Текст книги "Нхаггарт: На стыке миров"

Глава 7. По ту сторону сна

Миссис Милдред посоветовала мне и моему другу на какое-то время стать порядочными гражданами и не выходить из дома по ночам, даже через катакомбы. Пришлось две недели жить, как раньше, без вылазок к нхагам и новостей от них. Серые дни сменялись не менее серыми вечерами и так по кругу.

Раньше я считала, что забуду нхагский мир, как страшный сон и продолжу как ни в чём не бывало жить дальше, но теперь понимала, что не смогу. Я до одури беспокоилась за Самата, который успел занять место в моём сердце.

На Мартина невозможно было смотреть без слёз. За две недели без нхагов он похудел и ни разу не улыбнулся. Я пыталась поддержать его и просто быть рядом, но чувствовала, что не могу ему помочь.

***

Тёплый вечер среды ничем не отличался от предыдущих. По улицам мирно прогуливались жители, на экранах домов транслировалась презентация новой выставки роботов, а купол над городом медленно менял свой оттенок. Я осталась дома одна и просто смотрела в окно. Меня не радовало ничего, особенно то, что мой лучший друг не сказал, когда вернётся домой и не уточнил, куда отправился.

Раздался стук в дверь, громкий и настойчивый. Я поспешила открыть, ожидая, что это Мартин вернулся с долгой прогулки, но нет. Передо мной стоял Чарли, нервно потирающий руки и смотрящий на меня с опаской.

– Привет. Мне тут помощь твоя нужна, прогуляемся? Пожалуйста, Шерил, выручай. Я же столько работ по робототехнике вам сделал, ни разу не отказывал, вот и ты мне не откажи.

Мне показалось это подозрительным. Во-первых, мы с Мартином никому из сокурсников не говорили, где сняли квартиру. Во-вторых, Чарли меня однажды предал, трусливо сбежав с места преступления и доверия к нему не было никакого. Я постаралась сделать тон голоса уверенным и ответила:

– Извини, сегодня у меня много работы, до ночи буду возиться. Да и вряд ли чем-то смогу тебе помочь.

– Ладно. Можно попросить тебя налить мне кружку воды и сюда вынести, пить охота, умираю просто.

– Сейчас.

Я отправилась в кухню, оставив входную дверь приоткрытой. Только потом ко мне пришло осознание, насколько глупым оказался мой поступок.

– Извини, – послышался голос Чарли за спиной.

Я согнулась от резкой, колющей боли в пояснице, но не успела понять, что случилось, так как провалилась в забытьё.

Помещение, где я очнулась, явно не было моим домом. С трёх сторон меня окружали серые обшарпанные стены, а четвёртую украшала кривая железная решётка. За ней виднелся длинный коридор, конец которого растворялся в кромешной тьме. Я винила себя за неосмотрительность и доверчивость. Голова и поясница болели, да и всё тело казалось ватным и неспособным нормально двигаться.

Я с трудом села на край кровати, такой же железной, как и решётка, отделяющая меня от свободы, друзей и дома. Рядом с ней стояла тарелка с морковными булками, соевым молоком и орехами. Пришлось присмотреться, чтобы разглядеть их в тусклом свете настенного фонаря.

Я забеспокоилась, попал ли Мартин в такую же передрягу или добрался домой без происшествий. Мне стало тревожно и тоскливо, а затем появилось чувство обречённости и страх будущего. Отвратительные ощущения. Спасало лишь осознание, что друг будет меня искать и не бросит в беде, но оно сменялось сомнениями, сможет ли он помочь.

Время тянулось, как жевательная резинка, приклеившаяся к подошве ботинка. Не знаю, сколько прошло, пару часов или суток до того, как я услышала чьи-то шаги в самом дальнем углу коридора. Они приближались к моей камере и явно не сулили ничего хорошего.

Помещение озарилось резким ярким светом от включившихся потолочных ламп. Он меня ослепил и пришлось закрыть глаза руками, чтобы боль стихла. Я ощутила на себе пристальный взгляд незнакомца, но всё ещё не могла взглянуть ему в лицо. Человек, стоявший по ту сторону решётки три раза хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание к своей персоне. К тому моменту глаза привыкли к яркому свету и мне удалось поднять на него взгляд.

