Текст книги "Нхаггарт: На стыке миров"

Глава 9. Впёред, по шпалам

– Вставай, вставай! Да просыпайся же ты!

Самат громко кричал и тряс меня за плечи, как тряпичную куклу. Я и не заметила, как задремала, уткнувшись лбом в кухонный стол. Нхаг не унимался и продолжал кричать:

– В люк! Живо в люк!

Мне пришлось быстро прийти в себя и сделать так, как он хочет. Аннет, Ленни, миссис Милдред, Мартин – все ждали нас внизу. Не было только мистера Вудклива, но нхаг пояснил, что он будет разбираться с проблемами наверху, а мы отправляемся в интересное и познавательное путешествие. Оно проходило по витиеватым коридорам, уходящим далеко от тех мест, где я уже бывала. На стенах этой части катакомб отсутствовали граффити, да и в целом они выглядели более старыми и обшарпанными. Перед каждым поворотом Самат останавливал нашу процессию и выглядывал из-за угла, жестом показывая, можно ли идти.

Дорога казалась бесконечной и утомительной. «Связь с Аннет» – подумала я и в тот же миг услышала голос подруги в своей голове.

– Фух, хорошо, хоть ты не против поболтать. Меня этот молчаливый поход уже достал.

– А почему и куда мы идём?

– Ну, Самат не успел толком ничего рассказать. Подскочил спозаранку, в окно выглянул и раскричался, что нам всем пора. А его стоит слушать, особенно, если он настолько взволнован, что устраивает друзьям неистовую встряску с утра пораньше. Я бы расспросила его, в чём дело, но думаю, сейчас не лучшее время для этого.

– А ты не ходила раньше этими коридорами? Где мы вообще?

– Это старые катакомбы, выходящие за город. Я бывала тут пару раз, они идеально подходят для того, чтобы скрыться от преследователей. Здесь нет указателей, поэтому не стоит отставать от тех, кто идёт впереди. Потеряешься и всё, можно полдня потратить, чтобы попытаться найтись.

Голос Аннет смолк. Чем дальше мы продвигались по коридорам, тем уже и темнее они становились и походили на декорации к фильмам ужасов. Мы же были подобны героям, которые идут вперёд несмотря на то, что там их ждёт что-то жуткое и опасное. Всю жизнь считала это неимоверной глупостью, но оказалось, что иногда приходится так поступать.

Мы повернули направо и вышли на станцию метро. Под арочными сводами, выложенными плиткой и мрамором, толпились люди. За их спинами я не сразу разглядела поезд с мигающими неярким светом окнами и распахнутыми настежь дверьми. Мартин подбежал к одному из нхагов, высокому и светловолосому и хлопнул его по плечу. Незнакомец обернулся и пожал ему руку.

– Это Ричард, у него всё готово, – с гордостью в голосе представил парня Мартин.

Новый знакомый сказал, что тоннель открыт, поезд проверен, припасы в него загружены. Даже начал перечислять, какие, но Самат прервал его, сказав, что не сомневается в проделанной им работе. Получив такой комплимент, Ричард улыбнулся и мягко добавил:

– Тогда проходите и располагайтесь, я дам сигнал машинисту, как устроитесь.

Ко мне подошла миссис Милдред и спросила, есть ли у меня догадки, куда нам предстоит отправиться. Я отрицательно покачала головой.

– В прерии, дружочек, – с нежностью в голосе произнесла женщина. – Есть у нас там одно дело.

Пожилая дама поспешила зайти в поезд, я проследовала за ней и остальные поступили точно так же. Вид у вагона был неряшливым: ряды потрепанных кресел освещались тусклыми лампами под потолком, некоторым окнам недоставало части стёкол, а на полу виднелись трещины и размазанная грязь.

– Садись со мной, – предложил Самат. – Аннет и тётя Милдред, скорее всего, вздремнут по дороге, а мы поболтаем.

Я кивнула и уселась рядом с нхагом, поодаль от дверей вагона. Он оказался прав: не успели мы разместиться, как наши спутницы закрыли глаза в надежде отдохнуть. Ленни устроился вдали от всех, в самом хвосте вагона и достал свой блокнот для зарисовок. Пытаться поболтать с ним в тот момент казалось не лучшей затеей, так как художник выглядел сердитым и сосредоточенным на рисовании. В голове раздался голос Самата:

– Ты же никогда раньше не ездила на поездах, так? Мне Мартин сказал.

