Текст книги "На Другом Берегу Любви"

Глава 16
Ночные грабители

Егор

Возвращаюсь домой уже ночью. На опушке натягиваю брошенные штаны. Если отец заметит, что я ослушался и сбежал, по головке точно не погладит. В то же время, Леркин поцелуй все еще сладко горит на губах. Она перестала меня сторониться, сама потянулась навстречу, ответила! Ради такого стоило рискнуть, и я с радостью повторил бы все сделанное снова.

В лесу в этот час тихо. Последних мертвяков мы с Добрушем разорвали на части еще пару дней назад, а партия новых уже где-то в пути. Предсказание пыльных бурь – дело неточное. Но когда бы она не пришла, все в деревне ожидают ее с содроганием сердца.

Глядя с высокого холма, долина, где находится «Пропади пропадом», залита мягким лунным светом. Тишь и благодать. Но тут я замечаю свечение факела как раз рядом с нашей мельницей.

«Воры? Поджигатели?» – тревожится сердце, невольно ускоряя ход. Знаю, как много эта мельница-кормилица значит для отца, Добруша и матери. Нет, что бы там сейчас не происходило, и как бы не было опасно соваться в одиночку, я просто не имею права пройти мимо.

Подкрадываюсь со стороны леса и незаметно подхожу ближе, прячась за редкими кустами. Трое рослых мужчин в длинных плащах с капюшонами, обвешанные средневековым оружием, как раз вывозят из нашего ангара телегу, которую мы с братом весь день грузили мешками с мукой.

Вот же, сволочи! Да я им сейчас покажу!

Снова оборачиваюсь в волка и уже готовлюсь атаковать главного из них, как этот самый мужик резко оглядывается в мою сторону. Я злобно скалюсь, готовый разорвать его на части, а он бесстрашно смотрит на меня в упор, и его глаза, которые еще секунду назад были вполне обычными, вдруг начинают светиться лиловым.

«Замри!» – слышу я приказ в своей голове, будто он пытается меня загипнотизировать.

«Ага, разбежался! Это ты у меня сейчас замрешь, когда я откушу к чертям твою длинноухую башку!» – бросаюсь в атаку, и успеваю повалить ошарашенного мужика наземь.

Не ожидал, что на меня твои заклинания не подействуют? Твои подельники тоже не ожидали, иначе с чего бы им так резво запрыгивать за телегу?

Рядом с моим виском свистит резвая стрела. А вот это уже не очень хорошо. Нужно быстрее заканчивать с первым и браться за остальных, пока эти мазилы получше не прицелились.

Резкий толчек сбивает меня с ног. Поднимаю голову – еще один оборотень! И это точно не Добруш, а зверь покрупнее, примерно моего размера. Благодаря эффекту неожиданности ему удается придавить меня к земле.

– Что ты вытворяешь?! И как вообще здесь оказался? Я же приказал вам с братом не высовываться этой ночью из дома, – звучит на особой телепатической волне разгневанный голос отца.

«Ратмир?! Это действительно он? Так он был где-то здесь все это время, и никакое это не ограбление?» – не укладывается у меня в голове.

Его волк действительно мощный, покрытый боевыми шрамами и внушающий уважение. Странно, что он раньше при мне не выпускал его на волю. Хотя, возможно, с возрастом это и не требуется делать так часто.

Но и мой зверь не меньше. Не желая безмолвно подчиняться и валяться позорно прижатым к земле, я скидываю его с себя и одним рывком поднимаюсь на лапы.

– Я заметил свет факела возле мельницы, а затем этих троих, – киваю в сторону незнакомцев. – Решил, что нас пытаются ограбить. Или, по-твоему, я должен был бездействовать, и спокойно вернуться в кровать?

– Ты должен был слушать то, что я говорю, тогда ничего этого не было бы, – грозно скалится на меня отец, будто я успел так сильно напортачить, что теперь эту ситуацию не разрулить.

– Ну так, вроде, ничего и не случилось. Все живы! Подумаешь, напугал этого ушастого и немного слюной накапал ему на плащ. Вон, в ключике отмоется, делов-то.

Не знаю, что они тут проворачивают под покровом ночи, и почему отец никогда не говорил о своих заказчиках, но мне кажется, что все нормально, и за этот небольшой инцидент ушастый не будет в обиде. Вот только я снова ошибаюсь. Стоит нам с отцом принять человеческий облик, а ему представить меня этой странной троице, как главарь ушастых выходит вперед, как-то очень странно на меня поглядывая. Его глаза снова светятся лиловым.