Незнакомец оказался высоким и упитанным мужчиной лет сорока, в сером костюме и солнцезащитных очках. Он поджимал губы и держал в руках небольшой складной стул.

– Ты догадываешься, почему ты здесь? – низким голосом спросил мужчина.

– Понятия не имею, – тихо пробурчала я. – А вы кто?

– Вопросы не ты здесь будешь задавать, милочка.

Незнакомец поставил стул прямо перед моей камерой и взгромоздился на него, закинув ногу за ногу. Он выглядел уверенно и спокойно. Не стоило труда догадаться, что мужчина не в первый раз проводил допрос и разговаривал с узником. Я молчала и разглядывала его, ожидая увлекательной беседы.

– Тебя зовут Шерил, да?

Я кивнула. Голос мужчины был неприятным и раздражающим, а ещё отдавался противным эхом от каменных стен темницы.

– Боюсь, у меня представиться не выйдет, не положено. Давай сразу к делу: где Самат Карборра? Даже не притворяйся, что не знаешь, о ком я веду речь, мы за вашей бравой ватагой не один день следим.

– Не знаю, где он. Давно с ним не общалась.

– Неверный ответ. Объясню проще и понятнее: если хочешь выйти отсюда и дальше мирно жить своей жизнью, мне нужно узнать, куда пропал этот нхаг.

Я не сразу осознала, что Самату удалось сбежать от Наблюдателей. Это меня обрадовало, но истинные чувства показывать не стоило, поэтому пришлось нахмурить брови и опустить уголки рта.

– А он что, сбежал? Последний раз я видела его на площади в наручниках. Это всё, что мне известно.

Я говорила правду, но мою честность собеседник не оценил. Вернее, не поверил в искренность слов и наклонившись вплотную к решётке, прошипел:

– Ответ неправильный, совершенно неправильный, мадемуазель. Я вынужден откланяться и оставить вас на денёк или два в одиночестве. Кстати, забыл упомянуть, рацион у нас тут скудный, а туалет оставляет желать лучшего, он там, в уголке. Хорошего вечера.

Мужчина резко встал, лёгким движением руки подхватил складной стул и растворился в темноте длинного коридора. Яркие лампы потухли и в помещении воцарился полумрак.

Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как новый «приятель» оставил меня в одиночестве. Всё бы ничего, но в камере не было ни окон, ни часов, которые могли бы подсказать, сколько времени, а также ночь на дворе или день. Это сводило с ума. Еду приносила неприятного вида женщина средних лет, не говорившая ни слова и даже не смотревшая в мою сторону. Она громко ставила поднос на пол, что заставляло меня проснуться и подпрыгнуть на месте.

Моё состояние улучшилось. Боль в мышцах пропала, лежать больше не хотелось, поэтому я наворачивала круги по камере и делала простые упражнения. В глубине души наоборот, творился кавардак из чувств, от злости и горечи до радости, что повезло вообще остаться в живых.

По ощущениям, прошло несколько дней, больше двух, но дознаватель так и не приходил. Может быть, он был занят или вообще забыл о моём существовании, так как я ему ничем не помогла.

Вместо него ко мне пришла милая молодая девушка, объяснившая, что она медработник и проверяет физическое состояние заключённых. Гостья поинтересовалась, болит ли у меня что-нибудь и попросила лечь на бок, лицом к стене. Я спросила зачем это нужно и медсестра ответила, что сделает мне укол витаминов, так как вид у меня уставший и измотанный. Ощущение укола в область над ухом меня удивило и заставило скорчиться от боли. Я громко охнула, дёрнулась и собиралась сказать, что думаю, но медсестра закрыла мне рот рукой, заставив замолкнуть.

– Спокойно, Шерил, спокойно, – зашептала девушка мне на ухо. – Я вживила тебе ментальный чип. Скоро с тобой свяжутся друзья и вызволят отсюда. А пока делай вид, что ничего не случилось.

Я кивнула и осталась лежать на неудобной койке, слушая, как медсестра собирает аптечку и покидает моё пристанище. В тот момент мне было неизвестно, говорила ли она правду или решила дать узнице ложную надежду на спасение.