И только тогда меня осенило, что мой лучший друг так и не зашёл в вагон. Поспешив оглядеться и удостоверившись, что он отсутствует, я спросила у попутчика, где мой приятель и почему не едет с нами. Нхаг поспешил дать ответ:

– Не переживай, он будет ждать нас и встретит, когда вернёмся. Ричард его в обиду не даст. Понимаешь ли, с организацией курьерской доставки никто лучше Мартина справиться не сможет, а останавливать её нельзя.

– Ладно, так о чём ты хотел поговорить?

– Ты задавай тон беседы. Не помнишь, что ли, у нас традиция: с тебя вопросы, с меня ответы.

– Окей, согласна. Расскажи мне, пожалуйста, что же мы всей компанией забыли в прериях?

– Да запросто. Кстати, будь готова к тому, что тебе может там не очень понравиться. Но, раз мы уже в поезде, а ещё нас повсюду ищут Наблюдатели, отступать некуда.

– Ищут? Нас?

– А ты что, наивно полагала, что нхага и человека, который с ним знаком, просто так отпустят? Шерил, я тебе поражаюсь.

– Да не думала я так, хватит подтрунивать и ёрничать. Нашёлся самый умный и расчётливый. Я вообще горя не знала, пока вас не встретила!

– Ага, ела пресные деликатесы и рисовала, накрывшись с головой одеялом. Не жизнь, а сказка. Ладно, пока мы тут мысленно друг другу тумаков не надавали, продолжу отвечать на твой вопрос. Нас ищут, так как боятся, что мы расскажем нхагам о пребывании в заключении и это только подогреет их настрой на справедливость. А ещё что сможем узнать тех, кто приходил задавать неудобные вопросы. Поэтому нам временно и придётся скрыться в прериях, а также пообщаться с их жителями. Ленни, вон, вообще не против – ему девушка оттуда понравилась.

– Да, Мартин говорил. Правда, художник хотел ей красное платье купить, но наверное, не успел.

– Он-то не успел, – усмехнулся Самат, – а вот миссис Милдред по моей просьбе подсуетилась. Правда, наш герой-любовник об этом ещё не в курсе и обнаружит подарок для своей музы, когда будет выгружать припасы.

– Хорошо ты придумал, – похвалила я, – Ленни будет рад.

– Ну, или попытается оторвать мне голову, потому что сваху он не заказывал и помощи не просил. Тут вероятность пятьдесят на пятьдесят, ты же его знаешь.

Я рассмеялась. Поезд издал громкий звук, двери с грохотом сомкнулись. Вагон задрожал и двинулся с места, трясясь и покачиваясь. Мне почему-то стало не по себе: то ли я сомневалась в надежности конструкции, внутри которой оказалась, то ли просто устала от новых впечатлений и предпочла бы хоть один денёк от них отдохнуть. Наверное, моё волнение было слишком заметным, потому что Самат поспешил со мной заговорить:

– Не переживай, доедем в целости и сохранности. Поезд проверили, рельсы починили, тоннель докопали, беспокоиться не о чем.

– Скажи, а как там, в прериях? Я не очень люблю сюрпризы.

– Начну с самого главного: так как купола над ними нет, погода там непредсказуемая. Ты как будто побываешь в старом мире. Там бывает снег, грозы, сильный ветер или наоборот, штиль и тепло.

– Ух, ты.

– Это кажется интересным, но приносит неудобства. Дома в прериях тоже отличаются от наших, их строят своими руками из чего придётся. Воду из колодцев носят, разжигают костры, чтобы приготовить еду, ей-богу, как первобытные. Охотой занимаются, рыбалкой, овощи выращивают, бывает, питаются только тем, что мы привозим. В двух словах, нищета и надежда на то, что однажды всё изменится.

– Не понимаю, как можно бросить людей в таких условиях.

