

Вечером на всём этаже внезапно вырубился свет. Кенниг вызвал электрика, но тот развёл руками и выдал нам большие портативные фонари. Остальные студенты и преподаватели поспешили разойтись по домам, а мы делали вид, что наводим порядок в своём кабинете. Чтобы не заскучать и не уснуть, Джон развлекал меня рассказами о курьёзных случаях в его карьере.

Дело шло к трём часам ночи. Неожиданно к нам в кабинет, как ни в чём ни бывало, зашла миссис Милдред в своей бирюзовой шляпке.

– Привет, страдальцы. Как успехи с киборгом-творцом?

– Спасибо, хорошо, – с волнением в голосе ответила я и покосилась на Джона.

– Включить? – предложил он. – Если надо, он заработает и без электричества.

– Ой, Джон, я что, роботов, по-твоему, не видела? – язвительно отозвалась пожилая дама. – Подумаешь, малюет по заданной схеме. Вот если бы ты Ленни перепрограммировал, я бы тебе даже денег дала. А то этот негодник вообще в своём искусстве распоясался – чёрт знает что начал рисовать.

Миссис Милдред хитро улыбнулась, выглянула из кабинета и прихватив одну из ламп направилась в лабораторию. Мы проследовали за ней. Джон остался караулить возле двери и глядел, чтобы ни одна любопытная душа не сорвала наши планы внезапным визитом.

– А как же камеры? – уточнила я у женщины, не скрывая беспокойства в голосе.

– Не переживай. Мы их отключили, как и весь свет на этаже. Камеры не работают автономно. Большое упущение, не правда ли? И куда идёт бюджет? Держи мой фонарь и свой тоже, мне понадобится хорошее освещение.

Я не уставала удивляться и восхищаться умениям пожилой дамы. Не каждому под силу найти сейф, спрятанный за одной из фальшпанелей на стене, вскрыть его за несколько минут, изрядно выругавшись, но от этого став ещё обаятельнее. У неё бы точно получилось стать шпионкой, главой пиратов или хотя бы Робином Гудом старших лет.

Миссис Милдред сфотографировала документы из сейфа на карманную камеру, а затем сложила их на место с поразительной точностью. Закончив расследование, женщина сказала, что ей пора уходить и попросила меня проводить её в библиотеку на первом этаже. Я согласилась и проследовала за ней по коридору. Наблюдателей в нём не было, может, им захотелось отдохнуть или они получили крупную взятку, вступив в сговор с нхагами.

Мы спустились на лифте и зашагали через большой холл к дверям библиотеки. Нас заметила парочка студентов-зевак, с которыми пожилая дама поздоровалась. Она твёрдым голосом заверила, что я её внучка и провожу экскурсию по университету. Удивительно, насколько убедительно и без тени сомнений в голосе она говорила – никого не смутило, что экскурсия проводится в пять часов утра. Для пущей верности пожилая дама отвлеченно сказала:

– Правда, старики непредсказуемые и с ними сложно? Вот не спится мне сегодня и ты ведёшь меня в библиотеку вместо того, чтобы посапывать в постели.

Студенты с одобрением закивали головами, улыбнулись нам и разбрелись по своим делам.

В библиотеке не было ни души. Миссис Милдред направилась в узкий коридор в самом дальнем углу и дошла до тупика, где располагалась неприметная дверь, ведущая в подсобку уборщиков. Дама достала ключ и со скрежетом повернула его в замке, пожурив обслуживающий персонал за то, что он в таком состоянии.

Мы оказались в маленькой и душной комнате с плохим освещением. Моя спутница огляделась, направилась прямиком к потёртому бежевому ковру, приклеплённому к полу кнопками и подняла его неровный край. Под ним находился люк, точно такой же, как в доме Ленни.

– Неужели катакомбы и под университетом проходят? – невольно спросила я, не сумев скрыть удивление. – О них никто не знает?

– Конечно они есть и здесь. Думаешь, у вас просто так книги пропадают? Это мы их почитываем вечерами, – рассмеялась женщина в ответ. – А если серьёзно, то многие знают о люке, просто не хотят в катакомбы соваться.

– А почему его не заварили, например, чтобы соблазна не было?

– Заваривают периодически, но мы без устали решаем эту проблему. Что у нас, своих сварщиков мало?

На прощание миссис Милдред подмигнула и попросила не забыть закрепить ковёр на полу, а ещё дала дубликат ключа от комнаты уборщиков. Я переживала, что о моей новой родственнице поползут слухи, но этого не произошло. Из-за этого очень хотелось узнать, какую магию использует пожилая дама и попросить её обучить меня паре приёмов.

Следующие три дня прошли в привычной лабораторной суматохе. Начался июль, месяц, когда студенты сходят с ума от долгов по учёбе и пытаются во что бы то ни стало с ними разобраться. Но в лаборатории царила другая атмосфера: Чарли продолжал рассказывать сплетни, похожие на небылицы, а Блейн хвастался своими успехами и перемывал кости всем знакомым.

Пятница была днём, когда я занималась уборкой и раскладывала по коробкам запчасти, остатки микросхем и прочую мелочёвку, которая нам больше не пригодится. Как раз во время упаковки одной из коробок ко мне подошёл Джон и сообщил, что в библиотеке ждёт Мартин и мне нужно идти к нему прямо сейчас. Я поспешила встретиться с другом, сидевшим за одним из столов. Не удосужившись поздороваться, он сразу накинулся на меня с расспросами:

– Ну что, готова к очередному приключению? Ключ от подсобки у тебя, не потеряла?