«Лежать!» – звучит очередной приказ в моей голове, будто собаке отдает команды.

Вот еще! Может, ему и за палкой сбегать? За кого он меня вообще принимает?

– Твой сын пойдет вместе с нами, – постановляет незнакомец, да так лихо, беспристрастно, будто имеет на это какое-то право.

– Милош нужен мне здесь, на мельнице, – заступается за меня отец, отчего-то опасаясь этих людей. И людей ли вообще? Уж больно они странные.

– Мы вернем его, слово верховного темного эльфа. Но сначала мне нужно кое-что проверить.

Отец недоволен происходящим, так и чувствую повисшее в воздухе напряжение. Он просит у эльфов немного времени на сборы и жестом велит мне следовать за ним в сарай.

– Что ты наделал, Милош?! – рычит он на меня, когда мы остаемся одни. Выражение его лица выдает глубокую тревогу. По обыкновению выдержанный и непоколебимый, все это время Ратмир был для меня примером, сейчас же, заметив его беспокойство, мне и самому впервые по-настоящему становится страшно.

– Я не знаю… Я даже не понял, что это было. Он пытался проникнуть в мою голову, овладеть моими мыслями, парализовать сознание и тело. Гадкое чувство…

– А ты?

– Я не позволил.

– Но как?! Как у тебя это вышло? – недоумевает мужчина. Отодвинув сено, он достает из своего тайника старинный сундук и ставит его на стол. – Я не случайно оберегал вас с Добрушем от этого нежеланного знакомства. Они всегда следуют кодексу чести и держат слово, с ними можно вести дела. Но магия темных эльфов очень древняя и сильная. Я еще не встречал того, кто мог бы ей противостоять.

– Похоже, для них я такая же загадка, как и для тебя, – пытаюсь разрядить обстановку и успокоить отца, но помогает мало. – Не волнуйся за меня, я буду осторожен. Они же обещали меня вернуть? Значит, вернут.

– Твое путешествие в Сумрачный лес будет полно опасностей. Все эти годы я делился с тобой своей мудростью и силой, но перед тем, как ты отправишься в путь, есть кое-что еще, что я должен тебе отдать.

Отец подходит к старинному сундуку на столе, и извлекает из него давно забытые доспехи, исполненные энергии прошлых сражений. Настоящие, не то, что муляжи, выставленные в наших музеях. Потертая добротная черная кожа, отполированные до блеска металлические вставки. Я смотрю на них с изумлением.

– Я и не знал, что у тебя есть такие.

– Доспехи – мое воинское наследие из прошлого. Я никогда не показывал их, потому что надеялся, что тебе не придется познать эту сторону жизни. Но сегодня все изменилось. Надень их, сын, возьми мой меч, и пусть они будут твоими защитниками на этом опасном пути.

Охренеть! Смотрю на все это, а у самого слов нет. Мой настоящий батя никогда не скупился на подарки, но все они хоть и были дорогостоящими, только по-настоящему для него ничего не значили. Не было в них и сотой доли этой отцовской любви и заботы.

Облачившись в доспехи, я ощущаю их тяжесть, мощь, небывалую энергию и связь с прошлым этого мужчины, которого называю отцом.

– Благодарю тебя, – склоняю перед ним голову, позволяя обнять себя на прощание. – Я буду носить их с почтением.

– Милош, постой, – тормозит он меня в последний момент, будто долго не может решиться, стоит ли вообще говорить об этом. Еще и на шепот отчего-то переходит. – Я никогда не просил бы, но у твоей матери вся родня осталась на том берегу, и она все еще не теряет надежды. Это сводит ее с ума. Говорят, в Сумрачном лесу могут скрываться ключи к разгадке проклятья тумана. Возможно, все это лишь людские бредни…

– Я услышал тебя, отец. Я постараюсь вернуться с ответами.

* * *

Увидев меня в боевых доспехах и с отцовским мечом, эльфы меняются в лицах. Да, парни, это вам не голозадый и растрепанный оборотень, выскочивший из леса. Мы тут, если захотим, тоже на что-то годны! Ради такого дела Ратмир меня даже причесаться заставил. Жаль только, его крутым мечом я пользоваться не умею, но эльфам знать об этом совсем не обязательно.