– Вот и я не особо, а другие думают иначе. Поселенцы прерий для властей неудобны, особенно те, кто переехал туда из города не по своей воле. Тюрьмы и исправительные лагеря не резиновые, а убивать неугодных затея сомнительная. Вот и свозят преступников туда, в надежде, что их прикончит трудный быт или они сами наложат на себя руки. Нет, есть там и коренные жители, их большинство, они-то и помогают выжить заключённым-переселенцам.

– Погоди, ты так и не рассказал, как тогда из заточения выбрался?

– Это забавная история. Так как я не хотел выкладывать все нхагские тайны, меня решили отвезти в прерии на пару-тройку дней. Думали, поживу там, горя хапну и всё-всё расскажу. Меня высадили в самой пустоши, но в одиночестве я пробыл недолго. Поселенцы быстро прознали, что к ним гость пожаловал, нашли меня и в беде не бросили: отвезли к себе, накормили, расспросами не мучили.

Я почему-то представила себе индейцев с копьями и перьями, которые окружили Самата и пригласили его в вигвам, чтобы отпаивать настойками и курить трубку мира. От мыслей на моём лице появилась улыбка и пришлось признаться нхагу, о чём я думаю.

– Ну нет, на индейцев они точно не похожи, – рассмеялся Самат. – А теперь представь лица надзирателей, которым не удалось меня найти. Да ещё и жители прерий не выдали, где я нахожусь, наставив на врагов вилы и тяпки.

– Да уж, повезло тебе.

– Мне нужно было возвращаться домой и по счастливому стечению обстоятельств именно в тот момент наладили метро. Я один из первых, кто на нём прокатился. Признаться, те ещё ощущения, не из приятных. Но в прериях засиживаться не хотелось, поэтому пришлось рискнуть.

Поезд, мчавшийся на большой скорости, резко затормозил и остановился. Я выглянула в окно и увидела старую, почти разрушенную станцию, более ветхую и потрёпанную жизнью чем та, с которой мы уезжали.

– Ага, моя остановка. Сейчас вернусь, жди тут.

Двери открылись и Самат выскользнул на платформу, где его ждал незнакомец. Они обнялись и передали друг другу папки с документами. Вернулся нхаг довольный и воодушевлённый.

– Вот, смотри, – он протянул мне одну из папок и жестом показал её открыть.

Письмо оказалось приглашением для жителей прерий. Им предлагали переселиться в старые нхагские дома вне черты города, но всё же ближе к цивилизации.

– Самат, а разве им можно покидать прерии?

– Переселенцам нельзя контактировать с жителями города, согласно закону. А вот про нхагов в нём не сказано ничего. К тому же, станция, где мы останавливались, находится вне купола. Фактически, поселившись там переселенцы никаких правил не нарушат.

– А раньше нхаги и за городом жили?

– Да раньше вообще все вперемешку жили и горя не знали, Шерил. Потом переместились под купол, а дома, которые оказались вне его, забросили. Они хоть и старые, но крепкие и просторные, в самый раз для тех, кто комфорта никогда не знал.

Поезд продолжал нести нас навстречу приключениям. Свет то и дело мигал, заставляя съеживаться и вздрагивать. Разговор с Саматом прервался сам собой и я положила голову на его плечо, чтобы подремать.

Мы вышли на станции, вид которой оставлял желать лучшего и поднялись по крутой длинной лестнице. Восхождение было непростым испытанием, особенно для миссис Милдред – она то и дело останавливалась, чтобы передохнуть. Женщина причитала, много лет назад в метро работали эскалаторы и старушкам не приходилось заниматься убийственным для самочувствия фитнесом.

Мы миновали несколько лестничных пролётов с почти полностью выцветшими картами метро и наконец-то добрались до выхода. Самат, как настоящий джентльмен, поспешил распахнуть перед нами тяжёлые металлические двери с потрескавшимися стёклами. Ленни, выходивший последним, громко заметил:

– Держи, держи дверь, в душе я бываю той ещё мадамой!

Вид, который открылся с крыльца здания метро, удивил и расстроил одновременно. Шёл проливной дождь, небо затянули густые серые тучи, отчего пейзаж казался унылым. Миссис Милдред отметила:

– Знаете, с возрастом любую погоду начинаешь считать хорошей. Капает тебе на голову дождь, значит, ты жив-здоров, а большего и не надо. Мальчики, будете вещи разгружать, поглядите, может, среди них и зонты найдутся?