– Шерил, приём, ты меня слышишь?

Голос Самата звучал прямо в моей в голове. В тот момент я подумала, что у меня крыша поехала из-за отсутствия света и одиночества. А ещё это знатно меня напугало.

– Это я, Самат. Слушай внимательно и помалкивай. Чтобы со мной пообщаться достаточно мыслей. Не бойся, я не слышу всего, что приходит тебе в голову. Начни фразу со слова «ответ», тогда пойдёт передача. Для завершения подумай «конец связи».

– Ответ. Я тебя слышу и это очень, очень странно. Но я рада, что ты на проводе или как тут лучше сказать… Ты в порядке? Конец связи.

– Ох, работает-то чип, а Ленни говорил, что всё это ерунда и происки врагов. Я нормально, скоро мы с Мартином тебя вытащим. Кстати, если хочешь поговорить с кем-то из нашей компании, достаточно сказать: «Связь с…» и назвать имя. Думаю, теперь тебе будет не так одиноко. Правда, чипа пока нет у Ленни и мистера Вудклива. Ладно, мне пора уходить в свои мысли. Береги себя и смотри не проболтайся про наш новый способ связи.

– Хорошо, буду стараться. И ты себя береги. Всех береги.

Голос Самата затих и разум наполнился моими собственными мыслями. Было интересно, как работает ментальный чип, есть ли у него побочные эффекты и может ли какой-нибудь хакер влезть в чужую голову, чтобы выведать тайны и секреты. Никогда не слышала о подобных разработках и тем более не пробовала ими пользоваться.

Мне принесли еду и выключили свет. Скорее всего, так меня оповещали о том, что наступила ночь и ко мне больше никто не придёт. Я быстро съела пресную кашу с хлебом и поспешила связаться с Мартином.

– Хэээй, привет! – его внутренний голос звучал взволнованно и отличался от того, каким он говорил в реальности.

– Это мы, голоса в твоей голове! – громко подумала я и хмыкнула, мысленно имитируя усмешку.

– Шерил, святые угодники, наконец-то! Ты там жива? В порядке? Тебя мучают? Кормят нормально?

– Мартин, притормози, я не могу так быстро отвечать на твои вопросы. Нормально всё, только в камере темно и на душе тоскливо. Кормят дрянью, например, твоими любимыми морковными булками. Несколько дней мечтаю о шоколадке и сахарных плюшках, а ещё о чипсах, которые Ленни ест в своей мастерской.

– Ничего, Самат почти придумал, как тебя вытащить. Он винит себя за то, что нас в это втянул. Но если бы в тот день я остался дома, мы бы оба в камере сидели и всё было бы гораздо хуже. А Чарли! Новой подлости я не ожидал, хоть и знал, что он сам себе на уме и доверять ему не стоит. Еле удержался от того, чтобы не пойти побить его. Миссис Милдред меня отговорила и заставила залечь на дно. Ну я и залёг, в прямом смысле, сейчас помогаю нхагам расчищать тоннель для поезда, мы говорили о нём, помнишь?

– Припоминаю. Что ещё нового?

– Мы с Саматом ездили в прерии, он меня с их жителями познакомил. Там люди хорошие, простые, правда иногда кажутся глуповатыми. Ленни с нами кстати поехал. Ему там одна девушка понравилась, он сейчас её портрет пишет, грозит жениться. А Самат знаешь, как меняется, когда с прерийцами общается? Ты можешь представить его курицей-наседкой, которая возится со своими цыплятами? Примерно так он и выглядит. Я был удивлён, раньше подобного поведения за ним не замечал. Зато как обратно в город вернулись, он вернул себе статус непробиваемого булыжника.

Я слушала Мартина и улыбалась. Он долго рассказывал мне последние новости, говорил про выходки Ленни и новые платья Аннет, о здоровье миссис Милдред и планах мистера Вудклива. А ещё про незнакомых мне нхагов и жителей прерий. На душе стало тепло и даже каменные стены моей темницы казались не такими холодными и мрачными, как раньше.