Перед уходом настоятельно прошу отца передать Добрушу, куда я отправился. Надеюсь, мелкому хватит ума сообщить об этом Лере, чтобы она не волновалась.

Двое эльфов, включая верховного, седлают коней, третий, который помоложе, управляет запряженной телегой с мешками, полными муки. Рядом с ним я и устраиваюсь.

– Зефириус, – представляется он, едва мы под покровом ночи отъезжаем от «Пропади пропадом». Знать бы еще, сколько мне предстоит колесить в этой ушастой компании?

– Рад знакомству, – с тоской оглядываюсь в сторону леса, где в доме на болотах осталась моя Лерка.

– Что, оборотень, никогда до этого родной дом не покидал? – то ли насмехается, то ли пытается меня поддержать.

Где-то в душе хочется ответить этому Мармеладусу, или как его там, что он не прав, и я не боюсь покинуть «родной дом». Он ведь и не родной мне вовсе. Но доказывать что-то, а уж тем более выдавать себя мне хочется меньше всего.

Интуиция нашептывает, что простым это приключение с темными эльфами не будет. Но несмотря на все предостережения отца, что-то магическое и загадочное в их личностях меня определенно цепляет.

Зеленый дол, казавшийся до этого с вершины холма у подножия леса не таким и большим, сейчас тянется невыносимо долго. Лишь ближе к рассвету мы с эльфами въезжаем в Сумрачный лес. Они торопятся, подгоняют коней, будто опасаются прямого солнечного света. Мне хочется спросить Зефириуса, прав ли я в своих догадках, но он всем видом дает понять, что сейчас для расспросов не самое подходящее время.

Лишь оказавшись под кронами деревьев-великанов, которые смыкаются настолько плотно, что пропускают лишь немногочисленные лучи рассеянного света, создавая особую жутковатую атмосферу, эльфы сбавляют скорость.

– Это и есть дорога Киана? – вспоминаю я сказку, услышанную от старухи-ведуньи.

– Она самая, – на полном серьезе подтверждает немногословный и суровый эльф.

Сейчас, при дневном свете, я подмечаю, что Зефириус внешне не многим старше меня, при этом выглядит он изящно и даже благородно. Длинные темные волосы заплетены в сложную косу, а его светлая кожа, не привыкшая к солнечному свету, и сама будто источает свечение.

– Долго нам ехать до вашего поселения?

– Скажи еще «деревни», – подтрунивает надо мной эльф. – Мы живем здесь с таких древних времен, когда еще нога человека не ступала на эти земли, и успели отстроить величественные города. Ты таких точно никогда не видел.

– И где же он, этот ваш город? Вот пики белокаменного замка короля Эдвина даже из тумана видны, – нарочно подливаю масла в огонь, в надежде его разговорить.

Зефириус берет паузу. Даже интересно, это конкретно он такой тормозной, или все эльфы никуда не торопятся? Но я-то тороплюсь. Мне бы к Лерке поскорее вернуться, а по-хорошему, и домой по следам ее магической паутины.

– Наш город скрыт от посторонних глаз в глубине Сумеречного леса.

– Как скрыт? Чем? – не отстаю я.

– Магией тьмы, конечно. Нас же не просто так называют Темными?

– И чем она так хороша, эта ваша магия тьмы, что вы променяли на нее свет солнца?

– Ее сила очень велика, но ты вряд ли способен это понять, – звучит с нотами снисходительности.

– А ты расскажи, может, и я пойму.

Ответ снова приходит нескоро, будто у этого парня конкретно подвисает операционка.

– Магия тьмы позволяет нам создавать иллюзии, управлять тенью и насылать проклятия на наших врагов, – наконец оживает он. – Верховные эльфы также обладают силой управления природными стихиями и способны сплести тьму вокруг нас, чтобы защитить город от незваных гостей.

– Как удобно. А проклятие тумана, случайно не ваших рук дело? – как-то само собой срывается с языка.

Услышав это, мой собеседник становится в разы серьезнее, но это еще не все. Его выразительные голубые глаза наливаются тьмой, будто это уже не Зефириус, а она сама смотрит на меня из бездны и дает ответ.

– Знай свое место, оборотень, если хочешь остаться гостем в этом лесу, а не россыпью костей под деревом! Магия тьмы не прощает ошибок, не смей тревожить ее покой, – говорит он не своим голосом, словно демон в парня вселился, и меня пробирает до мурашек от таких предостережений.