Самат и Ленни поспешили за коробками и мешками и в несколько заходов притащили их на порог здания. Хорошо, что у него был навес и мы не мокли под дождём. Аннет обратилась ко мне:

– Ты, главное, сильно не пялься на поселенцев, не любят они этого.

– Хорошо.

Вдалеке показалась большая деревянная повозка, запряжённая четырьмя лошадьми. На вид конструкция казалась хлипкой и я засомневалась, сможет ли она выдержать вес припасов и довезти нас до поселения в целости и сохранности.

Мартин с досадой доложил, что зонтов среди вещей не оказалось, а потом жестом фокусника достал из мешка яркие дождевики разных цветов. Смотрелись мы в них смешно, особенно Самат – это подметил Ленни, сказав, что он похож на вампира в конфетной обёртке.

– Ну что же вы всё время спорите и издеваетесь друг над другом, – пожурила их миссис Милдред, – как маленькие! Иногда я себя чувствую нянечкой в детском саду, а не участником тайного заговора!

– Не волнуйтесь, – засмеялся художник, – пока мы не начали требовать у вас горшок и кашку на завтрак, переживать не о чем!

– Надеюсь, что до этого не дойдёт. А то я вас быстро по углам расставлю и сладостей лишу.

– О нет, не сердитесь, я буду вести себя хорошо!

– Ленни, ты не хочешь помочь перетащить вещи? – вмешался в разговор Самат. – А то ведь и я могу тебя в угол запихнуть.

– Не запихнешь, ты слаб и потрёпан жизнью. С вещами сейчас помогу, не кипятись.

Аннет улыбалась, наблюдая за братом и художником. Почти перед самым выходом из поезда она заплела волосы в две косы и с новой причёской выглядела совсем юной. Девушка посмотрела на меня, подмигнула, а затем мысленно сказала:

– А вы с Саматом неплохо вместе смотритесь. Я подглядела за вами в метро, вы такие милые.

– Отстань, а? Нечего мне тут своего брата сватать!

Аннет надула губы, как маленькая девочка и показала мне язык. Миссис Милдред, заметившая это, глубоко вздохнула:

– Как будто двух мальчишек мне мало, ещё и вы в детство впали. Это что, воздух прерий на всех так действует?

Для неподготовленного, как я, человека, поездка на построенной наспех повозке была отличным способом узнать, откуда выделяется адреналин. Хлипкое транспортное средство шумело, брякало, подскакивало на кочках, стучало колёсами о камни и издавало много других звуков, заставлявших вцепляться в него с неистовой силой.

Кучер ругался, плевался и часто извинялся за то, что его средство передвижения нельзя назвать комфортным. Он курил одну папиросу за другой, выпуская изо рта клубы неприятно пахнущего дыма. Самат, сидящий рядом с извозчиком, попросил угоститься табаком. Закурив и поморщившись он обсуждал с водителем общих знакомых, урожай и последние новости.

– И революционер, и обитатель катакомб, и джентльмен, и заправская деревенщина! Посмотрите, как много личностей живёт в нашем дорогом друге! – поёрничал Ленни, указывая пальцем на нхага.

– Смотри, чтобы в нём боксер или киллер не проснулся, – с издёвкой ответила Аннет. – Мало ли кто ещё у него в голове живёт.

Самат, услышав их диалог, обернулся, заулыбался и сделал вид, что стреляет в художника из воображаемого пистолета. Извозчик громко загоготал, мы тоже засмеялись, а художник, как настоящий актёр изобразил, что закрывает ранение рукой и медленно сползает с лавки на пол, шепча: «Почто в невиновных стреляешь, окаянный».

Повозка остановилась возле небольшого одноэтажного дома с покосившимся крыльцом и окнами с резными ставнями. У входа стоял невысокий мужчина крепкого телосложения и приветливо махал нам рукой. Его тёмные волосы были взъерошены, а лицо украшала короткая щетина. Незнакомец произвёл приятное впечатление: симпатичный и загорелый, он широко улыбался и выглядел радостным. Мне показалось, что ему около тридцати лет, а может и больше.