На следующий день ко мне пожаловал следователь, но снова ушёл ни с чем. Оставаясь в заточении я успела поболтать почти со всеми дорогими мне людьми и заручиться их поддержкой. Готовясь ко сну я услышала голос Аннет:

– Шерил, важные новости, эй, узница, как меня слышно?

– Отлично. Что за новости?

– Для таких, как ты неразговорчивых заключенных с завтрашнего дня вводят трудотерапию. Ты отправишься на кухню помогать обслуживающему персоналу драить пищевые принтеры. Не знаю, как бы это помягче сказать… Тебе придется чем-нибудь порезаться, хорошенько, чтобы с кровавыми спецэффектами. Сделать это нужно ровно в два часа дня, часы на кухне есть, мы узнали. Тебя отведут в медпункт, а там наш человек поможет улизнуть.

– То есть вы считаете, – медленно начала я, – что болезненных ощущений от выходки Чарли мне было мало, пора бы себя ещё и ножичком потыкать хорошенько?

– Не, ну, если тебе нравится твой интерьер в стиле «обшарпанный вражеский лофт», то можешь поберечься. Я просто предложила.

– Ладно, не ёрничай, придумаю, как покалечиться.

– Ты там натурально поранься, но не сильно, и не ноги, возможно, придётся побегать. Ладно, до связи, я тут тебе подарок готовлю, боюсь не успеть.

Меня мало интересовал сюрприз подруги, зато волновало много вопросов: как ухитриться пораниться, как понять, какой доктор мне поможет и насколько хороша наша затея. К сожалению, успех некоторых задумок невозможно предугадать до того, как попытаешься претворить их в жизнь. Успокаивая себя такими мыслями, я погрузилась в сон, чтобы ускорить наступление важного дня.

Глава 8. Как крыса с корабля

Аннет не обманула: женщина, разносившая еду, грубо разбудила меня с утра, заковала в наручники и повела на кухню для «трудотерапии и отработки полезных навыков».

Помещение, куда мы вошли, было мрачным и грязным. Меня окружали люди разного возраста с помятыми, уставшими лицами и скованными наручниками запястьями. Надсмотрщики распределили обязанности. Мужчины отправились разгружать пищевую основу для принтеров, а женщины драить поросшую пылью и толстым слоем грязи технику. Мне повезло: в помещении, где предстояло трудиться, висели огромные настенные часы, как и обещала Аннет.

Оставалось три часа до побега. Как назло ни ножей, ни даже вилок на кухне не оказалось – острые предметы заранее убрали подальше от заключённых. Не заметила я и стеклянных бутылок или банок, которые смогла бы разбить. Меня охватило волнение и тревога, что ничего не получится, но пришлось успокоиться и связаться с тем, кто мог бы мне помочь.

– Самат, – я спешно и почему-то шёпотом заговорила в уме, – тут нет ничего, чем можно нанести увечья. Выручай.

– Дай подумать, я скоро с тобой свяжусь – спокойно ответил товарищ.

Намывая запчасти для принтеров я думала о жизни и судьбе тех, кто рядом. Моя проблема решилась сама собой и не совсем так, как я предполагала.

После мытья запчасти нужно было сложить на большой и тяжёлый поднос, чтобы отнести к месту сушки. Загрузив очередную партию деталей, я резко развернулась на месте и поняла, что толкнула кого-то из заключённых. Мой поднос полетел на пол, устроив фейерверк из чистых запчастей. Всегда ненавидела, когда люди тихо подкрадывались со спины и мешали работать.

Столкнулась я с пожилой дамой, которая тоже выронила из рук поднос, а ещё потеряла равновесие и сбила меня с ног. Мою правую ладонь пронзила резкая боль и в глазах на секунду потемнело. Оказалось, что при падении я напоролась рукой на острые запчасти. Крови пролилось не слишком много, но достаточно, чтобы привлечь внимание надсмотрщиков, а также заставить пожилую даму причитать и извиняться.

Я быстро взглянула на часы: они показывали без десяти минут два. Один из надсмотрщиков, прибежавших к месту происшествия, протянул мне носовой платок и приказал проследовать за ним в медпункт.

– Эй, ну что там? – взволнованно интересовался Самат. – План в действии? А то я тут придумал пару вариантов.