Я замолкаю. Да и что тут сказать? И так услышал достаточно. Будь они ни при чем, тогда и опасаться было бы нечего. А если велит помалкивать, вывод напрашивается один: эти самые эльфы туман и напустили. Вопрос только зачем, и как теперь от этого тумана избавиться?

В какой-то момент всадники, а за ними и мы с Зефириусом сворачиваем прямиком в чащу леса, где телега явно не проедет.

– Эй, эй! Парни, вы куда? Мы же там застрянем.

Эльфы не сбавляют скорости, направляясь прямиком к огромным деревьям. Я даже голову по инерции руками закрываю, чтобы в ствол не впечататься. А потом… Потом мы просто проезжаем сквозь них, как если бы это была очень натуралистичная голограмма.

«Вот вам и мастера иллюзий в действии», – улыбаюсь я собственным мыслям, не переставая удивляться этому странному миру.

Глава 17
Эльфийский город

Егор

Мои попытки запомнить обратную дорогу, ориентируясь на чутье волка, ни к чему не приводят. В Сумеречном лесу действуют свои законы, расстояния и направления меняются на глазах, создавая лабиринтоподобные пейзажи. Не удивительно, что путешественники блуждают здесь годами, забредая в такие места, куда они и не планировали попасть.

В какой-то момент я теряю счет времени, голодный желудок начинает сводить спазмами, только дорога все не кончается, а эльфы и не думают останавливаться на привал.

– Хотя бы фляги с водой у вас случайно не найдется? Или чего-нибудь из еды? – после долгого молчания заговариваю я с Зефириусом. Тьма отступила и, если не обращать внимания на его выдающиеся заостренные уши, выглядит он вполне себе нормальным.

– Темные эльфы не едят обычной пищи, – неожиданно отзывается Фэйл, верховный эльф, поравнявшись на своем резвом коне рядом с телегой. – Мы питаемся энергией и магией, которая позволяет нам существовать в этом мире.

Ну вот, еще и голодом решили заморить.

– Зачем же вам тогда столько муки с нашей мельницы?

– Она нужна для людей и полукровок, которые давно живут среди нас.

– Вот как. И чем же они занимаются в вашем городе, если не наделены магией? Да и живут на порядок меньше вашего.

– Служат общему благу, – когда я уже начал забывать, о чем спросил, отвечает верховный. – Люди хороши в земледелии и ремеслах. Полукровки, обладая как человеческими, так и эльфийскими чертами, часто посвящают себя изучению магии и лекарственных трав.

– А эльфы?

– Мы здесь всем управляем.

«Еще бы, с вашей-то способностью залезать в чужие головы», – крутится в голове, но я не решаюсь произнести этого вслух и испытывать его терпение.

Наконец мы приближаемся к огромному каменному мосту над ущельем, разделяющему нас с городом эльфов.

– Только прислушайся, оборотень! Разве не волшебно? Такого ты точно не слышал, – восхищается Зефириус.

Я закрываю глаза, стараясь сконцентрироваться на звуках, но слышу только раздраженное урчание в своем животе. Лишь потом до меня доносится тихое напевание чьей-то песни, мелодичный перезвон стеклянных колокольчиков, и легкий шелест крыльев на пути ветра.

– Что это?

– Магия воздуха. Она создает невидимые гармонические звуки, напоминающие мелодию ветра и пение птиц. А еще, может свести с ума, – выдает он будто ни в чем не бывало.

Нет, эти ушастые точно надо мной издеваются.

* * *

Впервые ступив в величественный эльфийский город, я еле сдерживаюсь, чтобы не присвистнуть от восторга. А мне казалось, после многочисленных путешествий по заграницам меня уже ничем не удивить. Как же мало, оказывается, я еще видел.

Тихий шелест листьев и запах леса сменяются ароматами цветов, человеческой еды, от которой рот неизбежно наполняется слюной, и той самой темной магией, заполняющей атмосферу города. Да он просто огромный! Монументальный, с высокими зданиями, высеченными из блестящего резного камня, местами оплетенными лианами, и широкими мощеными улицами. Город немного мрачный и таинственный, не похожий ни на один другой, из увиденных мною ранее.