Самат спрыгнул с повозки, схватившись за бок от внезапного приступа боли и подошёл к встречавшему нас человеку. Нхаг пожал ему руку и назвал по имени каждого из нас. Незнакомец тоже поспешил представиться:

– Меня зовут Жан, я глава этого поселения. В нём тридцать подворий. Пойдёмте в дом, ваши вещи разгрузят мои помощники.

Несмотря на скудность убранства, в усадьбе Жана было светло и уютно. Окна обрамляли жёлтые шторы, а на стенах висели картины, написанные маслом. Одна из них мне особенно понравилась: автор изобразил на холсте закат, где солнце купается в море, освещая рыжим светом тихий, безлюдный пляж.

– А море от нас не так далеко, как кажется, – заметил Жан, увидевший, что картина меня заинтересовала. – Правда, добираться туда долго, да и жить можно только в палатках.

Он пригласил нас пройти в соседнюю комнату, чтобы пообедать. Столовая оказалась большой, с длинным столом, накрытым белой скатертью. Есть хотелось до безобразия, поэтому простые блюда в глиняных тарелках показались невероятно вкусными.

Самат передал Жану приглашение, мужчина прочёл его несколько раз, покачал головой и надолго задумался перед тем, как начать говорить.

– Мне нужно рассмотреть все «за» и «против», а ещё посоветоваться с поселенцами, чтобы дать тебе ответ. Возможно, они не захотят близкого соседства с людьми, которыми командует Карборра. К тому же, их пугает даже малейшая перспектива встречи с Наблюдателями, сам понимаешь.

Есть мы продолжили молча, иногда переглядываясь между собой. Миссис Милдред предложила прогуляться и осмотреться, когда трапеза закончится. Жан пообещал назначить нам сопровождающего, чтобы мы из первых уст узнали о жизни в прериях.

Глава поселения мне понравился. Он говорил спокойно и размеренно, просто и кратко. Аннет проникла в мои мысли и язвительно запричитала:

– Нет, Шерил, я понимаю, что Жан красавец-мужчина, но так глазеть на него не обязательно. Да ладно, не смущайся, я при первой встрече его так же разглядывала, он аж покраснел. Ах, эти огромные синие глаза, в них можно утонуть… А нос, нос какой! Аккуратный, в меру длинный, ровный! Самату бы такой, тоже красавцем был бы.

– Тебе б, подруга, любовные романы писать, – усмехнулась я.

– Или уже, наконец, завести свой. Но Жан ниже меня ростом, а жаль…

– Рост любви не помеха, подумаешь, проблема.

– Ага. Надену я туфли на каблуках и буду с ним рядом, как водонапорная башня возле муравейника. Нет уж, извините!

Я улыбнулась, еле сдерживая смех, Аннет тоже. Нравились мне эти девчачьи разговоры и шутки.

Нас разместили в большом гостевом доме со множеством комнат, но одной ванной и уборной на всех. Никогда не думала, что за душ может быть настоящая война. Чаще всего в ней побеждал Ленни, который громче всех умел возмущаться, верещать и настаивать на том, что его права ущемляют. Мы предпочитали сдаться и пропускать его вне очереди, чем пытаться противостоять такому натиску.

Жизнь в поселении была несладкой, но и не такой ужасной, как могло показаться на первый взгляд. Люди отличались добродушием, терпеливо помогали нам освоиться, а ещё рассказывали интересные истории, сплетни и небылицы. Поселенцы любили петь и делали это при любой возможности. У них находились песни хоть под грустное, хоть под радостное настроение и это мне нравилось. Особенно по душе пришлась та, что рассказывает о долгом путешествии и тоске по дому. Она лучше всего отражала мои чувства. Жители поселения запевали её, когда возвращались с полей:

Как ушёл я в ночь, как ушёл я вдаль,

Как прошёл я путь, стоптав пять сапог.

Как в душе поселилась моей печаль,

Ни о чём, кроме дома, мечтать не мог.

Через все моря и за сотни вёрст

Я к нему спешил, чтоб добраться в срок.

Надо мною сияли десятки звёзд —

Лишь одна освещала его порог.

Но вернулся я, заглянул в окно,

И по-прежнему в доме горел очаг.