– Не беспокойся, одна неловкая дама случайно вскрыла мне ладонь.

– Вот это везение! – мысленно воскликнул нхаг.

– В другой ситуации я бы так не сказала, но сейчас да, оно самое. Конец связи.

Мы вышли в просторный и чистый холл, а потом повернули за угол и зашагали по широкому, светлому коридору. Такой контраст помещений меня удивил, но рассматривать окружающую обстановку было некогда. Надсмотрщик попросил присесть на лавочку около двери с табличкой «медик». Через пару минут из неё показался молодой, улыбчивый доктор в белоснежном халате и очках. Он пригласил меня в кабинет, а конвоира попросил остаться снаружи. Врач молча обработал мою рану и перевязал её бинтом. Он достал из кармана листок бумаги, карандаш и написал: «Я Сэм Паул. Свяжись через чип». Беседовать мы продолжили мысленно. Доктор сказал, что выйдет со мной из кабинета, скажет надсмотрщику, что мне нужно сделать рентген и поведёт туда, откуда я смогу улизнуть.

Рентгеновский аппарат находился в подвале здания, куда мы спустились под недовольные вздохи сопровождающего. В углу кабинета, где мы с доктором остались одни, стоял неприметный шкаф с пробирками и растворами. Сэм его отодвинул – в полу под ним оказался пыльный и ржавый люк, ведущий в катакомбы. Я успела обрадоваться, что план доктора сработал и к свободе оставался всего один шаг, но ликовать было рано.

Незнакомый врач, вошедший в кабинет, застал нас врасплох. Он удивлённо вздохнул, вздрогнул и на секунду замер, но быстро спохватился и громко позвал надсмотрщика. Сэм не растерялся и успел резким движением отворить люк. Я поспешила спуститься по ржавой лестнице, корчась от боли в руке и задыхаясь от тревоги. Доктор захлопнул дверцу у меня над головой, не забыв попрощаться.

Пришлось остановиться, чтобы немного успокоиться, собраться с мыслями и подумать, куда идти дальше. Но прийти в себя мне помешали: дверь люка отворилась и в катакомбы начал спускаться надсмотрщик. Пришлось сорваться с места и бежать как можно быстрее, виляя по каменным коридорам и надеясь на то, что они не закончатся тупиком. Я пыталась связаться с Саматом, но он мне не отвечал. Чуть позже удалось достучаться до разума Аннет.

– Какие граффити видишь? – с дрожью в голосе спросила подруга.

– Город, погружённый во тьму. И странного красного попугая в синих штанах!

– Так, хорошо, ты возле дома Ленни. Быстро беги направо, там синяя дверь, код 1919. Запри её за собой и стучи в люк, что есть силы, этот оболтус вечно не слышит, когда пришли гости. Буду через пятнадцать минут.

Я сделала так, как просила подруга и почувствовала облегчение, громко захлопнув за собой дверь с кодовым замком. Надсмотрщик несколько раз ударил в неё кулаком, но сдался и зашагал прочь. Меня разрывало от недоумения и злости: разве он мог спускаться в катакомбы и вести погоню на территории нхагов? Или решил нарушить закон, лишь бы поймать преступника?

Я начала барабанить здоровой рукой в люк подвала Ленни, кое-как балансируя на тонкой металлической лестнице. Аннет оказалась права: художник не торопился открывать, из-за чего несколько минут показались вечностью. В конце концов он отворил люк с недовольной гримасой, но резко изменился в лице и расплылся в улыбке, увидев меня.

– Вот это новости, как я рад! Давай, залезай быстрее, мне столько всего нужно тебе рассказать и показать! Ну что ты застыла как статуя?

– Помоги мне подняться, – я помахала художнику перебинтованной рукой.

– Понял, не дурак, сейчас подсоблю.

Ленни был в своей манере, чудаковатый и смешной. Он помог подняться в дом, с любопытством меня разглядел, обойдя со всех сторон и предложил воспользоваться ванной, заметив, что выгляжу я так себе. Нхаг выдал мне свой фиолетовый халат, ярко-зеленые тапочки и махровое розовое полотенце.