Пользуясь случаем, я присматриваюсь к местным жителям. Эльфы преимущественно одеты в однотонные темные одежды и в сапоги из черной кожи. Они обладают грациозными движениями и передвигаются бесшумно, будто призраки. В отличие от них, немногочисленные люди снуют будто запуганные мыши, опасаясь поднять взгляд от своих ног. Исключением являются молодые разодетые девицы, сопровождающие зажиточных эльфов. Живой человеческий товар, все как везде.

На центральной площади расставлены ритуальные камни со следами свежей крови.

– Что это? Зачем? – не могу сдержаться от вопросов, надеясь в душе, что кровь не человеческая.

– Мы проводим обряды, чтобы укрепить нашу связь с тьмой, призвать силы из мрака. Ритуалы питают нашу магию и утверждают наше место в этом мире.

* * *

Поселив меня в одном из богатых гостевых домов и приставив охрану, верховный удаляется с обещанием вскоре за мной вернуться, когда жрец будет готов нас принять. Конечно, с их вечными жизнями торопиться, наверное, некуда, а сроки моей жизни здесь в расчет никто не берет. Черт бы побрал этих ушастых! Хотя, о чем это я, их и так давно поглотила тьма. И как я только умудрился угодить в эту передрягу, когда и без того проблем хватало?

Проходят сутки, затем еще одни, третьи, четвертые… Все это время на мои вопросы никто из молчаливых охранников за дверью не отвечает. Незнание еще больше сводит с ума. Спасибо, в этот раз хоть без еды и воды не оставили. Их по расписанию приносит молчаливая девица полукровка, всякий раз с интересом меня разглядывая.

Оказавшись запертым в этих чужих апартаментах, я не нахожу себе места. То бесконечно долго меряя шагами комнаты, то наблюдая, как мерно текут чужие жизни под моими окнами, в которых предусмотрительно вставлены декоративные кованые решетки.

От злости и негодования хочется волком выть. Сколько еще они намерены здесь меня держать? Время идет, где-то там, наверняка, уже и Лерка сходит с ума. Добрался ли до нее Добруш? Выполнил ли отец мою просьбу?

На пятый день я окончательно теряю терпение, и готов взять девчонку в заложницы, или напасть на охрану – да все, что угодно, лишь бы сдвинуться с мертвой точки. Только сделать ничего не успеваю. Вместо смущенной девицы в переднике, в дверях наконец появляется Фэйл, и ведет себя при этом так, будто отсутствовал не больше часа.

– Идешь со мной. Нас готовы принять, – в своей привычной манере командует он, не утруждаясь пустыми любезностями вроде приветствий.

И я иду, только бы все это наконец закончилось. Сначала по лабиринтам бесконечных улиц, затем по витиеватым коридорам огромного мрачного храма. Зал, где восседает верховный эльфийский жрец, представляет собой величественное пространство, наполненное атмосферой таинственности и мощи. Высокие стены из темного камня украшены резьбой с символами Тьмы, свет которых кажется пульсирующим и колеблющимся в полумраке.

Подсвечники с мерцающими фиолетовыми свечами создают зловещий свет, отбрасывая длинные тени на древнюю плиточную мозаику пола. В центре зала стоит алтарь из черного мрамора, украшенный серебряными и восковыми свечами, дым которых петляет в воздухе, создавая волшебные узоры.

Верховный эльфийский жрец, одетый в черные одежды, усыпанные серебром, сидит на троне из темного дерева, украшенного рунами и эльфийскими узорами. Его взгляд глубок и непостижим, словно он видит далекие миры и силы, которые обычному глазу не доступны.

Близ жреца стоят его придворные в окружении символов Тьмы, напоминая о могуществе и власти, которая скрыта в этом жутковатом храме. Здесь даже воздух наполнен звуками древних мантр и чар, которые призывают потусторонние силы, укрепляя веру верховного жреца и его последователей.

– Что ты хочешь? – спрашивает жрец, обращаясь к верховному эльфу.

– Я привел этого оборотня, потому что мой дар внушения не подействовал на него. Это можно объяснить только одним: его что-то защищает, и мне нужно узнать, что именно.

Под пронзительным взглядом жреца я чувствую, как мое тело теряет силу, а мысли начинают расплываться, путаясь в голове. Я пытаюсь бороться с его влиянием, концентрируюсь на своей прошлой жизни, вспоминаю родной мир и дорогих мне людей: любящие руки матери в самом детстве, занудные наставления отца, заботливые объятия Горыныча после соревнований, и нежные Леркины поцелуи. Наконец, с трепетом в сердце я ощущаю, как его щупальца начинают ослабевать и покидать мой разум.