И достала любимая хлеб с вином,

Чтоб меня встречать.

Глава 10. Жизнь состоит из совпадений

Дело близилось к осени. Жизнь в поселении текла однообразно и размеренно, но мне это нравилось. Аннет и миссис Милдред вели со мной долгие беседы по вечерам, Ленни давал уроки рисования в местной школе, а Самат вечно пропадал, возвращаясь в усадьбу за полночь.

Мы часто ужинали с главой поселения и его друзьями. В один из таких вечеров, двадцать пятого августа, размеренность жизни была нарушена чрезвычайным происшествием. В гостиную, где собралась наша компания вместе с Жаном, ворвался охранник поселения, и громко заголосил:

– Начальник, начальник, мы шпиёна взяли! Молодой такой, вёрткий, гад, чуть не ушёл! Мы его того… К забору верёвками примотали, а он орёт, старшего требует! Что делать-то с ним?

– Ну, к забору, это вы мощно, конечно… – задумчиво ответил Жан, поднимаясь со стула. – Сейчас выйду, хорошенько присматривайте за пленником.

– Да там четверо с ним, охраняют, не улизнул чтобы. Прости, что ужину помешал.

Охранник удалился, а Жан предложил всем желающим посмотреть на шпиона. В комнате не оказалось людей, лишённых любопытства, поэтому она быстро опустела.

Я вышла на улицу одной из последних и увидела Чарли, примотанного верёвкой к забору и похожего на гусеницу в коконе. Народ, собравшийся вокруг, глазел, показывал на него пальцем, а дети на ходу придумывали для узника смешные дразнилки и прозвища. Чарли был недоволен таким стечением обстоятельств и напористо требовал старшего. Правда, когда к нему подошёл Жан, пленник сник, вжал голову в плечи и перестал верещать.

– Так-так, вот это шпион, – протянул глава поселения, с любопытством рассматривая моего сокурсника. – Привет, я тут старший. Ты что, потерялся? Откуда прибыл?

Чарли поджал губы и отвернулся, а Жан тяжело вздохнул. В это время позади старшего возник Самат и покачал головой, но в разговор вмешиваться не спешил. Остальные тоже молчали, и я, в том числе, хоть мне и хотелось сказать пленнику пару ласковых.

– Зовут-то тебя как?

Шпион продолжал молчать и смотрел в пол. Жан почесал затылок, раздумывая, что делать. Самат что-то шепнул ему на ухо и глава поселения отступил назад, давая нхагу подойти поближе к лазутчику. Самат с издевкой в голосе заговорил:

– Ну ты чего, Чарли, язык проглотил? Да уж, отвечать за свои поступки сложно, правда? Это не связанных пленников ботинком по почкам лупить и не девушек электрошокером тыкать.

Шпион продолжал молчать и глядеть в землю. Нхаг предложил:

– Давайте-ка его в сарае запрём, самом крепком. Еды дадим и ведро воды, пусть умоется. А затем я ему допрос с пристрастием проведу, я этому научился, пока сам в заточении был. Хорошие учителя мне достались, Чарли, скучно точно не будет, – нхаг усмехнулся и потрепал пленника по голове, отчего тот сжался в дрожащий комок.

Выражение лица Самата давало понять, что шпиона ждёт незабываемая беседа. Жан попросил толпу разойтись по своим делам, нас пригласил обратно в дом, а охранникам дал распоряжение сделать так, как сказал нхаг. Мы наблюдали, как Чарли всеми силами пытается противостоять крепким мужчинам, которые волочили его в сторону заднего двора усадьбы Жана. Самат рассмеялся и выглядел, как отрицательный, сошедший с ума персонаж фильма с несчастливым концом. Он обернулся и встретился взглядами со мной и Аннет. Друг поспешил объясниться:

– Если вы думаете, что я побегу в сарай его убивать, вы ошибаетесь. Возможно, попытать его придётся, но точно не до смерти. Бить до посинения и калечить бедолагу я тоже не собираюсь.

Хотелось, чтобы заверение Самата оказалось правдой. Но судя по виду Аннет, которая заметно помрачнела и поджала губы, нхаг явно чего-то не договаривал.