Пока я принимала душ, искренне радуясь горячей воде и ароматному шампуню, пришла Аннет. Стоило мне выйти из ванной, она налетела с объятиями и чуть не сбила с ног, завопив:

– Наконец-то ты здесь! Мы просто все глаза выплакали, когда узнали, что тебя схватили. Целая неделя прошла! Ах, да, пока не забыла, пойдём в комнату.

Аннет протянула большую зелёную коробку, перевязанную красной лентой. Я поспешила открыть подарок и расплылась в улыбке. В нём лежал джинсовый комбинезон и куртка, чёрные кеды и синяя футболка, которую подруга одалживала мне раньше. На ней она вышила белое сердце.

– Это небольшое напоминание, что мы тебя очень любим и гордимся твоей смелостью, – жизнеутверждающе подчеркнула Аннет. – Надеюсь, тебе понравились новые вещи. А твою одежду мы, наверное, даже стирать не будем, просто выбросим, совсем она удручающе выглядит.

Все новые вещи пришлись мне впору и я поблагодарила подругу за приятный сюрприз. Ленни не лез в наши женские дела – он готовил обед на кухне, негромко напевая весёлую песню. Художник пожарил мясо и подогрел тушёные овощи, от которых я не могла оторваться. А ещё он достал из шкафа большую плитку шоколада и сказал, что мне можно ни с кем ею не делиться.

Парень поспешил рассказать о своих делах и не забыл упомянуть о том, что впервые в жизни влюбился, но огорчён, что его избранница живёт в прериях.

– Видела бы ты, какая она красивая, а ещё скромная и здорово поёт. Я хочу подарить ей красное платье, когда снова в прерии поеду, жители тех мест так плохо одеты. А она достойна самых лучших нарядов, какие можно отыскать. Когда-нибудь я увезу её оттуда, если, конечно, она не будет против.

– Да, наш Ленни воспылал высокими чувствами, – с хитрой улыбкой отметила Аннет. – Жаль только, что когда он встретился с этой девушкой, не смог сказать ничего, кроме: «Привет, я художник» и своего имени. Оцепенел приятель от её неземной красоты.

– Ты, дамочка, с живописцами не шути, я и карикатуры рисовать умею. Вот, изображу на картине не фею, а кикимору болотную с розовыми волосами, ой обидно кому-то будет.

– Не, не пойдёт. У меня брат вампир, так что придётся и меня в восставшие мертвецы записать.

– Ох, уж эти родственнички, – прошипел Ленни и надул губы. – Кстати, Самат соизволит нас обрадовать своим присутствием или мы нормально день проведём?

– Он у Вудклива, так что расслабься. Мы с Шерил сами к ним в гости наведаемся, а ты оставайся таить на меня злобу и думать, какое вампирское платье подойдёт под розовые локоны.

– Нет, ну ты опять начинаешь, невозможно с тобой нормально разговаривать! Лучше для освобожденной узницы открытку нарисую.

Я слушала перепалку друзей и понимала, что очень по ним соскучилась. Пожалуй, нет лучше ощущения, чем то, что появляется после возвращения домой. И не важно, что считать домом, квартиру или людей, которых искренне любишь.

***

– Шеееерииииил!!!

Мартин нёсся ко мне с восторженным воплем, спотыкаясь о мелкие камешки на полу катакомб. Его объятия были удушающими, но я терпела, как могла, пытаясь не захлебнуться от переизбытка чувств. Он не мог молчать, заваливая меня вопросами:

– Ты же расскажешь мне подробности, да? Есть хочешь? Тебе удалось поспать?

Пока я пыталась утолить любопытство лучшего друга, Аннет вела нас к дому Вудклива. По дороге мы встретили несколько нхагов, перепачканных с ног до головы, но с радостными и довольными лицами. Они тащили по коридору доски и брёвна, которые то и дело с грохотом падали на пол, выскользнув из рук. Мартин пояснил, что они направляются в сторону строящегося тоннеля метро и что ему самому скоро предстоит прийти им на подмогу.