Жрец наблюдает за мной внимательным изучающим взглядом, словно пытается проникнуть в самую мою суть, вынуть сердце и душу, разложив их по полкам. Затем он медленно кивает, выражение его лица становится крайне задумчивым.

Ну вот, и этот завис! Теперь еще миллион лет будут обсуждать, что со мной не так, пока я тут от старости не засохну и в мумию не превращусь.

– Ему не подвластно и мое внушение тоже, – выносит свой вердикт жрец, а я не понимаю, хорошо это в конечном счете, или плохо. – Этот оборотень обладает необычным даром, который защищает его от нашей магии.

– Но как такое возможно? Что это за дар? Не может же он оказаться тем Призраком света, о котором говорится в пророчестве? – еще больше все запутывает Фэйл, когда я в своих мыслях только собрался домой.

«Какое, мать вашу, еще пророчество?! – все чаще колотится сердце. – Нет, парни, я не тот, точно не тот, кто вам нужен! Да меня Лерка ждет».

Тревожные волны новых мыслей и вопросов настигают меня, и я жадно впитываю каждое слово верховного жреца.

– Точно я знаю одно, его судьба тесно связана с энергиями этих мест, – водит в воздухе руками старик, будто бы нащупывая какие-то невидимые нити и потягивая за них. – А еще, что он не тот, за кого себя выдает! – забивает последний гвоздь в крышку моего гроба, и я понимаю, что это конец.

* * *

Лера

– Мама! – испуганно вскакиваю с постели.

Темное небо за окном озарено лишь тусклым светом свечи. Мама мгновенно прибегает в комнату, ее глаза взволнованно блестят в полумраке.

– Тише, девочка моя, тише, – обнимает она меня и гладит по волосам, прижимая к себе. Только я все равно продолжаю дрожать.

– Я снова кричала во сне?

– Снова, – недовольно ворчит в полудреме Уля с соседней кровати, и демонстративно переворачивается на другой бок.

– Простите. Я не хотела никого разбудить. Но этот ужасный сон… он будто не кончается.

Уже третью ночь я просыпаюсь от кошмара. Сердце все еще бешено колотится, ночная сорочка пропитана холодным потом.

Стоит закрыть глаза, передо мной как наяву встает Егор, бесконечно блуждающий по Сумрачному лесу, откуда нет выхода. Тьма поглощает его, окружает со всех сторон, не оставляя надежды на спасение. Я вижу, как он беспомощно борется, стремясь выбраться из объятий страшных теней, но они лишь сгущаются, становясь все плотнее и непроницаемее.

Я и сейчас все еще чувствую его отчаяние, а также глубокую боль от того, что не могу помочь своему любимому. Даже проснувшись, сердце еще долго бьется в унисон с гнетущими образами сновидения.

– Тебе не за что извиняться, – тихо шепчет мама, продолжая меня успокаивать. – Это нормально, переживать за своих любимых. Особенно после того, как Добруш рассказал, куда и с кем он отправился. Видно, между вами с Егором действительно крепкая связь.

– Он ведь вернется, правда? – еле сдерживаю слезы, прижимаясь к самому родному человеку.

– Вернется, как же иначе, – тепло улыбается мама. – Эльфы обещали его вернуть, значит, вернут. Они всегда держат слово.

– Так же, как наш отец? – вспоминаю я ее многочисленные рассказы и перевожу взгляд на старую пожелтевшую фотографию с портретом папы, возле которой мама каждый вечер зажигает свечу.

– Да, дочка, ваш отец всегда был человеком слова и выполнял данные обещания. Не выполнил только последнего, не успел, – с грустью признает она. – Но и сейчас я не теряю надежды, продолжаю за него молиться. Кто знает, что скрывает этот густой туман на другом берегу реки. Вдруг, он все еще где-то там?

Я замолкаю, осмысливая услышанное. Никогда прежде мама о таком не говорила, и я считала отца погибшим. Но это ее признание многое меняет. Возможно, поэтому, не растеряв с годами женскую привлекательность, мама по-прежнему остается одинокой и живет все в том же доме отшельницей. Где-то в душе она все еще надеется на чудо и его возвращение.