– Успокойся, сестра, – он подошёл к девушке и обнял её за плечи. – У меня есть идея, как выведать у него всё, что нужно. Причём мирным, почти безболезненным для пленника путём, это я тебе гарантирую.

Самат решил провести допрос рано утром и никому не разрешил на нём присутствовать. Миссис Милдред переживала, что дело дойдёт до рукоприкладства, поэтому предложила подглядеть за происходящим сквозь щели и дыры в сарае. Вся наша компания вместе с Жаном затаилась у задней стены постройки, не издавая ни звука в ожидании того, что случится. Мы готовы были прийти на помощь шпиону, если бы нхаг переборщил с суровостью допроса.

Чарли сидел посреди помещения со связанными за спиной руками, а Самат расположился напротив него и пытался выпытать информацию, но шпион не сдавался. Раскрывать секреты он не спешил, поэтому нхаг решил перейти к другому методу допроса.

Он обошёл Чарли со спины, держа в руках неизвестный мне прибор с длинным проводом, тонкой иглой на конце и десятком кнопок. Точным и резким движением нхаг воткнул иглу чуть выше уха шпиона. Тот закричал от боли и потерял сознание, но Самат был спокоен и невозмутим. «Да уж, почти безболезненно, вот и верь людям на слово» – подумала я и поморщилась.

Нхаг приложил к ране парня салфетку, чтобы остановить кровь, а затем заговорил, стараясь скопировать манеру речи и голос Чарли:

– Связь с Крио Карборрой.

Из прибора послышалось слабое шипение и слова:

– Чарли, что у тебя с голосом?

– Простудился немного, только и всего.

– Странно, но к чёрту все. Ты нашёл поселение?

– Угу.

– Самат там?

– Угу.

– Буду послезавтра. Постарайся не попасться никому на глаза и не упусти его из виду.

Нхаг отключил Чарли от прибора, постелил на пол одеяло, лежавшее неподалёку и уложил на него шпиона. Сматывая шнур в кольцо, он взглянул в нашу сторону, будто мог видеть сквозь стены и произнёс:

– Ну раз уже всем известно, что старый дурак Карборра направляется сюда, стоит подумать, как устроить ему тёплый приём.

В смущении пребывали все, кто в тот момент находился рядом с сараем. Было не понятно, как Самат раскрыл наш шпионаж, ведь мы сидели тихо и не издали ни звука. Оказалось, что нас подвёл Ленни, вернее, его яркий цвет волос, то и дело маячивший в щелях постройки. Художник расстроился и сказал, что больше никогда и ни с кем в разведку не пойдёт.

***

Самат договорился с местным доктором и тот сделал всё возможное, чтобы рана на голове пленника быстрее зажила. Нхаг с гордостью подметил, что прибор испортил чип и теперь с его помощью не удастся ни с кем связаться. Шпион выглядел рассерженным, но ему пришлось смириться с тем, что произошло. Он даже извинился передо мной за свои поступки, а ещё сделал комплимент Аннет, но ни мои, ни её чувства его словам растопить не удалось.

Подготовка к прибытию Карборры была простой и незатейливой. Жан велел поселенцам делать вид, что они нас никогда не видели, на всякий случай выбрать ещё один крепкий сарай и приколотить к его двери большой засов.

Крио, как и обещал, прибыл в прерии через день. Он приехал на арендованной повозке и выглядел миролюбиво. Жан встретил мэра и пригласил его пообедать в своей усадьбе. Я, Ленни, Мартин, Самат и Аннет сидели в погребе прямо под гостиной главы поселения, чтобы подслушивать разговор. Крио заговорил:

– Давай сразу на чистоту: меня обманули и я вынужден искать сына, чтобы уладить ситуацию.

– Расскажи по порядку, пожалуйста, до нас не все новости доходят.

– Как ты знаешь, мне «сверху» предложили нхагам гайки закрутить, да так, чтобы у тебя было не поселение, а целый город мигрантов. Но чем дольше это продолжается, тем больше я замечаю, как эта тенденция набирает нездоровые обороты. И мне это не нравится, но и власть я терять не хочу.

– А кто тебе приказал?

– Не могу сказать, извини. Не хочу подвергать опасности твоих людей, своих людей, любого, кто в это ввязался. А теперь я задам вопрос: ты знаешь, где Самат?