Мистер Вудклив встретил нас с распростёртыми объятиями, как и миссис Милдред. Женщина первая со мной заговорила:

– Рада, что ты снова с нами, Шерил, но я так недовольна тем, что произошло! Давайте выпьем чаю и подождем, пока остальные придут.

Через пятнадцать минут на пороге дома Вудклива показался Самат, за ним вошёл Ленни с недовольным видом. Черноволосый нхаг выглядел совсем неважно: его руки и лицо были в глубоких царапинах и ушибах, а один глаз оттенён синяком. Видно, приятелю совсем несладко пришлось в заточении и я подумала, что моё оказалось не таким уж и плохим. Самат поздоровался, изо всех сил стараясь натянуть улыбку, но получалось у него скверно. Прихрамывая, он побрёл к креслу и осторожно сел, опираясь руками на подлокотники, скептически заметив:

– Ну что вы так на меня смотрите, как будто я из мёртвых восстал? Нормально всё, подумаешь, надсмотрщики слегка отметелили дружным коллективом. Добавьте чего-нибудь крепкого в чай, пожалуйста, в качестве анестезии.

Миссис Милдред неодобрительно покачала головой после заявления Самата, но художник уже подливал ему в кружку напиток из своей фляжки.

– Переборщил немного, но спасибо, дружище, – поблагодарил нхаг, отхлебнув чай.

– Ты ж моя капризуля, – с хохотом ответил ему Ленни и погладил Самата по голове. – Ну, сейчас тебе можно и покочевряжиться слегка, я всё понимаю.

Все, кто был в комнате, не смогли сдержать смех, наблюдая за двумя друзьями. Потрёпанный жизнью нхаг решил ничего не отвечать приятелю и быстрее перейти к важным новостям.

Перескажу монолог Самата кратко и без подробностей, от которых по спине бежали неприятные мурашки, а волосы на голове вставали дыбом. После того как его увели Наблюдатели, он оказался примерно в такой же камере, что и я, но далеко за городом. Допрашивали нхага каждый день, по несколько раз, иногда лишая воды и еды. К нему даже приходил Крио Карборра и их общение нельзя было назвать приятным и родственным.

Самат ничего не рассказал ни о нас, ни о том, что происходит среди нхагов. Не добившись от него ответа, Крио принял жестокое решение вывезти пленника в прерии и бросить там. Хорошо, что парень знал жителей этих мест и ему помогли вернуться в город целым и невредимым.

Обмолвился нхаг и о моих проблемах. Теперь мне нельзя было возвращаться в арендованный дом и разгуливать по улицам. Меня беспокоило, смогу ли я общаться с родителями, учитывая моё новое положение, но Мартин поспешил заверить, что постарается с этим разобраться. Он старался меня поддержать, но лучше на душе от этого не становилось. В тот день я сожалела о том, что познакомилась с нхагами и вовремя не отказалась от такой дружбы.

Всей компанией мы заночевали у мистера Вудклива, даже миссис Милдред осталась, устроившись в гостевой спальне. Нам пришлось улечься на полу другой комнаты, завернувшись каждый в своё одеяло. Рядом со мной посапывала Аннет, посреди ночи она и вовсе меня обняла, как плюшевого медведя. С другой стороны похрапывал Мартин, а вот Самат стонал в самом дальнем углу комнаты, то и дело переворачиваясь с бока на бок.

Я проснулась в четыре часа утра и отправилась на кухню, чтобы попить воды. Свет оказался включён, а за обеденным столом восседал Ленни и делал зарисовки в блокноте. Он помахал мне рукой и прошептал:

– Вдохновение внезапно нашло.

Спать не хотелось и я предложила ему поболтать. От бесед художник редко отказывался и первый начал говорить:

– Знаешь, мне так жаль. Я про Самата, и про твою историю тоже. Пожалуй, всажу-ка я себе в голову тот же чип, что и у вас. Пора менять убеждения, так как жизнь неумолимо катится не пойми куда.

Художник показал зарисовку, над которой трудился. С листа бумаги на меня смотрел вампир с выставленными напоказ клыками. Он держал за горло огромного ворона с массивными крыльями и когтистыми лапами. Фон рисунка художник закрасил чёрным – похоже, он решил изменить не только свои убеждения, но и подход к живописи.