– Молись за своего любимого, дочка, не сдавайся, теперь это в твоих силах. Призывай на помощь силы огня, они защитят его от злых духов и укажут путь, – шепчет мама, утешая меня. Я вглядываюсь в пламя свечи, и его пульсирующий свет действительно кажется мне магическим.

Мама прижимает меня к себе еще крепче, словно хочет передать свою любовь и защиту через объятия. Мы обе смотрим на огонь, потом на портрет отца, и я чувствую, что несмотря на темноту, страх и расстояния мама всегда будет рядом, готовой защитить своего ребенка от любой угрозы.

* * *

Днем меня по-прежнему терзает тревога. Я жду от Егора вестей, только они все не приходят. В голове мелькают самые ужасные мысли, и сердце стучит быстрее обычного. Руки не слушаются, сконцентрироваться на заклинаниях не выходит. В итоге, несмотря на все мамины усилия хоть чему-то меня научить, я творю не пойми что. Сама не понимаю, как это выходит, только вместо управления воздушными потоками, над которыми бьюсь уже полдня, на поляне возле дома образуется небольшой ураган из огненных сердечек.

– Дождь, Лера, срочно призывай дождь! – переживает мама и ей вторит целый хор возмущенных жаб, когда вода из их болотца перемещается на тушение едва зародившегося пожара.

Мама суетится и размахивает руками, Вольт всюду бегает за ней и преданно виляет хвостом, а вот Ульянка, наблюдая за устроенным мною представлением, заливисто смеется в голос. Даже ленивый гусь по кличке «Штраф», поселившийся на чердаке, и тот выглядывает из своего укрытия, чтобы надо мной погоготать.

– Все, перерыв! – обессиленно опускается на пенек мама и переводит на меня заботливый взгляд своих голубых глаз.

– Простите, я не хотела, – нервно сглатываю, чувствуя себя никчемной ученицей и такой же непутевой дочерью. Этот дом на болотах – все, что у них с сестрой есть. А я такими темпами и его могла спалить.

Вот только мама и не думает меня ругать, вместо этого она тепло улыбается.

– Кажется, все твои мысли заняты исключительно Егором. Отдохни, продолжим, когда будешь готова.

– Мне нужен не отдых, а хоть какие-то известия! – срываюсь я, зная, что мама не отпустит меня в деревню. Еще утром я выступила с таким предложением, просила помочь, но она и слушать не стала. Там слишком опасно для меня в теле Агнешки утопленницы, и все тут!

Дожидаюсь, пока мама уйдет к реке по своим делам, и понимаю, что просто не могу больше ждать. Если Егор и Добруш не приходят, нужно самой что-то делать, идти в деревню и все выяснить. Иначе я просто сойду с ума.

Быстро надеваю куртку, сапоги, в карман на всякий случай кладу спички и фонарик, после чего отправляюсь в лес, который начинается сразу за дверью и простирается до самых далеких уголков деревни. Знаю, путь через болота неблизкий и легким не будет, но я и не боюсь трудностей. А вот переживания за Егора за эти дни морально опустошили меня без остатка.

Дорогу я запомнила еще с первого раза, и шагаю в нужном направлении вполне уверенно, прислушиваясь то к кваканью лягушек, то к крикам птиц, то к треску вековых деревьев и мерному шуму листвы высоко над головой. Мама с Улей были правы, это лес действительно волшебный. Даже немного овладев магией, я и сама стала смотреть на него другими глазами. Дикие звери в этом лесу меня больше не пугают, разве что мертвяки, но Егор заверил, что до следующей пыльной бури их здесь не будет. А еще сами жители деревни с их острыми вилами и факелами, к которым я и направляюсь прямой дорогой.

Ощутив в какой-то момент чужое присутствие, будто за мной следят, я напряженно вглядываюсь в окружающий меня лес, и ускоряю шаг.

«Наверное, показалось», – мысленно успокаиваю себя, сетуя на расшатанные нервы, и продолжаю путь. Успеть бы домой вернуться до сумерек, а то в темноте на болотах жутковато: прыгнешь не на ту кочку, и поминай, как звали.

Когда вдали показываются крыши деревенских домов, а до меня доносятся звонкие детские голоса, я понимаю, что справилась, и добралась до пункта назначения. Осталось незаметно наведаться на мельницу и разыскать Добруша, вдруг порадует весточкой от брата.