– Понятия не имею.

– Видимо, ты не понимаешь серьёзность ситуации.

– Я понятия не имею, где он, говорю тебе. Не было тут его.

– Ты врёшь.

Самат был готов выпрыгнуть из погреба, как чёрт из табакерки, но сдерживался и ждал, что ещё скажет Карборра. До нас доносился размеренный звук шагов, но мы не могли понять, кому из ведущих диалог они принадлежат.

– Ещё раз тебя прошу, – тихо сказал мэр, – скажи мне, где он.

– Иначе что? – усмехнулся Жан. – Пришлёшь ко мне партию Наблюдателей, чтобы мои мужики в них вилы повтыкали, как в стога сена? Ты сейчас в невыгодном положении и это знаешь.

– Так что ты хочешь?! – Крио перешёл на крик. – Сколько тебе заплатить?!

Не успел глава поселения ответить, как Самат ринулся вон из подвала и мы поспешили вслед за ним. Жан хитро посмотрел на нас и рассмеялся:

– Какие же вы, всё-таки, глупые и доверчивые, как дети малые. Добро пожаловать во взрослую жизнь.

Мужчина вытащил из кармана нож и направился в сторону Карборры. Самат схватил из-за стола табурет и бросил его в главу поселения, который уклонился и на секунду замешкался, но быстро опомнился и продолжил своё наступление. Нхаг бросился к мэру, но Жан несколько раз замахнулся в его сторону ножом и ему пришлось отступить. Мы не знали, что делать и стояли, стараясь не двигаться и не издавать ни звука. Я подумала, что лучше не ввязываться в драку, если не уверен, что сможешь выйти из неё победителем.

В комнате появилась миссис Милдред. Она держала в руках маленький пистолет, целясь в Жана. Раздался резкий хлопок, парень схватился за плечо, выронил нож и сделав пару шагов, упал на пол. Следующий выстрел сбил с ног Крио Карборру.

– Ты их убила! – прокричала Аннет. – Вот так, запросто! Убийца!

Ленни подкрался к девушке сзади и зажал ей рот рукой, сказав, что сейчас стоит вести себя тихо. Подруга пыталась вырваться, но художник оказался сильнее. Пожилая дама равнодушно заметила:

– И вовсе не убила я никого. Подумаешь, поспят часиков шесть-семь, может, дольше. Это пистолет для животных, с ударной дозой снотворного, так что ничего криминального.

– И что дальше? – ошарашенно поинтересовалась я, продолжая стоять как статуя.

– Оклемаются, даже будут помнить, что с ними произошло.

Аннет перестала дёргаться и пытаться отгрызть руку Ленни, он отпустил её и скорчил недовольную гримасу. Я подошла к подруге и обняла, стараясь успокоить.

– Что-то мне не хорошо, – пробурчал Самат, сидящий на полу.

Только тогда мы заметили, что Жан всё же попал в цель: под ключицей нхага кровоточил глубокий порез, который он зажал ладонью. Миссис Милдред приказала принести её сумочку, висящую в прихожей, за ней побежал художник. Выяснилось, что женщина прихватила с собой походную аптечку и она оказалась как нельзя кстати. Пожилая дама обработала раны Самата, мэра и Жана, заметив, что жить будут все и возможно, даже хорошо.

– Извини, что раньше этого подлеца не подстрелила. Ты мешал, маячил около него, чуть все планы мне не сорвал, – обратилась она к пострадавшему нхагу. – Правда, прости меня.

– Всё нормально. Что будем делать дальше? – живо поинтересовался Самат.

– Пытать! – выкрикнул Ленни, но миссис Милдред бросила настолько суровый взгляд в его сторону, что художник попятился и жестом показал, что закрыл рот на замок.

– Мы вывезем бедолаг в город, поезд прибудет через час, я договорилась. Осталось придумать, как их довезти до станции, не попавшись поселенцам.

– А как быть с Чарли? – поинтересовалась я. – Не бросать же его.

– Есть идея! – громко сказал художник. – Не знаю, насколько хорошая, но она хотя бы есть!

Затея художника была сомнительной, но придумать ничего лучше нам не удалось.