Я молча кивнула. Друг достал из-под стола книгу и протянул мне.

– Смотри, какое занятное издание нашёл в отделе для преподавателей. Оно рассказывает о том, как люди жили пятьсот лет назад. Книга, конечно, так себе написана, но всё равно можно много интересного узнать!

Я открыла толстый и пыльный том с засаленной обложкой и стёртым названием. На развороте красовались чёрно-белые фотографии. Их автор пытался отразить жизнь в негативном ключе, но не смог. Несмотря на все оттенки серого, действующие лица и атмосфера фото казались привлекательными.

– Как тебе? – взволнованно осведомился Мартин.

– Конечно, мне нравится. Я бы её домой забрала, чтобы полистать на досуге.

– Не выйдет, преподаватели сразу пропажу просекут. Так что досматривай и я поставлю её на место.

Мне не хотелось расставаться с этой чудесной книгой, больше походившей на сборник воспоминаний, нежели на альбом со старыми, неудачно обработанными фотографиями.

– Для других этот мир ужасен, неприветлив и слишком стар, – поделился мыслями Мартин. – А я бы в те времена с удовольствием пожил.

– Возможно, в следующей жизни мы родимся в ту эпоху и всё будет по-другому.

– Веришь в нелинейность времени и разные измерения?

– Скорее, надеюсь на это.

Листая фото я задумалась об одном интересном факте: технологии так и не смогли полностью заменить бумажные книги. Конечно, они издавались гораздо реже и не пользовались большим спросом, но не исчезли совсем. Это было маленькой победой старого мира над новым, что радовало и вдохновляло.

Мартин попросил подождать, отнёс книгу на стойку, откуда её позаимствовал, вышел из библиотеки и вернулся в компании неизвестного студента. Тот протянул мне руку и представился:

– Барри. Я закрою за вами люк. Передайте привет миссис Милдред.

Новый знакомый выполнил своё обещание. Он воспользовался личным дубликатом ключа и мне не пришлось отдавать ему свой, что обрадовало. Всегда приятно иметь полезную вещь и ни с кем ею не делиться.

Мартин долго вёл меня по ветвящимися каменным коридорам, сообщив, что мы идём к Вудкливу. В этот раз он не давал никаких наставлений о том, как себя вести и что говорить.

Открыл нам Самат. Он широко улыбнулся и поспешил взобраться по лестнице, ведущей из подвала в дом. Я ещё раз мысленно отметила, насколько у него это ловко получается и попробовала повторить движения нхага, но вышло у меня не слишком хорошо.

Миссис Милдред, сидящая на диване в гостиной, держала в руках фарфоровую чашку с причудливой ручкой и была в отличном настроении. Она с улыбкой заключила:

– Наше расследование прошло удачно и я спешу поделиться новостями. Осталось дождаться мистера Вудклива.

Мужчина пришел через час, всех поприветствовал и устроился в кресле напротив пожилой дамы. Он попросил не медлить с рассказом, а она и не собиралась.

– Что ж, дорогие друзья, дела идут лучше, чем мы могли предположить. Я нашла некоторые полезные сведения, они могут стать вескими аргументами в споре о том, какого порядка нужно придерживаться. А ещё мне удалось понять, какие меры будет предпринимать Карборра, чтобы творить свои злобные делишки.

– Но зачем же держать важные бумаги в лаборатории института, а не дома, например? – поинтересовался Мартин.

– Чтобы сохранить документы в тайне, но при этом иметь к ним быстрый доступ, – тоном знатока пояснила миссис Милдред, подняв указательный палец вверх. – Это как оставить ценную вещь на видном месте среди никому не нужных безделушек. И кстати, не всегда такие бумаги стоит держать дома, если не хочешь, чтобы их украл или прочёл тот, кому этого делать не следует.

– И как будем дальше поступать? – я не смогла сдержать любопытства, отчего засмущалась и вжалась в спинку дивана.

– Хороший вопрос, – Мистер Вудклив закинул ногу на ногу и почесал переносицу, чуть не уронив очки. – Сколько времени осталось до ваших экзаменов?

– Неделя, а затем еще три дня на получение диплома и всех важных бумаг, – с радостью в голосе громко ответил Мартин. – Знали бы вы, как я этого жду.

Вудклив внимательно посмотрел на миссис Милдред. Она покачала головой, прищурилась и несколько раз изменилась в лице, словно передавая сообщение мужчине на только им известном тайном языке. Он тоже покачал головой и озвучил своё решение:

– Получите дипломы, тогда и начнем что-то предпринимать. Не хочу ставить под угрозу ваши многолетние страдания на лекциях.

Мартин согласился с таким предложением и сидел с довольным видом, а я вспомнила, что так и не дала ему ответ, останусь ли с нхагами или буду жить, делая вид, что никогда их не встречала.

В дальнем углу комнаты тихо вздохнул Самат. Он подошёл к пожилой даме, положил ладони ей на плечи и с нежностью сказал:

– Вы лучший сыщик. Возьмите меня в ученики и я стану главным шпионом этого города.

Женщина рассмеялась и погладила нхага по рукам.

– Ты и сам неплохо с этим справляешься, вряд ли я смогу тебя научить чему-то новому.

Самат улыбнулся и вышел из комнаты, а миссис Милдред тихо пробормотала: